Онлайн чтение книги Три раза замужем за соленой рыбой Married Thrice to Salted Fish
1 - 100

Как только У Юй Юань прибыл с засадой, Западный Ся сразу же потерпел поражение. Иными словами, как только Гу Фучжоу пал, войска Западного Ся потеряли весь боевой дух. Достигнув цели, люди Западного Ся начали отступать. Железная кавалерия Дайюй погналась за ними, глаза каждого солдата были красными. Их командир был захвачен живым, а войска перебиты.

После этой единственной ночи по долине потекла река крови. В тот же момент Ши Пэй повесил знамя Дайюй над стенами Юнляйна. Наконец-то Юнляйн, эта северо-западная крепость, вернулась к Дайюй.

В последней битве Дайюй отвоевали Юнляйн и оттеснили тяжелораненые войска Западного Ся к северной границе. Они убили десятки тысяч своих врагов, но ценой им были лишь 3 000 их кавалерии. Это была великая победа, но среди солдат в лагере Северо-Западной армии не было видно ни малейшего намека на радость.

Против завывающего холодного ветра развевались белые флаги, в воздухе витал пепел бумажных денег. Свет костров отражался на бледных и скорбных лицах. У Юй Юань простоял на коленях перед скрижалью Гу Фучжоу целый день и ночь. Он ничего не ел и не пил. Он крепко сжимал меч, висевший у него на поясе. Его глаза налились кровью. Он испытывал угрызения совести, горе и негодование, но больше всего - убийственное желание. Если бы Ши Пэй не остановил его, он бы догнал Западный Ся до самой столицы. Он бы сровнял страну с землей. Он взял бы голову императора Западного Ся, чтобы принести ее в жертву ушедшему духу генерала Гу.

С этого момента это стало его желанием на всю жизнь.

Шэнь Хуайши снял доспехи и облачился в легкое одеяние. Он вошел в палатку. Он посмотрел на мемориальную табличку Гу Фучжоу. Его адамово яблоко подрагивало, и он, сохраняя самообладание, сжег три палочки благовоний. Ши Пэй вручил ему срочный отчет и сказал хриплым голосом. "Простите, что вынужден беспокоить вас по этому поводу, Шэнь Сюн-ди".

Сильный снегопад преградил путь в столицу, и самый быстрый кавалерист в армии не мог быть быстрее Шэнь Хуайши. Но даже несмотря на это, тому времени, когда Шэнь Хуайши вернется в столицу с отчетом о сражении и известием о смерти Гу Фучжоу, пройдет уже полмесяца.

Последнее сообщение о северо-западе, которое получил зал Циньчжэн, также было получено полмесяца назад. Согласно отчету, оборона Юнляйна была прочной, вражеская армия отказывалась выходить, а атаки Северо-Западной армии оказались неэффективными. Более того, путь провианта из Гуанъяна в Юнляйн был перекрыт сильным снегопадом. Снабжение армии находилось в плачевном состоянии, а ее боевой дух падал.

Драконий трон рядом с драконьим столом убрали, заменив его старомодным деревянным креслом. Сяо Сунцзы вошел в зал с чаем и увидел, что Линь Цинъюй сидит на этом кресле, положив лоб на руку; густые ресницы, похожие на перья, отбрасывают бледные тени на щеки.

Сяо Сунцзы решил, что Линь Цинъюй спит, и постарался сделать шаги потише. С тех пор как император "внезапно заболел", он восстанавливал силы в своих покоях, не выходя из зала Циньчжэн. Теперь Линь Цинъюй стал наполовину хозяином зала Циньчжэн. По приказу императора он рассматривал здесь отчеты, встречался с вельможами и министрами, обсуждал государственные дела. Главный помощник, намного превосходящий всех остальных.

Линь Цинъюй так нагло и беспринципно принуждал императора и отдавал приказы чиновникам. Назвать его вором и предателем не было бы преувеличением. Но, видя, что по всему дворцу стоят императорские гвардейцы и батальон железной кавалерии, никто не осмелился высказаться. Не имея возможности увидеть императора, чиновники могли только просить о встрече с вдовствующей императрицей. Вдовствующая императрица сказала: "Айцзя стареет. Управляя из-за занавеса, я часто оказываюсь не в состоянии сделать столько, сколько мне хочется. Хорошо, что есть императорский доктор Линь, который поможет облегчить заботы Айцзи".

"Но мастер Линь все еще не более чем императорский врач. Чтобы простой императорский врач управлял правительством и отдавал приказы министрам — это просто неслыханно. Это позор для нашего великого Дайюй!"

"Благодарю вас за напоминание Айцзи". Вдовствующая императрица легкомысленно ответила: "Как вы считаете, какую официальную должность должна дать ему Айцзя?"

...

С тех пор как Цуй Лянь ушел в отставку и вернулся в родной город, должность премьер-министра оставалась вакантной. Некоторые говорят, что пройдет немного времени, и Линь Цинъюй перестанет быть "императорским доктором Линь", а все гражданские и военные чиновники будут называть его "премьер-министром Линь".

