Онлайн чтение книги Биско-ржавоед Rust-Eater Bisco
4 - 5

Глава 5

«Господин Верховный Владыка Сатахабаки впервые в мире одновременно казнит 100 заключенных!»

«Количество заключенных в Шести Мирах выросло на 850 процентов по сравнению с предыдущим годом!»

«За отказ в предоставлении места полагается смертная казнь! Безумные законы префектуры Касо!»

***

Пау листала киотские газеты, просматривая их тревожные заголовки, пока шла по улицам Касо, ее белое пальто и длинные черные волосы развевались у нее за спиной. Ее поразительная красота вскружила головы даже забитым и меланхоличным горожанам, хотя сама Пау тревожно хмурилась.

Я знала Сатахабаки как строгого и рассудительного человека, но, согласно этим газетам, с тех пор, как закончилась война с Токио, он стал только хуже. Что могло вызвать такие быстрые и разительные перемены?

Пау была так поглощена газетой, что не заметила впереди себя столб и с глухим стуком врезалась прямо в него. Поспешно оглядевшись по сторонам, чтобы убедиться, что этого никто не видел, она прочистила горло кашлем.

— Я ничего не добьюсь простыми раздумиями. Я должна пойти и встретиться с ним лично.

Бормоча что-то себе под нос, Пау завернула за угол и увидела яркую витрину кондитерской.

Хмм. Далеко не самое худшее место, которое я здесь видела.

Пау кивнула на чистую занавеску магазина и вошла, оглядывая аккуратно расставленные ряды сладостей.

— Добро пожаловать, — сказала хозяйка магазина, пожилая женщина, сидевшая за прилавком.

— У вас здесь милое местечко, — ответила Пау. — Приятно здесь находиться после унылых улиц.

— Вы очень добры, что говорите это, госпожа. Много раз я думала, что открывать кондитерскую в таком городе, как этот, было глупой идеей, но ваши любезные слова оправдывают все это.

Пожилая леди встала, опираясь на трость, и склонила голову в знак признательности. Пау рассмеялась и жестом пригласила ее сесть, прежде чем указать на ряд сладостей.

— Я возьму, пожалуйста, те, что покрыты муравьиным медом.

— Конечно, у нас есть огненная клубника, помидоры и бородавчатый картофель.

— Тогда я возьму по одному из каждого… Что-нибудь еще вы порекомендуете?

— Вот, только сегодня приготовили.

Продавщица отошла в подсобку и принесла несколько вафельных пирожных в форме решетки с начинкой из красной фасоли.

— Какой любопытный дизайн, — сказала Пау.

— Известный деликатес в этих краях. Он называется торт «Отпущение грехов».

— «Отпущение грехов»?

— Вафля символизирует тюрьму, а внутри начинки находится фигурка человека, сделанная из моти.

— Уф...

— Известное поверье Уасо утверждает, что если вы сможете съесть все это сразу, это спасет вас от тюрьмы на целый год.

Очарование старухи внушило Пау ложное чувство безопасности, и гротескный характер угощения поразил ее. Однако мило улыбающаяся пожилая леди казалась достаточно искренней.

— Т-тогда…Я возьму один...

— Только один?

— Д-да. Вот, оставьте сдачу себе. С-большое вам спасибо!

— Приходите еще.

Пау чуть не выбежала из магазина, обливаясь потом, прежде чем вынуть торт из упаковки и осмотреть его.

— Узор очень реалистичный... Даже слишком. Это выглядит точь-в-точь как тюрьма. Я надеялась найти что-нибудь, что развеселило бы Шиши, но это...

Пока она шла, Пау откусила кусочек.

—  ...Ммм. На вкус и вполовину не так уж плохо.

Она запихнула остаток в рот, подсознательно прислушиваясь к рассказу старухи, и быстро направилась обратно в дешевый отель, где остановилась группа.

***

— Шиши! Я вернулась! Я подумала, что тебе может быть скучно торчать здесь, поэтому я купила...

Пау высунула голову из-за дверного косяка, но то, что она там увидела, ошеломило ее и заставило замолчать. Шиши танцевала с веером в руке, и крошечные капельки пота на ее бледной коже блестели в лучах солнечного света, проникавшего в комнату.

Она подпрыгивала и поворачивалась, следуя движениям своего веера, демонстрируя баланс страсти и элегантности, который не был похож ни на один известный Пау стиль. И что удивительно, несмотря на все прыжки и гарцовки девушки, ее ноги совершенно бесшумно касались земли. Это был уровень контроля, известный только величайшим мастерам боевых искусств.

Это... прекрасно…

Когда все закончилось, Шиши глубоко вздохнула и захлопнула веер, прежде чем приземлиться, широко расставив ноги, в потрясающей завершающей позе. Когда она открыла глаза, первое, что она увидела, была Пау, смотрящая прямо на нее. Ошеломленная, Пау уронила пакет со сладостями на пол и начала аплодировать.

— А... А-а-а-а-а! — бравое лицо Шиши внезапно стало ярко-красным от смущения. — П-Пау! Как долго ты там простояла?!

— Этот танец был великолепен, Шиши! Я и не знала, что ты так можешь!

— Боже мой, ты все это видела?!

Шиши скатилась на пол, закрыв лицо веером, и забилась в угол комнаты, предположительно ожидая, когда большая трещина в земле поглотит ее.

— В этом нет ничего постыдного, — сказал Пау, подходя и кладя руку на плечо Шиши. — Ты очень талантливая танцовщица.

— Т-ты действительно так думаешь? — Шиши выглянула из-за веера и посмотрела на нее снизу вверх. — Т-ты думаешь, я выгляжу... сильной? Было ли это достаточно страшно, чтобы заставить тебя застыть в ужасе?

— С-страшно?? — Пау выглядела совершенно ошеломленной вопросом Шиши, но честно ответила: — Я бы так не сказала, но это было изящно и мило… Даже такой обыватель, как я, был впечатлен художественным качеством.

— ...Изящно... и мило?

Шиши подавленно вздохнула и снова свернулась калачиком.

— Хм. Похоже, я сказала что-то, чего не должна была говорить, — сказал Пау.

— Я все еще не готова. Танец короля не должен восприниматься как милый. Это должен быть сильный танец, танец мужчин, иначе я никогда не стану преемником своего отца.

Пау нежно погладила удрученную девушку и предложила ей огненную клубнику в медовой глазури.

— Все будет хорошо. Вот, возьми что-нибудь сладенькое, пожуй… Мне показалось, что твой танец был очень трогательным, и все мы знаем, что ты очень сильная девушка.

— …

Шиши взяла конфету в рот и некоторое время посасывала ее... и вскоре на ее глаза навернулись крупные слезы, и ей пришлось вытереть их руками.

