Онлайн чтение книги История империи Тирмун Tearmoon Empire Story
1 - 60

"Вы все усложняете, лорд Раднор. Сбор налогов жизненно важен для благосостояния Империи. Как дворянин, я уверен, что вы прекрасно знаете о своей обязанности платить их..." — обратился Людвиг к стоящему перед ним мужчине средних лет.

Они находились в поместье барона Раднора, и, судя по уродливой гримасе на лице мужчины, барон не был рад встрече. Людвиг вздохнул:

"Вот, смотрите, сумма, которую вы сообщили в Министерство Золотой Луны". Он протянул барону документ с написанными на нем цифрами. "А вот сумма, которую вы фактически собрали с жителей вашего баронства. Теперь я хотел бы обратить ваше внимание на довольно заметное расхождение между ними, которое, я надеюсь, проясняет цель моего визита..."

Он удержался от того, чтобы добавить "вороватый ублюдок", но не мог не выразить своего недовольства.

Пергамент, знаете ли, не дешев.

"Конечно, конечно. Не то чтобы я был против оплаты, понимаете, — сказал лорд Раднор, с трудом сохраняя натянутую улыбку при просмотре документа, — но я не могу не задаться вопросом, что будет, если лорд Блюмун узнает..."

Барон имел в виду одного из четырех герцогов Тиармуна, лорда Блюмуна, к фракции которого он принадлежал.

"...Что его хорошего друга так агрессивно преследуют из-за вопроса о налогах. Надеюсь, вы понимаете мое беспокойство?"

Раднор сделал лицо, которое, вероятно, должно было устрашить, но Людвиг просто пожал плечами.

"Конечно. Я прекрасно понимаю, что если лорд Блюмун узнает, что уклонение от уплаты налогов может испортить его отношения с Ее Высочеством, это будет весьма тревожно... для вас", — сказал он, глядя на барона сквозь очки.

Видя, что Людвиг не испытывает никакого страха перед его угрозой, Раднор впервые почувствовал тревогу. Когда до него дошел смысл сказанного Людвигом, он осознал всю шаткость своего положения. Герцогу придется подумать, стоит ли защищать Раднора, если это будет стоить ухудшения впечатления Мии о нем. Между бароном и принцессой — в какую сторону склонится чаша весов?

Конечно, в действительности герцог Блюмун, узнав, что простой чиновник Золотой Луны имеет наглость отчитывать дворянина из его фракции, несомненно, подал бы официальную жалобу. Даже при поддержке принцессы Блюмун оставался грозным противником. Четыре герцога обладали такой властью в Империи, что даже сама Мия должна была осторожно обходить их стороной, не говоря уже о таком чиновнике, как он.

Именно поэтому Людвигу было крайне важно занять позицию абсолютной уверенности. Малейший намек на опасения мог разрушить этот фасад и позволить Раднору вновь обрести самообладание. Видя, что барон заметно дрогнул, он продолжил атаку.

"Я лишь прошу выплатить правильную сумму. Расхождения между вашим первоначальным отчетом и вашей... задержкой платежа не имеют особого значения. Ее Высочество не намерена разбираться с подобными вопросами. Она сказала — цитирую — "Каждый может ошибиться".

Людвиг давал понять, что если барон заплатит, то он не станет вмешиваться. Вместо того чтобы представить фальшивую декларацию, инцидент будет зарегистрирован как бухгалтерская ошибка: не намеренное уклонение от уплаты налогов, а недосмотр, приведший к задержке платежа. Людвиг убил двух зайцев одним выстрелом, что позволило одновременно избежать и уголовного обвинения, и возможной борьбы за власть с принцессой, и положил эти аргументы на пресловутые весы Раднора. Они тут же перевернулись.

"Ну что ж, в таком случае..." — барон изобразил подобострастную улыбку и кивнул — "Я немедленно распоряжусь о сумме. Проделав такой путь, мы не можем допустить, чтобы вы вернулись с пустыми руками, не так ли? И если вы не возражаете... когда вы встретите Ее Высочество, я был бы признателен, если бы вы замолвили словечко".

"Очень хорошо. Тогда считайте, что дело сделано".

Он бросил последний, презрительный взгляд на Раднора, прежде чем отвернуться, испытывая сильное желание испустить глубокий вздох.

