Онлайн чтение книги Стратегия её величества в другом мире Her Majesty's Swarm
3 - 9

По заслугам

Папство Франца безжалостно продолжало преследование еретиков. Один за другим его граждане были схвачены инквизиторами и преданы смерти.

“Это ужасно. Они все еще охотятся на еретиков...”

“Такая трагедия. Я чувствую, что их определение того, кто является еретиком, а кто нет, с течением времени становится все менее ясным”.

Молодая пара в столице Сании обсуждала положение дел. Их звали Джина и Фредерико. Эта счастливая пара была хорошо известна в своем районе тем, что владела местной пекарней. Их пекарня когда-то славилась своими сахарными булочками, но в настоящее время им было запрещено продавать их, так как они считались роскошью.

“Слышал’ что мистера Билиотти из Гильдии торговцев недавно сожгли на костре. Насколько нам известно, кто-нибудь может настучать на нас в следующий раз.”

“Н-не говори таких вещей, Фредерико! Мы соблюдали все без исключения принципы до последней буквы!”

Среди населения распространялись тревога и недоверие. Не было никакого способа узнать, когда другой гражданин может донести на вас или расколоться под давлением пыток и свалить свои грехи на другого. Как и в Советской России во время великой чистки, люди не могли доверять своим соседям и были полны сомнений. Эта пара могла доверять друг другу, но не кому-либо другому.

“Ммм, прошу прощения...”

Именно тогда в их магазин вошла девушка.

"Да?"

“Ну, я беженка из герцогства Штраут, и я ищу место для работы”, - пропищала девушка. Фредерико вздохнул. «Понимаю. Мне очень жаль это слышать, но мы не в том состоянии, чтобы...

“Ну же, дорогой, давай наймем ее. Инквизиторы могут решить не обращать на нас внимания, если мы принесем хоть немного пользы.”

“Хорошо, тогда давай возьмем тебя на работу”, - сказал Фредерико со вздохом. “Есть ли у вас какой-нибудь опыт работы в пекарне?”

“Нет, но я работала официанткой в Штрауте. Я уверена, что смогу помочь вам, когда дело дойдет до обслуживания клиентов!” - с энтузиазмом ответила девушка.

"Хорошо, этого должно быть достаточно. Как вас зовут, мисс?"

“Мэлис. Мэлис Морис. Рад с вами познакомиться!” Она удостоила их быстрым, вежливым реверансом.

”Хорошо, Мэлис, я надеюсь, тебе понравится работать здесь".

“Спасибо вам!”

Такого рода приятный обмен мнениями между беженцем из Штраута и гражданами Папства был довольно редким явлением.

Большинство людей избегали их, опасаясь, что контакт с беженцами только навлечет на них неприятности с инквизицией. Беженцы также беспокоились, что ненужное общение с гражданами папства привлечет внимание инквизиторов.

“Я действительно с нетерпением жду возможности поработать с вами!” - воскликнула Мейлис.

Таким образом, Мэлис стала новым сотрудником в этой маленькой пекарне Сании. Вид этой жизнерадостной, трудолюбивой девушки привлек многочисленных покупателей, и в пекарне Федерико было много народу, несмотря на то, что там разрешалось подавать только простой хлеб.

Но позже такой ход событий привел бы только к трагедии.

Совет кардиналов был регулярным собранием всех кардиналов папства Франца. Как правило, папа также присутствовал на соборе, но Бенедикт III был измотан своими обязанностями и поэтому в последнее время не смог присутствовать.

“В свете нападения на Феннелию, - сказал Пэрис, - я боюсь, что отправка нашего флота в Штраут теперь фактически невозможна. Если мы не сможем мобилизовать наши силы для борьбы с пиратами, мы не сможем обезопасить морские пути. И, как вы все знаете, стоимость предметов первой необходимости в этой стране уже растет”.

Военно-морская база в Феннелии подверглась нападению королевы Арахнии, которая превратила портовый город в безлюдную груду зданий и тел. Это нанесло значительный удар по военно-морскому флоту Франца, что означало, что вторжение на территорию Штраута по морю больше не было жизнеспособным вариантом. Многие моряки и офицеры военно-морского флота погибли, оставив после себя пустые, необитаемые корабли. Не имело значения, сколько у них было кораблей, если им не хватало рабочей силы, чтобы управлять ими.

“Нет, я считаю, что мы все равно должны идти вперед и атаковать Штраута теми силами, которые у нас остались”, - сказал один из кардиналов.

“Но наш флот искалечен”. Парис недоверчиво уставился на другого кардинала. “Попытка отправить те скудные силы, которые остались, была бы самоубийством. Я против этой идеи”.

“Тогда мы должны сидеть сложа руки и ждать, пока враг придет к нам? Кардинал Памфили, боюсь, вы недостаточно настойчивы. Или, может быть, нам следует истолковать это как недостаток веры?”

“Это верно. Вы подозреваетесь в ереси, кардинал Памфили.”