— ...Это так вкусно.

— Тогда я рада, что пошла за ними. Если ты счастлива, то и я тоже.

— Спасибо тебе, Пау… Даже не знаю, как тебе удалось найти кондитера в Касо.

— Ха. По сравнению с общением с моим мужем и братом это плевое дело… Я думала, ты заслуживаешь чего-то после всего, через что тебе пришлось пройти. Должно быть, это было нелегко для такой юной...

Как только Пау собралась произнести слово «девушки», она остановила себя. Чем больше она узнавала Шиши, тем больше понимала, что в душе та была мальчиком. Когда Шиши говорила о сильных мужчинах или истинных королях, этот выбор слов не был случайным; они соответствовали тому, как она себя идентифицировала. Она нуждалась в мужском теле, если хотела стать такой же, как ее любимый отец.

Или, по крайней мере, так, казалось, думала Шиши. Чувства Пау по этому поводу были примерно такими: «Это не имеет значения. На войне больше нет полов. Все, что нужно в эти дни – это воля довести дело до конца».

И все же Шиши находилась в том возрасте, который для мальчиков кажется очень чувствительным. Это, несомненно, усугубляло ее беспокойство.

Жить с телом девушки... Она наверняка чувствует себя очень далекой от того образа мужчины, которым стремится стать.

Шиши лежала, укачиваемая в объятиях Пау, вытирая глаза и выплакивая свои жалобы в сочувственное ухо Пау.

— ...Мой отец всегда говорил мне, что, поскольку я родилась девочкой, я должна забыть о бремени короны и искать свое собственное счастье. Но я не хочу этого делать. Я прожила всю свою жизнь, равняясь на него, ища силу, необходимую мне, чтобы править вместо него...

— …

— Но это просто невозможно, и все из-за того, какой я родилась...

— Шиши. Сила, о которой ты говоришь, это просто мужское тело, которого ты жаждешь?

— Хм?

Шиши подняла глаза и увидела улыбающееся лицо Пау. Она встала, взяла посох, лежавший у стены, и с грохотом взмахнула им. Порыв ветра откинул назад фиолетовую челку Шиши и обнажил шок в ее малиновых глазах.

— Я думаю, теперь моя очередь показать тебе мой собственный танец.

Пау крутила свой железный прут так легко, словно он был сделан из дерева, отчего воздух в комнате стал таким неспокойным, что балки гостиничных стен заскрипели от старости. С каждым взмахом ее посоха волосы Шиши откидывались назад порывами штормового ветра. Собственные черные волосы Пау развевались, когда она завершила свою демонстрацию и, нигде не было видно ни единой капли пота, с улыбкой бросила свой посох Шиши.

— Ва-ва-ва! Ва-ах!

Шиши пошатнулась под тяжестью посоха и упала навзничь, но ее лицо просветлело, и она вскочила, схватив Пау за руку и посмотрев на нее снизу вверх. Камелия у нее за ухом была в полном цвету.

— Тебе это не показалось слабым? — спросила Пау.

Шиши с энтузиазмом покачала головой. Непринужденная демонстрация Пау владения посохом настолько воодушевила молодую девушку, что она обнаружила невозможность облечь свои мысли в слова.

— Это было потрясающе, Пау! Подумать только, женщина может быть такой ловкой и в то же время такой сильной!

— Ты молода, — ответила Пау. — Это единственная причина, по которой ты все еще слаба. Любой может быть воином, независимо от пола. Продолжай тренироваться, и ты станешь таким же героем, каким является твой отец.

— Ах...! — Проблеск надежды появился в глазах Шиши, когда она наблюдала, как Пау уверенно откидывает назад свои волосы. — Понимаю. Может, я сейчас и молода, но пока у меня такое мужское сердце, как у тебя, ко мне будут приходить силы!

— Да, видишь? Ты понимаешь… Хм-м? Подожди секунду, я не говорила, что у меня мужское сердце...

— …? У-у-у, я слышу, кто-то идет! Наверное, мой Брат наконец вернулся!

— Подожди, Шиши! Все не так! Я...!

Крак!

Внезапно вся стена была снесена вместе с половиной самой комнаты. Шиши отбросило взрывом назад, и Пау поймала ее, прежде чем отпрыгнуть назад.

Кто там?!

Это было так, как если бы ударила молния, сорвавшись с крыши здания и впустив полуденное солнце. Пау взяла свой посох и, выглянув вниз по лестнице, увидела, что трактирщица трясется от страха и…

...гигант в синих доспехах, который стоял над ней и прикрывал своей спиной хозяйку дома от падающей крыши, теперь отряхивался от обломков.

— Я недооценил свои силы, — сказал он.

— И-и-ип...

— Пожалуйста, примите мои извинения. Возьмите это, чтобы отремонтировать свою гостиницу.

Великан достал из своих доспехов горсть солов и рассыпал их на глазах у трактирщицы.

— И, пожалуйста. Не рассказывайте ни единой душе о том, что произошло здесь сегодня.

— Х-х-хорошо...

— Отвечай мне ЧЕТКО!

— Да, господин!!

Трактирщицу сбило с толку, что человек, так стремящийся сохранить все в тайне, немедленно издал такой оглушительный вопль, но великан, казалось, счел результат удовлетворительным. Именно тогда он поднял глаза и встретился взглядом с Пау.

Это…Сомейоши Сатахабаки!

Пау затаила дыхание. На секунду она испытала странное чувство тревоги. Сатахабаки не позволил этой секунде остаться незамеченной. Он подпрыгнул в воздух и с грохотом приземлился перед Паву.

— Ты. Женщина. Почему ты нервничаешь? Тебе есть в чем признаться? Тогда говори. Раскаявшийся разум может привести к смягчению приговора.

— Если бы я совершила какие-либо правонарушения, я бы добровольно признала их, Ваша Честь.

В голосе Пау не было страха. Внушительной фигуры Сатахабаки было достаточно, чтобы привести в ужас даже самого храброго солдата, но Пау была более крепким орешком.

— Моя душа чиста. Или у Касо настолько проблемы с финансами, что она готова сфабриковать обвинения, чтобы арестовать невинную женщину?

— У тебя острый язычок. Но я вижу, что ты безгрешна.

Сатахабаки скрестил руки на груди и кивнул, но как только Пау расслабилась, он снова залаял.

— Тогда что насчет девушки из Бенибиши, которая прячется вон за тем шкафом?

Пау снова напряглась от его вопроса.

