Онлайн чтение книги Стратегия Императора The Emperor's Strategy
Глава 56 - Кто же он?

Хороший человек должен быть благословлен судьбой

***

Горная усадьба Сухуай располагалась к югу от Юньдэ и являлась одной из загородных императорских резиденций. Она была небольшой, но весьма изысканной. Мастера, которые ее строили, приехали из Цзяннаня, поэтому загородный дворец отличался от типичных грубых северных построек: белые стены, черная черепица, резные деревянные окна — все это было изящным, как темперамент юной девушки.

Этой ночью Нань Мосе и Дуань Яо вновь держали свой путь в соседний уединенный дворик и, к счастью или нет, неожиданно для себя встретили Дуань Байюэ.

Дуань Яо решительно попятился на пару шагов и спрятался за учителя.

Дуань Байюэ нахмурился:

— Куда это вы направляетесь посреди ночи?

Нань Мосе тоже нахмурился:

— А куда ты собрался посреди ночи?

— Это обратный путь во дворец.

— Тогда срочно иди, — Нань Мосе взял за руку своего младшего ученика и пошел обратно. — Нам тоже нужно поскорее вернуться и отдохнуть.

— Стой! — крикнул ему в спину Дуань Байюэ.

Но Нань Мосе убегал очень быстро.

Стремительно преодолев разделяющее их расстояние, Дуань Байюэ преградил им путь, глаза его источали холод:

— Говори!

Дуань Яо предусмотрительно прикрыл голову руками.

Откашлявшись, Нань Мосе чистосердечно признался:

— Мы идем навестить соседний дворик.

— Уже поздно, для чего вам понадобился старейшина? — Дуань Байюэ пребывал в недоумении.

Глаза Дуань Яо бегали по сторонам.

— Последние несколько дней он обучает Яо-эра боевому искусству, — в голосе Нань Мосе чувствовалось раздражение.

Теперь Дуань Байюэ удивился еще больше:

— Боевому искусству? И ты согласился?

Ну, естественно, нет! Нань Мосе теребил угол своей драной одежды и ответил:

— Да!

Дуань Байюэ смотрел на него с недоверием.

— Это несложный навык, учиться нужно всего десять дней, — объяснил Дуань Яо.

— И как он называется? — спросил Дуань Байюэ.

Нань Мосе уже без остановки порол всякую чушь:

— Акупунктура Полной Луны!

— Поражение жизненно важных точек? — Дуань Байюэ покачал головой. — Что ж, хорошо, если ты хочешь обучиться этому, тогда учись. Не каждый день старейшина готов кого-то обучать. Только вот послезавтра я должен отправиться в горную усадьбу Сухуай. Может ли учитель тоже поехать туда с Яо-эром?

Нань Мосе почувствовал себя в затруднительном положении: у него того и гляди украдут его младшего ученика, и, естественно, он собирался все время караулить его. Однако, судя по пульсу его старшего ученика, Золотой Шелкопряд вот-вот должен был проснуться, к тому же они до сих пор не знали, является ли Лань Цзи по-прежнему человеком, или же стала демоном. Нельзя оставлять его в усадьбе одного. Взвесив все за и против, Нань Мосе все же решил:

— Пускай Яо-эр останется в этой резиденции, а учитель отправится с тобой в усадьбу Сухуай.

— Я буду как следует защищать свою невестку! — немедленно отозвался Дуань Яо.

Ловко придумано!

Дуань Байюэ похлопал его по голове, после чего вернулся в императорские покои.

Дуань Яо облегченно вздохнул и спросил:

— Почему нельзя рассказать брату правду?

— Слишком много вещей тревожат его сердце и разум. Если мы можем сделать для него одной тревогой меньше, то нужно это сделать, — сказал Нань Мосе. — Если же он узнает, что ты обучаешься боевому искусству ради него, боюсь, он на такое не согласится.

Дуань Яо послушно кивнул.

Вместе они неторопливо шли по тропинке, Нань Мосе вновь не сдержался и вздохнул:

— Когда станешь искать себе жену, будь более эгоистичным, а не таким как твой брат, святым любовником.

— ...

