Онлайн чтение книги Я забеременел от генерала-предателя из прошлой жизни I’m Pregnant With The Child Of The Traitor General In My Past Life
Беременность от генерала-предателя из прошлой жизни Глава 46

В тот день, когда они рассказали Ни Ин о своих отношениях, ей исполнилось 14 лет.

Поскольку им приходилось скрывать ее личность, поскольку её было неудобно раскрывать, эта любимая особа из особняка короля Гуанъганя могла лишь небрежно отпраздновать свой день рождения в казарме.

Но Ни Ин не была несчастна, она не любила роскошь. Она только приставала к Ли Юаньминю, чтобы она, как обычно, сделала тарелку лапши долголетия на ее день рождения.

Ли Юаньминь лично отправился её готовить. Он раскатал тонкую и длинную лапшу, которой хватило бы на половину миски, что символизировало долгий период счастья и долголетия. Дымящаяся лапша была покрыта сытным яйцом-пашот и залита супом. В бараке были не очень хорошие ингредиенты, но Ни Ин была очень рада их съесть.

Поскольку каждый день рождения ее сопровождали два ближайших родственника, старший брат слева и Ее Королевское Высочество Геге справа, казалось, что она может быть для них жемчужиной на ладони всю свою жизнь.

Солнце светило сквозь тканевое окно, и пыль в воздухе свободно танцевала на свету. На земле фигуры трех человек стянулись в длинный серо-черный шар, слившись воедино.

Палочки с глухим стуком упали на пол.

Глаза Ни Ин наполнились слезами. Она посмотрела на своего молчаливого старшего брата и посмотрела на Ее Королевское Высочество Геге, который спокойно смотрел на нее.

Ее щеки защекоталои. Когда она подняла руку, чтобы дотронуться до них, на кончиках ее пальцев появилось мокрое пятно, прежде чем она поняла, что плачет.

Она не знала, о чем плачет. По сравнению с шоком от того, что два ее близких родственника состоят в отношениях, ее сердце наполнилось чем-то вроде гневной обиды. Но на что она злилась, какие у нее были обиды, она совершенно не понимала. Но глядя на этого нежного человека, в ее сердце действительно теплилась ревность, ревность к старшему брату.

Она даже не знала, что она такая мелочная особа, что могла ужасно ревновать к собственному старшему брату. В этой ревности была ненормальная обида, как будто он украл ее собственную вещь. Но что бы это ни было, пока этого хочет ее старший брат, она, естественно, не станет ссориться с ним. Потому что никто лучше нее не знал любовь и заботу, скрытую под этим равнодушным выражением лица.

Но сегодня она разозлилась без причины. Всевозможные эмоции взорвались в ее сердце, заставив ее неудержимо плакать.

Крупные капли слез потекли из ее глаз. Она крепко прикусила губы и яростно вытерла их тыльной стороной ладони. Она свирепо посмотрела на Ни Ле. Она никогда не игнорировала своего холодного старшего брата, но в этот момент она совсем не могла сдержать отвращение в своем сердце, желая подойти и ударить его.

Глаза Ли Не потемнели, его кадык зашевелился, но он ничего не сказал.

Ли Юаньминь опустил глаза, вздохнул и сказал: «А-Ле, выйди первым».

Ни Ле внимательно посмотрел на него, затем еще раз взглянул на А Ин, вышел, вздохнул и отвернулся.

В казарме были слышны только слабые рыдания Ни Ин.

Ли Юаньминь взял ее за руку и несколько раз похлопал по сиденью рядом с собой, чтобы она села.

Губы Ни Ин задрожали. Наконец она не выдержала, бросилась на стол и заплакала.

Слабая беспомощность пронзила сердце Ли Юаньминя. Он, естественно, знал о смутном собственничестве Ни Ин по отношению к нему. Но она была всего лишь четырнадцатилетней девочкой, откуда она могла знать, что это такое?

