Онлайн чтение книги Я забеременел от генерала-предателя из прошлой жизни I’m Pregnant With The Child Of The Traitor General In My Past Life
Беременность от генерала-предателя из прошлой жизни Глава 47

В середине зимы, хотя зеленый цвет все еще был виден повсюду, погода стала очень холодной. В день зимнего солнцестояния наступило самое холодное время года в регионе Линнань. Как только миновало 17:00, шумная столица растворилась во тьме.

В отличие от тишины в другом месте, у ворот перед особняком короля Гуанъганя было очень оживленно. Солдаты особняка держали дворцовые светильники, и там ждала толпа людей.

Ли Юаньминь стоял посреди толпы в пальто, накинутом на плечи, с засученными рукавами. В густоте огней это необычайно красивое лицо выглядело особенно выдающимся. Ни Ин, которая уже простояла достаточно долго, втянула шею и тихо жаловалась, явно немного замерзнув от этого порыва ночного ветра. Ли Юаньминь, увидев это, молча вручил ей печь. Ни Ин высунула язык, принимая её.

Она только что занималась на тренировочной площадке, поэтому ее тело было горячим, так что как она могла подумать о том, чтобы надеть больше одежды; теперь ей было очень холодно. К счастью, была портативная печь, которая могла немного облегчить холод.

Подростки позади нее были одеты в одинаковую зимнюю одежду. Они с большим интересом вытягивали шеи, чтобы посмотреть на перекресток длинной улицы. Взволнованный взгляд их глаз сиял — они наконец увидят героические отряды уездной гвардии. Они уже слышали о величии окружной стражи, уничтожающей варваров, поэтому каждый из них бесконечно восхищался ими. Поскольку Чжоу Дау был впереди, эти подростки не осмелились выпрыгнуть, а лишь нетерпеливо смотрели в конец серой тьмы.

Вскоре зоркий человек заметил небольшое движение и взволнованно закричал: «Командир Дарен вернулся!»

Все были потрясены в унисон, все посмотрели в сторону улицы. Вскоре послышался грохот, это уездная стража вернулась в город. Первоначально из-за ночного комендантского часа на длинной улице не было ни души, но в этот момент все окна вдоль улицы открылись одно за другим и раздались громкие аплодисменты.

Это было от простолюдинов на улице.

Темная длинная улица постепенно освещалась фонарями, освещая тени, издалека похожие на реку фонарей. Смешанная с аплодисментами людей, она указала путь группе солдат, охранявших спокойствие Линнаня.

Многие возбужденные люди бросали семена бутонов, ячмень, перемолотые бобы и другие вещи, символизирующие благословение, приветствуя воинов, охранявших их покой. Были даже наглые и веселые барышни, бросавшие платки в сторону солдат, которыми они восхищались. При всей шумихе было чуть ли не оживленнее, чем в Новый год.

Из-за боязни скопления людей и беспокойства простолюдинов большинство генералов по-прежнему находились на окраинах столицы, только более ста человек были отправлены заранее, чтобы воспользоваться комендантским часом и войти в город с Ни Ле.

По мере того как войска подходили все ближе и ближе, Ли Юаньминь наконец увидел высокую и прямую фигуру командира войск. Он был одет в блестящие черные доспехи и выглядел намного выше, чем в последний раз, когда они видели друг друга. Выражение его лица было мрачным и холодным, что заставляло людей бояться, когда они смотрели на него. Солдаты следовали за ним вплотную, затаив дыхание и организованно продвигаясь вперед. После того как отряды в несколько сотен только что прошли через теплые приветствия толпы, неожиданно они не оказались даже в небольшом беспорядке; у них все еще был тот же торжественный и почтительный вид, который выдавал серьезность их командира.

«Старший брат действительно впечатляет!» восхищенно сказала Ни Ин Ли Юаньминю.

Группа подростков позади них выказала больше восхищенных взглядов.

Ли Юаньминь был доволен в своем сердце, его лицо бессознательно выражало гордость.

В нескольких футах от ворот особняка Ни Ле повернулся и спешился, а за ним выступили Цао Ган и несколько других доверенных помощников. Они обхватили кулаки ладонями и полупреклонили колени к земле: «Мы отдаем дань уважения королю Гуанъганю!»

Ли Юаньминь поспешно шагнул вперед, чтобы помочь им встать одному за другим, посмотрел на них несколько раз, прежде чем произнести «хорошо».

Он сделал знак за его спиной, и группа слуг, ожидающих его сигнала, выбежала, как струящаяся вода, каждый держал короткую тарелку, среди которой было пять или шесть мисок Танюань, полных белоснежных, мягких клецок, дымящихся жаром.

