Онлайн чтение книги Три раза замужем за соленой рыбой Married Thrice to Salted Fish
1 - 111

Было темно, и он не мог видеть, но Цзян Син мог представить, какое выражение лица сейчас у Линь Цинъюй. Он встал и зажег лампу. Свет пробился сквозь марлевую занавеску, осветив кровать дракона теплым бледно-желтым светом.

Цзян Син сел на кровать, вытащил Линь Цинъюй из-под одеяла и внимательно изучил выражение его лица. Как он и предполагал, тот выглядел беспомощным и растерянным. Он посадил Линь Цинъюй на колени и обхватил сзади. Он сказал: "Конечно, можно. Ты можешь любить меня столько, сколько захочешь.".

Линь Цинъюй опустил глаза и сказал: "Если Небеса воздают мне по заслугам, заставляя страдать того, кого я люблю..."

"Если это так, то почему Небеса дают мне шанс воскреснуть из мертвых? Не лучше ли просто сделать так, чтобы я остался мертвым?"

В словах Цзян Сина был какой-то смысл, но Линь Цинъюй все равно волновался. "Может быть, если я стану хуже, они действительно заберут тебя?" - сказал он, охваченный мучительным страхом.

"Они? Кто такие "они"?"

"Не знаю". Линь Цинъюй пробормотал: "Они не могут добраться до меня, поэтому издеваются над тобой. Потому что они знают, что это лучший способ помучить меня".

"Ты должен подумать об этом с другой стороны. Им просто невыносимо видеть, как ты страдаешь, вот они и отправляют меня снова и снова. В прошлый раз меня отправили на северо-запад, и ты полгода был несчастен. В этот раз мне разрешили вернуться в город сразу после смерти, и я смог найти тебя, как только очнулся". Цзян Син словно очнулся от сна: "Боже мой, Цинъюй, ты просто красавец судьбы, которому благоволят Небеса!"

Линь Цинъюй снова спросил: "Почему они благоволят мне?"

Цзян Син притворился, что задумался: "Может быть, потому что ты нашел противоядие от эпидемии несколько лет назад?"

Линь Цинъюй покачал головой. "Я не могу приписать эту заслугу себе".

"Ты сделал достаточно". Цзян Син сказал ему: "Гораздо больше, чем большинство людей".

Линь Цинъюй улыбнулся, как будто его уговорили, чтобы он почувствовал себя немного лучше.

Цзян Син вздохнул с облегчением. Как только он расслабился, ему снова захотелось спать. "Кроме того, Народный Учитель сказал, что тело Сяо Ли — это мое изначальное тело в Дайюй. Первые два мне не подходят, а душа не соответствовала телу. Естественно, это не могло продолжаться долго. Мне пришлось умереть еще дважды, чтобы вернуться в свое настоящее тело. Какое отношение это имеет к тебе?"

Линь Цинъюй долго думал, но в итоге все же решил: "Неважно, в будущем я буду совершать меньше плохих поступков".

"Не надо, Баобэй. Делай то, что хочешь. Если ты изменишь себя ради наших отношений, то я стану подонком".

Цзян Син слишком хорошо знал Линь Цинъюй, и злоба Линь Цинъюй никогда не возникала без причины. Ему не нужно было чтобы Линь Цинъюй подавлял свои инстинкты. Скорее, ему нужно было, чтобы все эти идиоты не лезли не в свое дело и не мешали его жене.

Линь Цинъюй оглянулся на него и спросил: "Если в будущем люди будут провоцировать нас с тобой, могу ли я сделать им что-то плохое?"

"Конечно, можешь. Ты можешь делать с ними все, что захочешь". Цзян Син положил подбородок на плечо Линь Цинъюй, сузил глаза и сказал: "Даже будучи таким больным инвалидом, как Лу Ваньчэн, я мог позаботиться о последствиях для тебя. Теперь, когда я сижу на императорском троне, почему бы тебе не позволить себе играть, как тебе вздумается? Баобэй, не волнуйся, я позабочусь обо всем, если что-то пойдет не так".