Все вещи требуют постепенного процесса. Переход от императорского врача к премьер-министру - слишком большой скачок. Двору все еще нужно было сохранить лицо. В итоге вдовствующая императрица назначила Линь Цинъюй министром церемоний - должность третьего ранга.

Когда Сяо Сунцзы поставил чашку на стол, Линь Цинъюй открыл глаза. Сяо Сунцзы подумал, что, должно быть, разбудил его шумом, поэтому поспешно встал на колени и извинился: "Этот бесполезный слуга потревожил сон мастера Линь".

Линь Цинъюй ответил: "Ты тут ни при чем. Я всегда спал чутко. Вставай".

Линь Цинъюй уже несколько дней мучили кошмары. Такая вялость была неизбежна. Чтобы избежать кошмаров, он не спал уже три ночи и дремал в течение дня. После нескольких дней стресса Линь Цинъюй сильно похудел, контуры его лица стали еще более выраженными. Он отпил чаю, полученного от Сяо Сунцзы, и спросил: "Есть ли новости с северо-запада?"

Линь Цинъюй спрашивал об этом уже в третий раз за день. Сяо Сунцзы покачал головой и ответил: "Мастер Линь, последнее сообщение с северо-запада пришло не так давно. Следующий, скорее всего, придет не так скоро".

Линь Цинъюй негромко сказал: "Но он писал мне письмо каждые два-три дня".

"Разве ты не говорил, что ситуация на Северо-Западе находится на критическом этапе? Генерал Гу, должно быть, слишком занят".

Как бы он ни был занят, он всегда отвечал на письма.

Вошел евнух и сказал: "Господин Линь, император просит вашего присутствия".

Линь Цинъюй легкомысленно ответил: "Хорошо".

После перемены в зале Циньчжэн он заточил Сяо Цзе в своих покоях. Поначалу Сяо Цзе весь день был беспокойным и хотел видеть его каждый день. Как только приходил Линь Цинъюй, то спрашивал у него только о положении Си Жуна, неоднократно умоляя его пощадить того. Позже Линь Цинъюй дал Сяо Цзе немного лекарства, и Сяо Цзе на время успокоился.

Линь Цинъюй хорошо обращался с Сяо Цзе. Он не только не убил его, но даже позволил ему остаться во дворце, предоставив все роскоши. Лишившись свободы, Сяо Цзе остался все тем же праздным императором, которому не было никакого дела до государственных дел.

Придя в спальные покои императора, Линь Цинъюй увидел Сяо Цзе, стоящего перед столом, с растрепанными волосами, с кистью в руках, словно он только что закончил что-то писать.

Линь Цинъюй сказал: "Ваше величество".

"Вы здесь". Глаза Сяо Цзе были пусты: "Вот мой указ об отречении от престола".

Два евнуха принесли стул. Линь Цинъюй сел и спросил: "Что император имеет в виду?"

Сяо Цзе оцепенело ответил: "Разве не этого ты хочешь?"

Линь Цинъюй поправил одежду и сказал: "Если я этого хочу, зачем мне было ждать до сих пор?"

"Просто возьми его! Я тебя умоляю!" Сяо Цзе внезапно впал в истерику: "Я не хочу быть императором. Зачем ты меня сюда притащил?"

Если бы он не стал императором, то до сих пор сидел бы в своем особняке вместе с А Жуном. И каждый день его больше всего волновал бы вопрос, что съесть на следующий ужин. Если бы он не стал императором, они не имели бы никакого отношения к делам на Северо-Западе и не были бы там, где сейчас находятся.

Именно Линь Цинъюй подтолкнул его к этому положению. Линь Цинъюй был во всем виноват.

Линь Цинъюй слегка хихикнул. "Это я тебя туда затащил? Разве я с самого начала заставлял тебя?"

Губы Сяо Цзе задрожали. "Это ты искал меня. Ты сказал..."

Линь Цинъюй перебил: "Я искал Си Жуна, и это Си Жун сговорился со мной. Осмелюсь спросить императора, был ли хоть один случай, когда я говорил с вами о том, как взойти на трон?"

Сяо Цзе был поражен и в оцепенении поднял голову.

"Это не я подтолкнул тебя к трону. Это твой А Жун подтолкнул тебя к трону". Линь Цинъюй жестоко сказал: "Тебе некого винить, кроме себя, в том, что ты сегодня в таком положении. Если бы хоть один из вас сказал "нет", вы бы не оказались на троне".

Сяо Цзе открыл глаза. Никто не мог сказать, насколько он понял слова Линь Цинъюй. "Дело не в этом. Без тебя у нас с А Жуном все было бы хорошо".

Линь Цинъюй было лень тратить на него время. "Раз уж император решил отречься от престола, - жестом указал он на Сяо Сунцзы, и Сяо Сунцзы шагнул вперед, чтобы взять указ, - то я соглашусь с этим. Но, как я уже говорил, независимо от того, будете вы императором или нет, я не смогу спасти Си Жуна".

Из глаз Сяо Цзе потекли слезы. "Позвольте мне встретиться с ним. Позвольте мне остаться с ним..."

Линь Цинъюй холодно фыркнул, его ответ уже был очевиден.