Ли Юаньминь сделал несколько шагов вперед и громко сказал:

«Чтобы защитить жителей Линнаня, вы отказались от воссоединения со своей семьей. Без вас сегодня не было бы мира! Бен Ван благодарит всех вас от лица жителей Линнаня! Сегодня зимнее солнцестояние, праздник воссоединения людей, поэтому Бен Ван приглашает вас отведать тарелку танъюаня!»

Когда подростки, наконец, получили приказ, они немедленно и методично шагнули вперед, чтобы взять короткую тарелку из рук слуги, и радостно пошли к своим образцам для подражания, доставляя им тарелки дымящегося горячего Танъюаня.

День зимнего солнцестояния в Линнане хоть и не был слишком холодным, но все же был немного прохладым. Но посреди ночи этого зимнего солнцестояния, с сердечными приветствиями людей и этим дымящимся горячим Танъюанем холодная усталость, принесенная долгим путешествием, казалось, исчезла в ничто.

Солдаты, находившиеся на границе почти девять месяцев, наконец зачистили всю группу больших и малых варварских опорных пунктов. Король Гуанъгань приказал ставить гарнизоны на границе через каждые пятьдесят миль, чтобы сменить оборону и сдержать остатки варваров. С тех пор территория Линнань снова восстановила свое давно утраченное спокойствие.

Выйдя на задний двор, Ни Ле нетерпеливо присел на корточки, обхватил руками колени Ли Юаньминя и без усилий поднял его прямо, как ребенка.

Ли Юаньминь улыбнулся и обнял его за шею, теплый аромат брызнул на лицо собеседника. Он закусил губу, полуискренне жалуясь: «Ты действительно не боишься, что люди увидят нас?»

Дыхание Ни Ле было очень горячим. Он опрометчиво присосался к мягким губам Ли Юаньминя, поднял ноги, направился к входу в спальню и миновал занавеску из хлопчатобумажной пряжи. Они вдвоем упали на мягкую кровать. Руки Ни Ле были по обе стороны от головы Ли Юаньминя, когда, наконец, он оторвал губы на дюйм от него, прежде чем пристально посмотреть на него.

Ли Юаньминь тяжело вздохнул, его пальцы ног зацепились за ремень и наступили на него, проворно, как вода: «Есть еще люди, ждущие меня …»

Прежде чем слова успели вылететь, и без того красные и опухшие губы яростно сомкнулись. Ли Юаньминь даже не успел воскликнуть от удивления, как у него перехватило дыхание.

Это движение прекратилось посреди ночи.

Ли Юаньминь задыхался, больше не имея сил говорить. Ни Ле лег под ним, осторожно помогая ему раздеться.

Скоро постельное было убрано, потом наконец последовали жаркие объятия. Первоначально он хотел что-то сказать, но в этот момент у него больше не было сил говорить, поэтому он сдался, потерся об это лицо, уткнувшееся в его шею, и смущенно сказал:

«А-Ле, обними меня крепче…»

Человек перед ним тихо пробормотал носовым звуком.

Ли Юаньминь хмыкнул, коснулся гладкой и эластичной мышечной линии, после чего быстро погрузился в глубокий сон.

Ни Ле вдохнул тонкий аромат его волос, в его сердце возник непередаваемый покой и умиротворение. Он хотел увидеть его спящее лицо, но постепенно и ему стало сонно. Он провалился в страну грез вслед за любимым.

***

Солнечный свет просачивался сквозь хлопчатобумажную занавеску.

Глаза Ли Юаньминя слегка шевельнулись, прежде чем он проснулся.

Ни Ле больше не было рядом, все было так же, как и раньше, когда он оставался на ночь; он должен был уйти рано утром.

Его сердце не могло не почувствовать себя немного одиноким, и он нежно уткнулся лицом в подушку.

Если бы однажды они вдвоем могли быть как обычные любовники, могли бы резвиться по утрам без страха, как бы это было хорошо.

Ли Юаньминь горько улыбнулся собственной бессмысленной нерешительности по утрам. Он вспомнил, что раньше утешал Ни Ле по этому поводу, но, как и следовало ожидать, у него самого тоже были такие мысли, которых не должно было быть.

Достаточно хорошо, что он сейчас рядом с ним, как этот человек в столице мог позволить ему оскорбить престиж королевской семьи?

В его сердце возникло множество тревог.