Линь Цинъюй рассмеялся. "Я - могущественный министр, а ты - марионеточный монарх. И ты говоришь о том, чтобы "позаботишься" обо мне?"

Цзян Син изо всех сил сдерживал сонливость и терпеливо объяснял: "Если даже такой идиот, как Сяо Цзе, смог заставить Цуй Ляня и отряд Тяньцзи быть верными ему, просто сидя на драконьем троне, то представь, что могу сделать я. Благодаря этому положению я могу сделать очень многое".

Цзян Син всегда знал, как заставить его чувствовать себя спокойно. Сердце Линь Цинъюй успокоилось, и он сказал: "Уже поздно. Пойду-ка я спать в боковой зал".

Цзян Син так хотел спать, что обнял Линь Цинъюй и повалился вместе с ним на кровать. "Ты уже здесь, так зачем уходить?"

Линь Цинъюй колебался. "Если завтра евнух, который придет прислуживать тебе утром, увидит..."

"Все в порядке, по утрам меня ждет только Сяо Сунцзы".

Линь Цинъюй тоже не хотел разлучаться с Цзян Сином. Поэтому он удобно устроился в его объятиях, свернулся клубком и заснул.

На следующий день Сяо Сунцзы, как обычно, пришел прислуживать Его Величеству. Он с удивлением обнаружил, что император уже встал. Еще больше его потрясло то, что за пологом кровати виднелась какая-то фигура.

"Император…"

Цзян Син поднес палец к губам. "Ш-ш-ш".

Сяо Сунцзы прикрыл рот рукой. Он смотрел и качал головой, как бы говоря, что ничего не видит. Когда они прошли во внешний зал, Цзян Син спросил: "Куда отправился мастер Линь после того, как вчера председательствовал на похоронах генерала Гу?"

Сяо Сунцзы ответил: "Мастер Линь отвез У Гогуна, генерала Ши, генерала У, а также Шэнь Гунцзы в храм Дали".

Генералы и Шэнь Хуайши отправились в храм Дали, чтобы обсудить дело о грабеже провизии из Цзяннани. Значит, именно по этой причине ему пришлось приложить столько усилий, чтобы вернуть Линь Цинъюй в нормальное состояние? Несколько слов Си Жуна так взволновали Линь Цинъюй, что он не мог заснуть и бросился к нему в объятия, чтобы утешить?

Хмпф, об этом нужно позаботиться.

Цзян Синь надел драконий халат и сказал: "Иди и позови Шэнь Хуайши".

Шэнь Хуайши еще не прибыл, когда Сюй Цзюньюань пришел с просьбой о встрече. Он пришел, чтобы попросить Цзян Сина о разрешении вернуться домой.

"Теперь, когда вокруг императора есть надежные люди, Его Величество не нуждается в этом министре. Шум во дворце не способствует моему духовному развитию. Я бы хотел вернуться в храм Чаншэн и посвятить себя молитве за Дайюй и императора".

Цзян Син сказал: "Вы пришли как раз вовремя. Чжэнь хочет тебя кое о чем попросить. Согласно твоим словам, я теперь использую свое собственное тело. Моя душа больше не должна бегать, верно?"

Сюй Цзюньюань кивнул и сказал: "Отвечая императору, да, не должна".

Цзян Син сказал Линь Цинъюй то же самое, но Линь Цинъюй все равно разволновался из-за пустяка. Психологические проблемы иногда нуждались во внешней поддержке. Может быть, физическая поддержка поможет Линь Цинъюй успокоиться".

"Может быть, у вас есть "Успокаивающий душу нефрит" или что-то в этом роде?"

"Успокаивающий душу нефрит? Сюй Цзюньюань задумался: "Что это такое?"

Другими словами, ничего подобного не было. Цзян Син оглядел Сюй Цзюньюаня с ног до головы, его взгляд остановился на нефритовом кулоне на талии. "Вот это..."

В этот момент Сяо Сунцзы привел Шэнь Хуайши. "Ваше величество, Шэнь Гунцзы здесь".

