Онлайн чтение книги Доблесть рыцаря-неудачника A Chivalry of the Failed Knight
2 - 3

Аясэ вернулась в общежитие уже под утро и без сил рухнула на кровать. Она так вымоталась – больше от приготовлений к бою, чем от разговора с Икки, – что еле-еле заставила себя встать по звонку будильника в девять часов.

Спустившись с двухъярусной кровати и посмотрев по сторонам, она обнаружила на столе записку от соседки.

Как ты и просила, я не пойду на сегодняшний матч. У тебя какие-то проблемы? Прошу, не молчи. Ты же знаешь, что я всегда тебя выслушаю. В последние дни ты места себе не находишь. Я так переживаю за тебя.

– Какая же я тварь...

«Предала наставника, переполошила подругу».

В ушах до сих пор стоял крик Икки:

«Ты забыла о собственной чести и втоптала в грязь нашу, чтобы исполнить своё желание! Но сможешь ли ты потом смотреть людям в глаза?!»

– …

«Сегодня судьбоносный матч. Я должна быть холодна и сосредоточена на победе...»

Однако на душе скребли кошки.

«Нет, это никуда не годится. Надо взять себя в руки и приободриться».

Поэтому Аясэ решила кое-куда сходить.

◆

В пятнадцати минутах езды на поезде от академии Хагун располагался многопрофильный госпиталь Сисидо – высокое белое здание, возносящееся в ясное летнее небо.

Аясэ как всегда поднялась на пятый этаж, дошла до палаты 515 и привычным движением отворила дверь.

В комнате стояла только одна кровать.

Рядом с ней на складном стуле сидела женщина средних лет. Она обернулась и удивлённо подняла брови.

– Аясэ-тян?

– Здравствуй, тётя Судзука.

– Привет. Ты откуда? Из школы?

– Нет. Сегодня же матч, вот меня и освободили от занятий. Решила навестить его.

– А, понятно. Отборочные матчи, соседи по комнате... Мне определённо нравится ваша новая директриса. – Судзука всецело поддерживала политику Куроно.

Она встала со стула и подошла к кровати.

– Брат, к тебе пришла твоя милая дочурка.

Исхудавшее лицо, морщинистая кожа, тонкие, будто ветки в суровую зиму, руки – одним словом, мумия, а не человек.

– Доброе утро, папа, – поздоровалась Аясэ.

Да, на кровати лежал её отец, Кайто Аяцудзи.

Но Кайто промолчал. Он спал. Спал беспробудным сном уже целых два года.

– Ладно, Аясэ-тян, не буду вам мешать. Я подожду в кофейне. До скольки ты тут будешь?

– До двенадцати. Потом у меня матч.

– О`кей. Тогда я вернусь в двенадцать. Пока.

Судзука помахала на прощание и вышла из палаты.

Она оставалась жизнерадостной в любой ситуации. Вот бы и брат хоть иногда разделял её оптимизм...

«Нет, раньше и папа был таким...»

Раньше.

– …

Кайто слабо шевельнул губами.

– Папа…

Он беззвучно говорил одно и то же. Постоянно, на протяжении двух лет.

Аясэ вновь и вновь читала по его губам:

«Прости».

– !..

Девушка стиснула зубы, не позволяя боли и горечи прорваться наружу.

Кайто извинялся за то, что не смог защитить того, что им было дорого, за то, что не решился довериться ей и взвалил всё на себя.

Два года назад, в, казалось, вечный сезон дождей...

※※※

«Послушай, Аясэ. Наши мечи несут смерть. А вы, блейзеры, обладаете сверхчеловеческими способностями. Поэтому ни при каких обстоятельствах не забывай о чести. Иначе твоя сила станет обычной жестокостью.

Чти приличия, защищай слабых и искореняй зло.

Никогда не стремись к силе как к цели. Стой прямо и гордо перед любым противником.

Вырасти рыцарем, которого не устыдятся другие и которого не устыдишься в первую очередь ты сама».

Последний самурай Кайто Аяцудзи постоянно напоминал Аясэ об этом.

Великая сила шла рука об руку с великой ответственностью.

Обучая дочь, Кайто много времени уделял морально-этической стороне боевых искусств.

Он не хотел, чтобы Аясэ выросла очередным высокомерным блейзером, у которого на первом месте стояла бы сила.

Безусловно, он был строгим и придирчивым учителем, но в то же время благородным и справедливым.

Аясэ любила его занятия. Любила смотреть, как отец красиво размахивает мечом, любила его большие грубые руки, любила, когда Кайто гладил её по голове за успехи.

Вместе с ней додзё посещали около десятка других учеников.

Аяцудзи никогда не жили богато, но согревали всех, кто к ним приходил, тёплым, дружеским отношением.

Это были счастливые годы жизни Аясэ.

«Хочу, чтобы так продолжалось вечно», – мечтала она.

Однако два года назад в дождливый день один парень без стыда и совести разбил и растоптал её надежды.

※※※

Прошло два месяца с тех пор, как Аясэ поступила в академию Хагун.

Лето только-только вступило в свои права.

Шли дожди, было жарко, ветрено и влажно.

Занятия кончились. Аясэ вышла из дверей, открыла зонт и... направилась прямиком в отцовское додзё.

Учителя академии отлично знали своё дело, однако одноклинковым стилем Аяцудзи в совершенстве владел, очевидно, только Кайто.

Кайто страдал от неизлечимой болезни сердца и к тому времени, как Аясэ пошла в среднюю школу, практически перестал брать в руки меч. Последний раз он воспользовался им, чтобы передать дочери, которая собралась поступать в Хагун, тайную технику.

Если говорить начистоту, Последний самурай больше не мог сражаться, однако он не бросил ремесло наставника и обучал молодое поколение премудростям своего стиля.

Некоторые из учеников – и Аясэ в том числе – росли под крылом Кайто с самого детства.

Среди них встречались отличные воины. Например, Сугавара, глава тренерской школы, владел мечом намного лучше Аясэ.

Девушка ходила домой около трёх раз в неделю в том числе для того, чтобы проводить с ним спарринги.

«С каждым разом я становлюсь сильнее и всё больше приближаюсь к тому уровню, когда постигну тайную технику отца!» – думала она, быстрым шагом идя по улице.

Казалось, новый распорядок прочно вошёл в её жизнь.

Но сегодня Аясэ открыла дверь, которой пользовались ученики Кайто, и столкнулась с «аномалией»...

– Э?

...Точнее, с высоким парнем, который тоже держал в руке зонт.

Аяцудзи быстро обежала его взглядом: выкрашенные яркой краской волосы, сигарета в зубах, глаза, как у голодного волка, небрежно расстёгнутый пиджак академии Донро, татуировка в виде черепа на груди.

Незнакомец прямо-таки источал агрессию. В додзё, где царили вежливость и благородство, он казался пришельцем из иного мира.

Аясэ никогда не умела общаться с парнями, поэтому невольно попятилась.

– Ха-ха, – насмешливо хохотнул он – Кураудо Курасики – и бросил сквозь зубы. – И так каждый раз.

Кураудо прошёл мимо Аясэ и вскоре исчез за пеленой дождя.

«Кто это такой?.. Что этому хулигану понадобилось у нас дома? Он из академии Донро, значит, блейзер. Но блейзеры никак не связаны с боевыми искусствами. Может, он просто спрашивал дорогу?» – задаваясь вопросами, девушка подошла к двери. И...

– Черт! Я не прощу этого ублюдка! – услышала она громкий крик Сугавары, её, можно сказать, друга детства.

Аясэ торопливо сдвинула дверь и вошла в додзё.

Сегодня внутри было тихо.

Мрачный Кайто с закрытыми глазами сидел в сэйдза[✱]Традиционная японская поза сидения на коленях., а семеро его учеников стояли вокруг с крайне рассерженными лицами.

– Что произошло? – спросила Аясэ у Сугавары.

