Онлайн чтение книги Я забеременел от генерала-предателя из прошлой жизни I’m Pregnant With The Child Of The Traitor General In My Past Life
Беременность от генерала-предателя из прошлой жизни Глава 53

Прошлой ночью они предавались ненасытным занятиям любовью, и Ли Юаньминь проспал до обеда. Он всегда был самодисциплинирован. Хотя иногда он мог быть ленивым, это случалось редко. Если он не вставал после 5-7 утра, то Сунчжу приходил стучать в дверь и будил его. Это правило он установил в возрасте четырнадцати лет.

Увидев, что уже почти полдень и никто не пришел его подгонять, он задумался и понял, что это, должно быть, было специальное распоряжение Ни Ле.

Все в особняке знали, что он всегда глубоко доверял Ни Ле. Поэтому иногда они даже восставали против его воли, чтобы выполнять приказы Ни Ле, чего никогда не допустил бы начальник. Но в этом вопросе Ли Юаньминь не ставил ни малейшего ограничения.

Много раз, хотя рационально он понимал это ясно, он всегда потакал ему, как будто лишился рассудка. Ли Юаньминь горько улыбнулся, когда дверь со скрипом открылась.

Ему не нужно было смотреть, чтобы узнать, кто владелец этой уверенной поступи.

Глядя на медленно приближавшуюся сквозь занавеску высокую фигуру, казалось, что отблеск вчерашнего удушающего страха постепенно исчез. Ли Юаньминь думал, что никак не может потерять его, только он может спасти его от всей скверны.

Первоначально он думал, что спас его тогда, но не ожидал, что это он спасет его самого много раз позже.

У него было кислое чувство в душе. Мольба прошлой ночи была похожа на излияние, он не знал, разглядела ли другая сторона что-нибудь необычное. Он думал о том, как объяснить это потом, когда юноша уже открыл занавеску и вошел.

«Ваше Высочество…» Он мягко позвал его с равнодушным выражением лица, прежде чем сесть на край кровати.

Сердце Ли Юаньминя расслабилось. Он поддержал себя и слегка положил голову на плечо.

«Почему ты не поехал в лагерь?»

Ни Ле ответил: «Заместитель отправится от моего имени на эти два дня».

Через два дня он поведет свою армию в большой лагерь в Цзянбэй для Шуяня. Его снова не будет на два месяца.

Когда это Ни Ле был таким своевольным? Но Ли Юаньминь понимал мысли собеседника, поэтому он не мог ни в малейшей степени винить его, потому что такое своеволие было обычным делом, и он не мог говорить громких слов.

В его сердце было чувство расставания / печали, заставляющее его чувствовать себя пустым.

Почему-то в последнее время он всегда беспокоился о личных прибылях и убытках. Поэтому он обнял тонкую талию юноши и глубоко уткнулся головой.

Пятнадцатое, сегодня еще одна ночь полнолуния, но всегда бывают времена, когда мир не воссоединяется.

"А-Ле…." Ли Юаньминь тихо позвал его, но сменил тему: «Я слышал, что ночью на западе города проходит храмовая ярмарка».

Каждый раз пятнадцатого числа на рынке на западе города проходит грандиозная храмовая ярмарка. В связи с внезапным уменьшением числа варваров-завоевателей жизнь народа возродилась. Поэтому пятнадцатого числа каждого месяца правительство Сюнь Тай временно отменяло ночной комендантский час, чтобы соответствовать народным настроениям и оживлять город. Таким образом, торжественная храмовая ярмарка была еще более беспрецедентной.

Каждый раз в это время молодые люди в особняке были так взволнованы, что придумывали все возможные способы, чтобы выйти на улицу. Однако, когда Ни Ле был назначен главой воинов особняка, он был очень строг, возможности в принципе не было. Его преемник, Чжоу Дау, также подчинялся правилам Ни Ле, никогда не проявляя мягкости. Только Ли Юаньминь видел их тревогу, что было действительно жалко. Поэтому каждые полгода он пользовался случаем, чтобы раз или два изредка выпускать людей.