Шэнь Хуайши уже некоторое время знал истинную личность императора. После долгого переваривания этой информации он с большим трудом смог совместить Гу Фучжоу, которого он знал, с этим молодым императором, стоящим перед ним. Это объяснялось еще и тем, что личность Цзян Сина была слишком ярко выражена, особенно в то время, когда он не пытался ее скрыть. Вряд ли в этом мире можно было найти другого человека, который вызывал бы такое же чувство.

Шэнь Хуайши уже собирался опуститься на колени, чтобы отдать честь, как услышал слова императора: "Не нужно быть вежливым передо мной. Я слышал, что мастер Линь вчера водил вас в храм Дали".

Шэнь Хуайши кивнул. "Да".

"Он сказал, как будет решаться вопрос с Си Жуном?"

"Мастер Линь оставил этот вопрос на наше усмотрение. Генерал У хочет дать ему испытать на себе пытки Дайю".

Цзян Син не согласился: "Си Жун может выдержать даже пытки водой. Разве все остальное может сравниться с этим? Когда имеешь дело с таким человеком, как он, атака на сердце - лучшая стратегия".

Шэнь Хуайши спросил: "Что Его Величество имеет в виду?"

Цзян Син улыбнулся и сказал: "Ничего выдающегося, но вы можете подумать об этом. Например, вы можете отвести Си Жун в сад Цзиньян и..." Цзян Син сделал паузу: "Пусть он покончит жизнь самоубийством".

Сюй Цзюньюань полюбопытствовал: "Почему именно в сад Цзиньян?"

Цзян Син небрежно ответил: "Там красивые пейзажи".

Когда Сюй Цзюньюань все понял, он не мог не удивиться. Это не было похоже на стиль Цзян Гунцзы. Скорее это было похоже на то, как поступил бы Линь Цинъюй.

Если подумать, Цзян Гунцзы постепенно приспосабливался к своей новой личности.

Так называемый императорский трон охватывал все небеса. Император имел власть над всеми, все были в его власти.

Услышав движение в зале, Цзян Син помахал им рукой.

Линь Цинъюй как раз завязывал волосы, когда увидел вошедшего Цзян Сина. Он спросил: "Я пропустил утренний суд. Почему ты меня не разбудил?"

Цзян Син ответил: "Я тоже только что проснулся. Мне нужно кое-что показать тебе".

"Что именно?"

Цзян Син раскрыл ладонь, и с его пальца свисал нефритовый кулон, перевязанный дворцовым поясом. "Это легендарный Нефрит успокоения души".

Линь Цинъюй недоверчиво спросил: "Нефрит, успокаивающий душу?"

"С ним моя душа будет прочно привязана к этому телу и больше не будет летать по Дайюй". Цзян Син придумывал на ходу: "Я слышал от Сюй Цзюньюаня, что он был сделан из куска нефрита, найденного на самой вершине горы Куньлунь. Кусок духовного камня, питаемый аурой неба и земли, стал духовным..."

Линь Цинъюй: "..."

Он только вчера вечером заговорил об этом, а Сюй Цзюньюань уже взял на себя инициативу и прислал это? Как могло произойти такое совпадение? Но Цзян Син так старался успокоить его, что он не хотел разочаровывать Цзян Сина.

Линь Цинъюй тихонько усмехнулся: "Понятно. Я чувствую огромное облегчение".

Через несколько дней из сада Цзиньян пришли новости. Си Жун отказался выполнять приказ. Он отказался повеситься в саду. После часовой задержки меч Ши Пэя перерезал ему горло. Кровь текла изо рта и шеи, заливая землю, и даже цветки персика в саду казались чуть более нежными и очаровательными.

Говорили, что перед смертью он попросил лишь об одном: "А'Цзе, не смотри".

На следующий день после смерти Си Жуна Сяо Цзе тоже сошел с ума. Правда, слово "сумасшедший" было не совсем точным. Он не суетился и не буянил. Однако его глаза потеряли блеск. Он не произносил ни слова, словно потеряв интерес ко всему. Как и у прежнего Сяо Ли, у него, казалось, не осталось ничего, кроме хрупкой оболочки.

