Онлайн чтение книги История империи Тирмун Tearmoon Empire Story
2 - 13

К тому времени, когда Мия вышла из леса и вернулась в поместье, солнце уже скрылось за горизонтом. Затем последовал вихрь деятельности, в котором она быстро собрала свои вещи, людей и отдала приказ немедленно отправляться в столицу, при этом старательно игнорируя вопросы недоумевающего виконта Бермана. Когда обеспокоенные охранники попросили ее сначала немного отдохнуть, она отмахнулась от них, заявив, что у нее будет достаточно времени, чтобы поспать в карете на обратном пути.

— Скорость — суть войны, да... Видно, не только солдаты ценят спешку, но и мудрецы. Принцесса Мия — прирожденный тактик, — заметил Дион, со вздохом наблюдая за ее суетой.

Появившись в игре, разыграв свои карты и подготовив сцену, она вышла из-за стола. Она точно определила, что ее дела здесь закончены и теперь ее битва идет в другом месте. Ее действиями руководило острое понимание того, где она больше всего нужна и что от нее требуется. В этом, подумал он, вероятно, и заключалась ее логика.

— Все идет по плану, да. Настоящая вдохновительница. При этом она очень много визжит для холодного, расчетливого типа. Иногда действительно веришь, что ее бросает в дрожь, но, думаю, это часть игры.

Ребенок, которого она спасла ранее, оказался внуком вождя враждебного племени? Какова вероятность того, что это чистое совпадение? Хотя он сомневался, что она знала об этом, когда впервые помогла ему, он был почти уверен, что к тому времени, когда она направилась в лес, она была полностью осведомлена о фактах. Возможно, она провела предварительные раскопки.

— Великий мудрец Империи...

Слова Людвига эхом отдавались в его голове.

— Продвижение по службе... Черт возьми, армейская политика — это последнее, во что я хотел бы ввязаться, но если это ради принцессы... я, пожалуй, попробую.

Жестокая ирония по поводу того, что у него возникло желание посвятить себя делу Мии, конечно же, не была им понята. В конце концов, Мия понятия не имела, что значит "скорость — суть войны", и уж точно ценила не спешку, а обычную безопасность. Она просто хотела уйти от опасности, что означало бегство из леса и, что еще важнее, от него. Единственное, что было у нее на уме, когда она совершала свой побег, это: (Мне нужно выбраться отсюда! Между конфликтом и ним, это место достаточно опасно, чтобы убить меня сто раз!)

~~~~~~

Вернувшись в столицу, Мия сразу же отправила гонца в Новолунный район и договорилась о перевозке ребенка из приюта в Безмолвный Лес. Чтобы все прошло гладко, она даже собственноручно подобрала охрану для его сопровождения, выбрав для этого только самых опытных людей. Когда она спешила закончить дела, ее вызвал отец, император.

— Отец хочет меня видеть? Да еще в зале аудиенций? Интересно, почему...

Вообще, императоры Тиармуна и члены их семей были очень близки. В некоторых странах правителей почитали как божественных, неприкасаемых существ, и даже их ближайшие родственники должны были просить официальной аудиенции, чтобы увидеться с ними. В Тиармуне, однако, подобные взгляды на сакральность никогда не были приняты. Мия вообще мечтала, чтобы отец перестал приходить к ней при каждом удобном случае. Временами он бывал ужасно назойлив.

Поэтому было очень необычно, что он вызвал ее в такое официальное место, как зал аудиенций. Однако, увидев собравшихся там людей, причина стала понятна. Помимо ее отца, императора, и ее верного помощника Людвига, здесь присутствовала еще одна фигура, которая, пожалуй, была самым главным действующим лицом произошедших событий: виконт Берман.

— О-о-о, моя дорогая дочь Мия!

— Рада видеть Вас, Ваше Величество. Я пришла по вашему приказанию.

Она придержала юбку и сделала изящный реверанс... что побудило императора разразиться яростной тирадой!

— Нет, нет, нет! Только не "Ваше Величество"! Я же просил тебя не называть меня так. Это звучит так ужасно отстраненно, и мне от этого грустно. Ты должна быть более непринужденной. Называй меня как-нибудь… Как “отец”. Нет, подожди. Ты можешь пойти еще дальше. Ммм... "папа" было бы просто замечательно...

— Ты хотел поговорить со мной, отец?

Император вздрогнул от резкого ответа дочери и опустил голову. Если из этого разговора еще не ясно, то он был человеком... весьма беспокойного нрава.

— Ладно. Полагаю, я соглашусь на "отца"... Как бы то ни было. Мия, я вызвал тебя сюда сегодня, чтобы выслушал тебя по поводу твоего недавнего визита во владения виконта Бермана.

(Что ж, ничего удивительного. Я так и предполагала).

Она бросила взгляд на Бермана, который стоял совершенно неподвижно. Его лицо казалось слишком бледным, чтобы быть совсем нормальным. Хотя он и принадлежал к дворянскому сословию, его владения находились очень близко к границе, что делало его — он, конечно, никогда не признался бы в этом сам — чем-то вроде деревенского мужика в глазах своих собратьев по дворянству. Сколько раз за свою жизнь он удостаивался аудиенции у правителя Тиармуна, можно было сосчитать на пальцах одной руки. То, что он будет нервничать в этой ситуации, вполне объяснимо.

(Ну, раз уж он так витает в облаках, то почему бы мне не покончить с этим, прежде чем у него появится шанс выбраться из этой ситуации?)

Она поджала губы, когда расчетливая сторона ее сознания начала брать бразды правления в свои руки. Однако ее редкий момент в центре внимания длился недолго.

— Я слышал, что ты отправилась в очень опасный район земель виконта, где сейчас разгорается жестокий конфликт. Должен тебе сказать, что когда я услышал эту новость, то чуть не потерял сознание от потрясения.

— Боже, это правда? Как странно. Я не встретила никакой опасности, — сказала Мия с невозмутимым видом.

Беззаботность была очень важна. Если бы она предположила, что ей грозит реальная опасность, император мог бы в ярости сровнять весь лес с землей. Лучше перестраховаться.

— При всем уважении, Ваше Величество, Ее Высочество не упомянула, что она вывела все войска, которые были размещены вблизи того леса. Конечно, я не ошибусь, если предположу, что это доказывает, что там произошло что-то очень значительное.

(Боже, какой назойливый болтушка).

Ее глаз дернулся в раздражении, но она сохранила самообладание. Она бросила на Бермана спокойный, пренебрежительный взгляд, а затем покачала головой.

— Ах, виконт, я вижу, что должна побороть свою гордость и сказать правду. В лесу со мной действительно произошел позорный случай. Я споткнулась о дерево и сильно растерялась. Мне стыдно в этом признаться, но это правда.

— Что?! Простому дереву хватило наглости поставить подножку моей дорогой дочери?! Мерзкая тварь! Я сожгу весь город...

— Пожалуйста, отец. Успокойся. Я собираюсь срубить это дерево и использовать его для своей заколки, так что тебе не о чем беспокоиться.

Она одарила отца самой очаровательной улыбкой, а затем перевела взгляд на Бермана.

— Кстати говоря... Отец, я обнаружила, что мне очень нравится этот лес, и я была бы очень счастлива, если бы могла присвоить его себе. Как принцесса, я хотела бы сделать его официальной частью своих личных владений.

Блестяще продемонстрировав умение, присущее всем избалованным принцессам, она промурлыкала свою просьбу сладким голосом.