Но сам он там никогда не был. Когда он был молод, он жил бесплодной и жалкой жизнью, естественно, у него не было никакой возможности насладиться какой-либо живостью. Ему был дарован титул короля Гуанъганя, поэтому ему пришлось занимать нишу короля вассального государства. В возрасте тринадцати/четырнадцати лет он должен был заставить себя принять мудрую позу старика, иначе как бы он мог принять этот величественный подарок лорда. Позже, когда он стал немного старше, он оставался невозмутимым, чтобы направлять молодежь в особняк, и еще больше стеснялся туда ходить. Поэтому за восемь лет, что он прожил в Линнане, он ни разу не видел торжественной храмовой ярмарки.

На самом деле, глядя на возбужденных подростков, он еще и завидовал им. Другие не видели этого, его волнение по отношению к этим событиям с его личностью. Но он слишком застенчив, чтобы сказать это, поэтому так и шло год за годом. Он скрывал это, пока не привык к этому.

Сейчас ни с того ни с сего возникло немного таких мыслей.

При этой мысли его сердце вдруг заволновалось. Он тут же вырвался из объятий Ни Ле, надел одежду без подкладки, а затем босиком спрыгнул с мягкой кровати.

Ни Ле посмотрел на его детскую внешность с черными волосами, перекинутыми через плечо. Он с большим интересом открыл темный шкафчик во внешней комнате, вытащил маленькую коробочку, побежал назад, открыл две маски из человеческой кожи в коробке и показал Ни Ле.

«Давай изменим наш внешний вид и пойдем, А-Ле. Ты возьмешь меня туда, только мы вдвоем...»

Его голос был немного хриплым, потому что он только что встал утром, но Ни Ле слышал волнение в тоне и не мог не согласиться. Он обхватил его белоснежные ступни, нежно похлопал руками по пеплу под ступнями, прежде чем спрятать их в теплую и мягкую подстилку.

"Хорошо."

Лицо Ли Юаньминя просияло еще сильнее.

«Я должен придумать предлог, чтобы они не узнали. ”

Его прекрасные глаза сияли, полные волнения, как у ребенка, который никогда не видел мира, уютно устроившегося на теплом футоне и тщательно планирующего свой побег.

Этот взгляд заставил сердце Ни Ле сжаться. Он не мог не обхватить его руками и нежно прижать к шее,

«Чего бы ни пожелает Ваше Высочество, я буду сопровождать вас. ”

***

В темноте ночи из особняка незаметно вышли двое переодетых людей.

Они вдвоем сменили одежду и лица в отдаленном месте. Они неизменно смотрели друг на друга, оба выглядели незнакомо. Но одна пара глаз была незабываемо знакомой. Ли Юаньминь слегка улыбнулся, взял его за руку и направился к подготовленной лошади.

Прежде чем они достигли западной части города, они услышали шум, доносящийся из-за угла улицы вдалеке. Они вдвоем оставили лошадей в конюшнях гостиницы и побежали к освещенному миру.

На рынке было полно людей, лавок, продавцов, сезонных фруктов, закусок, свежих товаров, тканей, атласа и медного лака…. Были также жонглеры, танцующие музыканты, теневые марионетки и даже большие едоки, которые повсюду продавали секретные лекарства для половых связей.

Даже если Ли Юаньминь и понимал, что рынок будет полон шума и волнений, он и представить не мог, что тут будет так шумно. Он был похож на ребенка, который видит новые интересные вещи, и дергал Ни Ле за рукав, наблюдая за суматохой.

Ни Ле не любил суеты, но сегодня его настроение было очень радостным из-за счастья другого человека. Такое счастье было даже сильнее его собственного, заставляя его на время отказаться от подавленной в сердце ненависти и дать волю своему сердцу ребенка.

Он никогда не видел Ли Юаньминя таким ребячливым и счастливым. Он всегда был нежен и элегантен, необычайно красив, но при этом спокойно брал на себя большую ответственность, но всегда демонстрировал спокойное поведение. Он ни на мгновение не поддался своему сердцу ребенка.

Он следовал за ним, обращая внимание на движения вокруг себя, ограждая его от толпы других, при этом восхищаясь его редким ребячеством.

Он думал, что не допустит, чтобы к такому человеку прикасались другие.

Точно нет.

Ли Юаньминь никогда не испытывал такой необузданности. Он съел много закусок, которые редко видел, и купил много вещей только для того, чтобы удовлетворить свою тягу, а затем раздал их детям, которые по дороге выглядели совсем бедными.

Потрепанный ребенок схватил конфету, подаренную Ли Юаньминем, и был вне себя от радости, поблагодарив его гулким голосом: «Спасибо, старший брат».