Э?

Спустя пару дней Дуань Байюэ со своими людьми в самом деле поселился в усадьбе Сухуай. Новость об этом быстро распространилась по городу Юньдэ. Поначалу люди даже не решались выходить из домов и жалели только о том, что нельзя запереться в них насовсем. В конце концов, это ведь князь Синаня, у него волчьи амбиции, злое сердце и жестокие руки. Непонятно для чего он приехал на этот раз, но лучше будет держаться от него подальше.

Обойдя усадьбу вокруг, Нань Мосе резюмировал:

— А этот дом в самом деле неплох, хорошее место для того, чтобы расслабиться и наслаждаться жизнью.

Дуань Байюэ взялся за чайник, и не успел он приказать слуге сходить и вскипятить воду, как пришел Дуань Нянь, сообщив о прибытии достопочтенного Тао.

Нань Мосе потирал в предвкушении руки.

— Если учитель осмелится появиться, то следующие две недели не увидит ни рыбы, ни мяса, — сказал Дуань Байюэ как бы между прочим.

— ...

— А может и дольше, — добавил он.

Опечаленный Нань Мосе уселся на пол.

Дуань Байюэ поправил свою одежду, толкнул дверь и вышел из комнаты.

Тао Жэньдэ в это время как раз пил чай в главном зале. Памятуя о том, что этот князь спас ему жизнь во время мятежа семьи Лю, да и в последнее время был тихим и спокойным, Тао Жэньдэ старался быть дружелюбным:

— Князь Синаня.

— Достопочтенный Тао слишком вежлив, — поддразнивал Дуань Байюэ. — Этот князь только что прибыл, даже не успел чаю попить, а дорогой чиновник, следуя за ним по пятам, уже наносит визит.

— Я так спешил, что действительно проявил бестактность, — сказал Тао Жэньдэ. — Просто Император очень беспокоился, что слуги в этой усадьбе не смогут должным образом позаботиться о князе Синаня, поэтому он приказал мне не заставлять господина ждать, а заблаговременно приехать сюда и за всем проследить.

— Впрочем, пейзаж в этой усадьбе довольно-таки хорош, — Дуань Байюэ улыбнулся. — И все же я хотел спросить достопочтенного тайфу, не знает ли он, когда Император пригласит этого князя?

— А что за дело заставило князя Синаня отправиться в эту поездку?

— Я привез кое-какие лекарственные травы.

— Если вы хотели лишь доставить травы, тогда их можно передать этому старому мужу, — говорил Тао Жэньдэ. — Тело Императора в последнее время испытывало недомогание, да и немало государственных дел скопилось. Если князь Синаня желает увидеться с Императором, боюсь, придется некоторое время подождать.

— Хорошо, это не проблема.

— ...

Не проблема?!

Дуань Байюэ продолжал:

— Дела в поместье Синань сейчас в полном порядке, поэтому можно позволить себе наслаждаться красотами природы.

У Тао Жэньдэ разболелась голова:

— Боюсь, это неуместно.

— Что именно неуместно? — рассмеялся Дуань Байюэ. — Цзинь Тай может жить в имперской столице больше месяца, а этому князю нельзя находиться в Юньдэ дольше пары дней?

— Князь Гаоли приезжал в Великую Чу, чтобы уплатить дань, а на сей раз пробыл немного дольше, потому как выбирал мужа для княжны. Он приезжал вовсе не потому, что ему было нечем заняться и хотелось развлечься.

— А этот князь прибыл, чтобы доставить лекарственные травы. Цзинь Тай присылает лишь драгоценные металлы, но сколько бы золота и серебра он ни прислал, он не сможет на них купить и половину трав Синаня.

Тао Жэньдэ некоторое время колебался, как-никак, девятый принц очень хотел получить эту партию трав, а с его... "нежным" и "мягким" характером, лучше его не злить. Иначе голова будет болеть не только у господина тайфу, но и у Императора.

— Достопочтенному Тао есть что сказать?

Тао Жэньдэ решил уступить:

— Князь Синаня проделал долгий путь и, должно быть, устал с дороги. Пожалуйста, отправляйтесь сегодня отдыхать пораньше.

