Онлайн чтение книги Повелитель Тайн Lord Of The Mysteries
Глава 476 - Солома на земле

Свет внезапно померк в том месте, где исчез Инс Зангвилл, заполнив окружающее пространство самой густой и глубокой тьмой.

В кромешной темноте послышались звуки мелодичного пения. Тихого и спокойного, гипнотически плавного. Даже бесчисленные бледные руки, извивающиеся под чёрной как смоль водой, казалось, замедлились, стали не такими яростными, словно наконец-то обрели душевное спокойствие.

Из этой «ночной тьмы» выступила фигура. Это был не кто иной, как Инс Зангвилл, которого только что затащили в мир духов.

За время своего отсутствия он потерял шляпу. Одежда на его левом плече была изодрана в клочья, а кусок плоти был оторван. Тускло-жёлтые гнойные пузыри вздымались и лопались один за другим.

Его глаза больше не выглядели бесчувственными, они были полны боли, словно он испытывал некую невообразимую муку.

Перо 0-08 продолжало писать.

«Кто-то мог почувствовать сожалении, а кто-то радость. У Инса Зангвилла была пуповина злого бога, полученная от младенца в утробе Мегос. Так как она была от Истинного Создателя, с её помощью он успешно вырвался из пут неизвестного существа и насильственно вернулся в реальный мир, но в результате потерял этот мистический предмет. Кроме того, он будет страдать от гнева порождения злого бога.»

«Его сила стала равна скидке на какой-нибудь товар из универмага, сезон которого уже закончился – а именно 55%. Да, это чрезвычайно точное число.»

***

На улице в глубине Восточного Района.

Старина Колер спешил в свою съёмную квартиру, неся в бумажном пакете ветчину.

Он настороженно огляделся, опасаясь, что эти голодные волки набросятся на него и украдут его Новогодний подарок.

Он встречал волков ещё в деревне, но, к своему удивлению, смог испытать это знакомое чувство в Баклунде.

«Она всё равно слишком дорогая. Я могу только разделить стоимость с кем-нибудь другим и разрезать её на куски… Этого вполне достаточно для новогодних праздников. Я могу съедать два ломтика ветчины за каждый прием пищи. Три ломтика, нет– по крайней мере пять ломтиков ветчины. Я могу отрезать несколько кусочков и потушить их вместе с картошкой. Мне даже не нужно добавлять соль…» – думая об этом, Старина Колер посмотрел на ветчину, которую держал в руках. При взгляде на белые пятна, смешанные с красным мясом, его горло невольно дернулось, и он сглотнул слюну.

Пока он шёл, туман вокруг него становился всё гуще. Часовая башня собора, которая всё ещё была относительно ясна вдали, постепенно поглощалась смесью угольно-чёрного и бледно-жёлтого. Даже пешеходы вокруг него на расстоянии десяти щагов превращались в размытые тени.

Старина Колер вдруг почувствовал себя так, словно весь мир забыл о нём. Он поднял руку, чтобы прикрыть нос.

– Почему сегодня это туман так плохо пахнет? – пробормотал он и ускорил шаг.

Один шаг, два шага, три шага. Старина Колер почувствовал, как его лицо нагрелось, а лоб запылал.

В груди у него всё сжалось, в горле пересохло, и вскоре ему стало трудно дышать.

«Неужели я заболел? Чёрт возьми, я всё ещё хочу хорошо встретить Новый Год, но теперь я могу только потратить свои сбережения на клинику или больницу… Нет, пожалуй, мне не помешает немного поспать. Я хорошенько высплюсь, укрывшись одеялом!» – Старина Колер молча бормотал себе под нос, а голова его становилась все горячее и горячее, а чувства все более и более нечёткими.

*Вздох. Вздох. Вхдох.* Он услышал своё собственное тяжелое дыхание, и когда его руки обмякли, пакет с ветчиной глухо упал на землю.

Старина Колер инстинктивно наклонился, чтобы поднять его, но в конечном итоге сам упал на землю.

Он вцепился пакет с ветчиной и пытался удержать его в руках.

В этот момент ему показалось, что к горлу подступает густая мокрота, блокируя дыхание, поэтому он начал сопротивляться, издавая хриплые звуки.