Узнав об этом, Линь Цинъюй попросил Сяо Сунцзы отправить Сяо Цзе бутылочку с лекарством. Цзян Син спросил его: "Мастер Линь собирается сделать что-то плохое или что-то хорошее?"

Линь Цинъюй слегка улыбнулся. "Ваше величество может угадать".

В марте выросла трава, прилетели соловьи. Расцвели весенние цветы. Долгая зима наконец-то закончилась.

Под неустанными наставлениями вдовствующей императрицы, хотя Его Величество по-прежнему мало говорил, его речь становилась все более беглой.

Простые принцы, научившись говорить, переходили к изучению того, как распознавать иероглифы, затем к Четырем книгам и Пяти классикам, потом к историческим исследованиям и политическим дискуссиям. Вдовствующая императрица посвятила себя воспитанию Его Величества и редко вмешивалась в государственные дела. Линь Цинъюй оставался один со своими доверенными помощниками, чтобы тащить страну этого бездельника-императора вперед. В конце концов он занял пост премьер-министра.

Линь Цинъюй никогда не сдавал государственных экзаменов. Простой императорский врач неожиданно смог стать главой сотни кабинетов в наше время. Некоторые говорили, что он добился своего, переступив через двух мертвых мужей. Кто-то говорил, что его методы были превосходны, и задавался вопросом, каким зельем он накормил предыдущего императора и вдовствующую императрицу. Другие же не соглашались, продолжая верить, что Линь Цинъюй полагался на свое лицо.

Однако, какие бы неприятные вещи ни говорили люди наедине, они все равно должны были уважительно обращаться к нему как к "премьер-министру Линь".

В этот день Линь Цинъюй случайно проходил мимо Императорского госпиталя и увидел много новых лиц. Все они были медицинскими работниками, только что прибывшими во дворец, и некоторые из них, похоже, были примерно того же возраста, что и он сам, когда попал во дворец.

Один из медиков шел, нахмурившись и погрузившись в раздумья. Кто знает, о чем он думал, но, когда его акупунктурный мешок упал на землю, он даже не заметил. Линь Цинъюй нагнулся и поднял его. Он сказал: "Стой".

Услышав это, медик повернул голову. Перед ним предстал журавль, вышитый на официальной форме цвета индиго. Перед ним предстало красивое и свирепое лицо.

Медик был ошеломлен и пришел в себя только тогда, когда услышал кашель евнуха. Он поспешно опустился на колени и сказал: "Приветствую премьер-министра".

В этом дворце только один человек мог обладать таким красивым лицом, одетый в расшитую журавлями официальную форму.

Линь Цинъюй некоторое время рассматривал акупунктурный мешочек, а затем вернул его. Медицинский работник был ошеломлен такой благосклонностью начальства и принял его дрожащими руками. Покраснев, он сказал: "Благодарю вас, премьер-министр".

Линь Цинъюй на мгновение остолбенел и сказал: "Можете идти".

Конечно, по сравнению с государственными делами он предпочитал искусство врачевания и выращивание Гу. К сожалению, с тех пор как Сяо Цзе взошел на трон, у него не было времени заниматься любимыми делами.

Когда Линь Цинъюй вернулся во дворец Синцин, он почувствовал необъяснимую усталость, увидев на столе горы свитков. Он заставил себя открыть один из них - донесение У Юй Юаня с Северо-Запада. Согласно докладу, Северо-Западная армия успешно захватила крупный город в Западном Ся. Это был первый город на юго-востоке Западного Ся с населением в десятки тысяч человек. Они не хотели причинять вреда сдавшимся солдатам и мирным жителям, но сдавшиеся солдаты Ся тайно сговорились с мирными жителями и доставили Северо-Западному гарнизону немало хлопот.

У Юй Юань владел военным искусством и после смерти Гу Фучжоу быстро освоился в роли генерала. Однако он ничего не знал о том, как управлять страной. Он мог легко захватить город, но не знал, как им управлять.

