Онлайн чтение книги История империи Тирмун Tearmoon Empire Story
2 - 4

Через неделю после заключения сделки с отцом Хлои Мия отправилась в район Ньюмун, чтобы проверить ситуацию в печально известных трущобах имперской столицы. Это была идея Мии, и ее неожиданное предложение заставило Людвига спешно собрать небольшой охранный отряд имперских гвардейцев. Оторванные от своих обязанностей без предупреждения, несколько новых гвардейцев ворчали друг на друга, собираясь на службу.

— Клянусь, Ее Высочество иногда бывает настоящей занозой в заднице. Серьезно, трущобы? Это же просто дыра. Почему она хочет пойти именно туда?

— Да, я не понимаю, что там можно увидеть. Если, конечно, не хочешь просто наблюдать за преступлениями. О, я думаю, она хочет пойти посмотреть на ту больницу, которую построила. Так, наверное, меньше похоже на рекламный трюк. Надо отдать ей должное, она не наплевала на все, что происходит. Вот вам и Великий Мудрец Империи.

Учитывая, что если с принцессой что-то случится, то полетят головы, стражники предпочли бы, чтобы она оставалась в замке и занималась своими делами. Ведь гораздо легче защищать того, кто не ищет неприятностей. Однако жалующихся солдат отчитал один из стражников-ветеранов, который сопровождал Мию во время ее первой поездки в район Ньюмун.

— Эй, хватит ворчать, новички. И проявите уважение к принцессе. Я знаю, что вы думаете о дворянах, и вы не ошибаетесь, но ее высочество... Другая. Она не такая, как они. При мне о ней плохо не отзываться, ясно?

Охранник-ветеран повернулся и посмотрел вдаль, вспоминая свою первую встречу с принцессой. В ней он увидел мужество, с которым можно было смело шагать туда, куда вел долг, даже если это означало попасть в места, где процветала преступность. Он увидел в ней сострадание, с которым она помогала уличным детям, проводя рукой по их грязным волосам и подхватывая их на руки, несмотря на грязную одежду одежду. Он увидел в ней мудрость, позволившую построить больницу в бедном районе, который так в ней нуждался. Иными словами, его мнение о Мие подверглось той же гиперболизации, что и мнение Людвига.

И тут, как по команде, на сцене появилась Мия.

— Всем доброго дня. Я очень благодарна вам за своевременное прибытие в столь короткий срок.

Она наблюдала, как охранники, застигнутые врасплох, поспешно расставляются и становятся в строй. Вид их стройной фигуры вызвал на ее губах теплую улыбку. Во время революции почти все до единого имперские гвардейцы были с ней до конца. И по сей день она очень любит эту верную группу рыцарей. Решив, что не помешает еще больше укрепить их связь, она решила наградить их.

С улыбкой, конечно. Деньги стоили... Денег, а улыбки были бесплатными.

Если не принимать во внимание сомнительные мотивы, ее улыбка оказалась весьма эффективным средством для поднятия боевого духа, о чем свидетельствовал вновь обретенный блеск в глазах некоторых молодых охранников. В конце концов, Мия была достаточно обаятельна. Никто не собирался слагать песни о ее несравненной красоте в веках, но между «проходной» и «симпатичной» трое из пяти оценщиков, скорее всего, отнесли бы ее к последней. К тому же статус принцессы могущественной империи мог склонить их оценки в ее пользу.

Кроме того, сегодня на ней была одежда для верховой езды — блузка, надетая поверх шорт. Для гвардейцев, чье представление о благородной моде включало в себя громоздкие платья и слишком много украшений, спортивный образ Мии был глотком свежего воздуха. В сочетании с ее дружелюбной, обезоруживающей улыбкой неудивительно, что несколько сердец дрогнули.

— Тогда давайте отправимся в путь.

— Д-да, Ваше Высочество!

