Онлайн чтение книги Стратегия Императора The Emperor's Strategy
Глава 88 - Не болтай вздор!

Ты смеешь делать выговор императору Великой Чу?

***

Стоило прозвучать этим словам, Чу Юань нахмурился:

— Моровое поветрие?

— Это единственное объяснение, — сказал Дуань Байюэ. — Ценности на судне не тронуты, это не пиратская резня, а обычная болезнь не могла единовременно погубить так много людей. Если через несколько дней рыбаки с острова Лицзин обнаружат этот корабль, последствия даже страшно будет представить.

Чу Юань спросил:

— А ты?

— После практики Бодхисутры сердца я невосприимчив к болезням, — сказал Дуань Байюэ. — Поскорее прими эти пилюли, затем возвращайся и тщательно помойся, а это все оставь на меня.

Чу Юань по-прежнему выглядел обеспокоенным:

— С тобой правда ничего не случится?

— Я лишь боюсь, что что-то случится с тобой, — Дуань Байюэ почувствовал беспомощность. — Я же велел тебе ждать на лодке, зачем ты пробрался на корабль, еще и сам лично?

Чу Юань, казалось, рассердился:

— Ты пропал на час.

На корабле не было никакого движения, я уже решил, что тебя сожрал призрак!

Дуань Байюэ на мгновение замолк, а затем ответил:

— Потому что корабль большой.

Ведь надо было все осмотреть.

Чу Юань принял пилюлю, а потом наблюдал, как Дуань Байюэ возвращается к судну. Минуту спустя, корабль вспыхнул, огонь устремился ввысь, озаряя почти половину неба.

Вернувшись в лодку, они быстро покинули необитаемый остров. Когда они вновь оказались в рыбацком домике, Нань Мосе и Цзинь Нян уже легли спать, а Сыси в последние дни был простужен, поэтому Чу Юань не стал его звать. Дуань Байюэ вскипятил на кухне ведра воды и принес их в комнату с настойчивым наказом:

— Помойся несколько раз.

— ...

Дуань Байюэ добавил:

— И отдай мне свою одежду, ее нужно сжечь. Нельзя проявить небрежность.

— Выйди, — сказал Чу Юань.

Дуань Байюэ кивнул:

— Я посторожу за дверью.

Как только дверь закрылась, Чу Юань погрузился в воду и глубоко вздохнул.

Дуань Байюэ сел у двери охранять его и, лишь заслышав шаги внутри, легонько постучал:

— Дай мне одежду.

Дверь приоткрылась, образуя щель, через которую высунулась лишь рука Чу Юаня со свертком.

Дуань Байюэ усмехнулся, взял сверток, разыскал пустырь и там сжег. Когда он возвратился, пламя свечи уже погасло. Видимо, человек внутри уже лег спать.

Позади раздался слабый голос Нань Мосе:

— Почему ты тут бродишь?

Дуань Байюэ опешил.

Нань Мосе зевнул во весь рот.

У Дуань Байюэ внезапно разболелась голова:

— Учитель так хорошо спал, почему же вновь встал?

— Я услышал, как ты мечешься туда-сюда. Практикуешься в ловле призраков?

— Торговое судно из государства Чу прибило к необитаемому острову. Я отправился обследовать его и обнаружил, что все на борту были заражены моровым поветрием. Никто не выжил. Пока рыбаки с Лицзин не добрались туда, пока поветрие не распространилось, корабль нужно было сжечь.

— Если корабль уже сожжен, отчего же ты все еще носишься как ужаленный? — Нань Мосе никак не мог его понять.

Дуань Байюэ проговорил:

— Сяо Юань ходил со мной.

Нань Мосе мгновенно приободрился:

— Ну-ка, поподробнее-поподробнее.

И Дуань Байюэ в деталях все ему изложил:

— Я практиковал Бодхисутру сердца, поэтому, разумеется, со мной все в порядке. Однако то поветрие, похоже, сильно свирепствовало, а потому по возвращении я вскипятил воду, чтобы он смог помыться, и сжег одежду, в которой он был.

Нань Мосе выглядел недовольным:

— И этого будет достаточно?

— Еще я дал ему пилюли Цинтэн.*

П.п.: Тут нужно сделать два важных примечания. В оригинале эти пилюли обозначены не просто как пилюли, а 丹, пилюли бессмертия, эликсир бессмертия/панацея. Не смогла придумать, как это красиво обозвать, может, потом придумаю. Второй момент – Цинтэн 青藤 луносемянник китайский. По сути, это плющ. Переводчик обыскала все, но нигде не нашла информации о каких-то его мифических чудодейственных свойствах. В ТКМ его применяют как противовоспалительное и обезболивающее средство при болях в суставах, поэтому не очень понятно, с какой целью автор дала панацее именно это название. Возможно, просто совпадение.

