Онлайн чтение книги Гегемон Греции! Hegemon Greece!
1 - 365

Как только он произнес эти слова, у некоторых присутствующих изменилось выражение лица. Только Филоксен осмелился бы публично похвалить архонта другого города-государства за то, что он лучше, чем их собственный тиран в Сиракузах.

«К сожалению, я слышал, что Давос из Теонии происходил из низкого сословия и был пастухом*». — Сразу же сказал Маций. (*Имея в виду, что Давос пас овец и лошадей в Фессалии, прежде чем стать наемником).

Хениполис наконец не смог сдержаться: «А разве владыка Дионисий родился благородным? Напротив, я слышал, что он был обычным клерком в Сиракузах, прежде чем получил свою нынешнюю должность. Архонт Давос как-то сказал мне, что «настоящим героям не важно их происхождение, потому что они полагаются на свои собственные способности, а не на то, что дала их семья».

«Хорошо сказано! Именно этим я больше всего восхищаюсь в Дионисии!». — похвалил Филист, прикрывая Масиаса: «И все вы здесь достигли сегодняшнего благородного статуса своими собственными усилиями».

«Согласен!». — Подхватил Масиас, пытаясь скрыть свое смущение.

«Слушайте». — Филист поспешно встал, отпив вина, огляделся и сказал: «Последние несколько дней я сопровождал владыку Дионисия в переговорах с карфагенянами, из-за чего был слишком занят и не мог найти времени, чтобы развлечь наших высоких гостей из Теонии! С моими друзьями, сопровождающими меня здесь, я накажу всех выпивкой в знак извинения!».

«Отлично!». — Геролис поднял свою кружку, то же самое сделали Лептинес, Масиас и Филоксен.

Анситанос не пытался его отговорить, так как знал, что Филист произнес эти слова от имени Дионисия, а в вине, несомненно, содержались извинения Дионисия.

После того как Филист и остальные опорожнили свои кружки, Анситанос встал вместе с Хениполисом. Затем он поднял свою кружку: «Я очень благодарен Филисту за его приглашение. И я хотел бы также поздравить владыку Дионисия с повторной победой над могущественным Карфагеном, что, безусловно, является яркой победой для Сиракуз и самой радостной новостью, которую слышала вся Магна-Греция! Поскольку Карфаген, самый большой враг греческих городов-государств в западном Средиземноморье, сильно пострадал, жители Сицилии и Магна-Греции будут долгое время наслаждаться миром!».

Затем они с Хениполисом разом опустошили свои кружки.

«Хорошо сказано!». — Филист снова поднял свою кружку: «За владыку Дионисия! За победу Сиракуз!».

Когда остальные подняли кружки, Анситанос заметил, что выражение лица Геролиса было не таким восторженным, как у двоих рядом с ним. А Филоксенус, вместо того чтобы последовать их словам, вместо этого крикнул: «За мир Сицилии!».

По жесту Филиста музыканты и танцоры вошли в зал. Банкет официально начался.

Под красивые мелодичные звуки и под легкое покачивание танцовщиц люди начали пить и есть.

Когда музыка прекратилась, танцовщицы удалились, и под чарующий голос прекрасной женщины-рабыни Хениполис бессознательно остолбенел. Затем он увидел, что Масиас, который был напротив него, уже целует женщину-рабыню. Затем он посмотрел на Лептинеса, который также флиртовал с другой рабыней. С другой стороны, только Геролис продолжал есть в цивилизованной манере, в то время как Филоксен отстранил женщин-рабынь по обе стороны от себя. Тогда Хениполис повернул голову и посмотрел на своего учителя, сидящего рядом с ним, и увидел, что Анситанос лишь немного поел, со спокойной улыбкой наблюдая за музыкой и танцами, заставив Хениполиса устыдиться своего плохого самоконтроля.

В это время Филист, сидевший на главном сиденье, кашлянул, привлекая к себе всеобщее внимание, а затем сказал: «Анситанос, с момента создания Союза Теонии у нас практически не было официального дипломатического обмена. В этот раз, может быть, Теония послала вас в Сиракузы ради дружбы?».

'Наконец-то!'. — Анситанос уже подготовился и ждал этого момента. Поэтому он сразу же улыбнулся: «Естественно, это ради дружбы. Сиракузы — великий город-государство Сицилии, а Теония — могущественный союз Магна-Греции. Раньше одна из двух сторон была занята разборками с Карфагеном, а другая делала все возможное, чтобы отбить аборигенов в горах. По разным причинам две греческие державы, расположенные так близко друг к другу, не установили дружеских связей и общения, так что случилось нечто прискорбное...». — Анситанос намеренно приостановил свои слова.

Никто из Сиракузян не высказался, и только Филоксен с любопытством спросил: «Что это за прискорбное событие?».

«Поскольку несколько государственных деятелей Союза Теонии были обвинены народом в таких преступлениях, как растрата и взяточничество, мы послали людей собрать доказательства их нарушений. В ходе расследования мы нашли в их резиденции множество тетрадрахм из Сиракуз, а также несколько писем. И эти письма...». — Анситанос взглянул на Филиста.

Филист выглядел так, будто внимательно слушает.

