Онлайн чтение книги Система Будды и монах, который хотел отказаться от аскетизма The Monk That Wanted To Renounce Asceticism
Глава 113. Кишечник становится синим от сожаления

Глава 113 — Kишeчник станoвится синим от сожаления*.

*Идиома, по факту там: 肠子都悔青了 — cháng zǐ dū huǐ qīng liǎo  — Intestines turning Green from Regret, буквально означает умиpать от сожаления.*

“Что это ещё за ранее предвесеннее безумие, которое накрыло всех этих ублюдков? Почему они не могут позволить мне, просто поспать?!” — Чэнь Цзинь откинул одеяло в сторону и сел на кровати, затем он заорал с красными и c жилистыми глазами. Для него сегодня, было пипец как трудно заснуть. Hу и всё, на что он сейчас и надеялся — это просто вернуться обратно ко сну, после того как он уже и проснулся. Однако же, со всем этим шумом от животных, со всем этим плачем от детей и со всем этим смехом от взрослых, как он теперь вообще мог и заснуть?

Чэнь Цзинь спросонья потрогал вторую половину его двуспальной кровати, и вторая половина, оказывается была пуста! Затем он продрал глаза, чтобы туда и посмотреть, и он понял, что его жены, уже давным-давно как там и не было! Он даже не мог завести семейный диалог со своей женой, обо всех этих ублюдках, кричащих снаружи.

“Почему она решила присоединиться ко всему этому шуму снаружи, настолько ранним утром?” — C неким несчастьем в голосе, проворчал Чэнь Цзинь.

Чэнь Цзинь не смог сдержать зародившегося в нём любопытства, когда он и услышал все эти восторженные возгласы снаружи. Он надел свои тапочки и отправился наружу, чтобы изучить происходящую ситуацию.

Bнутренние дворы северных деревенских фермеров обычно были очень обширными. Ну а их заборы вокруг домов, так же не были очень высокими: размером примерно метр в высоту или около того. Ну и поэтому, Чэнь Цзинь мог увидеть происходящую снаружи ситуацию, когда он сам, всё еще стоял лишь во внутреннем дворе, своего дома. Он снаружи увидел группу людей, которые улыбались ярчайшими улыбками, как если бы они, срубили бы настоящий куш в лотерею.

“Чэнь Цзинь, ты и реально потерял очень многое из-за того, что ты вчера, не поднялся с нами на гору! Ха-ха-ха!” — Громко смеясь, произнесла одна из женщин снаружи.

“Разве я не потерял лишь глоток или два Отвара Лабы? Да и что с того, если он и вправду был, действительно вкусным? За ароматным ртом следовала лишь пахучая задница! Tак что в этом всём, вообще может быть впечатляющего?” — Ну и когда Чэнь Цзинь это и произнёс, он уже страдал от кислого винограда.* Когда один или два человека, которые и сходили на гору, рассказали ему что Отвар Лабы на горе, был и вправду очень вкусным, он уже начал сомневаться в своей вере и в своих убеждениях. Однако же, когда абсолютно все начали заявлять, насколько вкусным был этот Отвар Лабы с горы, он был уже полностью в этом убеждён. Тем не менее, он всё так же оставался упрямым ослом и просто оказывался это признавать, из-за своего достоинства и из-за своей мнимой чести.

*Если вы описываете чьё-то поведение или же чьё-то мнение как кислый виноград, то вы имеете в виду, что этот человек был зол из-за того, что он не достиг чего-то, что он и хотел. Перевод с Кембриджского словаря.*

“Хе-хе, это вся ситуация не была настолько простой, как иметь ароматный рот и вонючую задницу. Позволь мне рассказать тебе об одной радостной новости! Радостной, конечно же для меня. Mой ревматизм ног, наконец-то излечился!” — Женщина размахнулась и восторженно выдала круговой пинок правой ногой, когда она и воскликнула.

“Чушь собачья! Как питьё какого-то там отвара, может вылечить хронические заболевания?” — Чэнь Цзинь вообще отказывался верить в подобное “чудесное происшествие”. Ну и когда он вышел из своего внутреннего двора на улицу, он увидел Тань Юна и компанию, которые шли к ким издалека.

Тань Юн их всех и спросил: “Товарищи, у всех сейчас тоже есть какие-то особые ощущения и чувства?”

“Да. Ревматизм моих ног просто взял и пропал!”

“Мои повреждённые мышцы на плече, больше не болят!”

“Мои легкие ощущаются чрезвычайно чистыми и комфортабельными. Я даже больше и не кашляю.”

“Моя спина больше не болит и мои ноги больше не затекают. У меня теперь даже появилась сила, чтобы носить моих внуков, на руках!” — Сильно пожилая старушка с головой, на который не было ни одного цветного волоса, громко засмеялась.

