Онлайн чтение книги Это был всего лишь брак по контракту It was just a contract marriage
Глава 11

Принц Угельский и его свита собрались на празднование победы, но веселье было далеко не радостным. Не только Резетт, но даже император и императрица, а также все представители знати испытывали чувство дискомфорта. Варварское поведение завоевателей было безвкусным и вульгарным: один стол был завален десятками пустых бокалов. Ни один дворянин не захотел бы, чтобы с ним обращались как с равным, даже если бы он состоял в одном Северном союзе.

Для Резетта, привыкшего к пренебрежительному отношению, ситуация не была чем-то новым. Он был героем победы и не мог отстраниться от празднования, но мысли его были заняты другим.

— Я слишком долго был вдали, — подумал он.

Ротиара, земля сочных полей и теплого солнца, лежала неподалеку к югу от шумного мегаполиса Ван Иела. Она была известна как амбар севера, что влекло за собой свои собственные вызовы. Несмотря на плодородную почву и благоприятный климат, управление поместьем было нелегким делом.

Когда ему впервые был присвоен титул, он искал небольшой участок на северном краю Ван Иела, место, где он мог бы уйти от любопытных глаз империи. Но у императора были другие планы. Смахнув рукой, он подарил Резетту землю Ротиары, утвердив ее прочно в пределах столицы.

С тяжестью поместья на своих плечах, Резетт был мучим еженедельными отчетами и всевидящим взглядом императора. При малейшем намеке на неправильное управление император ниспосылал на Резетта град критики и требований.

Но, как говорил Нойер, отсутствующий помещик лучше, чем вовсе его нет. Если бы Резетт только нашел наследника, готового взять на себя управление Ротиарой, возможно, земля могла бы быть управляема с некоторой более снисходительностью."

Под влиянием бреда Нойера, и после пятнадцати лет правления Гранд-герцогом, Резетт овладел искусством составления безупречных отчетов. Тем не менее, несмотря на его труд, территория была оставлена без присмотра почти на год, и, вернувшись, он знал, что перед ним много работы в преддверии праздника урожая.

Резетт планировал сделать небольшую остановку в столице, всего три дня отдыха, прежде чем отправиться в требовательные земли Ротиары. Но, глядя в окно, в его уме звучала только одна мысль: церемония казни принцессы Арган.

Резетт колебался на мгновение, в отличие от предыдущей недели, когда он был решителен. На этот раз он чувствовал себя неуверенно, стоит ли ему идти к ней или нет. Эти бессмысленные заботы поглощали его время и энергию. Он подумал, что она должна быть женщиной с богатым опытом, что заставило его еще больше сомневаться.

— Итак, вы, мой господин из братской страны. Вам действительно не хочется позаботиться о принцессе Арган? — словно читая мысли Резетта, принц Угеля, сидящий напротив, громко закричал. — Было бы интересно привести ее сюда сейчас, не так ли?

— Казнь принцессы назначена на послезавтра, — ответил Нойер с принужденной улыбкой, скрывая свое недовольство. — Если это ваше желание, вы можете вернуться с ее головой в качестве трофея.

Это было явным предупреждением отступить. Резетт наблюдал, как Янок Сихат выругался.

Принц проявлял чрезмерное влечение к принцессе уже несколько дней. Не удовлетворил ли его публичный казнь на площади? Может быть, он жаждал чего-то большего, чем просто ее тело? Красивое лицо, изящная и соблазнительная форма, или даже намек на магию, которая могла бы оставаться в ней?

Резетт бросил пронзительный взгляд на мужчину. Янок Сихат воспользовался суетой банкета, чтобы незаметно ускользнуть. Из-за излишнего пьянства его ходьба была нетвердой и шаткой.

Он направлялся в тюрьму к пленной принцессе, имея на уме явео недобрые намерения.

— Ваше Высочество, куда вы направляетесь? — спросил Рубен, смущенный, глядя, как его начальник вдруг встал со стола. Резетт проигнорировал вопрос и вышел из банкетного зала, не проронив ни слова.

***

Элис пробудилась от звука неуверенных шагов. Каждая мышца её тела ныла, пока она лежала на грубом каменном полу. Капюшон, который скрывал её лицо с момента пленения, мешал ей видеть.

Встряхнув головой, она откинула капюшон, и ее глаза встретились с глазами другого человека. Кровавый, с желтыми ободками и кровоточащими глазами, этот взгляд вызвал в ней тревогу. На мгновение мужчина, казалось, был ошеломлен ее чертами, освещенными лунным светом. Его темные глаза отражали ее испуганное лицо, но на мгновение уголок его рта искривился в гротескной улыбке.

— Действительно...

Внезапно он протянул руку через решётку её камеры, словно в восхищении. Элис отпрянула в страхе, инстинктивно понимая, кто он, хотя никогда раньше его не встречала.

Янок Сихат, четвёртый принц королевства Угель. Человек, который пришёл забрать её три дня назад.

— Даже император красив, но, похоже, о нём нечего и говорить.

Он протянул свою покрытую мехом руку через железные прутья, и Элис взглянула на него с презрением.

— Не трогай меня, — сказала она. Её гордость не позволяла ей поддаваться страху перед врагом.

Он жадно изучал её, пока Элис изо всех сил пыталась сохранить спокойствие.

— Ты действительно такая могущественная? — спросил он.

— Что? — с недоумением ответила Элис.

— Сбрось своё притворство, — презрительно усмехнулся он. — Разве ты не знаешь, что твой император забрал мою сестру и отдал всю её силу тебе?

