Онлайн чтение книги После перерождения генерал все время считает себя заменой The Rebirth Of The General Who Always Sees Himself As A Replacement
Глава 56 - Двое влюблённых воссоединяются на 7-ой день 7-го месяца

Пэй Хантан был потрясен:

– Твоему молодому господину кто-то нравится?!

Эх, как жаль моего хорошего брата! Чувства еще не высказаны, а путь к вечной любви разрушен.

– Да. – ответил Вэнь Хэй Инь. – Мой молодой господин любит многих людей.

– ???? Лорд Му… любит много людей? Ну, тогда у него... он очень энергичен? Но я никогда не слышал таких слухов о Му-гунцзы.

– Каких слухов?

– Развратный Гоуцзи, который живет средь тысячи “цветов” и в лунном поле.

п. п. мне хочется оставить это без объяснения.

Вэнь Хэй Инь был в полном недоумении:

– Что за ерунду ты несешь?! Моему Молодому Мастеру нравятся Мадам, Хозяин, Его Королевское Высочество Король Сиань, с которым они близкие друзья, и Благородная супруга Нян Нян, которая относится к нему с величайшей добротой! Какое отношение все это имеет к распутству?

Пэй Хантан:

– …..

Прямо в этот момент черная тень резко и проворно пересекла крышу перед ними. Пэй Хантан мгновенно отреагировал и закричал:

– Ловите его!!

В мгновение ока несколько охранников, одетых во все черное, выскочили из-за угла и побежали туда. Так как навыки цингуна Вэнь Хэй Иня были довольно хорошими, он оказался перед группой охранников, бегущих на полной скорости по черепичным крышам.

Вор, осознав, в каком затруднительном положении он оказался, поспешил бросить некоторые драгоценности, золото и серебро, которые он украл несколько мгновений назад, а затем помчался так быстро, как только мог. Вэнь Хэй Инь, заметив это, перешагнул через высокую стену и подпрыгнул на несколько метров в сторону того места, где находился вор, сумев схватить вора за руку, чтобы сразиться с ним.

К тому времени, как Пэй Хантан прибыл на место происшествия, вор уже мучительно катался по земле, обеими руками прикрывая свое драгоценнейшее место. С другой стороны, Вэнь Хэй Инь насмехалась над ним:

– Давай, беги, беги, беги, если можешь!

Когда он подошел, чтобы посмотреть, Пэй Хантан спросил Вэнь Хэй Иня:

– Ты пнул его в…?

Вэнь Хэй Инь с гордостью ответил:

– Да! Это очищающая разум техника удара ногой.

Пэй Хантан:

– …………………………..

Как же больно даже просто смотреть на это…

Один за другим прибыли гвардейцы столичной префектуры. Как только вора наконец связали, все вздохнули с облегчением:

Вор наконец пойман.

Как только проблема была решена, Вэнь Хэй Инь обратился к Пэй Хантану:

– Я поймал вора, и если для меня больше нет дел, я возвращаюсь. Пока.

– Подожди-подожди! Не уходи в такой спешке! – Пэй Хантан наклонился к Вэнь Хэй Иню, хватая его за плечи и таща обратно. С улыбкой Пэй Хантан сказал ему: – Я все еще должен поблагодарить тебя за помощь столичной префектуре…

– Ну и как же ты будешь меня благодарить? – подозрительно спросил Вэнь Хэй Инь.

– Что ж... – Пэй Хантан на мгновение задумался, а затем улыбнулся до самых ушей. – Как насчет того, чтобы пригласить тебя в башню Цзуйхуа, чтобы насладиться луной и выпить вина с запада?

Вэнь Хэй Инь ненадолго задумался, а затем кивнул:

– Хорошо.

Пэй Хантан громко рассмеялся:

– Отлично, тогда все решено!

В течение 7-го лунного месяца можно ощутить атмосферу лета по прекрасным солнечным дням, заставляющим чувствовать, что мир спокоен и все прекрасно.

В это время ученый в черной униформе усердно учится, день за днем, полный решимости обрести заслуги и славу, благодаря которым, он сможет жениться на своей возлюбленной.

Цай Вэй, которая тоскует по этому Ученому, всегда прислонялась к окну вечером, когда у нее было свободное время, скручивала носовой платок и думала о нем, беспокоясь, когда он, возможно, пошел спать прошлой ночью.

Вэнь Хэй Инь, который как раз возвращался в резиденцию, прошел мимо окна, к которому прислонилась Цай Вэй. Увидев ее, Вэнь Хэй Инь спросил ее:

– Сестра Цай Вэй, почему ты всегда стоишь здесь, погруженная в свои мысли?

Смущенная, Цай Вэй покраснела, слегка кашлянула и уклонилась от вопроса, спросив вместо этого Вэнь Хэй Иня:

– Почему ты сегодня не рядом с Молодым Господином?

Чувствуя себя немного виноватым, Вэнь Хэй Инь слабо признался:

– Шаоинь столичной префектуры попросил меня помочь ему с кое чем. Тот спросил Молодого Мастера, и он позволил мне уйти.

Поскольку в намерения Цай Вэй не входило обвинять Вэнь Хэй Иня, она тихо спросила:

– А что насчет столичной префектуры? Это не опасно?

– Это не сложно и не опасно. – Вэнь Хэй Инь поспешил сказать. – Кстати, куда делся Молодой Мастер? Он же не пошел снова в резиденцию генерала Гу, не так ли?

Цай Вэй улыбнулась:

– Да, он ходит туда каждый день.

