Онлайн чтение книги Три раза замужем за соленой рыбой Married Thrice to Salted Fish
1 - 77

В пятнадцатый день первого месяца лунного года в весеннем воздухе ощущалась прохлада, но солнечный свет был теплым. Для ярмарки фонарей было еще слишком рано, но магазины на улице Юнсин уже повесили вывески над своими дверями, под карнизами развесили фонари, а над перемычками дверей установили различные подставки для декоративных фонариков. Днем это выглядело не очень красиво, но, когда наступит ночь и улицы заполнятся людьми, фонари зажгутся, улица наполнится огненными деревьями, серебряными цветами и развевающимися на ветру знаменами — это будет поистине великолепное зрелище.

Это было время праздника для простых людей, а также время, когда оборона города находилась в состоянии повышенной готовности. Кавалерийский лагерь был чрезвычайно занят подготовкой к Празднику фонарей. Хотя от генерала Гу не требовалось ничего особенного, ему все равно нужно было показаться в лагере и все проверить. Гу Фучжоу с трудом поднялся рано утром и после утренней трапезы отправился в военный лагерь. Линь Цинъюй сегодня не нужно было идти во дворец, и он не планировал посещать Императорский госпиталь.

В полдень Хуа Лу подала Линь Цинъюй обед. Она наполнила тарелку молочно-белым рыбным супом и протянула ее Линь Цинъюй, затем выжидающе спросила: "Молодой господин, вы собираетесь сегодня на Праздник фонарей?"

Линь Цинъюй всегда предпочитал тишину, а на Празднике фонарей наверняка будет многолюдно. Хотя он вырос в столице, количество раз, когда он ходил на Праздник фонарей, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Став взрослым, он не был там ни разу. "Ты хочешь пойти?"

Хуа Лу взволнованно кивнула: "Последний раз я была на Празднике фонарей несколько лет назад. Я до сих пор помню, что там было так много людей, а река Цзиньшуй была заполнена лотосовыми фонарями. После этого меня отправили в особняк Наньань Хоу, чтобы я служила молодому господину Хоу. Больше у меня не было возможности поехать туда..." Хуа Лу поняла, что сказала что-то не то, и быстро закрыла рот.

Линь Цинъюй отпил ухи и сказал: "Тогда тебе стоит хорошенько подумать, что надеть сегодня вечером".

Глаза Хуа Лу загорелись: "Вы возьмете меня с собой, молодой господин?"

"Да". Линь Цинъюй посмотрел на восхищенную девушку: "Иди и собирайся".

Гу Фучжоу много расспрашивал об обычаях Праздника фонарей. Вероятно, он хотел отправиться на улицу Юнсин, чтобы принять участие в веселье. Он знал, что Гу Фучжоу нравится выглядеть красивым, поэтому специально приказал слугам выгладить несколько только что сшитых халатов, чтобы он мог выбрать один из них.

Гу Фучжоу вернулся в особняк только в сумерках. Узнав о его приезде, Линь Цинъюй отправился к нему и увидел, что тот лежит на кровати неподвижный, как соленая рыба.

Линь Цинъюй было слишком хорошо знакомо такое положение дел. "Устал?"

слабо произнес Гу Фучжоу: "Во-воды..."

Линь Цинъюй понимал, что он просто притворяется, но все равно налил Гу Фучжоу чашку чая и поднес к его рту. Гу Фучжоу выпил чай одним махом и сказал: "Представляешь, я сегодня целый день не бездельничал на работе!"

"Ну и почему же?"

"В обороне столицы полно дыр. Я не выдержал и дал небольшой совет, после этого люди из особняка Ву приставали ко мне весь день, так что я даже пожалел о своем поступке. Из-за этого я не смог вернуться и пообедать с тобой".

Линь Цинъюй сказал: "Глядя на тебя, можно подумать, что у тебя нет сил идти на Праздник фонарей".

Гу Фучжоу все еще был очень заинтересован в Празднике фонарей в Дайюй, но он знал, что Линь Цинъюй не любит суеты и волнений. Поэтому он сказал: "Да, на улице так много людей, что выходить на улицу будет утомительно. Я могу лечь и представить, как я выхожу на улицу и смотрю на Фестиваль фонарей".

"Хорошо, тогда ты можешь представить это дома, а я возьму Хуань Туна и Хуа Лу насладиться праздником фонарей".

"А?" Гу Фучжоу подпер тело одной рукой: "Ты идешь?"

Линь Цинъюй ответил: "Я обещал Хуа Лу, что возьму ее с собой".

Гу Фучжоу медленно произнес "О. Тогда я пойду с тобой".

Линь Цинъюй поднял брови. "Разве ты не устал?"

Гу Фучжоу вздохнул: "Ничего не поделаешь. Жена хочет прогуляться по городу. Как бы я ни устал, я должен сопровождать его и делать это с удовольствием".

Когда время подошло, они переоделись. Длинные волосы Линь Цинъюй были украшены нефритовой короной. Он был одет в белое, а на плечи накинут снежный плащ с капюшоном. Увидев, что Гу Фучжоу, все еще одет в военном стиле, он не удержался и спросил: "Разве тебе не нравится носить красное?"