~~~~~~

— Правда? Неужели это такое замечательное место? — Заинтригованный, император слегка наклонился вперед.

— Да, это прекрасный лес, и, похоже, это совершенно замечательное место для отдыха.

— Понятно... Ну, в таком случае...

Наблюдая за ходом беседы со стороны, Людвиг не мог не испытывать некоторого разочарования.

(В том, как она это делает, есть явный минус...)

Действительно, передача Безмолвного Леса под прямую юрисдикцию принцессы защитит его от дальнейшего вторжения и одновременно снимет напряженность в отношениях с племенем Лулу. Однако в обмен на это можно было заслужить лютую враждебность виконта Бермана.

Людвиг лично был уверен, что виконт Берман — человек малоценный. Более того, он был из тех опрометчивых и легкомысленных людей, общения с которыми лучше избегать. Тем не менее, он был дворянином, и именно ему было поручено управлять этим участком земли. Реформы, которые пыталась провести Мия — по крайней мере, по мнению Людвига, — обязательно должны были получить поддержку многих людей. Поэтому лучше всего было свести к минимуму число тех, кого она расстраивала, так как каждый враг на этом пути — это не только новый источник оппозиции, но и потерянный потенциальный союзник. Учитывая масштаб ее (предполагаемых) амбиций, она не могла позволить себе оттолкнуть слишком много людей.

Конечно, вполне возможно, что Мия решила, что инцидент с Лулу — это то, что она должна исправить, даже если для этого придется нажить врагов. Это было бы правильным поступком, и решимость отстаивать справедливость любой ценой, безусловно, похвальная позиция для принцессы Тиармуна...

(Но все же я думал, что она... Потому что это был не кто-то другой, как она... Что она сможет предложить лучшее решение. Оптимальный способ разрешения этого конфликта, который не повредит ее собственному делу... Не ослепила ли меня моя преданность ее возможностям? Не слишком ли я верил в ее потенциал?)

