Онлайн чтение книги История непреднамеренной любви Love History Caused by Willful Negligence
Глава 11

- Если мы просто снимем эту сцену, все закончится, так что давайте сделаем все, что в наших силах.

Режиссер кричал, подбадривая персонал и актеров. Все пострадали из-за исключительно холодной погоды. Чхве Ин Соп выяснил, почему генеральный директор Ким и директор Ча отправили его переодеваться.

Каждый раз, когда он приезжал на место съемок, Чхве Ин Соп был занят тем, что просто контролировал толпу, но сегодня у Ли У Ёна было много требований. Ему хотелось горячего зеленого чая, он хотел вытереть руки горячим полотенцем, горячий компресс или горячий кофе облегчат его горло, он хотел посидеть в удобном кресле и т.д.

Чхве Ин Соп был занят весь день без перерыва, выполняя постоянные просьбы. В то же время он не мог расслабиться, потому что присматривал за ребенком-актером, которого мать время от времени бросала ему.

Ли У Ён пил горячий зеленый чай и смотрел на Чхве Ин Сопа, несущего ребенка-актера. Как сказал Чан Енсу, мать ребенка вела незначительные разговоры с директором, поэтому ей, похоже, было наплевать на ребенка. Чхве Ин Соп вложил в руку ребенка воздушный шарик, который он купил на свои собственные деньги, и вел себя как няня. На губах Ли У Ёна появилась улыбка.

Это была машина, о которой он думал, когда увольнял менеджера. Чхве Ин Соп был идеальным менеджером, который точно понимал и соответствовал его вкусам и индивидуальности. Он был тихим, сообразительным и обладал хорошим характером. Это было идеально. Он был таким идеальным менеджером, что Ли У Ён действительно хотелось спросить, откуда он взялся.

Итак, Ли У Ёну не нравился Чхве Ин Соп. Он был чрезмерно совершенным.

Это было так, как если бы Чхве Ин Соп стремился стать менеджером Ли У Ёна и вписаться в эти рамки. Больше всего было забавно, что он утверждал, что является его поклонником. Сначала Ли У Ён подумал, что это так, но по выражению глаз быстро понял, что менеджер лжет.

Ли У Ён был прирожденным актером. Он сразу смог понять, действительно ли он человеку нравится или тот притворяется.   

Новый менеджер не был его поклонником. Он знал всю информацию о Ли У Ёне, которую он никогда не мог бы узнать, если бы не являлся фанатом, но Чхве Ин Соп точно  не был фанатом. Тем не менее, Чхве Ин Соп утверждал, что сам является фанатом и изо всех сил старался поймать взгляд Ли У Ёна.

- Это весело, но это все, - пробормотал Ли У Ён, глядя на Чхве Ин Сопа, который не спускал с него глаз, даже когда носил на руках ребенка.

“Я имею в виду, это весело, но настроение такое мрачное. Так что мне придется изменить его прямо сейчас”.

- Господин Ли У Ён.

Чхве Ин Соп, который приближался к нему, выкрикнул его имя. Он продолжал говорить без малейших признаков затруднения, хотя постоянно тяжело дышал, потому что ребенок был тяжелым.

- ...я записал вас в салон на сегодня, но я изменю время.

- Ладно. Это может закончиться позже, чем я думал.

Для съемки на открытом воздухе было много переменных, поэтому обычно съемки заканчивались намного позже ожидаемого времени. Поскольку генеральный директор Ким настаивал на том, что холодный ветер вреден для кожи и что о ней нужно заботиться после съемок на открытом воздухе, Ли У Ён часто так делал. Сегодня он на некоторое время забыл об этом, но новый менеджер, казалось, не забыл об этом факте, пока отчаянно заботился о нем и ребенке-актере.

- Я думаю, что вы, Ин Соп, действительно талантливы.

- Я просто делаю свою работу.