Дуань Байюэ кивнул и проводил его из главного зала.

Жуя какой-то фрукт, Нань Мосе неторопливо подошел сзади:

— Он правда собирается жить в этой усадьбе?

— Поскольку он должен караулить меня, как же он сможет жить в другом месте? Такой упрямый характер, за более чем десять лет совсем не изменился.

Нань Мосе поцокал языком:

— И ведь даже не устроил нам прием с застольем по случаю приезда.

— Он же придворный чиновник. Боюсь, пока отношения со двором полностью не прояснятся, никто из них не осмелится есть за одним столом с людьми поместья Синань.

— От твоих слов у меня душа болит.

Дуань Байюэ же не придавал этому особого значения:

— Так даже лучше.

Иначе, при каждом приеме пищи ему пришлось бы смотреть на господина Тао, и даже самые изысканные дары гор и моря не лезли бы в горло.

Небо за окном постепенно стемнело, а уже поздней ночью начался дождь. Дуань Байюэ все еще не спал. Положив голову на руку, он лежал на кровати, когда снаружи вдруг раздался какой-то слабый звук. Он слегка нахмурился, поднялся с кровати и распахнул дверь.

Посреди проливного дождя, держа в руке зонтик с изображением зимней сливы, стоял и улыбался Чу Юань.

— Ты... — Дуань Байюэ сначала немного опешил, а затем рассмеялся, быстро подошел размашистым шагом и заключил того в объятия, в голосе его чувствовалась беспомощность. — Я же говорил тебе отдыхать в своей резиденции.

— Я пришел посмотреть, не вывел ли ты из себя господина тайфу, — плечи Чу Юаня немного промокли от дождя, его нос тоже был холодным.

Дуань Байюэ забрал из его руки зонт и потянул за собой в дом.

Опираясь грудью на подоконник, Нань Мосе наблюдал за этой сценой из соседнего окна, будучи очень довольным увиденным.

После стольких лет в будущем его ученика наконец появился луч света.

Вскоре слуга принес горячей воды. Чу Юань купался в бочке, и положив подбородок на ее край, лениво спросил:

— На что смотришь?

— Конечно же на тебя, — Дуань Байюэ устроился на маленькую скамейку, подпирал ладонями щеки и любовался им.

Чу Юань засмеялся:

— Дурак.

— Все равно ты не позволишь мне пройти мимо.

Чу Юань на секунду задумался и брызнул в него водой:

— Ну... еще тебе не позволено подходить ближе.

— Ты собираешься завтра возвращаться?

— Вернусь ночью, послезавтра утром мне нужно будет обсудить дела с людьми.

— Хорошо, — Дуань Байюэ придвинул скамейку ближе к нему. — Тогда завтра я не стану встречаться с господином Тао.

Стоило этой фразе прозвучать, как кто-то открыл ворота и вошел во двор, а затем раздался голос Тао Жэньдэ, кричащего во все горло:

— Князь Синаня уже отправился отдыхать?

Чу Юань обреченно хлопнул себя по лбу.

Глядя на него, Дуань Байюэ расплылся в улыбке.

Чу Юань глазами подал ему знак, чтобы он вышел к господину тайфу, поэтому князь Синаня лишь глубоко вздохнул и скрылся за дверью с безмятежной улыбкой.

— Достопочтенный Тао пришел так поздно, что за дело его привело?

Тао Жэньдэ приподнял промасленный бумажный сверток и произнес:

— Я беспокоился, что князь Синаня проголодается посреди ночи, поэтому купил немного еды.

Дуань Байюэ принял от него сверток, являя похвальное терпение:

— Премного благодарен.

— Позвольте этому старому мужу откланяться, — Тао Жэньдэ был весьма почтителен, и пожелай князь Синаня избить того, у него бы даже не возникло для этого повода.

Дуань Байюэ вернулся в дом и положил на стол сверток с куриными ножками.

— Наверное думает, что ты вынашиваешь зловещие планы и в ночи будешь куда-то бегать, вот и пришел с обходом, — сказал Чу Юань.