— Это замечательно – дать приют раненому ребенку, но ты должна знать, что она жалкий злодей, совершивший грех побега из тюрьмы. Вы должны передать ее…

Прежде чем Сатахабаки успел договорить, Пау взмахнула своим посохом, выполнив какую-то технику, которая расколола шкаф на четыре части, совершенно не причинив вреда Шиши. Затем она подхватила ее на руки и выбежала через окно.

— Какая утонченность! Великолепно! Это заслуживает Цветения Семи Десятых.

Зубы Сатахабаки стучали, когда он смотрел вслед уходящей паре. Это было почти так, как если бы он пытался рассмеяться.

— Похоже, игра действительно в разгаре! Взгляни на меня с добротой, Тадасуке Оока!

Сатахабаки бросился вдогонку за беглецами, намереваясь выпрыгнуть в открытое окно так же элегантно, как это сделала Пау, но, по-видимому, не осознавая своих чудовищных размеров, он сделал это, только забрав с собой всю стену. Пау бежала от опасности не оглядываясь.

— Он еще более нелеп, чем я о нем слышала! Шиши, не отпускай меня!

— Но, Пау! Разве ты не хотела с ним поговорить?

— Еще нет! Мило и Биско все еще находятся в Шести Мирах, ищут доказательства! Мы ничего не сможем сделать, пока они не вернутся с…

В этот момент Пау оглянулась назад только для того, чтобы увидеть, что Сатахабаки каким-то образом уже догнал ее, высоко подняв свою массивную руку над головой.

Как он может двигаться так быстро?!

— ВИНОВНА!

Керранг!

Раздался оглушительный грохот, когда Сатахабаки взмахнул своим скипетром, ударив Пау в бок. Она едва успела подставить под удар посох, но сила удара отправила ее в полет, как бейсбольный мяч, где она оставалась в воздухе всего четыре секунды, прежде чем приземлиться в песочнице в соседнем парке.

— Кхе-кхе! Кхе! Пау, с тобой все в порядке?!

— Я... Я в порядке… Но почему он такой сильный? Он словно чудовище!

Эти двое не сильно пострадали, благодаря быстрой реакции Пау и удачному месту приземления. Однако никогда прежде Пау не подвергалась таким сильным ударам. Сверхчеловеческая сила Биско была в лучшем случае неустойчивой и проявлялась лишь короткими вспышками. Между тем, за ударами Сатахабаки стояло столько массы, что это больше походило на борьбу с поездом.

— Настоящий мастер своего дела! Конечно, я должен вас знать..., — сказал Сатахабаки, приземляясь неподалеку в облаке пыли и расплющивая табличку с надписью «ОБЩЕСТВЕННЫЙ ПАРК КАСО – ИГРЫ С МЯЧОМ ЗАПРЕЩЕНЫ». — ...Однако моя память подводит меня. Пожалуйста, напомни мне свое имя.

— Губернатор Имихамы, Пау Некоянаги, — взмахнув посохом, Пау представилась. — Господин Сатахабаки, я слышала рассказы о ваших деяниях во время Токийской войны. Вы защищали остров Кюсю от вражеских войск. Мы оба являемся защитниками своего народа. Какой смысл нам сражаться?

— Ах, — зубы Сатахабаки застучали. Шиши вышла из укрытия, чтобы встретиться с ним лицом к лицу, но Пау встала в стойку, защищаясь. — Пау, Стальной Вихрь. Я знал, что ты сильный боец. ...Однако я не могу понять, зачем ты приехала сюда, на Кюсю, и почему бы защищаешь Бенибиши, которого не знаете.

— Неужели никто не вступится за ребенка, который подвергается нападению?

— Великолепно! Твоя добродетель достойна Цветения Семи Десятых!

Сатахабаки с грохотом взмахнул своим скипетром.

— Госпожа Пау. Твои мотивы защищать ребенка благородны, и поэтому я не буду выдвигать обвинений. Однако я – Железный Судья Касо, которому поручено поддерживать законы этой страны. Мой скипетр не проявит милосердия к тому, кто даст убежище беглецу из моей тюрьмы!

— Если ты будешь противиться мне, я позабочусь о том, чтобы ты пожалел об этом, Сатахабаки!

— Если кто и пожалеет, так это ты. Мне никто не причинит вреда.

Сатахабаки снова поднял свой скипетр и воткнул его в землю. Мощный удар сотряс землю, отправив стройную Шиши в полет.

— Ва-а-агх! Пау!

— О нет! Шиши!

— Приговор... – СМЕРТЬ!

Пау вскочила на ноги и бросилась за Шиши, но скипетр Сатахабаки оказался быстрее. Как раз в тот момент, когда Железный Судья почти разрубил девушку надвое…

Габум!

— …?! Нр-р-р-ргхх?!

...пара стрел вонзилась в землю между Шиши и Сатахабаки, мгновенно превратившись в огромную Королевскую Трубу. Массивная железная фигура стража была подброшена в безоблачное небо, как резиновый мяч.

Шиши отбросило взрывной волной назад и ее поймал Биско, с развевающимся плащ, который героически приземлился у основания гриба.

— Точно в яблочко! — сказал он.

— Брат!!

Шиши обняла Биско, и Мило приземлился рядом с ним.

— Мы сделали это! — сказал молодой доктор. — Шиши, ты в порядке? Ты ведь не ранена, правда?

— Мило! — ответила Шиши. — Сатахабаки еще более страшен, чем говорилось в легендах. Можем ли мы действительно надеяться мирно поговорить с таким человеком?!

— Эх. Я бы сказал, что цыпочка, которая защитила тебя, более страшная из них двоих, — пошутил Биско.

— Я все слышала! Если ты пытаешься говорить у меня за спиной, говори тише!

— Я говорю правду. Ты сдерживала этого урода своими силами, в то же время присматривая за ребенком.

Биско глубоко вздохнул и помог Пау подняться на ноги, встретившись с ней взглядом своих ослепительных нефритово-зеленых глаз.

— Больше нет никого, кто мог бы сделать что-то подобное. Твоей силе и воле нет равных.

— ...Т-ты хочешь сказать, что это должен был быть комплимент? Тебе меня не одурачить. Держу пари, ты просто...

— Это все потому, что я слаб? Так и скажи, если ты так считаешь, — Биско поправил шапку, которая так некстати упала на длинные черные волосы Пау. — Когда мы поженились, я сказал, что сделаю все, чтобы защитить свою семью, и тебя в том числе. Если я не буду достаточно силен для этого, боги сожгут меня дотла.

— Это неправда. В т-тебе есть все, что должно быть в достойном муже, Биско…

Пока она посмотрела в его ослепительно сияющие глаза, Пау обнаружила, что все жалобы, накопившиеся у нее за последние несколько дней, казалось, растворились в ничто. Ее лицо стало ярко-красным, и она не могла встретиться с ним взглядом.

