Онлайн чтение книги История империи Тирмун Tearmoon Empire Story
2 - 47

Молодая девушка шла по широким коридорам Академии Сент-Ноэль. Она была подростком, и ее длинные роскошные волосы подчеркивали атмосферу пышности и уверенность, которые она излучала. С гордой улыбкой она шла, не обращая внимания на соседних студентов, которые быстро отходили в сторону и ждали, пока она пройдет. В школе, заполненной дворянами из соседних стран, она, тем не менее, вела себя как человек, который заслуживает и ожидает почтения со стороны своих сверстников. Ее вера в свое превосходство была непоколебима, и у нее была родословная, подтверждающая это.

Эсмеральда Этуаль Гринмун, дочь герцога Гринмуна — одного из «четырех герцогов» Тиармуна, —родилась в богатой и влиятельной семье. Этуаль в ее имени — еще одно слово, означающее «звезда», — символизировало ее статус. Четыре герцога вместе назывались Этуали, что было отсылкой к их общему второму имени. Все, кто носил это звездное имя, принадлежали к императорскому роду и были в очереди на наследование трона. Императорская кровь давала им огромную власть, которая, вплоть до падения Империи, могла соперничать с королевскими семьями небольших государств. Из этого следовало, что Эсмеральда должна была стать заметной фигурой в академии.

Уверенными шагами она направилась к «Обители Анжелиты» — салону, где часто устраивали чаепития. Внутри оказалось не так много людей. Среди присутствующих был только юноша, наслаждавшийся черным чаем за столиком в центре комнаты, и его сопровождающий.

— Ах, если бы это не Эсмеральда, прибывшая с модным опозданием, — Он поднял свой кубок, словно бокал с вином, — Тогда выпьем за дерзость нашей прекрасной Этуалины, которая осмелилась заставить меня ждать. Если бы у нас не было одинакового звездного статуса, я бы вряд ли стерпел это.

Мальчика звали Сапфиас Этуаль Блюмун. Как и Эсмеральда, его отец был одним из четырех герцогов. В шестнадцать лет он был равен ей и по возрасту, и по родословной, и они часто сталкивались друг с другом на вечеринках и тому подобных мероприятиях. Но частота их встреч не привела к дружбе.

— Опять же, это «Клер де Люн». Полагаю, я не могу винить вас за то, что вы опоздали на это мероприятие, — сказал он.

Чаепитие, на котором они сейчас присутствовали, было известно под названием «Клер де Люн» и впервые было организовано по приказу Эсмеральды. Оно было задумано как периодическое мероприятие, на котором собирались самые знатные вельможи империи и за чаем и угощениями подтверждали свою приверженность славе Тиармуна. Участники должны были быть этуалями или выше. На вечеринку пригласили всего четверых: троих - детей звездных герцогов, Гринмуна, Блюмуна и Редмуна — дочь герцога Йеллоумуна должна была поступить в академию только весной, — и последнюю участницу — принцессу Мию Луну Тиармун. Это был первый случай собрания, на которое Мия пришла по приглашению.

— Итак? Несмотря на капризную мисс Редмун и ее хроническую непунктуальность, почему Ее Высочество до сих пор отсутствует?

Эсмеральда не ответила. Она опустилась на стул и недовольно вздохнула. Затем она разразилась недовольной тирадой.

— Хочешь знать, почему? Давай я скажу тебе, почему, Сапфиас. Принцесса Мия сказала, что не придет сегодня. Вот так просто. Ты можешь поверить в это? Она просто не появится! На нашей вечеринке!

Сапфиас незаметно закатил глаза на эту тираду, а затем спросил: — Неужели? Что же за безумие постигло нашу дорогую принцессу?

Она снова проигнорировала его, вместо этого потянувшись к маленьким пирожным, лежащим на столике между ними. Она запихнула одно в рот. Потом еще два. После яростного жевания она проглотила все это, глубоко вздохнула и наконец заговорила.

— Лунати права... По ее словам, она не сможет прийти, потому что собирается лично поблагодарить эту девушку Рудольфон за все, что она сделала.

— ...Рудольфон? Та, из Запределья… Неужели? Что такого могла сделать деревенская простушка, чтобы заслужить личное признание принцессы?