Нань Мосе уточнил:

— Кормил с рук?

— ...

Учитель продолжал упорствовать:

— Ты можешь кормить его в перчатках.

Дуань Байюэ обогнул его и вышел из дворика.

Нань Мосе последовал за ним, досадуя, что железо не становится сталью.

Лежа в своей постели, Чу Юань слушал, как двое мужчин снаружи удаляются, а затем укрылся одеялом с головой.

Спать.

Ранним утром следующего дня, едва выйдя из дома, Дуань Байюэ увидел Цзинь Нян, спешащую к нему.

— В чем дело? — спросил Дуань Байюэ.

— Князь, — заговорила Цзинь Нян. — У Его Величества жар с самого утра, мастер Нань сейчас ухаживает за ним.

От услышанного Дуань Байюэ охватила паника, он поспешил к Чу Юаню. В комнате он обнаружил Нань Мосе, который как раз выписывал рецепт, Сыси тоже суетился у кровати, в руках у него был таз с холодной водой.

— Как ты? — Дуань Байюэ присел у кровати.

Щеки Чу Юаня слегка раскраснелись, голос тоже был сиплым:

— Ничего серьезного, всего лишь простуда.

— Верно, — сказал Сыси. — Князю не нужно беспокоиться.

Дуань Байюэ повернулся к Нань Мосе:

— Учитель?

— Это и правда лишь простуда, — заговорил Нань Мосе. — Не волнуйся, это не моровое поветрие.

— Моровое поветрие?! — Сыси не был в курсе их вчерашней вылазки, и от услышанного руки его обмякли, он едва не выронил таз.

— Ты уверен? — Дуань Байюэ продолжал хмуриться.

— Стал бы учитель шутить с такими вещами? — Нань Мосе покачал головой. — Это и в самом деле всего лишь простуда. Я пойду приготовлю лекарство. Будьте любезны, дорогой евнух, сопроводите меня.

Сыси с энтузиазмом отозвался, вручил тазик Дуань Байюэ и закрыл за собой дверь.

Опираясь на руки, Чу Юань сел, его мучил кашель.

Князь налил ему стакан воды.

Щеки Чу Юаня пылали, на коже выступили капельки пота. Дуань Байюэ рефлекторно протянулся, чтобы потрогать его лоб, но на полпути рука замерла, взгляд замер на перчатке. Сердце болезненно сжалось.

— Их нельзя снять? — спросил Чу Юань.

Дуань Байюэ натянуто улыбнулся:

— Руки некрасивые. И ядовитые.

Чу Юань сам потрогал свой лоб:

— Не такой уж горячий.

Дуань Байюэ забрал у него пустую чашку и подтянул одеяло:

— Учитель прославился в Цзянху благодаря своему пристрастию к использованию ядов, но он также эксперт в диагностике. Если он говорит, что это лишь простуда, тогда, хорошенько пропотев, ты тут же почувствуешь себя лучше.

Чу Юань шмыгнул носом:

— А что, если это в самом деле поветрие?

Дуань Байюэ нахмурился:

— Не болтай вздор!

— Ты смеешь делать выговор императору Великой Чу?

— ...

Чу Юань откинулся на изголовье кровати и позвал:

— Дуань Байюэ.

— М-м?

— Твое сердце болит за Чжэня?

Дуань Байюэ был слегка ошарашен:

— Конечно.

— Ты это заслужил.

Дунь Байюэ не знал, посмеяться или заплакать:

— Заслужил?

Чу Юань сказал:

— Сердце Чжэня болело три года.

— ...

Чу Юань продолжил:

— Больше не болит.

Дуань Байюэ посмотрел на него с сожалением, внутри разливалась ноющая боль.

Чу Юань махнул рукой:

— Ладно, ступай.

— Я...

— Сыси! — во все горло крикнул Чу Юань.

— Ваше Величество! — евнух поспешно вбежал.

Чу Юань вновь улегся:

— Проводи гостя.

Сыси посмотрел на Дуань Байюэ с широкой улыбкой:

— Князь?

Дуань Байюэ пришлось подчиниться. Он встал:

— Хорошо отдохни и позови меня, если что-то понадобится.

Чу Юань медленно приподнял одеяло и накрылся им с головой.

Сопроводив Дуань Байюэ наружу, Сыси шепотом спросил:

— Все хорошо?

Дуань Байюэ покачал головой.

Сыси таким ответом не удовлетворился:

— Все хорошо!

Дуань Байюэ улыбнулся:

— Большое спасибо, евнух.

Довольно хохотнув, Сыси сложил руки за спиной и отправился на кухню, проследить за приготовлением лекарства.

Дуань Байюэ оглянулся на закрытую дверь спальни.

Все действительно не слишком хорошо.

Но определенно будет лучше.