—   Мило, Пау и Брат ссорятся?

— Нет, по идее, они флиртуют. Они просто не очень хороши в этом.

Мило наблюдал за супружеской парой с непередаваемым выражением «что-они-делают» на лице, прежде чем его боевые инстинкты снова вышли на первый план, и он окликнул своего напарника.

— Биско! Он возвращается!

— Фигасе. Я был бы разочарован, если бы потребовался лишь один выстрел.

— Брат, я буду сражаться вместе с тобой!

— Черта с два! Ты только будешь мешать! Пау, отведи этого ребенка в безопасное место!

Биско и Мило приготовили свои луки и нацелили их вверх.

— Р-р-р-р-р-а-а-а-а-а!!

Сатахабаки приземлился на вершине наклонной крышки Королевской  трубы и свернулся калачиком. Теперь металлическая сфера на предельной скорости катилась к ним.

— Что это, дорожка для боулинга?!

— Биско, стреляй!

Но даже бронебойные стрелы этой пары лишь рикошетили от толстой брони Сатахабаки. Добравшись до основания гриба, он раскрылся, как броненосец, пролетел по воздуху и воткнул свой скипетр в землю.

— Мило, прыгай!

Земля снова содрогнулась от силы удара Сатахабаки. Биско и Мило едва успели выбраться из-под развороченной земли, но не смогли удержаться и не рухнули в заросли.

— Нр-ргх-х-х! Р-р-ра-а-агх-х!

Два Хранителя услышали, как что-то медленно разрывается на части. Они вскочили на ноги и увидели, что Сатахабаки обеими руками вырывает с корнем Королевскую Трубу.

— Да вы шутите...

— Хра-а-а-а!

Сатахабаки, наконец, удалось вырвать гигантский гриб из земли, и, вращаясь, он отбросил его далеко вдаль. Гриб сверкнул в ясном голубом небе, прежде чем упасть в облаке пыли в какой-то отдаленной части города.

— ...Статья 115. Нанесение ущерба общественному месту отдыха.

Не обращая никакого внимания на ущерб, который он только что причинил, Сатахабаки ткнул пальцем и рявкнул на дуэт Хранителей Грибов.

— Если вы продолжаете препятствовать правосудию, тогда будьте готовы предстать перед законом!

— А как же все те люди, которым ты только что угрожал?! — закричал Биско, но Мило поднял руку, останавливая его.

— Пожалуйста, подождите, Ваша Честь! — сказал он, делая шаг вперед. — Мы приносим извинения за то, что прибегли к насилию, но нам абсолютно необходимо кое о чем с вами поговорить. Это о том, как Шиши сбежала из тюрьмы... и о жестокости, которой занималась вице-страж Гопи.

— М-м-м?

Услышав имя Гопи, Сатахабаки застыл. Осознание тирании, которой он позволил воцариться в свое отсутствие было одной из немногих щелей в его непробиваемой броне.

— ...Наказанием за побег из тюрьмы является смерть. Никаких исключений. Поведение Гопи не имеет никакого отношения к делу ребенка.

— Это имеет к делу самое непосредственное отношение, Ваша Честь!

— Ты смеешь возражать против решения Господина Верховного Владыки?! Отдайте ребенка без жалоб, иначе...

Но как только Мило собрался ответить, Шиши встала у него на пути.

— Я не буду убегать или прятаться от тебя, Сатахабаки!

— Шиши!

Она дрожала от страха, обливаясь холодным потом, но каким-то образом нашла в себе силы подойти к Сатахабаки и посмотреть ему в глаза.

— Ты вышла ко мне по собственной воле. Неужели ты не ценишь свою жизнь?

— Нет! — Глаза Шиши блеснули под челкой, и камелия за ухом вспыхнула в ответ на ее неукротимую волю. — Я ни в малейшей степени не ценю свою жизнь. Ты можешь насадить мою голову на пику, если понадобится, но только после того, как услышишь, что я скажу! Именно по этой причине я освободилась от своих уз, и по этой причине я стою сейчас перед тобой!

— Не думай, что сможешь спасти свою жизнь обманом, дитя.

— Тогда отруби мне голову, прежде чем я смогу заговорить! Или Страж Шести Миров слишком труслив, чтобы услышать последние слова умирающего человека?!

Она безумна!

…

Мило и Биско внимательно наблюдали за происходящим. Шиши сильно вспотела от необузданной силы, которая исходила от самого существа Сатахабаки. Ее плечи поднимались и опускались с каждым вздохом, но единственный цветок камелии у нее за ухом, красный, как кровь, казалось, излучал волю девушки. Вид этого маленького ребенка и проявленное ею удивительное мужество потрясли до глубины души даже Железного Судью Сатахабаки.

— Хм...!

Сатахабаки на мгновение задумался, а затем выпрямился, скрестив руки на груди, как бы приглашая ребенка заговорить. Мило посмотрел на Шиши и поторопил ее.

— ...Мой отец, король Бенибиши Хаузен, был обвинен в убийстве стражей и приговорен к смертной казни, — начала она.

— Я в курсе. Убийство тюремного стража – один из самых тяжких грехов, которые только можно вообразить. Хаузен хорошо вел себя во время своего заключения, но я не могу допустить, чтобы такой поступок остался безнаказанным.

— ...Я разочарована, Господин Сатахабаки. Я думала, что вы мудрее, и вас не сможет одурачить трюк вашего подчиненного.

— Что...?

— Преступление короля Хаузена было целиком сфабриковано!

Ревущий голос Шиши зазвенел по доспехам Сатахабаки.

Шиши не может успокоиться. Если она разозлит Сатахабаки, он просто наступит на нее!

Подожди! Я-я думаю, все в порядке...!

Биско и Мило наблюдали, держа руки на оружии, готовые немедленно броситься на помощь Шиши, если Сатахабаки сделает шаг. Однако, как ни странно, он, казалось, тщательно обдумал этот вопрос, спокойно обдумывая его, не меняя своей позы.

— Все это было делом рук вице-стража Гопи. Она замыслила казнить доброго короля Хаузена, и все потому, что он не подчинялся ее жестоким прихотям. Все, чего она желает – это разрушить надежды Бенибиши и заставить их повиноваться!

— У меня все еще есть сомнения. Гопи склонна к... экстремальному поведению, но она прекрасная блюстительница закона. Разве не просто ваша ненависть к правосудию заставляет вас смотреть на нее таким образом?

— В таком случае, посмотри на это!

Шиши распахнула пальто, которое одолжила у Пау, обнажив свою белоснежную кожу.

— Смотри! А потом скажи мне, если твое мнение не изменилось, Господин Сатахабаки...!