"Клянусь, эти люди ничего не понимают..." — Людвиг потер виски, снимая легкую головную боль, которая появилась у него после возвращения в свой кабинет в Министерстве Золотой Луны. "Зачем совершать столь очевидное мошенничество? Вас просто поймают! Лучше бы ты не делал этого с самого начала... Если бы все дворяне были такими же мудрыми, как Ее Высочество, все было бы гораздо проще". Он вздохнул и покачал головой. "Ну, человек может мечтать, не так ли?"

"Эй, это новые морщины на твоем лице или ты просто рад меня видеть?"

Людвиг поднял голову и увидел, что в дверях стоит мужчина. У него была шевелюра из светлых волос и хорошо подстриженная борода. Его карие глаза излучали ум, а улыбка была обезоруживающей. Людвиг усмехнулся в ответ на ностальгический взгляд этого человека.

"А, Бальтазар. Давно не виделись. Когда ты вернулся в столицу?"

"Только приехал сегодня днем. Я слышал, что ты ищешь меня, поэтому сразу пришел сюда".

Бальтазар Брандт был старым другом Людвига, работавшим в Министерстве Алой Луны. Будучи третьим сыном графа, он родился в комфортных условиях. Однако атрибуты роскоши не смогли погасить пламя его таланта. Стремясь испытать свои способности, он приехал в столицу и стал учиться у самого престижного ученого в городе. Под руководством оного он не только получил много знаний, но и познакомился с Людвигом. Вскоре он сдал экзамен при приеме на работу в Министерство Алой Луны, успешно его выдержал и стал заявлять о себе как о молодом, но вполне способном чиновнике.

"Не думал, что смогу встретиться с тобой так скоро... Похоже, удача улыбнулась мне", — сказал Людвиг, вздохнув с облегчением.

Он просил о встрече с Бальтазаром не для того, чтобы предаваться воспоминаниям о былых временах. Хотя он и пользовался поддержкой принцессы Тиармун, но все же был всего лишь государственным служащим. В качестве чиновника Министерства Золотой Луны он активно выступал за отмену политики, излишне благоприятствовавшей дворянству, и прилагал немало усилий для того, чтобы налоги собирались честно и справедливо. А в отношении таких дворян, как барон Раднор, чья власть и упрямство заставляли задуматься даже его коллег, он доходил до того, что наносил им личные визиты. Его усилия часто приводили к конфликтам с фракциями четырех герцогов, и в дворянских кругах он заслужил репутацию зануды, постоянно мешающего им.

Однако этим его достижения и ограничились. Его возможности в рамках Министерства Золотой Луны, занимавшегося налогами и финансовыми вопросами, были ограничены. Империя была слишком большой страной, чтобы ее можно было исправить только с помощью его власти. Поэтому ему нужны были друзья — соратники, разделяющие его взгляды и поддерживающие его дело.

Вдвоем они дошли до знакомого ресторана и сели в отдельной комнате. Бальтазар сразу же спросил: "Ну, что, Людвиг? Ты позвал меня сюда только для того, чтобы показать мне свои новые морщины?"

"Может, хватит уже морщин? Клянусь... Тем не менее, не стану отрицать, что я был занят. Усталость начинает настигать меня..."

Людвиг подавил зевок и пожал плечами.

"Я слышал, что в последнее время ты наступаешь на пятки многим. Ты действительно наводишь порядок, не так ли?"

Бальтазар происходил из знатного рода центральной знати. Неудивительно, что до его семьи доходили некоторые слухи.

"Дома о тебе говорят, знаешь ли...", — продолжил он. "О, только не пойми неправильно. Никто из моих людей не занимается мошенничеством".

"Я знаю".

Они улыбнулись друг другу. У Людвига улыбка была язвительной, а у Бальтазара — сардонической.

"Конечно, если ты поймаешь их на чем-то сомнительном, то не стесняйся наказывать их по своему усмотрению. Но не стоит смягчать наказание из-за меня. Разгул налогового мошенничества может поставить страну на колени. Мы всегда должны опасаться сил, стремящихся развратить моральные устои Империи".

Бальтазар был убежденным рационалистом, не щадившим даже своих близких, если они оказывались неправыми. Людвиг больше всего восхищался его абсолютизмом.

"То, что ты говоришь, — правда, но, честно говоря, больше, чем налоговые махинации, меня беспокоят дискриминационные взгляды, которые так прочно укоренились в Империи..."

"Хм. Дискриминация, говоришь..."

Принесли заказанные ими напитки. Бальтазар отпил глоток, бросив на Людвига взгляд, оспаривающий это утверждение.