Во второй половине дня Нань Мосе вернулся во дворик и заявил, что лекарство на следующие два дня уже готово, и что максимум через три дня император поправится.

Дуань Байюэ положил меч Сюаньмина, что держал в руке и сказал:

— Большое спасибо, учитель.

Нань Мосе сел напротив:

— Его Величество в последнее время слаб из-за болезни, тебе стоит как можно реже приближаться к нему. Все-таки ты практикуешь Бодхисутру сердца, осторожность прежде всего.

Дуань Байюэ кивнул:

— Я знаю меру.

— Есть еще кое-что, — продолжал Нань Мосе. — Цю Цзи очнулся час назад. Я дал ему лекарство, думаю, он уже может говорить.

Дуань Байюэ встал:

— Тогда пойдем посмотрим на него.

Находившийся в своей спальне Чу Юань, доев кашу, неожиданно спросил:

— Почему снаружи так оживленно?

— Отвечаю Вашему Величеству: сегодня проходит храмовая ярмарка, — сказал Сыси. — Она бывает только раз в три месяца, как же не быть оживлению?

— Вот оно что, — Чу Юань откинулся на изголовье. — А Чжэнь уж было подумал, что тетушка по соседству отпустила Яо-эра и нашла нового потенциального жениха для своей дочери.

— Ваше Величество, об этом нечего и говорить: только сегодня утром тетушка спрашивала меня, когда вернется княжич Дуань. Судя по ее словам, о нем не перестают думать.

Чу Юань рассмеялся и проговорил:

— Ну, похоже, забудет она его нескоро.

— Вашему Величеству следует вновь отправиться отдыхать, мастер Нань тоже настойчиво велел после приема лекарства больше отдыхать, только тогда эффект от него проявится в полной мере.

Чу Юань кивнул:

— Сходи проверь, как там старейшина. Ему тоже ни к чему переутомляться.

После этих слов Сыси поклонился, покинул спальню и направился в кухню, где, однако, не обнаружил ни души. Он хотел зайти на задний двор, чтобы там поискать, но стоило ему сделать шаг, как окрестности огласил истошный вопль. Старый евнух вздрогнул от испуга.

Дверь дома распахнулась, оттуда выглянул Дуань Байюэ:

— Прошу прощения, что напугал.

Сыси все еще не мог опомниться:

— Князь Синаня, чем вы здесь занимаетесь?

Дуань Байюэ ответил как ни в чем не бывало:

— Пытаю.

В подтверждение его слов Цю Цзи, что находился внутри, выплюнул целый рот крови.

Нань Мосе присел перед ним на корточки:

— Все еще не готов говорить?

Цю Цзи, казалось, был на последнем издыхании:

— Я ничего не знаю.

Тут заговорил Дуань Байюэ:

— Ты знаешь очень многое, но если не можешь вспомнить, позволь, этот князь напомнит тебе. Несколько десятков лет назад между тобой и Лань Ичжанем зародилась вражда, да такая, что даже сейчас ты почему-то твердо веришь, что он способен вернуться из мертвых. Даже не поленился отправиться в столицу и устроил турнир по игре в го, лишь ради того, чтобы выманить его. В чем же секрет расположения Фэньсин? Что тебя связывает с Чаоя? Воскрешение Лань Цзи и ее трупный яд — это твоих рук дело? И почему ты появился рядом с Чу Сяном? Кроме того, поведай-ка нам, каковы же притязания Чу Сяна и планы на те войска, что он готовит в Южном море, а также на упомянутые тобой в тот день Пустоши Юньдин. После всего услышанного все еще осмелишься утверждать, что ты ничего не знаешь?

— Ну и что с того, что я знаю? — грудь Цю Цзи яростно вздымалась. — Я все равно ничего не скажу.

— Тц-тц, — Нань Мосе такой ответ явно не устроил. — Вы гляньте, какой твердолобый.

— Просто убейте меня, — выплюнул Цю Цзи.

— Зачем мне тебя убивать? — сказал Дуань Байюэ. — Этот князь еще не получил ответы. Если ты хочешь умереть, боюсь, это будет не так просто.

Шея Цю Цзи напряглась, он не сказал ни слова.

— Если ты ничего не скажешь, то князю придется догадаться самому. Так уж вышло, что я кое-что узнал за последние несколько дней, — Дуань Байюэ сел перед ним на стул. — Вы с Лань Ичжанем были земляками и, по словам старика из ваших родных краев, он с детства являлся человеком примерным и талантами превосходил всех прочих. Во много раз лучше тебя, правда?

Цю Цзи резко округлил глаза:

— Заткнись!

— Впоследствии вы одновременно вступили в секту Циншань, только вот он был одарен вниманием главы секты, а тебя все игнорировали, — Дуань Байюэ усмехнулся. — Ты был так зол, что начал подбивать его создать собственную школу, а после вы отправились в плавание, чтобы познать новые науки и искусства. Если я верно угадал, вы отправились на остров Чаоя.

