Онлайн чтение книги Как и ожидалось, моя школьная романтическая жизнь не удалась My Youth Romantic Comedy Is Wrong as Expected
2 - 4

Экзамены были уже на носу.

Нередко бывает, что «время учёбы» означает семейный ресторанчик или библиотеку. Но практически невозможно заметить старшеклассника, отправляющегося на прогулку в одиннадцать вечера. Мне говорили, что в десять вечера уже выпирают из кафе. Поэтому если кто учится по ночам, то исключительно дома. Кстати, ночная учёба — это совсем не то же самое, что ночной рестлинг.

Часы показывали уже почти двенадцать. Я потянулся со стоном. И понял, что учить предстоит ещё целый час, а то и два. Может, кофе выпить? Тяжело ступая, я потащился вниз по лестнице, в гостиную. Кофе там, насколько я помню.

Когда так нагружаешь мозги, обязательно нужно снабдить их сахаром. Я имею в виду, что приторно-сладкому MAX Coffee пришла пора показать себя во всей красе.

(Внезапная мысль: MAX Coffee эротичен, когда добавляешь туда строго отмеренную порцию молока. Прежде всего, это выглядит до жути похоже на огромные груди. Кофе подмигивает тебе и говорит, «сегодня ночью тебе спать не придётся», или что-то вроде того. Пусть кто-нибудь нарисует это для меня на Pixiv… [1])

Размышляя о всякой фигне насчёт MAX Coffee, я ввалился в гостиную и увидел, что на диване дремлет моя сестрёнка Комачи. Экзамены у неё тогда же, когда и у меня, но ей как обычно на это наплевать.

Порывшись в поисках купленного мной кофе, я вспомнил, что банка уже открыта и надо просто вскипятить воды. Налил в чайник воды и щёлкнул выключателем. А затем, скучая в ожидании, пока вода закипит, присел на край дивана, на котором спала Комачи.

Она дрыхла, вызывающе обнажив живот.

Белая кожа поднималась и опускалась в такт её похрапыванию. Пупок мило подрагивал. Комачи что-то тихо промычала и пошевелилась, и я увидел, что она лежит в моей футболке. До того я этого не замечал, потому что она свернулась в клубок. Но почему в одном белье? Так же и простудиться недолго.

Я прикрыл её оказавшимся под рукой большим полотенцем. Комачи что-то пробормотала сквозь сон. Чайник тем временем дозрел, засвистел и щёлкнул выключателем, сообщая, что готов. Я сыпанул в кружку растворимого кофе и залил кипятком.

По комнате поплыл кофейный аромат. Я от души плеснул в кофе молока, добавил сахар и как следует размешал. Наконец-то мой любимый сладкий кофе готов. Источающий сладкий кофейный запах, смешивающийся с изумительным ароматом молока. Это будет просто здорово.

Унюхавшая запах Комачи для начала потянулась.

Затем поднялась, пару секунд молча глядя на меня. Секунды три, по-прежнему без единого слова, одёргивала футболку. И всё в той же тишине секунд пять широко раскрытыми глазами пялилась на часы. Всего ей потребовалось секунд десять, чтобы осознать, что к чему.

А потом она глубоко вздохнула и заорала во весь голос:

— Блин! Проспала! Хотела вздремнуть часок, а дрыхла пять!

— А, вот как. Значит, ты завалилась, как только домой пришла.

— Дурак! Я сначала душ приняла!

— Елки-палки, чего ты так злишься?

— Почему ты меня не разбудил?

Комачи почему-то сильно разозлилась на меня. Мне показалось, что для неё «я проспала» означает «я свинья».

— Да наплевать, но ради бога, натяни наконец какие-нибудь штаны. И кто дал тебе разрешение хватать мои шмотки?

— Хм? А, это. Замечательная ночнушка. Разве нет?

Она оттянула перед футболки.

Не тяни так, я же твой лифчик вижу. И не крутись — трусами сверкаешь.

— …Ладно, не буду больше брать, нытик.

— О, спасибо. Тогда подарю тебе какое-нибудь бельишко.

— Вау, премного благодарна!

Я отхлебнул кофе, мысленно клянясь в самом деле презентовать ей какую-нибудь старую тряпку. Комачи закатала рукава моей футболки, превратившейся в пижаму, и потопала на кухню разогревать молоко в микроволновке.

— Кстати, а что ты не спишь в этот час?

— К экзаменам готовлюсь. Решил передохнуть, вот и спустился.

Комачи удивлённо охнула. — А у меня никаких перерывов, знаешь ли. — И добавила после паузы, — Братик, клянусь, ты такой деловой, когда трудишься.

— Слушай, «деловой» не значит «работающий». Твой английский — отстой.

— Ни в коем разе, братик. Английский — это моя сильная сторона. Я просто гений. Я УМНИШЬКА, — заявила она, демонстрируя отнюдь не гениальные способности. Такого слова не существует, дура.

Микроволновка звякнула. Комачи взяла кружку с молоком обеими руками, подула на него, остужая, и двинулась ко мне.

— Пожалуй, я тоже позанимаюсь.

— Да ради бога. Тогда я пошёл дальше учить. Ты тоже не ленись.

Я одним глотком прикончил кофе и поднялся. Но Комачи дёрнула меня сзади за рубашку и квакнула как лягушка-вол. Я повернулся и увидел, что она широко мне улыбается:

— Ты сказал «ты тоже», так? Разве это обычно не значит «давай позанимаемся вместе»? У тебя проблемы с японским?

— Это у тебя проблемы с японским…

Ну, не страшно и поглупеть на какое-то время, поглядев, как моя недалёкая сестрёнка занимается, подумал я.

И начались наши совместные ночные занятия.

Мы сбегали в свои комнаты, притащили учебники и тетради и разложили их на столе в гостиной. Я решил сконцентрироваться на японской истории и углубился в группу вопросов по Ямакаве, листая учебник и делая выписки.

На стороне же Комачи лежал учебник английского для средней школы. Как будто он мог помочь с её отвратительным владением языком.

Мы прилежно трудились, не говоря ни слова. Я отвечал на вопросы и записывал обширные примечания в тех местах, где ошибался. Снова и снова. И когда наконец закончил список вопросов к экзамену, обнаружил, что Комачи смотрит на меня отсутствующим взглядом.

— …Чего?

— А? А, я просто подумала, что ты такой пуританин, братик.

— Смотришь на меня свысока? На трёпку нарываешься? Все волосы повыдергаю!

Но Комачи лишь рассмеялась:

— Ты только так говоришь, братик, но ни за что меня не ударишь.

— Чего? Тебе только кажется. Просто, ударь я тебя, мне от родителей достанется. Вот и всё. Не мни о себе лишнего.

— Хе-хе-хе. Покраснел, покраснел, — пропела она, демонстрируя «знак мира».

— З-заткнись…

Хорошо, что я не преминул щёлкнуть её по лбу. Точнее, я запустил ей в голову резинкой, включая процесс саморазрушения. Честно говоря, силу я не сдерживал.

— Ой!

Потирая след от резинки, Комачи посмотрела на меня со слезами на глазах:

— Хмф… А я-то хвалила тебя, что ты такой хороший ученик…

— Потому что чушь всякую несёшь. Берись уже за учёбу, чёрт тебя побери.

— Вот потому-то ты и пуританин. О боже, какие же разные бывают братья и сёстры. У меня есть друг, который ходит в ту же подготовительную школу, что и я. Так у него старшая сестра вконец распустилась, совсем ночевать домой не приходит.

— Угу…

Кажется, Комачи окончательно потеряла всякое желание учиться, уже успев захлопнуть свой учебник. И теперь мы по уши увязли в пустом трёпе.

Мудро игнорируя её болтовню, я продолжал повторять историю. Шесть-четыре-пять, реформы Тайка — Шестьсот сорок пятый год.

— Но знаешь, его сестра ходит в школу Соубу и раньше была примерной ученицей. Интересно, что могло с ней случиться.

— Вот как.

Слова Комачи в одно ухо влетали, из другого вылетали. Шесть-девять-четыре, Фудживара стала столицей в шестьсот девяносто четвёртом. Или семьсот девяносто четвёртом? Нет, это Хейан.

Меня уже клонило в сон. Люди с сильной волей могут противостоять препаратам. Иначе говоря, сколько бы кофеина я в себя ни влил, желание спать возьмёт верх.

— Но знаешь, это его семья, так что я действительно ничего не могу сказать. Мы в последнее время сблизились, и он откровенен со мной, но тут я не в силах что-то сделать. Да, его зовут Тайши Кавасаки, и он начал ходить в мою подготовительную школу в апреле.

— Комачи…

Ручка выпала из моих рук и с клацаньем покатилась по столу. Всю усталость как рукой сняло.

— Что у тебя за отношения с этим Тайши? Что значит «сблизились»?

— Ой, ты так страшно смотришь, братик…

Кажется, я серьёзно на неё посмотрел. Комачи даже немного испугалась. Но это же моя глупая сестрёнка. Если она не будет следить за собой, с ней бог знает что может случиться. Естественно, я, как член семьи, беспокоюсь. И если она спутается с каким-то парнем, ничего хорошего ей это не сулит.

Брат не может терпеть подобного.

— Хм. Если что-то тебя беспокоит, расскажи мне. Я уже говорил, но то, чем я занимаюсь в клубе помощников — и чем до сих пор не занимался, кстати — может быть, поможет тебе. Наверно.

Комачи надула щёки и улыбнулась:

— Братик, ты в самом деле такой пуританин!

× × ×

Настало утро. Расчирикались воробьи. Так это была так называемая «перемотка на завтра», которую так любят писатели.

Я открыл глаза и удивлённо поморгал. Незнакомый потолок. А, выходит, я в гостиной. Похоже, учился-учился и заснул. Последнее, что помню — допрос Комачи насчёт её отношений с мальчиком.

— Эй, Комачи. Утро уже.

И тут я сообразил, что сестры нигде не видно. Пару секунд осматривался в её поисках, потом посмотрел в окно. Солнце стояло уже высоко. Секунды за три я это осознал. У меня засосало под ложечкой, я покрылся холодным потом и посмотрел на часы. Они показывали девять утра. Я отвёл взгляд, потом посмотрел снова. По-прежнему девять утра. На всё про всё ушло пять секунд.

В следующие десять секунд на меня обрушилось понимание ситуации.

— Опоздал. Точно опоздал…

Я расстроенно понурился.

На столе стоял завтрак — тосты, ветчина и яйца. И лежала записка, оставленная Комачи:

"Дорогой братик, я ушла, потому что не хочу опоздать. Не беспокойся!

С.П. Не забудь позавтракать!!!"

— Дубина… ты что, секретная полиция? П.С. писать надо, как в Playstation.

Так или иначе, нет смысла злиться на то, что уже случилось. Я жевал завтрак и собирался в школу, бормоча себе под нос. Родители, похоже, тоже уже ушли. И папа, и мама работали, так что утро в доме Хикигая начиналось рано. Мама готовила завтрак, а за обед обычно отвечала Комачи.

И несмотря ни на что, ни одна сволочь не удосужилась меня разбудить. Я задумался, любят ли они меня вообще, и предпочёл счесть, что они просто по доброте душевной решили дать мне поспать.

Переоделся, покинул дом и проверил, хорошо ли захлопнулась дверь.

Лениво крутя педали по набережной, я глянул вверх и увидел гигантские колонны облаков, быстро ползущие по небу. Дорога сегодня была поразительно спокойна. Обычно тут разворачиваются настоящие гонки между ребятами из разных школ. Обогнать всех с криком «Давай! Магнум!» — просто замечательно. А то и вспылить и заорать что-то вроде «Я не уступлю! Сверхзвук!» [2].

Сегодня же тут соперничали дамы в возрасте, изо всех сил старающиеся сбросить вес, и старики, выгуливающие собак. На самом деле, ехать на велосипеде под голубым небом — это здорово. Расскажи кому про такое и предложи прогулять школу вместе с тобой — сработает в половине случаев.

И всё же, почему чем ближе я к школе, тем сильнее меня одолевает меланхолия?..

Но я не стал прокрадываться тайком. Просто вошёл как обычно. В это время учителя все в классах, они тебя ни за что не заметят. Нет смысла бояться. Я это прекрасно изучил за семьдесят два прошлых своих опоздания. Восьмой десяток идёт, так скоро будет побит школьный рекорд. На третьем году я нацеливался достичь двух сотен побед.

Войти в школу — это несложно. Проблема войти в класс. Я оставил велосипед на стоянке и рысцой двинулся к входу. И едва я зашёл на территорию школы, на меня словно обрушилось двойное тяготение. Планета Вегета, знаете ли [3].  Я затащил себя по лестнице и поволок по пустому коридору, пока не оказался наконец перед дверью своего класса на втором этаже.

Глубоко вздохнул. Взялся за ручку двери. И в этот момент у меня ёкнула селезёнка.

Дверь распахнулась.

Все уставились на меня, но никто ничего не сказал. В классе повисла тишина. В которой растворились и шепотки, и голос учителя.

Я не опаздывать ненавижу. Что я действительно ненавижу, так это вот эту атмосферу.

Вот опоздай, к примеру, Хаяма, его бы наверняка встретили как нибудь вроде «Привет, Хаяма! Давай в следующий раз ещё позже!» или «Хаяма, ну ты и тормоз!».

В моём же случае все молчат. А скрестившиеся на мне взгляды задают лишь один вопрос, «Что это за тип?». Я молчу и, тяжело ступая, захожу в класс. Сажусь на своё место, и на меня вдруг наваливается усталость.

Я невольно вздохнул. И для учительницы это стало последней каплей.

— Хикигая. Подойдёшь ко мне после урока.

Хирацука пристукнула кулаками по своему учительскому столу.

— Хорошо…

…Приплыли. Я опустил голову, ожидая ответного кивка, но Хирацука развернулась и продолжила писать на доске, покачивая своим белым плащом.

Стоп, осталось же всего пятнадцать минут!

Самое скверное, что эти пятнадцать минут пролетели в одно мгновение. Пока я лихорадочно перебирал в уме сотни возможных оправданий, наплевав на урок, уже зазвенел звонок.

— Урок окончен. Хикигая, иди сюда.

Хирацука нетерпеливо поманила меня.

Меня охватило непреодолимое желание убежать.

Она мрачно на меня посмотрела:

— Что ж, прежде чем врезать тебе, я всё-таки поинтересуюсь, почему ты опоздал, просто из доброты душевной.

Она уже решила мне врезать!

— Нет, вы ошибаетесь. Подождите. Вы слышали фразу «опоздание — это модно»? По сути я тренируюсь, как себя вести, когда стану большим начальником.

— А я думала, что ты собираешься стать домохозяйкой.

— Ох! — я качнулся, но сумел устоять на ногах. — Х-хорошо! Неправильно думать, что опоздание — это обязательно плохо, понимаете? Полиция всегда начинает расследование только после того, как что-то случится. Супергерои как правило появляются в последнее мгновение. Иначе говоря, они всегда опаздывают. Но винит ли их за это хоть кто-нибудь?! Да никто! Ирония в том, что опоздание есть справедливость!

Эти слова шли от самого сердца. Но Хирацука лишь холодно посмотрела на меня:

— …Хикигая. Позволь объяснить тебе одну вещь. Такая ничтожная справедливость ничем не отличается от зла.

— …Н-ничтожная справедливость лучш… стойте! Не бейте меня! Нет!

Aku Soku Zan [4].Кулак Хирацуки с убийственной точностью погрузился в мой живот. Я рухнул на пол, кашляя.

Хирацука удивленно вздохнула:

— Боже… в этом классе не детишки, а сплошные проблемы.

Но сказано это было без отвращения. Напротив, она выглядела скорее довольной.

— Ещё одна.