Каждый раз, когда он слышал комплименты, Чхве Ин Соп выглядел растерянным, не зная, куда деть глаза. Это было неприятное смущение, сопровождаемое стыдом. Было ясно видно, что он был несколько недоволен тем, что сказал другой человек, и не знал, что сделать, чтобы скрыть это.

- Потому что вы менеджер? Или фанат?

- Это и то, и другое...

Ли У Ён рассмеялся.

Было бы очень хорошо, если бы это было исключено. Было очевидно, что ему это не нравилось, но было похоже, что он отчаянно пытался привлечь внимание другого человека.

Весело, но раздражает. Однако недовольство было гораздо большим, поэтому Ли У Ён решил сменить менеджера как можно скорее.

- Господин У Ён, вы можете сесть здесь. Мы просто снимем твою мимику, хорошо? Ты можешь взять Ен Су за руку. Без разговоров.

- Да.

- Госпожа Ен Су, вы ездили на американских горках?

- Конечно. Мне это очень нравится

- Вы в порядке, господин У Ён?

- Все хорошо.

- Это не так страшно, так что не волнуйтесь. Если вы боитесь, вы можете кричать. Я отредактирую эту сцену, микрофон отключен.

Люди расхохотались над шуткой режиссера и сели в аттракцион. Ли У Ён взял Чан Ен Су за руку и позволил ей залезть первой, а сам сел рядом с ней.

- Есть ли свободное место?

Помощник режиссера, который проверял сиденье, указал на заднее сиденье Ли У Ёна и сказал:

- Что? Как это? Просто посадите туда кого угодно.

- Кто-нибудь из команды осветителей вон там.

Помощник режиссера закричал, но никто добровольно не вышел вперед. Речь шла не о других местах, но появление на экране казалось обременительным, потому что оно находилось прямо за Ли У Ёном.

- Вот, менеджер господина У Ёна.

- Да?

- Прокатитесь. Если вы боитесь, вы можете не высовываться.

- Я? ...Я? - спросил Чхве Ин Соп, заикаясь, так как был очень напуган.

- Это не так страшно. Все в порядке.

- Нет, я...мне это не нравится...

- Чего вы так боитесь? Поторопитесь.

Когда режиссер жестом велел ему продолжать, Чхве Ин Соп посмотрел на Ли У Ёна с ярко-красным лицом. С первого взгляда Ли У Ён смог понять, чего от него хочет менеджер.

“Помоги мне”.

- Если вы боитесь, возьмите меня за руку.

Ли У Ён перевел взгляд на Чан Ен Су и произнёс добрые слова. Обстоятельства, в которых находился менеджер, были вне его компетенции. Если менеджер уволится со своей работы из-за этого, это тоже не будет плохо.

Чан Ен Су опустила предохранительную планку и ответила приятным голосом:

- Если У Ён тоже напуган, возьми меня за руку. Я буду крепко держать тебя.

Чхве Ин Соп, который побелел, отодвинулся и сел. Похоже, что ребенка-актера забрала мать.

- Я, режиссёр...там, я...

Чхве Ин Соп тихим голосом позвал режиссера, чтобы узнать, есть ли у него что сказать, но он был слишком занят, обращая внимание на положение камеры.

- Я, там господин У Ён...

- Что?

- Там, там, я...я...

Увидев лицо Чхве Ин Сопа, который был напуган настолько, что выглядел жалким, Чан Ен Су спросила так, как будто она волновалась:

- Вы в порядке? Менеджер господина У Ёна, вы, должно быть, очень напуганы.

- Если вам страшно, вы возьмете меня за руку?

Ли У Ён игриво протянул руку и улыбнулся. Чхве Ин Соп поджал губы и покачал головой. Охранники обошли вокруг и опустили предохранительную планку.

- Нет! Я…! Эй!

Чхве Ин Соп что-то крикнул, но звук скрипа и запирания предохранительной планки отозвался тяжелым эхом.

- Там, там...!