Пэрис была потрясена. Это была его идея преследовать еретиков нации, поэтому он никогда не ожидал, что клинки инквизиции будут обращены к нему. Он предполагал, что все кардиналы, включая его самого, были освобождены от угрозы инквизиции. В конце концов, его сердце было до краев наполнено верой.

Он только предложил выследить еретиков в качестве перформативного жеста. Это был способ показать своим соседям, что Папство готово к битве и не желает сдаваться несмотря на то, что Империя Нирнал отвергла их союз и что им постоянно угрожает легион монстров. Конечно, все это было только для виду.

Нет... Правда была гораздо глубже. С потерей своего кредитора, герцогства Штраут, папство теперь было свободно от своих долгов. Однако это также означало, что герцогство больше не могло давать взаймы деньги.

Хотя Восточный профсоюз был богатой нацией, он не осмелился одолжить Францу ничего после того, что случилось со Штраутом. Его торговцы были совершенно счастливы поскупиться на свои сундуки, если это означало, что они не будут брошены и съедены монстрами.

Кроме того, Папство слишком много раз осуждало Восточный профсоюз, заявляя, что поведение последней нации является оскорблением Бога. Это, конечно, означало, что люди из Восточного профсоюза ненавидели Франца. И лидеры страны, и ее граждане рассматривали папство как врага.

И все же папство остро нуждалось в средствах. Столкнувшись с угрозами со стороны Империи Нирнал и монстров из Штраута, их военные нуждались в деньгах. И духовенство, жившее в роскоши, тоже нуждалось в финансовой поддержке.

Поэтому Париж приказал провести инквизицию — ту, которая крала богатства у всех состоятельных граждан, не принадлежавших к духовенству. Эти люди были бы осуждены как еретики и сожжены на костре, в то время как инквизиторы конфисковали бы все их средства и имущество. Более того, поскольку инквизиция запрещала всевозможные предметы роскоши, расходы страны также уменьшились бы.

Охота на еретиков была одновременно актом, призванным показать себя окружающим странам, и методом стабилизации экономики папства. Таким образом, Парис никогда не ожидал, что его самого обвинят в ереси. Как высокопоставленный представитель духовенства, он также верил, что его средства будут защищены. В конце концов, на самом деле это был не вопрос веры или благочестия с самого начала; это было практическое решение проблемы.

“Эм, очень хорошо... Мы соберем наши оставшиеся военно-морские силы и вторгнемся на бывшие территории герцогства. Я полностью за то, чтобы справиться с чудовищной угрозой, уверяю вас". Поджав хвост, Пэрис согласился продолжить операцию, чтобы успокоить других кардиналов.

“И поскольку вы были тем, кто придумал план, я говорю, что мы доверяем вам его исполнение. Вы разработаете проект операции и возьмете на себя всю ответственность за нее”, - сказал один кардинал.

“Я согласен. Я многого ожидаю от его начинаний. Я уверен, что он придумает замечательную операцию и выгонит насекомых из герцогства”, - добавил другой.

Чувство страха поселилось в животе Париса. Он уже считал, что использование флота для вторжения в Штраут было безнадежным делом, но другие кардиналы, похоже, этого не понимали. Они искренне верили в эту несбыточную мечту о победе.

“Я сделаю все, что в моих силах, чтобы добиться успеха, но имейте в виду, что удача может быть главным фактором, когда дело доходит до войны. Я умоляю вас не забывать об этом”, - сказал Пэрис, зная, насколько вероятно, что он потерпит неудачу.

“Как может удача когда-либо работать против тебя, когда Бог Света на твоей стороне? Разве вы не верите в Его покровительство, кардинал Памфилий?” Один из кардиналов пристально посмотрел на него.

“Ну, э-э-э, конечно, хочу”.

“Тогда решено. Мы ожидаем хороших новостей, кардинал.”

Все еще испытывая трепет, Пэрис покорно вернулся в свой кабинет.

“Я правая рука папы римского, но даже мне угрожает инквизиция?!” - закричал он, ударив кулаком по столу. “Это неправильно! Это все неправильно! Я не могу быть еретиком! Я отдал все Богу Света! Как я мог быть предателем веры?!”

Он сделал все это для того, чтобы сохранить национальное богатство и улучшить международные отношения. Мысль о том, что его можно считать еретиком, была абсурдной. Эта инквизиция превращалась во что-то слишком отличное от того, что он изначально планировал.

Первоначальная инквизиция, имевшая место во времена темных веков Франца, проводилась с целью внушения веры в Бога Света. На этот раз все было по-другому; это была всего лишь одна сцена в большой политической пьесе. Так уж получилось, что это также помогло сократить население Франца как раз в тот момент, когда оно становилось слишком большим.

Беженцы и торговцы Штраута, изгнанные из Восточного торгового союза, в большом количестве искали убежища в Папстве, что делало его скорее базаром, чем религиозным центром. Париж настаивал на инквизиции в надежде, что репутация Франца ухудшится, что сделает его гораздо менее привлекательным в качестве убежища. Однако он никогда не ожидал, что она вернется и укусит его вот так.

