Онлайн чтение книги Я забеременел от генерала-предателя из прошлой жизни I’m Pregnant With The Child Of The Traitor General In My Past Life
Беременность от генерала-предателя из прошлой жизни Глава 26

Бог знает, как сильно его напугал этот белый платок.

Он подпер твердое и холодное лицо Ни Ле обеими руками, поднял подбородок и прижался к нему губами. Быстро дыша, он долго смотрел на него.

Он сказал: «В этой жизни я не позволю тебе жениться».

Глаза Ни Ле были полны эмоций, и сердце в его груди сильно билось. Ему хотелось вырваться и громко завыть на горный водопад. Он хотел тянуть бешенного коня, несущегося в земные горы и реки! Он хотел сделать семь или восемь сальто на месте! Но в конечном итоге он жестко подавил себя. Он тяжело сглотнул и тихо прошептал: «Хорошо».

Уголки губ человека перед ним дернулись, и появилась улыбка. Ни Ле не знал, как он мог неожиданно и так великолепно улыбнуться. Такого рода соблазн… один изгиб возбудил половину его души. Он никак не мог себя сдержать. Он был подобен зверю, которого контролировал этот человек, а сам он двигался ползком, издавая низкий горловой вой, томясь в ожидании его милости.

Посмотри на меня, кричал он в глубине души. Смотри только на меня.

Ему очень повезло. Он обнял его за шею, а затем осыпал влажными поцелуями.

Они были как два одиноких медвежонка, согревающие друг друга, впитывающие температуру тел друг друга. Неизвестно, как долго они так целовались. Ночной ветерок нежно дул им в уши, а носы были полны дыхания друг друга.

У Ли Юаньминя был только он, и у Ни Ле тоже был только он.

Ночь становилась все темнее, но никто из них не мог вернуться назад.

Ни Ле держал его на руках и использовал свое тело, чтобы защитить его от холода посреди ночи.

Он вынул из рукава белый носовой платок. Он поместил его между пальцами на некоторое время, затем вложил в руки человека, который был у него на руках.

Ли Юаньминь уставился на знакомую белую сливу. Его дыхание было вялым, и его сердце разрывалось от радости.

«Никогда не было никого другого…» Ни Ле прижался к его лбу, «было только Ваше Высочество».

«Ты…» ресницы Ли Юаньминя задрожали, — когда ты его получил?»

Он понятия не имел, когда его вещь попала в его руки.

Как Ни Ле мог сказать ему, что он был таким темным и презренным, пытаясь совать нос во все, что касалось его. Как он мог осознать свой собственный огромный экстаз сегодня вечером?

«Ваше Высочество…» Ни Ле не ответил, а уткнулся головой в теплую и тонкую шею. Он вдохнул знакомый холодный аромат и тихо вздохнул: «Мое Королевское Высочество…»

Ли Юаньминь почувствовал горечь на сердце. Он крепко обнял его.

К счастью, подумал Ли Юаньминь. К счастью, он его спас. Он поцеловал его волосы и почувствовал себя чрезвычайно благодарным.

Оказалось, что этот ребенок изначально был другим в душе. Думая о разных концовках двух из них в двух жизнях, Ли Юаньминь не мог не покраснеть.

Такой Ни Ле, как же он страдал в прошлой жизни? В сердце было слабое болезненное чувство.

Как раз в тот момент, когда он бесконечно скорбел, человек, который был погружен в его шею, поднял голову и коснулся нефритового кулона на его груди.

Глубоко в его глазах плескалась безмятежность, словно озеро, покрытое туманным дождем.

«Это останки моей матери…»

Глаза Ли Юаньминя дрогнули: «Она…»

Он не знал, что сказать. Все говорили, что Ни Ле родился от тигрицы. Ли Юаньминь не поверил, но Ни Ле никогда не упоминал об этом, так как же он мог спрашивать? Это был первый раз, когда Ли Юаньминь услышал, как он проявил инициативу, чтобы рассказать о своем прошлом.