Юный принц прикусил губу от унижения, когда она заставила себя продемонстрировать признаки своей покорности, следы от избиения рабыни кнутом. Мило и Пау не могли заставить себя взглянуть на трагические шрамы, которые портили прекрасную нежную кожу девушки.

— Ты утверждаешь, что все это сделали Гопи?!

— И не только меня, — сказала Шиши, чуть не плача. — Она отхлестала всех молодых девушек в Бенибиши. Ей нравилось наблюдать, как ломаются их умы. Я видела, как она убивала любого, кто не подчинялся ей... Простых детей, каждого из них...

— Мр-р-рх?!

К этому времени Шиши больше не могла сдерживать слезы, а Сатахабаки обеспокоенно хмыкнул. Любые проступки Гопи были его бременем, и поэтому претензии Шиши было трудно принять.

— Никогда бы я такого не подумал. Твои показания потребуются на суде над Гопи.

— Т-тогда...!

— Однако! Это не имеет никакого отношения к преступлениям короля Хаусена! Доказательство ее злодейства еще не является доказательством его невиновности!

— Ваша Честь! Я верю, что в них содержится ответ, который вы ищете!

Мило, видя, что Сатахабаки готов выслушать обоснованное суждение, внезапно вмешался. Подняв над головой пять фотографий, на каждой из которых было изображено мертвое тело тюремного охранника.

— Что это? Морг Шести Миров?

— Это фотографии пяти охранников, которых предположительно убил Хаусен.

— Как ты их раздобыл, негодяй?!

— Я объясню это позже. А пока позвольте мне кое-что тебе показать.

Мило указал на фотографиях на раны, полученные трупами.

— Предполагается, что король Хаузен убил стражников украденным мечом. Однако эти раны были нанесены чем-то, движущимся по гораздо большей дуге. Например...

— ...Хлыстом. — Грохочущий голос Сатахабаки сотряс землю, когда он сравнил раны Шиши с теми, что на фотографиях.

— Во всех Шести Мирах есть только один человек, достаточно искусный в обращении с кнутом, чтобы лишить человека жизни: Гопи. Г-р-р-р… Могло ли быть так, что она зашла так далеко, чтобы подставить короля Бенибиши?

— Владыка, вы должны отменить казнь короля Хаузена! — Забыв о всякой чести и страхе, Шиши упала на землю и пресмыкалась у ног Сатахабаки. — Вы можете делать со мной все, что захотите, но пощадите его! Пощадите моего отца, умоляю вас!

— Не прикасайся к СУДЬЕ!!

Могучий рев Сатахабаки вызвал порыв ветра, который унес Шиши и Мило прочь.

— Гр-р-р! Решил все-таки подраться, а?!

— Заседание суда объявляется открытым! ВСЕМ ВСТАТЬ!!

От рева Сатахабаки земля содрогнулась и раскололась, и десятки деревьев выросли из земли с огромной силой. После того, как вокруг всех образовался большой круг, все деревья зацвели одновременно.

— Ч-что за черт? Еще больше цветущей вишни...

— Сейчас я вынесу свой вердикт!

Биско и остальные могли только ошеломленно смотреть, как Сатахабаки кричал. Ничто из того, с чем они когда-либо сталкивались раньше, не могло заставить деревья мгновенно расцвести.

— Мое длительное отсутствие не оправдывает моего невежества относительно коррупции, происходящей за моей спиной. Как высшее должностное лицо этой тюрьмы, я в равной степени виновен в преступлениях Гопи. Более того, моя слепота к ее заговорам запятнала доброе имя Шести Миров.

Бах! Сатахабаки ударил своим скипетром по земле.

— Настоящим я приговариваю подсудимого Сомейоши Сатахабаки к ста годам каторжных работ!!

Воздух подернулся рябью, подхватывая лепестки цветущей вишни и развеивая их по ветру. Биско и Мило застыли на месте, раскрыв рты от шока и изумления.

— Подождите... кому он выносит приговор? — в замешательстве спросил Биско.

— Себе! — сказал Мило. — Он только что приговорил себя, судью, к ста годам лишения свободы! Насколько же он предан соблюдению закона?!

— И ты называешь это преданностью? Да у него крыша поехала!

— Тс-с! Это еще не все!

— Вдобавок! Я внесу поправку в приговор Бенибиши, Хаузена!

— Владыка! — Шиши радостно подбежал, но…

— СЯДЬ, — рев судьи отбросил ее назад.

— ...Настоящим я оправдываю Хаузена в совершении преступления, заключающегося в убийстве тюремного охранника. Соответственно, он будет избавлен от казни и возвращен в Мир Людей.

Глаза Шиши наполнились слезами, и она плюхнулась на землю, потеряв все силы. Это было похоже на то, как будто все чувства, которые она сдерживала до этого момента, внезапно исчезли, забрав с собой ее душу.

— Прекрасно! Это замечательная новость, Шиши! С твоим отцом все будет в порядке!

— Мило...!

Со слезами на глазах Шиши подошла, чтобы взять Мило за руку, когда…

— Глупцы! Не думайте, что мой суд закончится так быстро!

Обнажив свои огромные зубы, Сатахабаки выдохнул струю горячего воздуха, похожего на пар.

— Дело короля Хаузена было сущим пустяком. Есть еще более важный вопрос, который требует внимания этого суда. Бенибиши Шиши, ты и тебе подобные понесете традиционное наказание за побег из тюрьмы.

Шиши упала на пол, а Биско и Мило встали над ней, защищая.

— Ты, должно быть, можешь не обращать внимания на подобные поступки, верзила! Эта девушка только что рисковала жизнью, чтобы помочь своему отцу, — волосы Биско зашевелились от ярости. — И единственная причина, по которой она сбежала из тюрьмы – это то, что твой главный сторожевой пес собирался зажарить ее заживо! Что в этом плохого?!

— Это не вопрос о добре и зле, — по сравнению с раскатистым голосом Сатахабаки голос Биско казался шепотом. От его невероятной силы волосы упали мальчикам на глаза. — Бенибиши были созданы для того, чтобы безоговорочно служить человечеству. Тот факт, что человек действовал, защищая свою собственную жизнь, означает, что ему удалось преодолеть свой генетический код. Этот плющ, обвивающий тело ребенка, является доказательством. Доказательство того, что Бенибиши эволюционировали, чтобы сбросить свои оковы рабства.

Сатахабаки направил свой скипетр на Шиши, и последовавший за этим гнетущий порыв ветра вызвал у нее озноб.

— Огни эволюции были зажжены. Шиши не будет последним Бенибиши, родившимся эмансипированным. Их будет еще больше. Слишком опасно оставлять их без присмотра. Посему я заявляю!