Опираясь на свою сверхвеселую свиту охранников, Мия направилась к выходу из замка.

~~~~~~

— Боже, это место теперь выглядит немного другим.

Сразу же после въезда в район Мия заметила, что атмосфера изменилась. На улицах стало больше людей, на лицах прохожих появилось больше улыбок. Неприятный запах, пропитавший район, ослабел, и в целом все вокруг стало казаться менее... неприветливым.

— Госпиталь заработал. Я также удвоил их пайки. На улицах стало меньше смертей. Медленно, но верно жизнь возвращается в район.

Выживание стояло на первом месте в списке жизненных приоритетов каждого человека, и когда оно оказывалось под угрозой, все остальное, например, гигиена, отходило на второй план. Никто не собирался принимать душ и стирать белье, если не был уверен, что доживет до следующего восхода солнца. Однако люди — народ живучий, и хотя бедность затормозила другие приоритеты, она их не перечеркнула. Как ни странно, как только смерть перестала маячить на горизонте, внимание людей сразу же переключилось на следующие пункты списка, одним из которых была чистота вокруг. Поначалу уборкой улиц занимались только сотрудники больницы. Однако постепенно эта практика стала распространяться и на местных жителей. При дальнейшем развитии района он вполне может стать одним из важных районов Лунтиара. Земля в районе, являющемся частью столицы, была ценной и могла быть использована в самых разных целях.

В имперской столице не было недостатка в людях, и удобные, просторные места для ночлега всегда были в дефиците. Людвиг, увидевший в районе Ньюмун потенциал для решения этой проблемы, организовал строительство нового постоялого двора в одном из концов района и укомплектовал его местными жителями. Создавая достаточно стабильные рабочие места, он обеспечивал приток денег в район. Как только постоялый двор заработал, к нему стали стекаться купцы, чтобы открыть новые предприятия. Вместо того, чтобы оставить гангренозный район гнить и умирать, он оживил его, влив в его оборот капитал.

Выслушав доклад Людвига, Мия удовлетворенно кивнула, — Понятно. Это очень приятно слышать.

В этот момент они услышали голос издалека.

— Ах! Ваше Высочество!

Повернувшись, они увидели, что он принадлежит мальчику, который играл на улице со своими друзьями. Он вскочил на ноги и побежал к ним.

— Эй, парень! Стой здесь!

Охранники мгновенно напряглись, и несколько из них быстро обошли Мию с флангов, держа руки на рукоятках мечей. Мия же с любопытством смотрела на мальчика, нахмурившись.

— Хм... О боже, я вспомнила. Разве ты не...

Она помахала рукой охранникам и осмотрела мальчика. Когда она видела его в последний раз, он лежал на улице весь худой и в грязи и едва дышал. Сейчас он был еще немного тощим, но на его теле появилось хоть немного мяса. Кожа приобрела здоровый оттенок, а глаза светились жизнью.

— Ты достаточно ешь в эти дни?

— М-м-м! Спасибо, Ваше Высочество! — сказал мальчик, энергично кивнув, — Спасибо!

Затем он улыбнулся, достал что-то из кармана и протянул Мие.

— Что это может быть?

— Подарок! Потому что ты мне помогла!

Это была белая заколка.

— Ох… Как милостиво с твоей стороны. Хм… — Она рассматривала заколку, заинтригованная тем, что ее поверхность имела призматический блеск, который менял цвет, когда она поворачивала ее в руке, — Что это?

— Это заколка единорога!

— Единорога?! Мне!?

Она взяла ее в руки и уставилась на него еще более широкими глазами, чем прежде. То, как заколка блестела, действительно не было похоже ни на что, виденное ею раньше. Чем больше она любовалась ею, тем больше ей казалось, что она был вырезан из рога одного из мифических коней.

Мальчик несколько секунд наблюдал за ней, а затем разразился хихиканьем.

— Она сделана из дерева, которое растет в моем родном городе. Там, откуда я родом, мы называем его «заколкой для единорога».

— Сейчас? — Она изучала его еще немного, — Это действительно очень красиво.