“Вот и все... У меня нет выбора. Пэрис протянул руку и позвонил в колокольчик на своем столе.

Сразу же в комнату вошла монахиня. “ В чем дело, ваше преосвященство?

“Позвони главе Отдела мистических исследований. Скажи ему, что это срочно.” Полчаса спустя этот самый человек прибыл в офис Пэрис.

“Я слышал, что у вас могут быть какие-то срочные дела, ваше преосвященство. Что может так тяжело давить на твои плечи?”

“Я хочу, чтобы вы занялись лордом Бернарделли, человеком, отвечающим за Департамент наказаний. Откопайте скандал... любой скандал, который сможете найти. Каким бы незначительным оно ни было. Вообще-то, вычеркни это. Найди что-нибудь большое. Мне нужно оттащить его от его нынешнего положения”.

“Ваше преосвященство, это личная просьба?” Департамент наказаний был организацией, ответственной за поддержание инквизиции.

“Сделай это во имя Бога Света и ради Его Святейшества Папы Бенедикта III”, - ответил Парис. “Я получил информацию по своим личным каналам, что лорд Бернарделли использует инквизицию для проведения коррупционных действий за нашими спинами. Мои информаторы говорят мне, что он присваивал активы тех, кто был наказан”.

«Понимаю. Действительно, тяжкое преступление, и оно должно быть остановлено”. Глава Отдела мистических исследований склонил голову. “Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы расследовать это дело”.

Проще говоря, Париж приказал этому человеку сфабриковать историю, которая обвинит Бернарделли в коррупции. С тех пор как он сам оказался под подозрением, Парис потерял веру в инквизицию и делал все возможное, чтобы не оказаться на костре. В глубине души он был законченным трусом.

“Тогда мы начнем прямо сейчас. Потребуется не более трех-четырех недель, чтобы наше расследование принесло свои плоды”.

“Превосходно. Вы свободны.”

Парис почувствовал, что теперь он может быть спокоен. Если инквизиторы потеряют свою власть, его положение кардинала, не говоря уже о его жизни, будет в безопасности.

“Я должен сыграть еще одну игру, просто на всякий случай”, - размышлял он вслух.

Затем он обратился ко второму гостю: лорду Бернарделли.

Прошло шесть месяцев с тех пор, как Мейлис начала работать в пекарне Джины и Фредерико, и теперь она была для них практически семьей. Она работала изо всех сил, всегда обслуживая своих клиентов с яркой улыбкой на лице, которая творила чудеса, освещая эти темные времена для всех, кто это видел. Благодаря этому она стала чем-то вроде местной знаменитости.

Однажды Фредерико застал Мэлис за написанием письма.

“Что ты там пишешь, Мэлис?”

“О, письмо моим родителям. Они в лагере беженцев недалеко от границы.”

“Я не знал, что ты умеешь читать и писать. Это впечатляет.”

“Священник в церкви рядом с тем местом, где я раньше жила, научил меня, но я знаю совсем немного”.

Уровень грамотности в этом мире был довольно низким. Независимо от страны, большинство простолюдинов умели читать только то, что было абсолютно необходимо для их повседневной жизни.

“Что ты им говоришь?”

“Как приятно работать в вашей пекарне! По правде говоря, я была единственной, кто получил разрешение покинуть лагерь беженцев, поэтому проделала весь этот путь сама. Я подумала, что мои родители, возможно, беспокоятся обо мне.”

Папство приняло беженцев из Штраута по приказу папы Бенедикта III, но количество людей, допущенных в страну, было ограничено. Власти были обеспокоены тем, что, если в страну хлынет слишком много беженцев, они могут нарушить общественный порядок или обеспечить прикрытие для проникновения врагов. Действительно, беженцам, которые не могли найти работу, часто приходилось прибегать к мелким преступлениям, чтобы выжить. Таким образом, папство было осторожным в отношении того, сколько людей оно было готово впустить.

После того, как папство было засыпано просьбами от семей, желающих въехать в страну, оно разрешило одному члену семьи пересечь границу. Таким образом, многим беженцам, добравшимся до Франца, пришлось жить вдали от своих близких.

“Мэлис каждый день писала письма. Разве ты не заметил?” - спросила Джина.

"В самом деле? я понятия не имел.”

На самом деле большая часть скромной зарплаты Мэлис уходила на денежные переводы и почтовые сборы.

“Знаешь что? С этого момента мы будем оплачивать ваши почтовые сборы. Вполне естественно, что в таких обстоятельствах вы беспокоитесь о своей семье. Бизнес процветает благодаря вам, так что это самое меньшее, что мы можем сделать”.

«Что? Нет! Мне бы и в голову не пришло просить о таком! В конце концов, это моя проблема...”