"Я соглашусь с тем, что существует дискриминация некоторых племен в отдаленных регионах, но действительно ли это настолько большая проблема, чтобы вызывать такое беспокойство? Мне кажется, что сейчас все в порядке..."

"Может, хватит уже прикидываться дурачком? По правде говоря, я уже пытался предложить это барону Раднору. Я спросил его, не согласится ли он открыть свои земли для возделывания. Его баронство не такое уж большое, но оно расположено в равнинах, и там есть реки, что делает его идеальным для выращивания урожая. Я даже предложил ему субсидии. Догадайся, чем это закончилось?" Людвиг вздохнул. "Это было похоже на разговор с кирпичной стеной".

"Да, я не удивлен", — сказал Бальтазар. Он сложил руки и кивнул. "Вряд ли найдется много дворян, готовых добровольно превратить свои владения в фермерские угодья".

Склонность свысока относиться к фермерам и сельскому хозяйству, низкий уровень самообеспечения, вызванный этим, и огромные затраты на импорт, которые требовались для поддержания поставок продовольствия... Эти проблемы не давали Людвигу покоя.

"Если мы не решим эту проблему, боюсь, у Империи нет будущего".

Корни проблемы уходят далеко вглубь, и дискриминация сельского хозяйства в Империи прослеживается с момента его появления. Земля, которую сейчас занимает Империя Тиармун, была плодородным регионом, когда-то известным как Пояс Полумесяца. Посеянное там семя легко давало десяти и даже двадцатикратную отдачу. Жители этого региона добывали средства к существованию благодаря земледелию. При изобилии ресурсов и обильных урожаях они жили легко и почти не конфликтовали... Пока на их территорию не вторглось чужое племя охотников-собирателей. Перепрофилировав свои охотничьи приемы на военные, они быстро подчинили себе всех коренных жителей региона. Отныне завоеванные люди подвергались насмешкам со стороны своих новых хозяев, которые называли их "рабами земли". Их называли бесхребетными и неумелыми, на них навешивали ярлыки: "не имеющие смелости охотиться", "не имеющие талантов, кроме как пахать землю".

Получив постоянный источник пищи и рабочую силу в виде новых крепостных, охотники-собиратели становились все богаче и богаче. В какой-то момент они стали называть себя дворянами. А человек, который когда-то был храбрым вождем их племени, стал первым императором империи. С тех пор крестьяне всегда занимали низкое место в социальной иерархии Империи. Хотя архаичная система крепостного права была давно отменена, дискриминация по-прежнему жива и процветает, что объясняется глубоко укоренившимся представлением о том, что земледелием занимаются те, у кого нет таланта к чему-либо другому.

Результатом этого стало то, что теперь дворяне не желали использовать свои земли для ведения сельского хозяйства. Конечно, они допускали минимальное земледелие для обеспечения себя продовольствием, но предпочитали импортировать и полагались на это при любой возможности. Меньше всего им хотелось превращать имеющуюся территорию в новые сельскохозяйственные угодья.

В этом и заключалась ирония судьбы Тиармуна — империя, воздвигнутая на огромных пространствах плодородных земель, презирала свое собственное благословение. Именно против этого извращенного понятия и выступал сейчас Людвиг. Противник, с которым ему предстояло сразиться, был не кто иной, как сама история и традиции Империи.

"В нашем нынешнем состоянии мы зависим от соседних королевств в производстве продовольствия. Это слишком рискованно. Если когда-нибудь наступит голод, эти королевства, несомненно, расставят свои приоритеты. Если мы не увеличим внутреннее производство и не повысим уровень самообеспечения, у Империи нет будущего".

"То, что ты говоришь, правда, но это также чрезвычайно сложно", — сказал Бальтазар, мрачно размышляя о последствиях.

Людвиг наклонился вперед с взглядом рыбака, который ловит рыбу в поисках пищи.

"Я хотел поговорить с тобой, чтобы узнать, как обстоят дела там. Те дворяне во Запределье... Как они поживают?"

"Вероятно, именно так, как ты подозреваешь".

Территории, относительно недавно вошедшие в состав империи, назывались имперским запредельем. Правители этих областей назывались дворянами Запределья. До вхождения в состав Империи сельское хозяйство там было вполне нормальным явлением, а жители были простыми фермерами, которым было не стыдно обрабатывать землю. Однако после вхождения в состав Тиармуна они стали объектом насмешек со стороны центрального дворянства, которое считало их деревенскими мужиками и называло аутландскими дворянами. Тех, кто ценил их, было мало.

