Онлайн чтение книги Цикл историй: Сезон монстров Monogatari Series: Monster Season
25 - 27

Создание слуги, фамильяра.

Процесс внедрения части собственного тела в куклу, чтобы превратить её в своё альтер-эго — ничего более, но это всё равно было жутко.

Я был удивлён, но ещё сильнее я был напуган.

Было похоже, что она вложила в куклу не столько «сердце и душу», сколько свои «плоть и кровь».

Поскольку внешне она была обычной девочкой-подростком, я никогда не считал внешность Ононоки-тян пугающей, но сейчас, когда она разговаривала со мной, без одного глаза, но с таким же бесстрастным лицом, это вгоняло в ужас.

Её лицо было бесстрастным и не бесстрастным одновременно.

Хотя, наверно, было бы нормальней испугаться маленькой куклы-медведя, которая причудливо двигалась, как марионетка, на ладони Ононоки-тян… И нет, не заблуждайтесь. Маленький медвежонок с вживлённым глазным яблоком был очень страшным.

Всё это было настолько страшно, что я мог упасть в обморок прямо здесь и сейчас.

Я ранее отметил, что плюшевый медвежонок был старым и у него не хватало глаз, но я не ожидал, что Ононоки-тян попытается «починить» его таким образом…

Получается, она создала пучеглазого монстра?

— В-вот этого мы точно не сможем показать в аниме… В таком ритуале я принять участие не смогу.

— Разве ты не был любителем глазных яблок, братишка демон? Ты сейчас притворяешься испуганным, но на самом деле твоё сердце замирает при виде этого глаза, не так ли?

— Не пытайся навязать мне предпочтения хуже лоликона! А? Это обязательно должно было быть глазное яблоко? Разве для создания фамильяров обычно не используют волосы или что-то вроде того?

— Ну, я не Сунь Укун[✱]Сунь Укун (孫悟空), также известный как царь обезьян — персонаж китайской литературы, известный в основном по классическому китайскому роману «Путешествие на Запад». Обладал множеством сверхъестественных способностей, включая создание собственных копий, для чего ему было нужно вырвать свой волосок и подуть на него.. Это тоже было бы неплохо, но я подумала, что фамильяр-проводник должен стать нашими глазами, поэтому посчитала идею с глазным яблоком весьма удачной.[✱]Выражение 作戦の目玉 (Sakusen no medama) означает «главный элемент стратегии», но само слово 目玉 (medama) вне этого выражения значит «глазное яблоко».

— Вообще не смешно. С чего ты взяла, что сможешь меня сейчас рассмешить?

— Это твоя точка зрения.

— Да, и она верна. В отличие от моего прошлого решения, с которым я теперь не согласен. С моей стороны было ужасным просчётом оставлять всё на твоё усмотрение.

— Не соглазен, значит? Ну, а чего ты ещё хотел за пять тысяч иен?

Я ожидал, что она скажет что-нибудь умное, а она заявила, что решила упростить задачу из-за слишком скромного гонорара… Я сейчас испытывал просто невообразимо сильное «раскаяние покупателя».[✱]«Раскаяние покупателя» — это психологическое состояние человека, характеризующееся чувством сожаления, возникающим после покупки (как правило, дорогостоящей). «Не соглазен», да? Она даже на нормальный каламбур поскупилась.

Ну, если так подумать, у неё по крайней мере осталась глазница, а она в каком-то смысле тоже часть глаза. Не зря же она называется глазницей.

— Чёрт, если дело только в этом, то мне стоило устроить краудфандинг, собрать с каждого японца по одной иене и заплатить тебе сто миллионов иен…

— Не надо озвучивать фантазии младшеклассников так, словно это современные методы финансового менеджмента.

— Но… Ононоки-тян, если отбросить всё, что связано с шутками и деньгами, ты действительно в порядке? Твой глаз. Его же можно будет потом вернуть на место?

— Мне твоя забота ни к чему. Я же труп, в конце концов. Такой ничтожный уровень повреждений не доставляет мне ни боли, ни даже зуда. Можешь, не стесняясь, осыпать меня аплодисментами. Или, если хочешь, осыпать поцелуями мою глазницу.

— Не надо испытывать на прочность мои чувства.

— Не говоря уж о том, что я была в куда худшем состоянии, когда играла с Надэкоо.

— Нет, правда, чем ты таким, чёрт возьми, занимаешься с Сэнгоку?

— Мне достаточно просто вернуть глаз на место, чтобы всё стало как прежде. В худшем случае, если как прежде не станет, я просто стану персонажем с повязкой на глазу.

— Нельзя так резко менять свой образ после стольких лет! Ты нравишься мне такой, какая есть!

— Приятно слышать, но не думай, что если знаешь ту меня, что стоит перед тобой, то знаешь всю меня. Во время войны я носила повязку на глазу, знаешь ли.