— Судя по всему, она прославилась в Ремно. Что-то о том, как она выступала в качестве доверенного лица принцессы Мии и отправилась с каким-то простолюдином — кажется, Людвигом? — чтобы поговорить с королем… — Эсмеральда мрачно нахмурилась.

— Прилежное назначение наград и наказаний за совершенные поступки, конечно, необходимо, но я не могу сказать, что мне нравится такое пренебрежительное отношение к нам. Я мог бы понять, если бы это было тайное свидание с принцем Санкланда или даже чаепитие с госпожой Рафиной, но… — рассуждал Сапфиас, беря одно из пирожных на столе и отправляя его в рот. Некоторое время он ел, оценивая его слоистую текстуру, а затем ухмыльнулся, — Похоже, Ее Высочество полагает, что прекрасно обойдется без нас. Похоже, она считает помощь четырех герцогов... ненужной. Нас не воспринимают всерьез, не так ли, моя дорогая Эсмеральда?

Он оскалился в злобной ухмылке, которая часто сопровождается тихими голосами в сомнительных тавернах. К сожалению, ей не пришлась по вкусу его попытка злодейства. Да она и не слушала его с самого начала.

— Хм! Я тоже планировала это чаепитие специально для нее! И после всех этих хлопот, что я получила взамен? Неявку? — жаловалась она, не делая никаких попыток ответить на заявление Сапфиаса, — Неприемлемо! Это абсолютно неприемлемо! Почему, принцесса Мия? За что вы так со мной...

Она злилась, вилка в ее руках дрожала от того, как крепко она сжимала ее.

— ...Ладно, может, опустишь вилку, прежде чем согнешь ее? Все вещи здесь принадлежат мисс Рафине. Я бы не хотел объясняться ей, почему мы портим ее посуду.

Она продолжала сердиться. Он наблюдал за ней еще несколько секунд, прежде чем вздохнул и закатил глаза.

***

— Сюда, пожалуйста, сэр эмиссар.

По тайному приказу Мии Людвиг Хьюитт добрался до королевского замка в Ремно. Последний штрих был за ним; именно он должен был осуществить то, к чему Мия стремилась все это время, — настоящее чудо. Он собирался дать бурной истории этой революции счастливый конец. Он шел вперед, его лицо было исполнено решимости.

Позади него Тиона Рудольфон наблюдала за его приближающейся фигурой и вздыхала. Если бы все шло как ожидалось, она была бы сейчас с Мией и остальными на обратном пути. Вместо этого Тиона попросила их отправиться без нее, предпочтя сопровождать Людвига в его путешествии в Ремно. По какой причине?

(Я была бесполезна...)

Мучительно острое осознание собственного бессилия. Движимая желанием отплатить Мие за ее доброту, она присоединилась к ее поискам, поклявшись, что защитит ее любой ценой. К ее глубокому разочарованию, ее решимость оказалась бесполезной. Когда на их повозку напали, она ничем не смогла помочь. После этого они разлучились, и ей так и не удалось совершить ничего ценного. Она не помогла Мие. Ни разу.

(Принцесса Мия так многого добилась. Между тем, я был всего лишь багажом. Бесполезным багажом).

Именно поэтому она пошла с Людвигом. Она не знала, что может сделать, но она хотела — должна была что-то сделать. Иначе ей не останется ничего другого, как вернуться... а мысль о том, что она вернется такой же никчемной, как и ушла, была слишком невыносима. Однако...

(Неужели... Неужели я действительно могу что-то сделать?)

Сомнения накатили с новой силой, и она уже готова была пожалеть о своем решении. Людвиг стоял напротив группы высших министров Ремно. Позади них возвышался король, который взирал на них со своего возвышенного трона. Эта сцена сама по себе была бы достаточно пугающей, но тут еще раздались и крики. Гневные крики.

— Полное оправдание всех членов революционной армии? Вы принимаете меня за дурака?

Опровержение короля было быстрым и неумолимым, и его министры, не теряя времени, добавили свои подхалимские голоса к нападкам, практически перекрикивая друг друга, чтобы быть услышанными.