Ну и почти все люди снаружи, вместе с ней, так же засмеялись. Ну и в этот момент, Псина Сун так же пришёл к ним, издалека. Ну и всё еще подходя, он издалека и закричал: “Эй, я думал, что я был единственным человеком, который получил некоторую выгоду от Отвара Лабы, но похоже, что абсолютно все получили от него выгоду и некоторые, даже больше меня. Хе-хе, какое удивительное зрелище. Этот Отвар Лабы и вправду был, просто великолепен. Ха-ха! Тань Юн, а что насчёт тебя? Что хорошего произошло с тобой?”

Тань Юн покраснел и сказал: “Я так же получил от отвара некоторую весомую выгоду, но пожалуйста, не спрашивай меня об этом больше.”

“Только не говори мне, что у тебя была проблема с “этим”?” — Псина Сун выдал Тань Юну такой взгляд, который все люди в округе и могли бы спокойно понять.

Тань Юн моментально вспылил: “Что? Что ещё за проблемы с “этим”? Ладно, ладно, у меня больше нет проблем с геморроем, доволен? Не ну серьёзно, у девятерых человек из десяти, есть проблемы с геморроем. Ну и не говорите мне, что никто из вас, от него не страдает?”

“Хе-хе, ладно, ладно, это и вправду так. Кстати, мой тоже пропал этим утром...” — Псина Сун отвечая, усмехнулся.

Ну и почти все остальные люди, так же, вместе с ним, засмеялись. Очевидно, что все люди, которые и пили вчера Отвар Лабы, по какой-то “причине”, излечились от подобной “внутренней” проблемы.

Ну и увидев подобную сцену, Чэнь Цзинь внезапно понял, что он и реально пропустил что-то значительное.

Ну и в этот самый момент, Тань Цзюйго и Ван Югуй подошли к общему сбору.

Чэнь Цзинь тут же закричал: “Деревенский Старейшина (глава деревни), Секретарь, ребята, вы наконец-то пришли. Все эти люди, этим ранним утром, вели себя отвратительно по отношению ко мне! Что это ещё за фигня то такая, с чудесным излечением после выпитого отвара с горы. Каждый из них, очевидно, что сговорился, чтобы меня одурачить! Вы должны рассудить данное дело и поставить этих заговорщиков на их место.”

Ван Югуй рассмеялся во весь рот и сказал: “Чэнь Цзинь, ну насчёт этого “чудотворного” дела с излечением, то на самом деле, против него особо и сказать было нечего. Возможно, это было и вправду эффектом Отвара Лабы, ну и возможно, это было и не так. В любом случае, это была правда, что многие наши деревенские жители, излечились от их разнообразных, обычных и хронических заболеваний. Те, кто были больны — излечились, когда те, кто не был болен, почувствовали себя более подтянутыми, более бодрыми и в большем тонусе. Посмотри на своего Дядю Таня, он теперь ходит, даже быстрее, чем я.”

Тань Цзюйго рассмеялся и сказал: “Чэнь Цзинь, я же тебе уже и говорил, чтобы ты проследовал за нами на гору, но ты даже отказывался меня просто слушать. Эх-эх-эх, ты всё пропустил.”

Чэнь Цзинь возможно и не поверил бы, если бы это был кто-нибудь другой, но он слепо верил словам Тань Цзюйго. Ведь Тань Цзюйго, ни разу не соврал, за всю свою жизнь! Ну и думая об этом, Чэнь Цзинь сейчас и реально был поставлен в тупик. Чаша Отвара Лабы с горы Одного Пальца, имела настолько чудотворные эффекты? Как... такое вообще было возможно?

Ну и перед тем, как Чэнь Цзинь и успел на всё это и отреагировать, его жена, Су Хун, уже успела разозлиться. Она шлепнула Чэнь Цзиня по голове и сказала: “Только посмотри на себя! Ты и твои испорчено-коррумпированные мысли. Я хотела, чтобы ты сходил со всеми на гору, но ты просто отказался. Я хотела сходить, но ты запретил мне это делать. Ну и посмотри теперь на себя... Aх, забудь об этом!”

Ну и с этими словами, Су Хун взяла и ушла.

Чэнь Цзинь помчался за ней вслед и спросил: “Да куда это ты, вообще собралась, в столь раннее время?”

“Вверх на гору! Я хочу посмотреть, осталось ли у Фанчжэна ещё хотя бы немного этого чудотворного Отвара Лабы! Так просто не пойдет. Я должна попробовать его, ну хотя бы глоточек! Или же я, так никогда и не смогу успокоиться!” — Когда Су Хун это и произнесла, она внезапно ускорилась.

Ну и когда Чэнь Цзинь это и увидел, он громко прокричал: “Вернись сюда, сейчас же! Что ты вообще имеешь в виду, под тем, что ты отправляешься вверх на гору? Мы не сходили туда к храму, вчера, и ты теперь хочешь пойти туда сегодня, чтобы себя опозорить?”

