Онлайн чтение книги Я забеременел от генерала-предателя из прошлой жизни I’m Pregnant With The Child Of The Traitor General In My Past Life
Беременность от генерала-предателя из прошлой жизни Глава 52

Когда Ни Леи вернулся из лагеря в пригороде, было уже темно.

Сегодня была рутинная практика, но она была отложена из-за неожиданного события, поэтому закончилась намного позже обычного. Хотя он уже отправил сообщение в особняк, он не знал, ждал ли этот человек его, чтобы поужинать, или нет, поэтому он не смел расслабляться. Как только дело было кончено, он сразу бросился назад, спешился, торопливо передал поводья конюху, прежде чем небрежно бросить доспехи со своего тела охраннику сбоку, и широким шагом направился к двери особняка.

Сначала он прошел в средний зал, когда случайно встретил Ни Ин, выходящую из него. Сегодня она весь день следовала за Чжоу Дау и его отрядом на пригородную тренировочную площадку и вскоре вернулась. Она уже знала его цель, увидев его поспешный взгляд.

«Старший брат, не надо туда идти, Его Высочество не в среднем зале, он на заднем дворе».

Ни Ле слегка кивнул, небрежно обменялся с нею несколькими словами и поспешил на задний двор.

Как только он вошел в дверной проем заднего двора, он увидел несколько слуг, несущих два ведра с уже холодной водой. Сердце Ни Ле расслабилось, зная, что в это время он, вероятно, поел и купался на заднем дворе.

Слуги увидели, что это Ни Ле, и поспешно поставили ведра, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Ни Ле махнул рукой, позволяя им уйти.

Войдя в дверной проем внутреннего двора, он услышал шум воды, доносящейся изнутри комнаты, казалось, там еще кто-то купался.

Ни Лн слегка нахмурился, слуги только что вынесли воду, как он мог все еще купаться в это время?

Он мрачно задумался, затем, увидев Сунчжу, охраняющего дверь, быстро шагнул вперед.

«Командующий Дарен». Сунчжу увидел, что это был Ни Ле, и выражение его лица сразу же оживилось. Он сложил руки в знак приветствия: «Его Высочество только что принял второй круг купания. Можно предположить, что ему понадобится немного времени».

Сердце Ни Ле было сбито с толку, но он только кивнул и взглянул на Сунчжу: «Ты возвращайся, я буду стоять здесь на страже».

В прошлом всякий раз, когда Ни Ле возвращался, ему всегда приходилось отчитываться перед Его Высочеством, поэтому Сунчжу не придавал этому большого значения. Он почтительно поклонился и вышел во внешний двор.

Как только дверь во двор закрылась, Ни Ле толкнул дверь внутрь.

Человек в ванне, очевидно, не заметил, как он вошел, но продолжал тереть полотенцем тело. Первоначальная белоснежная кожа была красной.

"Ваше Высочество…"

Ли Юаньминь, казалось, был поражен. Когда он оглянулся, то увидел, что это Ни Ле, и его брови смягчились, и он улыбнулся: «А-Ле».

Душевное состояние Ни Ле сразу же успокоилось.

Ли Юаньминь встал из ванны. Ни Ле, естественно, взял сухое банное полотенце из вешалок сбоку и пошел вперед, чтобы обернуть его тело.

Ли Юаньминь позволил ему тщательно вытереть его. И спросил его тихим голосом: «Ты поел?»

Ни Ле сказал: «Я перекусил в лагере».

Когда он почти закончил вытирать его, он сменил банное полотенце и завернул его, прежде чем поднять. Положив его на длинную кровать, покрытую мягким бархатом. Он небрежно взял сухое полотенце, чтобы тщательно вытереть мокрые волосы.

Свет свечи мерцал, делая фигуры двух людей очень длинными.

После смены трех сухих полотенец влажные черные волосы наконец стали суше. Ни Ле пододвинул обогреватель, чтобы он согрелся. Ли Юаньминь молчал. Он наполовину закрыл лицо сухим и благоухающим банным полотенцем, молча наблюдая, как юноша приходит и уходит.

"А-Ле" вдруг позвал он.