Цю Цзи рвался, извергая яростный рев, но Нань Мосе тут же заткнул ему рот тряпкой.

Дуань Байюэ продолжал:

— В дальнейшем вы с Лань Ичжанем успешно завершили обучение боевым искусствам, но он, к сожалению, пошел по темному пути. С того момента единственным твоим чаянием стало найти и убить его, а свершив задуманное, ты наконец обрел славу героя Цзянху, впервые ощутив, какого это — иметь высокое положение.

Глаза Цю Цзи налились кровью и едва не вылезали из орбит.

— Я действительно не знаю, отчего ты не захотел предать его тело огню, вместо этого решив поместить в лабиринте Цянь Хуэйхуань. Однако я знаю, что вот уже на протяжении многих лет ты живешь в страхе, что он восстанет из мертвых. Эта навязчивая мысль настолько обуяла тебя, что даже заставила уверился, будто бы Лань Ичжань уже вернулся в Цзянху.

После некоторых усилий Цю Цзин наконец удалось выплюнуть тряпку:

— Лань Ичжань вовсе не умер!

— Он мертв, — сказал Дуань Байюэ. — И если единственным свидетельством его возвращения к жизни является Фэньсин, что оказалась странным образом украдена из башни Девяти Загадок, то тут должен признаться: ее украл я.

Цю Цзи резко изменился в лице:

— Ты?

— Верно, я, — ответил Дуань Байюэ. — Мой возлюбленный захотел ее себе, и я забрал, чтобы он мог с ней позабавиться. Однако я и не предполагал, что это заставит тебя потерять рассудок. Прошу меня извинить.

Цю Цзи оцепенел на мгновение, а затем выплюнул полный рот крови.

— Лань Ичжаня действительно убил ты? — Дуань Байюэ присел перед ним на корточки и спокойно проговорил: — Подобный ему человек, с ясным умом, и одаренный Небесами, даже ступив на путь тьмы, способен частично сохранить свою сердечную природу. Он умирал бы от страшной боли, но не стал бы причинять вред невинным людям. Ты столько лет преследовал его, а настиг лишь в момент, когда он, вконец измучившись, покончил с собой. Вот так удача, правда? Мы осмотрели останки на горе Нефритового гроба, и на них действительно имеется бесчисленное множество порезов, однако смертельная рана нанесена в солнечное сплетение, и не похоже, чтобы нанес ее другой человек.

Цю Цзи пришел в ярость:

— Заткнись! Я убил его! Я убил его своими руками!

Дуань Байюэ холодно улыбнулся:

— Всю жизнь ты хотел стать непревзойденным мастером и героем, прославиться, однако впоследствии обнаружил, что облик твой уже не тот, что прежде. Ты использовал яд гу, и даже не остановился перед тем, чтобы сменить личность. И лишь ради того, чтобы имя Цю Цзи было увековечено в Цзянху. Какое коварство. Если все это всплывет сейчас, твою жизнь можно считать прожитой напрасно.

— Что ты, в конце концов, задумал?! — в бешенстве взревел Цю Цзи.

— Я предлагаю тебе сделку, — сказал Дуань Байюэ. — От тебя лишь требуется отвечать на вопросы, и тогда все вышесказанное князь оставит при себе.

Казалось, Цю Цзи одним взглядом хотел рассечь его на множество кусков.

— Будет ли Цю Цзи честным и несравненным мастером, или же злодеем, который не осмеливается показать свое истинное лицо, и ради усиления внутренней силы и продления жизни не брезгует использовать яд гу — все это зависит от Вашего превосходительства.

Цю Цзи с трудом сел, оцепенелым взглядом уставившись перед собой.

— Терпение этого князя заканчивается, — подгонял Дуань Байюэ. — Чем дольше ты тянешь, тем больше вероятность, что я передумаю. Лучше тебе поскорее принять решение.

Спустя продолжительное время Цю Цзи наконец с трудом заговорил:

— Что ты хочешь знать?

Дуань Байюэ лучезарно улыбнулся:

— Откуда ты знаешь Чу Сяна?

— Несколько десятилетий назад я приезжал на остров Чаоя, и у меня сложились неплохие отношения с местными, — начал рассказ Цю Цзи. — Впоследствии я бывал там еще несколько раз, а однажды по приезде обнаружил на острове множество колдунов в черных одеждах. Поговаривали, что прибыли они из островного государства в Наньяне.

Дуань Байюэ кивнул:

— Продолжай.

— Позже вместе с колдунами в черных одеждах я вышел в море и отправился в страну Фэймянь, — сказал Цю Цзи. — Там я встретил Чу Сяна и был принят под его руководство.