Онлайн чтение книги Система Будды и монах, который хотел отказаться от аскетизма The Monk That Wanted To Renounce Asceticism
Глава 208. Глубокое изучение покаяний

Глава 208 — Глубокое изучение покаяний.

Откpыта благодаря:???

Hу и когда Одинокий Bолк понял, что Фанчжэн говорил об этом, на полном cерьёзе, он развернулся, чтобы сбежать. Обезьяна тут же последовала за ним, но к несчастью для неё, он не могла, настолько же быстро, бежать.

После “весёлой” погони, Фанчжэн привёл их всех в алтарный зал, чтобы поклониться напротив мемориальной таблички с Буддами. Позади него находились: волк, обезьяна и белка. Белка и Обезьяна находились в более хорошем состоянии, так как стояние на коленях не оказывало слишком большого давления, на их передние конечности. Но вот Одинокий Волк, в свою очередь, практически рыдал навзрыд. Для него стояние на коленях, было слишком трудной задачей!

Фанчжэн сказал: “Вы все, трое, только недавно стали разумными, но ваша животная натура, так никуда и не делась, и она, просто не желает меняться. Ну и в особенности это касалось — именно Обезьяны-самца. Tы любил красть предметы в Mонастыре Байюнь. В те времена, ты был лишь дикой обезьяной в горах, так что никто не учил тебя жить, по-другому. Но теперь, ты присоединился к этому Монастырю Одного Пальца, и ты стал учеником этого Нищего Монаха. Так что это была вина именно этого Нищего Монаха, раз он не смог, хорошенько тебя обучить.”

Ну и, хотя съёмочная команда, уже отсюда и уехала, и все проблемы, кажется, что были уже улажены, всё же, это не имело никакого значения, так как Фанчжэн понял, что определённые вещи, всё еще остались неразрешёнными и неулаженными.

Для примера: он все еще не развеял свои сомнения, насчёт убийств живых существ. Ну и другой пример, являлся текущим затруднительным положением, в котором он сейчас и оказался. Kто был в нём виноват — Обезьяна или он сам? Ну и в конце концов, Фанчжэн понял, что это не была вина Обезьяны. Даже если данная Обезьяна и может теперь считаться разумной, она в конечном итоге, оставалась лишь животным. Животные по своей природе, были любопытными существами, так почему они должны были беспокоиться о том, что они, собственно, и берут? Всё о чём животные беспокоились: будет ли им из-за данного предмета весело или же интересно.

Невежество нельзя было обвинять, во всех смертных грехах. Ну и поэтому, вина за этот постыдной поступок, в конечном итоге, была именно его. Он был виноват в том, что он не смог достойно обучить Обезьяну. Ну и когда подобная ошибка, уже была совершена, он не признался в ней и отослал все предметы, обратно. Вместо признания своей неправоты, он решил сокрыть данное дело, из-за огромного стыда. Ну и, хотя, чуть позже, он всё же, “всё” осознал, это осознание заняло у него слишком много времени. Ну и усвоив урок, из этого происшествия, Фанчжэн наконец-то осознал, пару новых вещей.

И всё же, это была именно его вина. Поэтому он не мог позволить этому делу, кануть в Лету, просто потому, что оно произошло в прошлом, и что оно, как бы разрешилось с помощью пострадавшей стороны.

“Вы трое, слушайте внимательно. Вы все не имеете права прикасаться к предметам, которые вам не принадлежат, вы это понимаете?”

Одинокий Волк и Белка, тут же кивнули, чтобы таким образом, выразить их покаяние.

Обезьяна-самец нахмурил свои пушистые брови: “В те времена, когда я находился в Монастыре Байюнь, никто не говорил мне, что эти вещи, нельзя было брать. Так почему, когда я пришёл в этот монастырь, тут появилось такое огромное количество ограничений?”

Фанчжэн повернул голову и посмотрел на Обезьяну-самца: “Eсли Этот Нищий Монах, в тайне заберёт все персики, что ты и сорвал, это для тебя, будет нормальным явлением?”

“Ну, естественно нет.”

“A почему нет?”

“Они были сорваны мной, поэтому они мои. Как ты можешь в тайне забирать их с собой?” — Заявила Обезьяна.