"Со временем все становятся в один ряд и стараются сократить свои сельскохозяйственные угодья. В Министерстве Алой Луны действуют правила, ограничивающие количество сельскохозяйственных угодий, которые могут быть перепрофилированы... Но правила можно нарушать, если есть деньги".

Среди дворян Запределья росло стремление использовать свои земли не только для земледелия. Оно не было столь сильным, как в центральном дворянстве, но тенденция была очевидна.

"Ауткаунт Рудолвон — один из тех редких дворян, которые намерены сохранить свои земли для ведения сельского хозяйства, но таких, как он, очень мало".

Даже при наличии импорта балансировать между спросом и предложением было все равно, что ходить по натянутому канату, который с каждым днем становился все тоньше. Постепенное снижение урожайности, хотя еще и не фатальное, было, несомненно, пагубным. Людвиг не мог не видеть в этом медленный яд, который капля за каплей вливается в рот ничего не подозревающей Империи.

"В связи с этим, как насчет нашей дорогой принцессы, о которой ты не перестаешь говорить? Хорошо ли ее светлость понимает проблемы, с которыми мы имеем дело?"

Людвиг, до этого момента погружавшийся в трясину собственного пессимизма, оживился при упоминании Мии. Ситуация могла показаться безнадежной... но это было не так. Он знал, где кроется надежда.

"Вчера я получил письмо от Ее Высочества. Это было первое письмо, которое она прислала после отъезда в академию..." Он улыбнулся со знанием дела. "В нем она упоминала о том, что посетила свой первый вечер встречи и знакомства. Как вы думаете, с кем он проходил?"

"Рассказывай".

"Аграрной страной Перуджин".

Бальтазар перевел дыхание. В его расширившихся глазах появился намек на благоговение.

"Вот это... интересно".

Сельскохозяйственная страна Перуджин граничит с Тиармуном на юго-западе. Несмотря на то, что восемьдесят процентов населения страны составляли фермеры, она была достаточно велика по размерам, ее военная и экономическая мощь не шла ни в какое сравнение с Империей. В результате в глазах Тиармуна он считался второсортной страной, едва заслуживающей внимания. Упоминания о Перуджине часто сопровождались такими высказываниями, как "второсортная", "страна крепостных", "неразвитая и нецивилизованная...".

К сожалению, предрассудки этих сплетников не позволяли им понять истину. Значительная часть продуктов питания, потребляемых их гордой империей, импортировалась из страны, которую они так презирали. Предпочитая насмешки и невежество вопиющим фактам, они наглядно доказали, насколько серьезно они страдают от этой болезни бездумья.

"Страна, которую отвергают дворяне, но которая на самом деле имеет большое значение для Империи, ага... Если это был дипломатический ход, подкрепленный проницательностью, то последствия... Ей-богу".