— Какая чушь! Это пустая трата времени Его Величества!

— Верно! Это дело Ремно, а не ваше!

— Мы говорим с эмиссаром или шутом?

— Кто-нибудь, избавьтесь от него! Здесь не место для идиотов и сумасшедших!

Если убрать оскорбления, то суть их аргументов была вполне обоснованной. Провалившийся план не отменяет попытку; это все еще были люди, которые пытались свергнуть нынешний режим. Государственная измена — не повод для смеха, и преступление такого рода, независимо от нанесенного ущерба, обычно требует наказания по высшему разряду. Смертная казнь всех преступников, а также членов их семей и родственников вряд ли была бы чрезмерной.

Ситуация усугублялась тем, что вмешательство Священного Княжества Беллуга означало, что Ремно не может преследовать Воронов Ветра Санкланда, которые были главными виновниками. Не имея других достойных целей, Ремно неизбежно направил свою ярость на единственных людей, до которых они могли дотянуться, — Ламберта и его соратников по революционной армии. Их нынешняя позиция была вполне естественной. Чтобы переломить столь инстинктивный вывод, потребовались бы аргументы, твердо основанные на логике, но...

(Людвиг уже некоторое время молчит).

Тиона знала почему; это не имело бы значения, даже если бы он что-то сказал. Эти люди здесь не для того, чтобы слушать. Логика мало что могла поделать с гневом, а их противники находились под его влиянием. Людвиг мог представить вполне рациональную и предпочтительную альтернативу, и это ничего бы не изменило. Поэтому он не стал этого делать; если говорить бесполезно, он просто промолчит.

— Возможно, для этой девушки Линши, сотрудничавшей с Абелем, можно рассмотреть более мягкий приговор, но для ее брата и его сообщников единственным вариантом является смерть.

Голос короля был суровым и окончательным. Он не собирался прислушиваться к словам эмиссара, который выражал интересы его собственного сына. Мало того, он становился все более враждебным, когда его гнев переключился на новую цель.

— Кроме того, хотя вы утверждаете, что представляете Тиармун, разве вы не подданный принцессы? Тогда я полагаю, что эти бредни, которые вы изрекаете, — ее выдумки. Хмпф. Мне незачем слушать того, кто несет в себе зловоние дурака.

Заявление короля не только оскорбило Мию, но и переложило вину на нее. Этого Людвиг не мог проигнорировать. Он уставился на короля с выражением человека, который наконец превысил пределы своей терпимости, и уже собирался приступить к яростному опровержению, но Тиона опередила его.

— Принцесса Мия не дура!

Тиона ничего не могла сделать. Она знала это лучше, чем кто-либо другой. Но при всей своей неспособности действовать она видела. Она наблюдала за тем, как Мия забралась в самое пекло отчаяния и вытащила оттуда чудо, и каждая деталь героических усилий запечатлелась в ее памяти с яркой ясностью. Поэтому она заговорила, позволяя сценам, свидетелем которых она была, свободно перетекать из ее сердца на губы.

— Ее Высочество... она услышала о бедах в Ремно и, желая спасти своего одноклассника, принца Абеля, от постигших его невзгод, отправилась в это королевство всего с несколькими спутниками. Прибыв на место, она изучила ситуацию, узнала подробности и поняла, что те, кто подстрекал к революции, тоже стали жертвами и заслуживают сочувствия. Она стремилась разрешить конфликт без единой человеческой жертвы, и до сих пор ей это удавалось. Кто еще мог бы совершить такой подвиг?

— Что за чушь...

Король смотрел на Тиону с презрением. Со своего места, на троне Ремно, он видел не более чем девчонку, единственным занятием которой должно было быть держать рот на замке. Вместо этого она пренебрегала своим положением и раздражала его слух своими никчемными словами и детским голоском. Перед старыми глыбами элиты Ремно она была всего лишь придорожным камешком, ее призыв был бессилен перед десятилетиями окаменевшего мышления.

Однако, хотя камешек и не мог разрушить скалу, он мог создать рябь на воде. А что такое рябь, если не небольшая волна, сила которой порой способна разрушить даже самые прочные скалы? Тиона изменила не разум короля Ремно, она нашла отклик в сердцах тех, кто был с ней рядом. Тех, чьи уши были лично удостоены слов великого мудреца Империи Мия Луны Тиармун. Ее слова пронеслись по залу и глубоко затронули Адамантиновое Копье, Бернардо Вергилия.