Вспоминая свою предыдущую жизнь, его королевский отец, у которого остался только пустой титул, непреднамеренно наткнулся на него, принца, которого он не видел много лет и который вырос до 20 лет. Это лицо, которое изначально отражало отвращение, сначала выразило шок, а затем гнев, как будто перерастание в такой вид было великим преступлением размером с небеса.

Он сердито топнул. С мрачным и спокойным лицом он быстро подошел к нему и так сильно ударил его, что тот упал на землю на глазах у всех. Уголок его рта был разбит и в крови, он даже не мог встать— только потому, что у него было такое лицо и он родился с таким телом.

Но у него не было выбора, его даже никто не спрашивал, прежде чем его родить.

Из-за этой встречи его единственная частичка свободы исчезла. Как будто он боялся, что его внешность соблазнит кого-нибудь на дискредитацию королевской семьи, его строго охраняли и запрещали куда-либо входить внутрь Западного дворца.

За полгода, кроме дворцовых служанок, доставлявших еду, он никого не видел.

Он думал, что умрет в этом холодном дворце, проведя там всю оставшуюся жизнь, даже Сыма Юй не смог его спасти.

Неожиданно было украдено и то маленькое спокойствие, которое у него было перед смертью. Когда человек, который был на троне, был болен и сбит с толку, у него возникла нелепая идея. Он попросил мастеров во дворце дать ему несъемный пояс целомудрия и приказал ему носить его вечно.

Когда два бесстрастных евнуха подошли к нему и прижали его, он, который всегда сдерживал свой гнев, пришел в ярость. Он безумно атаковал их. Он не знал, было ли это из-за унижения или горя, но у него неожиданно появилась такая великая сила. Он избил двух евнухов, которые были выше его, сильно ушибив их голыми руками.

Оба евнуха были шокированы и рассержены и поддержали друг друга, чтобы отступить.

В то время он долго задыхался на одном и том же месте, думая в сердце, что он не может жить, не должен жить. Это был первый раз в его двух жизнях, когда он думал о самоубийстве, способе избавления от страданий.

Он подбежал к шкафу, вытащил слегка устаревшую мантию, разорвал ее зубами и завязал длинную тугую петлю.

Он боялся, что его снова растопчут. Прежде чем подошли люди, которые хотели воспользоваться им, он поспешно накинул петлю на балку и уже собирался просунуть голову в неё, когда снаружи прозвенел торжественный колокол.

Донг….дон….дон…

Пробили девять раз.

Это тот человек, который умер, человек, который породил его и принес ему жизнь, полную страданий, он умер.

В этот момент он упал со стула и заплакал.

Пережив две жизни, он все еще помнил онемение от болезненного ощущения, как будто его сердце было опустошено в то время.

Теперь у человека в столице оставалось еще полгода. Ли Юаньминь был полон решимости не позволять ему думать о себе в этот момент, не говоря уже о том, чтобы он узнал тот факт, что он уже лежал под мужчиной.

Он должен успокоиться и быть осторожным на каждом шагу… В будущем, может быть, он сможет добиться для себя чего-то лучшего.

Подумав об этом, он ударил себя по лицу, отбросил слабую обиду в сердце и приготовился встать, чтобы освежиться.

После того, как они не видели его в течение долгого времени, прошлой ночью они, естественно, развлекались в свое удовольствие. Не говоря уже о Ни Ле, даже он слепо приставал к нему. Сегодня он переносил болезненное последствие. В его талии и конечностях то там, то здесь вспыхивала боль.

Он протер ее несколько раз, прежде чем встать с постели и позвать кого-нибудь принести воду.

Тщательно умывшись, он позволил служанке завязать корону, когда молодой слуга поспешно ворвался внутрь.

«Ваше Высочество, прибыл губернатор Дарен Сюэ».

Сюэ Цзайсин?

Ли Юаньминь нахмурился, разве он все еще не в великом лагере Цзянбэй? Он думал, что занят очисткой от пиратов, должно бы пройти много времени, прежде чем он придет. Неожиданно прошло меньше месяца, и вот он вернулся.

Вспоминая отвратительное чувство, когда за ним шпионит ядовитая змея, его сердце неизбежно сжималось. Он на мгновение задумался: «Пожалуйста, пригласите лорда Сюэ в зал».

Он на мгновение задумался, а затем спросил мальчика-слугу: «А что насчет командира Ни?»

Мальчик-слуга поспешно ответил: «Он уже ушел в большой лагерь в пригороде, боюсь, что он не вернется до полудня».

Сердце Ли Юаньминя немного успокоилось, он переоделся в свою обычную одежду и пошел в холл.