— В самом деле нельзя придумать способ отправить его отсюда куда-нибудь? — спросил Дуань Байюэ. — Не говоря уже обо мне, если Лань Цзи все же появится здесь, то господин Тао станет тяжким бременем.

— Господин тайфу здесь лишь для соблюдения этикета, а завтра вечером ему на замену прибудет кое-кто другой. Это мастер из усадьбы Солнца и Луны по имени Гун Фэй. Он только что приехал из столицы и не имеет официальной должности, однако в решающий момент способен оказать посильную помощь.

Дуань Байюэ взял сбоку большое полотенце:

— Вода остывает, вылезай.

Чу Юань увернулся от его руки, и не успел Дуань Байюэ среагировать, как тот уже стоял рядом закутанный в халат.

Дуань Байюэ вдруг замер, протянул ему полотенце и отвернулся к окну.

Хорошенько просушив волосы, Чу Юань потянулся к чистой нательной одежде, но не успел переодеться, как кое-кто развернул его и притянул к себе.

Чу Юань прищурился:

— Какая распущенность.

— Это называется "зазнаваться и пользоваться благосклонностью", — подняв на руки, Дуань Байюэ понес его на кровать. — По моим подсчетам, у Императора не хватит смелости расстаться со мной.

Чу Юань обнял его за шею, закрыл глаза и прильнул с поцелуем.

Дуань Байюэ вдавил своего возлюбленного в кровать, ни на секунду они не прервали поцелуй.

После стольких лет ожиданий, когда это табу наконец было взломано, единственное чего они хотели — это быть вместе. Десять дней, десять лет, а лучше навсегда.

За окном гулял ветер, и моросил дождь, а Дуань Байюэ, словно одержимый, смотрел на любимого человека под ним. Взгляд его скользил по его благородным чертам лица, будто он пытался навечно запечатлеть этот момент в своей памяти. Чу Юань положил руки на его грудь, очертания мышц отчетливо ощущались под ладонями. В некоторых местах на медовой коже были уже давно зажившие шрамы, однако они вовсе не уродовали ее, а напротив, производили впечатление еще большей мужественности и силы.

— О чем ты думаешь? — шепотом спросил Дуань Байюэ.

— О поместье Синань, — произнес Чу Юань. — Я хочу его увидеть.

— Не собираешься больше откладывать на будущее? — Дуань Байюэ наклонился и крепко обнял его. — Хорошо, как только мы закончим с этим делом, я заберу тебя в Синань.

Чу Юань с улыбкой прикрыл глаза:

— Хорошо.

Дуань Байюэ взмахнул рукой, опустив полог кровати, поцелуи их становились все более жаркими. Чу Юань приподнял взгляд, обе его руки были прижаты к подушке. Пламя свечи, что стояла в изголовье кровати, танцевало в полумраке, освещая эту прекрасную весеннюю ночь гибискуса.*

П\п. Фраза взята из стихотворения 长恨歌 "Вечная печаль" китайского поэта династии Тан, Бо Цзюйи. Под "весенней ночью гибискуса" имеется в виду ночь любви проведенная с императором под пологом цвета гибискуса (красным).

В это время в маленьком дворике императорской резиденции Дуань Яо сказал:

— Кажется, эти два хода ровно те же, что мы изучали вчера.

— Верно, но это потому, что ты все еще недостаточно их освоил, — ответил старик.

Дуань Яо слегка нахмурился.

— Тебе не стоит торопиться, — продолжал старик. — Способность освоить боевое искусство во многом зависит от случайности и удачи, а некоторые техники совсем нельзя постичь упрямством.

Дуань Яо кивнул:

— Учитель тоже так сказал. Но если я так и не смогу их понять, то смогу ли решить задачу с расположением Фэньсин и спасти брата?

— Трудно сказать.

Дуань Яо вздохнул.

— Хоть я и не умею гадать по лицу, но тоже знаю, что хороший человек должен быть благословлен судьбой, карма всегда воздает по заслугам, — говорил старик. — У князя Синаня острый ум и ясные глаза, он не похож на человека с дурными помыслами, поэтому, думается мне, судьба у него должна быть хорошей.

