Онлайн чтение книги Три раза замужем за соленой рыбой Married Thrice to Salted Fish
1 - 120

У императоров Дайюй не было брачного отпуска, и на следующий день после свадьбы он уже должен был присутствовать при дворе. Это было правило, установленное его предшественниками. Цзян Син считал, что эти правила бесчеловечны и должны быть изменены. Но, поразмыслив, он не собирался извлекать выгоду внося в правила изменения - от них выиграют только будущие императоры. Забудьте об этом - если ему придется страдать, он не может страдать в одиночку.

После того как утренний суд закончился, членам кабинета министров пришло время обсудить дела в зале Циньчжэн. Цзян Син сидел на драконьем троне и, борясь с сонливостью, слушал доклады министров о нерешенных утром делах.

Ли Чан сказал: "Ваше величество, губернатор Цзичжоу Се Кэцзинь просит увеличить жалованье солдатам. Как нам следует реагировать?"

Цзян Син спросил: "Почему он хочет увеличить жалованье солдатам?"

"Се Кэцзинь говорит, что на северной границе часто происходят изменения, и Цзичжоу приходится набирать больше солдат и приобретать больше лошадей. Они принимают меры предосторожности".

Цзян Син небрежно спросил: "Се Кэцзинь хочет сказать, что король северной границы снова собирается восстать?"

Ли Чан осторожно ответил: "Я не смею говорить глупости".

"Король Северной границы и Цзин Чунь живут на севере в любви и счастье. У него нет причин для восстания. А если бы они хотели восстать, то могли бы сделать это еще два года назад, воспользовавшись тем, что двор был занят войной с Ся. Зачем им ждать до сих пор?" Цзян Син сказал: "Чжэнь видит, что Се Кэцзинь начал беспокоиться из-за падения Цянь Сиюаня. Внимая предупреждению перевернувшейся повозки, он еще больше осознает важность денег и еды для солдат и лошадей, поэтому у него хватает смелости просить у Чжэня больше жалованья и провизии для солдат".

В Дайюй губернаторы были управляющими провинциями и высшими местными чиновниками. Цзичжоу занимала первое место среди девяти провинций. Она граничила с севером и занимала огромную территорию. Се Кэцзинь закрепился в Цзичжоу на долгие годы, закрывая небо одной рукой, он собирал личную армию, и у двора не было иного выбора, кроме как быть начеку.

Ли Чан спросил: "Значит, ваше величество хочет...  давать их?"

Цзян Син задумался на некоторое время. Покрутив в руках еще не испачканную кисть, он сказал: "Возможно, Се Кэцзинь не вынашивает никаких мыслей, которые ему не следовало бы вынашивать. Возможно, это просто тоска лисы по зайцу. Он просто немного потрясен. Если мы не окажем ему помощь, боюсь, мы будем бить по траве, чтобы напугать змею. Если мы хотим, чтобы он оставался спокойным, нам все равно нужно что-то ему дать". Однако Чжэнь не намерен давать ему все, что он хочет". Цзян Синь внезапно прекратил крутить кисть. "Передайте мой приказ. Военное министерство и Министерство доходов должны обсудить и выработать подходящую сумму. Мы не можем не дать, но и не дадим все".

Ли Чан сказал: "Этот министр слушает приказ вашего величества".

После того как Ли Чан отступил, Наньань Хоу вышел вперед и сказал: "Ваше величество, в прошлом году в Сюйчжоу была сильная засуха, и с наступлением зимы начался голод. Многие жители были вынуждены покинуть свои дома и голодать. Должны ли мы как можно скорее раздать зерно и провизию, чтобы облегчить бедствие?"

Цзян Син нахмурился. "Отправляйте помощь. Кроме того, Сюйчжоу будет освобожден от земельного налога на три года".

Затем императорский цензор вышел вперед, чтобы изложить свою жалобу. "Ваше величество, старший сын министра обрядов позавчера был в столичном мужском борделе. Движимый ревностью к одному молодому человеку, он вступил в схватку с девятым молодым господином семьи Вэнь. Оба - выходцы из богатых знатных семей, сыновья высших чиновников. Неожиданно совершая столь непристойные и вульгарные поступки, они подают крайне дурной пример. Я надеюсь, что Ваше Величество строго накажет их".

Поскольку жалоба цензора была не столь важна, как вопросы, представленные другими министрами, Цзян Син воспользовался этим временем, чтобы заняться чем-то другим. Он открыл чистый свиток, написал на нем слова "Что ты делаешь, Баобэй?" и передал его Сяо Сунцзы. Сяо Сунцзы молча понял и отступил со свитком в руках.

Цзян Син спросил у цензора: "Кто, вы говорите, сражался?"