Ни Ин внезапно приподняла верхнюю часть тела и упрямо сказала со слезами на глазах: «Все они говорили, что Ваше Высочество Гэгэ в будущем собирается жениться на мне!»

«Ин…» вздохнул Ли Юаньминь, «Его Высочество Гэгэ не может жениться ни на одной женщине в этой жизни».

"Почему?" Ни Ин не хотела сдаваться.

Ли Юаньминь глубоко вздохнул и вытерл слезы на щеках.

«Потому что Кго Высочества Гэгэ … человек-интерсекс”

Ни Ин нахмурилась, внезапно кое-что осознав. Она посмотрела на Ли Юаньминя, в шоке расширив глаза.

"Как это могло произойти…"

Ли Юаньминь молчал.

В глазах всего мира интерсексуалом быть неприемлемо. Со многими ненормальными младенцами обращались как с монстрами, топили или сжигали после рождения. Если они и выживали, то только благодаря тому, что их избегали или они прибегали к необъяснимым грязным делам. Используя свои ненормальные тела, они работали в местах, куда люди приходили в поисках новизны, чтобы поиграть с ними, и там они могли заработать скудные деньги, чтобы прокормить себя.

Даже если он и был принцем, из-за такого тела его детство было более несчастным, чем у обычных людей. К счастью, теперь его можно было считать выжившим.

Ни Ин была так потрясена этой неожиданной новостью, что забыла всхлипнуть, только бормоча в растерянности. Возможно, из-за того, что она смогла увидеть легкую грусть на лице Ли Юаньминя, она схватила Ли Юаньминя за руку: «Ну и что? Кем бы ни было Ваше Высочество Геге, вы все равно мое Высочество Геге».

Сердце Ли Юаньминя смягчилось от легкой беспомощности. Ин была молода и, естественно, не знала, что значит быть замужем за интерсекс-человеком.

«Почему А Ин хочет выйти замуж за Его Высочество Гэгэ? ”

Ни Ин не колебалась: «Я хочу быть с Вашим Высочеством Гэгэ до конца своей жизни».

Ли Юаньминь горько улыбнулся: «Пока А Ин не выйдет замуж и не отправится в далекое место, мы всегда будем вместе».

Ни Ин только чувствовала, что что-то не так, но ничего не могла сказать. Ее грудь вздымалась, а по щекам катились слезы.

Наконец она неохотно произнесла слова: «Но Ваше Высочество Гэгэ укралиу меня!»

Она расплакалась: «Ты больше не принадлежишь А Ин!»

«…… Ин, ты рано или поздно вырастешь. Ты встретишь много людей, ты еще молода, и еще не знаешь, чего ты на самом деле хочешь… Этого… Его Высочество Гэгэ не может дать этого тебе, более того…»

Он взглянул на Ни Ин, больше не произнося бесконечных слов, а тихо сказал: «В будущем, когда ты встретишь своего человека, ты, естественно, поймешь мои слова».

Ни Ин посмотрела на человека, который всегда был нежным, и грустно спросил: «Но почему мой старший брат другой?»

«Он другой, он… не такой». Глаза Ли Юаньминь блестели с мягким взглядом, он только коснулся ее головы: «Но вы все ещё самые дорогие люди в моей жизни».

Увидев слабое свечение на его лице, Ни Ин внезапно что-то поняла.

Под покровом этого света он казался таким нежным. Она часто чувствовала спокойствие в этой нежности.

Теперь она наконец поняла, что это за сияние, которое она всегда видела на его лице в этот период времени.

Его Высочество Геге был очень счастлив. Такую радость в этом мире мог принести ему только ее старший брат. Если заменить им другими, такого мягкого свечения не будет.

В эту долю секунды сердце Ни Ин открыло дыру, оно стало даже прозрачнее, чем крыло цикады.

Она больше не была упрямо привязана к этой навязчивой идее. Было важнее увидеть, как он сияет таким образом, чем иметь исключительные права собственности на Его Высочества Гэгэ.