Не обращая внимания, что я валяюсь на полу, Хирацука зацокала каблуками к задней двери класса. Я посмотрел в том направлении прямо с пола и увидел одинокую старшеклассницу с школьной сумкой.

— Саки Кавасаки. Ты тоже считаешь, что опоздание — это модно?

Но поименованная Саки Кавасаки девушка лишь молча качнула головой. И прошла мимо моего распростёртого на полу тела, направляясь к своему месту.

Её длинные синеватые волосы свободно свисали по спине, запястья облегали пышные манжеты, длинные и стройные ноги казались буквально созданными для восхищения. Но больше всего меня поразили её флегматичные глаза, безучастно глядящие куда-то вдаль. Ну и, разумеется, чёрные кружева, словно вышитые мастером вручную.

Могу поклясться, что я её уже где-то видел… стоп, если она из моего класса, ясен пень, я её видел.

Я вытянул ноги и начал подниматься. Чтобы никто не заподозрил, что я с пола обозреваю девушку под юбкой.

И в этот момент что-то словно щёлкнуло у меня в голове.

— …Так ты девушка в чёрных кружевах?

Все сомнения мгновенно исчезли.

Я невольно вспомнил глубоко врезавшуюся в память сцену. И девушку, которая нечаянно подарила мне эту радость, встретившись мне на крыше.

Выходит, она в моём классе, ха? Пора ещё раз убедиться, что это та самая девушка, известная теперь мне как Саки Кавасаки.

Кавасаки остановилась и равнодушно посмотрела на меня через плечо.

— …Ты идиот? — поинтересовалась она. Не став ни бить, ни пинать меня. Не покраснев от смущения и не налившись кровью от гнева, словно всё это ей было глубоко безразлично. Она была лишь чуть раздосадована.

Если Юкино Юкиноситу можно назвать ледяной, то Саки Кавасаки — просто холодной. Разница как между сухим льдом и льдом обычным. Юкиносита могла обжечь любого, кто прикоснётся к ней.

Кавасаки с отвращением на лице отбросила прядь волос и пошла на своё место. Отодвинула стул от стола и уселась, рассеянно глядя в окно, словно ей было донельзя скучно. Будто она смотрит вдаль, потому что в классе ей смотреть просто не на что.

Никто в мире не смог бы не заметить её ауру «не заговаривайте со мной». Но это ещё не самая сильная аура. К примеру, даже включи я ауру «поговорите со мной, пожалуйста», никто и не подумал бы со мной заговорить.

— Саки Кавасаки, а?..

— Хикигая, кончай с таким чувством бормотать имя девушки, которую обозрел под юбкой.

Хирацука положила мне руку на плечо. Эта рука почему-то была жутко холодной.

— У нас ещё будет об этом большой разговор. После уроков явишься ко мне в учительскую.

× × ×

Перетерпев недолгую часовую нотацию от Хирацуки, я не пошёл прямо домой, а заглянул в книжный магазин в торговом центре Маринепия.

Обозрел полки и прикупил одну из книжек. Расплатившись тысячеиеновой купюрой и болтавшейся в кошельке мелочью.

А затем двинулся в кафе, решив позаниматься там. Но похоже, эта мысль пришла в голову не только мне — всё кафе было забито самыми разными учениками. И когда я осознал, что всё-таки придётся двигать домой, я вдруг заметил знакомые лица.

Сайка Тоцука, одетый в спортивный костюм, рассматривал витрину с печеньем. (В нашей школе разрешается ходить как в обычной форме, так и в спортивном костюме). Эта сцена выглядела слаще свежих сливок, и меня потянуло туда как муравья на сахар. Эй, я совсем как Златовласка.

— Хорошо, теперь твоя очередь задавать вопрос, Юкинон, — заявило знакомое лицо номер два.

Юигахама с Юкиноситой не тратили впустую время, пока стоят в очереди, они были поглощены учёбой.

— Хорошо, вопрос по японскому. Закончите фразу «Когда становится трудно…»

— …Поезда до Чибы не ходят?

Поправка: это просто викторина по Чибе. Но Юигахама всё равно ошиблась. Правильный ответ «Поезда ходят медленно, но всё-таки ходят».

Юкиносита слегка помрачнела, словно и ожидала неверный ответ:

— Неправильно… Тогда следующий вопрос. По географии. Назовите две местные достопримечательности Чибы.

Тик-так, тик-так, бежали стрелки часов. Юигахама сглотнула:

— Гороховая паста… и варёный горох?

Она была убийственно серьёзна.

— Слушай, ты что, в самом деле думаешь, что мы тут, в Чибе, только и делаем, что горох растим? — поинтересовался я.

— Ой! — Юигахама подпрыгнула. — А, это всего лишь ты, Хикки. А я-то думаю, что это за странный тип в разговор лезет…

Блин. Ведь хотел же прийти попозже, а теперь торчу в этой дурацкой длинной очереди. И всё потому, что полез исправлять ошибку Юигахамы. Чёрт! Как меня любовь к Чибе подвела!

Тоцука повернулся ко мне и просиял улыбкой:

— Хачиман! Так тебя тоже позвали позаниматься с нами!

Он улыбался, но на кислой физиономии Юигахамы было буквально написано «Никто его не звал, он сам влез». Да хватит уже, ты же будишь во мне воспоминания о дне рождения одноклассника в младшей школе. Хоть я и принёс подарок и всё такое, встретили меня на редкость холодно. Я был готов разреветься.

— Никто Хикигаю не приглашал, — заявила Юкиносита. — Чего тебе надо?

— Констатируешь факт исключительно чтобы обидеть?

Блин, не будь у меня такой силы воли, ты бы получила на десерт, стерва.

На самом деле я бы, наверно, заорал что-нибудь и треснул бы её стулом. Чтобы она извинилась перед моим невероятно сильным эго.

— Ну, то есть, я хотела позвать тебя, Хикки, но как-то из головы вылетело… — пояснила Юигахама.

— Да не извольте беспокоиться.

Я к такому давно привык.

— Ты тоже пришёл сюда готовиться к экзаменам, Хикигая? — поинтересовалась Юкиносита.

— Ну да. И вы тоже?

— Разумеется. До экзаменов ведь всего две недели осталось, — заявила Юигахама.

— Боже, прежде чем к экзаменам готовиться, освежи знания о Чибе. Не пролетела бы с последним вопросом.

— Не думаю, что нам бы это что-то дало… это скорее вопрос по географии. Назовите две местные достопримечательности Чибы.

Юкиносита скучно повторила вопрос, словно проверяя меня.

— Правильный ответ: Чиба знаменита песнями и танцами.

— Я же сказала «местные достопримечательности». Уверена, народных песен Чибы никто не знает.

Юкиносита выглядела ошарашенной. Нет, я просто уверен, что она их знает. Не может же она не идти в ногу со временем. (Кстати, их поют на Бон одори [5], и часто исполняют так, что это смахивает на современную гимнастику. Аборигены Чибы и петь, и танцевать умеют. Можно даже под гимнастику подпевать, хотя петь там не о чем).

Тем временем, подходила уже и наша очередь. Юигахама расплылась в улыбке:

— Хикки, я за тебя заплачу.

— А? Я же сказал, не стоит беспокоиться… а потом ты оденешься как моя бабушка? Бабушка-бабушка, почему у тебя такие большие зубы?

— Я тебе не серый волк! Я просто старалась быть вежливой, хотя вовсе не собиралась за тебя платить!

Сама себе яму роет? Не вижу никаких причин, с чего ей меня угощать.

Смотревшая на нас Юкиносита недовольно вздохнула:

— Прекрати, ты ведёшь себя недостойно. Мне такое не нравится. Презираю двуличных людей.

В кои-то веки я был с ней согласен.

— Да. Я тоже таких типов ненавижу.

— А?! Т-тогда не буду так говорить! — взвилась Юигахама.

— Не, когда так шутят с теми, кто тебе близок, это нормально, — сказал я. — Сказала бы ты так тем, кто входят в твой узкий круг?

— Да, разумеется, — ответила Юкиносита. — Но вы не в моём узком кругу, так что я и не думала шутить.

— Я просто убита, что ты не видишь меня частью узкого круга!

Юигахама посмотрела на Юкиноситу полными слёз глазами.

Подошла моя очередь. Я заказал кофе с молоком и расторопный продавец тут же его налил.

— С вас триста девяносто иен.

Я сунул руку в карман и только тут вспомнил. Купленная книжка. Тысячеиеновая купюра и вся мелочь… Больше денег у меня нет. А кофе уже налит, отказываться поздно.

Пришлось исподтишка заговорить со стоящими позади девчонками:

— Прошу прощения… Я сегодня без денег, хе-хе. Не заплатите за меня?

— …Недостойно сожаления.

Юкиносите и мгновения не потребовалось, чтобы посмотреть на меня как на мусор.

— Ничего не попишешь, — вздохнула поражённая Юигахама.

…Ю-Юигахама! Ты моя богиня! Я поклоняюсь тебе!

— Я возьму себе этот кофе, а ты будешь пить воду. Договорились?

…Демоница. Лилит [6]! 

— Х-Хачиман, я за тебя заплачу! Не возражаешь? — по-доброму улыбнулся мне Тоцука.

Он настоящий ангел.

Я уже готов был обнять его, но холодный голос Юкиноситы словно вбил между нами клин:

— Если будешь его баловать, ничего хорошего это ему не принесёт.

— Будешь так говорить, когда хоть раз сделаешь для меня хоть что-то хорошее.

В итоге Тоцука всё-таки за меня заплатил. Я поблагодарил его и огляделся в поисках свободных мест. Это самое малое, что я мог сделать, пока остальные берут свои заказы.

Как раз с этот момент из-за одного из столиков поднялись сразу четверо. Я моментально скользнул туда, плюхнул поднос на стол и поспешно скинул сумку. И из-за этой спешки она улетела под соседний стул.

Сидящая там симпатичная школьница подала сумку мне. Я вежливо поклонился в ответ.

— О, да это же братик.

Симпатичная школьница оказалась моей сестрёнкой Комачи в форме средней школы. Она помахала мне, вспыхнув улыбкой.

На какое-то время я потерял дар речи, пока наконец не разродился вопросом:

— Что ты здесь делаешь?

— Тайши рассказывал мне о своих проблемах.

Комачи взглядом показала на противоположную сторону стола, где сидел парень, тоже в форме средней школы.

Тот быстро поклонился мне. Я бездумно смотрел на него. И почему он вместе с Комачи?..

— Это Тайши Кавасаки. Я вчера тебе о нём говорила. Тот мальчик, чья сестра пошла по кривой дорожке.

Да, вроде она о чём-то таком говорила. Почти всё прошло мимо ушей, потому что я тогда даты зубрил. Кстати, что там было в шестьсот девяносто четвёртом?..

— Так что он просто спрашивал меня, что делать, чтобы она снова стала такой, как прежде. Да, кстати. Ты тоже говорил, братик. Что я могу обращаться к тебе, если у меня будет какая-то проблема.

Может, я что-то такое и сболтнул. Что-нибудь вроде «положись на меня и не беспокойся». Да, я мог бы постараться ради сестрёнки, но честно говоря, мне совсем этого не хочется, когда речь идёт о её друзьях. Особенно о мальчике…

— Да, понятно. Но знаешь, мне кажется, что ему лучше будет безотлагательно поговорить с семьёй. Да и времени сейчас свободного нет, честно говоря.

Мне казалось, что если слепить несколько красивых слов, у меня получилось бы отвертеться. Тогда я мог бы отделаться от Комачи и смыться домой. Но пока я размышлял, этот самый Тайши уже заговорил, будто я был его семпаем или что-то вроде того.

— Ты, конечно, прав, но… В последнее время сестра приходит домой очень поздно. И совсем не слушает родителей. А когда я ей что-то говорю, она злится и заявляет, что это не моё дело…

Тайши повесил голову. Кажется, он над чем-то размышлял.

— …Так что только на тебя надежда и остаётся, братишка!

— Не смей звать меня братишкой!

— Что ты кричишь как упрямый папаша? — послышался холодный голос из-за спины.

Я обернулся и увидел, что Юкиносита с остальными уже подходят. Комачи мгновенно вычислила по той же форме, что это мои знакомые, и деловито улыбнулась.

— Привет! Я Комачи Хикигая. Спасибо, что заботитесь о моём братике. —  поприветствовала их она. Одна из характерных её черт — умение вписываться в ситуацию, зачастую просто феноменально.

Тайши же предпочёл не болтать лишнего. Он просто вежливо склонил голову и представился.

— Ты младшая сестра Хачимана? — вежливо спросил Тоцука. — Я Сайка Тоцука, учусь с ним в одном классе.

— О, как вежливо, как очаровательно. Просто милашка, да, братик?

— Он парень, — фыркнул я.

— Ха-ха! Смешная шутка! Ха-ха-ха, да что ты говоришь, дурачок?

— Это, ну… Я мальчик… — смущённо сказал Тоцука, покраснел и отвернулся.

…Матерь божья! Парень ли он в самом деле?

— Э-э… правда? — поинтересовалась Комачи, тыча меня локтем.

— Извини, полной уверенности у меня нет, но наверно мальчик. Хотя и милый, да.

— У-угу…

Не убеждённая до конца Комачи уставилась на Тоцуку, бормоча что-то вроде «какие длинные ресницы, какая замечательная кожа». Тот смущенно отвёл взгляд, явно чувствуя себя неуютно.

Мне хотелось смотреть и смотреть на него, но я встретился с ним взглядом и прочитал в его глазах «Спаси-и-и-и-ите…»

— Да хватит уже. — Я оторвал Комачи от Тоцуки. — Это Юигахама, а это Юкиносита.

Та наконец взглянула на девушек. Юигахама нервно хихикнула, встретившись с ней взглядом:

— Р-рада знакомству. Я Юи Юигахама, одноклассница Хикки.

— Ой, я тоже ра… — Комачи вдруг замерла, вперившись в Юигахаму. — А…

Под её взглядом Юигахама вся покрылась потом. Это что, кролик и удав? Пауза длилась секунды три, пока её не разорвал новый голос.

— …Вы уже закончили? — спокойно поинтересовалась выжидавшая всё это время Юкиносита.

Просто потрясающе, как одного звука её голоса оказалось достаточно, чтобы Комачи с Юигахамой забыли друг о друге и переключили всё внимание на неё. Хотя явно холодный голос был очень тих и спокоен. И всё же всё было слышно чисто и ясно. Это напоминало звук падающего на землю снега.

Пожалуй, правильнее будет сказать, что они не просто забыли друг о друге — они были восхищены Юкиноситой. Комачи широко распахнула глаза и застыла как вкопанная. Она была очарована Юкиноситой, как только увидела её.

— Рада знакомству. Я Юкино Юкиносита. Хикигая мой… кто же? Не мой одноклассник, не мой друг… Горестно признавать, но он мой знакомый, да?

— Почему такая неопределённость? И с чего вдруг ты стыдишься знакомства со мной?

— Понимаешь, я не уверена, что «знакомый» — это правильное слово. В конце концов, единственное, что я о тебе знаю, Хикигая, это твоё имя. А может, правильнее будет сказать, что больше ничего и знать не хочу. И всё же я буду звать тебя знакомым.

Какие жестокие слова. Но если подумать, определение «знакомый» тоже довольно расплывчато. Я даже не знаю, что такое друг, что уж говорить о знакомых. Можно ли с полным правом называть знакомым того, с кем встретился лишь однажды? Можно ли продолжать называть знакомым того, с кем виделся бессчётное множество раз? Можно ли называть кого-то знакомым вне зависимости от того, сколько ты о нём знаешь?

Ладно. Использовать столь неопределённый термин — не самая хорошая идея. Гораздо лучше опираться на конкретные факты.

— Вполне достаточно сказать что-то вроде «соученик».

— Пожалуй… тогда позвольте поправиться. Горестно признавать, но я его соученица Юкино Юкиносита.

