Онлайн чтение книги Три раза замужем за соленой рыбой Married Thrice to Salted Fish
1 - 104

Ожидая прихода Линь Цинъюй, Цзян Син продолжал писать. Он написал очень много листов, и ему хотелось показать Линь Цинъюй каждый из них. Он так волновался, так волновался, что в спешке рука случайно соскользнула, и половина рисовой бумаги вырвалась из рук.

От резкого холодного ветра окно распахнулось, и рисовые бумажки разлетелись во все стороны. Линь Цинъюй поднял голову и посмотрел, как они медленно летят вниз. Словно в трансе, он увидел знакомую фигуру и смутно услышал, что с ним кто-то разговаривает.

Это была фигура Лу Ваньчэна и голос Гу Фучжоу. Когда ветер утих, они оба исчезли, оставив в его мире только молодого человека перед ним.

Это был Цзян Син.

Это был действительно он.

Лу Ваньчэн был мертв. Гу Фучжоу тоже был мертв. Но Цзян Син был жив.

Цзян Син увидел, что Линь Цинъюй улыбается, и из его покрасневших глаз потекли слезы. Он то смеялся, то плакал. Он продолжал смеяться со слезами, казалось, что он сошел с ума, любовь и грусть переплелись.

При этом Линь Цинъюй оставался таким красивым. Истинный красавец даже в безумии оставался достаточно красивым, чтобы волновать душу.

Но он не хотел видеть красоту Линь Цинъюй, сходящего с ума. Ему нравилось наблюдать за тем, как Линь Цинъюй расправляется с недругами ядом, ему нравилось смотреть, как Линь Цинъюй совершает плохие поступки, и еще больше ему нравилось наблюдать за выражением лица Линь Цинъюй, когда он лежал под ним. Но больше всего ему нравилось и будет нравиться всегда то, как Линь Цинъюй выглядел, когда был счастлив.

Цзян Син вспомнил, что написал много утешительных слов для Линь Цинъюй. Он наугад пролистал несколько страниц, но, не найдя их, просто сдался.

Неужели сейчас самое время листать страницы?

Цзян Син бросил оставшиеся бумаги на стол и подошел к Линь Цинъюй, снова назвав его по имени: "Цин-ю".

Как только он приблизился, Линь Цинъюй потерял силу в ногах и упал на колени.

Цзян Син инстинктивно поднял его на руки и воскликнул: "Цинъюй!".

Тело Линь Цинъюй не выдержало смешения горя и радости. Это довело его до грани срыва. Он закрыл глаза и потерял сознание в объятиях Цзян Сина.

Лицо Цзян Сина побледнело. Он попытался позвать слуг, но за короткое время тренировок смог выговорить только "Цинъюй". Больше он ничего не мог сказать. Цзян Син отнес Линь Цинъюй на кровать. Затем он опрокинул высокую вазу и разбил ее об пол.

Сюй Цзюньюань, охранявший дверь для молодой пары, услышав грохот, тут же вошел. Увидев Линь Цинъюй, лежащего на кровати с закрытыми глазами, он, прежде чем Цзян Син успел написать, сказал: "Я пойду позову императорского врача".

Прибытие императорского лекаря встревожило вдовствующую императрицу. Она подумала, что с императором что-то случилось. Неожиданно оказалось, что это Линь Цинъюй упал в обморок в опочивальне императора. Видя, как сын уступает Линь Цинъюй драконье ложе, и даже внимательно следя за ним все это время, она не могла отделаться от странного чувства, расцветшего в ее сердце.

Это была кровать дракона. Не считая того, что Линь Цинъюй был министром, Линь Цинъюй также был женой Гу Фучжоу. ...Это казалось неправильным.

Вдовствующая императрица негромко сказала: "Похоже, император необычайно любит Линь Цинъюй".

Сюй Цзяо Мо ответила: "Господин Линь очень хорош собой и относится к Его Величеству как к младшему брату. Естественно, император его очень любит".

Если это действительно братская любовь, то все в порядке. Только вот...

Сюй Цзюньюань прервал размышления вдовствующей императрицы: "Императорский доктор Чу, как поживает мастер Линь?"

"Мастер Линь пока в порядке. Он страдает лишь от небольшого жара. Его пульс учащен и слаб, что свидетельствует о сильном эмоциональном потрясении". Чу Чжэндэ спросил: "Не испытывал ли мастер Линь в последнее время одну за другой большие радости и большие печали?"

Сюй Цзюньюань неторопливо ответил: "Этого я не знаю".

Это было нечто большее, чем просто великая радость и великая печаль.