- Так, менеджер господина У Ёна, все записывается на аудио, поэтому, пожалуйста, ведите себя тихо и начинаем снимать. Готово, поехали.

Режиссер подал знак.

Чхве Ин Соп с бледным лицом схватился за предохранительную планку и склонил голову. Когда Ли У Ён увидел, что менеджер дрожит от страха, он слегка улыбнулся.

- Держитесь крепче.

Он что-то прошептал Чан Ен Су и посмотрел на Чхве Ин Сопа.

Аттракцион тронулся с места.

***

- Я встретила принца.

- Что? Снова?

- Да. Я встретила принца. На этот раз, я уверена, это должен быть принц, которого я так долго ждала.

Каждый раз, когда Дженни двигалась, пол скрипел. Локти ее старого розового кардигана были настолько изношены, что их уже нельзя было залатать, а ее черная юбка была достаточно блестящей, чтобы было видно, что она ее много раз стирала.

Дженни широко улыбнулась, обнажив кривые зубы. Она села на кровать Питера и сложила руки.

- Сегодня, Сандра, эта чертова сука облажалась. Сбила меня с ног, чертова сука. Что за гребаная сука.

Дженни была зла, об этом говорило ее лицо, говорило о том, что она несчастна. Питер, который весь день лежал в постели и читал книгу, слушал ее так, как будто это было интересно.

- И?

- Я упала посреди коридора. Эта чертова сучка стала хихикать и смеяться вместе с футбольными мальчиками и спрашивать: "Ты в порядке?". Обращалась не ко мне, а в коридор. Она злая. Она будет наказана.

Питер нахмурился и кивнул. Девушка по имени Сандра, которую он знал только по рассказам Дженни, была сукой, как никто другой в мире.

- Все засмеялись. Я подбирала ручку, выпавшую из моего пенала. Я рассказывала тебе о своей любимой ручке? Тетя Спенсер...

- Единственная в мире грушевидная ручка, которую тетя Спенсер подарила тебе на день рождения!

- Это верно! Это верно.

Дженни лучезарно улыбнулась. Эту историю парень слышал бесчисленное количество раз, но каждый раз, когда он ее слышал, на лице Питера появлялось счастливое выражение.

- Пенал перевернулся. Поэтому я протянула руку, чтобы поднять его!

Щеки Дженни порозовели. Увидев, как заблестели ее голубые глаза, Питер был так взволнован, как будто это была его работа, и ждал следующего слова.

- Этот человек поднял его. Мою ручку! Единственная и неповторимая ручка в мире! Это был элегантный и красивый палец. У него были черные волосы и черные глаза, такие же, как у тебя.

При словах "черные глаза и черные волосы" Питер почувствовал симпатию к принцу Дженни, которого не знал его в лицо.

- Он похож на меня?

- Ах, нет. Вовсе нет.

- Как же так...

- Питер, Питер. Я люблю тебя больше, чем кого-либо, но принц и ты совершенно разные. Он квотербек.

- Квотербек?

Школа Дженни славилась своей футбольной командой. Питер не мог не удивиться, узнав, что азиаты играли там на позиции квотербеков.

- Он высокий и красивый, и какой у него хороший голос. Он спросил меня, все ли со мной в порядке, и протянул мне ручку. У него голос, как шоколад.

- Вау… есть такие люди.

Принц Дженни казался человеком, который не мог сравниться с ним, который был слабым и худым, и чья повседневная жизнь заключалась в том, чтобы лежать в постели и читать книгу. 

- Он очень хорошо учится.

- Потрясающе.

- И он также очень популярен среди женщин. Эта чертова Сандра - одна из тех девушек, которые гоняются за принцем!

- Вау...

Азиатские мальчики обычно не пользовались популярностью. Азиатские девушки часто нравились из-за их таинственного очарования, но мужчины - нет. Поскольку их сравнивали с жителями запада с точки зрения физического состояния, большинство девушек не чувствовали к ним влечения.

