Онлайн чтение книги Гегемон Греции! Hegemon Greece!
1 - 321

Однако стратег был строг с солдатами в двух вещах: I — В бою солдатам разрешается только наступать, но не отступать. В противном случае он выгонял робких солдат из бригады. II — Никто из них не мог проиграть шестой бригаде — бригаде Оливоса.

Подобные препирательства могут показаться немного смешными. Однако в Теонийской армии нередко центурии соперничали друг с другом, бригады — с бригадами, а легионы — с легионами. И вместо того чтобы запретить такие соревнования, офицеры всех рангов всячески поощряли их, например, перетягивание каната, регби, футбол. Все эти популярные в военном лагере групповые виды спорта и соревнования между отрядом, взводом и легионом ожесточенно борющимися за победу.

Леотихид считал, что именно потому, что офицеры каждого ранга придавали большое значение победе и поражению, даже если эти Теонийские солдаты были простыми фермерами, рыбаками, торговцами и так далее, они быстро развили чувство чести в своей команде и храбро сражались в битве!.

«Просус, я слышал, что аргивяне и спартанцы, враги. Так ты когда-нибудь сражался со спартанцем?». — Гибатерус, который на мгновение замолчал, снова заговорил.

После последнего переполоха на корабле и ожесточенной битвы с Певкетами, Леотихид и его товарищи по команде, особенно с Гибатером, стали довольно дружны. Когда Леотихид услышал это, он не взглянул на него, чтобы скрыть перемену в выражении своего лица. Вместо этого он продолжал смотреть вниз и копать землю, тихо отвечая: «Да».

Гибатер, которому стало интересно, подошел к нему и спросил: «Как ты думаешь, кто лучше, спартанцы или мы?».

Леотихид не ожидал, что Гибатерус задаст этот вопрос, поэтому не смог ответить сразу.

Остальные его товарищи, казалось, тоже заинтересовались этим вопросом, и все подошли к нему. В то время как командир их отряда, Ситарес, ничего не сказал.

По правде говоря, Гибатерус спросил правильного человека, так как Леотихид действительно был лучшим человеком для ответа на этот вопрос, потому что он был Спартанцем, который провел полгода в Теонийской армии и даже участвовал в сражениях. Таким образом, он обладал значительными знаниями о военной ситуации между двумя войсками.

Столкнувшись с любопытными взглядами своих товарищей, Леотихид не мог отказаться. Однако некоторое время он не знал, что сказать. Он положил свою кирку, похлопал по грязи на руках, тщательно все обдумал и сказал: «Спартанцы с шести лет проходили жестокую боевую подготовку под названием «Агога». За исключением небольшого времени на обучение чтению, они жили в военном лагере до совершеннолетия, и их обряд посвящения заключался в том, чтобы в одиночку убивать всех гелотов, которых они встречали».

«Это жестоко!». — Воскликнули его товарищи.

Леотихид продолжал: «Став взрослыми, Спартанцы не делали ничего, кроме сражений, пока не умирали… вот почему Спартанцы — самые сильные воины в мире, ведь они знакомы с каждой деталью боя и могут убивать врагов так же легко, как пить воду!». — После этих слов его гордость как спартанца вышла наружу.

Некоторые из его товарищей недовольно сказали.

«Просус, почему ты так восхваляешь Спартанцев?». — Недовольно воскликнул кто-то.

Леотихид был поражен тем, что немного утратил бдительность от общения с товарищами. Поэтому он поспешно добавил: «Но Спартанских воинов слишком мало, а число их молодых граждан вдвое меньше, чем в легионе Теонии. Теонийские солдаты — лучшие, они имеют очень уникальную и хорошо развитую военную систему. Я лично считаю, что в некоторых вещах Теония даже лучше Спарты! И самое главное, что Теонийских солдат много, и что их число будет только увеличиваться после победы над Бруттийцами в этот раз…».

«Я понимаю, о чем ты, Просус. В схватке один на один мы не можем победить Спартанцев, но в настоящей войне Спартанцы нам не соперники, потому что их слишком мало, верно?». — Вмешался Гибатерус.

«Наш Теонийский союз всегда подчеркивал важность командной работы и сотрудничества. Поэтому, как бы ни был силен Спартанец, он никогда не сможет победить четыре-пять тесно сотрудничающих Теонийских солдат!». — Сказал Песиас.

«Именно так! Каким бы сильным ни был бегущий сзади в матче по регби, он не сможет забить гол без помощи своих товарищей по команде!». — Подхватил другой товарищ по отряду.

Леотихид знал его. Это гражданин Теонии, который во время сборов несколько раз нарушал дисциплину и понес наказание. В последней битве с Певкетами его добавили, так как несколько солдат из отряда Леотихида были тяжело ранены. Однако теперь он квалифицированный солдат легиона. В этом и заключается пугающая особенность Теонийской военной системы, так как она могла за короткое время превратить свободолюбивых греков в квалифицированных солдат с помощью тяжелых тренировок, спорта и соревнований.