"Ты уже планируешь убить его. Почему ты даже не можешь согласиться на эту просьбу?"

"Не могу". Линь Цинъюй холодно ответил: "Мы с мужем находимся по разные стороны неба, что с того?"

После того как Сяо Цзе попросил отречься от престола, Линь Цинъюй заточил его в саду Цзиньян, откуда он уже не выходил. Таким образом, единственным, в ком текла кровь покойного императора, остался король Хуай, Сяо Ли. Несколько старых королей, находившихся далеко в своих вотчинах, начали посылать письма, в которых сообщали, что хотят передать новогодние поздравления вдовствующей императрице в столице. Что они на самом деле хотели сделать, ни для кого не было загадкой.

В это время вечно непостижимый Национальный учитель объявил о чтении небесных явлений. - Девять звезд на небе, истинный сын следует верным путем; душа возвращается в тело, объединяя страну.

В Дайюй всегда отдавали предпочтение родословной через официальную жену, и многие из старших чиновников ценили чистоту крови. Услышав слова Народного учителя о том, что после восхождения короля Хуая на престол его болезнь потери души может быть излечена, половина несогласных умолкла. Но самое главное, что их возражения были бесполезны. Армия была верна Линь Цинъюй, а многие из прежнего двора - вдовствующей императрице. Вдовствующая императрица Вэнь не потерпит на троне никого, кроме собственного сына. Она свергла одного императора, может свергнуть и другого.

В сложившейся ситуации то, что страна останется под именем Сяо, было уже благословением среди несчастий.

В день восшествия Сяо Ли на престол Линь Цинъюй лично возложил корону на его голову. Семнадцатилетний юноша покорно позволил ему надеть ее, его тонкие черты лица скрывали кисточки нефритовых бусин. Кисточки были длинными и тяжелыми. Сяо Ли пытался сорвать их, но Линь Цинъюй остановил его. "Не двигайся!"

Сяо Ли послушно опустил руку.

"Пойдем".

На этой церемонии возведения на престол Линь Цинъюй наконец-то не пришлось вставать на колени. Взяв Сяо Ли за руку, он прошел мимо всех чиновников, ступил на длинную череду ступеней и шаг за шагом вошел во дворец Цзычэнь, шаг за шагом поднимаясь к вершине власти.

Он стоял в светлом зале и смотрел на все живые существа, смотрел на гражданских и военных чиновников, принцев, герцогов и министров, а они все склоняли головы и кланялись, крича "Да здравствует император". Рядом с ним на драконьем троне восседал император в черной драконьей мантии, на его лице было скучающее и безразличное выражение. Лишь случайно встретившись взглядом с Линь Цинъюй, он расплылся в очаровательной улыбке.

После того как Сяо Ли взошел на трон, он переехал из дворца Сиань во дворец Синцин. Мальчика, которому по уму было всего три или четыре года, разлучили с матерью, оставив только Сюй Момо присматривать за ним в его спальных покоях.

Линь Цинъюй был занят церемонией возведения на престол, и ему оставалось еще много дел в зале Циньчжэн. В середине ночи зал Циньчжэн запылал огнями. Несмотря на то, что было уже за полночь, на столе, словно горы, громоздились отчеты. Линь Цинъюй, чувствуя сонливость, думал о том, чтобы приготовить для себя освежающий отвар, как вдруг услышал позади себя голос: "Почему доктор Линь спит здесь?"

Линь Цинъюй внезапно замер. Он медленно обернулся и встретился взглядом с парой ярких глаз. Глаза улыбались, под ними виднелись пухлые нижние веки.

— Это сон?

При свете дворцовых фонарей черты молодого человека были хорошо видны: красивые черты лица с яркими глазами и бровями, напоминающими прохладный бриз и ясный лунный свет, сдержанный и величественный шарм, еще более очевидный, чем во время их встречи три года назад. У него были короткие и аккуратно подстриженные волосы. На нем была свободная рубашка с короткими рукавами, на которых были нарисованы странные символы, и простые черные брюки. На нем не было мантии, а его ноги выглядели прямыми и стройными.

Он уже второй раз встречался с этим молодым человеком.

Юноша подошел к нему. Прислонившись к драконьему столу, он с улыбкой посмотрел на него сверху вниз. "Давно не виделись, Цинъюй".

Линь Цинъюй приоткрыл губы: "...Цзян Син?"

Уголки губ Цзян Сина приподнялись. "Как и ожидалось, ты уже знаешь мое имя".

Сердце защемило, но Линь Цинъюй не хотел думать о причине внезапной сильной боли. Он уклончиво опустил голову, не глядя на мальчика. Он в панике пробормотал: "Почему... почему ты мне снишься?"

Цзян Синь погладил его по щеке и с улыбкой сказал: "Конечно, потому что ты скучаешь по мне, Баобэй".

Линь Цинъюй поднял глаза на Цзян Сина. Он смотрел на него, не двигаясь. Краешки его глаз не были красными. Он не чувствовал жжения в глазах. Линь Цинъюй и сам не знал, когда из уголков его глаз на руки Цзян Сина хлынули потоки слез.