Это было Ее Высочество Гэгэ, как она могла позволить ему потерять такой свет.

Несмотря на это, Ни Ин все еще опустила свою одинокую голову, и больше ничего не сказала.

Его Высочество Гэгэ ошибался. Хотя ей было всего четырнадцать лет, это не означало, что она не понимала, что это за чувство.

Хотя эта смесь эмоций не была страстно горячей, она была абсолютно уверена.

Впервые в свои четырнадцать лет она чувствовала такую печаль.

Она упала на колени, на колени человека перед ней, как и в прошлом.

Она подумала, что если должен быть кто-то еще, то она предпочла бы, чтобы этим человеком был ее старшим братом.

***

Пастбище под осенним солнцем было спокойным. Дул ветерок, и вверх и вниз двигался шквал волн.

Девушка неуклюже подошла к высокому молодому человеку.

«Брат… вчера я не должна была…»

Ее губы шевельнулись, но она больше не могла ничего сказать. Она могла только броситься в объятия юноши.

Насколько они могли помнить, это был первый раз, когда они обнялись.

После минутного колебания, явно не зная, что делать с этим необычным объятием, Ни Ле напряг руки и, наконец, медленно обнял девушку.

Ли Юаньминь и Цао Ган вместе стояли на высоком склоне, глядя на брата и сестру на лугу, которые крепко обнимали друг друга.

Ли Юаньминь обернулся: «Он больше не Король Красный Тигр из прошлой жизни».

Лицо Цао Гана было удрученным, его борода топорщилась, а глаза горели синим и черным. Очевидно, он не спал всю ночь. Он крепко сжал кулак.

Когда он проснулся утром, он сначала подумал, что Третий Принц пришел к нему, чтобы оставить последнее слово, но не ожидал, что тот возьмет его сюда.

Глядя на молодого человека с редкостным мягким лицом, он с тоской думал в душе, что он и вправду уже не тот.

В его памяти больше не существовало тирана, сгорбившего спину и чопорно уносившего труп сестры из столицы шаг за шагом.

Был только он сам, все еще погруженный в безумный энтузиазм прошлой жизни.

Он, спотыкаясь, отступил на несколько шагов, вдруг засмеялся, сокрушенно покачал головой и медленно пошел назад.

Человек позади него позвал его.

«Учитель, вы верите в карму?»

Цао Ган на мгновение застыл на своем первоначальном месте. Он повернулся. Он хотел изобразить саркастический смех, но проявился гнев: «Вашему Высочеству нет нужды говорить здесь саркастические замечания. Я не ожидал, что проживу еще одну тяжелую жизнь. Хозяин холодного дворца тех лет вырос в такого человека и сейчас. Карма, ха-ха, карма, я недооценил своего врага и вкусил горький результат, нет нужды Вашему Высочеству упоминать об этом!»

«Учитель неправильно меня понял», — Ли Юаньминь не обратил внимания на его гневные слова, только спокойно сказал: «В недавних новостях из столицы упоминалось, что Ван Чаолуань была лишена должности благородной наложницы. Теперь она всего лишь маленький персонаж. Все приспешники клана Ван были изгнаны старшим принцем. У нее больше нет сторонников. Четвертый Принц оскорбил так много людей, что учителю незачем пачкать свои руки».

Цао Ган помолчал: «Правда? ”

«Через некоторое время, я думаю, об этом услышит даже учитель. Хотя Королевский Отец любит Четвертого Брата…» Ли Юаньминь посмотрел на него и туманно сказал: «Но как долго может длиться такая защита?»

Через год правитель изменит лицо.

Цао Ган понял, что он имел в виду, и крепко стиснул зубы. Его грудь вздымалась, его дыхание было горячим. Он ненавидел только тот факт, что не мог прикончить его своими руками, как в прошлой жизни.

Сердце его зашевелилось, когда он прищурился:

"Это был ты?»