Спартанцы, которые основали свое государство с помощью военной мощи, во время долгих завоевательных походов усвоили одну истину: Сильна ли армия города-государства, индивидуальная сила имеет второстепенное значение, так как самое главное — это строгая дисциплина, беспрекословное послушание и упорство в обучении. Большинство греческих городов не могут ни понять, ни достичь этого, но новообразованная Теония требовала этого с самого начала. Говорили, что все это — дел рук Давоса, правителя, которого благословили боги. По сравнению со Спартой, по-настоящему страшным в Теонии кажется этот юноша!

Леотихид напомнил им, так как не хотел, чтобы его товарищи по команде ошиблись и подумали, что Спарта слаба: «Даже если здесь всего несколько спартанских воинов, Спартанец редко сражается в одиночку. Не забывайте, что они — лидер Пелопоннесской лиги, а теперь и гегемон всей Греции, и за них сражаются бесчисленные солдаты их союзников. И большинство спартанских стратегов — квалифицированные полководцы…».

«Эй, я говорю только о сравнении между Спартой и нашей Теонией. Если говорить о союзниках, то у Теонии они тоже есть, Лаос, Росцианум…». — Недовольно сказал Гибатерус.

«Также Гераклея… Южно-Итальянский союз, такие как Кротоне, Сциллиум, Терина и…»

«Каулония».

Его товарищи по команде разразились криками, отчего Леотихид почувствовал легкое волнение. В восточном Средиземноморье многие города-государства говорили о Спарте и боялись Спартанских воинов, включая даже такие выдающиеся города-государства, как Афины и Коринф. Однако эти Теонийские воины перед ним без страха обсуждали, кто сильнее и слабее между Теонией и Спартой, не потому что они были невежественны, а потому что их постоянные победы придавали им уверенности.

Их крики, наконец, насторожили капитана взвода, Памания, который находился неподалеку и выглядел рассерженным: «Все вы только сплетничаете, вместо того чтобы рыть окопы как следует! Неужели вы не боитесь военного закона!».

Его товарищи по команде быстро разошлись и пошли по своим делам.

Затем капитан их отряда, Ситарес, подошел и прошептал: «Просус, ты прав! Но в следующий раз тебе следует заменить «вы» на «мы».

Услышав это, Леотихид не мог не почувствовать себя неловко, ведь он все еще не интегрировался в Теонию и считал себя Теонийцем.

***

Пока солдаты первого легиона были заняты, Давос разговаривал с Терифиасом, стратегом войск Гераклеи.

«Ты хочешь, чтобы наши инженеры пришли в Гераклею и построили мосты?».

«Да, Архонт Давос. Мы могли слышать о превосходном мастерстве Теонии в строительстве мостов даже в Гераклее. Ведя своих солдат, я получил более глубокий опыт, пройдя через два деревянных моста в Турии. Как вы, наверное, знаете на территории Гераклеи много рек, а главный город Гераклеи построен в дельте, окруженной рекой Агри и ее притоками, поэтому сезон дождей в апреле и мае — самый трудный для нас в Гераклее». — Терифиас вздохнул и беспомощно сказал: «Когда река разливается, она часто смывает понтонные мосты. Поэтому нам приходится каждый день выходить в море за ними и снова причаливать, чтобы добраться до наших ферм, поэтому нам срочно нужен прочный мост, такой же, как деревянные мосты на реке Крати!».

Выслушав просьбу Терифиаса, Давос тут же пообещал: «Гераклея — союзник Теонии, и мы с удовольствием поможем вам!».

«Я слышал, что Гераклид Младший, помимо того, что является мастером по строительству мостов, также служит чиновником дорожного управления Теонии. Поэтому мы, Гераклейцы, готовы пожертвовать Теонии пятьдесят тонн зерна в благодарность Гераклиду Младшему и его команде за помощь в трудную минуту». — Искренне сказал Терифиас.

Давос не стал отказываться, поскольку Теония испытывает нехватку продовольствия, а шаг Терифиаса был подобен отправке угля в снег. Доброе предложение Терифиаса заставило Давоса еще раз высоко его оценить. Хотя в Гераклее густая сеть воды и плодородные земли, пятьдесят тонн зерна — это отнюдь не мало. Кроме того, что это награда за строительство моста, подарок Гераклеи — это еще и выражение отношения Гераклеи. В связи с этим Давос отметил это в своем сердце.

После этого соглашения разговор между Давосом и Терифием стал более непринужденным.

Давос даже с радостью говорил о том, что не ожидал, что в Консенции есть такие хорошие пастбища, на которых можно разводить лошадей.

Как раз когда они наслаждались своим обращением, вошел герольд Толмидес с нервным выражением лица: «Великий легат, Ледес срочно сообщил, что они обнаружили армию Бруттийцев, марширующую сюда!».

«Сколько их?». — Сразу же спросил Давос.

«По данным разведчиков, их может быть двадцать тысяч человек!».

Двадцать тысяч! Давос больше не имеет спокойного выражения лица: «Союз Бруттии явно хочет провести здесь решающую битву».

***

Помпей после извержения вулкана;