— Ты опять стыдишься, что знаешь меня!

Знаешь что? Тогда и мне стыдно, что я знаю тебя.

— Но по другому тут и не скажешь.

— Ой, ум-м, всё нормально. Думаю, я прекрасно поняла, какие у вас с братиком отношения. — любезно сообщила Комачи слегка обеспокоенной Юкиносите. Я был благодарен сестрёнке за столь быстрое понимание, но всё же мне кажется, что сестринской любви ей остро недостаёт.

— …Прошу прощения, а мне что делать?

Я повернул голову.

— А? О-о…

Тайши был в замешательстве. Он открыл мне всю душу, но здесь он был всего лишь знакомым Комачи, и это делало всю ситуацию сложной и запутанной. Честно говоря, по сути он выступал в роли знакомого знакомого, и вряд ли мог следовать за странными поворотами разговора. Не говоря уже о том, что его окружали те, кто старше его. Он действительно оказался в тупике. Не в силах привлечь внимание, вмешиваясь в разговор, он попал в ситуацию, когда его начнут спрашивать, что с ним такое. «Чего молчишь» и тому подобное. Окажись я на его месте, мне хотелось бы сдохнуть. Единственное, что остаётся — кивать, иногда смеяться и смущённо улыбаться.

Если учесть всё это, сам факт, что он решился высказаться, демонстрирует его незаурядное умение общаться. Пожалуй, можно сказать, что у парня отличные перспективы. (Хотя это не значит, что я собираюсь позволить ему заботиться о Комачи).

— Прошу прощения, я Тайши Кавасаки. Моя сестра учится в старшей школе Соубу, в одиннадцатом… да, её зовут Саки Кавасаки. Сестра, как бы это сказать… Испортилась? Пошла по кривой дорожке?..

Кажется, это имя я уже недавно слышал, подумал я, размешивая молоко в кофе. И на меня обрушились воспоминания. Перед глазами словно сам собой всплыл контраст чёрного и белого.

…Точно! Девушка в чёрных кружевных трусиках!

— Ты имеешь в виду, что Саки Кавасаки в нашем классе?

— Саки Кавасаки… — пробормотала Юкиносита и слегка наклонила голову, показывая, как мало о ней знает.

Но Юигахама, узнав имя, хлопнула в ладоши, как и ожидалось:

— Кавасаки, да? Страшная такая, натуральная хулиганка.

— Вы не подруги? — поинтересовался я.

— Мы разговариваем, да, но по сути мы не друзья… — тактично объяснила Юигахама. — И слушай, не надо о таком девушек спрашивать. Это ставит их в неловкое положение.

Даже среди девушек есть свои группы, клики, союзы, объединения и всё прочее. А судя по словам Юигахамы, её группа вряд ли находится в очень уж хороших отношениях с Кавасаки.

— Никогда не видел, чтобы Кавасаки с кем-то корешилась, — заметил Тоцука. — Вечно сидит и смотрит в окно.

— …О, похоже, ей это нравится.

Я вспомнил Саки Кавасаки в классе. Одинокая девушка с серыми глазами, которая глядит на плывущие по небу облака. Если подумать, она вообще ни на что в классе не смотрит, лишь пялится куда-то вдаль.

— Так когда твоя сестра испортилась? — неожиданно спросила Юкиносита у Тайши.

— Д-да! — подпрыгнул тот.

Надо заметить, занервничал он не потому, что Юкиносита внушает страх, а потому, что с ним заговорила красавица старше него. Совершенно естественная реакция для пацана из средней школы. Наверно, будь я среднеклассником, вёл бы себя так же. Но став умудрённым жизнью старшеклассником, понимаешь, что она просто внушает страх.

— Это, ну… Наверно, когда она поступила в старшую школу. В средней школе она была очень прилежной ученицей. Хорошей она тогда была, часто готовила обед и всё такое. Да и на первом году старшей школы практически такой же оставалась… только недавно изменилась.

— То есть, когда пошла в одиннадцатый класс? — уточнил я. Тайши кивнул.

Юкиносита задумалась:

— Что могло поменяться, когда она перешла в одиннадцатый класс, как думаете?

— Самый простой ответ — поменялся класс. Всё случилось после того, как она перешла в класс «F».

— Иначе говоря, когда оказалась в одном классе с Хикигаей.

— Эй, эй, чего ты говоришь так, будто я всему виной? — вмешался я. — Я тебе что, вирус какой-то?

— Я ничего подобного не говорила. Твоя мания преследования слишком развилась, Хикроб.

— Ты же сама меня Хикробом назвала.

— Просто оговорилась.

Ну хватит уже, серьёзно. Очень печально вспоминать, как меня считали микробом. В начальной школе ребята слишком жестоки. «Это Хикроб!» «Поймал!» «А я в домике!» «Домик от Хикробов не защищает!» Насколько же сильны Хикробы?

Юигахама посмотрела на Тайши.

— Ты говоришь, что она поздно приходит, а когда именно? Я тоже не слишком рано домой заявляюсь. В старшей школе это дело обычное, ты в курсе?

— А, да, насчёт этого…

Тот нервно отвёл глаза.

Понимаю. Он смущается, потому что с ним разговаривает очень сексуальная девушка старше него. Естественная реакция для среднеклассника. Но став умудрённым жизнью старшеклассником, понимаешь, что она просто смахивает на шлюху.

— Но приходить домой около пяти утра всё-таки слишком поздно.

— Это уже не поздно вечером, а рано утром получается…

Ничего себе, вот почему она опаздывает. На сон у неё от силы пара часов остаётся.

— И твои родители ничего не говорят, когда она приходит в т-такое время? — озабоченно спросил Тоцука.

— Нет. Родители работают, оба. А ещё у нас младшие брат и сестра есть, так что они на неё не кричат. Плюс к тому в такое время они её и не видят почти… ну, когда столько детей, думаю, и без того проблем выше крыши, — уверенно отреагировал Тайши.

Хм. Среднеклассник вроде него ещё не осознаёт всего очарования Тоцуки. Но став умудрённым жизнью старшеклассником, понимаешь, что Тоцука чертовски мил.

— Каждый раз, как мы сталкиваемся, это заканчивается ссорой. Что бы я ни сказал, она упрямится и заявляет «это тебя не касается»…

Плечи Тайши поникли. Он был совсем сбит с толку.

— Семейные заморочки… — пробормотала Юкиносита. — В каждой семье что-то такое есть.

Она была такой грустной, какой я её до сих пор никогда не видел. Почти как Тайши, только что поведавший нам о своих проблемах. Ну, то есть она готова была расплакаться.

— Юкиносита…

Но едва я позвал её, набежали тучи, и опущенное лицо её оказалось в тени. Теперь я не мог чётко распознать его выражение. Но вздрогнувшие плечи сообщили, что она вздохнула.

— Ты что-то сказал? — ответила Юкиносита, поднимая голову. Теперь выражение её лица уже было обычным — холодным и пугающим.

Облака снова ушли — всё продолжалось лишь какую-то секунду. И что означал прозвучавший в этот краткий миг вздох, я и понятия не имел.

Случившееся с Юкиноситой заметил лишь я — Тайши и остальные разговаривали как обычно.

— И это ещё не всё… Ей звонят из какого-то странного места.

— Странного места?

Над головой Юигахамы словно всплыл вопросительный знак.

— М-м… Ангел-чего-то-там… Магазин какой-нибудь, наверно… менеджер с ней разговаривал.

— И что тут такого странного? — поинтересовался Тоцука.

Тайши треснул кулаком по столу:

— А ты подумай! Ангел?! Это чёрт знает что, а не магазин!

— Я ничего такого не ощущаю… — неуверенно сказала Юигахама. Но я-то ощущал.

Видите ли, сексуальная озабоченность среднеклассника — это дело такое. Попробуйте представить себе вывеску «Ангел» в районе красных фонарей Токио. Понимаете, что я имею в виду? Вероятность извращений подскакивает до пятидесяти процентов. И в этом плане слово «Супер» становится процентов на сорок эротичнее.

Сомнений нет, неприличное это место.

И этот пацан всё понял, как и следовало ожидать.

— Тайши, успокойся, — сказал я. — Я тебя понимаю.

В восторге от того, что его поняли, Тайши утёр скупую слезу и бросился на меня с объятиями:

— Б-братишка!

— Ха-ха-ха, зовёшь меня братишкой? Жить надоело?

Пока два парня сливались душами под взглядом бога по имени Эрос, девушки спокойно составляли план действий.

— Как бы то ни было, если она где-то работает, нам нужен хороший план, — сказала Юкиносита. — Даже если это не такое опасное место, как поверил этот идиот, сам факт того, что она вкалывает до рассвета — это нехорошо. Мы должны выяснить, куда она ходит, и остановить её.

— Да, но даже если мы её остановим, она может найти работу где-то ещё, понимаешь? — возразила Юигахама.

Комачи кивнула, соглашаясь. — Из огня да в в полынью.

— …вообще-то, в полымя, — поправила Юкиносита.

Ох уж эта сестрёнка. Умоляю, не позорь, пожалуйста, фамилию Хикигая. Смотри, даже Юкиносите за тебя стыдно.

— Иначе говоря, единственный выход — одновременно лечить симптомы и удалять корень проблемы, — подвела итог Юкиносита. Мне наконец-то удалось отодрать от себя Тайши.

— Эй, погоди. Ты хочешь сказать, что мы этим займёмся?

— Разумеется. Тайши Кавасаки – младший брат Саки Кавасаки, ученицы нашей школы. Не говоря уже о том, как он за неё беспокоится. Я считаю, что это дело вполне подходит клубу помощников.

— Да, но все клубы закрыты до экзаменов…

— Братик.

Кто-то постучал меня по спине. Я обернулся и увидел широко улыбающуюся Комачи.

Это была та самая улыбка, с которой она обычно у меня что-то просила. В своё время, когда она положила глаз на мой рождественский подарок, у неё было именно такое выражение. Зачем было просить у Санты карты «Love and Berry» [7]? Я никак не могу сопротивляться сестре, у которой в рукаве такой козырной туз, как симпатии родителей. Чёрт бы её побрал, заразу такую…

— Ладно… — неохотно пробормотал я.

Тайши поклонился с огромным энтузиазмом, словно машина на полных оборотах:

— С-спасибо! Извините что побеспокоил! Буду стараться изо всех сил!

× × ×

Программа реабилитации Саки Кавасаки стартовала на следующий день.

После уроков я направился в клуб, где уже поджидала Юкиносита.

— Приступим! — повелительно скомандовала она.

Мы с Юигахамой кивнули. Кстати, здесь почему-то был ещё и Тоцука.

— Тоцука, тебе совсем не обязательно заставлять себя приходить сюда.

Я имею в виду, что примириться с тиранией Юкиноситы очень непросто. Ясен пень, он был здесь только потому, что она наградила его убийственным взглядом.

Но Тоцука с улыбкой покачал головой:

— Нет, всё нормально. Я тоже в курсе насчёт того, что случилось. И мне интересно то, чем вы занимаетесь, Хачиман… И хочется быть вместе с вами, если не помешаю.

— П-понятно. Тогда… давай встречаться.

Это я машинально ляпнул под влиянием его обаяния. Понимаете, что ещё можно сказать, когда тебя хватают за рукав, смотрят на тебя снизу вверх и говорят, что хотят быть с тобой? Вот я и ответил как настоящий мужчина! …ох, Тоцука ведь парень. Чёрт.

Клубы до экзаменов закрылись, и школьный двор после уроков был пуст. Кроме нас в школе оставались лишь несколько учеников, у которых тут были дела. Вроде Кавасаки, которую очередной раз отчитывали за опоздание. (Кстати, в учительскую вызывают, только если опаздываешь больше пяти раз в месяц).

Хирацука, надо полагать, припёрла её к стене и вдумчиво с ней толковала, как у нас говорится.

— Я подумала и пришла к выводу, что Кавасаки должна сама справиться со своими проблемами, — заявила Юкиносита. — Если она сама разберётся, а не кто-то её заставит, риск рецидива стремится к нулю.

— В этом есть резон, — согласился я.

Действительно, когда кто-то начинает лезть в твои дела, это и правда раздражает. Например, когда кто-то близкий тебе пытается диктовать, что тебе делать, ты начинаешь обижаться. Ну вот представьте, что перед экзаменом мама говорит вам «Как насчёт оторвать задницу от дивана и позаниматься?». Самая естественная реакция — «Да ёлки-палки! Я как раз собирался! А теперь всё желание пропало!»

— Ладно, и что же конкретно мы предпримем?

— Слышал о терапии животными?

Терапия животными — это, попросту говоря, такой вид психотерапии, когда человек заботится о домашнем питомце, снимая тем самым стресс и проявляя свои позитивные черты. Юкиносита объяснила, а Юигахама захихикала. Зря. Неплохой метод на самом деле, мне кажется. Судя по тому, что сказал Тайши, Кавасаки — строгая, но добрая девушка. И это может пробудить её добрую сторону.

Но нарисовалась одна проблема.

— И где мы животное возьмём? — поинтересовался я.

— Насчёт этого… у кого-нибудь есть кошка? — ответила вопросом Юкиносита.

Тоцука расстроенно покачал головой. Смогу ли я удержаться? Он такой милашка. Просто супер!

— У меня собака есть, подойдёт?

Юигахама отогнула указательный палец и мизинец, а безымянный и средний сложила с большим. Вообще-то это лисица, а не собака [8]. 

— Кошки симпатичнее, — возразила Юкиносита.

— Честно говоря, не вижу разницы, — пробормотал я. — У тебя есть какие-нибудь научные обоснования?

— Ничего особенного. — Юкиносита ловко ушла от моего взгляда. — Но собаки всё равно не годятся.

— Это значит, что ты не любишь собак?

— Я никогда ничего подобного не говорила. Воздержись от поспешных выводов, — раздражённо парировала она.

Юигахама же как раз была специалистом по поспешным выводам:

— Не может быть, Юкинон. Ты ненавидишь собак? Как так?! Тебе не нравятся милые животные?!

— …Тебе так кажется, потому что ты любишь собак, Юигахама.

Голос Юкиноситы неожиданно увял.

У неё что, какая-то психологическая травма, связанная с собаками? Её в детстве покусали? Ну, если она их не любит, не стоит и предлагать. Просто порадуюсь, что узнал одно из её слабых мест.

— У нас есть кот, — сказал я. — Подойдёт?

— Да.

Я позвонил Комачи и услышал какую-то странную фоновую музыку. Что за дела? Чего её мобильник петь принялся?

— Да-а, Комачи слушает.

— Привет, Комачи. Ты сейчас дома?

— Угу. А что такое?

— Я насчёт кота. Не могла бы ты сейчас принести его к нам в школу?

— А? Зачем? Ка-кун тяжёлый, мне влом.

Ка-кун — это наш кот. Вообще-то, его зовут Камакура, но это слишком длинно. А назвали его так, потому что он круглый, как камакура [9]. 

— Ну, понимаешь, Юкиносита просила принести.

— Сейчас буду.

Короткие гудки.

(…А? Почему она вдруг передумала, стоило мне упомянуть Юкиноситу? А когда я её просил, не хотела).

Я удовлетворённо убрал телефон. Нашу школу в этом районе все знают, чай, не заблудится.

— Сказала, что сейчас придёт, — проинформировал я Юкиноситу. — Подождём снаружи?

За воротами школы мы ждали минут двадцать, пока наконец не появилась Комачи с корзиной в руке.

— Прости, что вызвала тебя сюда, — извинилась Юкиносита.

— Нет, нет, я только рада помочь, Юкино-сан.

Комачи улыбнулась, открывая корзину.

Изнутри на меня мрачно смотрел Камакура. На его морде буквально было написано «А? Ну чего пялишься, скотина?» Не самый симпатичный из котов.