"Старший сын министра обрядов и девятый молодой мастер семьи Вэнь".

Цзян Син удивился: "У этих двоих хорошие отношения, не так ли? Я помню, что они росли вместе".

Цензор торжественно сказал: "Император мудр. Хотя они из разных семей, но считают себя братьями. Пошли друг на друга из-за человека? Они говорили друг о друге дурно, били друг друга, кулаками и ногами. Красота вводит в заблуждение, красивое лицо приносит беду. Слова наших предков верны".

Цзян Синь зевнул, делая вид, что не понимает, на что намекает цензор: "Кто ударил первым?"

Цензор на мгновение замешкался и сказал: "Согласно моему расследованию, первый удар нанес Девятый молодой мастер Вэнь. Но Девятый молодой мастер Вэнь утверждает, что ударил старшего сына министра обрядов не очень сильно, только слегка задел. Но сын министра обрядов в ответ нанес очень сильный удар..."

Цзян Сина это одновременно и взбесило, и рассмешило. Он вдруг почувствовал себя каким-то воспитателем в детском саду. "Они не обязательно настроены друг против друга. Я думаю, они больше похожи на детей, которые устраивают истерики".

Имперский цензор сказал глубоким голосом: "Ваше Величество, этим двоим уже больше шестнадцати лет. Они уже не дети! Неужели император хочет сказать, что они ни в чем не провинились?"

Императорские цензоры всегда отличались прямотой и откровенностью. Цзян Син не рассердился. Он поднял руку и дал цензору знак успокоиться. "Почему вы так встревожены? Чжэнь не говорил, что они не будут наказаны. Однако ни один из них не занимает никакой официальной должности, поэтому я могу наказать только их родителей. Министр обрядов и Вэнь Гугун не смогли должным образом обучить своих сына и внука. Они будут оштрафованы на полгода, а каждый из них - на тысячу тиллей серебра, чтобы пополнить казну".

Просидев так несколько часов, они наконец закончили обсуждение всех вопросов, которые следовало обсудить. Дождь в июне, ветер в июле... все эти хорошие и прекрасные вещи в мире не могли сравниться со словами "этот министр уходит".

Кроме его прекрасной жены, конечно.

Как только министры удалились, величественная осанка Цзян Сина быстро испортилась, и он лениво опустился на драконий трон. Он чувствовал себя измотанным физически и душевно, устал больше, чем после вспашки трех акров земли. К счастью, Сяо Сунцзы вернулся из дворца Синцин с ответом Линь Цинъюй.

После свадьбы императора и императрицы императрица должна жить во дворце Фэнъи. Но Цзян Син не хотел жить отдельно от Линь Цинъюй, поэтому он приказал Линь Цинъюй остаться во дворце Синцин. Он даже перевел его в главный зал из бокового. Не говоря уже об императорской семье, даже в обычных дворянских семьях хозяин дома и госпожа имели свои собственные резиденции. А император и императрица жили вместе каждый день, как простолюдины.

Линь Цинъюй ответил Цзян Сину всего тремя короткими словами: [Высиживаю яйцо].

Оказалось, что он присматривал за их старшим сыном или, возможно, старшей дочерью, которая вот-вот должна была появиться на свет. Неудивительно, что он ответил так небрежно. Цзян Син очень хотел пойти и посмотреть, как Линь Цинъюй высиживает яйцо, но ему еще нужно было прочесть множество отчетов.

Эти отчеты, эти зловещие отчеты, вечный бич его существования, оковы боли в его жизни.

Цзян Син уставился на стопку на столе, и каждая частичка его тела сопротивлялась. "Забудь об этом, - сдался он, - я немного посплю и прочитаю их позже".

Сяо Сунцзы сказал: "Ваше величество, если вы снова задержитесь до ночи, императрица будет недовольна".

Цзян Син заколебался и сказал: "Тогда я буду читать спокойно, когда он уснет".

Сяо Сунцзы, заранее получив указания императрицы, ничего не оставалось, как ожесточиться и продолжать настаивать: "Ваше величество, эти доклады содержат важные вопросы, отобранные кабинетом. Их нельзя откладывать".

Цзян Син: "..."

Линь Цинъюй подошел к залу Циньчжэн и спросил у Сяо Сунцзы, стоявшего на страже у входа: "Как поживает Его Величество?"

Сяо Сунцзы горько улыбнулся: "Император..."

Увидев выражение лица Сяо Сунцзы, Линь Цинъюй уже догадался. Войдя во внутренний зал, он увидел Цзян Сина, лежащего на драконьем столе. Казалось, что он уже уснул. Голова лежала на одной руке, прижатой к раскрытой секретной записке, в руке была кисть.