Сатахабаки хлопнул своим огромным скипетром по земле.

— Через неделю! Все Бенибиши, заключенные в тюрьму в Шести Мирах, должны быть преданы смерти!

Вздымающаяся ударная волна вырвалась из его тела, разметав по ветру лепестки цветущей вишни.

— Все Бенибиши... будут убиты?! — повторила Шиши, смертельно бледная и дрожащая. — Все из-за меня...? Этого не может быть… Этого не может быть!

— Это просто смешно! — закричал Мило. — Эволюция – это естественная часть жизни! Разве это преступление – жить?! Разве это незаконно – адаптироваться и выживать?!

— Для Бенибиши – да. Они – опасная раса. Порабощенные, они не представляют никакой угрозы, но если бы все они были освобождены, сама Япония могла бы оказаться в опасности. Проблема должна быть устранена.

— Но убивать их всех?! Даже ты, должно быть, считаешь, что это слишком жестокое решение!

— То, что я думаю, не имеет никакого значения. Закон есть закон.

— Это бесполезно, Мило! Он не собирается ничего слушать, если это не записано в его драгоценных законах.

Биско принял воинственный вид, и его нефритово-зеленые глаза заблестели. Он вытащил лук из-за спины, и Мило последовал его примеру.

— Нам придется преподать ему урок. Давай посмотрим, прислушаешься ли ты к этому, здоровяк!

— Кха-а-а!!

Взбешенный боевым духом двух мальчиков, Сатахабаки начал дрожать, когда деревья разлетелись по всей его броне.

— Натягивая свои луки против меня, вы только ускоряете мой приговор. Давайте перейдем к заключительному разбирательству этого дня.

— Суд это, суд то!! Мужик, готовься к бою!

— Закон – мое оружие. Мир доверил мне избавить его от таких паразитов, как вы. Не думай, что я не вижу в вас тех, кем вы являетесь на самом деле.

— Гр-р-р… Значит ли это, что он знает, что мы...?

— Мерзкий Хранитель Грибов Акабоши, Мухомор-людоед! Долго я ждал того дня, когда ты предстанешь перед этим судом! Почувствуй тяжесть закона!

Крак!

Скипетр Сатахабаки выровнял землю и образовал в земле вокруг себя круглый кратер. Двое парней перепрыгнули на другую сторону от него и повернулись, натянув луки.

— Н-но подождите, Ваша Честь! Награды за наши головы были отменены!

— Это чушь собачья! Я хочу поговорить с адвокатом!

— За то, что разрушил туризм Гунмы, покрыв гору Акаги грибами! Сорок лет каторжных работ!

Сатахабаки взмахнул своим скипетром, и все лепестки цветущей вишни полетели в сторону пары, как будто у них был свой собственный разум.

— Ого! Что за черт?!

— Благодатное Искусство: Багровые Лепестки!

Словно лепестки были крошечными лезвиями бритвы, облако поглотило двух мальчиков и разорвало в клочья их фирменные плащи. Без них мобильность Хранителя была бы значительно ограничена.

— Что он имеет в виду, говоря «закон — мое оружие»? Все дело в этих цветах! Должно быть, именно так он и напал на деревню!

— За то, что разъезжаешь на своем гигантском крабе Акутагаве по всей стране, терроризируешь людей и нарушаешь мир! Двадцать лет каторжных работ!

— Че сказал?! Да чтоб ты знал, Хранители считают ловлю крабов элегантным и благородным видом спорта!

— Не втягивайся в его игру, Биско! — прошептал Мило, перекатываясь к нему. — Наши грибные стрелы не пробьют его броню! Нам нужно как-то пробиться через нее, чтобы получить точный выстрел!

— Как мы, по-твоему, пробьемся сквозь его броню, имея только наши кинжалы?!

— Нам нужно вскрыть его. Если бы только у нас было какое-нибудь круглое, тупое оружие...

— Тупое оружие, да?..

— И другие преступления, которых слишком много, чтобы их упоминать!

Скипетр опустился как раз в тот момент, когда Биско собирался прыгнуть, и он откатился в сторону. Затем он порылся в своем переднем колчане в поисках стрелы, которая могла бы сработать, и наложил ее на тетиву своего лука, тщательно прицелившись. Огонь в его глазах был таким сильным, что казалось, именно его взгляд, а не стрела, первым прожжет дыру в мишени.

— ...Мрх! Вот оно! Эта твоя оскаленная морда – стрела, угрожающая закону и порядку! Мир не будет по-настоящему безопасным, пока существует твоя мерзкая рожа! Еще двадцать лет каторжных работ!

— Посмотри в зеркало, Челюсти! Если уродство — это преступление, тебя должны посадить пожизненно!

Волосы Биско и изодранный плащ развевались на ветру от крика Сатахабаки, и он потуже затянул шнурок. Железный Судья бежал к нему, не в силах сосредоточиться ни на чем другом, земля сотрясалась при каждом шаге.

—  Никакие стрелы не причинят мне вреда, Акабоши!

— Это мы еще посмотрим...!

Биско глубоко вздохнул. Его алые волосы непокорно взметнулись, а нефритово-зеленые глаза сверкнули.

— Мр-р-р-рг?!

Перед лицом всепоглощающего чувства угрозы Сатахабаки инстинктивно поднял свой скипетр, чтобы защитить лицо. Это оставляло его открытым для…

Бах! Бах! Не успев даже перевести дух, две стрелы Биско вонзились в колени Сатахабаки, разорвав броню и оставив две большие трещины. Но стрелы остановились всего в нескольких сантиметрах от его кожи.

— ...Ты молодец, что создал брешь, используя только страх. Однако тебе не удалось нанести ни царапины…

Габум!

— ...Ургх-х-х?!

— Отныне ты должен говорить, что только стрелы Биско могут причинить мне вред!

Габум! Габум!

С колен Сатахабаки свисали гроздья якорных грибов, их луковичные шляпки блестели серым. Их ужасающий вес заставил нечеловеческого Сатахабаки опуститься на одно колено, где он издал рев боли, прежде чем упасть и на другое колено.

— Подумать только, существовала техника, которая могла обездвижить меня. Только Акабоши мог быть способен на такое!!

— Пау!

— Биско! Используй это!

Идеально синхронно Пау подбросила свой посох в воздух, в то время как Биско прицелился. Его стрела попала в наконечник посоха и превратилась в прочный железный шар, создав нечто вроде кувалды, которая затем воткнулась в землю у ног Биско.

— Ты думаешь, это может остановить меня...?

Несмотря на то, что у него из ног росли грибы, Сатахабаки попытался встать на ноги, но в этот момент Биско направил молоток в его грудь.