Ни Ле хватал его нижнее белье из спальни, когда услышал его зов. Он быстро подошел. Ли Юаньминь снял банное полотенце и протянул ему руку, как ребенок, который хочет, чтобы его взяли на руки.

"А-Ле."

Он снова тихо позвал.

Ни Ле бросился обнимать его обнаженное тело.

Ли Юаньминь уткнулся лицом в теплую шею и тихо сказал: «А-Ле, ты хочешь меня?»

Несколько прядей его влажных черных волос оказались у кончика носа Ни Ле, щекоча ароматом.

Поскольку в прошлый раз он причинил ему боль, Ни Ле некоторое время не прикасался к нему. Увидев его таким, он тут же сглотнул слюну и замялся.

"Ваше Высочество…"

Но Ли Юаньминь протянул руку, чтобы потрогать себя: «Там уже зажило, можешь посмотреть».

Он потер губами кадык Ни Ле, нежно посасывая его. Его голос, казалось, парил в воздухе: «А-Ле, ты не хочешь меня?»

Зеленый дым от курильницы поднимался вверх, извиваясь от света свечи, отражавшего мягкий цвет занавески из хлопчатобумажной пряжи, смутно покачивающейся.

Словно бутон, дрожащий и распустившийся, благоухание постепенно густело, и нефритовое тело покрывалось росистыми каплями пота, которые одна за другой слизывались.

Даже Ни Ле осознавал ненормальность его расплывчатости. Он молча плакал, умоляя его поцеловать его, постоянно повсюду на его теле. Он держал голову, как по-детски упрямый.

«А-Ле... Вууу... А-Ле...» (Прим: звук плача).

Ли Юаньминь захныкал. В этих плотных поцелуях он, наконец, полностью избавился от липких и грязных чувств в памяти. Он потянул голову из нижней части тела, накрыл мокрые губы своими, перевернулся и поджал его под себя.

Он качался, как лилия на ветру. Следы от слез постепенно подсыхали, оставляя на раскрасневшемся лице неясные следы. Его тонкие белые зубы впились в темно-красные губы, его лицо излучало экзотическое сияние. Было очень красиво.

Лежа на Ни Ле, он чувствовал только, что все ушло вместе с ним. Он был беспомощен, он мог только использовать свою душу, чтобы принести ему в жертву безоговорочно, без ограничений.

Его любимец, похожий на бодхисаттву и чарующего злого духа, окончательно устал. Он лежал потный на толстой груди юноши, тяжело дыша и что-то бормоча во сне. И вскоре он так и заснул.

Ни Ле лег так, как будто он был в растерянности долгое время, крепко сжимая его в своих объятиях.

Перед рассветом Ни Ле перелез через стену и вышел из главного двора, оглядываясь на плитку стены. Его глаза были удивительно глубокими.

Он остановился там на мгновение, прежде чем быстро пройти к двери главного двора. Сунчжу крепко спал на матрасе в боковой комнате. Возможно, аура Ни Ле была слишком интенсивной, но Сунчжу внезапно повернулся и сонно открыл глаза. Когда он увидел высокую фигуру, загораживающую дверь, его сердце сильно подпрыгнуло, и он поспешно встал, чтобы обуться.

«Почему командующий Дарен ищет меня?»

Ни Ле посмотрел на закрытые ворота главного двора и холодно сказал: «Пойдем со мной».

В пустом зале выражение лица Ни Ле становилось все более и более мрачным. Сунчжу был встревожен и напуган его взглядом, он не мог не встать на колени.

Ни Ле, тем не менее, не обратил на это внимания, он просто позволил ему встать на колени.

Ни Ле молчал. Сунчжу волновался. Была зима, но его холодный пот неуклонно лился. Спустя долгое время до него донеслись безальтернативные слова человека с кресла: «Куда вчера ходил Его Высочество? Кого он встретил? Говори открыто, ты ничего не должен скрывать».

Сунчжу сделал паузу и ответил: «Вчера Его Высочество… вообще никуда не ходил. Он оставался в особняке, как обычно».

По окончании его выступления зал снова погрузился в тишину. Сунчжу сглотнул слюну, даже не смея вздохнуть.

Но он услышал, как кончики пальцев Ни Ле сжимают стол один за другим.