«Основное содержание — разговор с Поллуксом, осужденным государственным деятелем Теонии, о том, «как нарушить порядок в Союзе Теонии, вызвать беспорядки среди народа и сместить архонта Давоса». И так далее. И подпись на этих письмах была от — Филиста». — Анситанос еще раз взглянул на хозяина банкета: «В письме также упоминалось, что это владыка Дионисий отдал приказ, а сам Поллукс признался, что причина, по которой он решился на столь дерзкие действия против союза, — поддержка Сиракуз».

«Такое случилось?!». — искреннее недоумение появилось на лице Филиста.

Затем он сказал: «Я никогда не писал писем человеку по имени Поллукс. Анситанос, не могли бы вы принести эти письма и показать их мне?».

«Я принес их с собой». — Анситанос был уже готов. Затем он достал из своего багажа письмо и передал его женщине-рабыне рядом с собой.

Филист быстро принял письмо, открыл его, а затем с облегчением улыбнулся: «Господин Анситанос, если почерк и подпись на каждом письме в вашей руке одинаковы, то я могу гарантировать, что эти письма написал не я».

Анситанос выглядел удивленным.

«Принеси мне несколько писем, на которых есть моя подпись». — Филист тут же приказал своему рабу.

«Дай мне взглянуть». — Сказал Иролис. Тогда Филист передал ему письмо.

Банкет временно затих, когда раб отправился за письмом, а Иролис взял письмо: «Господин Анситанос, я потрясен, услышав новости, которые вы только что сообщили. Однако я хочу высказать свое суждение с нейтральной точки зрения. Филист — гордый и благородный ученый, который презирает такие подлые поступки, которые совершают подлые люди. Вот почему для него невозможен контакт с таким жадным и грязным Теонийским государственным деятелем по имени По… Полакс».

«Поллукс». — Поправил Лептинес.

«Что касается Поллукса, то для Филиста невозможно общаться с ним посредством письма. А владыка Дионисий, как великий стратег, был в восторге от того, что в Теонии есть архонт с таким же статусом, как у него, что давало ему ощущение, что он не одинок в огромном западном Средиземноморье. Как же он мог сделать что-то, чтобы подорвать правление владыки Давоса!».

«Да, мой брат никогда бы не сделал ничего подобного!». — поддержал Лептинес.

«Если все так, как вы сказали». — Филистус задумался на мгновение. Затем он дал свой серьезный анализ: «Поскольку владыка Дионисий сделал нынешних Сиракуз могущественными и объединил греческие города-государства на Сицилии, есть много тех, кто ему завидует. Я думаю, что все здесь еще помнят, что когда карфагенская армия достигла Сиракуз, некоторые люди в городе подстрекали толпу к беспорядкам и изгнанию владыки Дионисия. Хотя ситуация в итоге успокоилась, на самом деле в Сиракузах до сих пор циркулируют слухи, и даже происходят небольшие беспорядки и убийства. Иначе великий Дионисий не жил бы на этом сильно укрепленном острове».

«Эти люди подобны ядовитым змеям, которые прячутся в пещерах, игнорируя мир и стабильность Сицилии, используя любую возможность напасть на владыку Дионисия и наших сторонников. Хотя мы и победили Карфаген, в Магна-Греции все еще существует Союз Теонии, по силе не уступающий Сиракузам. Так что если Сиракузы и Теония начнут войну, то у них будет возможность снова выйти из темноты и устроить беспорядки в Сиракузах, чтобы достичь своей цели».

«Вы намекаете, что это дело рук тех, кто выступает против владыки Дионисия, а потом свалил все на вас?». — Спросил Анситанос со слабой улыбкой.

«Вполне возможно». — Серьезно ответил Филист.

«Тогда как вы объясните тот факт, что гражданин Сиракуз Гемис, которого мы также захватили в Туриях, полностью признался, что именно владыка Дионисий назначил его подкупить Поллукса и других, чтобы сорвать Теонию?». — Анситанос усмехнулся.

«Гемис?». — Филист был в недоумении и спросил остальных: «Есть ли у нас в Сиракузах такой гражданин?».

Хениполис не смог сдержать себя, чтобы снова не зарычать: «Хватит притворяться. Мы подробно изучили его. Гемис — гражданин Сиракуз, живет в центре города, рядом с храмом Аполлона, где собираются купцы. У него двое сыновей, и он также является писарем повелителя Геролиса, я прав?».

«Это правда?!». — Филист был потрясен, а Геролис выглядел еще более удивленным. Затем он повернул голову и посмотрел на Филиста. Когда их взгляды встретились, он нерешительно сказал: «У меня в подчинении есть клерк по имени Гемис, но… год назад я был послан в Киренаику на задание, а вернувшись, услышал, что он был наказан за коррупцию и потерял свою должность. если это действительно тот самый человек, которого ты поймал в Турии, то я не ожидал, что он сбежит в Турию. Если вы мне не верите, то можете проверить судебные записи, и его судимость была полгода назад».

«Это хлопотно». — пробурчал Филистус, выражение его лица стало чрезвычайно серьезным.

«Что тебя беспокоит?». — Озадаченно спросил Лептинес.

«Если человек, о котором сказал Анситанос, действительно был тем же самым человеком, что и бывший клерк Геролиса, это значит, что те, кто противостоит владыке Дионисию, возможно, уже начали скрываться в качестве чиновников Сиракуз!». — Серьезно сказал Филист.