“О, тише. Теперь ты часть нашей семьи, Мэлис.”

Даже в этом диком мире люди тянулись друг к другу, преисполненные доброты и сочувствия. “Прошу прощения”.

Их разговор был прерван кем-то у входа в пекарню.

"Да? Извините, но мы уже закрыты на весь день, ” сказал Фредерико, поворачиваясь лицом к их гостю.

“О, я понимаю. А тут я только что услышал, что за сахарные булочки, которые вы продаете, можно умереть.”

Там стояла четырнадцатилетняя девочка в сопровождении женщины-рыцаря в полных доспехах. Они смотрели на выставленную выпечку с горьким выражением на лицах.

“О, мои извинения. Мы больше не подаем сахарные булочки. Это считается ересью.” На слове “ересь” у Фредерико заплетался язык, как будто он не мог вынести этого.

“Выпечка теперь ересь? Ну, разве это не что-то особенное? К чему катится этот мир? ” ответила девушка с легкой ухмылкой на губах. “Кстати, эта маленькая леди - ваша дочь? Хм, возможно, и нет, судя по цвету твоих волос...”

“Нет, Мэлис здесь работает. Но она нам как дочь, ” тепло ответил Фредерико.

“О, тогда ладно. Что ж, поскольку вы не продаете эти булочки, я думаю, что пришел сюда зря. Давай пойдем, Сериньян.”

С этими словами они вдвоем покинули пекарню.

“Инквизиция действительно делает что-то в этой стране, не так ли?”

“Похоже на то, ваше величество”.

Те, кто посетил пекарню Фредерико, были не кто иные, как Гревиллея, королева Арахнии, и ее верный рыцарь Сериньян.

“Они казнят своих собственных подданных в больших количествах. Такими темпами вся страна рухнет сама по себе, даже если мы просто откинемся на спинку стула и будем наблюдать. Не то чтобы это входило в мои намерения.”

Гревиллеа долго смотрела на столицу.

“Саания, конечно, хорошенькая. Почти стыдно все испортить. Но мы собираемся полностью разрушить его, потому что мы - Арахния”.

Королева повернулась и оставила Саанию позади. И пока она разведывала вражескую территорию, события начали развиваться и на территориях Штраута.

“Итак, враг собирается начать атаку на наши берега с тем, что осталось от их флота?” - спросил Роланд.

“Итак, враг собирается начать атаку на наши берега с тем, что осталось от их флота?” - спросил Роланд.

“Вот на что это похоже”, - сказала Лиза.

Он издал стон. “Я думаю, пираты не смогли полностью сдержать их”.

“Ну, ммм, ее величество говорит, что их шансы осуществить вторжение невелики теперь, когда мы избавились от них!” Лиза изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал ободряюще.

«Понимаю. Я уверен, что это скорее политический шаг, чем что-либо еще”. Он сделал паузу, чтобы получить некоторую информацию от королевы через коллективное сознание. “О боже, наша королева иногда бывает жестокой”.

Только Арахнеа знала, что половина людей в Совете Кардиналов в настоящее время контролируется Роями Паразитов. Королева использовала зараженных кардиналов, чтобы устроить ловушку Парису Памфилю. Париж поспешно согласился провести десантную операцию, несмотря на то, что ни генерал сухопутных войск, ни адмирал военно-морского флота не считали это хорошей идеей. У них было мало кораблей, развернутых в море, и многие из выживших членов экипажа были в ужасе от монстров и отказались принимать участие в миссии.

Слух о резне в Феннелии распространился, и моряки были ужасно потрясены всем этим. Вид расчлененных останков и луж плоти вызывал у них приступы рвоты и бесконечную дрожь. Они и представить себе не могли, что за враг может так поступить с людьми.

Тем не менее Париж собирался приступить к военно-морской операции. Он охотно жертвовал своими солдатами и матросами, чтобы сохранить свою честь и спасти свою шкуру.

“Какова наша цель?” - спросила Лиза.

“Мы должны перехватить врага. Силы Франца планируют бросить якорь в старой столице, Дорисе. Они знают, что их флот недостаточно силен, чтобы вторгнуться во весь Штраут, поэтому они попытаются вернуть только столицу. По крайней мере, они надеются на символическую победу”.

Прицел врага был прикован к Дорис, которая оказалась именно там, где Лиза и Роланд вели этот разговор.

В данный момент их королева наблюдала за передвижениями врага изнутри. Группа Роланда была оставлена охранять Шраут и справляться с приближающимся вторжением.

“Если мы доведем это до конца, мне жаль, что станет с врагом”.

“Да, но они этого заслуживают. Даже если они жалкие солдаты, отправившиеся на безнадежную операцию, ” сказала Лиза. В случае успеха план королевы нанесет врагу сокрушительный удар.

“Ты права. Любой, кто выступает против Арахнии, заслуживает страданий. И, честно говоря, мысль о том, что люди Франца вальсируют на моей родине, как будто они здесь хозяева, действительно раздражает меня”.