- Он очень дружелюбный человек с улыбкой. Принц.

Всякий раз, когда Питер слушал объяснения Дженни, образ принца, который был у него в голове, становился все более и более конкретным.

Высокий рост, красивые руки, шоколадный голос и дружелюбная улыбка. Квотербек.

- Забудь об этом. Я определенно пойду на выпускной вечер с принцем. Сандра, Рэйчел, Келли, Эмили и все девочки, я буду целовать принца столько, сколько захочу!

Когда она перечисляла имена девочек, которые издевались над ней, голубые глаза Дженнифер горели энтузиазмом. Питер расхохотался. Это было потому, что голос Дженни был таким серьезным.

- Ха-ха-ха-ха-ха.

- Почему ты смеешься! Что смешного?

- Нет, просто потому, что это весело. Вы только сегодня познакомились, неужели вы уже так далеко зашли?

- Конечно. У нас будет пятеро детей. Самый младший из них возьмет твое имя. Ты будешь крестный отец наших детей. Было бы здорово, если бы его таинственные черные глаза и мои голубые глаза были наполовину смешаны! - сказала она, сложив руки вместе.  

- Дженнифер! Дженнифер! Куда, черт возьми, делась эта чертова свинячья сука! Дженнифер!

Флегматичный голос из окна начал искать Дженни. Это была мать Дженни, Матильда. Матильда всегда выглядела усталой, без макияжа, в черном платье, которое всегда плотно облегало ее тело. В шесть часов она позвонила дочери, казалось, она непременно убьет ее. Весь город ненавидел крики Матильды, но никто не мог заткнуть ей рот. Будучи набожной мормонкой, она считала грехом отказ от приема пищи. Супруги без колебаний наказывали дочь, совершившую преступление. Местные жители ненавидели эксцентричную пару, которая верила в ересь. Никто не любил их дочь Дженни.

Единственным другом Дженни был застенчивый, тощий мальчик-азиат по соседству. А для Питера Дженни была его единственным другом.

- Пора идти.

Когда Дженни с улыбкой встала с кровати, простыни на кровати зашевелились. Она поцеловала Питера в потную щеку.

- Пока. Выздоравливай. Ты собираешься завтра в больницу?

- Да. Для регулярных осмотров.

- Ты должен поскорее поправиться и пойти со мной в школу.

- Подожди. Я вернусь в школу в марте.

Они оба знали, что это было неподтвержденное обещание, но никто не подавал никаких признаков этого. Питер, перенесший несколько операций из-за врожденного порока сердца, недавно перенес приступ во время ходьбы и теперь большую часть времени проводит лежа.

На данный момент он перенес три операции. Для Питера было почти невозможно вернуться в школу.

- Когда я умру, я отдам тебе свое сердце, мой дорогой Питер.

Дженни стояла в дверях и смотрела на Питера. Это было ее стандартное прощание с ним. Питер ответил с улыбкой.

- Твое сердце мне не подойдет. Кроме того, если бы я его получил, я бы влюблялся в твою школьную футбольную команду в одного за другим, верно? Я не хочу быть геем.

Дженни рассмеялась. Каждый раз, когда она улыбалась, ее выступающие зубы выделялись еще больше. Питеру нравилась Дженни. Это не было романтическим влечением, ему просто нравился человек.

Он всегда считал несправедливым, что люди игнорируют ее обаяние, потому что она была шумной, бредовой, толстой и плохо одетой.

Питер вытащил блокнот, лежавший рядом с кроватью, и взял его в руки. У него была привычка записывать свой распорядок дня или что-то еще в блокнот. В эти дни все разговоры с Дженни записывались в блокнот, но даже это доставляло ему удовольствие.

- Пока, Дженни.

- Пока, Питер.

Попрощавшись, Питер, держа ручку в руке, позвал Дженни, чтобы остановить ее.

- Дженни!

- Что? - спросила она, поворачивая голову.

- Как зовут принца?