"Мы говорим о Ее Высочестве, понимаете? Есть шанс, что все было рассчитано. И в письме есть еще кое-что. Угадайте, что было дальше?"

~~~~~~

"Слушай внимательно, Рания. Я уже говорил это однажды и повторю еще раз. Проследи, чтобы гостям из Империи не было оказано никакого неуважения".

"Да, я позабочусь об этом, отец".

Третья принцесса страны Перуджин, Рания Тафриф Перуджин, заученно ответила, скрывая свое нежелание за тонкой вуалью, закрывающей ее лицо.

"И снова я должен подчеркнуть важность Империи для наших отраслей..."

"Не волнуйся, отец. Я позабочусь о том, чтобы все прошло гладко", — сказала Рания, прервав отца. Остальное ей было не нужно. Он твердил одно и то же уже много лет, с тех пор как она впервые попала в Сент-Ноэль.

Не то чтобы это имело значение. Не похоже, что из Империи появится кто-то стоящий, подумала она. Она не стала отвечать ему, но молча пробормотала этот аргумент.

Она не всегда была такой. С детства в ней было сильно развито чувство ответственности. Будучи принцессой Перуджина, она считала своим долгом нести ответственность за будущее своей страны. С этими мыслями она поступила в академию Сент-Ноэль.

Каждый год ранней весной перуджинские студенты академии устраивали встречу, на которую приглашали студентов Тиармуна, чтобы наладить общение и, что более важно, угостить молодых дворян едой и урожаем, выращенными в Перуджине. Ведь все эти ученики Тиармуна со временем унаследуют титулы своих родителей и займут важные посты в Империи. Налаживание дружеских отношений с ними в самом начале принесет пользу Перуджину в будущем, и именно для этого и затевалась эта вечеринка.

Когда Рания только начинала учиться, она вкладывала всю душу в подготовку к этому празднику, искренне веря, что это в интересах ее страны. Она заготавливала самые лучшие урожаи, искала подходящие рецепты, вместе с подругами засиживалась допоздна — все только ради того, чтобы обеспечить гостям Империи самые лучшие впечатления. Однако когда настал день, реальность преподнесла свои плоды. На праздник явилась лишь горстка студентов, семьи которых были дворянами низшего ранга. Все они имели одинаково вялое выражение лица, что говорило о вынужденном участии, и сразу было понятно, что никто из них не хочет присутствовать на празднике.

Поначалу Рания не могла понять, чем вызвано такое различие в отношении. Почему к ним приехала такая апатичная группа гостей? Ответ на этот вопрос она получила от старшей сестры.

Страна крепостных. Второсортная. Придаток.

Именно такими словами знатные люди Тиармуна называли Перуджин. Она узнала, что ее сестра делала то же самое много лет назад, подвергаясь такому же унижению группы неохотно идущих на контакт гостей Тиармуна. Усталая улыбка, с которой сестра рассказывала об этом, заставила Ранию вспыхнуть от возмущения, но все, что она смогла сделать, — это стиснуть зубы, сжать кулаки и проглотить свой гнев.

Потому что она знала правду: для слабых единственным выходом было терпеть. Если отношения с Тиармуном испортятся и начнется война, Перуджин будет раздавлен, как муравей. С того дня она потеряла всякую страсть.

А теперь, когда приближалась ежегодная встреча, ее настроение достигло дна. От одной мысли об этом ее начинало тошнить. Ее нежелание было вполне обоснованным: никто не ждал, когда плоды его кропотливого труда будут выставлены на посмешище в виде дешевой деревенской еды.

"Ух, как я это ненавижу. Лучше бы вечеринку просто отменили..."

В этот момент ей пришла в голову идея.

"...Все равно это все фарс. Можно и повеселиться".

Она решила устроить розыгрыш. Она подошла к тарелкам с едой, которые готовились к празднику... и тайком добавила туда консервированные продукты, которые уже давно залежались.

Поскольку основной отраслью экономики Перуджина являлось сельское хозяйство, он вкладывал значительные средства в разработку методов сохранения зерна, позволяющих хранить его гораздо дольше. Правда, при этом страдал вкус, но это была небольшая разница, которую замечали только самые проницательные языки. Учитывая тот факт, что Тиармун прислал только дворян невысокого ранга, они никак не могли заметить разницу. Рания улыбнулась, представив, как эти невежественные болваны с ликованием поедают кучу несвежей еды. Это было бы небольшим утешением, но, по крайней мере, она получила бы от этого удовольствие. Увы, в качестве кармического наказания за свое злорадное сердце, ее шалость в конце концов вернулась и стала преследовать ее.

"Принцесса Рания, примите мою искреннюю благодарность за приглашение на такую замечательную вечеринку, наполненную множеством великолепных блюд".

Когда в день торжества прибыли гости, у Рании от удивления отвалилась челюсть.

Почему?! Как?!

"Я — Мия Луна Тиармун, принцесса Империи Тиармун. Мне очень приятно с вами познакомиться".

Возглавляла группу студентов не кто иная, как VIP из VIP, дорогая дочь правящего императора, сама принцесса Мия!

Так, глубокий вдох! Выдох! Успокойся, Рания, подумала она, стараясь не паниковать.

"Мне очень приятно, Ваше Высочество. Я — Рания Тафриф Перуджин, третья принцесса аграрной страны Перуджин. Большое спасибо, что пришли на наш праздник. Пожалуйста, чувствуйте себя как дома и наслаждайтесь этими вкусными перуджинскими угощениями", — сказала она, глубоко поклонившись. Однако когда она подняла голову, у нее перехватило дыхание.