Франц обещал помочь герцогству Штраут, но вместо этого только предал его. Мысль об этих перебежчиках, марширующих в Штраут, сильно раздражала Роланда. Как будто они наконец-то выполнили свое обещание герцогству... только слишком поздно.

“Давай покажем им все, что у нас есть, Роланд!” - прощебетала Лиза.

"Да. Именем Ее Величества.»

Вскоре после этого Маскарадные Стаи, спрятанные во Франце, сообщили, что флот Папства наконец-то отплыл. Путешествие от военно-морской базы Франца до Дорис займет примерно два дня. В течение этого времени Роланд и Лиза должны были подготовиться к предстоящей операции...

И эта операция зависела от дебюта нового устройства, которое Арахнеа тайно разблокировала.

В этот самый момент флот Папства направлялся к Дорису, столице бывшего герцогства Штраут. Франц развернул свои драгоценные большие транспортные корабли, которые переправили силы численностью 5000 человек. Если все пойдет так, как они надеялись, эта армия будет достаточно велика, чтобы вернуть Дорис.

Королева Арахнии посмеялась над этой идеей. Враг не только послал всего 5000 человек, но и нес на себе легкое оружие и доспехи. С таким вооружением они были бы уничтожены даже меньшей силой Роев Потрошителей. Кроме того, солдаты понятия не имели, что в Дорисе для них была приготовлена ловушка.

“Пока все чисто, сэр!” - доложил один из матросов. “С такой скоростью мы должны быть в состоянии осуществить посадку без инцидентов”.

“Однако мы не должны быть беспечными”, - ответил адмирал флота. “Никто не знает, что может произойти, учитывая, что враг нам в основном неизвестен”.

Он видел резню в Феннелии. Как горожане и солдаты были разорваны в клочья или расплавлены в лужицы мясистой слизи. Поэтому адмирал знал, что враги, с которыми они столкнулись, были за пределами человеческого понимания.

Отвратительное зловоние. Зрелище людей, растворяющихся в жидкости. Крики и вопли людей, умоляющих о пощаде. Это был кошмар. Теперь они столкнулись с настоящим террором — воплощенным страхом, способным на беспорядочную резню.

Хотя адмирал и не был уверен, как ему удалось пережить бойню в Феннелии, вскоре он узнал простую истину: из лап мрачного жнеца не вырваться.

“Но, сэр, у врага нет флота. Они не смогут причинить нам вреда, пока мы не высадимся.”

“И, несмотря на отсутствие флота, они уничтожили Феннелию”. Свирепо посмотрев на своего подчиненного, адмирал покачал головой.

Их врагом мог быть легион монстров, но эти монстры все еще были способны использовать корабли. Если бы они пошли в бой, не приняв во внимание это предостережение, они наверняка понесли бы страшные потери.

“Моряк! Есть какие-нибудь признаки грядущих неприятностей?!”

“Да, сэр! Я вижу несколько небольших судов, плавающих недалеко от места нашей посадки!”

” Вы Говорите, Небольшие суда?..

“Враг, возможно, использовал их, чтобы напасть на Дорис. Может быть, они отчаялись и решили использовать их, чтобы преградить нам путь.”

“Это единственное, что я тоже могу придумать. Иначе эти маленькие суда ничего не смогут нам сделать.”

Какими бы ужасными ни были сами монстры, они не смогли бы остановить гордый флот Франца с такими крошечными лодками, что их практически можно было столкнуть. Даже если бы внутри прятались монстры, они бы утонули, как только корабли флота врезались бы в суда. По крайней мере, так считала морская команда.

Но когда один из кораблей Папства врезался в маленькую лодку, на воде раздался громкий взрыв, и лодка взорвалась. Большой корабль, попавший в зону взрыва, начал тонуть. Когда он затонул, корабль позади него врезался в него, повредил киль и тоже начал тонуть.

Взорвалась не только одна из маленьких лодок; другие начали взрываться одна за другой, и, несмотря на попытки моряков держаться от них подальше, большие корабли получили серьезные повреждения. Ударная волна отбросила людей за борт в воду. Когда пламя охватило поверхность воды, тонущие люди барахтались, умоляя о помощи.

“Что все это значит?! Что, черт возьми, здесь происходит?!” - воскликнул адмирал, глядя на тонущие корабли.

В настоящее время они были атакованы совершенно новыми подразделениями Арахнии: Огненными Роями. Огненный Рой обладал двумя способностями. Во-первых, он мог извергать во врага высокотемпературный газ. Атака была мощной, но ее урон в секунду был низким. Если игрок Арахнии не будет осторожен, ее Огненные Рои могут быть убиты до того, как они смогут победить врага.

Во-вторых, этот Рой может самоуничтожиться. Он разделял эту способность с Маскарадным Роем, но намного превосходил его по огневой мощи. Одним залпом можно было легко разрушить оборонительные сооружения противника.