Фанчжэн улыбнулся: “И всё же, несмотря на это, ты забираешь предметы у других существ? Не делай другим существам то, чего ты не хочешь, чтобы другие существа, впоследствии, делали с тобой. Поскольку ты не хочешь страдать в подобных трагедиях, так почему ты хочешь, чтобы остальные существа, страдали в них, из-за тебя? Обезьяна-самец, ты хочешь, чтобы в любой момент, когда ты будешь выходить из монастыря, в тебя кидались туфлями и камнями, или ты хочешь, чтобы в любом месте, куда бы ты не пошёл, тебе в руки, прямо-таки всовывали персики?”

Обезьяна была подобным вопросом, ошарашена, когда она почесала свою задницу: “Естественно я хочу персики.”

“Только принося другим людям добро, эти другие люди и будут выдавать тебе персики. Если ты другим людям, будешь приносить лишь страдания и боль, то в ответ, ты получишь, лишь ботинком по спине или камнем по морде. Cегодня ты останешься в алтарном зале, на долгий срок и этот Нищий Монах, останется там с тобой, чтобы мы вместе подумали, над нашими ошибками и прегрешениями. Ну и когда ты сможешь осознать все проблемы своего поведения, вот тогда, мы и сможем уйти.” — Сказал Фанчжэн.

Обезьяна была поставлена в тупик, когда она в очередной раз почесала свою задницу: “Тогда что насчёт нашей еды?”

“Мы покушаем, в тот момент, когда ты сможешь осознать все проблемы твоего поведения.”

“Ах... Да как ты вообще можешь такое делать?”

“Если ты будешь кланяться в течение дня, то этот Нищий Монах, будет кланяться в течение двух дней. Если ты будешь кланяться в течение двух дней, то этот Нищий Монах будет кланяться в течение четырёх.”

У Обезьяны-самца просто не было слов, из-за этого двойного наказания, которое Фанчжэн, накладывал сам на себя. Поэтому, всё что он мог сейчас делать, это лишь кланяться и думать о том, что он, собственно, сделал. Ну и несмотря на то, что он знал, что он был и вправду виноват, это было не важно, ведь его упрямство, встало на дыбы, в его голове. Поэтому, он про себя, злобно пробормотал: «Их же уже, практически полностью забрали отсюда, так почему ты всё ещё винишь меня в этом...»

Фанчжэн проигнорировал Обезьяну. Он заставил Одинокого Волка и Белку, стоять на коленях в течение целого утра, перед тем, как он позволил им уйти. В конце концов, они были лишь соучастниками, и они уже в этом покаялись. Ну а что до Обезьяны, так она продолжала оставаться нераскаивающейся. Она почувствовала себя некомфортно, из-за того, что она простояла на коленях, уже в течение всего утра и её коленки, уже начали трястись и всё же, она отказывалась признавать свои ошибки.

Фанчжэн так же никуда не спешил. Поскольку обезьяна отказывалась признавать свои ошибки, то он составит ей компанию, в её стоянии на коленях. Ну и к тому же, Фанчжэн и сам размышлял, насчёт своих ошибок...

«Это всё, в конечном итоге, было лишь из-за моих недостаточных тренировок. Я сильно разволновался, когда я повстречался с неприятностями и таким образом, я с лёгкостью растерял всю мою совесть. Я постоянно думал о способах, чтобы сохранить всё это дело, в тайне. И всё же, я забыл, что у справедливости, были длинные руки. Как я мог спрятать ошибки, которые я и совершил?» — Ну и с подобными мыслями в голове, он понял, что он совершил, более чем одну ошибку!

Ну и придя к подобному осознанию, он вздохнул и поднялся с пола: “Обезьяна, пойдём.”

Обезьяна была ошарашена: “Аббат, куда это мы направляемся? Разве нам больше, не нужно осознавать наши ошибки?”

“Следуй за этим Нищий Монахом, вниз с горы.” — Сказал Фанчжэн.

“Вниз с горы?” — Ошарашенно проговорила Обезьяна.

“Да, вниз с горы, чтобы признаться в наших ошибках.” — Он уже вышел из алтарного зала.

Обезьяна взвопила из-за растерянности: “Разве это дело, не было уже урегулировано?”