— Во время битвы при Ватерлоо?

— Нон. Во время войны Ононоки.

— Была война, названная твоим именем!?

Наверное, этого на уроках истории не рассказывают.

Что ж, если изменения в теле Ононоки-тян не были необратимыми, мне от этого намного легче, но, начиная с этого момента, я постараюсь не обращаться к ней с неосторожными просьбами.

Она не боялась причинить себе боль.

Я даже забыл, о чём думал…Сидение, размышление, охлаждение… А-а, мне действительно не помешает остудить голову.

Ладно, надо оторвать глаза от Ононоки-тян… Это я сейчас не каламбурю — буквально, отвести взгляд.

И перенести его на маленькую куклу-медвежонка, которую наделили душой при помощи ужасающего ритуала.

Он был похож скорее не на фамильяра, а на какой-то талисман… А? Когда он успел исчезнуть из рук Ононоки-тян?

Когда я перевёл взгляд, то увидел, что, пока мы яростно дискутировали, маленький медвежонок с глазным яблоком спрыгнул на асфальт и начал неуклюже перемещаться по дорожной разметке… Казалось, что он вот-вот упадёт, но он вдруг высоко поднял голову и восстановил равновесие.

Даже его движения были пугающими…

Он был похож на какую-то новую форму жизни, созданную высокомерным человечеством с помощью генетических экспериментов… Безусловно, создание чего-то подобного должно быть запрещено. Я приму любое наказание, которое Гаэн-сан решит мне назначить… О-о, он идёт сюда!

— Может, дадим ему имя? Может, я даже привяжусь к нему. Вот, только что придумала. Как насчёт Коёми?

— Ты должна придумать ему имя, которое было бы связано с доцентом Иэсуми, или хотя бы с тобой.

— Какой же ты зануда, Коёми №2.

— Я номер два?!

— Ты должен освободить имя для Коёми, Коёми №2. Не ворчи, иначе понижу тебя до Коёми №3. Наша навигация уже началась.

Ха… Значит, кукла не просто бесцельно бродила, а пыталась вернуться к своему первоначальному владельцу…

Поначалу я сомневался, что это сработает, но если летающее одеяло направляется к доценту Иэсуми, чтобы отомстить за жестокое обращение, то не будет странным, если и этот медвежонок будет двигаться в том же направлении… Я бы даже сказал, что среди всех присутствующих только эта кукла добросовестно выполняла свою работу, следуя инструкциям.

Только посмотрите, во что превратились мы с Ононоки-тян.

— А ничего, что мы действуем так открыто? Ну, то есть, маленькая кукла-медведь с человеческим глазным яблоком разгуливает по улице, где её кто-угодно может увидеть.

— Мы действуем открыто, но, если что-то случиться, сможем избавиться от пары любопытных глаз.

— Избавиться?! Ты хочешь сказать, мы закроем на это глаза, да?

— Нет. Я выколю глаза любому, кто это увидит.

— На это я закрыть глаза не смогу. Я всё расскажу Кагэнуи-сан.

— Сестрица часто говорит эти слова. Ладно тебе, братишка-демон, не будь дураком. Просто сделай вид, что ты Папа Карло.

— Ты поручаешь мне слишком непростую задачу… Я должен вести себя так, будто управляю марионеткой с помощью струны от пианино?

— Именно. Мы с тобой новые члены циркового клуба. А я так хороша на трапеции, что смогла перескочить несколько классов.

— Если ты собираешься столько внимания уделить нашей легенде, то стоило с самого начала спланировать всё более тщательно. Мы действуем слишком бессистемно.

— К слову о бессистемности. Вот. Нашла в багажнике бутылку минералки. Наверное, это для экстренных случаев, но то, что вода газированная, действительно наводит на мысль, что сенсей из Европы.

— ? Я не очень-то хочу пить.

— Вылей на медведя, если он начнёт дичать.

Она была довольно строга к нему после того, как дала ему имя. Моё имя… Она совершенно не собиралась привязываться к нему.

— Если мы успешно найдём сенсея, а медведь её прикончит, я буду чувствовать моральную ответственность.

— Моральную ответственность? Ты будешь нести полную ответственность!

Я в очередной раз осознал, насколько сильно расходится с правилами всё то, что мы сейчас делаем.

Хотя, по неуверенным движениям куклы это и так было очевидно.

С самого начала, учитывая маленький размер куклы-медведя, она не была рассчитана на вертикальное положение, не говоря уже о ходьбе, а глазное яблоко, прикреплённое к её голове, ещё сильнее нарушало равновесие…

— Использовать фамильяра — всё равно что завести домашнее животное. Владелец должен заботиться о нём вплоть до убийства, не так ли?