Это было подразделение, которое королева Гревиллея подготовила для этой битвы. Огненные Рои использовались в качестве мин, чтобы предотвратить высадку вражеского флота. Такого рода действия не были доступны в игре, но Гревиллея импровизировала для реальной стратегии.

Хотя это означало, что все эти Рои будут принесены в жертву, самоуничтожение с самого начала было неотъемлемой частью их ценности. Отобрать то, что у них получалось лучше всего, было бы худшим оскорблением, какое только можно вообразить. С этой целью она решила дать им этот шанс продемонстрировать свою ценность в качестве последнего прощального подарка.

“Половина вражеских кораблей затонула”, - тихо сказал Роланд, наблюдая, как Огненные Рои сеют хаос на флоте Франца.

Берега Дорис были самой настоящей картиной ада. Куда ни глянь, корабли тонули, горели и сталкивались с другими кораблями. Военно-морской флот теперь насчитывал менее половины своей первоначальной численности.

“Похоже, они все еще собираются попытаться высадиться. Они спускают лодки на воду, - сказала Лиза, ее зоркие глаза ловили каждое движение врага.

“Действительно. Эти дураки все еще намерены пройти через это, - заметил Роланд, вглядываясь в бинокль. “Готовы ли мы отразить их, мисс Лиза?”

“Да, мы готовы”.

У эльфийской девушки уже была прикреплена к луку пылающая стрела, и она целилась во вражеские лодки. “Тогда открывайте огонь.»

“Ты догадался, Роланд!” - сказала Лиза, выпуская стрелу.

Ее стрела попала в первую лодку, которая почти сразу же загорелась. Матросы на борту бросились зачерпывать воду и тушить пожар, но Лиза быстро и бесцеремонно прикончила их. В мгновение ока лодка сгорела и погрузилась в воду.

С тех пор, как Лиза стала Роем, ее меткость заметно улучшилась. Она могла легко натягивать тетивы луков размером с баллисту, и она была способна выпускать массивные стрелы сериями по три, убивая три цели каждым выстрелом.

Затем уже загнанный в угол флот Франца был атакован шквалом "стингеров" из Ядовитых Роев. Легкобронированные войска были легко пробиты снарядами, и они расплавились, превратившись в лужи расплавленной плоти.

“Я разберусь с любым, кого ты и Ядовитые Рои не убьете”, - сказал Роланд Лизе.

Десантная операция продолжалась даже под шквальным огнем. Теперь, когда цепочка командования рухнула, некому было отменить атаку. Но все моряки, высадившиеся на берег Дорис, были перехвачены Роландом и отрядом Роев Потрошителей. Матросы не могли им противостоять, и длинный меч Роланда быстро уничтожил солдат.

"Ааааааа!"

Роланд тоже стал сильнее после того, как стал Роем. Его удары разрезали вражеских моряков пополам, и даже когда они пытались сопротивляться, он легко уклонялся от их ударов и побеждал их. Люди Франца падали замертво один за другим, их трупы усеивали берега Дорис. Вскоре высадившийся десант численностью в 5000 человек превратился в горстку выживших. Повернувшись спинами к морю, они направили свое оружие во все стороны, не в силах сдаться.

“Если тебе претит такой поворот событий, вини в первую очередь того, кто приказал тебе вступить в эту безнадежную битву”, - холодно сказал Роланд. Долю секунды спустя он и Рои Потрошителей прикончили их.

Таким образом, битва подошла к концу. Адмирал, считавший, что ему повезло избежать смерти, теперь дремал на лоне моря.

"Все, с этим мы закончили, Роланд, ” доложила Лиза.

"да... Я верю, что они усвоили свой урок, хотя и на горьком опыте”.

Атака, организованная флотом Франца, закончилась полным провалом. Естественно, отвечать за это придется Парижу... но он уже принял меры, чтобы уклониться от этой ответственности.

“Кардинал Памфилий! Как ты собираешься искупить это сокрушительное поражение?!”

На следующем Совете кардиналов другие кардиналы потребовали, чтобы Париж взял на себя ответственность за неудавшуюся десантную операцию.

“Я не верю, что я здесь виноват”, - категорично сказал Пэрис. “Мой план был идеален. Это не удалось только потому, что кто-то слил детали внешним силам. Другими словами, то, что решило судьбу флота, было шпионажем”.

Затем Пэрис перевел взгляд на лорда Бернарделли, главу Департамента наказаний, побуждая этого человека заговорить.

“Согласно нашим отчетам, шпион проник в Саанию”, - объяснил лорд Бернарделли. “Они посылали письма на границу, каждый день сливая информацию о наших внутренних разбирательствах. В настоящее время мы расследуем это дело, но не может быть никаких сомнений в том, что это дело рук еретика”.

“Вот оно, у вас есть. Проблема заключается в Департаменте наказаний, который не смог обнаружить шпиона. Кроме того, у меня есть доказательства того, что лорд Бернарделли присваивал товары и средства, конфискованные инквизиторами. Я поручил Отделу мистических исследований расследовать это дело; их отчет здесь для вашего ознакомления.”