“Да, данное дело с воровством, уже было разрешено, но оно не смогло успокоить мой разум. Обезьяна, ты чувствуешь себя спокойно?”

Обезьяна чисто на рефлексе, почесала задницу: “Да мне вполне неплохо...”

Ну и у подножия горы, съёмочная команда, уже начала запаковывать свои оставшиеся вещи. Они приготовились отчаливать, уже этим вечером. Весь реквизит и все костюмы, уже были погружены в грузовые автомобили. Линь Дунши сделал пересчёт всех предметов, когда Ло Ли провёл пересчёт персонала. Юй Гуанцзэ и Ли Сюэ-ин в данный момент, обсуждали сценарий.

Старый Тао внезапно прокричал: “Почтенный Фанчжэн, а зачем вы к нам пришли? Это было потому, что вы, по нам, соскучились?”

Ну и когда все люди из съёмочной команды и услышали подобный выкрик, они чисто на подсознательном уровне, развернулись на крик. Они увидели Фанчжэна, который выглядел очень спокойно. Его улыбка, даже имела в себе какой-то намёк на освобождение или высвобождение от чего-то, когда он подходил к ним всё ближе и ближе. Смущенная Обезьяна, следовала за ним, по пятам. При этом, она прикрывала морду ладошками, буквально каждые два шага.

“Почтенный Фанчжэн, вы здесь, чтобы нас проводить?” — Пошутила одна из женщин.

Юй Гуанцзэ и Ли Сюэ-ин так же развернулись, чтобы на всё посмотреть, когда они услышали шум от шумихи. Ли Сюэ-ин посмотрела на спокойного Фанчжэна и у неё на сердце, появилось чувство зловещего предзнаменования. Она подумала: «Этот монах что, обезумел?»

Фанчжэн покачал головой: “Амитабха. Этот Монах, пришёл сюда, чтобы извиниться.”

“Извиниться?” — Все были поставлены в тупик. Ну и благодаря тому общению, которое они и имели, в течение последней пары дней, они все, знали характер Фанчжэна. По их мнению, он чрезвычайно добрый монах, с блистательной улыбкой на лице. Он ко всем людям, относился одинаково хорошо. Ну и ни у кого, из них, не было о нём, плохих впечатлений.

Ли Сюэ-ин поняла, что, что-то во всей этой ситуации, было не так! Ну и в тот момент, когда она уже намеревалась высказаться, чтобы его остановить, она увидела, как Фанчжэн бросил на неё свой взгляд. Его глаза были ясными и незапятнанными. Ли Сюэ-ин вздохнула, когда она увидела эти глаза. Она знала, что Фанчжэн не будет считать себя мужчиной, если он не признается в этом деле. Ну и причина, почему он выдавал людям, это ощущение чистоты, была в том, что его сердце было настолько чисто, что там не было места, ни для какой “грязи”. Поэтому если он не признается в содеянном, то это грязное пятно, будет лишь расти в его сердце...

Ну и только тогда, когда Фанчжэн увидел бездействие Ли Сюэ-ин, он и решил заговорить: “Пару дней назад, многие из вас, потеряли ваши ценные предметы. И это всё, на самом деле, было виной данного Нищего Монаха.”

“Что?!” — Прозвучали множественные восклицания и в особенности громкими, они были, от мужчин. Мужчины выглядели изумлёнными, перед тем как они, как-то странно посмотрели на Фанчжэна. Но это не были взгляды из-за отвращения. Вместо этого, это была некая форма зрительного почтения, с толикой игривой шаловливости.

Даже Линь Дунши прикрыл лицо рукой, когда он чертыхался: “Срань господня, Мастер и вправду отличный пример, для всего нашего поколения. Чёрт, он должен был выдать мне, ну хотя бы одну пару, из его новообретённой коллекции нижнего белья. Я могу проигнорировать его остальную коллекцию, но я готов потратить все мои деньги, чтобы купить, хотя бы одни трусики Сюэ-ин...”

Ло Ли, тут же закатил глаза, из-за слов этого извращенца: “Ну ты и никчёмный человек... а я просто, хотел трусики Сяолю.”

Линь Дунши: “@#$!$@…"