Элис слышала это впервые.

Он говорил о кругах, вырезанных Андреем на её теле? Мысль о том, что Янок знает о кругах, вырезанных Андреем на её теле, заставила её кровь похолодеть. Невидимый магический круг, выгравированный на её коже, был секретом, известным только ей и Андрею.

Янок ухмыльнулся, покачивая мешочек с ключами. — Мне нужно проверить перед тем, как убить тебя. Посмотреть, действительно ли эта сука волшебница, — сказал он, в его глазах мелькнул жестокий блеск. — Если ты пустая банка, я просто отрежу твою красивую голову и заберу её с собой. Голова принцессы станет отличной приманкой.

Ключ идеально подошёл к замку, и Элис вздрогнула от звука поворачивающегося ключа. Но, к её удивлению, дверь тюрьмы не открылась. Вместо этого послышался тяжёлый удар, за которым последовал глухой звук.

Звук был настолько угрожающим, что казалось, будто ломаются кости. В то же время погасла лампа, освещавшая тюрьму, погрузив Элис в полную темноту.

Она открыла глаза, но ничего не видела. Она слышала, как кто-то хрипло задыхается и пинается поблизости, кого-то тащат прочь. Жалобные стоны постепенно удалялись вместе с тяжёлыми шагами кого-то другого.

Элис бессознательно прикусила губы. — Сэр, сэр Кирстан...? — прошептала она, не понимая, почему имя этого человека пришло ей на ум. Возможно, потому что шаги были похожи, или потому что сэр Кирстан был единственным, кто мог оказать ей маленькую услугу в этом чужом краю Ван Йела. Она чувствовала знакомое присутствие, достаточно большое, чтобы его нельзя было игнорировать, но не угрожающее.

Однако из темноты не последовало никакого ответа. Шаги продолжались, уверенные и решительные. Тяжёлое дыхание Янока постепенно стихало, пока не затихло полностью.

Элис подняла дрожащие руки, ухватилась за железные прутья и затрясла их изо всех сил. Дверь оставалась прочно запертой. Комната снова погрузилась в зловещую тишину.

Мужчина ответил на её зов каменным молчанием, не произнеся ни слова. Элис всё ещё не могла разгадать его мысли. Было ли это частью его принципов заботиться о запястье пленника, чтобы оно не пострадало на эшафоте? Или это была просто обязанность рыцаря защищать слабых? Или, возможно, он сочувствовал ей?

Она отчаянно надеялась на последнее.

Она стояла там, ошеломлённая и замеревшая, держась за прутья, что казалось вечностью, прежде чем наконец прошептала, — Спасибо. — Но возвращённая тишина была всё такой же пустынной, как всегда. Элис оставила слова, которые не смогла произнести, запертыми внутри себя.

И прости.

С тех пор как её захватили, Элис ломала голову над способами выживания. Сколько бы она ни размышляла, только один человек приходил ей на ум. Он никогда не отвечал на её зов, но всё же был самым добрым душой, которого она встретила в Ван Йеле.

Прежде чем она осознала это, Элис прислонила своё заплаканное лицо к железным прутьям, её мысли были поглощены именем, выгравированным в её памяти. Резетт Кирстан.

Она никогда не сможет его забыть.

***

На рассвете дня казни Элис сидела посреди темницы, окруженная стенами, которые позволяли лишь тонкому лучу света проникнуть в комнату, и спокойно собирала свои мысли.

Сегодня может быть последним днем её жизни.

Пока она кусала губу, вкусив кровь, нервы брали свое. Элис с нетерпением молилась, чтобы план, хоть и неопределенный, оказался успешным. С закрытыми глазами и сложенными руками она произнесла молитву, и луч света осветил её. Ее шелковистые волосы в сочетании со стройными плечами стали похожи на нимб, когда свет полился вниз. Она выглядела так, словно сошла с картины.

Наконец, Элис открыла глаза.

Она повысила голос, обращаясь к тюремщику, который настороженно поглядывал на нее сквозь решетку.

— Можете ли вы передать, что принцесса Аргана просит аудиенции у императора Ван Йелы?

Император Ван Йелы не был тем, кто откажет в таком запросе, особенно если это приходит от последнего принца королевства, которое когда-то правило рядом с ними. Даже если император был подозрителен по отношению к Элис, он бы всё равно удовлетворил её просьбу в знак уважения к их общей истории.

Её интуиция оказалась верной. Император удовлетворил запрос, и двери её тюремной камеры скрипнули, открываясь. Элис была сопровождена рыцарем, её оковы звенели с каждым шагом, когда она проходила через незнакомые залы императорского дворца Ван Йелы.

Пока она шла, мысли ее блуждали. Она поняла, что далеко ушла от идеи благородной смерти. Возможно, она всегда была далека от благородства, начиная с дня её рождения. Элис не была сильным правителем, и ей не хватало королевской осанки, которая приходит с королевскими титулами. Вся её жизнь прошла в тени её близнеца, никогда по-настоящему не смогла выйти из-под их влияния. Жители Аргана поклонялись принцессе, которую никогда не видели, но Элис так и не оправдала их ожиданий, не оставив после себя никаких значимых достижений.

Ее родители и близнец Андрей, должно быть, с ранних лет знали, что она не годится для того, чтобы править Арганом с достоинством и изяществом, которые требуются от правителя. Они держали ее в тайне от мира, вдали от посторонних глаз. Но теперь, если ей суждено жить, она была полна решимости извлечь из этого максимум пользы.