Онлайн чтение книги Система Будды и монах, который хотел отказаться от аскетизма The Monk That Wanted To Renounce Asceticism
Глава 40. Вытягивание Приза!

Глава 40 — Bытягивание Пpиза!

Ну и этот момент — произошла серия оглушительныx ударов. Грузовики врезались друг в друга, организовав собой металлическую кучу! Mеталлические части от машин разлетелись во все стороны, вместе с кусочками стёкол. Всевозможные хаотические звуки, прозвучали практически одновременно.

Ну и когда Хоу Цзи увидел эту невообразимо-страшную и хаотическую сцену, он обменялся взглядами с Лу Cяоя и они в глазах друг друга, увидели шок и никуда не девающийся страх. Oни не были шокированы из-за произошедшего сейчас инцидента, вовсе нет, они были шокированы из-за пророческих слов Фанчжэна! Tогда еще в храме, он настоятельно их убеждал, чтобы они сохраняли безопасную дистанцию между машинами, когда они повстречаются с конвоем из четырёх гружёных грузовиков. Очевидно, что он всё это предвидел! Eсли бы нет, то он абсолютно точно не стал бы говорить им об этом и не стал бы настоятельно рекомендовать, последовать его словам!

Только теперь они поняли, что могло произойти если бы, они не прислушались к словам Фанчжэна.

Лу Сяоя с осторожностью спросила: “Хоу Цзи, если бы ты продолжил разгоняться, как и раньше, что бы тогда произошло?”

Хоу Цзи проглотил полный рот слюны и ответил: “Даже не говори об этом. Если бы не слова Мастера, я бы со всей дури вжал бы педаль газа в пол, чтобы обогнать конвой, и чтобы оставить Толстяка позади, жрать пыль под нашими колёсами. Однако же, если бы такое и правду бы произошло, я бы точно был бы уже раздавлен между этими грузовиками! Тогда бы мы оба, точно были бы мертвы.”

Ну и когда Лу Сяоя всё это себе и представила, с её лица пропали все краски.

Ну и в этот момент, Хоу Цзи вывел их из ошарашенного ступора к реальности, посредством протяжного крика: “Давай быстро убираться отсюда! Мы не должны оставаться в машине. Останавливаться на магистрали, было так же опасно, как и стоять рядом с горящей машиной. Для нас будет безопаснее подождать на обочине. Так же, быстро хватай телефон и вызови полицию, пока я расставлю предупреждающие знаки для машин сзади, чтобы они узнали о произошедшей аварии, и чтобы они не врезались в эту кучу из раскуроченных машин.”

Лу Сяоя вылезла из машины и начала звонить в полицию. Ну и Хоу Цзи так же занялся рутинной, но полезной для общества работой.

A тем временем, Толстяк, Жуань Ин и Цзян Тин были просто ошарашены. Они увидели четыре грузовика, которые перевозили уголь и затем они вспомнили скорость, с которой мчался по дороге Хоу Цзи. Они посмотрели друг на друга, как если бы они только что увидели призрака. Ну и они все вместе и одновременно, инстинктивно прокричали: “Мастер божественный человек!”

Толстяк шлепнул себя по губам: “Блин какой же я тупой, ну действительно же тупой!  Мастер невероятно божественен, так что его храм так же должен был быть поистине эффективным! Я должен был хотя бы загадать там желание и поднести храму свечку, ну или пожертвовать денег за подношения храму и самому настоятелю. Эх-эх-эх, ну я и идиот...”

…

“Апчхи!” — Фанчжэн чихнул и пробормотал: “Да кто это материт меня за моей спиной?”

“Дзинь! Поздравляю! Вы только что спасли ещё две человеческие жизни. Теперь у вас есть ещё два шанса, на бесплатную лотерею со случайными призами. Хотите ли вы начать вытягивать призы?”

“Да! Теперь же нет никакого смысла медлить и не вытягивать призы. Ведь не похоже, что подобные лотерейные шансы родят мне ребенка, если я их оставлю консервироваться, на потом.” — Незамедлительно произнес Фанчжэн.

“Дзинь! Поздравляю! Вы получили Белую Лунную Монашескую Pясу.” — Сказала Система.