– Пару минут назад сюда вломился тип в странной одежде и предложил сразиться за додзё.

– Просто так, ни с того ни с сего?

– Да. Но наш учитель слаб. Кроме того, одноклинковый стиль Аяцудзи разрешено использовать только в официальных поединках.

Аясэ знала это.

Кайто не уставал напоминать: «Стиль Аяцудзи предназначен в первую очередь для защиты. Ни один настоящий воин не будет бахвалиться своей силой и бросать вызов каждому встречному».

Все его ученики свято чтили установленные правила.

– Учитель отказался от боя. И тогда...

– Тот парень толкнул учителя на пол, обозвал его трусом и слабаком, издевался по-всякому, а в конце плюнул в лицо!

– Он такой крутой только потому, что блейзер...

Ученики были в гневе.

Они посещали это додзё с самого детства и почитали Кайто, как родного отца.

Естественно, они не собирались прощать обидчика.

Аясэ разделяла их чувства. Услышав о плевке, она и сама разозлилась не на шутку.

– Чёрт, ещё и наследил. Не разулся, перед тем как войти в священное додзё... Если бы учитель был здоров, в бараний рог скрутил бы эту падаль...

– Ты ошибаешься, Нитта, – тихо, но резко ответил Кайто. – Я бы не принял его вызов и в расцвете сил. Стиль Аяцудзи предназначен для защиты людей. Это тебе не бессмысленное размахивание острой палкой. Конечно, времена меняются, и в нашу эпоху мало кто защищается мечом, но это не значит, что мы должны забывать наши законы.

– П-простите! – тут же склонился Нитта. – Я был не прав!

– Хорошо... Остальных это тоже касается! В наказание всем дополнительная тысяча взмахов!

– Есть! – дружно ответили ученики.

Кайто хлопнул в ладоши и вернул в додзё привычный дух боевых искусств.

– Аясэ-тян, переодевайся скорее. Блейзер не должен думать, что и так силён. Готовься, сегодня будем тренироваться по прежней программе.

– Да! Я не подведу!

Облегчённо выдохнув, Аясэ убежала в раздевалку.

По пути она ощутила чужой запах – запах дыма от сигареты Кураудо.

Едкая вонь отравила всю радость любимых ею дней, как ядовитая гадина.

Чувствовались признаки грядущей грозы.

※※※

На следующий день снова зарядил противный мелкий дождь.

Аясэ опять пришла в додзё.

– Добрый день!.. Что?

Внутри она обнаружила только Кайто, который сидел в сэйдза на дзабутоне[✱]Японская плоская подушка для сидения..

– Папа, ты пока один? Давно я не приходила раньше всех.

– Да. Это первый раз, когда они опаздывают все вместе, – с нотками недоумения в голосе ответил Кайто.

Конечно, бывало, то один задержится, то другой, но чтобы сразу все… Наверное, так совпало.

Ни Аясэ, ни её отец не придавали большого значения отсутствию учеников.

– Ну ладно, скоро придут. Давай я пока поучу тебя лично, как в старые добрые времена.

– Ой, здорово!.. Но папа, тебе же нельзя браться за меч.

– Аясэ, ты слишком сильно обо мне печёшься. Не волнуйся, я просто посмотрю. К тому же мне в последнее время полегчало. Видимо, дожди сказываются.

Девушка кивнула и заняла стойку для исполнения тайной техники.

Не отрывая взгляда от деревянного меча, она встала пошире, немного наклонилась вперёд, расслабила плечи.

Аккуратно, сантиметр за сантиметром, она копировала движения отца. Но…

– Неправильно, – сказал Кайто. – Руки не расслабляй. Напряги кисти, но сама не напрягайся. Стой естественно.

– Э-это непросто.

– Старайся, иначе никогда не овладеешь тайной техникой. Сейчас я покажу тебе ещё раз.

Кайто потянулся за прислоненным к стене мечом. Но…

– …

– …

– …

– Ладно, ладно, уговорила. Не буду я махать. – Кайто сдался под укоризненным взглядом дочери. – Боже, как ты похожа на свою мать. Она точно так же смотрела на меня.

– Так ведь мама и научила меня этому, чтобы не давать тебе заниматься глупостями.

– Второй Ояко я, наверное, не выдержу, – вздохнул Кайто, обошёл Аясэ сзади и положил свои руки на её. – Вот так. Держи запястья под таким углом. Суть тайной техники в том, что ты всё время держишь меч в атакующей стойке.

Он корректировал её позу, попутно объясняя ключевые моменты.

Аясэ наслаждалась прикосновениями грубых, шершавых ладоней.

«Какие у папы большие руки. Кстати, давно мы не занимались вот так, вдвоём».

Она засмеялась.

– Ты чего?

– Да так… Подумала, что ты давно не учил только меня, и обрадовалась.

Она прижалась щекой к мускулистой груди любимого отца и вслушалась в тихое биение сердца.

– Вот бы так продолжалось вечно, – ни к кому конкретно не обращаясь, прошептала она.

Кайто промолчал.

Конечно, они оба знали, что желание неосуществимо.

Срок жизни Кайто подходил к концу. Смерть приближалась медленно, но верно.

Именно поэтому Последний самурай передал неопытной дочери знания о тайной технике.

«Сколько ещё проживёт отец?»

Аясэ мысленно готовилась к расставанию.

Она хотела, чтобы их последние дни тоже были мирными и счастливыми.

Однако надеждам не суждено было сбыться.

Внезапно входная дверь отъехала в сторону.

Кайто с Аясэ обернулись, надеясь увидеть учеников…

Но в додзё вошёл один Сугавара.

– Сугавара-сан?!

Аясэ побледнела.

Глава тренерской школы выглядел ужасно. Он был избит и перевязан заскорузлыми от крови бинтами.

Кайто переменился в лице и подбежал к Сугаваре.

– Что с тобой случилось?!

Тот поднял на наставника взгляд, его губы задрожали, и…

– Учитель… Простите меня!

Сугавара упал на колени и ударился лбом об пол.

Спина содрогалась от приглушённых рыданий.

Дело принимало скверный оборот.

– Сейчас же встань! Эти раны… Только не говори, что споткнулся и неудачно упал. Кто сделал с тобой это?!

– Т-тот самый парень, который приходил вчера…

– Что?!

– Когда мы вчера вечером возвращались домой, он напал на нас из засады… Напал с палкой! Подло! И принялся избивать нас… Он бешеный! Нам пришлось принять его вызов! – Сугавара громко и протяжно всхлипнул. – Но мы оказались бессильны! Не помогло ни одно заклинание, ни одна способность! Ни один из нас семерых не смог даже коснуться его!

– !..

Аясэ изумлённо охнула.

Ученики Кайто с самого детства практиковали одноклинковый стиль Аяцудзи. Раз уж они не справились…

«Насколько же он силён?»

– Вы столько лет обучали нас владению мечом… но тот отморозок раскидал нас, как котят! Простите! Умоляю, простите!

– Да не извиняйся ты! Лучше скажи, остальные целы?

– Нитта пострадал сильнее всех. Пришлось положить его в капсулу. Остальных просто госпитализировали.

Использование капсул не входило в медицинскую страховку. Данная процедура стоила немалых денег.

Пятеро, кроме Сугавары и Нитты, лежали в больнице. Некоторых Кураудо искалечил на всю оставшуюся жизнь.

Заплаканный Сугавара поднял голову.

– Учитель… Мы всегда восхищались вами. Мы хотели стать такими же доблестными воинами, как и вы… Не хочу этого говорить, но… почему ваше учение не помогло нам?!

– …

Аясэ потеряла дар речи.

Старший товарищ перестал быть самим собой.

Его переполняли страх и отчаяние.

Сердце разбилось. Навсегда.

И не только у него…

– Простите. Мы больше не сможем держать меч…

Всхлипывая, Сугавара вытащил из кармана семь прошений.

Остальные шесть учеников тоже были опустошены.

