Онлайн чтение книги Три раза замужем за соленой рыбой Married Thrice to Salted Fish
1 - 75

Прошел уже год, но здоровье императора оставалось прежним. Головные боли временами ослабевали, а временами снова усиливались. Время шло, и после двух лет, проведенных в метаниях, он пил больше лекарств, чем чая. В последнее время обстоятельства вынуждали его заседать в суде и управлять государством. Возраст давал о себе знать, на висках появилась седина. Даже когда у него не было приступов головной боли, он выглядел удрученным и подавленным.

Здоровье императора волновало государство и всю страну. Естественно, нельзя было допустить ни малейшей небрежности. Помимо Линь Цинъюй, пульс императора регулярно измеряли Чу Чжэндэ и Линь Рушань. В предыдущих династиях были наложницы, которые подкупали императорских лекарей, чтобы те попытались убить императора, поэтому император никогда не доверял ни одному императорскому врачу. Все рецепты Линь Цинъюй для императора сначала рассматривались в императорском госпитале, и только после подтверждения отсутствия проблем их использовали.

Так было и с императором, и с кронпринцем. Жаль, что их собственные тела не соответствовали требованиям. Несмотря на столь тщательную заботу о них, они до сих пор не продемонстрировали значительных улучшений.

На пятый день Нового года Си Жун посетил генеральский особняк, захватив с собой подарки, чтобы поздравить с хозяев Новым годом. На этот раз он пришел один. Сяо Цзе теперь носил титул феодального короля. Если бы он, как и раньше, появился в особняке генерала в качестве гостя, кто знает, сколько внимания цензоров он бы привлек. Сяо Цзе очень уважал Гу Фучжоу и ему нравилось общаться с прекрасным доктором, но хотя ему очень хотелось прийти, Си Жун не позволил.

Линь Цинъюй не заботился об отсутствии Сяо Цзе, ему было достаточно что Си Жун пришел. В этот раз, когда он пригласил Си Жуна посидеть с ним за чаем, и Си Жун не отказался.

Линь Цинъюй сказал: "Понравился ли управляющему Си подарок, который я преподнес принцу?"

"Если бы не понравился, как бы я мог специально прийти в особняк, чтобы поблагодарить вас?"

Линь Цинъюй вежливо ответил: "Я думал, управляющий Си пришел поздравить нас с Новым годом".

"Мне любопытно как господин Линь уговорил Наньань Хоу и императрицу высказаться?" Си Жун поднял чашку с чаем, сделал глоток и с улыбкой сказал: "Это действительно хороший чай".

"Если подарок доставлен, то почему управляющего Си должно волновать, откуда он взялся?"

"Я просто хочу знать, могу ли я считать, что императрица и Наньань Хоу на стороне принца?"

Си Жун уже открыто говорил об этом, но Линь Цинъюй отказался удовлетворять его любопытство, сказав лишь: "Управляющему Си нужно лишь от всего сердца помочь принцу, чтобы он вновь обрел расположение императора. Об остальных людях пусть беспокоятся другие".

Си Жун знал, кто эти "другие люди". Он видел, что Линь Цинъюй хотел сам контролировать ситуацию. Он и Сяо Цзе, несомненно, были лишь двумя пешками в его руках. После того, как все будет сделано, никто не знал, останутся ли эти две фигуры или будут выброшены.

Иметь дело с Линь Цинъюй было равносильно тому, что просить у тигра шкуру. Но если он хотел добиться своей цели, у него не было другого выхода.

К тому же еще не было известно, кто именно является тигром.

Си Жун улыбнулся и сказал: "После таких слов доктора Линь мы с Его Высочеством можем быть спокойны".

Они еще некоторое время болтали за чаем. Наконец Си Жун встал и удалился. Перед уходом он спросил: "Генерал и его жена сделали принцу такой большой подарок. Боюсь, что ответного подарка, который я принес сегодня, далеко не достаточно. Я не знаю, чего просит генерал - солдат или власти? Прошу господина сообщить мне, чтобы в будущем Его Высочество мог выполнить свое обещание".