— Ой какая прелесть!

Тоцука вытащил кота из корзины. Тот изогнулся, словно говоря «Эй, эй, успокойся! Погоди! Только не живот! Ай, гладь где хочешь!». Полностью попал под обаяние Тоцуки.

— И что мы с ним будем делать?

Я ухватил Камакуру за шкирку, принимая его из рук Тоцуки. (Кстати, так держать кота неправильно. Кота надо словно баюкать на руках).

— Сунем в картонную коробку и оставим перед Кавасаки, — объяснила Юкиносита. — Я уверена, он тронет её сердце, и она его подберёт.

— Она тебе не лидер местной банды [10]. 

Если она считает, что из «пошла по кривой дорожке» следует «любит кошек», то напрасно. Это какое-то ограниченное мышление.

Мы же даже не знаем Кавасаки как следует. Никто не гарантирует, что такой окольный путь сработает.

— Ладно, пойду поищу какую-нибудь коробку.

Я сунул кота стоящей рядом Юигахаме. Но та испуганно отшатнулась.

…Да бери же его уже. Я попробовал ещё раз, позвав теперь Юигахаму по имени. Но она снова шарахнулась в сторону.

— Какого чёрта…

— Ой. А, ну, ничего такого. — Она нервно потянулась к коту. Камакура посмотрел на неё и мяукнул. Юигахама вздрогнула и опустила руки.

— Не может быть… Ты боишься кошек?

— А-а?! Нет, конечно нет! Я на самом деле люблю их! Я-я имею в виду, котят маленьких. Мяу-мяу.

Её голос дрожал. Хотя никаких абсолютно причин пугаться не было.

— Комачи, тогда ты держи.

Я сунул Камакуру Комачи. И тот вдруг замурлыкал, словно пришёл в хорошее настроение. Вот дерьмо, меня даже кошки не любят.

— Ладно, я пошёл.

Какие-нибудь коробки должны быть в канцелярии, прикинул я. Есть коробки, которые коты ненавидят, а есть которые обожают. Но нашему коту практически любая пойдёт. Да, и он почему-то любит пластик. И частенько жуёт пластиковые обёртки моих книг. Интересно, они в самом деле такие аппетитные?

Кстати, а нет ли тут какого пластикового пакета? Пока я шастал вокруг, ища, чем порадовать кота, Юигахама быстро догнала меня.

— Ум-м, знаешь… Я правда не ненавижу кошек.

— А? Да, честно говоря, мне без разницы. Юкиносита, к примеру, собак ненавидит. А я не люблю жуков.

И людей тоже, если уж на то пошло.

— Нет, я имею в виду, что в самом деле не ненавижу кошек. Они милые.

— Вот как? Значит, у тебя аллергия или что-то вроде того?

— Нет… Понимаешь, моя кошка сбежала. Вот почему они меня так расстраивают.

Юигахама говорила тихо и спокойно, полная противоположность её обычному бодрому щебетанию. А в глазах стояла тоска. Она замедлила шаг, и я, естественно, тоже притормозил.

— Я привыкла жить в многоквартирном доме, знаешь ли. Было очень популярно прятать кошек и растить их у себя дома.

— Впервые слышу…

— Вот как это для ребёнка, который живёт в таком доме? Держать животных в квартире запрещено, ты в курсе? Вот я и подобрала бродячую кошку, ничего не сказав родителям. Но однажды она сбежала… — Юигахама  умолкла.

И потому она не ладит с кошками.

Юигахама засмеялась своим обычным глуповатым смехом. Я прикинул, как бы сам реагировал на такое в детстве. Наверно, она думала, что это очень милая кошечка, что они отлично ладят, и была в полной растерянности, когда та убежала. Пожалуй, это ощущается как предательство.

Но девушка, какой она стала ныне, знает, почему это случилось. Я слышал, что коты уходят из дома, когда готовятся умереть. Как теперь выросшая Юигахама смотрит на те переживания из-за разлуки? Наверно, сильно раскаивается.

Конечно, всё это всего лишь мои гипотезы. Правда может оказаться совершенно другой. Но всё равно, я чувствую, что и печаль Юигахамы, и её доброта — они настоящие.

В тишине, ни говоря ни слова друг другу, мы тащили вдвоём картонную коробку. Это даже было совсем не тяжело.

× × ×

Когда мы сунули Камакуру в коробку, он потянулся к передней стенке лапой. Ковырнул раза три и довольно замурлыкал, словно говоря «Хех… сойдёт».

Теперь осталось лишь ждать появления Саки Кавасаки. Проблема лишь в том, что мы и понятия не имели, когда это произойдёт. Продолжительность нотаций Хирацуки непредсказуема.

— Распределим обязанности, — начала распоряжаться Юкиносита.

Тоцука отправился следить за учительской, Юигахама двинулась к велосипедной парковке, Комачи послали на патрулирование. Мне было велено таскать коробку и бегать вокруг.

Если подумать, остальные заняты, но мне-то, пока не покажется Кавасаки, делать нечего. Так что я, тренируя свою невероятную силу воли, отправится покупать любимый Sportop к ближайшему автомату. Сунул в коробочку соломинку, сделал пару глотков и вернулся на свой пост.

— Мяу, — услышал я знакомое мяуканье Камакуры.

— Мяу, — прозвучало незнакомое девчоночье мяуканье.

Я рефлекторно огляделся, но никаких девчонок, кроме Юкиноситы, в пределах видимости не было. Так что я решил спросить её:

— …Чем занимаешься?

— Это ты о чём? — невинно ответила Юкиносита.

— Да ни о чём, просто ты же сейчас с котом разговаривала.

— Куда важнее то, что я дала тебе чёткие инструкции быть наготове. Но похоже, даже такая простая вещь тебе не по силам. Я учитывала твою некомпетентность, но, честно говоря, ты превзошёл все мои ожидания. Интересно, какие же слова надо подобрать, чтобы сумел понять тот, кто глупее даже первоклассника.

Голос Юкиноситы был раза в полтора холоднее и безжалостнее обычного. Её глаза недвусмысленно предупреждали, что вякни я хоть слово поперёк, я покойник.

— П-понял. Ухожу, ухожу, ухожу…

Едва я прислонился к забору, где должен был ждать команды, как зазвонил мобильник. Высветился незнакомый номер. Исходя из ситуации, связаться со мной могли или Юигахама, или Комачи, или Тоцука, в крайнем случае Юкиносита. Но номера Юигахамы и Комачи в телефоне были, а Юкиносита никак не могла звонить после того, что только что произошло.

…Получается, это Тоцука?!

— А-алло?

— А, братишка? Я спросил твой номер у Хикигаи.

— Я тебе не братишка и даже не шурин.

Я нажал сброс, но мобильник тут же снова зазвонил.

— Что ты трубку бросаешь?

— Чего тебе?

— Я тут просто услышал про кота. Понимаешь, у сестры на кошек аллергия.

Наш план полетел ко всем чертям.

— А раньше сказать не мог?

— Извини, только сейчас об этом услышал.

— Чёрт. Понял я, понял. Спасибо, что предупредил. Пока.

Я раздражённо захлопнул телефон и двинулся к Юкиносите. Та сидела перед Камакурой и чесала ему шею. Камакура свернулся в клубок.

Юкиносита отпустила кота и глянула на меня с выражением «Ну чего тебе ещё?». Блин, хватит уже так смотреть. Сразу вспоминается то, что было до того.

— Тайши звонил. Говорит, у Кавасаки аллергия на кошек. Так что она к коту и не притронется, даже если мы его здесь оставим.

— …Хм. Это проблема.

Она грустно погладила Камакуру по голове, прощаясь. Мяу.

Я сообщил Юигахаме, Комачи и Тоцуке, что операция отменяется, и те вернулись.

— Братик, тебе Кавасаки звонил? — поинтересовалась Комачи.

— Э-э, да. И не давай наши номера посторонним, мало ли что может случиться. Будь осторожнее, когда дело касается персональных данных.

— Да кому нужны твои персональные данные, — подколола меня Юкиносита. Но лишь наполовину в шутку.

— Это не ради меня, а ради Комачи. Ты поняла? Не раздавай свой номер направо и налево, хорошо? Особенно мальчикам.

— Не может быть, ты обо мне заботишься? — засмеялась Комачи.

Ну да, она из тех, кого мелочи не волнуют. Что не мешает ей наголову превосходить меня в подобных делах.

(Точнее говоря, это я от неё отстаю).

В итоге терапия животными провалилась и требовался новый план действий. Своих вариантов у меня не было, и я бросил взгляд на Юкиноситу. Та в ответ посмотрела на нас с Комачи и слегка вздохнула.

— …Вы так хорошо ладите, прямо как родные. — Она поколебалась. — Я немного ревную.

— А? Так обычно говорят те, кто единственный ребёнок в семье. Не такое уж это большое дело.

— Нет, я… — Юкиносита запнулась — редкость для неё. Обычно она выкладывала всё, что у неё на уме, даже если это могло кого-то ранить. — Нет, ничего.

Она что-то не то съела? Печеньки Юигахамы, что ли?

— Что дальше будем делать? Надо что-то придумать.

— Это, ну… — робко поднял руку Тоцука. И посмотрел на Юкиноситу с Юигахамой с непонятным выражением, словно хотел как-то помочь, но не знал как.

Ну давай же, выкладывай, подумал я. Даже если никто его не примет, я приму! К примеру, я бы принял даже неприемлемую любовь!

— Выкладывай, — сказала Юкиносита. — Я не возражаю, если ты скажешь, что думаешь. Это может нам помочь.

— Ну тогда… Может, нам рассказать об этом госпоже Хирацуке? Возможно, Кавасаки слишком близка со своими родителями, чтобы рассказать им о своих проблемах. Но может, она поделится своей бедой с другим взрослым?

О, замечательная идея. Конечно. Может, она потому и не может поговорить с родителями, что они её родители. К примеру, у меня не было бы ни малейшего желания разговаривать с родителями о порнушке или романтических увлечениях. И о том, как прихожу в школу и вижу рисунки на своём столе, я говорить бы не стал, и о мусоре в моём шкафчике для обуви, и о том, как получал любовные письма и радовался, а потом оказывалось, что это всего лишь шутка одноклассников.

Вот почему нужна третья сторона. Надёжный человек с большим жизненным опытом, который сможет взяться за дело и помочь. Но…

— Госпоже Хирацуке, говоришь…

Вот это тревожный момент. Можно ли относить эту жалкую личность к взрослым? Единственное, что у неё взрослое, это грудь.

— По сравнению с другими учителями она плотнее всего работает со своими учениками, — заявила Юкиносита. — Лучшей кандидатуры для этого дела и не подберёшь.

— Да, пожалуй.

Хирацука и впрямь постоянно работает с учениками. Направляет их в клуб помощников, да и вообще каждый день с ними общается. К тому же весьма наблюдательна, так что, наверно, сможет справиться с тем, чего мы от неё хотим.

— Тогда я попробую связаться с ней.

Я написал письмо, в котором кратко описал ситуацию с Кавасаки. Номер Хирацуки, который я считал абсолютно бесполезным для себя, вдруг взял и пригодился.

— Я добавил, что подробнее объясним здесь. Так что подождём.

После отправки письма мы ждали минут пять, пока не застучали каблуки, сообщая о её приближении.

— Хикигая, в целом ситуацию я поняла, — серьёзно сказала она. — Хотелось бы выслушать детали. — И сунула сигарету, которую курила, в карманную пепельницу.

Я рассказал всё, что мы знали. И даже то, что только предполагали. Хирацука всё внимательно выслушала и коротко вздохнула.

— Тот факт, что ученица нашей школы подрабатывает по ночам — дело серьёзное. Нам надо побыстрее со всем этим разобраться, пока дело не зашло слишком далеко. Сейчас этим и займусь. — Она фыркнула совсем не по-учительски. — Ну что вы смотрите? Я отпустила Кавасаки как раз перед тем, как прийти сюда. Через пару минут появится.

…Что это у меня за непонятное беспокойство возникло? От её манер так и тянет злорадством.

— Э-э, вы в курсе, что физическое насилие запрещено?

— Конечно… ты же понимаешь, что подобные методы я применяю только к тебе?

— Нет, это совершенно не романтично.

Тем временем, лениво перебирая ногами, у ворот появилась Саки Кавасаки. И смачно зевнула, совершенно ни на что вокруг не обращая внимания. На плече у неё вяло покачивалась школьная сумка.

— Кавасаки, задержись, — властно сказала ей в спину Хирацука. От такого голоса дрогнула земля.

Кавасаки остановилась, развернулась, чуть склонилась плавным движением и прищурилась.

Хирацука тоже была высокой, но до Кавасаки не дотягивала. Её длинные ноги в башмаках откидывали мелкие камешки.

— …Вы чего-то хотели? — агрессивно ответила Кавасаки хрипловатым голосом, всем видом показывая, что её это совершенно не интересует. Так резко, что даже пугало. Не как пугают хулиганы — «я из тебя всё дерьмо выбью!», а как старуха в задрипанном баре. Которая сидит с края стойки с виски и сигаретой.

С другой стороны, всё тело Хирацуки тоже буквально излучало похожую пугающую ауру. Как усталый старик, который с бутылкой пива и пятой порцией собы сидит в привокзальной китайской забегаловке в захудалом районе, смотрит бейсбол и орёт «Неудачник! Дерьмо ты, а не питчер!». Это что, битва титанов?

— Кавасаки, я слышала, что ты в последнее время поздно приходишь домой, аж поутру. Чем и где ты занимаешься?

— Кто вам это рассказал?

— Информация о клиенте строго конфиденциальна. Отвечай.

Хирацука говорила тоном, не допускающим возражений.

Кавасаки вяло вздохнула. Казалось, она смеётся над учительницей.

— А какая вам разница? Я никому проблем не доставляю.

— Но можешь в будущем. Ты не всегда будешь школьницей. Неужели не понимаешь, что люди за тебя беспокоятся? И твои родители, и я, — настаивала Хирацука.

Но Кавасаки лишь посмотрела на неё со скучающим выражением.

Теряя терпение, Хирацука взяла Кавасаки за руку.

— Ты никогда не думала, что чувствуют твои родители? — на полном серьёзе заявила она, вцепившись так, словно не собиралась никогда отпускать.

Наверно, это прикосновение было мягким и тёплым. Растопят ли столь пылкие чувства сердце Кавасаки?

— Учитель… — прошептала Кавасаки, прикасаясь к её руке.

И…

— Я знаю чувства своих родителей. А вот вам-то откуда о родительских чувствах знать, если вы никогда не были родителем? Сначала выйдите замуж, заведите своих детей, а потом уже и говорите такое.

— У-урк!

Кавасаки развернула ситуацию на сто восемьдесят градусов. Хирацука качнулась как боксёр, пропустивший убийственный удар. Она явно получила тяжкие повреждения и так и не смогла донести свои чувства.

— Госпожа Хирацука, сначала о своём будущем позаботьтесь, а потом уже о моём думайте. Замуж выйдите, что ли.

Тело Хирацуки потряс новый удар. Колени задрожали. До ног уже дошло, хех… Поражены оказались плечи, бёдра и всё остальное, включая речевой аппарат. Она захрипела, но так и не смогла ничего сказать. Из глаз потекли слёзы.

Безжалостная Кавасаки, не обращая на это никакого внимания, исчезла в направлении велосипедной парковки. Мы молча смотрели, не зная, что сказать. Юигахама и Комачи упёрлись взглядом в землю. Тоцука пробормотал про себя: «Бедная учительница…»

Юкиносита пригнулась. Словно изо всех сил стараясь стать незаметной.

Почему? Почему дело дошло до того, что я должен что-то сделать, думал я. Я просто чувствовал, что должен что-то сказать. Может… мне её жалко?