«Какой ужас…»

Зачем тот парень так поступил?

Как у него вообще рука поднялась?

«Они все с малых лет упорно шли по пути меча. Почему их сердца оказались настолько слабыми?»

Аясэ ничего не понимала.

В этот момент…

– Хо-хо, какая встреча.

– ?!

Кураудо вошёл в додзё так, будто специально подгадал момент.

– Вы все отказались, вот я и развлёкся мальца. Ну переборщил, да. С кем не бывает...

– Х-хи-и-и-и-и-и-и!

В ту же секунду Сугавара завизжал, как девчонка, и на четвереньках бросился от него подальше.

– Эй-эй, полегче, парень. Ты ж разваливаешься на глазах.

Кураудо расхохотался и не разуваясь встал на татами.

– Н-не подходи! Не приближайся! Хи-и!

– Х-хватит! Он же боится!

Не выдержав, Аясэ заслонила собой Сугавару.

Внезапно на плечо легла грубая рука.

Кайто медленно вышел вперёд и из-под бровей уставился на непрошенного гостя.

– Что тебе нужно?

– То же, что и вчера.

– Я уже дал отказ.

– Ну, я подумал, что сегодня ты окажешься сговорчивее. Хе-хе.

– Понятно. Ты избил моих учеников, надеясь спровоцировать меня.

– Ага. Жалко только, что до девки руки вчера не дошли.

– Зачем?

– А?

– Зачем ты так поступил? Ты блейзер. Ты можешь найти достойных противников в академии или на Фестивале искусства меча семи звёзд. Почему тебе нужен именно я?

– Ну, старик, пораскинь мозгами. Или, когда отошёл от дел, клинок твоей проницательности заржавел?

– !.. – округлил глаза Кайто.

– Ха-ха. Ладно, ладно. Всё просто. Я рисуюсь. Показываю свою силу, свою мощь! Я бросаю вызов всем выдающимся людям, хоть блейзерам, хоть нет! – осклабился Кураудо.

Аясэ ощутила вспышку гнева.

– И ты калечишь людей… ради пустой цели?

– Пустой? Ха, с чего бы? Не, я хочу драться с сильными людьми. Хочу размазывать их по земле. Нормальное же желание, не?

– Довольно шуток!

Никто бы не выдержал в такой ситуации.

– Ты можешь хоть поселиться здесь, но ничего не добьёшься! В додзё никто не входит в обуви, в додзё никто не хвастается своей силой! Папа, звони в полицию!

Однако…

– Нет. Больше так продолжаться не может, – негромко проговорил Кайто. – Додзё одноклинкового стиля Аяцудзи принимает твой вызов. Бьёмся на деревянных мечах до двух очков[✱]Очко присуждается за попадание в один из восьми участков тела: макушка, область чуть правее или левее от неё, горло, запястья, правая или левая сторона груди.. Без магии.

Кураудо добился своего.

– Что? Папа!

– У-учитель!

Двое его учеников побледнели и попытались отговорить от неразумного решения.

– Учитель, прошу, не надо! Не сражайтесь с ним! Не забывайте о своём сердце!

– Да, папа! Тебе нельзя! Если уж на то пошло, я выйду вместо тебя!

Несмотря на панический страх, и Аясэ, и сжавшийся в углу Сугавара не теряли надежды отговорить Кайто.

Тот слабо улыбнулся.

– Спасибо вам. Я глубоко признателен за вашу доброту и заботу. Именно поэтому…

«Почему ваше учение не помогло нам?!» – эти слова не выходили у него из головы.

– Именно поэтому я не прощу этого наглеца!

«По крайней мере его должен сразить я».

Кайто видел в Кураудо воплощение демона и не собирался уступать ему.

Аясэ вздохнула. Она уже не могла остановить отца.

– Хорошо, будь по-твоему. Тогда я буду судить вас.

– Да, будь добра.

– Папа, победи… обязательно, – умоляюще попросила Аясэ.

Кураудо, стуча пяткой, грубо вмешался в их разговор:

– Э, раз мы порешали, то давай начинать. Я устал ждать.

– Хорошо.

Аясэ поморщилась и ткнула в него деревянным мечом.

– Хех, какая ты дерзкая.

– Папа установил правила. Побеждает тот, кто первым нанесёт два решающих удара. Оружие – деревянные мечи. Магия запрещена. Это ясно?

– Ясно, чего уж там. Мне неравный бой без надобности, – засмеялся Кураудо.

Он уже смотрел только на противника.

Кайто, держа меч в правой руке, закрыл глаза и сконцентрировался.

Оба были готовы начинать. И Аясэ…

– К бою!

…Дала отмашку.

※※※

– Ха-ха! Погнали!

Кураудо, не мешкая, бросился к Кайто и рубанул мечом, метя тому в голову.

Техники никакой. Ни ноги, ни широчайшая мышца спины не задействованы, только руки.

Очевидно, парень не разбирался в фехтовании. Однако…

«Он быстрый!»

Даже Кайто не ожидал от него такой резвости.

Он моментально проанализировал ситуацию и принял решение уйти с траектории удара.

Деревянный меч промелькнул перед самым кончиком носа и разнёс пол.

– Откуда эта безумная сила? – дрожащим голосом проговорила Аясэ.

«Он чуть было не задел папу!»

Однако Кайто намеренно рисковал собой.

Перемещение скользящими шагами и сохранение малой дистанции – основы боя на мечах.

Ведь так удобнее поймать момент для контратаки.

Естественно, Кураудо не успевал вернуться в защитную стойку.

И тем самым он допустил фатальную ошибку!

Одноклинковый стиль Аяцудзи строился вокруг принципа «го-но-сен» – предугадывания атаки противника и её нейтрализации с последующей контратакой.

Кайто сделал полшага вперёд и, коротко выдохнув, взмахнул мечом.

– …

Тоже рубящий удар.

Но быстрый и красивый настолько, что звериный наскок Кураудо не шёл с ним ни в какое сравнение.

Несмотря на болезнь и слабость, Кайто оставался Последним самураем. Только глупец поставил бы его на одну ступень с дилетантом.

Казалось, Кураудо проиграл в первом раунде. Но…

– Ха-ха!

Кисти Кайто онемели.

Парень с такой скоростью выпростал меч и отбил выпад, что аж кости затрещали.

– Чё, старик, не ожидал? Уже настроился на победу?

– Да. Я думал, что ты не успеешь защититься, – признался Кайто.

Он очень сильно удивился, но на его лице, конечно, не дрогнул ни один мускул.

«Отличное восприятие. Наверное, он просчитал мои действия, иначе просто не отбился бы».

Ну, или Кураудо обладал сверхчеловеческой реакцией.

Впрочем, многого он не добился, Кайто и не с таким справлялся.

– А вот тебе ответочка!

Курасики нанёс ещё один мощнейший рубящий удар.

Деревянные мечи не выдержали бы столкновения.

Поэтому Кайто… приготовился защищаться.

Упустил шанс отступить? Нет, он всё продумал.

Раз противник отражал контратаки, уклоняться не было смысла.

Как только клинки соприкоснулись, Аяцудзи ловко крутанул кистью и сделал так, что весь импульс ушёл в сторону.

Меч Кураудо соскользнул, и парень потерял равновесие.

Принять удар и отвести от себя всю его силу – один из стандартных приёмов. Боевые искусства из поколения в поколение передают оборонительную технику, философия которой лежит в высших материях.

Имя ей – отражение.

Суть отражения состоит в том, чтобы принять удар и, не дав ему задеть себя, отвести в сторону. Тогда оппонент теряет равновесие и открывается.

Кайто не упустил свой шанс.

– Ха!

Шагнув вперёд, он мощно взмахнул мечом и исполнил свою излюбленную, отточенную до автоматизма связку: отражение – контратака.

– Тело! Очко! – тут же выкрикнула арбитр Аясэ.

– Ха… ха…

«Что это?»

Сердце внезапно кольнуло болью.