Принцесса Мия, с ее глубокими голубыми глазами и кристальным взглядом, смотрела ей прямо в лицо.

"Хаа... А, эм, Ваше Высочество?"

"А? О, простите. Не обращайте внимания."

Спокойный тон Мии не смог успокоить трепещущее сердце Рании.

Это... Она как будто видела меня насквозь...

И тут Рания вспомнила. У Мии Луны Тиармун был еще один титул: были те, кто называл ее Великим Мудрецом Империи.

Неужели она поняла мой розыгрыш...? Н-нет, этого не может быть. Она не может знать. Здесь много закусок и сладостей, и вполне возможно, что она не успеет съесть «те». "Со мной все должно быть в порядке", — подумала она, пробегая взглядом по разнообразию тарелок, которыми были уставлены столы. Их было так много — почти столько же, сколько бабочек, нервно порхающих в ее животе.

"Ой, извините. Не обращайте внимания".

Проведя долгую секунду в разглядывании лица Рании, Мия покачала головой. У девушки был здоровый загар, а черты лица отличались очаровательной красотой. Ее темные волосы приобрели цвет ночного неба, а глаза светились глубокой зеленью пышного летнего леса.

Ах, да. Я помню, что черты ее лица были примерно такими. Теперь-то я точно не забуду! подумала она, испытывая чувство удовлетворения после того, как полностью рассмотрела все детали лица девушки.

Ее мысли вернулись к воспоминаниям из предыдущей жизни. Это был год, когда Империю охватил страшный голод. В то время Людвиг работал круглые сутки, пытаясь заготовить достаточно продовольствия для империи.

"Ваше Высочество... если я могу быть настолько смелым, чтобы откровенно рассказать о своих разочарованиях...", — сказал Людвиг. На его виске запульсировала жилка, щека дернулась.

"Вообще-то, вы не можете..." — Мия заикалась. Выражение лица Людвига вызвало у нее дрожь.

"Мы собирались поговорить с принцессой страны, в помощи которой мы очень нуждаемся, верно? А она училась в академии в то же время, что и Ее Высочество, верно? Как же тогда получилось, что вы не помните, как она выглядит?"

"Ты только что сказал "не помните"!?"

Людвиг не обратил внимания на этот слабый протест и продолжил.

"Причина, по которой дворяне отправляют своих сыновей и дочерей в Академию Сент-Ноэль, — налаживание отношений и содействие дипломатии. Полагаю, вам известен этот базовый факт?"

"Конечно, да... Я действительно сожалею о том, что произошло..."

То, что произошло, было полностью результатом ошибки самой Мии. После ряда сложных переговоров Людвигу удалось убедить Аграрную страну Перуджин продавать им продовольствие.

Они уже успели сесть за стол переговоров, но когда появилась принцесса Перуджина, Мия сходу сказала нечто такое, отчего все рухнуло в огненную катастрофу. Она посмотрела на принцессу и спросила. "Эээ, кто ты?"

Людвиг посмотрел на Мию, которая в редкий момент искреннего раскаяния выглядела по-настоящему подавленной. Он вздохнул.

"Ну, опять же, они, наверное, ждали, когда мы оступимся, чтобы использовать это как повод отказать нам".

Мия посмотрела на него, ее глаза расширились от удивления.

"Правда?"

"Думаю, да. Империя — не единственное место, страдающее от голода. Во всех окрестных королевствах урожаи тоже были плохими. Продовольствие везде в дефиците. Сомневаюсь, что у кого-то есть достаточно продовольствия для экспорта". Даже если они согласились поговорить, скорее всего, они все время искали предлог, чтобы отказать нам".

В столь же редкий момент сочувствия Людвиг сказал ей несколько слов утешения. Однако сразу же после этого...

"Тем не менее, непростительно забывать лица иностранных королевских особ и могущественных вельмож, особенно когда вы, несомненно, видели их много раз прежде. Вам лучше внимательно посмотреть на себя со стороны и подумать о своих ошибках, Ваше Высочество".

"Я... я уже. Тебе не нужно повторять..."

В итоге Мия провела остаток дня, сдерживая слезы, так как была вынуждена терпеть неустанные нравоучения очень недовольного Людвига. С тех пор Мия старательно вычисляла важных собеседников и изо всех сил пыталась запомнить их лица.

...Это, конечно, хорошо, но не повод для хвастовства.

"Я искренне желаю, чтобы этот замечательный вечер сблизил жителей Тиармуна и Перуджина. Итак, пусть начнется праздник!"

По команде Рании праздник действительно начался. Это был не фуршет и не классическое чаепитие, а нечто среднее между ними. На столах стояли в основном закуски и фрукты. Напитки состояли из различных сортов черного и травяного чая. От всей вечеринки веяло спокойной элегантностью послеобеденного отдыха. Изучая предлагаемые лакомства, Мия почувствовала, что ее взгляд тянется к пирожным, потом к тарталеткам, потом к...

Какая подборка. Действительно, аграрная страна. Они точно заслужили свое название.

Мия была под искренним впечатлением, а сопровождавшие ее сыновья и дочери маркизов и графов также выражали свой восторг по поводу огромного разнообразия блюд. Особенно у девушек — их предрассудки таяли перед лицом таких аппетитных сладостей. Ничто так не борется с дискриминацией, как хорошая выпечка. Конечно, не последнюю роль в их согласии сыграло то, что Мия лично поспешила начать дегустационный тур.