Линь Цинъюй ответил: "Не стоит беспокоиться, управляющий Си. Все, чего хочет генерал, — это быть богатым бездельником, с которым никто не смеет связываться".

"А как насчет вас, господин?"

"Меня?" Линь Цинъюй еще не задумывался над этим вопросом. Он так много предпринял, по большей мере из чувства самосохранения. Если бы Сяо Чэн и император не жаждали его, если бы они не давили на Гу Фучжоу на каждом шагу, он, возможно, не зашел бы так далеко.

Гу Фучжоу до самой смерти мечтал стать соленой рыбой. Даже воплотить мечту стать евнухом не составит труда. Но как же он сам, чего он хотел?

Вспомнив приветствие "Весенний банкет", которым они обменялись в первый день нового года, Линь Цинъюй быстро нашел ответ. "Во-первых, я хочу изучать медицину, не отвлекаясь на посторонние дела. Во-вторых... я хочу всегда быть рядом с генералом".

Заговор против государства был тяжким преступлением, за которое полагалась смерть всего клана. Гу Фучжоу и Линь Цинъюй так рисковали и так много сделали, что Си Жун решил, будто они хотят получить половину власти клана Сяо. В обычном случае он бы подумал, что Линь Цинъюй просто использовал вежливую отговорку говоря подобное. Но когда он увидел неожиданную теплоту в обычно холодных глазах Линь Цинъюй, то немного поверил его словам.

Си Жун с сомнением спросил: "Неужели все так просто?"

Линь Цинъюй слегка улыбнулся. "Все просто".

Проводив Си Жуна, Линь Цинъюй позвал Хуань Туна, но пришла Хуа Лу. Линь Цинъюй попросил ее сходить на кухню и передать сообщение. Нужно было зарезать барана и приготовить тонкие ломтики баранины. Генерал хотел сегодня вечером отведать горячего горшка с бараниной. Гу Фучжоу упомянул об этом вчера вечером перед сном и Линь Цинъюй помнил об этом. Баранина была отличным тонизирующим средством, она благотворно влияла на Ци и очень подходила для зимнего употребления.

Хуа Лу ответила: "Хорошо". Линь Цинъюй небрежно спросил: "А где Хуань Тун?"

Хуа Лу сказала: "Хуань Тун простудился, и с сегодняшнего утра он отдыхает в своей комнате".

Линь Цинъюй слегка нахмурился. "Если это простуда, почему он не пришел ко мне?"

"Кто знает?" Хуа Лу пожал плечами: "Наверное, он не хочет беспокоить молодого господина".

Линь Цинъюй нашел Хуань Туна в его комнате. Такой слуга, как он, слуга, который постоянно прислуживал хозяину, жил совсем рядом с главным домом. Линь Цинъюй относился к Хуань Туну не так, как к остальным слугам. В доме генерала было мало хозяев и много комнат, и Хуань Туну не было нужды жить с другими слугами.

Линь Цинъюй постучал в дверь. Услышав "войдите", он толкнул дверь и вошел. Хуань Тун лежал на кровати. Увидев, что пришел его молодой господин, он поспешно попытался поднялся, но потревожил место, где была рана. Его лицо исказилось, и он жалобно воскликнул: "Молодой господин".

"Не двигайся". Линь Цинъюй подошел к кровати и приложил тыльную сторону ладони ко лбу Хуань Туна, чтобы проверить температуру: "Это не простуда. Что с тобой?"

Лицо Хуань Туна покраснело, и он, заикаясь, ответил: "Я случайно упал и поранился".

"Тогда почему ты сказал, что это простуда?" Линь Цинъюй холодно сказал: "Ты научился мне лгать?"

"Нет!" Хуань Тун понял, что не сможет скрыть это от молодого мастера. Он, терпя боль, сказал: "Это случилось вчера, когда я был на кухне. Я был неосторожен и меня лягнула овца..."

