Онлайн чтение книги Истории клуба классической литературыъ Hyouka
Часть 2

!!!ЧИТАТЬ ПОСЛЕ ГЛАВЫ 4.3 ЧАСТЬ 1!!!

3. Настоящее время: 14,5 км; Осталось 5,5 км.

Продолжение

«Поскольку телефон был не мой, не знала, как с ним обращаться, я попыталась взять его в руку и посмотреть, смогу ли я что-нибудь услышать. Во всяком случае, я отчаянно думала, как бы мне не сломать его… Я помню, как ты звал меня. Если подумать, на самом деле я должна была попросить тебя о помощи."

Если она думала, что звонок прошел, я думаю, ничего не поделаешь.

«Ты взяла его в руки и после этого человек на другом конце провода ничего не сказал».

"Верно."

Боюсь, Читанда никогда раньше не пользовался мобильным телефоном.

В прошлом я много раз видел, как Сатоши пользуется своим телефоном, так что даже я могу предположить, как им пользоваться. Телефон Охинаты не вибрировал, потому что ей позвонили. Скорее всего, она просто получила смс. Читанда, вероятно, тоже не нажимал никаких странных кнопок. Телефон вибрировал в течение заданного количества секунд, а затем прекратил сам по себе. Или, возможно, это действительно был входящий вызов, но заранее установленная продолжительность звонка истекла, и вызов был отправлен на голосовую почту. Во всяком случае, Читанда держала сотовый телефон в своей ладони, и ни один звонок не прошёл.

Однако Охината не могла этого знать.

"Охината-сан вернулась в класс. Я никогда раньше не видел, чтобы она смотрела на меня такими глазами, поэтому я даже не могла ничего сказать… Она выхватила телефон из моей руки и сказала: «До свидания» холодным голосом, который звучал так, будто она собиралась исчезнуть. навсегда, а потом она сразу ушла. Я глупая, да? Именно тогда я, наконец, поняла, как много я напортачила."

"Это был всего лишь мобильный телефон."

"Для меня это был просто телефон, но…"

Читанда выдавила из себя горькую улыбку.

"У каждого из нас есть что-то, чем мы дорожим."

Ее голос почти перешёл на шёпот.

"Поскольку у меня самой его нет, я не могла знать, насколько Охината-сан дорожит своим мобильным телефоном. Теперь я знаю. Для людей, у которых он есть, его важность должна быть сродни дневнику. Нет, пожалуй, даже больше. Если ваш друг заглянул в ваш дневник, не сказав вам, разве этого уже не было достаточной причиной, чтобы разорвать с ним отношения? У всех есть секреты, и я думала, что понимаю это… Это имеет смысл только в том случае, если Охината-сан злится на меня.

Я понимал, откуда взялось недопонимание. Конечно же, подобные вещи случались время от времени.

"Что же ты собираешься делать теперь?"

"Я собиралась извиниться перед ней, как только мы вернемся в школу. В конце концов, я не могла сделать даже этого вчера."

С точки зрения Читанды, это, вероятно, был очевидный ответ. Если она изо всех сил постарается искренне извиниться, Охината сможет простить ее. Однако это было в том случае, если сотовый телефон был единственной проблемой.

То, что произошло вчера, было не всем, что произошло между ними. Скорее всего, Охината разозлилась, когда увидела, что Читанда трогает ее телефон. Возможно, это даже стало последней каплей, но, конечно же, не в этом была вся проблема.

Я ответил.

"Наверное, тебе следует отказаться от этого. Это бесполезно."

"Ага."

Читанда слегка кивнул.

"Ореки-сан, ты сказал, что это не из-за телефона, не так ли? Если это правда, то, вероятно, в конце концов это будет бесполезно. Но если это так, то…"

Она замолчала и немного задумалась.

Для человека, который часто медленно соображает, Читанда всегда казался чувствительной в такие времена. Внезапно она подняла голову, чтобы посмотреть на меня, и начала говорить, ее голос звучал одиноко.

"Наверное, я причинила ей боль, сама того не осознавая, не так ли?"

Как-то так получилось.

Вчера перед тем, как войти в клуб, Охината делала что-то весьма странное. Она висела на дверном косяке, выглядя так, будто хотела что-то сделать. На самом деле, скорее всего, она вообще не хотела ничего делать. Дверь в аудиторию наук о Земле была открыта, так что можно было заглянуть внутрь. Зная, что Читанда была внутри одина, Охината колебалась. Точно так же, как когда я колебался, преследуя Читанду ранее.

