Онлайн чтение книги Гегемон Греции! Hegemon Greece!
1 - 189

Все трое посмотрели друг на друга.

Затем Ксантикл утешил его: «Агасий, ты не сделал ничего плохого. Мы все благодарны тебе за то, что ты спас нас от смертельной битвы в Малой Азии. Пока мы терпеливо остаемся в союзе, мы верим, что в конце концов получим гражданство и землю. Что касается Спарты, то ты должен поверить мне и Тимасиону, что они не будут враждовать с союзом по крайней мере в течение трех-четырех лет».

Греки любят запивать горе алкоголем. Агасий подумал, что ему будет нелегко напиться, но он ошибался.

Тимасион и остальные смогли лишь с трудом помочь ему добраться до дома.

Когда они вышли, все трое вздохнули.

У Чистора дернулся рот: «Он жалеет, что позвал нас в Магна-Грацию, неужели он больше не собирается нам помогать?».

«Агасий не такой человек». — Ксантикл покачал головой: «Я думаю, он просто находится под давлением в последнее время. Но мы действительно должны сдерживать тех, кто нас не слушает».

Они спорили некоторое время, но когда обернулись, то увидели Тимасиона, который медленно шел позади них и о чем-то думал.

«Тимасион, о чем ты думаешь? Нам пора возвращаться в порт!». — крикнул Клеанор.

Тимасион посмотрел на них и ответил медленно и серьезно: «Я вспомнил, что Давос говорил: «Лучше полагаться на себя, чем на других».

***

Когда Фидий прибыл в Сиракузы, его тепло встретил Дионисий. Он пригласил его и его свиту в свой дворец, устроил банкет и лично сопровождал его.

Глядя на привлекательный танец прекрасных рабынь в центре банкетного зала, Фидий, с детства выработавший в военном лагере крепкий самоконтроль, почувствовал жажду внизу. Поэтому он даже выпил несколько глотков спиртного.

'Я слышал, что Лисандр жил в небольшом городе-государстве в Малой Азии, которым он управлял в то время, и жил, как принцы на востоке. Так и должно быть».  — подумал Фидий.

«Фидий, я слышал, что ты отправился в Теонию, вопрос уже решен?». — небрежно спросил Дионисий, потому что спартанский военный корабль совершил путешествие в Тарантский залив, и новости о нем уже дошли до Сиракуз.

«Да, но безуспешно». — Фидий честно признался, с некоторой угрозой в тоне: «Архонт и государственные деятели Союза Теонии непреклонны, и даже перед лицом Спарты они отказались сдаться»

Дионисий слегка удивился и спросил: «Похоже, у тебя сложилось плохое впечатление о них?».

«И да, и нет. Хотя время нашего знакомства невелико, я чувствую, что они высоко ценят битвы и победы, уважают способных стратегов и воинов и очень часто тренируются, что похоже на нас, спартанцев!». — Фидий не скупился на похвалы: «И новый союз развивается быстро. Я слышал, что более полугода назад это был всего лишь небольшой город-государство, а сейчас у него уже три города и два союзника. Я верю, что пройдет совсем немного времени, и он станет мощной силой, доминирующей в Магна-Грации».

Услышав это, Дионисий буквально выдавил из себя улыбку и сказал: «Это отличная новость. По крайней мере, уроженцы Магна-Грации встретят достойного врага».

При этих словах кружка, которую он держал в руках, звонко опустилась на стол, и вино выплеснулось. Затем он сразу же перевел разговор на свою армию, которая собиралась напасть на Карфаген.

Фидий заметил его раздражение, и слабая улыбка появилась в уголках его рта.

***

На обратном пути в Спарту Дорофей, который долго терпел, спросил: «Фидий, почему ты восхвалял Теонию на пиру?».

«Мой комплимент им сделает ночи Дионисия бессонными». — Фидий с улыбкой ответил: «Со времен бывшего тирана Сиракуз, Гелона I*, Сиракузы считались лидером Сицилии и Магна-Грации. Помнится, старик как-то рассказывал, что Гелон даже послал войска на север, в Кампанию, в центральные Апеннины, чтобы разгромить этрусков, осаждавших Кумы, но Дионисий был более амбициозен. Он использовал силу, чтобы превратить греческие города-государства на юго-востоке Сицилии в подчиненные Сиракузы. Позволит ли он мощной силе в Магна-Грации угрожать статусу Сиракуз? К сожалению, он сейчас собирается вскоре напасть на Карфаген, поэтому он не может предпринять действия против Теонии в короткое время». (T/N: Гелон I: был правителем Гелы и Сиракуз в 5 веке до нашей эры.)

«Понятно». — Дорофей внезапно просветлел, но тут же спросил: «Поскольку Дионисий заинтересован в Магна-Грации, Теония, возможно, не так важна для него, как Региум и Кротон».

«Да». — Фидий признал это: «Нынешняя сила Теонии не так сильна, как эти традиционные государства в Магна-Греции, но скорость ее развития вызовет его бдительность».

Дорофей вспомнил великолепное зрелище, которое он увидел, когда они были приглашены Дионисием для осмотра его армии. Он не мог не воскликнуть: «Дионисий настолько могущественен, что может послать большую армию в 50 000 человек и 3000 конницы для нападения на Карфаген!».