Когда Гу Фучжоу был еще Лу Ваньчэном, он предпочитал богатую одежду. Лу Ваньчэн обладал благородным темпераментом, и огненно-красный цвет подходил ему как нельзя лучше. Теперь же он был гораздо более загорелым. Когда он не улыбался, то выглядел довольно серьезно, а выражение его лица было суровым.

Гу Фучжоу улыбнулся и сказал: "Лу Ваньчэн был молод, и ему шел красный цвет. Красный - прекрасный, нежный цвет, а я намного старше. Самое главное в одежде — это то, чтобы она тебе шла". Он с тоской вспомнил прошлое: "Когда у меня еще было прежнее тело, я во всем выглядел хорошо".

Линь Цинъюй презрительно фыркнул. Гу Фучжоу воспринял это как недоверие и сказал: "Это правда, ты мог бы дать мне просто тряпку, и я все равно выглядел бы хорошо".

«Я тебя уже видел.» Линь Цинъюй в отместку за преувеличение Гу Фучжоу нарочно сказал: "Могу только сказать, что твое первоначальное тело не в моем вкусе".

Гу Фучжоу не обманулся. "А кто сказал во сне, что я выгляжу лучше Лу Ваньчэна?"

Линь Цинъюй легкомысленно ответил: "Ты сам это сказал".

Вместе с Хуань Тун и Хуа Лу они покинули особняк. Была только середина ночи, но на рынке уже было полно народу. По улицам ходили как простые люди, так и высокопоставленные, мужчины и женщины, старики и молодые. Было даже немало иностранцев. После того как небо полностью потемнело, зажглись тысячи фонариков. Яркие фонари заливали румянцем лица туристов, экономя девушкам деньги на румянах.

Они продолжали идти. Со всех сторон зазывали лоточники. Хуань Тун и Хуа Лу были очень жизнерадостны, и после часа ходьбы их желудки уже были набиты всевозможными закусками.

Хуань Тун с удовольствием ел, как вдруг указал на горизонт. "Молодой господин, генерал, смотрите!"

Сотни и сотни фонарей Конгмин медленно поднимались в небо со стороны храма Чаншэн, освещая ночное небо. Хуа Лу подняла голову, и небесные огни отразились в ее глазах. "Это так красиво..."

Гу Фучжоу сказал: "Если смотреть на это отсюда, то все равно кажется, что чего-то не хватает. Цинъюй, где в столице лучшее место для любования луной?"

Линь Цинъюй немного подумал и сказал: "Это должно быть на дворцовой башне".

В дворцовую башню можно было попасть только изнутри дворца, поэтому Гу Фучжоу ничего не оставалось, как сдаться. В это время они были недалеко от дворца.  Гу Фучжоу был намного выше большинства людей на улице. Его глаза пересекли людское море и устремились на одинокого человека на башне, мантия которого ярко развевалась на ветру.

Это был праздник фонарей с тысячами сверкающих огней. О чем думал этот человек?

Гу Фучжоу отвел взгляд и вдруг почувствовал, что его что-то ударило. Он посмотрел вниз и увидел, что это была маленькая девочка с корзиной цветов. Гу Фучжоу обладал крепким телосложением, и девочка, натолкнувшись на него, отшатнулась назад. К счастью, Гу Фучжоу был очень быстр, он протянул руку и поддержал ее.

Корзина с цветами упала на землю, и на цветы наступили отдыхающие. Рот девочки приоткрылся, и казалось, что она вот-вот разрыдается. Линь Цинъюй приказал Хуа Лу успокоить ребенка, но Гу Фучжоу уже присел на корточки. Он улыбнулся и несколькими словами успокоил девочку. Когда девочка засмеялась сквозь слезы, появилась ее мать. Оказалось, что мать и дочь пришли продавать цветы.

Гу Фучжоу купил все цветы у матери девочки. Он повернулся и сказал: "Цинъюй, это тебе".

Линь Цинъюй не успел отреагировать, как ему в руки сунули большой букет цветов. "Зачем ты даришь мне цветы?"

Цветы в яркие и красочные, но это лишь фон для красоты, которая превосходит цветы.

Гу Фучжоу посмотрел на Линь Цинъюй с огоньком в глазах. "На юге реки Янцзы у меня ничего нет, кроме этой веточки весны, которую я дарю тебе". - Хорошо, что я выучил много стихов, иначе я не смог бы поддерживать с тобой разговор".

Линь Цинъюй опустил голову и вдохнул аромат цветов. "Тебе не обязательно читать стихи. Ты можешь говорить так, как привык. Я смогу понять тебя даже на твоем родном диалекте".

"О, тогда причина, по которой я дарю тебе цветы, заключается в том, что..."