Но затем он услышал низкий голос Ни Ле: «Другие люди называют ее Тигрицей, но она… не такая. Она была всего лишь маленькой девочкой, которую бросили в горах и которую спасла мать-тигрица. Она прожила с этой тигрицей более десяти лет… Позже мой отец попал в засаду врага. Он таскал по лесу свое израненное тело, заблудился в горах и был спасен ею».

«Позже…» Ни Ле коснулся нефрита, словно припоминая что-то, «Мой отец забрал ее обратно в казарму и лично научил стихам и этикету… Они тайно полюбили друг друга, потом они родили меня и А-Инь».

Ли Юаньминь внезапно перестал слушать. Он знал, как плохо все было потом, когда их семья разорилась, и они остались сиротами. Ли Юаньминь коснулся его лица и прервал его:

«Этот кусок нефрита, я буду хранить его».

Он взял кусок нефрита из руки и осторожно прижал его обратно к груди. Со светлыми зрачками он смотрел на него с предельной искренностью и нежностью. Он тихо сказал: «А-Ле, я буду бережно хранить ее».

Глаза Ни Ле вспыхнули. Он резко опустил голову и взялся за уже красные и опухшие губы Ли Юаньминя.

Ли Юаньминь издал слабый крик, который вошел в сокровенное дыхание, которое принадлежало только этим двум людям.

Он нежно обнял его за шею и крепко прижался к нему.

Луна заполнила мир людей, нежно сияя на мир

***

Все почувствовали изменения в Ни Ле в следующие несколько дней.

Особенно солдаты особняка короля Гуанганя. Хотя он по-прежнему был суров, безжалостен и строг, но уже не был таким страшным и гнетущим, как раньше.

Сегодня солдат допустил ошибку в построении, и дрожал теперь всем телом. Но, неожиданно, холодное лицо Ямы* не доставило ему никаких хлопот. Он даже вышел вперед, чтобы дать ему несколько указаний.

(Яма: Король ада)

Чжоу Дау и Чжан Лун были потрясены и почувствовали, что зрелище, заполнившее их глаза, было невообразимым. Они подняли свои мечи рядом с телом: «Милосердие! У него? Что не так с этим юношей? Когда он стал таким легкомысленным?»

Они остались озадаченными после долгого размышления над этим. В конце концов, им осталось только покачать головой. В этот момент каждый из них повел войска на окраину полигона.

Увидев Ни Ле в хорошем настроении, солдаты, оставшиеся на полигоне, вздохнули с облегчением. Некоторое время назад они почти потеряли два слоя кожи. Такие чрезвычайно болезненные воспоминания, они никогда не хотели бы вернуть к жизни. Увидев перед глазами холодное лицо Ямы, все они от всего сердца молились, чтобы он всегда оставался таким, как в эти несколько дней.

Ни Ле указывала длинной палкой. Краем глаза он мельком заметил приближающуюся белую фигуру, и тут же глаза его двинулись. Он холодно сказал: «Пошли!»

Призыв был направлен на то, чтобы все собрались вместе.

Группа солдат без рубашек с тревогой посмотрела друг на друга. Подумав, что их командир Дарен в эти дни был в хорошем настроении и, вероятно, не будет к ним безжалостен, они многозначительно посмотрели друг на друга, громко закричали и собрались вместе.

Однако в одно мгновение послышались кричащие голоса. Семь-восемь человек вылетели, как мешки с песком, и упали на землю, издавая крики «Айё». Как они могли подумать, что у этого холодного лица Ямы будет день, когда он будет беззаботным?!

Они не могли не поднять головы в страхе. Неожиданно они увидели довольное выражение лица Ямы. Они подумали, что ошиблись, и протерли глаза, чтобы еще раз внимательно посмотреть, но тут раздался изящный голос:

«Все хорошо потрудились».

Выяснилось, что прибыл король Гуангань. Солдаты особняка, вставшие от боли, изменили выражение лица и склонили головы в приветствии: «Король Гуангань!»