"Где тебя пнули?"

Хуань Тун печально посмотрел вниз. Линь Цинъюй понял и не смог удержаться от смеха. "Больно?"

Хуань Тун кивнул. "Очень больно. Я думал, что умру".

Для обычных мужчин это действительно была невыносимая боль. "Снимай штаны, я посмотрю".

Хуань Тун служил Линь Цинъюй с самого детства. Поэтому ему нечего было стыдиться перед ним. Но в глазах Хуань Туна молодой мастер был подобен бессмертному. Он не хотел, чтобы молодой мастер видел нечистые вещи, поэтому не решался сдвинуться с места. В конце концов Линь Цинъюй бросил на него холодный взгляд и снял с него штаны.

Линь Цинъюй чистой деревянной палочкой отодвинул его в сторону, слегка к нему прикоснувшись. Хуань Тун зашипел, резко вдохнув. Его ноги безостановочно тряслись. Ему было очень больно.

Овца сильно ударила его ногой, и рана покраснела и распухла. Необходимо было использовать лекарство.

Сердце Линь Цинъюй было спокойно, как тихая вода. Конечно, тела других людей были для него лишь кусками плоти. Только тело Гу Фучжоу вызывало в его руках странные ощущения.

"Я попрошу кого-нибудь доставить вам лекарство. После применения в течение нескольких дней отек должен спасть". Линь Цинъюй выглянул в окно: "Который час?"

Хуань Тун ответил: "Уже почти шэньши".

Гу Фучжоу еще рано было возвращаться в особняк. Линь Цинъюй подумал об этом и приказал Юань Инь подготовить карету. Юань Инь спросил: "Господин едет в Императорский медицинский госпиталь?"

"Нет, я еду в военный лагерь".

Военный лагерь столицы находился в десяти ли от города. Это был лагерь для кавалерии, которая защищала безопасность столицы. Гу Фучжоу творил чудеса, командуя войсками, но отказывался ступить на поле боя. Тогда император попросил его следить за учениями кавалерии, чтобы максимально использовать его, пока он находится в столице.

Линь Цинъюй впервые приехал в лагерь. Едва он вышел из кареты, как почувствовал на себе пристальные взгляды. Стражник с мечом преградил ему путь. "Кто это?"

Слуга ответил: "Это жена генерала".

"Жена?" Охранник оглядел Линь Цинъюй с ног до головы. Он слышал, что жена генерала была красавицей, и мужчина перед ним действительно был красавцем. Карета, в которой он ехал, тоже была каретой генеральского особняка. Охранники были хорошо обучены, и, хотя он знал, что это жена генерала, он все равно вел себя в соответствии с правилами. "Сначала мне придется попросить господина пройти процедуру распознавания лиц".

"Распознавание лица?" Линь Цинъюй удивился: "Что это такое?"

"О, только те, кто кажется нам знакомым, могут войти. Новые лица должны сначала зарегистрироваться, а затем явиться к генералу".

Пока Линь Цинъюй регистрировался, Гу Фучжоу уже кто-то оповестил. Как только он положил кисть, то услышал знакомый голос. "Цинъюй".

Гу Фучжоу в казарме был совершенно не похож на Гу Фучжоу дома. Его длинные волосы были уложены, ни одной пряди не осталось свободной. Его фигура выглядела словно вырезанной из камня, а сам он был высоким и прямым. Он шел к нему большими шагами, за спиной развевался темно-красный плащ.

Гу Фучжоу стоял перед Линь Цинъюй и смотрел на него сверху вниз. "Почему ты вдруг пришел?"

Линь Цинъюй знал, что в столичном военном лагере Гу Фучжоу приходилось изображать из себя важного человека. "Я здесь, чтобы отвезти генерала домой".