У потрепанной женщины рядом с ним было некрасивое лицо, очевидно, мать этого ребенка. Она немного смутилась, но тоже улыбнулась и вполголоса поблагодарила: «Большое спасибо, этот вельможа, желаю вам и вашему старшему брату счастья и мира на всю жизнь».

Ли Юаньминь на мгновение стал вялым, но вдруг понял, что даже если они двое изменили свою внешность, Ни Ле все равно выглядел намного более зрелым, чем он. Он слегка улыбнулся, но ничего не объяснил, а тихонько ощупал в рукаве последнюю крупинку битого серебра, наклонился, погладил ребенка по голове, небрежно сказал ему несколько слов, а потом тихонько сунул серебро в карман.

Попрощавшись с бедной матерью и сыном, Ли Юаньминь повернул голову и встретился взглядом с Ни Ле, который молча смотрел на него. В окружении угасающих огней, людей, приходящих и уходящих, в такой сутолоке, у него внезапно возникли некоторые мысли, поэтому он подошел и тихо позвал Ни Ле.

"Старший брат."

В этот момент Ни Ле почувствовал, как его сердце нежно касаются перьями, хрустящими и онемевшими, точно так же, как котенок нежно царапал бы его сердце, с необъяснимым жаром. Он не мог не взять его руку своей горячей ладонью и помять ее.

Ли Юаньминь поднял свои ресницы цвета крыла ворона, прежде чем четко произнести: «Старший брат».

Адамово яблоко Ни Ле шевельнулось. Краем глаза он огляделся, уводя его в темный переулок. Как Ли Юаньминь мог не понимать, что он хочет сделать? Сегодня вечером он был в маске, но был более открыт, чем обычно. Он посмотрел прямо на полного желания юношу, затем мягко обвил руками его шею и приблизился. Он нагло вытянул кончик языка, нежно облизал губы, прежде чем снова поцеловать его.

Ни Ле запрокинул голову, его левая рука обхватила шею, а правая рука обхватила его талию, крепко сжимая его.

«Сегодня не возвращайся». Ни Ле обвил руками его слабое тело и сказал хриплым голосом: «Я хочу услышать, как Ваше Высочество снова назовет меня так».

У Ли Юаньминя было много забот, когда они были в особняке, он боялся, что кто-нибудь узнает. Он терпел, пока его глаза не покраснели. Сдержать свой голос было очень тяжело, поэтому он, естественно, не упустил бы такую редкую возможность.

Они никогда не скрывали своего желания к телу друг друга, и, глядя на свет в глазах друг друга, оба были взволнованы.

Ли Юаньминь обнял его за шею и прикусил ухо: «Хорошо, старший брат».

Сердце Ни Ле сильно дрожало.

Ночью они спали снаружи, как дикие утки-мандаринки, спасающиеся от мира.

Ли Юаньминь был более наглым, чем обычно, его глаза были влажными, но он все равно не жалел усилий, чтобы выманить свою свирепую натуру.

Легкомысленное поддразнивание, безудержный порыв; все это не было обычно для Ли Юаньминя, но сегодняшняя ночь была слишком особенной. Перед ним стоял его возлюбленный. Они бросили все, изменили свою личность, как будто это было чрезвычайно легко, и он полагался на сердце, чтобы соблазнить его. Используя свою самую нежную внешность, используя самые очаровательные методы, он довел его до безумия.

Ли Юаньминь знал, как свести Ни Ле с ума.

Явно такой холодный нрав, такое жесткое сердце, но сколько желания, что оставалось только сдаться. Хотя тело юноши было над ним, его душа смиренно припала к его ногам. У него не было ни жалоб, ни сожалений, когда его смиренно унижали при нем. Но как Ли Юаньминь мог унизить его? Он держал его тепло и бережно, обращаясь с ним как с драгоценным камнем.

Он служил зверю в тепле от течки его тела, пока его смешанная душа не стала беззаботной и покорной.

Он был готов.

Его А-Ле был его лекарством, излечивающим его от всех ран.

Он не позволил бы ему сбежать.

Ли Юаньминь с презрением подумал, что он может быть только его до конца жизни, другие даже не могут о нем думать.

Его десять пальцев зарылись в мокрые волосы другого. Он закусил губу, невыносимо глядя в его растерянные глаза, подталкивая его в сеть, которую он расставил для него.