“Чэнь Цзинь, лично ты, страдаешь из-за того, что ты ценишь свою честь и гордость, слишком сильно. Однако же, вы можете уже позабыть о всякой надежде, даже если вы и поднимитесь сегодня вверх на гору, к храму. Фанчжэн уже всем нам говорил, что Отвар Лабы, будет выдан всем, только лишь в один-единственный день празднества Лабы и он был вчера. Для Отвара Лабы, не будет следующего дня. Этот парень не научился многому из Буддийской Дхармы или же из священных писаний, но он практически, точь-в-точь перенял упрямство Мастера Дзэна Одного Пальца. Если он сказал, что отвар в этом году, больше и не будет выдаваться, то тогда, ни капли и не будет выдано больше. Правила на то и были правилами. Так что это будет бесполезно, даже если вы туда и сходите.” — Сказал им Ван Югуй.

Чэнь Цзинь ответил ему с невесёлой улыбкой на лице: “Я знаю, но я должен же вернуть Су Хун назад, верно же?”

Ну и высказав это, Чэнь Цзинь помчался вслед за ней.

...

Ну и в этот момент времени, Фанчжэн закончил с очисткой храма и уже проводил своё безмятежное и свободное время, на своей вершине горы. Он так же сейчас раздумывал насчёт планов, которые можно было применить к его храму. Несмотря на то, что гора Одного Пальца и была с крутыми обрывами и с очень сложным подъёмом, всё же, горная вершина тут, имела достаточно много, практически пологого пространства. Он просто не был в точности уверен, насколько именно большим, оно и было. Тем не менее, он знал, что это пространство сверху и вправду было, очень и очень большим! Передняя часть горы Одного Пальца, была практически плоской равниной. Тут были и луга, и деревья, и именно тут и находился храм.

Отправляясь еще дальше, по кругу назад (на другую сторону горы), можно было обнаружить горную вершину, которая высовывалась из земли словно ноготь. Там находился высокий и кучный лес. Сосны там были, прямо как вертикально воткнутые в землю, копья. Ну и после обильного снегопада, вся эта зона, была снежно белой. Однако же деревья, были чёрными пятнами на этой чистой и нетронутой белизне. Ну и кроме добывания там валежника и опавших веток, Фанчжэн редко ходил на эту часть горы.

Ну и окинув взглядом, эту область необработанного пространства, Фанчжэн потёр подбородок и сказал: “Мне вот интересно, насколько обширны были территории Монастыря Байюнь. Возведение большого монастыря, на этой горной вершине, не должно быть проблемой, верно же? Ну и единственной вещью, которой мне для этого и не хватало, были естественно пачки денег. Как только я смогу добыть денег на подобную постройку, то у меня не должно возникнуть проблем со строительством, если я приложу к этому, хотя бы немного тяжёлого труда. Я вроде как, уже собрал приличную сумму денег, но, увы, её всё ещё не хватает, чтобы её и можно было потратить на расширение.”

Фанчжэн покачал головой и после того, как он в очередной раз обогнул свою горную вершину с Одиноким Волком и Белкой, он вернулся обратно в храм.

Ну и на входе в храм, он увидел кого-то, кто уже его там и ждал. Ну и когда он и начал подходить к воротам, Фанчжэн улыбнулся и сказал: “Амитабха. Прихожане, а что это вы делаете, сидя у этого Нищего Монаха прямо под дверью? Если вы хотите преподнести палочку благовоний Будде, то просто проходите в храмовый зал.”

“Фанчжэн, ты наконец-то вернулся. Позволь мне задать тебе вопрос. У тебя всё ещё осталось вчерашнего отвара?” — Су Хун почувствовала воодушевление в тот момент, когда она и увидела Фанчжэна. Она моментально спросила его об этом, несмотря на все подёргивания её руки Чэнь Цзином.

Фанчжэн был этим удивлён, и он посмотрел на Су Хун, прежде чем перевести свой взгляд на покрасневшего и молчаливого Чэнь Цзина, который стоял сейчас с опущенной к земле головой. Фанчжэн сказал им, с явно кривоватой улыбкой: “Прихожане, Отвар Лабы этого Нищего Монаха, уже вчера, был полностью роздан приходящим к нему мирянам.”

“Так значит от него не осталось даже и одной капельки?” — Су Хун просто отказывалась сдаваться.

Фанчжэн про себя горько улыбнулся. Осталась хоть капелька? Он так же, еще вчера, надеялся на это, но проблема заключалась в том, что Система не оставила ему даже и одного грамма риса, из вчерашнего “системного пайка”! Ну и поэтому Фанчжэн и сказал: “И вправду не осталось ни грамма. Если вы оба хотите его попробовать, то попытайтесь прийти ко мне в храм на празднество, но уже на следующий год. Кстати, а почему вы двое, не пришли вчера на празднество?”

Су Хун уже хотела что-то сказать по этому поводу, когда Чэнь Цзинь поднялся со ступенек и потащил её с горы. Он ей сказал: “Пойдем, пойдем! Он не выдаст нам и капли отвара, так что, какой смысл, вообще оставаться тут? Что за позор! Пойдем!”