Если бы они были дома, Гу Фучжоу уже улыбался бы, так широко, что уголки его губ разлетелись. Но сейчас он никак не отреагировал, только глаза его улыбались. "У меня еще есть час, прежде чем я смогу уйти. До этого времени ты можешь сопровождать меня".

Линь Цинъюй последовал за Гу Фучжоу в лагерь. Его характер был холодным, но внешность - яркой и красивой. Этот контраст создавал непреодолимую притягательность, и он создавал сильное ощущение присутствия, куда бы он ни шел. Большинство мужчин в казармах - крупные, грубые и крепкие парни. Где бы они могли увидеть подобную красоту? Всем хотелось взглянуть на нее еще раз, но они почитали генерала и, в свою очередь, трепетно относились к его жене. Все с трудом сдерживались, чтобы не смотреть на него.

Гу Фучжоу привел Линь Цинъюй в свою палатку и, отмахнувшись от остальных, сразу же предстал в своем первозданном виде. Взяв Линь Цинъюй за руку, он сел и с улыбкой сказал: "Какой сегодня замечательный день! Доктор Линь действительно приехал забрать меня с работы. Может быть, он пришел сюда, чтобы проверить меня, под предлогом того, что забирает меня домой?"

Линь Цинъюй ответил: "Хуань Туна пнула овца, и я подумал о вас".

"А? Как связаны эти две вещи?" Гу Фучжоу озадаченно спросил: "Меня никогда не пинала овца".

Линь Цинъюй улыбнулся и ничего не ответил. Он оглядел палатку и увидел, что она выглядит очень аккуратно и просто. Он спросил: "Что ты обычно здесь делаешь?"

"Кормлю лошадь, поднимаю тяжести, сплю".

Линь Цинъюй понял: "Короче говоря, прогуливаешь работу".

"Нельзя так говорить". Гу Фучжоу рассеянно поигрывал меховым воротником соболиной шубы Линь Цинъюй: "Я тоже внес большой вклад в этот кавалерийский лагерь".

"Например?"

"Я вдохновляю и поднимаю боевой дух солдат. Я яркий маяк, когда солдаты не в духе". Гу Фучжоу стоял, заложив руки за спину, с серьезным выражением лица: "Только когда солдаты тренируются в полную силу, Его Величество сможет с большим комфортом сидеть на драконьем троне; только беря меньше провизии, можно сделать головные уборы императорских наложниц еще более пышными. Путь долог и извилист, но люди нашего Дайюй никогда не боятся трудностей, никогда не боятся усталости. Давая шанс себе, вы даете шанс Дайю. Жизнь человека подобна белой лошади, проносящейся мимо. Лень в молодости приводит к сожалениям в старости. Каждый хочет быть лентяем, но только прилагая усилия, человек преодолевает лень. Нет ничего, чего бы не смог достичь целеустремленный человек..."

"Ты заставляешь их делать то, что сам не хочешь". Линь Цинъюй говорил от имени многих солдат, которые восхищались Гу Фучжоу: "Ты презренный чужак".

"Ничего не поделаешь. Я не виноват, что горячие мужчины любят слушать подобные вещи." Гу Фучжоу уже много говорил, и теперь ему захотелось пить. В казармах не было чайных сервизов, только пиалы. Гу Фучжоу открыл флягу с водой и сделал глоток. Он спросил Линь Цинъюй: "Хочешь выпить?"

Линь Цинъюй взял воду. Затем он достал платок и вытер им рот и флягу. Он уже собирался выпить, когда Гу Фучжоу забрал флягу обратно.

Линь Цинъюй бросил на него недоуменный взгляд. Гу Фучжоу поднял голову и сделал еще один глоток. После этого он сунул воду в руку Линь Цинъюй и сказал: "Пей".

Линь Цинъюй уставился на горлышко сосуда, его губы изогнулись, незаметно для взгляда Гу Фучжоу. "Похоже, я больше не хочу пить".