Цзян Син в очередной раз осознал, что из-за него пережил Линь Цинъюй. Не только Линь Цинъюй, но и он сам испытал огромную радость и огромное горе за эти несколько часов. Несмотря на то, что он почти не мог этого вынести, ему хотя бы удалось сохранить трезвость ума. Но Линь Цинъюй не мог этого вынести. Возможно, больнее всего было тем, кто остался позади.

Если бы он сам получил в один день плохую весть о гибели Линь Цинъюй и хорошую - о его воскрешении, он бы сошел с ума, а то и вовсе умер. Возможно, он даже не дожил бы до хороших новостей.

Поэтому его Баобэй был действительно могущественным и сильным.

По крайней мере, намного сильнее его.

Чу Чжэндэ сказал: "Этот министр пропишет мастеру Линь успокаивающее лекарство. Когда мастер Линь проснется, он должен некоторое время отдохнуть. Он не должен быть слишком счастлив и не должен подвергаться слишком большому количеству забот".

Вдовствующая императрица не могла не нахмуриться. Император только что взошел на трон и все еще ждал Линь Цинъюй, чтобы стабилизировать управление, и нуждался в нем, чтобы тот руководил ситуацией. Линь Цинъюй заболел в самое неподходящее время. Пока что ей придется взять на себя больше дел. "Лай Фу, приготовь боковой зал дворца Синцин и пусть мастер Линь временно побудет там. Когда он очнется, отправь его обратно в особняк генерала".

Цзян Син, сидевший у кровати, протянул руку и молча натянул одеяло, укрывавшее Линь Цинъюй.

Вдовствующая императрица, увидев его небольшие действия, спросила: "Его величество не хочет, чтобы мастер Линь уходил?"

Цзян Син кивнул.

Впервые получив ответ от сына, она была удивлена и обрадована. Она поспешно спросила: "Ты это видел? Его Величество... Его Величество ответил Айцзя!"

Сюй Цзяо Момо кивнула со слезами на глазах. "Он ответил Ее Высочеству, все слуги видели. Императору действительно становится лучше".

Сюй Цзюньюань улыбнулся и сказал: "Раз уж император хочет остаться с мастером Линь, то надо позволить мастеру Линь сопровождать императора. Возможно, Его Величество поправится быстрее".

Вдовствующая императрица чуть не расплакалась от радости. "Хорошо, да. Пусть мастер Линь пока остается во дворце Синцин".

Как она могла не знать, что это противоречит правилам? Если бы императорские цензоры узнали об этом, они бы натворили немало бед. Но кто сделал так, что Ли'эр, умственно отсталый и не разбирающаяся в людских делах, реагировал только на Линь Цинъюй? Пока болезнь потери души Ли'эр можно было вылечить, если бы он мог называть ее матерью, она бы ни о чем другом не просила.

Линь Цинъюй пробыл без сознания целый день. Его ждало множество слуг, и Цзян Син мало что мог сделать. После того как все ушли, Цзян Син погладил его лицо и руки. Почувствовав, что этого недостаточно, он обнял Линь Цинъюй, через одеяло. Пообнимав его некоторое время, он начал чувствовать, что этого тоже недостаточно.

Линь Цинъюй казался очень холодным и хмурился даже во сне.

Когда Сюй Цзяо Мо вошла с лекарством, как Цзян Син поднял парчовое одеяло и собирался лечь в постель.

Сюй Цзяо Момо терпеливо объяснила ему: "Ваше величество, эта слуга знает, что вы можете не понять этого сейчас. Но у мастера Линь есть муж, и его муж - генерал Гу, который сражается на северо-западе. Вы можете держаться с ним за руки, но никогда не должны спать с ним".

Цзян Син: "... Эх..."

Линь Цинъюй проснулся. Он открыл глаза и через некоторое время ясно увидел человека рядом со своей кроватью. Молодой человек в драконьем халате и нефритовой короне увидел, что он просыпается, он вздохнул с облегчением и позвал: "Цинъюй".

После целого дня тренировок Цзян Син смог плавно произнести имя Линь Цинъюй. В остальном ему пришлось полагаться на письмо.

【Ты проснулся. 】

Это Сяо Ли? Нет, это...

Постепенно к нему возвращались разум и память. Линь Цинъюй резко сел, схватил юношу, как утопающий хватает корягу.

"...Цзян Син".

Его голос был настолько хриплым, что он едва мог издать звук.

Цзян Син позволил ему крепко прижаться к себе. Он пробормотал: "Это я, Баобэй".

Чем дольше Линь Цинъюй держался, тем крепче была его хватка. Его глаза заслезились, как будто он подумал о чем-то ужасном. "Я думал..." Его губы слегка шевельнулись: "Я думал, ты умер".