Когда меня вызывали в комнату сопровождения студентов, я стоял перед дверью, не зная, зачем меня вообще туда позвали, я хлопал себя по щекам, чтобы найти в себе решимость войти. Всякий раз, когда я получал письмо от сестры и предполагая, что это снова будет что-то невкусное, я взглянул бы на небо и вздохнул, прежде чем срезать печать. Эти мои ритуалы, которые я использовал для укрепления своей решимости, вероятно, были такими же, как ее «повешение».

Другими словами, вчера Охината направилась в класс с решимостью человека, готового раз и навсегда уладить битву. Она с самого начала планировала уладить дела с Читандой. Это также могло бы объяснить, почему она выглядела такой разочарованной, когда я появился.

Читанда выставила перед собой обе руки и меланхоличными глазами посмотрела вниз. Затем она что-то пробормотала, как бы вздыхая.

"Я не буду просить тебя поверить мне."

"Верить во что?"

"Что бы я ни сделала с ней, это не было моим намерением. Что, хотя кажется, что я не была хорошим старшеклассником для Охинаты, я не хотела, чтобы это произошло. Что я не знаю, что я сделал не так. Я не буду просить тебя поверить мне, когда я говорю такие вещи."

Как она могла сказать это так поздно? Я понятия не имел, что её породило. Иногда то, что говорила Читанда, не имело абсолютно никакого смысла.

"Уже слишком поздно."

"Да, я знаю."

«Если бы ты действительно думала, что сделала что-то плохое, ты бы ни за что не сделала что-то вроде остановки посреди марафона. Вы бы не стали делать это целенаправленно, не в такой утомительный день, как этот.

Читанда удивленно подняла голову. Я был тем, кто отвернулся на этот раз.

Это была прежде всего авантюра. Неужели Читанда сделал это намеренно? Действительно ли она выглядела невинной, тайно причиняя вред Охинате, вынуждая ее покинуть клуб?

Ни одно свидетельство не опровергло этого.

Если бы это было со мной год назад, я, вероятно, пришел бы к такому выводу. Поскольку моя субъективность была исключена из поля зрения, большая часть информации, казалось, указывала на возможность того, что Читанда действительно оказывал давление на Охинату. Не было ничего, что могло бы решительно опровергнуть это.

Но в прошлом году это случилось. Даже если это было не все о ней, черт возьми, даже если это было не более чем мельчайшие фрагменты, я знал Читанду. Я слышал об истории ее дяди. Меня отвели на видео-превью фильма. Я уехал ночевать в гостиницу на горячих источниках. Антологии я продавал на культурном фестивале. У меня был бессмысленный разговор после школы. Я был заперт внутри сарая. Я держал зонтик для куклы.

Вот почему я отрицал это.

Несмотря на то, что Читанда могла казалась непохожей на других людей из-за необычайного спокойствия, окружавшего ее, я не чувствовал, что она стала бы прогонять нового члена клуба.

Это была авантюра, рожденная из чрезвычайно иррациональной предпосылки, полной «мне не нравилось», и то, на что я поставил, выглядело примерно так: «Охината чувствовала давление со стороны Читанды в течение сорока или около того дней, которые она провела с нами; но Читанда не только не собиралась этого делать, она даже не могла думать ни о чём, кроме простого недоразумения, которое могло бы заставить Охинату разозлиться на неё. И почему-то казалось, что я прав.

Храм Мизунаси был окружен гигантскими кедрами. Птицы вокруг нас непрерывно кричали. Я взглянул на Читанду краем глаза, и, когда она стояла там, купаясь в пятнистом солнечном свете, играющим ветвями наверху, я подумал, что она чем-то похожа на потерянного ребенка, которого наконец нашли.

"Ореки-сан, я…"

Однако, к сожалению, у меня не было свободного времени. Группа Читанды стартовала последней из второкурсников. Мне нужно было знать все, пока Охината не догнала меня.

"Так о чем вы говорили вчера?"

Читанда выглядела так, будто хотела что-то сказать, но в конце концов ответила решительным кивком.

"Я понимаю. Я расскажу тебе все, что произошло."

Однако сразу же после того, как она это сказала, я услышал, как она пробормотала себе под нос что-то ещё.

"Но как ни посмотри, это был мой обычный, будничный послешкольный разговор…"