“Монашеская Ряса? Ох мой Будда! Система, ты что предположила, что мои старые рясы были слишком заношены? Ты что, собираешься ослабить те ограничения, что ты сама на меня и наложила?” — С Улыбкой произнес Фанчжэн. Он ведь не мог покидать данную гору, так что даже получение нового комплекта одежды, было для него реально огромной проблемой. Даже если у него и были в общем-то деньги, он всё равно не мог на них купить себе другой одежды. Ну а что до старой одежды, которая до этого хранилась в его храме, то она вся была уничтожена при реновации, ну а текущий комплект одежды, который и был на нём надет — давным-давно, большое количество раз был перештопан, и штопался он постоянно и из года в год. Ну и, если говорить откровенно, он ему совершенно не нравился.

В конце концов он был молодым человеком, и он так же, как и все молодые люди, хотел выглядеть хорошо.

Тем не менее: больше одежды, Фанчжэн хотел получить еще больше великолепно-божественных сил. Для примера: магические силы такие как Небесные Глаза или же возможность общаться с животными, были уже экстраординарными, и они оказались намного более впечатляющими, чем если бы их судили лишь по названию. Ну и поэтому, он всё еще чувствовал себя, немного разочарованным.

Ну и в тот момент, когда электронный голос системы, растворился в небытие, монашеская ряса упала прямо ему в руки.

Эта монашеская ряса — была белая, но он не знал из чего она была сделана. Она не была ни толстой, ни тонкой, но на ощупь, она реально была хороша. Она даже распространяла от себя лёгкий аромат, который не был слишком сильный. Если бы он не обратил бы на это внимание, то он бы даже возможно и пропустил бы этот аромат. Ну и когда он уделил особое внимания этому запаху, он внезапно почувствовал что-то другое. Она пахла немного как масло от ламы или же как новые книги. Так же она пахла как утренний рассвет. Вкратце, данный запах заставлял человека почувствовать комфорт.

Тем не менее, Фанчжэн всё еще был любопытен насчёт этой рясы. Ведь он слышал от Одного Пальца, что монашеские рясы были всевозможных цветов и каждый цвет имел своё значение и поэтому их нельзя было одевать только из-за того, что вам этого захотелось! Он так же слышал о коричневых, красных, тёмно-красных, желтых и серых монашеских рясах и всё же, он до сегодняшнего дня, никогда не слышал о белых монашеских рясах! Так же, разве в производстве монашеских ряс, не должны были избегать однородных цветов?

Фачнжэн почувствовал головокружение и был поставлен в тупик, затем он решил спросить у Системы: “Система, а ты вообще уверенна что данная ряса, была подобающей для монаха? Только посмотри на эту монашескую ряса. Она же явно не подобающая! Согласно тому что я знаю, существует три разновидности монашеских ряс. Одна из них — это низшие монашеские одежды, сотканные из пяти разных типов ткани, которые общенародно известны как Одежды из Пяти. Их одевают, когда нужно было что-то почистить или же когда от монаха требовался тяжёлый труд.”

“Следующей разновидностью были средние одежды, сотканные из семи типов ткани и которые общенародно известны как Одежды из Семи. Их одевают в повседневной жизни.”

“И последней разновидностью были главные одежды, сотканные используя от девяти до двадцати пяти видов ткани и которые общенародно известны как Традиционные Одежды. Они были нужны для церемониальных целей и их одевали когда нужно было выйти в свет или чтобы встретиться с глубокоуважаемыми наставниками.”

“А вот такие три типа одежды, были известны как Кашая и естественно, та красная часть данной одежды, которая носилась снаружи, так же зналась в народе как Кашая. Тем не менее, эта твоя монашеская ряса, как-то очень странна. Она не является ни низшей одеждой, ни Одеждой из Семи, ни главной одеждой. Она похоже, что была каким-то переходящим звеном между Одеждой из Семи и главной одеждой.”

“Да и к тому же, её цвет был неправильный!”

“Если я правильно помню, Кашая должна быть наименованием цвета. Это было из-за того, что монахам нужно было носить разноцветную одежду и они должны были в ней избегать таких цветов, как голубой, желтый, белый и чёрный. Ну и вместо этого, они должны были использовать неосновные цвета, такие как цвет Кашаи. Наша страна определила, что цвет Кашаи должен быть красный. Ну а что до южных Буддийских канонов, то они говорили, что Кашаи должны быть оранжево-жёлтого цвета. Поэтому они должны быть сочетанием между красным и жёлтым.”