— Э, ну… учитель? — пробормотал я, подыскивая какие-то слова утешения.

Хирацука повернулась заторможенно, словно зомби. Шмыгнула носом. Сказала  тонким дрожащим голосом «Я домой…», утирая слёзы пальцами.

И, не дожидаясь моего ответа, пошатываясь, направилась к автомобильной стоянке.

Ты старалась изо всех сил. Пока я смотрел вслед её спотыкающейся одинокой фигуре, жаркое солнце высушило слёзы на моих глазах.

Женитесь кто-нибудь на ней, пожалуйста.

× × ×

Через час после того, как Хирацука растворилась в лучах заката, когда на небе загорелась первая звезда, мы были на станции Чиба.

Комачи понесла Камакуру домой. Рано ещё ей, среднекласснице, соваться в центральный деловой район Чибы. Ей больше подходит перекусить с подругами в четырнадцатом ресторанном дворике Йокадо. [11] А если серьёзно, на что среднекласснице там смотреть? Ненавижу Йокадо с тех пор, как мама брала меня с собой по магазинам. Матерям лучше куда-нибудь вроде Парка Матерей подаваться [12]. 

А стрелки часов тем временем приближались к половине восьмого вечера. Наступало время, когда город погружается в вечернюю суету.

— Похоже, здесь в центральном районе только два заведения, у которых в названии есть «Ангел» и которые работают заполночь, — сказал я.

— И это одно из них?

Юкиносита подозрительно посмотрела на сияющую неоновыми огнями вывеску, гласящую «Кафе горничных Ангел». Рядом с вывеской красовалась картинка с девушкой с кошачьими ушками, манящей к себе — «Добро пожаловать домой, гав».

На лице Юкиноситы большими буквами было написано: «Да что это вообще такое, чёрт побери?».

Я, собственно, чувствовал то же самое. Что это вообще такое? Добро пожаловать домой, гав, мяу? Они думают, что они тут кошки и собаки? И даже от названия «Ангел» разит глупостью. Не могут ангелы иметь ничего общего с подобным местом.

— Значит, в Чибе есть кафе горничных…

Юигахама недоверчиво посматривала на здание.

— Какая ты наивная, Юигахама. Нет ничего, чего не было бы в Чибе. Недопонимание тенденций и фиксация на них — это Чиба. Не самый лучший взгляд на жизнь. Такова она, Чиба.

Это так. Можно сказать, что Чиба — на редкость неудачливая префектура. Международный аэропорт Нарита, Токийская выставка игр, «Немецкая деревня», «Чибийская Сибуя» — все эти странные новшества не что иное, как результат фиксации Чибы на модных тенденциях, обычно под влиянием Токио. Приспосабливаться и добавлять — для Чибы это всё. Если вспомнить о «Сотне холмов», эксклюзивном жилом районе Чибы, можно сказать, что из-за этого Чиба уже играет вторую скрипку в остальном мире.

И здесь, в центре линии Кейсей-Чиба, собралась без разбору вся анимация, формируя сердце определённой чибийской субкультуры. Чиба рифмуется с Акиба, в конце концов. Чего ж удивляться, что здесь есть и кафе горничных.

— Я не слишком разбираюсь в таких вещах, но… что такое кафе горничных?

Тоцука снова и снова изучал вывеску, но никак не мог понять её смысла. Подозреваю, что он не понял бы, даже будь там написано «Хотите провести время с донельзя милыми горничными?». «Что такое провести время с горничными?», спросил бы он, «Это что, горничной поработать?».

— Ну, я никогда в таких не был, так что не берусь сказать… — признал я. — И потому пригласил специалиста по подобным вещам.

— Охо. Ты звал меня, Хачиман.

Как по заказу из-за турникета в центре появился Заимокуза. В пальто, несмотря на начало лета, со стекающими по лбу каплями пота и высокопарным смехом. Весь воротник его пальто был покрыт кристалликами соли. Будь мы сейчас в древнем Китае, за незаконную добычу соли ему снесли бы голову.

— Ого… — слегка скривилась Юигахама.

Но осуждать за это её не стоит. Потому что я скривился ещё сильнее.

— Что ты так смотришь, если сам позвал меня?

— Да вот, пришлось, понимаешь, но ты же такая заноза в заднице.

— Я понимаю, — заявил Заимокуза с дьявольским смехом. И от этого его голос стал ещё визгливее. Чтоб ты провалился. — Воистину, нелегко проявить подлинную силу, сражаясь с обречённым врагом. Ты должен снова и снова пестовать свою ненависть!

— Да, да. Вот потому-то ты и заноза в заднице.

Я действительно не хотел звать его, но из моих знакомых в таких вещах разбирались лишь двое — Заимокуза и Хирацука. Но Хирацука гораздо лучше разбиралась в сёнен-манге, чем в подобном, так что выбора не оставалось.

Все детали я уже описал Заимокузе в письме. И когда Саки Кавасаки возвращается домой, и что мы думаем, что она работает в заведении под названием «Ангел», и что она за личность. Ответил он коротко — «Кафе горничных Ангел».

— Заимокуза, ты уверен, что это то самое место?

— О, никаких сомнений.

Заимокуза потыкал в свой смартфон, демонстрируя незаурядное гугль-фу, и показал его театральным жестом. Смартфоны — штука удобная, но если пользоваться им по каждому пустяку, пальцы устают. Компания «Ubiquitous Computing Technology» даже разработала специальные подушечки для пальцев для тех, кто злоупотребляет своим смартфоном.

— Как видишь, здесь есть только два подходящих кандидата. И в случае Кавасаки мы можем определённо указать на это место. Мой дух слышит это [13]. 

Он был просто переполнен уверенностью.

Я сглотнул:

— Откуда ты знаешь?

Он что, невероятно проницателен? Заимокуза расплылся в улыбке до ушей.

А, у него же нет уверенности в себе, подумал я. Только убеждённость.

— Умолкни и следуй за мной… И горничные обиходят тебя, — заявил он, запахивая завернувшееся на ветру пальто.

Этот парень…

Раз он так говорит, надо идти за ним. Туда, в землю обетованную, переполненную молоком и мёдом, в королевство счастливого гарема [14]! 

Чувствуя, как колотится сердце от предвкушения, что эти горничные будут делать со мной, я шагнул вперёд. Маленький шажок для всего человечества, огромный шаг для меня.

Кто-то дёрнул меня за куртку. Я обернулся и увидел, что на меня мрачно смотрит Юигахама.

Она молчала.

— …Что такое?

— Да ничего такого. Хотя я не думаю, что тебе надо ходить в подобные заведения, Хикки. — Она терзала пальцами мой рукав с непонятно мрачным выражением лица. — Плохое предчувствие.

Хватит меня дёргать. Куртку порвёшь.

— …Я даже не понял, что ты сказала. Говори как положено, подлежащее-сказуемое.

— Я имею в виду, разве это не место для парней? Что там делать нам, девушкам?

Хм. Да, если подумать, ходят ли девушки в кафе горничных? Я вопросительно посмотрел на приглашённого специалиста, Заимокузу. Тот скрестил руки с видом «положитесь на меня» и визгливым голосом заявил:

— Не бойтесь, мадмуазель!

— Мад… кто?

На самом деле я понял, что он сказал, только сознаваться в этом не хотел.

— Я предполагал что-то подобное, так что принёс маскировку для инфильтрации в это заведение.

Заимокуза выхватил из-за спины наряд горничной. И пластиковый пакет уборщика, набитый соответствующими предметами. Серьёзно, там даже металлическая палка и сковорода были.

— Хо-хо-хо. Сэр Тоцука, не изволите ли примерить?..

— А? Почему я…

Тоцука отступил на шаг, потом ещё на один перед неумолимо надвигающимся Заимокузой.

Откуда эта реакция из ужастика? В другой день я бы просто врезал Заимокузе в брюхо и спас бы Тоцуку как герой, но сегодня это было единственное, что я не мог себе позволить.

Я-я хочу посмотреть на него в костюме горничной…

Наконец Заимокуза припёр Тоцуку к стене. Падающий сзади свет превращал его в натурального монстра.

— А теперь, сэр Тоцука… Ты мой, моя прелесть!

Перед лицом надвигающегося на него чудовища, размахивающего костюмом горничной, Тоцука со слезами на глазах отчаянно замотал головой:

— Нет, нет… Пожалуйста…

Но даже понимая тщетность сопротивления, он отказывался принять реальность. На углах плотно зажмуренных глаз проступили крупные слёзы.

И тогда…

— Ладно, ладно, ла-а-а-а-адно! Я примерю! Он такой нарядный!

Юигахама выхватила костюм из руки Заимокузы.

— …Чёрт, — махнул рукой Заимокуза.

Она ответила ему таким же раздражённым жестом и посмотрела на него с видом «достал уже, жалкий девственник!».

— Эй, что за отношение? Ты меня бесишь.

В другой день Заимокуза демонстративно откашлялся бы и пустился бы в бегство, но сегодня сила нарядов горничных вернула ему самоуверенность.

— Хм, этого недостаточно, чтобы стать настоящей горничной. Вы считаете, что надел костюм, и всё готово. Но в вас нет духа.

— Какого чёрта? Понятия не имею, о чём ты…

Юигахама посмотрела на меня, ища поддержки. Но это была та ситуация, в которую лезть мне не с руки.

Видите ли, я прекрасно понимал, о чём говорит Заимокуза.

— Нет, я понял. Как бы это сказать… Даже если ты наденешь платье горничной, ты всё равно будешь выглядеть совершенно неуместно. Попробуй так одеться на танец на школьном фестивале, и ты только разозлишь окружающих.

Такие вещи делаются лишь для отаку, горничных и тех, кто крутится вокруг них. Интересно, что такого уж в нарядах горничных, чтобы поклоняться им и отдаваться без остатка? Приятно издалека посмотреть?

— Ты можешь надеть костюм, но твоё сердце он не затронет! Возвращайся, когда прочитаешь «Ширли» [15]! Типы вроде тебя лишь портят Комикет [16] и нервно курят в сторонке!

Юигахама отступила под яростным напором Заимокузы. Застонала вслух и нервно огляделась в поисках союзников. И спряталась за надёжную спину Юкиноситы.

Та, став щитом Юигахамы, лишь коротко вздохнула и ткнула пальцем в объявление у входа:

— Похоже, они и девушкам рады.

Я присмотрелся поближе. «Девушки приглашаются тоже! Нарядитесь горничной!»

Матерь божья, вывеска не врёт. Это и правда время горничных.

× × ×

Мы впятером зашли в кафе. Услышали стандартное: «Добро пожаловать, господин! Чувствуйте себя как дома!» и были препровождены к столику. Юигахама с Юкиноситой направились получать опыт работы горничной, так что мы с Тоцукой и Заимокузой остались втроём.

— Садитесь, пожалуйста, господин, — сказала девушка в очках в красной оправе и с кошачьими ушками и вручила нам меню.

В нём рукописным шрифтом перечислялись самые разные блюда типа «Ому-ому-омулет с рисом», «Белый карри ☆» и «Печение Кюрурун». А ниже шли всякие дополнения вроде «Моэ-моэ-камень-ножницы-бумага в варианте линии Токио-Чиба». Стоп, они что, берут деньги за «камень-ножницы-бумага»? Экономика мыльного пузыря в чистом виде.

 Я решил оставить выбор одного из этих невразумительных вариантов на взгромоздившегося на свой стул Заимокузу и повернулся к нему. Тот, заметно побледнев, оглядывался вокруг и судорожно осушал свой стакан с водой. Так и не сказав ни единого слова.

— Эй, в чём дело?

— Хмф… Снаружи я был так уверен в себе, но сейчас боюсь, что не смогу нормально общаться с горничными.

— …Что так?

Рука Заимокузы со стаканом даже не дрожала, а натурально тряслась, и я решил оставить его в покое. И поговорить с ещё одним молчащим персонажем.

— Тоцука, ты в кафе горничных, знаешь ли.

Никакой реакции.

— Т-Тоцука?

Он опять меня проигнорировал. В иное время он бы сразу заговорил со мной и улыбнулся, сияя словно солнце. Но сейчас и кивка меня не удостоил.

— Слушай, ты что, злишься?

Я готов был уже воткнуть вилку себе в шею, если он и на сей раз не обратит на меня внимания.

Но Тоцука наконец подал голос:

— Ты меня не выручил, — сказал он, выдержав паузу.

— А? Это, ну, понимаешь, это…

— …Ты хотел, чтобы я натянул тот вычурный наряд, хотя я мальчик.

Тоцука посмотрел на меня, надувшись.

(…Он такой милый, когда злится).

Вот чёрт. Он мальчик. И мне к тому же не нравится, когда он злится на меня и говорит то, что могла бы сказать девушка. Пожалуй, надо придерживать себя за хлястик и больше не издеваться над ним.

— Это, ну, понимаешь, это шутка мужская такая. Вроде как бабники друг над другом подшучивают.

— …Правда?

— Правда. Клянусь честью мужчины.

Мне надо было дать ему мужественный толчок. Мужским разговором с упором на «мужчина».

— Т-тогда я прощу тебя, — сказал Тоцука наконец, покраснев.

— Прости. И в качестве извинения я закажу тебе капучино. Все итальянцы его пьют.

— Спасибо!

Мне удалось поднять ему настроение, твёрдо стоя на своём и апеллируя к его мужественности. А его лучезарная улыбка и моё настроение подняло до предела. И я тронул звонок на столе.

— Простите за ожидание, господин.

— О, спасибо, я возьму два капучино.

— Мы можем нарисовать вам кошечку на пенке. Хотите, господин?

— Э-э, нет, спасибо.

Горничная спокойно улыбнулась, не выказывая ни малейших признаков недовольства отказом:

— Я поняла. Одну секундочку.

Это как в кабаке услышать «Конечно, приятель!». Чего и следовало ожидать от профи. Всегда проворные и энергичные.

Кафе горничных столь популярны не из-за шаблонных словечек типа «моэ-моэ» или «господин», а из-за фансервисного духа «давайте сделаем всё, чтобы хорошо повеселиться». Игра с тобой в «камень-ножницы-бумага» или рисунки на рисовом омлете — это проявление их радушия.

Тем не менее, была среди них горничная, которая совершенно не вписывалась в эту ролевую игру. Дрожащие руки с подносом, пролитые чашки, нетвёрдый шаг. Такими темпами она скоро завалится на пол, сверкнув мне трусиками. Это я про Юигахаму, вообще говоря.

— П-простите за ожидание, — донельзя смущённо сказала она, ставя чашку на стол и покраснев до ушей. И добавила после долгой паузы, — г-господин.

Юигахама была одета в сравнительно простой, стандартный наряд горничной. Чёрно-белые оборки и короткая блузка, действительно подчёркивающая её бюст.

На какое-то время наступила тишина.

— М-мне идёт?

Она поставила поднос на стол и нарочито неторопливо крутанулась вокруг себя. Декоративные ленты и оборки затрепетали.

— Ого, ты такая красивая, Юигахама, — похвалил Тоцука. — Да, Хачиман?

— А? Ну да. Наверно, — уклончиво ответил я. Но даже этого оказалось достаточно, чтобы Юигахама разулыбалась, словно я её похвалил:

— Понятно… приятно слышать… хе-хе-хе, спасибо.

Честно говоря, я был удивлён.

Она была неуклюжа как всегда. Но когда я видел, что она ведёт себя как официантка, с почему-то застенчивым выражением лица, это производило совершенно другое впечатление.

— Но знаешь, эта короткая юбка и чулки до колен… Как же трудно было тем, кто когда-то носил такое. Попробуй в этом убраться, и всё пыль на себя соберёшь.

Беру все свои слова назад. Это всего лишь Юи Юигахама.

— Ты была бы милой, если бы рот не открывала, — заметил я.

— Что? На что это ты намекаешь?!