— Может, это твоя работа – избивать людей, но мне не нравится смотреть, как ты попираешь мелких парней!

— Моя работа не в том, чтобы избивать людей! А в том, чтобы соблюдать закон!

— В самом деле? Ты мог бы одурачить меня!

Пока Биско кричал, он продолжал размахивать молотком по кругу, постепенно набирая скорость.

— Может быть, кому-то нужно дать тебе понять, каково это –быть избитым!

Крак!

Биско выпустил молот, который отлетел прямо в нагрудник Сатахабаки. Невероятная сила удара разнесла вдребезги не только его броню, но и наконечник крепления оружия.

— Р-р-р-р-рг! Что?! Мой доспех!

— Мило, сейчас!

Биско подпрыгнул в воздух рядом со своим напарником, и оба они туго натянули луки.

— Вешенки, на счет «три»!

— Понял! Раз, два...!

Фью!

Сатахабаки поднял свой скипетр, чтобы защититься, но две стрелы пробили его насквозь и вонзились в обнаженные грудные мышцы стража.

Габум! Габум!

Вырвались две грозди вешенок, одна красная, другая синяя, сдувая со спины и плеч доспехи Сатахабаки.

— Нгх! Гр-р-ро-о-о-о-оа-а-а-а-а-а!

Взрывной рост грибов заставил его отлететь назад, пару раз ударившись о землю. Каждый раз он выкапывал огромные комья земли, прежде чем, наконец, остановиться, выкопав траншею длиной в двадцать метров. Шиши закашлялась от облаков пыли, поднятых битвой, но смотрела на происходящее широко раскрытыми от удивления глазами.

— В-вау! Брат сбил его с ног! Владыку Шести Миров!

— Конечно, он это сделал! Это мой муж и мой младший брат, работающие вместе! Однако... хм. Я боюсь, что убийство Господина Верховного Владыки влечет за собой проблемы...

— Он не оставил нам особого выбора, — сказал Биско, они с Мило приземлились неподалеку как раз в тот момент, когда подбежали двое других.

— Либо мы, либо он, — Биско убрал свой лук и вправил плечо на место после того, как оно вывихнулось из-за удара кувалдой. — Почему бы нам просто не сказать, что это сделала ты? Тогда ты сможешь завладеть его землями или чем-то еще.

— Как ты думаешь, что именно значит быть губернатором? — недоверчиво спросила Пау.

— Погоди! Что-то не так...

Мило заставил парочку замолчать, прежде чем ситуация вышла из-под контроля, и направил их взгляд на пыль, где упал Сатахабаки. Там была огромная тень, вырисовывающаяся силуэтом на фоне облака. Одним взмахом скипетра Железного Судьи облако пыли рассеялось, обнажив великолепное тело самого Сатахабаки, снова стоящего на собственных ногах.

— Кр-р-р-р-р...!

— Ва-ах! Биско! Он все еще жив!

— Я сразился сразу с сотней Хранителей и победил, — заявил Сатахабаки. — Я думал, что эта битва будет пустяковой по сравнению с той.

Сатахабаки опустил свои могучие кулаки и потянул за вделанные в колени колпачки для крепления. Их свинцовый вес уступил его чудовищной силе и почти сразу же оторвался.

— Твои приемы не похожи ни на что, что я когда-либо видел. Великолепно, Акабоши! Цветение Девяти Десятых!

— Что за черт?! Этот парень вообще человек?!

Ни с чем нельзя было спутать гроздь грибов, которые росли на груди Сатахабаки и даже сейчас разбрасывали свои споры, но он отказывался падать. Двое Хранителей в шоке уставились на него. Существовали гигантские организмы, которые не обращали внимания на прямое попадание грибных стрел, но ни разу человек не делал того же самого.

— Я… не человек. Я Бенибиши. Тот, кто владеет цветком вишни ради защиты закона.

— Б-Бенибиши?! Господин Верховный Владыка – Бенибиши?!

— Узрите! Станьте свидетелем Бури Сакуры, что украсит Шесть Миров!

Сатахабаки собрал всю свою энергию, и чудесным образом из его усеянной грибами груди выросли цветы вишни, обвиваясь вокруг стеблей. Затем они начали питаться грибами, направляя эту жизненную силу в самого Сатахабаки, пока из его плеч с грохотом не выросли великолепные деревья сомеи-ешино демонстрируя потрясающую жизненную силу.

— Ублюдок… Он жрет грибы!

— Благодатное Искусство! Подпитка!

Сатахабаки начал дрожать от новой пугающей жизненной силы, которую он почерпнул из вешенок.

— Твои приемы впечатляют, — сказал он, стуча огромными белыми зубами. — Однако, пока твоя сила проистекает из грибов, ты никогда не победишь меня!

— О-о-о! Биско! Беги!

— Благодатное Искусство: Природный Гроб!

Сатахабаки выпятил грудь и взвыл, и оттуда вылетело столько лепестков цветущей вишни, что их хватило бы, чтобы закрыть небо.

— Шиши! Бежим! Сюда… Ва-агх!

Пау попыталась увести Шиши, но лепестки налетели на них, как рой саранчи, и окутали их, оставив только пару цветочных коконов, которые упали на землю.

— Пау! Ублюдок...!

— Биско! Что, если мы сожжем его с помощью адогриба?!

— Я думал, что говорил тебе...!

Эти двое быстро натянули тетивы и выпустили свои стрелы, которые с глухим стуком вонзились в грудь Сатахабаки. Они возникли с грохотом, но…

— ...Грибы никогда не подействуют на меня!!

И снова цветущие вишневые деревья обвились вокруг грибов и помешали их росту.

— Они не растут. Наша цель тоже была идеальной!

— Благодатное Искусство: Откровение! Скрытое Искусство: Танец Плача!

— Биско, берегись!

Похожие на ивы ветви, свисавшие с плакучих вишневых деревьев на груди Сатахабаки, хлестнули его, как кнуты, сильно ударив Мило, когда он прыгнул, чтобы защитить Биско от опасности. Он закричал от боли, когда атака отбросила его назад.

— Мило!

— Я наведу порядок в моих владениях! — взревел Сатахабаки, отводя свой хлыст назад и оборачивая его вокруг ноги Биско как раз в тот момент, когда тот готовил стрелу в отместку. Биско внезапно опрокинуло на спину, как будто пол ушел у него из-под ног, и его потащило в сторону смотрителя.

— У-у-у-у-у-у-у-у?! Черт!

— Глупый Акабоши! Без твоих грибных техник ты ничего не можешь!

— ...Ничего, а? Как насчет этого?!