«Я не так милосерден, как Его Высочество, ты должен помнить об этом».

Сунчжу поспешно стукнулся головой об пол: «То, что сказал Сунчжу, правда!»

"Хорошо!" Ни Ле резко встал и крикнул своим подчиненным снаружи громким голосом: «Идите, заприте всех конюхов и кучеров, разделите всех и подробно допросите, я хочу посмотреть, у всех ли одна и таже история».

Он стиснул зубы, глядя на Сунчжу, который дрожал от страха всем телом. Он вдруг холодно сказал: «Подумай! Средства армии не сравнимы с теми, что в особняке!»

Сунчжу больше не мог сопротивляться этому. Он прямо вскрикнул, опрокинул голову и сказал: «Я буду говорить! Я все скажу!»

Сунчжу ахнул: «Его Высочество…..Вчера Его Высочество посетил особняк губернатора».

Глаза Ли Юаньминя потемнели, он с трудом устоял на месте.

Сунчжу увидел, что человек перед ним долгое время не говорил ни слова, поэтому он поднял голову, чтобы посмотреть, но сильно испугался.

Глаза человека перед ним были ярко-красными, выражение его лица было ужасающим, как будто он хотел кого-то сожрать.

Сунчжу был напуган, все его тело опустилось на землю, не смея пошевелиться.

Спустя время, когда ноги Сунчжу уже начали неметь, он услышал хриплый голос другой стороны: «Теперь ты можешь уйти».

Сунчжу поспешно встал, когда услышал крик человека позади него.

«Сегодняшнее дело не должно быть раскрыто Его Высочеству, ясно?»

"Да!"

Сунчжу не осмелился поднять глаза, он только поспешно ответил и быстро удалился.

Солнце взошло, излучая золотой свет повсюду.

Ни Ле купался в лучах теплого зимнего солнца, но его тело словно провалилось в ледяную пещеру. Он отступил на несколько шагов, откинулся на спинку стула и медленно закрыл глаза.

Он вспомнил каждую частичку прошлой ночи, сопоставив их вместе, чтобы сформировать то, что могло бы произойти.

Он был очень знаком с его телом. Хотя в конце концов к нему не прикоснулись, его тело было унижено рукой и телом того парня. Ни Ле почти безжалостно ущипнул себя за ладони, чтобы не думать об этом.

Внезапно в памяти всплыла сцена прошлой ночи. Эта талия, которая неудержимо колыхалась, эти безмолвные слезы, эти белые зубы, стиснутые в этих красных губах, эта мольба, просящая его целовать везде, на всем теле, все сводило его с ума!

Его ладонь крепко сжала рукоять, и с громким стуком черное дерево, твердое, как железо, было фактически раздавлено им.

В тот день Ни Ле просидел в зале полдня, даже не заходя в лагерь. Он сидел спокойно, как старый буддийский монах в медитативном состоянии.

Никто не смел войти и побеспокоить его. В зале было так тихо, что было бы слышно упавшую на землю иголку.

В середине дня Ни Ле наконец открыл глаза: «Позовите Цао Гана».

Вскоре Цао Ган поспешно вошел, сложил руки в приветствии, прежде чем поднять глаза, чтобы посмотреть на него. Его сердце вдруг подпрыгнуло, как мог человек перед ним быть таким… знакомым.

Такое чувство было смешным. У него все еще было то же лицо, он был все тем же человеком. Но как будто что-то изменило его, превратило в лицо, которое ему и незнакомо, и знакомо.

«Командующий Дарен, для чего я вам нужен?»

Ни Ле помолчал некоторое время, а затем сказал: «Собери все документы и территориальные карты двух рек и трех провинций — я дам тебе день».

"Это…." Цао Ган не знал, что он имел в виду, зачем это ему понадобилось; однако он сразу же ответил и взялся за дело.

В ту долю секунды, когда он выходил за дверь, солнце ярко светило ему на веки. Цао Ган задрожал всем телом, внезапно вспомнив, каким чувством знакомства только что было.

Пожирающие глаза юноши вдруг совпали с самым глубоким явлением в его памяти.

Это выражение слишком хорошо ему знакомо!