«Что это за чувство?» – удивился Кайто.

– Да, учитель, вот так! Вы как будто вернулись в эпоху своего расцвета!

– Папа, ты невероятен!.. Как и всегда.

Ученики от всей души радовались его победе в первом раунде.

Кайто мельком улыбнулся им и, глуша боль в сердце, перевёл взгляд на оппонента.

Потирая бок, Кураудо поднялся и оскалился, как голодный волк.

– Ха-ха… Да, и впрямь Последний самурай. Таких резких ударов я ещё не видел. Но… это всё? Если да, ты уже покойник.

Он был столь же самоуверен, как и в самом начале.

– Ты так считаешь, мальчишка? Тогда продолжим.

– Ага… Только больше я поддаваться не буду!

Свирепо засмеявшись, Кураудо стремительно сократил дистанцию и в третий раз нанёс тот же нисходящий удар.

«Ничему его жизнь не учит… Одно слово – дилетант».

Безусловно, этот отморозок думал, что раз предугадал контратаку, то и победа у него в кармане. Однако в бою он полагался только на эмоции и грубую силу.

Лёгкая добыча для мастера меча.

«Вот и всё!.. – Кайто снова занял оборонительную стойку. – Отражу его удар, и дело с концом».

Аясэ и Сугавара разделяли его мнение. Однако…

Меч Кураудо исчез, словно мираж.

«Что?!»

По додзё разнёсся хруст ломающихся рёбер.

※※※

Кайто упал.

Кураудо заехал ему прямо по рёбрам.

Грубо, неряшливо, но в рамках правил.

Однако Аясэ напрочь забыла о том, что должна присудить Кураудо очко: Кайто держался за бок, изо рта текла кровь.

Меч повредил его внутренние органы.

Девушка ринулась к отцу.

– Папа! Папа, ты жив?!

– Не подходи! – крикнул Кайто. – Наш бой ещё не окончен!.. Если ты не собираешься судить справедливо, иди прочь отсюда!

– Нет, папа, это уже!..

Аясэ стояла на своём.

– Аясэ! – отхаркнув кровь, рявкнул Кайто.

Конечно, он и раньше кричал на неё, но совсем не так.

Сейчас он был похож на дикого зверя, рык которого заставлял кровь стыть в жилах.

– Это моя дуэль! Не лезь!

– О… отец?! – пролепетала девушка.

– За меня не волнуйся!.. Я одержу… победу!..

Несмотря на рану, Аяцудзи встал.

Его налившиеся кровью глаза смотрели только на Кураудо.

Самурай жаждал сражения.

– Вперёд, мале-е-е-ец!

Он бросился в атаку.

– Ха-ха! Ты уже проиграл!

Кураудо замахнулся мечом.

Начался третий раунд.

Однако он был, что называется, игрой в одни ворота.

Во-первых, Кайто за несколько лет бездействия отвык от настоящих боёв, а во-вторых, ослаб от раны.

Кураудо теснил его, гонял по всему додзё грубыми варварскими ударами.

Кайто едва успевал ставить блоки, не то что контратаковать.

И наконец настал тот самый миг.

Парень исполнил свой излюбленный приём – восходящий диагональный удар по корпусу.

Аяцудзи вскинул клинок и приготовился обороняться.

Но за мгновение до контакта деревянный меч снова исчез и оказался… у него над головой.

«Что за бред? Он же летел в тело, как он оказался наверху?»

Это за гранью человеческих возможностей.

«Точно какой-то трюк. Но неуловимый».

Как бы там ни было, факт оставался фактом: удар такой силы должен был размозжить череп.

Должен был…

– Что?! – изумился Кураудо.

Он уже настроился на второе очко, однако Кайто в самый последний момент дёрнулся в сторону и пожертвовал ключицей.

– Старайся лучше, мальчишка!

– Ха-ха, а ты любишь играть со смертью! Не дёргайся!

Кураудо пнул его в живот, отбросив назад, и вскинул меч для новой атаки.

Кайто слабел на глазах. Он заметно замедлился, всё чаще совершал однообразные движения и едва успевал отбивать удары. Не стоило также забывать о сломанных костях и кровоточащих ранах.

Тем не менее… Последний самурай твёрдо стоял на ногах и явно не собирался отдавать врагу второе очко.

«Почему?!»

Аясэ ничего не понимала.

«Исход боя очевиден. Почему он не сдаётся? Почему не становится на колени?»

– Хватит… Хватит уже…

Свистнул меч, рассекая кожу.

Пол оросили капли крови Кайто.

– Ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!!!

Окровавленный Кураудо громко хохотал, нанося удар за ударом.

Аяцудзи перешёл в глухую оборону.

Это был уже не поединок, а самое обычное избиение.

Аясэ плакала и за пеленой слёз не видела ни лица Кайто, ни того, в сознании ли он вообще.

«Я должна остановить их. Я должна остановить их. Я должна остановить их… Или он убьёт папу!»

Одежда покраснела от крови отца, в щёку ткнулся его выбитый зуб…

Но тело отказывалось шевелиться. Своим криком Кайто, казалось, выкачал из него все силы.

– Хватит, стой! Прекрати, мы же в додзё! Не бей папу!

Оставалось только кричать.

Однако дуэлянты ничего не слышали.

Один не падал на колени, а другой не прекращал бить его.

– …

Кайто решился на последний приступ: он поднял меч на уровень глаз и понёсся прямо на противника.

– О-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о!

– !..

Кураудо, вероятно, ощутил какую-то угрозу, но не отступил, а атаковал сам.

Его меч, со свистом рассекая воздух, летел прямо в голову Кайто.

Тот не остановился. Даже клинок не сместил, чтобы хоть как-то защититься.

На первый взгляд казалось, что Последний самурай решил пожертвовать жизнью.

«Эта стойка!»

Аясэ узнала её – стойку для исполнения тайной техники, созданию которой Последний самурай Кайто Аяцудзи посвятил всю свою жизнь.

Она вывела бы его из сложившейся ситуации… если бы не болезнь и раны.

– Не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-ет!!!

Кайто получил удар по голове и потерял сознание.

– А…

Второе очко.

Последний самурай упал.

– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!

Не помня себя от отчаяния, Аясэ подбежала к отцу.

Она звала его, но Кайто не ответил.

Лишь кровь текла у него изо рта.

– Нет, не-е-е-е-ет!

– Э-э, уже всё? Скукотища.

Кураудо швырнул меч в поверженного противника.

Дерево потемнело от крови и потрескалось.

Аясэ взглянула на него и ощутила нестерпимую, неконтролируемую ярость.

«Это он! Он бил им папу!»

– Ах ты ублюдо-о-о-о-о-о-о-о-ок!

В приступе безумного гнева она призвала Хидзумэ и бросилась на Кураудо.

Тот голой рукой отбил клинок и легко поднял Аясэ в воздух.

– Ути, какие мы злые. Засохни. Мне слабаки без надобности.

– Пусти! Пусти меняа-а-а-а-а-а!

– Не о том думаешь, – ухмыльнулся парень и кинул её прямо на Кайто.

– !..

Аясэ тут же пришла в себя.

– Сугавара-сан! Скорую! Звони в скорую! Быстрее!

– С-сейчас!

Опомнившись, Сугавара выскочил из угла и побежал к телефону.

Аясэ тем временем пыталась привести отца в чувства.

Кураудо холодно взглянул на них, развернулся и зашагал к выходу.

– Ты тут больше не живёшь. Собирай вещи, и чтобы завтра вас тут не было, – напоследок сказал он.

Девушка заскрежетала зубами…

В этот момент Кайто застонал.

– П… ро… сти…

– Папа! – Аясэ с надеждой обернулась, но Кайто не пришёл в себя.

Он лежал на полу и едва слышно повторял одно и то же слово.

◆

Два года назад Аясэ потеряла всё.

Додзё отошло Кураудо. Сугавара, Нитта и остальные разбежались. Кайто впал в кому.