Пока Сатахабаки волочил его по земле, Биско молниеносно выхватил свой клинок из когтей ящерицы и оттолкнулся от земли, целясь прямо в шлем на голове стража. Однако как раз перед тем, как исключительно острое лезвие смогло разрезать металл…

— Кха-а-а!

Сатахабаки глубоко вздохнул, и кинжал немедленно покрылся лепестками цветущей вишни, после чего быстро рассыпался, как опадающие листья.

— Твоя мощь. Твоя воля. Твои амбиции! Великолепно, Акабоши! Будет жаль смотреть, как ты умираешь.

— Заткнись на хрен!

— М-мрх!

Его энтузиазм не ослабевал, Биско казался, во всяком случае, более диким, чем когда-либо прежде, когда он продолжал лететь к Сатахабаки, размахивая только голыми кулаками. Железный Судья поймал его в воздухе, держа за шкирку своими огромными пальцами, и поднял на уровень глаз.

— Я принял решение. Ты будешь моим Железным Наместником.

— Гр-р-р... гх-х-х! Ублюдок… Что ты….?!

— Благодатное Искусство: Откровение! Полный Расцвет: Метка Магистрата!

— Гр-р-р-р-рх-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х!

Пока Биско висел в его тисках, татуировка в виде цветка вишни распространилась с ладони Сатахабаки на кожу Биско.

— Ха-ха-ха...! Как я и думал, цветы быстро впитывают кровь Хранителя Грибов.

Биско вырывался, чувствуя жгучую боль, словно к его плоти прижали раскаленное железо, но его сила не могла сравниться с силой смотрителя. Татуировка обвивала шею Биско, поднималась по плечу и переходила на левую щеку.

— Буря Сакуры, — объяснил Сатахабаки, бросая Биско на землю. — Я одарил ею и всех других Хранителей, которых поймал. Она обеспечивает строгое соблюдение закона, причиняя парализующую боль, когда ее стандарты не соблюдаются… В конце концов, она даже овладевает разумом, превращая носителя из отъявленного негодяя в верного слугу правосудия.

— Ты засранец… В чем твоя проблема?! Почему ты так ненавидишь Хранителей?!

— До тех пор, пока преступное поведение продолжает пускать свои мерзкие корни, я всегда буду нуждаться в более сильных тюремных стражах, чтобы сдерживать его. Устранив грозных и хитроумных Хранителей грибов и сделав их своими слугами, я могу решить обе проблемы одновременно. Я позабочусь о том, чтобы они стали моими самыми преданными и трудолюбивыми представителями закона.

— Единственный закон, который соблюдают Хранители – следовать за... богом, который живет внутри! — Биско взревел, не обращая внимания на парализующую боль, и бросил пронзительный взгляд на своего похитителя. — Не думай, что я позволю тебе растоптать все наши убеждения! Я убью тебя и освобожу остальных, просто подожди!!

— Звезда горит очень ярко на грани своей гибели. Ты не похож ни на кого другого на Земле, Акабоши! Из тебя выйдет прекрасный кандидат на пост блюстителя закона после того, как меня не станет!

— О чем, черт возьми, ты говоришь...?!

— Я Бенибиши. И даже судью ожидает виселица. Через неделю я буду предан смерти вместе со всеми остальными.

Сатахабаки постучал внушительным пальцем по боку своего шлема.

— К тому времени Сакура распространится на твой мозг, сделав тебя таким же верным слугой закона, как и я. С тех пор именно ты будешь приветствовать грешников и судить их вместо меня, в новых Шести Мир, свободных от нашего вида.

— Срань господня...

— Но до тех пор ты должен соблюдать закон. Нарушь его беспричинно, и Буря Сакуры, в свою очередь, сломает тебя.

— Грх… А-а-а-ах!

— Прекрати причинять ему боль! Биско!! — воскликнул Мило.

— Не бойся. Вы скоро присоединитесь к нему.

Кашляя кровью и ползая по земле, чтобы помочь Биско, Мило вскоре был окутан таким же запахом лепестков цветущей вишни. Оба парня были завернуты в коконы из лепестков, как пара мешочных червей, прежде чем упасть на землю, бессильно извиваясь.

— Ч-черт тебя дери...! Выпусти нас...!

Сатахабаки оглянулся на четыре кокона, которые лежали, дрожа, в парке. Задумчиво кивнув, он высоко поднял свой скипетр…

— За сим я ЗАЯВЛЯЮ! Заседание ОКОНЧЕНО!

С дождем лепестков, которые падали вокруг его ударной стойки, Сатахабаки действительно являл собой захватывающее зрелище, но, к сожалению, не осталось никого, кто мог бы это увидеть. Сатахабаки лишь имитировал грациозное бренчание сямисэна, чтобы завершить начатое, и расслабил позу.

Затем он быстро подошел, забрав сначала кокон, в котором находился Пау.

— Кхе-кхе! Кхе! Это постановление не удовлетворяет ничего, кроме твоего собственного эго, Владыка! — запротестовала она из своей цветущей тюрьмы. — Это неправильное судебное разбирательство! Если ты хочешь казнить себя, то сделай это прямо сейчас!

— Я не признал тебя виновной ни в каком преступлении. Поэтому я позабочусь о том, чтобы ты вернулась в Имихаму.

Затем Сатахабаки подбросил тело Пау в воздух, где из ниоткуда появился большой орел, забрал кокон и улетел на восток. Крики Пау быстро стихли, когда она удалилась вдаль, в то время как Сатахабаки забрал оставшиеся три кокона. «Зимняя Вишня!» – крикнул он, и огромный конь с кроваво-красной шерстью галопом подскакал к своему хозяину.

— Ты собираешься вот так бросить нас в тюрьму?! Ты пожалеешь, что не убил нас, пока у тебя был шанс!

— Как я уже сказал, ты будешь моей заменой. У меня вообще нет намерения убивать тебя. Я также слышал, что твой напарник, Мило Некоянаги, – выдающийся врач, который использует свои таланты для лечения болезней людей. Он будет ждать своего суда в Шести Мирах!

Когда Сатахабаки вскочил на свою движущуюся лошадь и схватил поводья, в его голосе послышалась странная энергия.

— И, хотя это, возможно, неприлично признавать, как блюстителю порядка...

— Ч-что?

— Некоянаги, Акабоши, я должен поблагодарить вас. Прошло слишком много времени с тех пор, как я в последний раз так наслаждался охотой!

Какой странный человек...!

Этот парень просто чокнутый…

Теперь бессильные перед мощью закона или, по крайней мере, перед могуществом странной цветочной силы Сатахабаки, Мило и Биско вместе с Шиши были переправлены верхом обратно в Тюрьму Шести Миров.