В течение двадцати четырех дней гость, посещавший резиденцию Гу, разметал своими шагами лепестки цветов, а звук копыт коней проникал глубоко в сердце владельца этой резиденции.

В эти дни Му Чжимин сначала рано утром отправлялся в Императорский дворец, чтобы присутствовать при Императорском дворе, отчитываясь перед Императором в соответствии с законом. Затем в полдень он возвращался в свою резиденцию, чтобы отдохнуть в течение получаса, а затем шел в резиденцию генерала Гу, чтобы нанести лекарство на рану Гу Хэяня.

День за днем ​​в распорядке дня не было никаких изменений.

Применяя лекарство, Му Чжимин говорил с Гу Хэянем о разных моментах из его детства и слухах об обществе Цзянху. Однако Му Чжимин умел быть осторожным и никогда не упоминал о делах, касающихся Императорского двора или партийной борьбы.

Когда Му Чжимин чувствовал, что Гу Хэяню может надоесть, то что он безостановочно говорит, Му Чжимин задавал Гу Хэяню вопросы. Гу Хэянь никогда не брал на себя инициативу говорить, но как только Му Чжимин спрашивал его о чем-то, тот искренне отвечал ему. Даже если некоторые вопросы, которые Му Чжимин задавал Гу Хэяню, вводили в заблуждение или были странно-дразнящими…

– Генерал, как ты познакомился с господином Пэем?

– Гу-сюн, у тебя когда-нибудь были трудности в обучении боевым искусствам, когда ты был младше?

– Хэянь-сюн, ты умеешь играть в шахматы? Если ты умеешь, будет ли у тебя время научить меня?

– Хэянь, между дюжиной горьких корней и дюжиной чеснока, если бы ты мог есть только одно из этого до конца своей жизни, чтобы бы ты выбрал?

Время летит так же быстро, как стрела, свистящая в воздухе. В этот день, когда сумерки опустились на карниз, Му Чжимин закончил осторожно оборачивать белую марлю вокруг руки Гу Хэяня. С нежной улыбкой Му Чжимин сказал:

– Хэянь, завтра последний день.

Гу Хэянь уже давно задумался, глядя на Му Чжимина и когда он услышал, как Му Чжимин сказал это, то вышел из транса:

– Последний день чего?

– Последний день моего прихода в твою резиденцию для нанесения лекарства… – Му Чжимин улыбнулся. – К счастью, это лекарство действительно очень эффективно, и твоя рана полностью зажила. Это очень хорошо, не так ли?

Выражение лица Гу Хэяня резко изменилось.

Однако Му Чжимин не мог заметить, что выражение лица Гу Хэяня изменилось, потому что тот опустил голову. Тщательно перевязав руку Гу Хэяня, Му Чжимин очистил банку из селадона, а также марлю, которой он пользовался вчера, и сказал Гу Хэяню с яркой улыбкой на лице:

– Я ухожу сегодня и вернусь завтра.

– ….. Мм-хм.

Не сказав больше ничего, Гу Хэянь проводил Му Чжимина из резиденции. Гу Хэянь смотрел, как тот сел в карету, а затем долго стоял перед ярко-красной дверью своей резиденции, глядя вдаль с неведомыми мыслями, затаившимися в его голове.

Когда Вэнь Чжун Чэн вернулся в резиденцию Гу, он увидел, как его Молодой Господин стоит перед главными воротами и поглаживает рану на руке, которая уже образовала корку. Взгляд Гу Хэяня, казалось, был полон тоски.

– Молодой Господин, что вы здесь делаете? – спросил Вэнь Чжун Чэн, совершенно сбитый с толку.

Гу Хэянь не ответил, покачал головой и отвернулся. В этот момент он обнаружил, что Вэнь Чжун Чэн держал в руках фонарь в форме кролика, белый, как снег, глаза которого были усеяны ярко-красной краской. В другой руке Вэнь Чжун Чэн держал тонкую шпильку в виде маленького цветка.

– Что это у тебя в руках?

Щеки Вэнь Чжун Чэн внезапно покраснели. Почесав затылок, он прошептал:

– Ну, завтра 7-й день 7-го лунного месяца[1], а Хуан-эр любит кроликов. Завтра я зажгу ей несколько фонарей, чтобы она увидела, я уверен, что она обрадуется…

[1] Традиционный китайский фольклорный праздник, который проводится в 7-й день 7-го лунного месяца, который также называют «Фестиваль Циси». Со временем люди начали отмечать этот день в честь романтической легенды о двух влюбленных, которые воссоединялись раз в год, принявший культурное значение «китайского дня святого Валентина». Поскольку этот праздник отмечается по лунному календарю, дата по григорианскому календарю меняется каждый год.

Гу Хэянь не понял:

– 7-й день 7-го лунного месяца?

Вэнь Чжун Чэн беспомощно ответил:

– Молодой господин! Фестиваль Циси! Облака в небе рассеются, мост, образованный сороками, двое влюбленных, которые снова встретятся после столь долгой ночи[2]!

[2] История про ткачиху и пастуха: история рассказывает о романе между Чжи Ну и Ню Лан. Поскольку их любовь не была одобрена, потому что Чжи Ну была феей, а Ню Лан – человеком, они были изгнаны на противоположные стороны Небесной реки (символизирующей Млечный Путь). Раз в году, в 7-й день 7-го лунного месяца, стая сорок образовывали мост через Млечный Путь, чтобы воссоединить влюбленных на один день.