Для ясности, это не было намерением Мии. Единственное, что было у нее в голове в тот момент, — это желание набить себе морду. Возможно, это очевидный факт, но все же стоит упомянуть.

Обойдя все столы, Мия обратила внимание на одну тарелку, стоящую в стороне.

"Эм? Это печенье выглядит..."

В этом печенье не было ничего исключительного. Среди моря разноцветных фруктов и ослепительной выпечки единственное, что в нем выделялось, - это, по сути, его простота.

"Ах, подождите, это же..."

По какой-то причине Рания бросилась к ней с паническим видом. Она не знала, почему, но это можно выяснить позже. Сейчас печенье было важнее. Она взяла одно и положила его в рот.

Ааа, я знаю это... Вот оно. Это вкус.

Внутри мучнистой крошки ощущалась сладость, которая медленно распространялась по языку. Дешевый приторный вкус сразу же напомнил о долгих, тоскливых днях в темнице. В море серых, унылых воспоминаний это было одним из немногих светлых пятен.

Как-то раз Анна принесла ей это печенье. Еще до начала революции в Империи ощущался дефицит продовольствия, и даже питание королевской семьи не избежало жесткой экономии. По несколько недель подряд Мия часто не могла съесть ничего сладкого. После заточения в тюрьму качество еды только ухудшилось. И вот, когда она уже почти забыла о том, что от еды можно получить какое-то удовольствие, Анна пришла к ней с этим печеньем. Когда она попробовала эту сладость... Блаженство было непередаваемым.

При воспоминании об этом моменте на нее нахлынул поток эмоций, и она прослезилась.

"Этот вкус... Как давно это было..."

"Мне ужасно жаль, Ваше Высочество!"

Она повернулась и увидела, что Рания смотрит на нее с выражением полнейшего ужаса.

"А... Почему?"

Она не знала, что произошло, но, судя по тому, что цвет лица девушки полностью исчез, решила, что это что-то серьезное. На всякий случай она привела Ранию, взяв несколько печений, — нельзя же, в конце концов, съесть только одно печенье — в тихую часть зала, где они могли бы уединиться. Что бы ни случилось, она надеялась, что сможет сама все уладить. Если же станет известно о случившемся и ее свита поднимет шум, то отношения с Перуджином могут испортиться окончательно. Меньше всего ей хотелось возвращаться, чтобы Людвиг наговорил ей гадостей, как в прошлый раз.

Стремясь избежать ругани, она поступила довольно тактично.

"Насчет этого печенья... Видите ли, дело в том, что... на самом деле они были сделаны три года назад..."

"Три года назад?!"

Мия в недоумении уставилась на девушку. В ответ лицо Рании стало еще бледнее.

"Э-э-э, это... я не делала, но... я имею в виду... Простите, это был просто глупый розыгрыш..."

Принцесса Перуджина заметно дрожала, извиняясь, но Мию это не тронуло. На самом деле, Мия вообще не обращала на это внимания. Она все еще была ошеломлена тем, что узнала правду о печенье.

Они были сделаны три года назад и до сих пор съедобны?! Не только съедобные, но и вкусные?!

Мия видела голод — и чувствовала его. Мир без еды — это ад, который она испытала на собственном опыте. Прогорклый вкус жесткого черствого хлеба она забыла не скоро. В Тиармуне, где сельскохозяйственная техника была развита крайне слабо, способы сохранения продуктов были практически неизвестны. Сохранить урожай надолго, а тем более сохранить его качество было практически невозможно.

Мия взяла в руки печенье, рассматривая его с благоговением. Сам факт их существования был невероятен. Она знала их значение. На мгновение они показались ей почти золотыми монетами. Потом все встало на свои места, и она поняла, почему Рания принесла это печенье сюда.

Теперь я вижу! Это демонстрация технологии Перуджина! Она показывает мне, как хорошо они умеют сохранять продукты!

Империя Тиармун была фактически главным заказчиком Перуджина. Еда, использовавшаяся на этом празднике, была не просто предназначена для того, чтобы ею наслаждались. Это были образцы продукции, предназначенной для продажи.

...Или что-то в этом роде. Помнится, Людвиг говорил что-то подобное. Возможно.

Он так долго читал ей лекции, что она проигнорировала большую часть его слов. Несмотря на это...

В таком случае... Хм-м. Эта принцесса Рания действительно знает, что делает!

Мия сглотнула, глядя на золотые сокровища, которые она держала в руке. Мягким голосом она размышляла: "Понятно... Значит, это перуджинская консервация пищи... Совершенно невероятно".

Глаза Рании распахнулись от слов Мии. Она уставилась на принцессу Тиармуна, с трудом осмысливая услышанное. Она думала, что ее ждет жестокая ругань... но в ответ услышала лишь похвалу.

Принцесса Тиармуна... восхваляет технологию Перуджина? Как? Почему?

В том мире, который она знала, люди из Империи выражали лишь насмешки и презрение. Вся та тяжелая работа и опыт, которые были вложены в выращивание и хранение урожая, никогда не будут признаны. Она уже потеряла надежду. Но теперь...

Этот человек... Может ли это быть так? Принцесса Мия — это тот, кто признает ценность нашей технологии и относится к нам как к равным?

"Принцесса Рания, я хотела бы кое-что обсудить с вами. Можете ли вы уделить мне минутку?"

"А-а-а, да, конечно!"

После разговора принцессы обменялись крепким рукопожатием, и так на основе глубокого и взаимного недопонимания родилось чудесное партнерство. А куда заведет их этот необычный проект... Что ж, время покажет.