Ли Юаньминь жестом приказал им встать и тут же, не говоря ни слова, протянул стоявшему перед ним высокому мужчине носовой платок, чтобы вытереть пот: «Вытри себя».

Ни Ле принял его. Капелька пота скатилась по его щеке. Появился зуд. На платке был тонкий аромат его тела. Его горло двигалось вверх и вниз, затем он вытер пот.

Через несколько дней в районе Линнань пройдет «Фестиваль Му Эн», где поклонялись горному богу. Для местных жителей он был так же важен, как канун Нового года по лунному календарю. Ли Юаньминь дал им несколько замечаний и правил и велел солдатам идти на склад, чтобы собрать серебро. Солдаты ушли с радостным видом, потом он взглянул на человека перед собой.

Как он мог не увидеть его осторожных мыслей. Он раскритиковал это вполголоса: «Нет необходимости обращаться с ними, как с детьми».

Ни Ле не стал объяснять, он просто посмотрел на него сверху вниз. Неожиданно в уголках его рта появилась улыбка. Уши Ли Юаньминя были красными, а глаза он держал закрытыми: «Я попросил кухню приготовить для тебя холодный суп. Иди и выпей. Сегодня странно жарко».

Ни Ле прошептал: «Хорошо».

Ли Юаньминь снова сказал: «Послезавтра будет «Фестиваль Му Эн». Днем ты будешь сопровождать меня на улице. Этим старейшинам кланов придется немного подождать. Будь осторожен во время этого фестиваля и не допусти ошибок».

Человек впереди тихо ответил.

Он всегда чувствовал себя непринужденно, когда делами занимался Ни Ле. Ему не нужно было ничего объяснять. Но он все равно дал сумбурное объяснение, как будто кроме этих вещей сказать было нечего.

Ли Юаньминь взглянул на него. Он наклонился ближе, взял носовой платок обратно, потер кончики пальцев, затем снова посмотрел на него: «Не будь всегда так безучастен, твоя улыбка только что была хороша».

Этот тон, который был чем-то похож на кокетливый тон, заставил вялость и оцепенение подняться во всем теле Ни Ле. Такого опыта у него еще не было.

"Ваше высочество…."

Он нежно позвал его.

Во второй половине дня флаг особняка короля Гуанганя появился на большой сельскохозяйственной территории на окраине, и величественная группа людей погнала своих лошадей по грязным тропам, используя кнуты.

Перед войсками Ли Юаньминь шел в ногу со старейшиной клана старше 70 лет, время от времени показывая пальцем. Очень быстро группа остановилась на обширной ровной площадке. Ни Ле, солдаты особняка и остальные старейшины клана натянули поводья и последовали за ними.

Регион Линнань был обширной землей. Характеры местных жителей были круты как гвозди. В открытую казалось, что власть принадлежит вассальным государственным чиновникам, но на самом деле она тайно была в руках этих кланов. Ли Юаньминь всегда знал, что такого рода связь сильна, поэтому придавал ей большое значение и прикладывал много усилий, чтобы поддерживать ее. Он не был высокомерным. Он был готов получать прибыль, и после семи лет усилий он, наконец, заставил этих людей держаться за него.

Он и другие старейшины клана пришли проинспектировать строительство водного хозяйства и ирригации, на завершение которого ушло 3 года. Были построены водный канал и повозки-драконы, и они непрерывно транспортировали поливную воду из различных резервуаров на сельскохозяйственные угодья. В последние несколько лет регион Линнань переживал засуху одну за другой, но неожиданно это не уменьшило их урожай. Это было результатом этого набора воды для орошения.

Глядя на поля, полные жизни, старейшина клана Ци с благодарностью сказал Ли Юаньминю: «Если бы в том году король Гуангань не руководил строительством ирригационных сооружений, как наш регион Линнань имел бы нынешнюю атмосферу?»

Ли Юаньминь махнул рукой и улыбнулся. Он посчитал это ненужным: «Старый Ци, тебе не обязательно быть вежливым. Важен вклад и каждого старейшины клана. Без ваших добрых усилий, как Бен Ван смог бы совершить такое великое дело?»