Он до сих пор жил в том кошмарном дне и не переставал извиняться.

«Прости», – говорил он ученикам, сердца которых не смог защитить.

«Прости», – говорил он дочери, которую лишил одноклинкового стиля Аяцудзи.

Врачи сказали, что Кайто не доживёт до зимы.

Аясэ давно знала, что отец умрёт от болезни сердца, и готовилась к потере.

Она лишь не хотела, чтобы он до самых последних секунд видел тот кошмарный сон. Не хотела и не могла допустить.

Чтобы вернуть додзё, которое Кайто хранил ценой своей жизни, она постоянно бросала вызов Кураудо.

Всё равно что котёнок нападал на льва.

Сперва Кураудо с огромным наслаждением втаптывал её в грязь на глазах прихвостней, но потом ему надоело, и он перестал пускать Аясэ внутрь.

Оставалось только встретиться с ним на Фестивале искусства меча семи звёзд.

Это был последний шанс Аясэ: во-первых, они с Кураудо заканчивали учёбу, а во-вторых, Кайто доживал последние дни.

Душа её отца рисковала остаться в плену вечного отчаяния.

«Нет, я ни за что этого не допущу. Я одолею всех. Любой ценой».

Цель оправдывает средства.

«Конечно, это неправильно. Но я не имею права на ошибку. Если слабый должен победить сильного, он волен пользоваться всеми доступными средствами».

– Я обязательно верну додзё. Пусть даже на кону будет стоять прощение Куроганэ-куна.

«Тогда я вызволю отца из пучин отчаяния и скажу: «Не нужно больше извиняться».

Аясэ снова промотала в голове события двух последних лет и сжала кулаки.

«Я не буду колебаться. Я не буду дрожать. Пускай все начнут меня презирать, но я одержу победу и верну додзё. Потому что больше у меня ничего не осталось».

◆

– Приветствую все-е-ех! Вот-вот начнётся первый бой на шестой тренировочной арене! Комментировать для вас буду я, третьегодка Исогаи из клуба широковещания, а помогать мне будет классный руководитель класса 1-1 Орэки Юри! Орэки-сэнсэй, вы сегодня отлично выглядите!

– О, это пока. К третьему матчу я снова стану вашей любимой Юри-тян♪ Но не волнуйтесь, у меня в запасе целый литр крови.

– Всё понятно! Видимо, на нашу трибуну снова обрушится кровавый дождь!.. Итак, вот и наши участники! – Исогаи сделала паузу. – Первым из синих ворот выходит тот, кто сотворил невозможное! Рыцарь F-ранга, на счету которого серия из десяти идеальных побед! Встречайте, первогодка Куроганэ Икки!

Зал потонул в грохоте аплодисментов и буре восторженных выкриков его болельщиков.

– Ого! Вот это реакция! Как же он популярен!

– Да, у Куроганэ-куна много фанаток.

– Сильнейший рыцарь низшего ранга… Вам не кажется, что это ужасно несправедливая оценка?

– Я полностью разделяю ваше мнение. Возможно, в этом и кроется секрет его популярности.

– Совсем недавно Куроганэ был безымянным второгодником, но когда к власти в Хагуне пришёл новый директор, оказалось, что среди нас скрывался настоящий мастер меча! Сейчас Куроганэ – один из главных претендентов на выход из отборочной группы! Интересно, какой бой в исполнении Бездарного рыцаря мы увидим?.. А вот и его противник! Тоже десять безоговорочных побед и стремление заполучить одиннадцатую! Красные ворота! Рыцарь D-ранга Аяцудзи Аясэ, третий год обучения!

На арене появилась Аясэ. Её длинные чёрные волосы покачивались в такт шагам.

– Хочу обратить ваше внимание на то, что Аяцудзи – чистый мечник, как и Куроганэ. Все десять боёв она выиграла исключительно благодаря мастерству владения мечом. Как сообщила наш верный информатор Кусакабэ Кагами-сан из клуба журналистики академии Хагун, Аяцудзи училась у Куроганэ фехтованию! Выходит, нас ждёт поединок между учителем и учеником? Сможет ли ученик превзойти своего учителя?

– Кхе. Аяцудзи-сан ждёт нелёгкий бой.

– Вы абсолютно правы. Если Куроганэ доставались сильные соперники – Охотник, Эйфория бегуна, – то Аяцудзи не встречалась с рыцарями выше Е-ранга. Можно сказать, что её десять побед – это чистое везение.

– Какой она блейзер?

– Мы практически ничего не знаем об Аяцудзи. До прошлого года она не участвовала в официальных матчах, а в этом всегда побеждала своих противников с одного удара! Наверняка у неё есть свои козыри. Посмотрим, помогут ли они ей победить! Итак, оба участника подошли к стартовым позициям!

Икки и Аясэ встали в центре стометровой арены на расстоянии около двадцати метров друг от друга и одновременно призвали девайсы.

Как Исогаи и сказала, они оба были мечниками до мозга костей.

Но сегодня ни о каком товариществе не могло идти и речи.

«Он мрачнее тучи», – подумала Аясэ.

Икки никогда ещё не был настолько хмурым.

«Сердится. Считает, что я сжульничала и запятнала честь доблестного рыцаря. Но мне всё равно. Я уже решила идти по этой дороге. Ведь так… удобнее».

Икки не успел восстановить магию и лишился Итто Шуры. Кроме того, он был взволнован, чувствовал себя неуютно, напрягался.

Гнев – враг спокойствия, тревога – яд для мастерства.

«Приятный довесок. Раз он намного сильнее меня, я должна максимально уравнять шансы».

Помимо всего прочего, Аясэ ещё на рассвете наведалась на арену и поставила ловушку.

«Он никак не может взять себя в руки, а значит попадёт в неё…»

– Итак, все вместе! LET’s GO AHEAD!!!

◆

Как только прозвенел колокол к началу боя…

– !..

…Икки весь напружинился, распрямился и с чёрным Интэцу наперевес бросился на Аясэ.

Идеальная возможность застать противника врасплох в самом начале.

«Она не успеет отреагировать и поднять меч в нужное положение», – сказал бы обычный мечник.

Но бой-то шёл между двумя блейзерами!

– Попался!

Алый клинок ярко вспыхнул…

Брызнула кровь.

– Гха-а-а-а!

Парень вскрикнул и остановился.

На его теле проступило несколько багровых полос – ран, нанесённых мечом.

– Что-о-о-о-о-о-о-о?! Что это было?! Куроганэ внезапно ранили! Что произошло-о-о-о-о-о?!

– Икки-кун?!

– Какого?! Это что было? Откуда взялись эти раны?..

Изумлённые зрители зашумели.

На их глазах произошло невозможное – Аясэ не сдвинулась с места, но каким-то образом умудрилась ранить Икки.

Напрашивался один вывод: она воспользовалась благородным искусством, присущим её девайсу.

«Моя способность – раскрывать раны, которые нанёс Хидзумэ».

Другими словами, любая, даже самая маленькая царапина, могла стать глубокой раной.

Это в том случае, когда речь шла о человеке.

Хидзумэ умел наносить «раны» самому пространству.

Если в нужный момент расширить пространственный разрез, образуется вакуум, который тут же схлопывается и рассекает всё, что оказывается у него на пути.

Вот так работало благородное искусство Кадзэ-но Цумэато[✱]След, оставленный когтем ветра..

Аясэ на рассвете пришла на шестое тренировочное поле и оставила множество следов своим «когтем».

«Здесь более сотни ловушек. Как бы ты ни читал ход боя, от невидимых лезвий спасу нет! Ты попался в мою ловушку, Куроганэ-кун!»

Конечно, это жульничество в чистом виде.

Никто не запрещает рассекать пространство в процессе сражения, но не до его начала.