Будучи человеком традиций и обычаев, Бернардо воплощал в себе образ старомодного воина. Он любил поединки на поле боя, не любил хитрости и высоко ценил рыцарские идеалы. Поэтому он чувствовал, что должен высказаться. Быть тронутым словами молодой девушки и предать ее молчанием было не иначе как позорно.

— Ваше Величество, пожалуйста, прислушайтесь к словам юной леди. Принцесса нежного возраста и чужеземной крови взяла на себя обязанность найти мирное решение этого инцидента. Она раскрыла гнусный заговор, замышлявшийся в наших границах, и помешала королевскому мечу пустить кровь людей короля. Ее поступок был не чем иным, как избавлением нас от трагедии убийства нашего собственного народа.

Ремно было королевством, где почитали воинскую доблесть. Поэтому, когда главному рыцарю королевства было что сказать, его слушал даже король.

— Бернардо... Ты...

На нерешительный ответ короля в комнате воцарилась тишина, словно столкновение между гневом министров и вспышкой Тионы превратилось в сильнейшую бурю эмоций, и все они оказались в ее эпицентре. Напряжение достигло пика, и все, казалось, затаили дыхание.

Все, кроме Людвига, который ждал именно этого момента.

— Ваше Величество, ваши милости и светлости, я умоляю вас выслушать то, что я хочу сказать... Прошу, ради королевства Ремно, тщательно обдумать, что именно вам следует делать в данный момент. Спросите себя, что лучше всего исцелит рану, нанесенную королевству? — Он прижал палец к переносице и с драматическим шиком слегка поправил очки, — И рассмотрите вместе со мной преимущества осуждения собственного народа за его преступления... и отказа от этого.

Так началась тщательно и кропотливо спланированная контратака Людвига, которая должна была дать ему достаточно рычагов, чтобы сдвинуть затвердевшие валуны традиций, отягощавшие сердца короля и его министров.

Чудесная история Ремно, начавшаяся с Великого Мудреца Империи Мии Луны Тиармун, вступала в свою последнюю главу.

***

Пока Людвиг и Тиона работали сверхурочно, пытаясь переубедить правящие власти Ремно, сама создательница чуда, Мия, тоже была занята.

Конечно же, была занята тем, что распласталась в луже на своей кровати. Вернувшись в Сент-Ноэль, она сразу же сдулась после утомительного путешествия и перешла в режим восстановления. А это означало, что она очень много ничего не делает. Только после того, как она целых три дня провалялась в постели, ей пришла в голову какая-то важная мысль.

— Ах, да. Наверное, я должна поблагодарить всех за все, что они сделали, — Она села и почесала голову, — Я могла бы подарить каждому из них по подарку... но это похоже на то, что придется немало потрудиться. Может, мне стоит устроить вечеринку в честь победы или что-то в этом роде...

Это точно не потому, что на вечеринке будут сладости, а она их очень хотела. Дело было точно не в этом. Было бы неправильно подозревать, что весь пережитый стресс измотал ее, и она почувствовала отчаянную потребность вознаградить себя эпическим сахарным пиром.

— Все верно. Это чтобы выразить мою признательность. Это вечеринка благодарности. Определенно, это вечеринка благодарности...

Придумав убедительный предлог, она начала обдумывать свою следующую проблему.

— Устроить вечеринку в честь победы — это, конечно, хорошо, но будет трудно придумать хорошее меню. Хм...

Размышления привели ее к подруге и принцессе, Рании из аграрной страны Перуджин, которую она считала экспертом во всем, что касается сладкого.

Выслушав рассказ Мии о том, что ей пришлось пережить в Ремно, Рания сначала дала понять, что испытывает глубокое облегчение, видя ее возвращение целой и невредимой. Затем она улыбнулась.

— Думаю, у меня есть идеальная вещь.

— Что это?

— Это то, что недавно разработала наша страна. Это все еще своего рода эксперимент, но мы называем ее императорской дыней, и она просто восхитительна...