В это время, почти заполнив всю улицу, медленно приблизилось праздничное шествие с фонарями. Женщина в вуали, закрывающей лицо, грациозно танцевала. Ее одежда источала аромат, привлекая бесчисленных отдыхающих, которые останавливались и смотрели на нее. В мгновение ока все четверо были сметены толпой. Линь Цинъюй и Хуань Тун оказались вместе, но они не знали, где остальные двое.

Линь Цинъюй не волновался. Гу Фучжоу был высоким, и его легко было заметить. И даже если они не смогут их найти, то смогут просто вернуться в карету и подождать.

Тащить с собой большой букет цветов было неудобно, поэтому Линь Цинъюй передал цветы Хуань Туну и попросил его сначала отнести их в карету. После ухода Хуань Туна он в одиночестве пробирался сквозь толпу, не обращая внимания на остальных и любуясь огнями.

Фонарей все еще было много, повсюду сверкали огни. Все было как прежде, но Линь Цинъюй это показалось скучным и унылым. Через некоторое время он перестал любоваться огнями и стал искать остальных. Однако праздношатающихся было слишком много, перед глазами проплывали лица, но ни одно из них не было тем, кто ему нужен.

Линь Цинъюй почувствовал легкое беспокойство безо всякой причины. Он начал подумывать, не стоит ли ему вернуться в карету и подождать, как вдруг услышал, что кто-то окликнул его по имени.

"Цинъюй".

Взгляд Линь Цинъюй последовал за голосом и увидел Гу Фучжоу, который стоял на берегу Цзиньшуй под огненным деревом и смотрел на него.

Его глаза ослепительно сияли, в них плескались тысячи эмоций.

Он... нравился этому парню.

--Он нравился Гу Фучжоу.

В груди Линь Цинъюй разлилось сильное тепло, сердце забилось, как барабан. У него не было болезни учащенного сердцебиения, так почему же его сердце так быстро билось только из-за одного человека?

Сам того не осознавая, он шагнул вперед, пробираясь сквозь толпу людей. Как раз в тот момент, когда ему оставался последний шаг, он почувствовал сзади толчок, заставивший его пошатнуться.

Он споткнулся и попал в объятия Гу Фучжоу.

Гу Фучжоу поддержал его, нерешительно поддержал его за талию. Он с улыбкой сказал: "Доктор Линь, зачем вы бежите?"

Линь Цинъюй на мгновение остолбенел. Разве он бежал? Он даже не осознавал, как пришел сюда.

Линь Цинъюй не мог удержаться от того, чтобы не изогнуть губы. Он улыбнулся: "Я шел к тебе. Конечно, мне пришлось бежать".

Гу Фучжоу был ошеломлен. Он больше не колебался и крепко сжал талию юноши в своих объятиях.

В это время раздался голос Хуа Лу. "Генерал, вы нашли молодого мастера?"

"Я нашел его". Гу Фучжоу отпустил Линь Цинъюй и сказал, как обычно: "Где Хуань Тун?"

Линь Цинъюй ответил: "Я попросил его сначала вернуться в карету".

Гу Фучжоу попросил Хуа Лу вернуться и сообщить Хуань Туну, чтобы тот не ждал с нетерпением. Как только Хуа Лу ушла, они остались вдвоем.

Они некоторое время смотрели друг на друга, казалось, немного смущаясь. В конце концов Гу Фучжоу заговорил первым: "Цинъюй, не хочешь ли прогуляться у реки?"

Линь Цинъюй кивнул. "Хорошо".

Над рекой висела яркая луна, по ней плыли бесчисленные лодки, а фонарики-лотосы украшали водную гладь, создавая целую галактику звезд. Гу Фучжоу обычно много говорил, но сейчас он молчал. Линь Цинъюй шел рядом с ним, не зная, что сказать.

Когда они выходили на вечернюю прогулку, их разговоры текли естественно, но сейчас они чувствовали себя неловко.

Спустя какое-то время Гу Фучжоу откашлялся и сказал: "Сегодня ночью вышла яркая луна и освещает твою красоту..."

Как только он заговорил, Линь Цинъюй остановился.

"Твоя стройная и изящная фигура, трогающая мое беспокойное сердце..." Гу Фучжоу сделал паузу, его лицо изменилось. "А что было потом?"

Черт, он забыл свои слова.

Фонари освещали небо, как днем. Послышалась слабая мелодия флейты. Вокруг них толпились люди, они разговаривали и смеялись. Линь Цинъюй молча смотрел на него, длинные ресницы не могли скрыть сверкающие озера глаз. Окружающий пейзаж, казалось, померк, как иллюзия.

Гу Фучжоу долго смотрел на Линь Цинъюй. Опустив глаза, он усмехнулся, словно смеясь над собой. В то же время это, казалось, снимало его нервозность. "Прости, Цинъюй. Книга песен слишком сложна для запоминания. Я запомнил лишь несколько, а сейчас уже забыл многие из них. Могу ли я изменить строки стихотворения? Хммм... в горах есть деревья, а у деревьев есть ветви..."

"Ты мне тоже нравишься". Линь Цинъюй использовал слова из родного города Гу Фучжоу: "Не хочешь со мной встречаться?"