С другой стороны, вакуумные клинки были невидимыми, заметить их мог только опытный блейзер. Аясэ волновалась, как бы Орэки, действующий рыцарь-маг, не раскусила её, но та пока что сидела тихо. Значит…

«У меня всё получилось!»

Аясэ ощутила блаженное спокойствие.

Кадзэ-но Цумэато, разрывая пространство, оставлял неглубокие порезы, которые не наносили особого урона противнику.

То ли дело порезы, нанесённые самим Хидзумэ. Они превращались в глубокие, доходящие до самой кости раны. Мало кто мог продолжать битву в таком состоянии.

Аясэ намеревалась извести Икки ударами Кадзэ-но Цумэато, а потом подгадать момент и нанести завершающий удар алой катаной.

«И победа будет за мной!»

Оставалось только правильно выбрать этот самый момент.

Девушка прекрасно знала, что против неё стоял незаурядный мечник. Он запросто мог воспользоваться её ошибкой и перевернуть всё с ног на голову.

Взять хотя бы то, что сейчас Икки не упал на колени, а просто остановился и занял позицию для контратаки.

«Рано. Ещё рано. Терпение, Аясэ. Ты же знаешь, что у него только один выход».

Оппонент прервал атаку и ухитрился напасть сам, причём результативно. Значит, надо взять передышку и обдумать следующий шаг, то есть…

– Ого! Куроганэ отступает! Он решил не воевать с загадочными невидимыми мечами?

«Получи!»

– А?!

– О-о-о! Как так?! На этот раз Куроганэ получил удар в спину! Что происходит на этой арене?!

Они находились в центре эдакого «минного поля», где минами служили рассечения пространства. Бежать было некуда.

Икки наконец-то упал на одно колено.

«Открылся! Вот он, мой шанс! Закончим на этом!»

И Аясэ устремилась в атаку.

– Не успел Куроганэ упасть на колено, как Аяцудзи бросилась на него! Какой ужас! В такой позиции Куроганэ не сможет продемонстрировать всё своё мастерство!

Конечно, Аясэ на всякий случай составила запасной план: затянуть бой и истощить Икки, вынудив его сдаться. Но не решалась прибегнуть к нему.

Она боялась.

«Куроганэ-кун победил Охотника».

Причём, не просто победил, а свёл на нет преимущества знаменитой Зоны невидимости.

Во время той дуэли Бездарный рыцарь не видел Охотника и всё равно схватил его голыми руками.

Его интуиция повергала в трепет.

«Не удивлюсь, если он проанализирует мои действия в обратном порядке и догадается о Кадзэ-но Цумэато».

В обычной ситуации она бы о таком даже не задумалась, но Икки Куроганэ был способен на всё.

«Я должна постоянно держать его в напряжении».

Самым страшным оружием Бездарного рыцаря была железная сила воли.

«Пора заканчивать! Для победы мне хватит одной царапины!»

– Ха-а-а-а-а-а-а-а-а!!!

– Аяцудзи бросилась в атаку! Вот это скорость! Она занесла алый клинок над головой и обрушила на противника шквал ударов! Куроганэ придётся приложить все силы, чтобы отразить их из неудобной позы! Разрубит ли его на куски?.. Нет! Куроганэ, не обращая внимания на невыгодное положение, принимает абсолютно все удары на Интэцу!

«Черт, не попала».

Аясэ так надеялась хотя бы задеть Икки, однако он отразил её натиск, лёгкими движениями кисти поворачивая меч в руке.

«Да уж… Не зря его прозвали Некоронованным королём меча. Так просто его не взять».

Более того, парень умудрился приподняться с колена.

– Ха!

– Куроганэ не просто защитился, а поднялся и перешёл в контратаку!

Он исполнил размашистый нисходящий удар. Грубый, некрасивый, но отнюдь не бездумный.

Исогаи ошиблась, Икки задумал не контратаку. Он принял на клинок серию выпадов и сбился с ритма, требовалось отдышаться и восстановиться.

Он рассуждал так: «Либо противник отпрыгнет сам, либо примет удар, и тогда отпрыгну я».

С какой стороны ни посмотри, продуманный, выигрышный ход… который Аясэ полностью просчитала.

«Ага!»

Одноклинковый стиль Аяцудзи строился по схеме: «отражение – контратака», что давало прекрасную возможность обратить удар Икки против него самого.

«В основе стиля Куроганэ-куна быстрые, резкие выпады. Если бы он атаковал меня всерьёз, я бы ни за что не справилась. Но что мне простой нисходящий удар!»

Тем более грубый, размашистый, схожий с ударом молота.

Аясэ была уверена, что сладит с ним.

Она не стала разрывать дистанцию, а подняла Хидзумэ диагонально, напрягла стопы и, отведя Интэцу, сделала шаг навстречу.

Алое лезвие устремилось к беззащитному телу Икки, который по инерции наклонился вперёд.

«Удар!»

Аясэ не сомневалась в собственном успехе.

Однако… ладони ощутили жёсткую отдачу.

«Защитился? Как? Я же отвела его меч в сторону!»

Икки в буквальном смысле держал ответ в руке: он принял удар на рукоять Интэцу.

– О-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о!!! Я только подумала, что контратака прошла, а Куроганэ защитился рукоятью! Вот это поворот!

– Куроганэ-кун не в первый раз использует этот приём. В бою со Стеллой-тян он также принял на рукоять удар, который не получалось отбить клинком. Так называемая двойная защита. Настоящая стальная стена, – добавила Орэки.

«Кх!.. Кстати да, Куроганэ-кун славится нестандартными способами защиты – Аясэ цокнула языком. – Насколько же сильно он сосредотачивается в бою…»

Но как долго он сможет так протянуть? Должен же он когда-то оступиться.

– ?!

Сомневающаяся Аясэ взглянула на Икки и обомлела.

От его недавних гнева и растерянности не осталось и следа. Парень был спокоен как удав.

По спине побежал холодок.

«Неужели он специально вынудил меня контратаковать?!»

Аясэ тотчас отскочила далеко назад.

Она надеялась, что Икки начнёт её преследовать, но тот остался на месте.

«Неужели я слишком накрутила себя и напрасно перестраховалась?.. Ладно, всё равно надо начинать атаку заново».

Аяцудзи не хотела затягивать бой, но попытка завершить его в самом начале ни к чему не привела. Надо быть осторожнее и не забывать о ловушках, благо их ещё много…

– Как я рад, – внезапно произнёс Икки.

– Э?

«Чему он рад? Тому, что я отступила?» – не поняла Аясэ.

– Всё-таки я не ошибся в тебе, Аяцудзи-сан, – радостно улыбнулся Икки.

Все мысли разом вылетели из головы.

◆

Юри Орэки, наблюдатель и комментатор матча, обрадованно улыбнулась.

Сегодня утром она, как классный руководитель, позвала Икки и попросила объяснить, откуда на стене академии взялась огромная вмятина.

– Сэнсэй, сегодня вы будете наблюдателем на моём бою. Хочу поставить вас в известность, что мой оппонент будет жульничать.

– Пкхф-ф-ф-ф!

Орэки в этот момент как раз пила из кружки. От неожиданности она поперхнулась так сильно, что из носа потёк кофе пополам с кровью.

– Ч-чего? Так, я сейчас остановлю кровь, а ты говори, что там у вас произошло!

Икки рассказал, как Аясэ попросила его прийти ночью на крышу, а потом внезапно спрыгнула вниз. Парень спас её при помощи Итто Шуры и в процессе нанёс школе ущерб.

Естественно, он не стал умалчивать о том, что Аяцудзи намеренно лишила его козырной карты накануне матча.

– В-вот как…

Если Икки говорил правду, то у Аясэ были большие проблемы. Конечно, из академии она не вылетит, но от турнира её отстранят.

– Но откуда ты знаешь, что она будет жульничать?