«Хотя у них много людей, я не думаю, что у них много солдат, которые действительно хорошо сражаются». — возразил Фидий.

Половина его слов была фактом, а другая — из зависти, потому что даже Спарта, ставшая греческим гегемоном, не могла послать такую огромную армию за один раз. Поэтому можно представить себе силу Сиракуз и связанных с ними городов-государств.

'Сиракузы, Карфаген и Теония должны перебить друг друга! '. — думал Фидий в своем сердце.

***

Вступая в новый год (398 г. до н.э.), дорога Турий-Россианум была полностью закончена, и тысячи кротонских пленников Теонии вернулись в Россианум, поскольку шестимесячный срок закончился.

Давос все больше нервничал и волновался, потому что живот Хейристойи становился все больше и больше, а до срока родов осталось меньше месяца.

В это время из Нерулума пришла информация о том, что Потенция официально объявила, что будет поддерживать сына Акпира, Лусау, чтобы вернуть Грументум, и попросила Цинциннага вернуться в Пиксус, иначе Потенция пошлет войска, чтобы вступить в войну.

Цинциннаг занервничал, поэтому он отправил посланников к племенам Грументума, занимавшим южную часть города, и выразил готовность немедленно выполнить их прежние требования, если только они смогут вновь объединиться, чтобы справиться с армией Потенции, которая придет.

И эти вожди племен были очень довольны мягким подходом Цинциннага, и они также боялись, что как только Лусау вновь захватит Грументум, он найдет их, чтобы отомстить. Ведь они знали, что Лусау, как и его отец, тоже был человеком, который всегда отплачивал за обиду.

Все считали, что именно внешнее давление заставило две силы в городе пойти на компромисс и вновь объединиться. Однако, когда вожди пришли в центр города, чтобы подготовиться к мирным переговорам, они не ожидали, что Цинциннаг заранее подготовил большое количество воинов, чтобы устроить им засаду.

Поскольку их вожди были убиты, это сделало племена в южной части города неподготовленными. В результате, под спланированной атакой воинов Пиксуса, их потери были большими. Некоторые воины сдались, а часть из них бежала из города Грументум.

Перед лицом военной угрозы Потенции Цинциннаг решительно объединил Грументум одним махом. Зная об этом, даже Давос был вынужден восхищаться решительностью и безжалостностью Цинциннага, но он не знал, что причиной того, что Цинциннагу удалось это сделать, было болезненное воспоминание о том, как на него сзади напали верги.

Вскоре Сеста отправил отчет в Сенат, в котором говорилось следующее: В результате резни, устроенной Цинциннагом в Грументуме, некоторые луканцы бежали в Нерулум. Кроме того, из-за надвигающейся войны с Пиксосом и Потенцией мелкие племена, оказавшиеся между этими двумя силами, одно за другим бежали на юг, опасаясь попасть в пламя войны. В результате число зарегистрированных подготовительных граждан в Нерулуме увеличилось до 8 000. Однако Нерулум не располагает достаточным количеством земли и не может содержать такое большое население, поэтому он потребовал, чтобы часть луканцев сначала отправилась в Турий.

После неоднократного обсуждения с государственными деятелями, особенно в этот период времени, когда стабильность Нерулума и хорошие показатели луканцев привели к тому, что сенат согласился принять их переселение.

***

Когда Фидий вернулся в Спарту, его доклад в Теонию не привлек внимания Герусии.

Одна из причин в том, что он всегда действовал самостоятельно, и спартанские старейшины, которые были с ним знакомы, испытывали отвращение к его неоднократному подчеркиванию «Союз Теония неуважителен к Спарте и высокомерен, поэтому они должны быть наказаны», потому что все они знали, что это он сам стал причиной неприятностей и привел к такому результату. Более важной причиной является то, что у старейшин нет сил заниматься этим вопросом сейчас, потому что Агис, один из двух царей Спарты, внезапно умер из-за болезни.

Со времен Гомера Спартой правили два царя. Причем оба царя были известны как прямые потомки Геракла и происходили из двух наследственных царских семей: Одна — семья Агиадов в центре Спарты, а другая — семья Эврипонтидов в южной Лаконии.

Агис родился в семье Эврипонтидов. Хотя в эту эпоху, в связи с ростом демократии, монархия в Спарте была сильно ограничена, но они по-прежнему пользовались многими почестями, особенно в момент своей смерти. Вся территория Спарты готовилась к похоронам Агиса: Конница галопом проскакала по Лаконии, чтобы объявить о смерти царя Агиса; женщины били в железные сковородки и разносили новость по всей Спарте. Узнав о случившемся, каждая семья должна была послать двух свободных людей, одного мужчину и одну женщину, в траурной одежде; Периэки* также должны были послать определенное количество людей для участия в похоронах, организованных Герусией. (Периэки означает «живущие вокруг» — это представители социального класса и группы неграждан, населявших Лаконию и Мессению).

Похороны длились десять дней, в течение которых нельзя было заниматься общественными делами. По истечении десяти дней старейшина первым делом избирал нового царя.