Старик обмакнул палец в подтаявшие конфеты цзунцзы и лизнул.

— Старейшине не стоит их есть, они уже долго тут лежат и, должно быть, испортились. Я могу еще раз сходить в город и купить новых конфет, — уговаривал Дуань Яо.

Старик лишь покачал головой:

— Будут они хорошими или плохими, много ли я смогу съесть? Для меня это просто памятный подарок.

Увидев на его лице печаль, Дуань Яо не знал что сказать. Через некоторое время он осторожно спросил:

— Тогда стоит ли мне сходить и тайно навестить матушку Фэн Гу?

— Не нужно тревожить ее. Раз в год узнавать, что у нее все хорошо — мне этого уже достаточно.

— Хорошо.

Закашлявшись, старик схватился за грудь, а затем встал и нетвердой походкой ушел в дом.

Дуань Яо еще раз повторил расположение камней и последовательность ходов, после чего тоже встал и вернулся к себе. Тем не менее уснуть он никак не мог и только ворочался в постели. Покрутившись так какое-то время, он решительно вскочил на ноги, схватил саблю Рассекающую Облака и отправился на постоялый двор Цзиньмань.

Цзин Лютянь как раз медитировал, сидя на кровати. Услышав звуки какого-то движения, он открыл глаза и неожиданно произнес:

— Почему княжич Дуань здесь?

— Есть кое-что, о чем я хотел бы спросить мастера Цзин, — сказал ему Дуань Яо.

— Известно ли юному княжичу, что дом Парящего Феникса не открывает свои двери каждый день?

— Я знаю, что должен дождаться очереди, но я не хочу это делать, — Дуань Яо со стуком опустил на стол флакон с ядом. — Как насчет такого обмена?

Цзин Лютянь поднял на него глаза:

— Нет.

— Да, — настаивал Дуань Яо.

Цзин Лютяню это показалось забавным:

— Княжич Дуань, это принуждение.*

П\п. Вот тут фантазия переводчика пустилась во все тяжкие ^^

— Я ведь не принадлежу к миру Цзянху, поэтому у меня нет причин придерживаться законов Цзянху. Я лишь хочу знать одну вещь.

— Что ж, ладно. Юный княжич, пожалуйста, спрашивайте.

— Я хочу узнать личность человека, который знает тайну Фэньсин и расположения Фэньсин. Это человек с превосходными боевыми навыками, скрывает свое имя и происхождение, присматривает за своей возлюбленной, но не может быть с ней.

— Человек, знающий тайну Фэньсин и расположения Фэньсин, должен быть как-то связан с Чаоя; выдающихся мастеров скрывающих свои имена в Цзянху немало, а вот что касается такой беззаветной любви, тут с ходу трудно сказать, — говорил Цзин Лютянь. — Чтобы все эти три вещи касались одного человека... я действительно не знаю кто это.

— Тогда этот вопрос не точен, я задам другой.

Этот разговор явно веселил Цзин Лютяня:

— Юный княжич Дуань воистину достоин быть человеком поместья Синань.

Своего точно не упустит.

— Я расскажу, но попрошу мастера Цзин не беспокоить старейшину.

Цзин Лютянь кивнул:

— Разумеется, дом Парящего Феникса придерживается строгих принципов.

— Несколько десятилетий назад не было ли в Цзянху некой женщины, в имени которой имелся иероглиф "фэн"?

— Таких имен больше десятка.

— А как насчет трагичной любви? — Дуань Яо не унимался.

— У большинства женщин в Цзянху происходят какие-нибудь неудачи в отношениях, но говоря об этом, у Бай Тоуфэн они были самыми трагичными.

Дуань Яо придвинул стул ближе, глаза его сверкали:

— Я хотел бы услышать подробности.

— Почему княжич Дуань так интересуется этим? — Цзин Лютянь находил все это странным.

Про себя Дуань Яо думал, что тот старик, вероятно, серьезно болен, однако твердо отказывался от осмотра лекарем. Если он так и продолжит игнорировать свою болезнь, то не переживет предстоящую зиму. Быть может, если разобраться с делами прошлыми, это позволит снять камень с его сердца.