Именно так. Людвиг зашел так далеко, что почувствовал разочарование в собственных заблуждениях. Он страдал от прогрессирующей Мияфрении. Простых заблуждений было уже недостаточно, чтобы удовлетворить его. Нет, ему нужно было добавить иллюзии к своим фантазиям, а это было слишком далеко в кроличью нору даже для такого мастера самообмана, как он. Однако плюсом было то, что он был на грани того, чтобы снова примириться с реальностью. Шок от разочарования должен был окончательно сбить с его лица розовые очки и разоблачить культ Мии в том обмане, которым он на самом деле являлся. Он был в нескольких мгновениях от того, чтобы столкнуться лицом к лицу с холодной, беспощадной правдой — Мия не была ни мудрецом, ни святой, а всего лишь принцессой. И при этом весьма легкомысленной. Он был так близко. Туман в его голове рассеивался. Как раз в тот момент, когда он собирался прозреть...

— В таком случае, Берман, тебе будет поручено построить замок для Мии рядом с этим лесом. И вообще, почему бы не расширить его и не превратить в город? Он будет называться Город Принцессы.

Требование императора завладело его умственными ресурсами, лишив возможности прозреть. Продумывая последствия, он прижал руку ко лбу.

(Это просто подливает масла в огонь, черт возьми! Почему...)

Мало того, что Берман уже потерял кусок своих владений, теперь ему приходилось построить замок, а вокруг него город.

(Да, я понимаю, что если приказать ему сделать это, то империи не придется тратить собственные деньги, но человек и так достаточно расстроен. Не стоит злить его еще больше).

Он устало потер виски и тяжело вздохнул, но при виде выражения лица Бермана у него перехватило дыхание.

— В-ваше Величество... Боже... Я...

Виконт заметно дрожал, но не от гнева. Скорее, казалось, что он близок к тому, чтобы разрыдаться.

(Что за... Что сейчас происходит?) Таким вопросом задавался с широко выпученными глазами Людвиг.

Он ломал голову, пытаясь осмыслить разворачивающуюся перед ним непонятную сцену. И тут это случилось. Он прозрел, хотя и по-другому, чем обсуждалось ранее, и это потрясло его до глубины души.

(Вы хотите сказать... Боже, теперь я понял... Нет, но этого не может быть...)

Если бы они имели дело с торговцем, решение Мии вызвало бы резкое недовольство. Это было бы равносильно прямой реквизиции имущества торговца со стороны империи. Он не мог отказаться от прямого приказа императора, но ему это точно не понравилось бы.

Разница — и очень существенная — заключалась в том, что они имели дело с виконтом Берманом, который не был купцом. Он был дворянином. А дворяне были существами, которые превыше всего ценили репутацию. Решение Мии не было разрывом отношений с Берманом. Отнюдь нет, это решение было принято благодаря прекрасному пониманию его наклонностей, и оно предлагало ему именно то, чего он больше всего хотел — славу.

Зачем Берман вообще затеял всю эту возню? Да потому, что ему взъерошили перья, заставив почувствовать, что он должен показать, что он ничем не хуже Рудольфона. Мия прекрасно знала, чего он жаждет, и, включив в его владения свою особую юрисдикцию, позволила ему похвастаться тем, что он построил город, носящий имя принцессы. Для дворянства такой подвиг был безмерно славен. В конце концов, если этот лес был частной собственностью Мии, то и ее отец наверняка время от времени наведывался туда. Престиж, который обеспечивал этот факт, стоил его усилий.

(Я правильно понимаю? Ее Высочество только что установила постоянную защиту леса без всяких затрат для себя?)

Более того, построив рядом с лесом "Город принцессы", она предложила лулусам путь к процветанию. Это послужит извинением за те неприятности, которые они пережили во время этого инцидента, и, хотя от них зависит, воспользуются ли они этой возможностью, существование города поблизости, несомненно, улучшит поток товаров через их земли. И самое главное, что все это будет сделано с благодарностью Бермана, а не с его недовольством.

(Если бы это был я, я бы сместил Бермана с помощью политических уловок. Если бы это был капитан Дион, он, скорее всего, просто устранил бы Бермана, тем или иным способом).

Однако ни один из этих способов не был оптимальным. Дворяне были не просто фигурами, а функциональными правителями своих земель. Они служили прагматическим целям и являлись важнейшими шестеренками в механизме общества. Неисправный механизм, конечно, требовал исправления, но его полное удаление неизбежно сказывалось на всей системе. Последовало бы всеобщее замешательство, и как бы быстро ни установили преемника, неизбежно пострадали бы люди, которые там жили. Смена правителя бросит тень неопределенности на землю, подорвет производительность и стабильность. Как же Мия может избежать таких последствий? Очень просто. Не заменяйте правителя. Заставьте его работать на вас.

И именно так она и поступила. Для нее это было так просто — и сказать, и сделать.

(Знаете что? Это, наверное, еще не конец. Вероятно, есть еще что-то. Наверняка она уже обдумывала, как поступить с Рудольфоном).

~~~~~~

К его огромному несчастью, подозрения Людвига подтвердились уже на следующей неделе, лишив его шансов на выздоровление после смертельного приступа мияфрении, когда в комнату принцессы было доставлено письмо от Тионы, дочери графа Рудольфона.