Парис щелкнул пальцами, после чего в комнату вошли несколько монахинь и раздали документы другим кардиналам.

“Что?! Лорд Бернарделли, вы взяли столько денег у инквизиции?! ” недоверчиво воскликнул один из кардиналов.

“Н-Нет! Я этого не делал! Это клевета!” - позвал лорд Бернарделли, отпрянув от неожиданности.

“Теперь, когда я уверен, что причина нашего поражения вам ясна, - сказал Парис, удовлетворенно улыбаясь, - я должен напомнить вам, что я не виноват”.

“Лорд Бернарделли, вы установили личность шпиона?!”

"Да! Да, конечно! Мы в Департаменте Наказаний твердо верим в Бога Света, и благодаря Его руководству мы нашли шпиона. Этот еретик - причина всех наших бед!”

“ Значит, кардинала Памфилжа не нужно привлекать к ответственности за это фиаско?

- Нет, кардинал. Неудача военно-морского флота - это не моя вина”, - заявил Пэрис. Он отчаянно надеялся избежать наказания. “Мы должны сжечь этого шпиона и заставить их заплатить за свои грехи. После этого мы должны подготовиться к нашей следующей битве. К сожалению, враг стал сильнее, и наш флот был уничтожен. Еще одно морское нападение будет невозможно, поэтому нам придется организовать сухопутное вторжение. Есть возражения?”

Другие кардиналы с горечью покачали головами.

“Мы расследуем дело о растратах лорда Бернарделли позже”, - сказал один из них.

“Я не делал ничего подобного!” Лорд Бернарделли запротестовал.

“Сейчас, сейчас”, - сказал Парис, погрозив пальцем. “Я полагаю, мы можем объявить этот совет закрытым. Мы должны объединиться, стремясь к победе. А пока мы казним шпиона. И пока мы не сможем выяснить, в какой степени обвинения в адрес лорда Бернарделли верны, мы приостановим все другие действия, связанные с инквизицией.”

Таким образом, Пэрис избежал ответственности за свои действия. Вся вина была возложена на лорда Бернарделли и предполагаемого шпиона. Однако неизбежно все закончилось не так гладко...

На главной площади Саании инквизиция наказывала обвиняемого еретика.

“Этот еретик вступил в сговор с врагом веры, подвергая опасности всех нас! Она заплатит за свои грехи, когда будет очищена в огне Божьего гнева!” Так заявили инквизиторы в белых одеждах, вытаскивая свою жертву на открытое место.

“Вы ошибаетесь! Я не еретик! Я верю в Бога Света!”

Тот, кого осудили за ересь, был не кто иной, как юная Мэлис. Ее руки были скованы цепями, а одежда сорвана. Ее заставляли голой ковылять к столбу в центре площади.

“Подождите! Вы ошибаетесь! Она писала письма только своей семье!” Фредерико протестующе вскрикнул.

“Это правда! Она не еретичка!” - крикнула Джина.

Они знали, что ее письма отправлялись ее родителям в лагерь беженцев у границы, и поэтому были уверены, что эти обвинения были ложными.

“Заткнитесь, или вас тоже будут судить за ересь!” - рявкнул на них инквизитор.

“А...” Фредерико сделал шаг назад.

Вокруг площади собралась толпа людей, каждый из которых также задавался вопросом о предстоящей казни.

"Эта милая девушка действительно шпионка…?"

“Начнем с того, как сотрудник пекарни может иметь доступ к военным секретам?”

Все стали сомневаться друг в друге, и по мере того, как определение того, кто заслуживает казни, становилось все более расплывчатым, они стали бояться и подозревать инквизицию в целом.

Все это время их друзья, соседи и члены семьи были сожжены на костре. Таким образом, они начали задаваться вопросом... Действительно ли это правильно? Так ли все должно быть?

“Тихо! Все вы, замолчите!” - пронзительно закричал инквизитор, положив конец шепоту. “Сейчас мы казним еретика!”

Затем он вытащил острое лезвие.

"нет! Нееет!” Мейлис закричала.

“Мы обнажим твою истинную, испорченную натуру на всеобщее обозрение, еретик!”

Удерживая Мейлис, пока она пыталась вырваться из пут, инквизитор разорвал ее кожу. Густые капли крови стекали на землю, впитываясь в нее. Затем инквизитор запустил руку в рану и начал насильно сдирать с нее кожу через разрыв.

“Ааа, больно, больно, ааа-а-а!" - агонизирующий животный вой Мейлис эхом разнесся по всей площади.

“Смотрите!” - сказал инквизитор, когда обнажилась ее ярко-красная плоть. “Вот истинная природа этого еретика!”

“Прекрати это! Это ужасно...!” - закричал Фредерико, когда Джина открыто рыдала рядом с ним.