"Неужели доктор Линь не хочет даже косвенно прикоснуться ко рту этого генерала?" Гу Фучжоу холодно усмехнулся: "Почему? Боишься испачкать рот?"

Линь Цинъюй кивнул. "Немного".

Гу Фучжоу злобно рассмеялся. Впервые он показал свою властную сторону перед Линь Цинъюй. "Сегодня ты должен выпить эту воду, Линь Цинъюй. Иначе ты не сможешь уйти".

Линь Цинъюй поднял ресницы. "Если я захочу уйти, разве генерал меня остановит?"

Гу Фучжоу поднял руку, но не успел Линь Цинъюй отреагировать, как тот снял с него заколку. Снаружи стояли люди из кавалерии, и Линь Цинъюй, естественно, не мог выйти на улицу с распущенными волосами.

Гу Фучжоу покрутил заколку между пальцами, а затем крепко сжал ее в ладони. "Я верну ее тебе после того, как ты выпьешь".

Линь Цинъюй посмотрел на Гу Фучжоу. "Почему ты так любишь брать чужие заколки — это привычка, которую ты выработал в родном городе?"

"Это привычка, которую я выработал с тобой". Гу Фучжоу холодно ответил: "Если я прикоснусь к тебе в другом месте, боюсь, ты назовешь меня развратником, поэтому единственное, что я могу трогать, — это твои волосы".

Хорошо, что это не было его привычкой по отношению к другим девушкам. Линь Цинъюй взял воду, поднял голову и отпил глоток. Он спросил: "Ты доволен?" Он даже не знал, что означает косвенное прикосновение.

Гу Фучжоу был удовлетворен, но не полностью. Он слабо улыбнулся и сказал. "Неожиданно, но доктор Линь все еще недолюбливает меня".

Линь Цинъюй успокоил его: "Я не испытываю к тебе неприязни. Я просто пошутил с тобой".

"Правда?"

"Если бы ты мне не нравился, разве бы я пустил тебя в свою постель?

Гу Фучжоу был окончательно убежден. Он помог Линь Цинъюй заново завязать волосы. "Доктор Линь теперь тоже научился шутить". Гу Фучжоу спросил: "У кого ты этому научился?"

Линь Цинъюй ответил не то, что хотел услышать Гу Фучжоу. "Естественно, я научился у Хуань Туна. Хуань Тун любит шутить. Не то чтобы генерал не знал".

Гу Фучжоу тихонько рассмеялся и сказал: "Вы действительно пришли сюда, чтобы забрать мужа с работы, доктор Линь? Или чтобы до смерти разозлить его в военном лагере?"

Когда пришло время, они вместе отправились домой. В карете Линь Цинъюй и Гу Фучжоу разговаривали о визите Си Жун. Гу Фучжоу заключил: "Теперь у нас есть императрица во внутреннем дворце, Наньань Хоу среди гражданских служащих, много генералов среди военных, и даже Си Жун и Сяо Цзе поднялись на борт. Можно сказать, что все готово, нужен только восточный ветер".

Линь Цинъюй добавил: "Император держит меня рядом с собой".

Гу Фучжоу понял, что имел в виду Линь Цинъюй, и напомнил ему: "Ты не единственный императорский лекарь у императора. И остальные не вегетарианцы".

Линь Цинъюй ответил: "Если я захочу наложить руку на императора, то не стану делать это через его лекарства".

Гу Фучжоу вспомнил, над чем работал Линь Цинъюй в этот период. "Ты думаешь использовать Гу?"

Линь Цинъюй кивнул. "Чу Чжэндэ знает о Гу всего пару слов. Если в тело императора подселить странное насекомое Гу, он может и не заметить этого".

Гу Фучжоу немного подумал и сказал: "Я думаю, что ключ к разгадке лежит в Сяо Чэне".

"Почему?"

"Пока Сяо Чэн недостоин быть наследным принцем, даже если не использовать Гу на императоре, император сместит его".

---

Автору есть что сказать: Непрямой поцелуй, господа!