— Хм! Не томи! Расскажите мне больше!

— Это продукт обширной селекции, направленной на максимальное содержание сахара. У него есть недостаток — он очень быстро портится после созревания... но когда он достаточно спелый, мммм... В тот момент, когда ты кладешь его в рот и он тает в чистом блаженстве, это как маленький кусочек рая. Он достаточно сладкий, чтобы сравниться с конфетами, но в то же время обладает свежим ароматом дыни, который наполняет твой нос, и достаточной кислинкой, чтобы сбалансировать его. Это дар природы, скрещенный с человеческой изобретательностью и заключенный в форму дыни.

— А-а-а... Ааах... Великолепно. Звучит просто великолепно!

Ожидания Мии в отношении этой изысканной перуджинской дыни врезались в крышу, пробили ее и продолжали расти.

— Но, как я уже сказала, она пригодна лишь на очень короткое время. Если Ваше Высочество захочет его использовать, его нужно будет съесть в тот же день, когда его принесут.

— Понятно. Значит, как только дата празднования победы будет назначена, ее нельзя будет перенести. Хм, похоже, это не такая уж большая проблема...

Она приглашала только несколько близких друзей, так что их присутствие можно было подтвердить заранее. Как только они найдут дату, которая всех устроит, все будет в порядке. Единственная потенциальная проблема была связана не с людьми, а с самой дыней. Другими словами...

— О, но... Если она такая вкусная, полагаю, она должна стоить целое состояние.

К этому времени Мия стала навязчивой скупердяйкой и уже давно усвоила тот факт, что вкусные вещи — это также и дорогие вещи.

— О, не беспокойся об этом. Считай, что это подарок в честь благополучного возвращения Вашего Высочества, — сказала Рания с нежной улыбкой, которая, должно быть, показалась Мие почти ангельской, — Я скажу своим людям, что это для чаепития, на котором будет представлена наша сельскохозяйственная продукция.

После их встречи Мия осталась в чрезвычайно приподнятом настроении, с ощущением, что все ее проблемы решены.

***

— Мх-мх-мхм, не терпится попробовать эту изысканную перуджинскую дыню!

Как раз в тот момент, когда она начала мечтать о том, чтобы откусить большой сочный кусок сладкого лакомства, она получила приглашение от Эсмеральды на чаепитие, на котором должны были присутствовать дети трех из четырех герцогов. К ее досаде, приглашение было запланировано на тот же день, что и вечеринка в честь ее победы.

— Какое ужасное совпадение...

В качестве политического кивка Перуджину, Рания была объявлена официальным хозяином вечеринки в честь победы, и Эсмеральда просто взорвется, если узнает, что Мия отклонила ее приглашение в пользу вечеринки, которую устраивает принцесса из такой маленькой страны. В то же время переносить встречу было нельзя.

(Трудно будет перенести вечеринку в честь победы из-за этой изысканной дыни, а Эсмеральда наверняка откажется менять дату чаепития из чистого упрямства...)

Мия в расстройстве схватилась за голову.

— Почему Эсмеральда все так усложняет? Что я вообще должна делать? Клянусь, иногда я не могу поверить в то, что делает эта девушка!

Симпатия Мии к Эсмеральде упала на десять пунктов.

— Хмм... Хммммм...

Некоторое время она громко стонала, обдумывая варианты. Затем ее осенило.

— О, придумала. Почему бы мне просто не поменять предпосылку? Целью празднования может быть признание достижений Тионы и вознаграждение ее усилий.

Она быстро подбежала к своему столу и стала рыться в кипах отчетов, которые были беспорядочно разбросаны по его поверхности.

— Я уверена, что Людвиг прислал мне письмо о том, что Тиона проделала очень хорошую работу...

Она все еще испытывала к девушке затаенную неприязнь, но готова была отбросить эту враждебность ради праздника победы.

— В конце концов, долг правителей — воздавать должное тем, кто хорошо им служит. С такими рассуждениями Эсмеральде придется смириться! Да! Какая блестящая идея!

Итак, Мия радостно напевала, сочиняя письмо Эсмеральде с отказом от приглашения на чаепитие.