“Сейчас мы предадим этого еретика огню!” Инквизитор начал привязывать Мейлис к столбу. У его основания были сложены сухие ветки, чтобы обеспечить растопку.

“Разожги огонь!” По приказу инквизитора была зажжена растопка. “Аааа, как жарко! Он горит! Он горит! Помогите мне! Мама...! Папааааа!”

Пламя охватило маленькую фигурку Мейлис, обжигая ее плоть и приближая ее к смерти. Сначала она с трудом дышала, а затем ее тело покрылось волдырями, которые набухали и лопались. Ее чувства постепенно покидали ее по мере того, как сознание угасало.

Мейлис потребовалось тридцать минут, чтобы умереть, и она страдала каждую секунду этого.

“На этом казнь завершается! Пусть вы продолжаете поклоняться Богу Света!” С этими словами инквизитор ушел, оставив обгоревший труп Мейлис на костре. Горожанам даже не разрешили снести ее тело и оплакать ее. Это будет расцениваться как помощь еретику, обозначая виновную сторону как следующую цель инквизиции. Таким образом, останки Мэлис будут оставлены воронам и диким собакам до тех пор, пока не придет время для чьей-то другой казни, как бы говоря, что это подходящее наказание для еретика.

“Мэлис...” - пробормотал Фредерико.

“Ужасно... Это слишком ужасно...” сказала Джина, слезы все еще текли по ее щекам.

Они вдвоем стояли перед телом Мейлис и плакали.

Но в тот день инквизиция внезапно прекратилась, и следующая казнь так и не состоялась. Хотя граждане Франца в то время этого не знали, это произошло потому, что Департамент наказаний пришел в замешательство.

“Я не присвоил ни единой вещи! Все конфискованные предметы и средства были помещены в национальную казну!” - заявил Бернарделли, глава Департамента по наказаниям.

Его отвели в комнату для допросов, и теперь происходил допрос.

“Хватит твоей лжи! У нас есть доказательства прямо здесь! В общем, пропало пять миллионов истов! Кто мог взять эту сумму, если не инквизиция?!”

Офицер, проводивший допросы из Отдела мистических исследований, отвечал за очную ставку с ним. Дело о растрате Бернарделли на самом деле было серьезной проблемой для папства. Члены Отдела мистических исследований обнаружили, что средства в национальной казне не совпадают с записями о том, что было конфисковано у еретиков, и, таким образом, они пришли к выводу, что кто-то, имеющий доступ к хранилищам, должно быть, незаконно присвоил потерянное имущество. Бернарделли решительно отрицал какую-либо причастность, утверждая, что его инквизиторы не делали ничего подобного.

Его отрицание было вполне естественным; все документы, использованные в качестве доказательства против него, были сфабрикованы самим Отделом мистических исследований. Организация изменила документы, чтобы перечислить больше богатств, чем на самом деле было конфисковано у еретиков. Поступая таким образом, они создавали впечатление, что кто-то присваивает эти средства.

“ Какой упрямый! Возможно, нам следует попросить инквизицию провести следующий судебный процесс против вас?”

“Н-Нет!”

Бернарделли прекрасно знал, насколько ужасающей была инквизиция. В конце концов, именно по его приказу со стольких людей заживо содрали кожу и сожгли на костре. Их страдальческие крики и ужасные останки были живы в его памяти. Он ни в коем случае не собирался позволить этому случиться с ним.

“Хорошо, тогда я спрошу тебя еще раз. Вы присвоили эти средства?”

“Нет, конечно, нет! Но если у меня возникнут какие-либо подозрения, я немедленно уйду со своего поста!”

Бернарделли ответил в панике:

“Итак, вы настаиваете на своей невиновности... Очень хорошо. Тогда уходи в отставку. Ты сделал что-то непростительное, но если ты готов покаяться, Бог Света явит тебе Свою милость.” Лицо офицера, проводившего допрос, расплылось в тонкой змеиной улыбке.

После этого Бернарделли был освобожден. Позже в тот же день он подал заявление об отставке, отказавшись от должности главы Департамента по наказаниям. Его преемником был, конечно, не кто иной, как Парис Памфиль.

Парис устроил все это, чтобы гарантировать, что его больше никогда не загонят в угол. Ему больше не нужно было бояться быть сожженным на костре, и теперь все те, кто угрожал ему, будут продолжать бояться его.

”С этим инквизиция не может быть обращена против меня", - торжествующе сказал Парис, сидя в своем кабинете. Затем он вздохнул с облегчением.

Однако он забыл, что инквизиция была не единственной его угрозой. Арахнеа все еще была на свободе. В то время как Парис был звездой собственного фарса, Арахния готовилась к войне. Пройдет совсем немного времени, прежде чем ужасающая мощь фракции будет высвобождена.

И когда это время придет, папство Франца будет стерто с лица земли. Точно так же, как Королевство Малук и герцогство Штраут до него.

Обратный отсчет до кончины Франца неумолимо тикал.