«Учитель переоценивает меня» Ли Юаньминь рассмеялся: «Ван Чаолуань, мать и сын, оба были жестокими, вызывая всевозможные разрушения. Имея сегодняшний результат, они страдают от последствий своих собственных действий. Более того, я просто доставил нож Старейшему Имперскому Брату, вот и все».

Он прошептал: «Значит, я верю в карму».

Прожив две жизни, он не мог не верить.

"Почему?" Как только Цао Ган спросил вслух, он понял, что задал глупый вопрос. Сын Холодного Дворца Западного Дворца пострадал от бесчисленных невидимых ядов от матери и сына клана Ван.

Карма, все было кармой.

Он покачал головой и вздохнул, закрыл глаза и направился вдаль.

«Куда идет учитель? ”

"Куда?" Раздался взрыв смеха: «Я чувствую себя как дома везде. Теперь я мог бы просто дрейфовать без ограничений».

Ли Юаньминь поспешно сделал несколько шагов: «Учитель, почему бы вам не остаться?»

Человек перед ним сделал паузу и оглянулся на него: «Ваше Высочество не беспокоится, что у меня появятся другие мысли украсть вашего любимого генерала?»

«Учитель этого не сделает». Ли Юаньминь приподнял уголок рта: «Вы только что, очевидно, тоже были рады за А-Ле».

Цао Ган замер и замолчал.

Он также слышал, как человек перед ним сказал: «С талантом учителя, если вы отправитесь в горы и реки, будет слишком жалко. Хоть Линнань и нецивилизованная территория, здесь есть много мест, где можно показать свою силу. Почему бы учителю пока не остаться в Линнане? Если у вас есть лучшее место назначения в будущем, Бен Ван не остановит вас».

Ли Юаньминь глубоко поклонился ему и отсалютовал: «Этот ученик искренне умоляет учителя о помощи».

Пронесся порыв ветра, и высокая трава зашуршала.

Цао Ган посмотрел на молодого человека на пастбище, который учил молодую девушку кататься на лошади, повернул голову и шагнул вперед, чтобы поддержать человека перед ним.

Лицо Ли Юаньминя было вне себя от радости.

«Однако…» В глазах Цао Гана внезапно вспыхнул проблеск света, «у меня тоже есть просьба».

"Оо?" Ли Юаньминь поспешно спросил: «Учитель может говорить прямо, если это в силах Бен Вана, я помогу вам изо всех сил».

Серьезность этого доброго лица определенно не была обманом, Цао Ган почти сочувствовал ему.

«Я только надеюсь, что Ваше Высочество сжалится над вашим собственным телом. Не позволяй повелителю буйствовать и делать все, что он хочет каждую ночь».

"Вы-"

Глаза Ли Юаньминя неожиданно расширились. Думая о своем многолетнем самосовершенствовании, он все еще не мог не выразить немного гнева. Он думал, что хорошо это спрятал, но кто такой Цао Ган? Даже если он очень осторожен в этом, кто он против этого военного советника, который был полон строгих планов и глубокой дальновидности?

Должно быть, он преследовал их все эти несколько ночей!

Вспоминая те хаотичные ночи, его лицо медленно краснело. Он тут же повернулся спиной, и тогда его белоснежные уши безжалостно стали красными, как капающая кровь.

Он сжал кулаки, отвернулся, изо всех сил сердито сказал: «Если вы расскажете об этом другим, не обвиняйте Бена Вана в том, что он не заботится о наших отношениях между учеником и учителем!»

Цао Ган наконец одержал верх. С улыбкой на лице он хлопнул в ладоши и отсалютовал: «Я не смею, я сохраню эту тайну для Вашего Высочества».

После подавления своего сердца в течение многих дней у него наконец наступил момент просветления. Он притворился, говоря: «Таким образом, я буду в долгу перед Вашим Высочеством и в будущем буду на попечении Вашего Высочества».

«Хм!» Ли Юаньминь отряхнул рукав и ушел.

Цао Ган громко рассмеялся.