Линь Цинъюй поднял кисть и уже собирался оценить ситуацию, как вдруг снаружи раздался голос: "Император возвращается во дворец..."

Цзян Син отмахнулся от остальных и пожаловался: "Наконец-то я освободился из дворца Сиань - что ты делаешь?"

Линь Цинъюй холодно ответил: "А что по-твоему я могу делать?"

Цзян Син заметил обиду в тоне Линь Цинъюй. Он подошел к Линь Цинъюй и сказал с нетерпением: "Господин премьер-министр, вы много работали. Не сделать ли вам массаж плеч?"

Линь Цинъюй не стал останавливать Цзян Сина. Цзян Син помассировал ему плечи, немного сняв усталость. Через некоторое время он сказал: "Ноги тоже болят".

Цзян Син отодвинул свитки, освободив небольшое место на столе. Он перенес на него Линь Цинъюй, чтобы было удобнее прислуживать ему.

Под заботливым присмотром Цзян Сина прекрасного премьер-министра трогали повсюду. Даже официальная форма Линь Цинъюй была приведена в беспорядок. Цзян Син, который все еще был горячим подростком, поневоле почувствовал себя немного игривым. Он вежливо спросил: "Цинъюй, не мог бы ты уделить мне немного времени, чтобы я мог воспользоваться тобой?"

У Линь Цинъюй не было настроения заниматься официальными делами. Он протянул руку и спросил: "И как ты собираешься воспользоваться?"

У Цзян Сина перехватило дыхание, и он с улыбкой сказал: "Господин премьер-министр, вы очень сильно влияете на Чжэня".

Линь Цинъюй с сожалением сказал: "Однако у этого министра еще целая гора отчетов".

"Все в порядке, я помогу тебе просмотреть их позже".

Линь Цинъюй не поверил. "Ты знаешь, как это сделать?"

Цзян Син рассеянно ответил: "Я могу попробовать".

С тех пор как Линь Цинъюй начал посещать суд и следить за государственными делами, он каждый день брал в руки кисть. На подушечках пальцев образовался тонкий слой мозолей. Цзян Син не мог больше терпеть и спросил: "Цинъюй, мазь, которую ты дал мне в прошлый раз..."

Линь Цинъюй поднял глаза. "Разве я похож на человека, который носит с собой такие вещи? В прошлый раз ты не захотел ее брать, а теперь она пропала. Ты опоздал".

Цзян Син только улыбнулся. "Тебе не нужно носить его. В будущем я буду носить его с собой. Если она пропала, ничего страшного. Забудь об этом, давай в этот раз займемся чем-нибудь другим". Сказав это, он снова склонил голову и приблизился к нему.

Глаза Линь Цинъюй расширились, а голос задрожал: "Ты..."

Он не знал, куда деть руки, и случайно ударился о свиток, лежавший рядом. От неожиданности все свитки опрокинулись и разлетелись по полу.

Цзян Син счел стол слишком неудобным, поэтому перенес Линь Цинъюй на кровать. Под лотосовым балдахином было тепло, в воздухе витал сладкий аромат.

Когда Линь Цинъюй спустился с драконьей кровати, было уже поздно. После этого Цзян Син уговорил его вздремнуть, и так прошел весь день. Вспомнив о куче дел, с которыми ему предстояло разобраться, Линь Цинъюй немного пожалел. Не стоило откладывать дела, потакая неподобающими желаниям с этого "бестолкового правителя". Он боялся, что ему снова придется работать всю ночь.

Линь Цинъюй вернулся к столу и увидел, что упавшие свитки уже подобраны и аккуратно разложены на столе.

Когда он находился в одном дворце с Цзян Сином, слуги не смели входить туда без разрешения, так неужели Цзян Син сам позаботился об этом?

Линь Цинъюй открыл отчет У Юй Юаня. Внутри было три слова, написанные его почерком: "Разделяй и властвуй".

Линь Цинъюй повернулся к человеку, который лежал на кровати в полной отключке. Его взгляд стал задумчивым.

Цзян Син слишком долго был соленой рыбой. Пора было привлечь его к решению серьезных вопросов.