– Когда ограду что-то рассекло, Аяцудзи-сан не сдвинулась с места, однако я чётко слышал, как просвистел меч. Полагаю, способность Аяцудзи-сан как-то связана с дистанционными режущими атаками, активируемыми по желанию. Исходя из этого, я более чем уверен, что она расставит ловушки по всей шестой тренировочной арене. Она уже имитировала суицид, чтобы лишить меня козыря, и на этом вряд ли остановится.

– А ещё у неё, можно сказать, решающий матч. Куда уж тут до красивых методов. Но имитация суицида… Это серьёзное дело.

– Моё обвинение нельзя рассматривать в качестве доказательства.

– Ты прав. Слова словами и останутся. Я-то тебе верю, но… Ладно, поступим вот как. Я буду внимательно наблюдать за матчем. Если она будет жульничать, я сразу же остановлю бой. Так что можешь не волноваться.

– Нет, вы неправильно меня поняли. Я не хочу, чтобы вы останавливали матч.

Из носа Орэки снова брызнула кровь.

Голова закружилась. Переборов недомогание, Юри заткнула ноздри салфеткой.

– Что? Не останавливать? Я правильно тебя поняла? Тогда зачем ты мне всё рассказал?

– Потому что вы спросили, откуда на здании вмятина. Кроме того, вы сами могли заметить нечестную игру Аяцудзи-сан и остановить бой, а я этого не хочу.

– Почему?! Если она действительно сжульничает, у тебя будет техническая победа. Неужели ты не понимаешь, насколько принцип «один бой – одна победа» важен в отборочном туре?

– Понимаю. Проигрывать нельзя, иначе вылетишь.

– Вот именно. Проигрывать нельзя ни в коем случае. И ты всё равно настаиваешь на своём?

– Да, сэнсэй, я прошу вас.

«Ничего не понимаю. Ведь Куроганэ-кун, по идее, должен цепляться за любую возможность победить».

Юри принимала у Икки вступительный экзамен и ещё тогда поразилась его упорству и желанию дойти до цели.

Она переживала, что талантливому парню пришлось потерять целый год из-за узких взглядов взрослых рыцарей на мир.

К счастью, в правлении академии произошли перестановки, и новая директриса разрешила Икки участвовать в турнире наравне со всеми.

Он должен был стремиться к вершине Фестиваля всеми правдами и неправдами… но при этом выгораживал того, кто нарушил главный рыцарский запрет.

– Можешь объясниться?

– Я хочу верить.

– Верить?

– Да… Я всю ночь провёл в размышлениях. Если я послушаюсь Алису и разорву всё, что связывает нас с Аяцудзи-сан, то одержу техническую победу. Но правильное ли это будет решение? Я думал, думал, но ответа не нашёл… Понял только одно.

– И что же?

– Я не хочу ничего разрывать… Я буду верить до самого-самого конца, что Аяцудзи-сан просто проиграла чему-то и потеряла саму себя.

Икки знал, что Аясэ улыбалась, радовалась своим успехам и хвалила его грубые ладони совершенно искренне.

– Я решил, что буду верить обычной Аяцудзи-сан, а не той, которую увидел ночью.

В минуты отчаяния люди, образно говоря, слепнут, забывают о самих себе.

Икки испытал это на собственной шкуре.

Таких людей можно спасти. И сделать это должны их друзья и родные.

Раз Аясэ отчаялась и не слышит криков собственной души, как и Икки когда-то…

– Я хочу спасти её. Сэнсэй, прошу, позвольте мне в последний раз попробовать докопаться до истины.

«Ну как я могла ему отказать?»

«Будь всегда справедлив, будь честен даже с врагом», – вот принципы настоящего рыцаря.

Вообще, рыцарь – это идеализированный образ. У каждого он свой.

Конечно, Юри с первого взгляда увидела разбросанные ловушки, но промолчала, потому что уступила Икки право определить исход матча и судьбу Аясэ.

Она просто наблюдала за их поединком.

«Спаси друга, который безмерно дорог тебе».

◆

Если коротко, Икки с самого начала знал обо всём, в том числе и о ловушках. Он просчитал, что Аясэ не захочет затягивать бой и, потворствуя её замыслу, понёсся прямо на вакуумные клинки.

Чтобы поговорить с ней на мечах.

«Эх, вот бы я с самого начала об этом подумал», – усмехнулся парень, поражаясь собственной глупости.

Икки за месяц не разобрался с чувствами Стеллы, своей девушки. Естественно, метаний Аясэ он тоже не увидел.

Куроганэ ясно понимал только один язык – язык мечей в поединке между двумя воинами.

И сейчас он… узнал, что чувствует Аясэ.

– Как я рад, что не ошибся в тебе.

– В каком смысле?

– Аяцудзи-сан, ты не из тех людей, кто со спокойной душой творит зло.

– Ох, а я-то уж испугалась… Ха-ха! На себя посмотри, весь изранен и ещё несёшь всякий бред. Мягкосердечный дурак, – насмешливо, как и тогда, на крыше, сказала Аясэ.

Но…

– Это не бред.

Икки не купился на дешёвую ложь снова.

Мечи никогда не врут.

– Удары, атаки, ритм, дыхание – всё это скомканное, сумбурное. Ты забыла не то что мои уроки, но и уроки своего отца. Даже контратака, твой конёк – это кошмар какой-то. Вот почему я так легко защитился. Ты можешь считать себя ужаснейшей злодейкой на свете, но душу никому не обмануть. Воля, техника и сила – это три кита, на которых держится фехтование. Если воля слаба, ты никогда не сможешь проявить истинную силу. Аяцудзи-сан, ты намного более доблестный человек, чем сама себя считаешь.

– Н-ничего подобного! – вспылила Аясэ. – Моя воля не слаба! Два года назад мне преподали хороший урок! В сражении важна не доблесть, а победа! Если красивые действия и поступки не приводят к нужному результату, то грош им цена! Если я не одержу победу, то ничего не защищу! Значит я должна любой ценой выиграть… и всё вернуть!

Она уже спорила не с Икки, а с самой собой.

«Она отчаялась и заглушила крик своей души. Как и я когда-то».

– Ты вынуждаешь меня пойти на это.

Чтобы она услышала этот крик, надо сделать всего одну вещь.

Икки направил Интэцу на Аясэ и поклялся:

– Я, слабейший рыцарь, верну твою доблесть.

◆

– Вы посмотрите, как пригнулся Куроганэ! Похоже, он намерен броситься в атаку, как и в самом начале! И невидимые мечи его не пугают! Бездарный рыцарь полон решимости! Неужели он разгадал принцип непонятных атак?

Аясэ тотчас отпрыгнула ещё дальше.

Внешне она выглядела спокойной, но внутри всё заходилось от волнения.

«Я ошибаюсь?! Крик души?! Какая ерунда. Не может этого быть! Я должна всеми доступными средствами вернуть додзё и принести мир папе!»

Не колебаться. Не дать себя одурачить.

«Куроганэ-кун просто пытается вывести меня из равновесия. Нельзя поддаваться».

Аясэ была глубоко убеждена в этом, а потому отринула посторонние мысли.

«Раз уж на то пошло, я покажу, как сильно ты ошибаешься!»

Девушка отошла метров на тридцать, чтобы между ней и Икки попало как можно больше незримых клинков.

Памятуя о его стремительности в начале поединка, она приготовилась изранить противника при помощи Кадзэ-но Цумэато.

– Аяцудзи-сан, я нападаю.

Напружинившийся Икки распрямился... и полетел вперёд!

«Сейчас!»

Аясэ тотчас активировала рассечения, которые находились у Куроганэ на пути.

Пространственные искажения – так называемые вакуумные гильотины – разрезáли всё, чего коснутся, и наносили нешуточные повреждения. Но...

– Что?!

Икки Куроганэ пулей сократил разделявшее их расстояние. Клинки Кадзэ-но Цумэато просто не успевали прикоснуться к нему.

Скорость была сравнима с Итто Шурой!

– Ничего себе! Куроганэ наконец-то воспользовался Итто Шурой, своей козырной картой!