~~~~~~

"Перуджинское консервирование пищи, ага... Создав совместный исследовательский проект, мы получим представление об их технологии, а они получат доступ к финансированию. Но разве ты не говорил, что Империя страдает от быстро пустеющей казны?"

"Я выделил часть нашего бюджета на помощь в возделывании новых сельскохозяйственных угодий. Большая часть этих земель еще не затронута, поэтому я решил использовать их для финансирования этого проекта. По-моему, это лучшее использование денег и времени, чем пытаться вразумить эти толстые дворянские головы".

"Хм... Консервирование продуктов питания позволит встать на ноги, после чего мы сможем перейти к более общим методам ведения сельского хозяйства. Затем, наглядно демонстрируя преимущества этих технологий, можно начать перестраивать отношение дворян к сельскому хозяйству. После этого будет гораздо проще убедить их расчистить больше земли под фермерские угодья... Ха. Блестяще. Я вижу, ты действительно все продумал".

"На самом деле, иногда мне хочется, чтобы у нас был голод. Это, по крайней мере, избавило бы меня от необходимости убеждать их".

"Так. Ты, это. Не спеши", — сказал Бальтазар, подняв руки вверх. "Мне кажется, что этим желанием ты себя дискредитируешь".

Людвиг рассмеялся.

"Ахаха. Я, конечно, шучу... Но что ты думаешь? После всего услышанного, каким тебе представляется будущее Империи? Это не вселяет оптимизма, но, если хочешь знать мое мнение... Не стоит быть и слишком пессимистичным".

"Хм. Если то, что ты говоришь, правда, то я согласен, что эта принцесса — интригующая личность..."

Бальтазар поднял свою кружку с элем [[п. п. традиционный английский вид пива]].

"Мудрая принцесса, которая, как по волшебству, появилась перед моим добрым другом".

Людвиг не стал отражать этот жест. Вместо этого он посмотрел в очки и торжественным голосом произнес: "За Ее Высочество, будущую императрицу Тиармуна".

Долгое время Бальтазар лишь ошеломленно молчал.

"... Ты серьезно?”

"Это все ради восстановления Империи. С этой целью я намерен заручиться и твоей поддержкой", — сказал Людвиг, глядя Бальтазару прямо в глаза.

Некоторое время Бальтазар не сводил с друга глаз. Затем он поднял их к потолку, провел рукой по волосам и коротко рассмеялся.

"Первая императрица в истории Тиармуна, да. Придется дергать за ниточки, пока руки не отвалятся".

Тем временем Мия совершенно не замечала мощных подводных течений, бурливших под ней. Хотя впоследствии она узнает об их планах и в результате переживет небольшой срыв, эту историю лучше оставить на потом.