Восхищенная неповторимой красотой заколки, она с удовольствием воткнула ее в волосы. Затем она повернулась к мальчику и с улыбкой сказала: — Спасибо. Это замечательный подарок.

Щеки мальчика покраснели, и он убежал, не сказав больше ни слова.

— Это память о его матери, понимаете?

— Хм?

Мия повернулась и увидела, что рядом с ней стоит священник, с которым она познакомилась в прошлый раз. Этот человек руководил единственным в округе детским домом.

— Батюшка, как давно мы не виделись.

Она сделала вежливый реверанс, используя вместо платья нижний подол шорт.

— Идемте, идемте. Сюда, пожалуйста, — сказал он, ведя ее в церковь.

Войдя в комнату священника, она обнаружила, что она оформлена так же скупо, как и раньше, и в ней не хватает мебели.

— Мне очень жаль, что я могу предложить лишь столь скудное гостеприимство. Вы очень щедро нас поддержали, но мы были так заняты, что не смогли найти времени, чтобы привести это место в порядок, — сказал он со смущенной гримасой.

Мия огляделась. Помещение действительно не изменилось. Однако она вспомнила, что по дороге сюда видела ремонт стен церкви и приюта. Несмотря на эстетику, здания были в гораздо лучшем состоянии. По крайней мере, им больше не нужно было беспокоиться о сквозняках.

(Видно, оставил свою комнату напоследок. Это очень похоже на него).

Не все, кто работал в трущобах, отличались безупречным характером. Всегда находились люди, которые приходили с целью пополнить свою казну за счет денег Империи. Этот священник был не из таких. Несмотря на получение разрешенной Людвигом помощи, он остался верен своей позиции — помогать обездоленным. Столкнувшись со святой честностью священника, Мия почувствовала, как в груди поднимается волна восхищения.

Прежде чем оно снова опустился в результате последовавшего обмена мнениями.

— Ах, Ваше Высочество, — сказал священник, как будто вдруг вспомнив то, о чем раньше точно не думал. — Я слышал, что вы подружились со Святой...

— Святой? А, вы имеете в виду госпожу Рафину. Да, мы действительно стали друзьями.

Не то чтобы она хотела быть... Но она воздержалась от упоминания об этом.

(Она такая пугающая... Уф…)

Тем временем Рафине, похоже, понравилась Мия, и она, несмотря на то что была для нее предметом полнейшего ужаса, продолжала писать Мие письма во время летних каникул. Мия не могла просто игнорировать их — по общественным нормам она должна была отвечать.

(Ух, как я это ненавижу! Это так напрягает! Если я напишу что-то плохое, это может заставить ее возненавидеть меня. И это будет полная катастрофа!)

От этой мысли она почувствовала себя несчастной и разочарованно вздохнула. Напротив, священник оживился.

— Правда? Боже! Значит, слухи правдивы! — сказал он, сверкая глазами от возбуждения.

Для человека, принадлежащего, как и он, к Центральной Ортодоксальной Церкви, Рафина была буквально идолом. Известие о том, что Мия дружит с такой возвышенной иконой, вызывало понятное волнение, но...

Что-то было не так.

(Мне кажется... или это реакция озабоченного фаната идола?)

Она имела в виду не идола, которому поклоняются, а того, кто выходит на сцену и кружится. Она вспомнила, как однажды пришла в амфитеатр посмотреть выступление одной популярной актрисы. Что-то в том, как толпились вокруг нее гости, размахивая руками, напомнило ей священника...

— Если Вас не затруднит, Ваше Высочество, когда Вы в следующий раз увидите ее, не могли бы Вы... попросить у нее автограф?

(Я была права, черт возьми! Он фанат!)

Священник вручил ей портрет Рафины, который она приняла с выражением полного отвращения, а затем дал ей кучу подробных инструкций, например, как он хотел бы, чтобы его собственное имя было включено в подпись.

Портрет был одним из многих, заказанных в Священном княжестве Белуга к рождению Рафины. Мия могла себе представить, как князь набирает кучу художников и заставляет их всех рисовать портреты его новорожденной дочери, а затем с ликованием раздает их всем желающим. В конце концов, ей были не чужды чрезмерно ласковые отцы, потому что поведение папы Рафины подозрительно напоминало поведение своего родителя.