Хотя он говорил просто и легко, все знали, что за плечами тяжелая работа. Не говоря уже о том, что проект был огромен, и начало было тяжелым сражением.

Вспоминая тот год, каждый старейшина клана позади него проявлял разную степень стыда. Когда молодой и красивый король вассального государства, похожий на хорошенькую женщину, сделал такое предложение, многие люди пренебрежительно фыркнули на него — климат в Линнане был влажным, а дождей было много. Зачем им тратить силы и ресурсы на строительство этого водного орошения, но неожиданно лживые небеса решили измениться и, таким образом, изменились кардинально. Впервые в течение нескольких лет длилась непрекращающаяся засуха. Если бы не это сооружение для орошения водой, это был бы кошмар их родины, разрушенной на куски, с тысячами миль беженцев.

Другие не знали, почему Ли Юаньминь вообще пытался продвигать проект, но он знал. В его прошлой жизни в районе Линнань была сильная засуха. Урожай не был собран, и многие беженцы восстали. Императорский двор также послал огромные вооруженные силы, чтобы подавить их, вызвав катастрофу, от которой кровь хлынула на тысячи миль в этом мире. Также по этой причине он предпочел бы потратиться и использовать бесчисленное количество людей, стиснув зубы, чтобы выполнить это дело.

К счастью, его усилия не прошли даром. Линнань, наконец, пережил это стихийное бедствие.

Если уж на то пошло, эти старейшины клана позади него не преминули сделать что-то, чтобы тайно помешать ему. Теперь можно было предположить, что они сожалели о своих прошлых поступках. Однако этот молодой король вассального государства никогда не сводил счетов, когда выпадала возможность. Каждый год он щедро делился прибылью, без всякого дефицита. Он даже всегда относился к ним хорошо с нужным этикетом. Теперь каждый из них видел, слушал и повиновался ему безоговорочно и без возражений.

Воспользовавшись тем, что все были здесь, Ли Юаньминь тут же обсудил с ними вопросы предстоящего «Фестиваля Му Эн» на следующий день. Старейшина клана Ци был откровенен и прямолинеен и согласился с ним.

«Королю Гуанганю нужно только проинструктировать нас. У нас нет других навыков, поэтому мы можем просто выслушать ваш приказ и выполнить поручение за вас».

Ли Юаньминь улыбнулся и небрежно сказал: «Дело не в том, что Бен Ван настаивает на этом, но в этом году Юань Сюньтай первый год находится у власти. Мы должны быть более осторожными, чтобы не заставить людей думать, что наш Линнань действительно является местом, полным дикарей, которые едят сырое мясо и птицу».

Старейшина клана Ци вместе с другими старейшинами клана позади него проявили некоторую неуверенность. После того, как Юань Чуншэн вступил в должность, он до сих пор не показывался и без объяснения причин отдал несколько приказов. Он казался несколько недоступным. Также было сказано, что в этом году будет новое разделение закона, и до этого момента не было известно, как оно будет выглядеть.

В этот момент раздались насмешки: «Эти столичные чиновники действительно впечатляют».

Ли Юаньминь улыбнулся и ничего не сказал.

Увидев, что проверка почти завершена, Ли Юаньминь собирался попрощаться, но старейшина клана Ци удержал его. Он указал в сторону и загадочно спросил: «Ваше Высочество, почему бы вам не посмотреть туда?»

«О, что это?» Ли Юаньминь стало любопытно.

Он прижал живот своей лошади и последовал за старейшиной клана Ци, минуя заросли. Внезапно перед его глазами открылась широкая панорама, он не знал когда, но здесь был построен новый храм. Ли Юаньминь поднял глаза и посмотрел на храм, на мгновение ошеломленный.

Внутри храма действительно были глиняные фигурки, очень похожие на него. Судя по клубящемуся дыму, благовония, горящие перед храмом, были сильными.