Она врезала мне подносом. Подняла руку на господина, хех…

— Чем это вы тут развлекаетесь?.. — прозвучал холодный голос сзади, заставивший меня обернуться.

Позади меня стояла горничная из эпохи Британской империи.

Длинная юбка мшистого тёмно-зелёного цвета, длинные рукава, чёрная лента, завязанная аккуратным узлом. Мрачный вид девушки вкупе с простой одеждой буквально излучал величие.

— Ого, Юкинон, ты просто потрясающая! Тебе идёт до невозможности. Ты такая красивая…

Юигахама восхищённо вздохнула.

И правда, этот наряд очень шёл Юкиносите.

— Да, но ты больше похожа на Роттенмейер, чем на горничную… — Мне казалось, что это предельно понятная отсылка, но Юкиносита с Юигахамой лишь озадаченно посмотрели на меня. — Я имею в виду, что тебе идёт…

— Понятно, но думаю, это не имеет значения, — безразлично ответила Юкиносита.

Кстати, Роттенмейер — это пожилая экономка из «Хайди — девочка Альп». Наверно, её и горничной назвать можно. А ещё она выглядит как обитатель дома с привидениями.

— Похоже, Кавасаки здесь не появляется, — заметила Юкиносита.

— Выполнила задание, а?..

— Разумеется. Для того это и надела.

Юкиносита оказалась единственной, кто всерьёз отнёсся к операции по проникновению. Это было рождение горничной-детектива. И почему я думал только о настроении Тоцуки?..

— А может, у неё просто сегодня выходной? — спросила Юигахама.

Юкиносита покачала головой:

— Её вообще нет в рабочем графике. Учитывая, что звонили ей домой, мы можем исключить вариант, что она устроилась работать под чужим именем.

Если она зашла так далеко, она не обычная горничная. Она горничная-ниндзя.

— Получается, нам скормили липовую информацию.

Я покосился на сидящего рядом Заимокузу.

Тот покачал головой и застонал:

— Странно… Быть того не может…

— О чём это ты?

— Кхем-кхем. — Заимокуза прокашлялся. — Холодная девушка, втайне подрабатывающая в кафе горничных, подходит: «Мяу-мяу! Добро пожаловать, господин… а, что вы тут делаете?!» Вот как всё могло пойти — нет, так должно было пойти!

— Понятия не имею, чего ты несёшь.

Гроша ломаного не дам за его наклонности. Благодаря ему целый день впустую потратили. Было уже относительно поздно, и оставалось лишь идти домой, чтобы потом снова взяться за это дело.

Правда, Юигахама выглядела вполне довольной, что примерила наряд горничной. А я нашёл неплохое кафе. Вот пока что и всё.

× × ×

На следующий день в клубе было рекордно многолюдно. Мы все вместе вывихивали свои мозги, потому что, согласно Юкиносите, если лечение симптомов неэффективно, надо сменить тактику и перейти к устранению корня проблемы.

Я знаю, что мы с Юкиноситой — а может, и Юигахама тоже — члены клуба. В присутствии Тоцуки и Заимокузы тоже нет ничего загадочного — они заходят время от времени. Но был и ещё один человек, вполне вписывающийся в окружение, хотя присутствие его здесь оставалось необычным и загадочным.

— Каким ветром занесло, Хаяма? — поинтересовался я.

Тот читал книжку у окна. Ох, прекрати, подумал я. Он из тех, кто выглядит спортсменом, даже читая? Держу пари, это не единственное, на что он способен.

Хаяма закрыл книгу и скромно махнул рукой:

— Понимаешь, меня Юи позвала…

— Юигахама?

Я повернулся и увидел, что та почему-то гордо выпятила грудь:

— Ага, я тут поразмышляла. Не думаете, что есть какая-то причина, почему Кавасаки изменилась? Я подумала, что хорошо бы от этой причины избавиться, но это очень сложно, когда никто не говорит, что это за причина, да?

— Пожалуй.

Лишь и смог буркнуть я, поражённый тем маленьким чудом, что в словах Юигахамы была определённая логика. Юигахама выпятила грудь до такой степени, что её взгляд упёрся в потолок, могу поклясться.

— Правильно, да?! Вот почему нам надо придумать противодействие. Если она изменилась и стала плохой, мы сможем изменить её ещё раз, чтобы она стала хорошей.

Кажется, она из тех, кто считает, что одна ошибка исправляет другую. Она ещё хуже, чем тип, который придумал «Три бездельника».

— Ну и зачем надо было приглашать Хаяму? — почему-то раздражённо поинтересовалась Юкиносита. Словно она не слишком высоко оценивала способности Хаямы.

Но самого Хаяму, похоже, это не слишком заботило. Он по-прежнему смотрел на Юигахаму.

— Ты не понимаешь, Юкинон, — ответила та. — Есть только одна причина, по которой девушка может измениться.

— Причина, по которой девушка может измениться… Ты о возрастной деградации?

— Старость?! Т-ты всё неправильно поняла! Девушка всегда остаётся девушкой! Юкинон, вспомни про свою женственность!

— Только не это… — вздохнула Юкиносита. Да, есть у неё пунктик. Девушки, которые говорят о женственности, куда менее женственны, чем девушки, которых критикуют за отсутствие женственности.

— Причина, по которой девушка может измениться, это… любовь или что-то вроде того.

Поверить не могу, что эта девчонка оказалась способна выпалить нечто столь смущающее.

…Не говоря уже о том, что она сама смутилась сильнее всех.

— К-как бы то ни было! Когда в кого-нибудь влюбляешься, весь твой мир меняется! Я подумала, что нам нужен кто-то, кто может запустить такую реакцию… и позвала Хаято.

— Э-э, я всё равно не понимаю, почему ты подумала обо мне, — криво улыбнулся Хаяма.

От же зараза. Не знает он, видите ли, почему она о нём подумала. Вконец достал. Судя по тому, что Заимокуза взглянул на Хаяму синхронно со мной, чувствовал он то же самое.

— Я уверен, что есть масса других парней, которые умеют ладить с девушками. Даже среди нас… разве Тоцука не популярен?

О чёрт… так Хаяма в курсе насчёт своей популярности… То есть, ни за что не прощу этого мерзавца. Судя по тому, что Заимокуза взглянул на Хаяму синхронно со мной, чувствовал он то же самое.

— Я-я? Понятия не имею.

Тоцука покраснел и уткнулся взглядом в пол.

Юигахама посмотрела на него, скрестила руки и слегка задумалась:

— Хм-м. Сай, конечно, тоже милый, но мне кажется, он не подходит Кавасаки. А другой парень, посмотрим правде в глаза, Чуни есть чуни. Остаётся только Хаято.

— Эй, ты случайно меня забыла.

Она густо покраснела:

— О-о тебе вообще речь не идёт, Хикки!

Боже, не надо так на меня злиться…

Заимокуза, кстати, оказался в ещё более глубоком нокауте, чем я… Выходит, она зовёт его «Чуни»?

— Юигахама точно подметила, — повернулась ко мне Юкиносита. — Ты действительно веришь, что в классе есть кто-то, кто тебя замечает?

— Не-а.

Не могу не согласиться. Будь я девушкой, меня ни капли не интересовал бы одиночка вроде меня. Да, это мой талант ниндзя. Вы ничем не можете помочь, если ваше существование таится в тени. Бог мой, да я великий ниндзя. Поверьте…

— Ой, ну, я ничего такого не имела в виду. То есть, ты не настолько плох, просто, понимаешь, тут дело такое… В общем, я попросила Хаято помочь.

Пока я размышлял, не помогут ли мои навыки однажды стать Хокаге, Юигахама уже повернулась к Хаяме:

— Хаято, можешь нам помочь?

Она сложила руки перед грудью и склонила голову.

Нет на свете парня, который отказал бы, когда его так просят. Парни — они такие. Они счастливы, когда их кто-то о чём-то просит, у них возникает странное чувство в груди, когда кто-то вот так складывает ладони, они с самого детства мечтают стать героем и помогать другим. Целая куча мотивов, думаю.

И Хаяма ничем в этом плане не отличался.

— Я понял, — слегка пожал он плечами. — Если дело в этом, ничего не попишешь. Ничего не гарантирую, но сделаю всё, что смогу. — Он сделал паузу. — Ты тоже постарайся, Юи. — И хлопнул Юигахаму по плечу.

Стоп, разве не он должен стараться?

— Спа-спасибо… — смущённо ответила Юигахама.

Итак, план Юигахамы «Ромком жиголо Хаямы!» начал выполняться. Дурацкое название, кстати.

Суть его была проста.

Хаяма должен использовать все свои таланты жиголо, чтобы завоевать сердце Кавасаки. (Кстати, почему говорят «завоевать», когда дело касается чьего-то сердца? Выдрать сердце из груди может не только жиголо).

Выдвинувшись на велосипедную парковку, мы стали ждать появления Кавасаки. Разумеется, работать вместе с Хаямой для нас непривычно, и мы рассредоточились так, чтобы видеть всё, что будет происходить.

И наконец время пришло.

Кавасаки вяло волочила ноги, совсем как вчера. Зевнула, открыла замок велосипеда. И в этот момент появился Хаяма.

— Привет. Кажется, ты устала.

По идее, это была игра, но сказано было настолько естественно, что даже мы, наблюдающие со стороны, не могли не ответить «привет».

— Подрабатываешь? Не стоит откусывать больше, чем можешь съесть, да?

В голосе Хаямы звучала самая неподдельная забота.

Наполовину я не верил ему, но вторая моя половина готова была в него влюбиться.

А Кавасаки тем временем лишь раздражённо вздохнула:

— Спасибо за заботу. Пока. — И спокойно покатила велосипед к выходу.

Но её догнал тёплый голос, способный растопить самое ледяное сердце:

— Послушай…

Кавасаки остановилась и обернулась на Хаяму через плечо.

Их обдул освежающий морской бриз начала лета. Такое развитие событий заставило Юигахаму с огромным интересом податься вперёд, сжимая руки до пота на ладонях. Заимокуза же явно кипел ревностью и ненавистью, стискивая кулаки с определённо недружественными намерениями.

Когда ветерок утих, снова зазвучал голос Хаямы. Заблестели искры очарования, пахнуло феромонами:

— Не надо притворяться злюкой, хорошо?

Какую-то секунду оба молчали.

— Спасибо, но не стоит.

И Кавасаки покатила велосипед дальше.

А для забытого Хаято Хаямы время словно остановилось. Ему потребовался добрый десяток секунд, чтобы вернуться в тень, где мы его ждали.

— Похоже, меня отшили, — смущённо засмеялся он.

— Ох, не р-хр-р…

Я хотел как-то утешить его, но слова застряли в глотке. Незнакомое чувство словно ударило меня в живот. Чёрт! Мои бока! И пока я пытался задушить его, парень рядом словно взорвался:

— ХА-ХА-ХА! БУА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА! Т-тебя отшили! Отшили! Не так уж ты крут, раз отшили! Буа-ха-ха-ха-ха!

— За-заткнись, Заимокуза… хр-пш-ш… — прохрипел я.

— Слушайте, это не повод для смеха! — обругал нас Тоцука, и сам с огромным трудом сдерживающийся. Ржание Заимокузы оказалось на редкость заразно.

— Н-ну, понимаешь… Меня это и правда не волнует, — криво улыбнулся Хаяма.

…Бог мой, какой он славный парень. Взялся помочь нам, несмотря на все дурные предчувствия, и в результате сам оказался в унизительном положении. Но воспринял это с достоинством.

Заимокуза вполне предсказуемо задушил смех, сообразив, в какой ситуации оказался Хаяма, и перешёл на громкий кашель:

— Сэр Хаяма… не стоит делать вид, что вы такой крутой пф-ф-ф-ф… Ха-ха-ха-ха!

— Идиот! Заткнись уже, Заимокуза! Хватит меня смешить!

Юигахама мрачно смотрела, как мы с Заимокузой сгибаемся от смеха:

— Какие же вы придурки…

— Значит, снова неудача, — подала голос Юкиносита. — Ничего не попишешь. Завтра идём во второе заведение.

— Пожалуй… — прохрипел я. Это было весело.

Впервые я был рад, что вступил в клуб помощников. Точка.

× × ×

Стрелки моих наручных часов показывали восемь двадцать вечера. Я стоял, прислонившись к конусообразному монументу (известному также как «большое сверло» [17]) перед станцией Кайхин-Макухари, где мы договорились встретиться. Передо мной возвышался отель «Royal Okura», на верхнем этаже которого находился бар под названием «Лестница ангела».

Это было последнее заведение в Чибе, включающее в название слово «ангел» и работающее далеко заполночь. Его название было написано дважды — английскими буквами и иероглифами.

Я одёрнул свой тонкий неудобный пиджак, стараясь хоть немного привыкнуть к нему. Эту фирменную шмотку я без спроса позаимствовал из отцовского шкафа — мы с отцом были одного роста, так что пиджак пришёлся впору. А ещё натянул джинсы, цветную рубашку со стоячим воротником и длинноносые ботинки. Отнюдь не те вещи, что ношу каждый день.

Терпеть не могу подобный наряд, честно. Даже если не вспоминать, что джинсы тоже отцовские. И волосы с гелем уложены, дело рук Комачи Хикигая. Когда я попросил её подобрать мне что-нибудь, чтобы выглядеть по-взрослому, она весь дом вверх дном перевернула в поисках подходящих вещей.

(«Раз уж у тебя глаза задолбанного служащего, братик, и причёска, и одежда должны выглядеть как можно более взросло», заявила она. Мне это не слишком понравилось. Неужели у меня и правда настолько плохо с глазами?)

Первым на месте встречи появился Сайка Тоцука:

— Извини, давно ждёшь?

— Да нет, только что пришёл.

Он был одет в спортивный костюм, который отлично выглядит и на парнях, и на девушках. Широкие шорты и обтягивающая футболка. На голове — тонкая шерстяная шапка, которая совершенно не греет, на шее пара наушников, на ногах баскетбольные кроссовки. При каждом движении тускло поблёскивала и позвякивала цепочка бумажника.

Я впервые видел Тоцуку в неформенной одежде — чего удивляться, что я глазел на него, не отрываясь.Тоцука почему-то засмущался, вцепился в шапку и опустил глаза:

— Не надо на меня так смотреть… я-я странно выгляжу?

— Н-нет, совсем нет! З-замечательно выглядишь.

Всё это до жути напоминало свидание, но увы, не для того мы с Тоцукой здесь.

И это тут же доказал Заимокуза, продемонстрировав свою физиономию.

Он почему-то напялил какие-то монашеские шмотки и накрутил на голову белое полотенце. Я его проигнорировал.

— Хм-м. Кажется, это и есть заветное место… ба! Да разве это не Хачиман?!

Когда тебя кто-то настолько бесит, хочешь-не хочешь, а прокомментируешь:

— Что за прикид? И зачем тебе полотенце? Рамен готовить собрался?

— Хо-хо, ну и дела. Разве не ты сказал, что надо одеться подобающе взрослому? Вот я и выбрал это, чтобы выглядеть, как рабочий…

…А, так это он намеренно. Чёрт, если его так занесло, ничего уже не поделаешь. Хотя не стоило так перебарщивать.

Едва я пришёл к такому выводу, послышался топот ворвавшейся в поле зрения Юигахамы. Та беспокойно огляделась и полезла за мобильником. Она что, нас в упор не видит?

— Юигахама, — позвал я. Она на мгновение застыла. Потом с явно видимым страхом оглянулась. Чёрт побери, она же секунду назад на нас смотрела.

— Х-Хикки?! Ну да, Хикки. А я тебя и не узнала… и-из-за костюма, да?

— Хватит издеваться.

— Я-я совсем не издеваюсь! Просто ты так необычно выглядишь…

Она недоверчиво посмотрела на меня и понимающе кивнула:

— Одежду Комачи подбирала?