*Стук!* Старина Колер увидел сквозь затуманенное зрение, что в нескольких шагах от него кто-то тоже упал и задыхается. Он был примерно одного с ним возраста, лет пятидесяти, с седыми бакенбардами.

Внезапно он понял, что вот-вот умрёт.

Это напомнило ему о его собственной жене и детях, которые, как и он сам, внезапно заразились чумой и вскоре погибли.

Это напомнило ему о том времени, когда он лежал в больнице. Пациенты в той же палате до последнего болтали и смеялись, но на следующий день рано утром их отправляли в морг.

Это напомнило ему о друзьях-бродягах, многие из которых исчезли в течение зимы, пока их не нашли окоченевшими под мостом или в каком-нибудь укромном защищённом от ветра месте. Некоторое количество из них умерло от внезапного большого приёма пищи.

Это напомнило ему о тех днях, когда он был ещё порядочным работником, когда его соседи внезапно умирали вот так. Некоторые из них умерли от головной боли, некоторые – от случайного падения в расплавленную сталь, некоторые – от всевозможных болезненных распирающих недугов. Некоторые из них бесшумно падали прямо на фабриках, одни за другими.

Это напомнило ему о том, что он услышал от пьяницы в баре, когда собирал информацию:

– Такие люди, как мы – солома на земле. Мы падаем, когда дует ветер. А иногда мы падаем даже без ветра.

«Ветер приближается…» – у Старины Колера внезапно возникла такая мысль.

Он крепко сжал пакет с ветчиной и нащупал в кармане старого пиджака смятую сигарету, которую не хотел тратить.

Чего он не мог понять, так это почему его здоровое тело вдруг заболело. Не то чтобы он никогда раньше не видел такого густого тумана.

Чего он не мог понять, так это причины, по которой он внезапно рухнул, как только его жизнь вернулась в прежнее русло, двигаясь в достаточно приятном для него направлении. Кроме того, детектив Мориарти заранее заплатил ему за долгожданную ветчину к Новому Году, и он с нетерпением ждал возможности попробовать её.

Старина Колер выудил из кармана смятую сигарету, но у него уже не было сил поднять руки, после того как они тяжело упали на землю.

Он использовал последние силы, чтобы попытаться выкрикнуть все те слова, что бурлили внутри него. Но он мог только позволить этим хрупким словам остаться у него во рту, будучи непроизнесёнными.

Он услышал своё последние слово.

Он услышал свой собственный вопрос: – Почему?

***

В квартире на окраине Восточного Района.

Лив повесила последнюю выстиранную одежду и ждала, пока та высохнет.

Она посмотрела на небо за окном, немного не уверенная во времени из-за густого тумана, появление которого она даже не заметила.

– Как бы то ни было, всё ещё довольно рано, а мы уже постирали бельё… – выражение лица Лив стало тяжёлым.

Закончить работу слишком рано не очень хорошо. Это значит, что они могут отдохнуть, но это также значит, что у них не было достаточно работы – не было достаточно дохода.

Лив глубоко вздохнула, повернулась и посмотрела на свою старшую дочь Фрею, которая вытирала руки и поглядывала в противоположную комнату, где лежал словарь.

– Уже почти Новый Год. Большинство наших клиентов покинули Баклунд и уехали отдыхать в другие места. Мы не можем продолжать в том же духе. Мы должны найти новую работу, –

с этими словами она направилась к двери.

– В этот период богатые будут устраивать банкеты один за другим. У них определенно не будет достаточно слуг, и они могут нанять временных уборщиков кухни. Я планирую навести справки. Фрея, ты останешься дома и, когда придёт время, заберёшь Дейзи. Чтобы встретить Новый год, нам нужен доход, точно также как и ворам, бандитам и тем торговцам проститутками.

В Восточном Районе каждая женщина, не работавшая на фабриках, должна была быть достаточно опытной или агрессивной, чтобы выжить.

Фрея ответила бойко: – Хорошо.

Её мысли уже были заняты письменным столом и словарём в соседней комнате.

Лив едва открыла дверь, как тут же споткнулась и упала на пол.