Ли Юаньминь рассмеялся и покачал головой: «Старейшина клана Ци не должен был этого делать».

Старейшина клана Ци коснулся своей бороды, кивнул ему и сказал с улыбкой: «Вашему Высочеству не нужно ставить этот горшок на тело этого старого гнилого человека, чтобы поднять его».

Тут же старейшина клана позади него объяснил: «Это спонтанная работа жителей деревни. Если бы не достижения и добродетели Вашего Высочества, как бы у нас сейчас были такие добрые дни? Этот храм долголетия, даже если бы его построили немного больше, он не был бы чрезмерным».

Все хвалили и соглашались.

Как Ли Юаньминь мог не знать, что жители деревни сделали это спонтанно? Эти старейшины клана, должно быть, построили храм, чтобы доставить ему удовольствие, поэтому в данный момент он ничего не сказал. Он так много сделал, и, естественно, не для того, чтобы всем угодить. Для простых людей он всегда должен отличаться добродетелью и укреплять свой престиж. У него был слабый фундамент, и он мог полагаться только на себя. Достижения и добродетель его деяний кажутся скрытыми и не рассказанными другим, разве это не было бы просто глупо? Позже, когда нужно будет что-то привести в действие, не будет ли это так же просто, как размять руки и ноги?

Он сразу же улыбнулся и сказал несколько вежливых слов старейшине клана Ци.

Он снова посмотрел на глиняную скульптуру и молча взглянул на Ни Ле. Он обнаружил, что тоже смотрит на него с улыбкой на губах.

Сердце Ли Юаньминя подпрыгнуло, и он отвел взгляд от его тела.

Когда спустились сумерки, Ли Юаньминь и другие старейшины клана поели в зале предков. Атмосфера во время ужина была гармоничной, и они наелись и выпили в свое удовольствие, прежде чем расстаться. Солдаты сопроводили его обратно в особняк.

Ночь была уже глубокая, и повсюду раздавались крики насекомых и лягушек.

Приняв ванну, Ли Юаньминь переоделся в сухое внутреннее пальто и вошел в спальню. Вместе с сильным ветром внезапно ворвалась темная фигура и заперла дверь рукой за спиной. Она прижала Ли Юаньминя к стене своим телом.

У Ли Юаньминя не было времени среагировать или вскрикнуть от удивления, когда его губы были заблокированы. Они были открыты, и острый язык скользнул внутрь. Ли Юаньминь заскулил, и его поцеловали, проникая внутрь и наружу.

Ли Юаньминь толкнул его. Он покраснел от гнева, пытаясь вырваться: «А-Ле….Не……Нет…».

Как Ни Ле мог согласиться остановиться? Он только продолжал безудержно целовать его, совсем как во сне, не отпуская.

Он давно хотел это сделать, так как они были на окраине! Его Бодхисаттва, его единственный Бодхисаттва!

Долгое время они оба несколько прерывисто дышали, но Ни Ле просто держал его так, явно не зная, что делать.

Ли Юаньминь тем более. Несмотря на то, что семья Сыма благосклонно относилась к его телу двух полов, как к пешке в поисках имперской власти в своей предыдущей жизни, сердце Сыма Юя с самого начала было с другим. Также желая завоевать его доверие, он относился к нему с должным уважением и никогда не переступал границы. Через несколько лет он не знал почему, но ему захотелось как-нибудь прикоснуться к нему. Но до этого момента столица была разрушена.

Ли Юаньминь был в панике и замешательстве. Он толкнул перед собой толстый сундук: «А-Ле!»

Но Ни Ле это не заботило, он уже сошел с ума. Он сжал губы Ли Юаньминя и проглотил его ароматную, сладкую жидкость. Он опрометчиво вдыхал тонкий аромат, исходивший от белоснежной кожи.

Раньше он мог только тайком подглядывать и нюхать, но теперь он мог держать его в руках. Все было его, внутри и снаружи.

Его кровь, его плоть, все это принадлежало ему.

Все это сводило его с ума.