(Госпоже Рафине тоже приходится нелегко…)

Она почувствовала легкую жалость к дочери князя. Затем она вернулась к священнику, к которому потеряла всякое уважение, и вернула их беседу в увлекательное русло.

— Гм. Так вот, отец, вы, кажется, говорили о том, что эта заколка — памятная?

— Ах, да, да. Конечно, — ответил священник, который, казалось, вот-вот готов был разразиться страстной речью о том, что Рафина — самая лучшая и что все должны ее любить. Медленно кивнув, он успокоился и вернулся к роли скромного служащего церкви и директора детского дома.

— Мать этого мальчика родилась в одном из мелких племен, живущих в лесистой местности у границы Империи. Как я понимаю, она встретила мужчину из другого племени и родила от него ребенка. Это привело к ссоре между ней и ее родителями. В конце концов она забрала новорожденного и уехала из дома в столицу. К сожалению, ребенок заболел в раннем возрасте и вскоре умер.

Как только Мия услышала слова «малые племена» и «у границы Империи», по позвоночнику пробежал жуткий холодок. В памяти всплыли предчувствия из дневника, и она с инстинктивной уверенностью поняла, что уже стоит по колено в собственной могиле.

— ...А это маленькое племя, случайно, не лулусы?

— Боже мой. Я вижу, что Ваше Высочество в курсе..., — сказал священник. Однако его удивленный взгляд вскоре сменился понимающим кивком. — Ах, ну конечно. Ведь Ваше Высочество дружит со Святой. Естественно было бы предположить, что вы уже наводили справки...

Священник пришел к предположительному, но все же благоприятному выводу о компетентности Мии. Однако его членство в другом фан-клубе гарантировало, что его отношение к ней останется лишь случайной поддержкой. Пока что фан-клуб Мии расширяться не планировал.

Идем дальше...

— Боже! Значит, это очень много для него значит! Я не могу принять такое! — сказала Мия тоном преувеличенного удивления, чтобы показать, что она точно не знала, что это такое.

Она смотрела на заколку, испытывая нарастающее чувство тревоги от того, к какому ужасному будущему она может привести. Лучше всего, наверное, было вернуть ее.

— Пожалуйста, оставьте его себе, Ваше Высочество. Мальчик очень хочет, чтобы она была у вас, — с мягкой улыбкой сказал священник, — С тех пор как Ваше Высочество привели его сюда, он хотел отплатить Вам за Вашу доброту. Он то и дело упоминал об этом. Эта заколка — знак его искренней признательности.

(Да что вы! Это память о его матери, черт возьми! Не надо мне это объяснять!)

— Поэтому, пожалуйста, Ваше Высочество, я прошу Вас хранить ее. Может быть, это простая вещь, не представляющая для Вас особой ценности, но, если это возможно, пожалуйста, не выбрасывайте...

— Не говори глупостей! Конечно, я не выброшу эту заколку! Я буду очень беречь ее!

Понимая, что вернуть ее уже невозможно, Мия выбрала следующий оптимальный вариант.

— И, если позволите, — продолжал священник, — могу ли я попросить Вас носить ее, когда Вы будете нас навещать? Даже если это будет только иногда...

— Я буду носить ее каждый день!

Когда путь к отступлению был отрезан, ей ничего не оставалось, как броситься вперед. Она не только собиралась носить заколку, она собиралась дорожить ею. И сделать так, чтобы это было совершенно очевидно. Если мальчик играл решающую роль в том, как сложится вся эта ситуация, то она собиралась сделать так, чтобы он остался на ее стороне. Она будет спать с этой заколкой, если это будет необходимо, чтобы завоевать расположение мальчика.

— Передайте ему, пожалуйста, что его подарок был замечательным, и что я буду им очень дорожить.

— Непременно, Ваше Высочество. Уверен, он будет рад услышать, что вам понравился его подарок, — ответил священник с облегченной улыбкой.

Однако Мия не знала, что ее действия в тот день будут иметь серьезные последствия для дальнейших событий.