Цзян Синь опустил глаза. Он раскрыл ладонь и написал росчерк за росчерком: 【Прости меня. 】

Он едва закончил писать, как у Линь Цинъюй потекли слезы. "Ты лгал мне... Ты лгал мне, что это был всего лишь сон. Ты же знаешь, что только когда твоя душа погружается в сон, я могу увидеть твой настоящий облик. Ты, конечно, знал, но..."

Он знал. Но все равно пошел.

Он просто хотел еще раз увидеть Линь Цинъюй, прежде чем уйти.

"Ты написал мне гарантийное письмо". Линь Цинъюй начал говорить бессвязно и уже не был таким спокойным, как раньше: "Ты сказал, что вернешься. Ты обещал, что с тобой все будет хорошо. Я никуда не уходил, я ждал тебя... Ты обещал мне, Цзян Син. Если ты действительно умрешь..."

Плач Линь Цинъюй разрывал сердце Цзян Сина. Но кроме имени Линь Цинъюй он не мог произнести ни слова. А если бы и мог, то что он мог сказать?

Что он не хотел умирать, что он также отчаянно пытался жить?

А что толку? В конце концов, он все равно не смог этого сделать.

Цзян Син закрыл глаза и заставил себя не думать о том, как умер Гу Фучжоу. Он помнил наставления императорского лекаря не позволять Линь Цинъюй слишком сильно колебаться в эмоциях. Он еще крепче прижал его к себе и снова и снова гладил длинные волосы Линь Цинъюй.

Линь Цинъюй прижался щекой к груди Цзян Сина, прислушиваясь к биению его сердца. Он грустно улыбнулся: "Зачем ты так мучаешь меня... Это потому, что я люблю тебя? Потому что ты знаешь, что, несмотря ни на что, я не могу умереть?"

Кадык Цзян Сина дернулся, а свет в глазах заволокло туманом.

"Но даже я больше не могу этого выносить". Линь Цинъюй пробормотал, словно обезумев: "Я не могу этого вынести..."

Цзян Синь склонил голову и поцеловал его. Поцеловал в межбровье, в уголок глаза, в губы. Когда их губы соприкоснулись, Линь Цинъюй медленно закрыл глаза.

Поцелуй Цзян Сина тоже был влажным. Когда они отодвинулись друг от друга, Линь Цинъюй увидел влажные ресницы юноши.

Линь Цинъюй снова захотелось заплакать. Ему надоело плакать, но он ничего не мог с собой поделать. Ему оставалось только заползти в объятия Цзян Сина и еще крепче прижаться к нему.

Под утешением Цзян Сина Линь Цинъюй постепенно успокоился. Цзян Син обнял его, и написал несколько успокаивающих слов.

Сюй Цзюньюань сказал, что потеря голоса - это временно. Мне просто нужно постепенно привыкнуть к нему. 】

【Увы, у этого тела нет мышц живота. 】

【Но зато мой язык наконец-то не маленький. Что ты думаешь об этом, Баобэй? 】

【Поцелуй со мной или поцелуй с Гу Фучжоу лучше? 】

Линь Цинъюй вдруг спросил: "Ты... как умер Гу Фучжоу?"

Цзян Син ответил просто: 【Погиб в бою. Но в конце концов мы выиграли эту битву. 】

Линь Цинъюй опешил и тихо спросил: "Было больно?"

【Боли не было. Я умер очень быстро, я ничего не почувствовал. Я не чувствовал боли. Меня просто не стало. 】

Писать традиционные иероглифы слишком хлопотно. Когда Линь Цинъюй поправится, он найдет время, чтобы научить его распознавать упрощенные иероглифы.

Линь Цинъюй в его хрупком состоянии было очень легко обмануть, и он верил всему, что говорил Цзян Син. "Это хорошо". Линь Цинъюй отреагировал довольно медленно. Через некоторое время он спросил: "Тогда почему ты проснулся в теле Сяо Ли?"

Цзян Син увидел, что чернила в чернильном камне закончились. Он встал и хотел взять новую бутылку. Как только он двинулся, глаза Линь Цинъюй расширились, словно он столкнулся с врагом. "Куда ты идешь?"

Цзян Син улыбнулся и указал на чернильный камень.

Линь Цинъюй понял, что он имеет в виду, и спросил: "Когда ты вернешься?"

Цзян Син перестал пытаться уйти и еще крепче обнял Линь Цинъюй.

Линь Цинъюй медленно опустил голову. Он помолчал немного и сказал: "Прости меня, я знаю, что сейчас веду себя не совсем обычно". Он посмотрел на свои руки и беспомощно сказал: "Но я... я не могу это контролировать".

Ему не нравилось, как он себя ведет, но он не знал, как ему выпустить Цзян Сина из виду, пусть даже на час.

Цзян Син написал оставшимися чернилами:

【Нет необходимости контролировать это. 】

【Мне нравится, когда ты прижимаешься ко мне. 】