— Я уж было на секунду подумал, что ты собираешься прочитать мне лекцию об ответственности за чужую жизнь или что-то в этом роде, поэтому мысленно тяжело вздохнул, но нет, Ононоки-тян, ты не права.

Но в чём она права, так это в том, что вода — слабое место. Я сам это недавно понял… Так что этот фамильяр не был исключением.

Впрочем, эта слабость, похоже, не распространялась на Ононоки-тян, которая открутила крышку бутылки и глотнула воды — должно быть, ритуал её утомил.

— Пхаа. Совсем не освежает. Вкус у тёплой газированной воды, конечно, специфичный.

— Ну, бутылка же лежала в багажнике, в конце концов… Ононоки-тян, когда ты разнесла в клочья куклу-отца, я вдруг подумал, что ты удивительно хладнокровна по отношению к куклам несмотря на то, что сама являешься куклой.

— Хладнокровна, говоришь? Но мне совсем не холодно. И это не «несмотря на то, что я кукла», а как раз «потому что я кукла». Я не обладаю эмпатией в её привычном понимании. Как, впрочем, и в непривычном. Наивного чувства ненависти к себе подобным у меня тоже нет. Неужели из моих действий это было не видно? Кукла есть кукла. Разве сопереживание куклам это не характерная черта людей? Как для братишки-демона, так и для сенсея.

— …

Меня пробирал до дрожи один лишь вид глазницы Ононоки-тян, поэтому я не мог ей ничего возразить. Эмпатия, значит…

— Может быть, именно подобные мысли являются причиной появления странностей-кукол?

— Кто знает. Я не думаю, что сестрица и остальные так уж много думали, прежде чем вернуть меня к жизни — не мешкай, если будешь отвлекаться, мы можем потерять медведя.

— А.

Я думал, что он просто бесцельно бродит по округе, но понял, что этот глазастый медвежонок ковыляет вперёд словно в игре «красный свет, зелёный свет»… Он никак не смог уйти настолько далеко вперёд с той скоростью, с которой ковылял. Неужели он ускорялся всякий раз, когда я на него не смотрел?

Но если он продолжит двигаться с такой скоростью, то до захода солнца мы точно не успеем… Его шаг был чрезвычайно маленьким, а летать подобно кукле Ииэ-тян он не умел.

— Верно. Я свела его функционал к минимуму. Как я и говорила, это ослабленная версия вируса. Ты же не хочешь, чтобы он вышел из-под контроля или создал ещё больше компаньонов? У него нет ни воли, ни чувств. Можешь воспринимать его, как машинку на радиоуправлении.

— Тогда, вместо того чтобы просто следовать за ним, мы должны попытаться выяснить, куда исчезла доцент Иэсуми.

Лучше использовать его как компас, а не современную навигационную систему… Гипотеза о том, что он ускоряется, когда мы отворачиваемся, была интригующей, но если бы мы ненароком позволили ему сбежать, то нам не было бы прощения.

Хмм… Ха?

Но куда он шёл?

Если он продолжит идти в том направлении, то врежется в здание университета… Неужели его интеллект подавлен до такой степени, что он не способен даже огибать стены? В таком случае, мне даже было его немного жаль. Но как только я подумал о том, что подобное сострадание способно подвергнуть весь мир опасности, и начал страдать от дилеммы, от которой совсем не должен был страдать…

У меня зазвонил телефон.

Я получил сообщение. Даже два сообщения, почти одновременно.

Взяв бутылку другой рукой, я достал телефон и посмотрел, от кого пришли сообщения, стараясь не отрывать глаз от глазастого медвежонка.

Похоже, у меня было две новости: хорошая и плохая. Другими словами, отправителями двух сообщений были Хамукай Мэнико и Арараги Цукихи.

Проверив плохую новость (то есть, сообщение от Цукихи), я прочитал в усыпанном звёздами сообщении, что их поход закончился ничем и никаких тел они не нашли, и теперь она собиралась навестить Надэко-тян, потому что не хотела лгать лучшей подруге.

Сэнгоку.

Я приношу тебе искренние извинения.

А теперь хорошая новость. Хотя нет, судя по содержанию, возможно, я и эту новость должен классифицировать, как плохую.

«Арараги-тян~ Я закончила расшифровывать то, что ты мне прислал~ Извини, что так долго~ Полный текст ниже~»

Даже в тексте чувствовалась её обычная вялость. Но под сообщением действительно было следующее:

«(* В тексте встречаются довольно жестокие моменты, так что читай с осторожностью)»

Читать такое от Мэнико было очень тревожно.

— …

— В чём дело? Братишка-демон. Тебе пришло какое-то странное сообщение?

В ответ на вполне естественный вопрос Ононоки-тян, когда я вдруг резко остановился…

— Это предсмертная записка.

Я ответил прямо.

— В этом сообщении предсмертная записка сенсея.

— ? «Путь во тьме сердца»?