“Ну и согласно записанной истории, после того как Буддизм в Индии разделился на две разные школы, цвета и их разные религиозные значения, теперь в зависимости от конфессии имели разное трактование. Некоторые одевали красное или жёлтое, когда остальные одевали чёрное или коричневое. Тем не менее, согласно тому, что говорил мой почивший старик, эти все цвета и значения в их конфессиях, были полной чушью. В индии шестого века, так уж случилось что все школы носили именно красное. Эти так называемые чёрные или коричневые рясы, имели просто незначительные отличия от красного.”

“Ну а что до Мьянмы, Шри-Ланки, Таиланда, Камбоджи, Лаоса, Индии и Непала, то все их монашеские рясы были жёлтыми. Единственным различием в них была тональность их покраски.”

“У Китайских монахов, цвет Кашаи в основном был красный, а их Одежды из Пяти и Одежды из Семи в основном были желтыми.”

“У Тибетских монахов, цвет Кашаи был желтым, как и их главные одежды и обычно они носили красноватую среднюю одежду.”

“Из-за холодной погоды на севере, этих трёх комплектов одежды было недостаточно. Ну и поэтому, монахи обычно носили самые обычные комплекты одежды, под их Кашаями. Ну и эту обычную одежду им предоставляли наши предки-миряне и подобное дополнение в их комплекты одежды, добавляло небольшие изменения к их монашескому комплекту. Цвет одежды простолюдин, был стандартизирован Императором династии Мин. Монахи что практиковали Дзен, обычно носили коричневую одежду, под своей обычной монашеской одеждой. Монахи, которые проповедовали Буддийские священные писания носили под рясами голубое, когда монахи Риссю обычно под рясами носили чёрное. После династии Цин, больше не было стандартизации крестьянской и простолюдинской одежды, но из-за возросшей популярности монастырей Риссю и из-за Школы Виная в период ранней династии Цин, обычные монахи предпочитали носить под рясами жёлтое.”

“Ну и в особенности табуированным делом для Бирманских Последователей было надевание чёрной одежды, потому что в Древней Бирме, было большое количество монахов-еретиков, которые носили чёрное и которые были вовлечены во всевозможные нелегальные дела. Поэтому она и была строго запрещена.”

“Та же и для Тибетских Последователей, ношение чёрного было строго запрещено.”

“Ну и что было самое важное, что из всех цветов этого мира, что ты мог мне дать, ты выдал мне белый и это был однородный цвет!”

“Мой старик однажды сказал, что у Буддизма были правила для монашеской одежды. Во-первых: им не позволялось использовать цвета императорской семьи или же однородные-чистые цвета. Во-вторых: вся новопроизведённая одежда должна иметь другой цвет в определённых местах, чтобы нарушить однородность одежды, и чтобы избежать у монахов страсти к хорошей одежде. Это зовется “окраска” или же “подмешивание цвета”.”

“Ну и независимо от того, сколько бы я не искал релевантную информацию в моем разуме, я за всю мою жизнь так и не видел никого, кто бы раскрашивал или производил монашеские рясы белого цвета!”

Фанчжэну приходилось признавать, что его знания по Буддийской тематике были очень плохи. Тем не менее, он всё-таки что-то да знал насчет некоторых правил Буддизма. Ну и так как Мастер Дзэна Один Палец был таким человеком, который строго следовал правилам, Фанчжэна науськивали насчет правил жизни и Буддизма с самого раннего детства. Даже свинья сможет зачитать данные правила с зада наперёд, если бы её обучали в течение такого огромного времени.

Ну а что до того — почему такой аббат маленького храма как Мастер Дзэна Один Палец мог знать настолько много разной Буддийской информации, то он всегда избегал этой темы, причём независимо от того, насколько любопытным и не был Фанчжэн насчет этой щекотливой для него темы. Ну и в конце концов — Фанчжэн сдался и больше его об этом и не спрашивал. Теперь же, когда он подумал об этом с более широкой точки зрения из-за возраста, он почувствовал себя еще более ошеломленным. Подобные знания, обычно не должны были быть известны старому монаху, который практически в одиночку жил на горе в сельской местности. Это было потому, что Фанчжэн внезапно осознал, что многие маленькие и средние храмы, не были особенно требовательны к правилам и что большинство из них, давали монахам практически полную свободу.