Линь Цинъюй вытащил секретный указ. Это был секретный указ для Шэнь Хуайши. Цзян Син приказывал секте Небесной Тюрьмы отправиться в Цзичжоу, чтобы тайно наблюдать за передвижениями правителя. Он также сказал, что пока он будет там, Шэнь Хуайши может отправиться к Северной границе, чтобы догнать Цзин Чуня.

Когда Цзян Син написал последнюю часть, его слова были написаны криво и едва можно было разобрать. Этого было достаточно, чтобы доказать, что он держался до тех пор, пока просто не уснул.

Линь Цинъюй снял с плеч халат из лисьего меха и накрыл им Цзян Сина.

Цзян Син медленно проснулся, его рука онемела. Он открыл глаза и увидел, что Линь Цинъюй стоит перед императорским столом и что-то пишет кистью. Они только что поженились, и, чтобы показать величие императорского дома, Линь Цинъюй надел великолепно украшенные халаты, очень гламурные и роскошные.

Цзян Син подпер голову руками, с улыбкой посмотрел на Линь Цинъюй и через некоторое время сказал: "Императрица закончила высиживать яйцо? Это принц или принцесса?"

Линь Цинъюй взглянул на него. "Высиживание яиц не такое уж быстрое дело. Потребуется несколько дней, чтобы маленькая ядовитая змея пробила скорлупу. Теперь, когда ты встал, иди и перебирайся на кровать. Спать на столе вредно для здоровья".

"Все в порядке". Цзян Синь слегка пошевелил плечами: "Я привык так спать... Что ты читаешь?"

"Отчеты. Я займусь остальным, а ты можешь идти и отдыхать".

"Ах, как неловко". Цзян Син сел на драконий трон и, опираясь на стол, легким толчком переместился к столу перед Линь Цинъюй. Драконье кресло в зале Циньчжэн было специально переделано Цзян Сином. На четырех ножках были установлены колесики, позволяющие ему передвигаться. Кроме того, он переделал его так, чтобы можно было регулировать высоту. "Я только что кое-что обнаружил".

Линь Цинъюй ответил: "Что?"

"Ты императорский отчет?"

Стоя, Линь Цинъюй был намного выше Цзян Сина, Линь Цинъюй сказал, снисходительно глядя на него: "Что ты сказал?"

Цзян Син улыбнулся и ответил: "Потому что чем больше я смотрю на тебя, тем больше хочу спать".

Линь Цинъюй сказал совершенно спокойно: "Ну, может быть, если ты перестанешь так часто спать со мной, то сможешь каждый день спать еще по часу, и тогда ты не будешь засыпать в зале Циньчжэн".

Цзян Синь сделал вид, будто его внезапно осенило: "В этом есть смысл. Я попробую в следующий раз".

Линь Цинъюй выдержал паузу, нахмурился и сказал: "Но нельзя слишком сокращать..."

Цзян Син нашел свою жену милой, поэтому не удержался и спросил: "Цинъюй, как насчет поцелуя?"

Сердце Линь Цинъюй слегка дрогнуло. Он опустил глаза и спокойно сказал: "Поцелуй меня, если хочешь. Зачем тебе нести такую чушь?"

Цзян Син рассмеялся. Ему было лень вставать, поэтому он обхватил Линь Цинъюй за талию и заставил его наклониться. Затем он поднял голову и поцеловал его в губы.

Этот поцелуй придал Цзян Сину немного больше жизни.

После поцелуя Линь Цинъюй оказался сидящим на коленях у другого мужчины и обнимающим его. Дыхание стало тяжелым, щеки раскраснелись. То, как он смотрел, словно предлагая попробовать, что полностью отбило у Цзян Сина всякий интерес к работе.

Однако вечная печаль корпоративного трутня заключалась в том, что даже если небо будет в огне, сначала нужно закончить работу.

Цзян Син обнял Линь Цинъюй сзади, покорно взял в руки кисть и продолжил писать незаконченную секретную записку. Линь Цинъюй, оправившись от накала страстей, спросил: "Вы разрешаете Шэнь Хуайши посетить Северную границу. Полагаю, это не просто для того, чтобы он догнал Цзин Чуня".

"Я твердо уверен, что король Севера не намерен бунтовать. Но на всякий случай. В конце концов, я не могу воспринимать страну как свою игрушку". Цзян Син о чем-то задумался: "Кстати, я еще не выезжал с тобой из столицы. Куда бы ты хотел поехать в наш медовый месяц, Баобэй?"

Линь Цинъюй спросил: "Медовый месяц? Что это?"

Цзян Син отложил ручку и терпеливо объяснил ему происхождение медового месяца.