*Кха! Кха! Кха!* Она задохнулась в сильном приступе кашля, её лицо покраснело, и каждый сустав в её теле испытывал невыносимую боль.

Фрейя в панике подбежала к ней и присела на корточки.

– Мама, что с тобой?!

– Ничего страшного. Кха, я в порядке, – Лив стало трудно дышать.

– Нет, ты бол–больна! Я немедленно отведу тебя в больницу! – Фрея попыталась помочь матери подняться.

– Это слишком дорого, слишком… дорого. Кха... Пойдём в благотворительную больницу. В благотворительную больницу, я могу подождать. Это н-не такая уж большая проблема, – Лив с трудом ответила.

У Фреи полились слёзы, и её зрение быстро затуманилось.

Но в этот момент она почувствовала, как горят её легкие. Тело обмякло, и она упала на землю рядом с Лив.

– Что с тобой, Фрейя? Кха! Ты тоже заболела?! – взволнованно воскликнула Лив. – Деньги так, кха–, в шкафу, кха–, в дыре в стене. Поторопись. Иди в больницу! Найди хорошего… хорошего врача!

Фрея попыталась что-то сказать, но из её рта не вырвалось ни единого звука. Она перевела взгляд на дверь рядом с собой.

Там была их спальня, их двухъярусная койка. На ней лежал её любимый словарь.

Её тело внезапно начало дёргаться.

Кашель Лив прекратился.

В государственной начальной школе на окраине Восточного Района туман ещё не сгустился, но многие ученики уже начали кашлять.

Опытный дежурный учитель тут же приказал: – Скорее, в собор. Нам нужно идти в соседний собор!

Дейзи в панике вскочила и побежала вместе с толпой к собору рядом со школой.

Внезапно её сердце дрогнуло, словно она почувствовала ужас потери чего-то важного.

«…Мама… Фрейя...» – Дейзи резко повернула голову, желая броситься сквозь толпу.

Однако её остановили. Учителя схватили её и силой потащили к собору.

Дейзи вырывалась и кричала во все горло: – Мама! Фрея! Мама! Фрейя!

***

В Восточном Округе, в районе доков и в Фабричном районе, пожилые или те, у кого были хронические болезни, падали в тумане один за другим, как поваленные деревья. А тот, кто соприкасался к ним, чувствовал себя так, словно заразились чумой. Они умирали быстро, и даже здоровые взрослые и дети чувствовали себя немного нехорошо.

В их глазах светло-жёлтый и угольно-чёрный туман был подобен нисхождению Смерти.

Во вторник последней недели 1349 года Баклунд был окутан мглой.

***

В углу зала Клейн прижался к каменной стене, чтобы не быть обнаруженным Мистером А.

Вскоре он услышал приглушённые стоны и почувствовал запах плоти и крови.

– Отдайте свои жизни во имя Господа, – голос Мистера А раздался внезапно.

*Хлоп. Хлоп.* Звук падающий за мертво фигур проник в уши Клейна, его духовное восприятие начало сильно колебаться нескончаемо дрожать.

«Мистер А пожертвовал своими четырьмя слугами?» – как только эта мысль возникла в сознании Клейна, послышались различные призрачные плачущие голоса. Некоторые из них звали своих матерей, другие отчаянно кашляли, а некоторые стонали от боли.

Будучи наполовину экспертом в мистицизме, Клейн, казалось, видел череду прозрачных, недовольных своею судьбою фигур, ступающих в ритуал одна за другой. За ними из области доков, Фабричного района и Восточного Района следовали годы безысходности, отчаяния, боли и негодования.

«Это официальное начало?» – Клейн закрыл глаза и прислонился спиной к стене, его правая рука сжалась, но после расслабилась.

Для него сейчас лучше всего было бы выскользнуть из зала и незаметно убраться как можно дальше, пока Мистер А сосредоточен на ритуале.

Его правая рука вновь напряглась, прежде чем расслабиться – и так много раз подряд.

Семь или восемь секунд спустя Клейн открыл глаза, уголки его рта насильно приподнялись.

Его рука потянулась, чтобы схватить револьвер. Он резко повернулся и сделал рывок вперёд.

Одетый в чёрный двубортный сюртук, он поднял правую руку и прицелился в алтарь.