«К-как так?! Я же избавилась от неё!..» – изумилась Аясэ.

– Нет. Это не Итто Шура, – внезапно сказала Юри.

– А? Тогда что это, Орэки-сэнсэй?

– Самое обычное магическое усиление, как и у всех нас.

«Магическое усиление!»

Аясэ осознала, где просчиталась.

Многие блейзеры – и она сама – неосознанно ускоряли свои движения с помощью магии.

– Куроганэ-кун обладает малыми запасами магической энергии, поэтому не пользуется усилением. Один-два раза – и он на нуле. Однако «не пользуется» и «не может пользоваться» – абсолютно разные вещи. Вероятно, сейчас Итто Шура недоступна по какой-то причине, вот он и решил усилить себя.

Юри была абсолютно права. Магические силы Икки не успели восстановиться, поэтому он прибегнул к ускорению движений.

Полное усиление позволило ему развить скорость, не уступающую Итто Шуре!

«Вот она, моя ошибка: я слишком зациклилась на Итто Шуре!»

Икки приблизился на расстояние удара и лишил её возможности активировать Кадзэ-но Цумэато.

Он провёл её.

«Но это ещё не конец! Пускай он приблизился, я просто оттолкну его меч и снова отпрыгну!»

Исчерпавший магические резервы Куроганэ не смог бы повторить стремительный рывок.

«Вот он, мой шанс! Я обязательно покорю эту вершину!»

Издав боевой клич, Аясэ взмахнула Хидзумэ.

Лезвие рассекло только воздух.

– Э…

«Он же был прямо передо мной...»

Однако алый клинок всего лишь промелькнул перед кончиком его носа.

«Я неверно рассчитала дистанцию? Да нет, не может быть. Куроганэ-кун был на расстоянии удара».

Тем не менее, парень исчез, будто мираж.

Позади него бежал второй, настоящий.

Аясэ опешила.

Конечно. Она же понятия не имела об изобретённых им техниках.

В основе этой лежало внезапное изменение темпа бега, благодаря которому впереди Икки образовывался фантом, который одурачивал противника.

Этот приём стоял в одном ряду с Седьмым тайным искусством – Райко[✱]Молния..

– Четвёртое тайное искусство – Синкиро[✱]Волк Шен. Шен – в китайской мифологии – дракон или морское чудище, которое умеет принимать любой облик и создавать миражи..

Интэцу вонзился в тело промахнувшейся Аясэ.

◆

– Вот та-а-а-а-а-ак! Куроганэ – чистое попадание! – закричала Исогаи.

Трибуны ответили дружным рёвом.

– Аяцудзи упала на колени! Однако крови нет!.. Это…

– Кха, кха… Да. Скорее всего, Куроганэ-кун перевёл девайс в иллюзорную форму.

– Вы хотите сказать, что он не устал, а специально так поступил?

– Да.

– Но зачем? Не хочет ранить девушку?

– Нет конечно. Против меня-то он не сдерживался, – ответила Юри и вполголоса добавила. – Вероятно, он преследует какую-то цель помимо победы.

Тем временем Аясэ, упавшая на четвереньки, изо всех сил пыталась встать. Её била крупная дрожь. Во взгляде, обращённом на Икки, сквозила ярость.

– Что ты задумал?

– А?

– Не притворяйся… Почему ты не ранил меня?!

– Ты в любом случае не сможешь продолжить бой.

«Он смеётся надо мной… Презирает».

Оскорблённая Аясэ напрягла все мышцы.

Девайс в иллюзорной форме не нанёс видимых повреждений, он просто лишил её сил.

Но Аяцудзи верила в себя.

Она была в отличной физической форме и без труда поспевала за Икки и Стеллой во время их утренних пробежек.

«Я могу не обращать внимания на эту тяжесть».

– Э-э…

Однако… тело не слушалось.

– Почему?..

«Если я не встану, если я не одолею его, всё будет кончено. Я не спасу отца. Почему? Почему?! Неужели... моя душа иссохла?»

Да, внутри царила пустота.

Аясэ старалась изо всех сил, но не могла разжечь пламя боевого духа.

«А, всё ясно... Моя душа отказывается от нечестного боя... Это её крик».

Когда человек оказывается в, казалось бы, безвыходном положении, ему нередко помогает всплеск эмоций.

«Ещё не всё потеряно. У меня остались попытки. Нельзя сдаваться», – постоянно подбадривала себя Аясэ.

Какими бы суровыми ни были тренировки, как бы ни болели сорванные мозоли, она гордилась тем, что практикует стиль Аяцудзи, и никогда не опускала рук.

Но потом предала саму себя.

– Ты прав, Куроганэ-кун.

Сил продолжать бой не осталось.

– Я проиграла.

◆

– Во-оу, Аяцудзи признаёт поражение! Бой окончен! Бездарный рыцарь Куроганэ Икки добавляет в свою копилку одиннадцатую победу! Напомню, он одержал верх над такими известными блейзерами, как Охотник и Эйфория бегуна! Мне кажется, его уже можно поздравлять с выходом на Фестиваль!

Аясэ мельком взглянула на вопящих зрителей и сухо усмехнулась.

– Какая я жалкая... Не смогла поступиться одними принципами, спасовала перед другими... – презирая саму себя, горько проговорила она.

Однако…

– Ты не жалкая, – решительно возразил Икки.

– А?..

– Ты заметалась, ошиблась, потерялась, но именно что не поступилась. В этом твоя сила. – Он протянул девушке руку. – Аяцудзи-сан, скажи... что Пожиратель мечей забрал у тебя? Чем он до сих пор угнетал тебя?

– Ну узнаешь ты, а что дальше?

– Я всё верну, – не раздумывая ни секунды, ответил Икки.

«Если я возложу на Куроганэ-куна надежды, он без капли сомнений поднимет меч», – поняла Аясэ. И всё же...

– Ничего я не расскажу. Это тебя не касается.

«Куроганэ-кун слишком добрый. А я дура набитая... Я не позволю ему драться с тем бешеным отморозком. Хватит и того, что папа из-за него пострадал».

Аясэ отвернулась.

– Тогда я сам разузнаю.

– Э?

– Я буду следить за тобой, вынюхивать и всё узнаю.

– О-о чём ты…

– Узнаю и всё верну. Сначала ты сталкерила за мной, теперь моя очередь. Это справедливо, а?

Немыслимо.

Какая очередь?.. Нет никакой очереди.

«Так я только буду должна ему ещё больше».

– Почему? – дрожащим голосом проговорила Аясэ. Она наконец дала волю слезам. – Почему ты помогаешь мне? Я же предала тебя... обманула...

Икки чётко ответил:

– Мне не нужен повод, чтобы вытереть слёзы друга.

– !..

В то же мгновение образ Икки... поразительным образом наложился на образ Кайто, который ради учеников поставил на кон свою жизнь.

«Куроганэ-кун точно такой же».

Его будут оплёвывать, обливать грязью, но он не обнажит меч. Однако обидчикам друзей он спуску не даст.

«Да… точно… Как же я упустила это из виду? Я же должна была стремиться к их уровню».

Аясэ вытерла глаза ладонями.

Кожа затвердела и огрубела от мозолей. Никто бы не назвал её руки красивыми.

Такие же руки были у Кайто и Икки – настоящих мечников.

«Да. Я просто хочу вырасти истинным рыцарем и держать меч, как папа».

Аясэ вспомнила, как отбросила свою гордость. Она загнала её в самый дальний угол души, когда Кураудо грубой силой отобрал додзё.

Сжав кулаки, девушка решилась.

– Куроганэ-кун… помоги мне!..

«Я не должна идти против учений отца, растаптывать честь и достоинство и превращаться в страдалицу. Мне нужна помощь доброго и сильного парня. А взамен я буду безгранично верить в него».

Аясэ взяла его за руку.

– Вот это я и хотел услышать, – тепло улыбнулся Икки и сжал её ладонь.