— Угу, быстро схватываешь.

— Я так и подумала…

Юигахама выглядела так, будто что-то поняла. Понятия не имею, что именно.

Раз уж она рассматривала меня как инспектор полиции моды, я решил вернуть должок и оглядел её с ног до головы.

Облегающий топик с виниловыми бретельками, одна из которых цеплялась за правое плечо, а другая соскользнула с левого. На шее ожерелье в форме сердечка, любит она, похоже, это дело. Джинсовый жакет с короткими рукавами. Чёрные хлопковые шорты с золочёной пуговицей. На ногах — босоножки, обхватывающие щиколотки как лианы. С подрагивающими при ходьбе ремешками.

— Почему-то особо взрослой ты мне не кажешься.

— А?! Чем именно?!

Юигахама в панике оглядела свои руки, потом ноги. Со всеми своими аксессуарами она тянула на студентку колледжа, мне кажется…

Теперь мы более-менее собрались. Не успел я подумать, что не хватает ещё одного человека, как услышал за спиной голос:

— Прошу прощения. Я не опоздала?

Её белое летнее платье бриллиантом сияло в ночной тьме. Я опустил взгляд и увидел гладкие линии тонких, стройных ног, обтянутых чёрными чулками. Маленькие, простые на вид босоножки облегали ноги, словно перчатки. Очень привлекательно. Она подняла руку, проверяя время, и розовый блеск часиков подчеркнул миловидность белой кожи. Тонкое женственное запястье обтягивал серебряный часовой браслет.

— Пора.

Юкино Юкиносита излучала холодное обаяние горного цветка, распустившегося в ночи.

— Т-точно…

И больше я ничего не мог из себя выдавить. Я вспомнил, как ошеломила меня её внешность, когда мы впервые встретились в клубе помощников.

Если бы ещё и характер соответствовал…

— Ты привидение Моттайнай [18]?

— Смешно. Привидений не существует, — спокойно парировала Юкиносита. И начала рассматривать нас, поворачиваясь.

— Хм-м… — Она по очереди показывала на нас, начав с Заимокузы:

— Неподходящая одежда.

— А?

— Неподходящая одежда.

— …Э?

— Неподходящая одежда.

— Что?

— Весь вид совершенно неподходящий.

— Слушай…

Почему-то она всем нам вынесла приговор. И почему-то мой приговор оказался не таким, как у остальных.

— Я сказала вам прийти в официальной одежде.

— Разве не просто одеться как взрослые?

— Там, куда мы идём, никто так не одевается. Мужчины должны быть в галстуках, и здравый смысл должен подсказать, что нужен ещё и пиджак.

— И-именно так?.. — переспросил Тоцука.

Юкиносита кивнула:

— Во многих сравнительно дорогих отелях и ресторанах такие правила. Лучше вам это запомнить.

— Звучит так, будто ты знаешь, о чём говоришь.

Рядовой старшеклассник такими знаниями не обладает, это уж точно. Единственные рестораны, где мы бывали, это Бамьян и Сайзе. Максимум Роял Хост.

Как бы то ни было, в пиджаке красовался лишь я. На Тоцуке была обычная одежда, а Заимокуза вообще смахивал на повара из раменной.

— А-а мой наряд тоже плох? — спросила Юигахама, дабы удостовериться.

Юкиносита почему-то смутилась:

— Для девушки вроде бы ничего… Но раз уж ты идёшь с Хикигаей, надо постараться быть построже.

Я одёрнул пиджак, напоминая о своём присутствии, но Юкиносита лишь хмыкнула:

— Может, одежда и придаёт тебе безопасный вид, но порочные глаза говорят иначе.

…В моих глазах и правда скрыта такая сила?

— Я не хотела бы доставлять тебе лишних затруднений, Юигахама. Поэтому предлагаю переодеться у меня.

— Ого, ты меня к себе домой приглашаешь?! Пойду, обязательно пойду! — Юигахама вдруг осеклась. — А мы никому в такой час не помешаем?

— Не стоит беспокоиться. Понимаешь, я живу одна.

— Ты такая умелая?

Юигахама ошеломлённо заморгала.

Интересные у неё выводы. Она думает, что в одиночку живут только умелые? Хотя в случае Юкиноситы не могу не согласиться. Готовит она замечательно. И, что ещё более важно, я просто не могу себе представить, чтобы она жила вместе с кем-то.

— Тогда пойдём? Это тут рядом.

Юкиносита оглянулась, поднимая взгляд к небу.

Весь этот район был застроен высотными многоквартирными зданиями, хорошо известными своей дороговизной. Я телевизор не смотрю, потому не знаю, сколько именно это стоит, но могу судить по упоминаниям в фильмах или случайным объявлениям. (Маленькая деталь: этот район часто служит местом действий в боевиках).

Юкиносита смотрела на слабый оранжевый свет, льющийся из окон особенно высокого небоскрёба. Интересно, выходит, она живёт на одном из верхних этажей. Ого. Ого… Так вот как живёт буржуазия… хотя я сомневаюсь, что даже они позволяют старшекласснице жить одной.

— Тоцука, — повернулась она к нам. — Извини, что отказала, хотя тебе пришлось приехать сюда.

— Да нет, всё нормально. Интересно было посмотреть на вас всех без формы, — улыбнулся он.

Его невероятная привлекательность едва не сподвигла меня тоже отправиться домой. Не хочу видеть, как он уходит.

— Ладно, пока Юигахама переодевается, мы перекусим. Как закончите, свяжитесь со мной.

— Обязательно!

Девушки покинули нас, и мы остались втроём, молча прислушиваясь к бурчанию желудков.

— Ну, что будем есть? — поинтересовался Заимокуза, потирая живот.

Мы с Тоцукой посмотрели друг на друга. И ответили в унисон:

— Рамен!

× × ×

Я расстался с Тоцукой и Заимокузой перед турникетами станции. Заимокузу в раменной то и дело путали с поваром и пытались заставить его принять заказ. Но я всё же сумел насладиться отличным раменом. Да и те двое выглядели удовлетворёнными.

Выйдя со станции, я остановился напротив отеля «Royal Okura». На этот раз мне предстояло встретиться лишь с  Юкиноситой и Юигахамой, только с ними двоими. И во второй раз оказавшись перед отелем, я поразился, какой же он огромный. Даже слабый свет, исходящий от здания, казался пробивающимся из другого мира. Это было явно не то место, куда ходят ученики старшей школы.

Едва я зашёл внутрь, моё сердце судорожно застучало. Здесь даже пол был другим. Под ногами простиралась ковровая дорожка. Это что, церемония вручения Оскара, что ли?

Дамы и джентльмены здесь вели себя в естественно-снобистской манере. Повсюду встречались иностранцы. Что действовало мне на нервы. Это уж слишком, прямо как в Макухари-сити [19].

Если верить сообщению Юигахамы, мы должны были встретиться у лифтов. Они-то мне не в новинку, но здесь двери мерцали огнями. И огромное зеркало. И диван, надо же. Побольше, чем у меня в гостиной. И такой мягкий, сидеть приятно. Ого, да ещё и горшки с цветами и всё такое вокруг.

Едва я развалился на диване, запищал мобильник:

— Мы пришли, ты уже здесь?

Она говорит, что уже здесь, но… Я нерешительно огляделся.

— И-извини, что пришлось ждать, — сказала прекрасная, источающая приятный аромат леди.

Малиновое платье, поддерживаемое уходящими за шею лентами, делало её похожей на русалку. Волосы были увязаны в пучок. Она искоса глянула на меня, и я сглотнул.

— Я как будто на фортепьянном концерте…

— А, это ты, Юигахама. Я тебя сразу и не узнал.

Честно говоря, опознал я её лишь по манере речи. Будь она посдержаннее, мог бы и не догадаться.

— Можно было сказать хотя бы, что ты словно на брачной церемонии? Я как-то совсем не уверена, что одежда этого уровня соответствует фортепьянному концерту, хотя… — заявила появившаяся следом красавица в чёрном платье.

Ткань этого платья словно сияла, дополняя красоту кожи, белой, словно нетронутый снег. Неровный подол до колен открывал прекрасно сложенные ноги. А сильнее всего очаровывали её изумительные, шёлковые чёрные волосы. Увязанные в хвост, опускающийся на грудь, словно орнамент.

Ошибиться было невозможно. Юкино Юкиносита собственной персоной.

— П-понимаешь, я впервые надела нечто подобное, — отреагировала Юигахама. — Ничего себе, кто же ты такая, Юкинон?

— Преувеличение. Эти платья просто подвернулись по случаю.

— Большинству людей такой случай вообще никогда не выпадает, — заметил я. — Где ты их прикупила? В Симамуре [20]?

— Симамура? Впервые слышу про такой бренд… — равнодушно ответила она.

Эта зараза даже не знает разницы между Симамурой и Юникло.

— Ну что, идём?

Юкиносита нажала на кнопку вызова лифта. Зажглась лампочка, звякнул звонок, бесшумно открылась дверь.

Из стеклянной кабины открывалась широкая панорама Токийского залива. Под ночным небом Макухари словно сиял россыпями бриллиантов — пассажирские суда, габаритные огни автомобилей, высотные здания.

Лифт добрался до последнего этажа, дверь открылась.

В неё полился мягкий, успокаивающий свет. Перед нами раскинулся просторный полутёмный бар, освещённый неяркими огоньками свечей.

— Эй… эй. Ого. Это…

Мы с очевидностью оказались там, где нам быть не положено. На освещённой лучами ламп сцене белокожая леди играла на рояле джаз. Наверно, американка. Иностранка — значит, американка, в конце концов.

Может, мне лучше отправиться домой, подумал я, косясь на Юигахаму. Та яростно кивнула, будто не могла сказать вслух.

Всё, что требовалось, чтобы почувствовать себя комфортно в этом месте, это деревенщина вроде Юигахамы. Но для Юкиноситы, дамы из высшего света, это было неприемлемо.

— Хватит озираться.

Она наступила мне на ногу.

— Ой! — невольно вскрикнул я. Какого чёрта у неё такие острые каблуки? Чуть насквозь ногу не проткнула. Прямо как хвост ската.

— Выпрямись, грудь вперёд. Челюсть подбери, — прошипела мне в ухо Юкиносита, незаметно хватая мой правый локоть. Её прекрасные тонкие пальцы крепко вцепились в мою руку.

— Э-э… Юкиносита? Что случилось?

— Не теряй голову. Юигахама, делай как я.

— Ч-что?

Совершенно озадаченная Юигахама выполнила команду по-взрослому выглядящей Юкиноситы. Если опустить подробности, ухватилась за мой левый локоть.

— Теперь пошли, — скомандовала Юкиносита уже мне.

И мы втроём медленно, шагая в ногу, двинулись вперёд. Прошли открытую тяжёлую деревянную дверь, и перед нами вырос официант. Я склонил голову.

— Сколько вас, сэр? Вы курите? — Я не мог вымолвить ни слова. Продолжая говорить, он шёл на полшага впереди, ведя нас к барной стойке у края окна.

Там, тщательно протирая стаканы, стояла барменша. Высокая и стройная, совершенно спокойная. Её  выражение лица и ясные глаза прекрасно гармонировали с этим полутёмным баром.

…Стоп, а это не Кавасаки?

Выражение лица у неё было совсем не таким, как в школе. Длинные волосы, увязанные в пучок, фрак, элегантные и точные движения. От вялости не осталось и следа.

Не поняв, кто мы такие, Кавасаки молча положила перед нами подложки, поставила на них стаканы и по-прежнему молча ждала. Я был уверен, что она положит перед нами меню и предложит что-то выбрать, но разумеется, ничего такого не произошло.

— Кавасаки, — негромко сказал я.

На её лице появилось лёгкое беспокойство:

— Прошу прощения. Кто вы?

— Я впечатлена. Хикигаю даже собственные одноклассники в лицо не помнят, — с восхищением заявила Юкиносита, усаживаясь на круглое сиденье.

— Ну, понимаешь… Мы сегодня в других костюмах, так что он не виноват, — заметила Юигахама, тоже размещаясь у стойки.

Мне осталось место между ними. Если это Отелло, я проиграл. Если Го… боже, я даже правил этой игры не знаю.

— Мы нашли тебя, Саки Кавасаки, — заявила Юкиносита.

Выражение лица Кавасаки изменилось:

— Юкиносита…

Это было выражение лица человека, случайно встретившего давнего врага. В нём чётко читалась враждебность.

Сомневаюсь, что эти двое уже встречались ранее. Но Юкиносита известна всей школе. Я понял, что есть люди, не слишком любезно относящиеся к ней ещё до знакомства с её характером.

— Добрый вечер.

Юкиносита холодно пробормотала стандартное приветствие, никак не показывая, заметила ли она отношение Кавасаки.

Две девушки, разнящиеся как день и ночь, обменялись взглядами. Мне показалось, что затрещали разряды и полетели искры. Страшно.

Кавасаки сурово прищурилась, наливая стакан Юигахаме. Они с Юкиноситой были из одной школы, а значит, видели друг друга насквозь.

— П-привет… — запинаясь, пробормотала Юигахама, словно не выдержав давления.

— Юигахама… Не сразу тебя узнала. Значит, этот тип тоже из старшей Соубу?

— У-угу. Это Хикки из нашего класса. Хачиман Хикигая.

Я кивнул, подтверждая. Кавасаки вздохнула и покорно улыбнулась:

— Значит, вы меня нашли.

Пожала плечами, словно не собиралась ничего скрывать. Скрестила руки и прислонилась спиной к стене. Судя по её поведению, раскрытие тайны беспокоило её больше, чем она старалась показать. Теперь она казалась такой же вялой, какой была в школе. Затем Кавасаки устало вздохнула и посмотрела на нас:

— …Что будете пить?

— Перье [21], — ответила Юкиносита. Понятия не имею, что это такое.

— М-мне то же самое! — Вообще-то, сейчас была моя очередь, но Юигахама влезла вперёд.

Я нервно вздохнул. И что мне заказать? Дом Периньон [22], Донпен или что ещё? (Кстати, Донпен — это маскот [23] клуба распродаж. Даже если его заказать, вряд ли он появится).

— Хикигая? Что насчёт тебя?

Этот самый Перри — наверно, что-то вроде командора, хех… И нет особой нужды говорить что-то вроде «Таунсенд Харрис» или «Эрнест Масон Сатоу». Значит, совсем не обязательно заказывать что-то, что поименовано чьим-то именем… [24]

— Я буду MAX Cof…

— Он будет сухой имбирный эль, — оборвала меня на полуслове Юкиносита.

— Понятно. — Кавасаки криво улыбнулась, выставила на стойку три высоких бокала и очень умело наполнила их. Почему-то ни говоря ни слова, мы трое синхронно поднесли бокалы к губам.

Затем, после некоторой паузы, Юкиносита подала голос, словно вспомнив что-то:

— Поверить не могу, что здесь подают MAX Coffee.

— Серьёзно?! Это же Чиба.

Чиба без MAX Coffee вообще не Чиба, так ведь? MAX Coffee даже в горах есть, как в префектуре Яманаши.

— …Ну, мы его подаём, — лениво пробормотала Кавасаки, заставив Юкиноситу остро глянуть на неё. И почему эти двое так не ладят? Страшно же. — Так зачем вы явились? Только не говори мне, что у тебя свидание с этим.

— Бог миловал. Если ты про то, что сидит рядом со мной, у тебя юмор очень невысокого пошиба.

— Ум-м… Вы же друг с другом ругаетесь, так что не будете ли столь любезны делать это без инсинуаций в мой адрес? — Мне почему-то очень не нравится, когда про меня говорят, как про какую-то вещь. И разговор этот ни к чему хорошему не приведёт, так что я решил взять быка за рога. — Кавасаки, я слышал, что в последнее время ты стала приходить домой очень поздно. Это из-за этой вот подработки, да? Твой братишка очень за тебя переживает.

Кавасаки улыбнулась чуть насмешливо, но больше с досадой:

— И вы пришли сюда только для того, чтобы сказать мне это? Неплохо. Неужели ты всерьёз думаешь, что я всё брошу только из-за того, что мне что-то сказал парень, которого я не знаю и который меня не волнует?

— Потрясающе. Даже одноклассники Хикки его не знают… — Юигахама выбрала странный момент, чтобы продемонстрировать своё изумление.

Ну, я тоже ничего о Кавасаки не знаю, так что тут мы на равных.

— О-о, а я-то думаю, что это в мои дела все кому не лень лезть начали. А это ваша работа, оказывается, — неожиданно продолжила Кавасаки. — Это вас Тайши уговорил? Не знаю, как он это провернул, но я с ним поговорю, так что не беспокойтесь. — Она сделала паузу. — Понимаете, не его это дело.

Она открыто посмотрела на меня. Нам практически прямым текстом было сказано, чтобы мы не совали нос в её дела. Но Юкиносита не из тех, кто пасует перед трудностями.

— Есть причина, чтобы ты всё это прекратила. — Юкиносита перевела взгляд с Кавасаки на свои наручные часы. — Без двадцати одиннадцать… Будь ты Золушкой, осталось бы меньше часа до того, как твои чары развеются.

— Если чары развеются, что меня ждёт, кроме счастливого конца?

— Вот и мне интересно, Русалочка. Подозреваю, что печальный конец.

Характер их беседы отбивал всякую охоту в неё вмешаться, словно вписываясь в общую атмосферу бара. Обмен саркастическими и язвительными репликами — это хобби элиты. Нет, правда, и чего они так не ладят? Разве они не впервые друг с другом заговорили? Страшно.

Кто-то нетерпеливо постучал меня по плечу и зашептал прямо в ухо, нарушая ход мыслей:

— …Слушай, Хикки. О чём это они?

А, Юигахама. Мне и правда спокойнее, когда рядом деревенщина вроде тебя…

Трудовой кодекс запрещает несовершеннолетним работать после десяти вечера. Чтобы устроиться на работу в столь поздний час, Кавасаки применила чары, известные как фальшивое удостоверение личности. И эти чары развеются, как только Юкиносита о них расскажет.

Но Кавасаки по-прежнему оставалась невозмутима.

— Так ты по-прежнему не собираешься уйти? — продолжала давить Юкиносита.

— Хм? Не-а, — беззаботно заявила Кавасаки, протирая полотенцем бутылку саке. И добавила после паузы. — Ну, даже если я решу уйти отсюда, я всегда могу устроиться где-то ещё.

Юкиносита нервно поболтала свой Перри (…или это Харрис?), словно немного обижаясь на позицию Кавасаки.

В этой беспокойной атмосфере враждебности робко подала голос Юигахама:

— Ум-м, понимаешь… Кавасаки, почему ты должна работать именно здесь? Ну, я имею в виду, что я тоже подрабатываю, когда у меня нет денег, но я не вру о своём возрасте и не работаю по ночам…

— Неважно… Мне просто нужны деньги. — Поставленная на полку бутылка саке негромко скрипнула по поверхности.

Ну, так я и думал. Деньги обычно и есть главная причина работать. Есть, конечно, и те, кто работает, потому что все остальные работают, и те, кто жить без этого не может, но таких я никогда не понимал.

— О да, я понимаю, что ты имеешь в виду, — начал я небрежно.

Лицо Кавасаки мгновенно застыло:

— Нет, не понимаешь… Что может понимать тот, кто пишет о таком дебильном выборе будущей карьеры.

Да, мы с Кавасаки однажды встретились на крыше. И она прочитала, что я написал в анкете о предполагаемом месте работы. Припомнила, да?

— Он не дебильный…

— Ха, если это не дебильный выбор, то я не знаю даже, какой дебильнее. Ты сильно недооцениваешь человеческую расу. — Кавасаки так хлопнула полотенцем по стойке, что потолок вздрогнул. — Ты… нет, не только ты. Юкиносита и Юигахама тоже не понимают. Я работаю не ради денег на развлечения. Не считайте, что я такая же, как этот идиот.

Она посмотрела на меня стальным взглядом. Не вставай мне поперёк дороги, грозно рычали её глаза. Но в этом рыке таился плач.

И всё же, всё сказанное и сделанное ей было признаком силы. Я далёк от мысли, что эти пылкие слова были признанием поражения, сигналом о том, что её не понимают и что втайне она хочет, чтобы её любили.

Возьмём, к примеру, Юкиноситу. Её никто не понимает, а она не сдаётся и не плачет. Но лишь потому, что уверена в своей силе воли.

Или Юигахаму. Когда она пытается кого-то понять, она не сдаётся и не отступает. Неважно, как на первый взгляд всё поворачивается, она старается навести мосты, надеясь, что что-то изменится.

— Да, но если ты не поговоришь с нами, ничего не изменится. Может, это даже сделает тебя сильнее… простой разговор может поднять настроение, так что… — Юигахама замолкла на середине фразы. Ледяной взгляд Кавасаки заставил её проглотить язык:

— Вы, ребята, действительно ничего не понимаете. Сделать сильнее? Поднять настроение? Ладно. Можете обеспечить меня деньгами? Сумеете подставить плечо под ту ношу, под которой надрываются мои родители?

Господи! Кавасаки пугает меня до дрожи в коленях. Её слова заставили Юигахаму пристыженно опустить голову. — Э-это… — с трудом пробормотала та.

— Достаточно, — холодно заявила Юкиносита. — Если и дальше будешь огрызаться… — её слова ещё более впечатляюще оборвали Юигахаму. У меня мороз пробежал по коже.

Кавасаки вздрогнула, как и я, но тут же повернулась к Юкиносите, слегка цокнув языком. — Кажется, твой папаша из префектурного собрания, да? Такой богатенькой выскочке никогда не понять меня… — сказала она тихо, почти шёпотом. С ноткой безнадёжности в голосе.

Послышался звон стекла.

Я повернулся на звук и увидел опрокинутый бокал и лужицу воды рядом. Юкиносита прикусила губу, упёршись взглядом в стойку. Я и не представлял, что она может вот так вот выглядеть. И ошарашенно смотрел на неё, не в силах собраться с мыслями.

— …Юкиносита?

Она начала приходить в себя. — А? О-о, прошу прощения, — сказала она своим обычным… нет, даже более бесстрастным тоном и спокойно вытерла лужу полотенцем.

Догадываюсь, что для Юкиноситы такая необычная реакция была под прямым запретом. Кстати, кажется, я как-то уже видел у неё такое выражение лица. И пока я вспоминал, когда именно я его видел, кто-то хлопнул по стойке.

— Перестань! Не примешивай к разговору семью Юкинон! — Юигахама говорила необычно грубо, зло уставившись на Кавасаки. И это не было шуткой или попыткой уладить дело — Юигахама была в бешенстве. Выходит, у неё может быть и такое страшное лицо, когда она злится.

То ли из-за такого контраста с обычной беззаботностью Юигахамы, то ли и сама поняв, что переборщила, но Кавасаки немного сбавила тон:

— …Тогда и вы мою семью не примешивайте.

И это был конец.

Ни я, ни Юигахама — ни, конечно, Юкиносита — ничего не могли поделать. Если Кавасаки как-то нарушала закон, то этим должны были озаботиться её родители и учителя, и она в конце концов понесла бы за то ответственность. Но мы, даже не её друзья, не могли поделать абсолютно ничего.

— Может, в твоих словах есть резон, но речь не об этом! Юкинон…

— Юигахама, успокойся, пожалуйста. Я всего лишь уронила бокал. Это всё тебя совершенно не касается, так что не беспокойся. — Юкиносита мягко придержала Юигахаму, которая уже навалилась на стойку. Голос её был холоднее обычного и каким-то безжизненным.

Несмотря на начало лета, атмосфера стала совсем уж холодной и удушающей. Вот как сегодня всё повернулось. И к этому привёл спокойный разговор Юкиноситы, Юигахамы и Кавасаки.

Пожалуй, я кое-что понял. Оставалось лишь сделать что-нибудь, чтобы исправить ситуацию.

— Давайте расходиться. Честно говоря, у меня глаза уже слипаются. Сейчас допью и пойду домой.

— Ты… — Юкиносита раздражённо вздохнула, явно готовясь что-то мне сказать, но Юигахама остановила её:

— Ладно, ладно. Юкинон, идём домой?

Мы с Юигахамой обменялись взглядами, и она слегка кивнула. Кажется, она поняла, что Юкиносита сейчас определённо не в себе.

— …Хорошо. Тогда позвольте откланяться.

Юкиносита каким-то чудом подчинилась мне, словно и сама сообразила, что ведёт себя странно. Спокойно положила несколько банкнот на стойку, даже не проверяя счёт, и поднялась. Юигахама тоже встала со стула.

— Юигахама, я тебе потом напишу, — сказал я ей в спину.

— …А? О, угу. Да, ум-м, хорошо. — В свете свечей я видел её совершенно покрасневшее лицо и суетящиеся перед грудью руки. Не вписывается это в атмосферу этого стильного заведения, так что лучше бы ей успокоиться. — Я подожду.

Убедившись, что Юкиносита с Юигахамой ушли, я покачал свой бокал и повернулся к Кавасаки. Немного утолил жажду и заговорил:

— Кавасаки. Удели мне немного времени завтра утром. Я буду ждать в Макдональдсе в полшестого. Договорились?

— А? Зачем? — её голос был даже холоднее, чем до того.

Уверен, следующие мои слова изменят её отношение:

— Хочу немного потолковать с тобой о Тайши.

— …Что?

Кавасаки подозрительно посмотрела на меня — нет, скорее даже враждебно. Уходя от этого взгляда, я допил бокал одним глотком и поднялся.

— Поговорим об этом завтра. Пока.

— Постой! — крикнула она мне.

Я проигнорировал её и с важным видом двинулся к выходу, вполне соответствуя атмосфере этого стильного заведения.

— Постой! Здесь недостаточно!

…Чёрт бы тебя побрал, Юкиносита. Не удосужилась за меня заплатить. Я молча полез в тощий бумажник и извлёк тысячеиеновую купюру. И получил шестьдесят иен сдачи. Чувствуя, что не должен спрашивать, почему.

Почти тысяча иен за бокал имбирного эля. Грабёж средь бела дня…

× × ×

Быстрая перемотка на следующее утро. Это, если не учитывать, что вместо спокойного сна я в пять утра сидел в Макдональдсе, клевал носом и допивал вторую порцию кофе. Небо уже посветлело, за окном бодро чирикали воробьи, клюя землю и снова взмывая в небо.

Покинув вчера отель, мы разошлись. Придя домой, я попросил Комачи сделать кое-что для меня и снова отправился на улицу убивать время. Может, лучше было поспать, но у меня не было никакой уверенности, что я смогу подняться в пять утра.

Была одна причина, по которой я торчал здесь.

— Пришла…

Распахнулись автоматические двери, и появилась Саки Кавасаки, вяло волоча ноги. — Чего ты хотел, — спросила она куда сердитее, чем обычно. Потому, возможно, что не выспалась.

Кавасаки была настолько сурова, что у меня даже мелькнула мысль пасть перед ней ниц. Но я отринул это побуждение и постарался вести себя так беспечно, как только мог.

— Привет, ругайся, — пробормотал я на редкость тактично. — То есть, я имел в виду, не ругайся.

Похоже, попытка вести себя беспечно оказалась большой ошибкой. Но это всё потому, что Кавасаки пугает меня до дрожи в ногах.

Зато эта оговорка позволила мне расслабиться, и следующие слова полились гладко:

— Остальные скоро придут. Так что подождём немного.

— Остальные?

Кавасаки озадаченно поглядела на меня, и в этот момент автоматическая дверь открылась снова, впуская Юкиноситу с Юигахамой.

Сразу после того, как мы вчера разделились, я отправил Юигахаме короткое письмо. Попросив её предупредить родителей, заночевать у Юкиноситы и прийти с ней в Макдональдс в пять утра. Вот и всё — простое и прагматичное письмо в трёх пунктах.

— Это опять вы? — раздражённо вздохнула Кавасаки.

Но она была отнюдь не единственной рассерженной личностью здесь.

Мрачная Юигахама упорно не хотела смотреть в мою сторону.

— Она что, не выспалась? — спросил я у Юкиноситы, но та лишь пожала плечами.

— Кто знает? Мне кажется, она нормально спала… Кстати, после того, как она получила твоё письмо, у неё явно испортилось настроение. Что за пошлятину ты ей написал?

— Слушай, может прекратишь уже делать из меня сексуального маньяка? Даже не представляю, как простые инструкции могли её так разозлить.

Мы с Юкиноситой посмотрели друг на друга. И тут неожиданно вмешалась Комачи:

— Да, мой братик, он такой! Ни малейшего представления о деликатности!

— А, Комачи. Когда уже ты прекратишь появляться невесть откуда, только чтобы обругать меня?

— Братик, обычно инструкции пишут, только когда общаются по работе. Инструкции в обычном письме в самом деле напрочь убивают желание разговаривать.

— Он и тебя позвал, сестрёнка? — поинтересовалась почему-то удивлённая Юкиносита.

— Ага, мне надо было сбегать и притащить его, понимаешь? — Комачи ткнула пальцем в сторону Тайши. Тот хмыкнул.

— Тайши… Что ты здесь делаешь в такой час? — Кавасаки смотрела на него со смесью удивления и гнева на лице.

Но тот оставался невозмутим:

— Это я должен тебя спрашивать, сестра. Чем ты занималась до самого утра?

— Не твоё дело… — отрезала Кавасаки.

Но её логика могла сработать лишь на остальных, никак не на Тайши, который тоже был членом её семьи. До сих пор они общались тет-а-тет, и у Кавасаки было множество путей к отступлению. Она могла просто волевым решением оборвать разговор и уйти. И делать всё, что хочет.

Но сейчас так поступить она не могла. Мы окружили её, не давая бежать — и более того, сейчас, утром, мы могли припереть её к стенке вне её работы.

— Это моё дело, — настаивал Тайши. — Я часть твоей семьи.

— …Я уже говорила, что тебе не надо это знать, — ответила Кавасаки немного мягче. Но по-прежнему не желая признаваться.

Я подумал, что она отворачивается от Тайши, потому что считает, что не может ему это рассказать.

— Кавасаки, позволь предположить, почему ты работаешь и зачем тебе деньги, — подал я голос. Кавасаки перевела взгляд на меня. Юкиносита с Юигахамой тоже повернулись ко мне с неподдельным интересом.

Причину, по которой Кавасаки начала подрабатывать, понятное дело, знает только она сама. Но если вдуматься, это само по себе ключ к разгадке.

Она испортилась на втором году старшей школы, если верить Тайши. Разумеется, с его точки зрения это так. Но с точки зрения Саки Кавасаки всё может выглядеть иначе.

С её точки зрения она начала подрабатывать, когда Тайши перешёл в последний класс средней школы. В таком случае причина укладывается в эти временные рамки.

— Тайши, что-нибудь поменялось, когда ты перешёл в последний класс средней школы?

— Э, ну… всё началось, когда я стал ходить на подготовительные курсы, да? — Тайши поскрёб голову в поисках других воспоминаний, но и этого оказалось достаточно. Кавасаки прикусила губу, словно догадываясь, что я скажу дальше.

— Я поняла, это чтобы платить за обучение братика, — вмешалась Юигахама, но я прервал её:

— Неверно. К апрелю, когда Тайши начал ходить на подготовительные курсы, плата уже была внесена. И за зачисление, и за учебные материалы. Это значит, что семья Кавасаки распланировала эти расходы заранее. С другой стороны, можно сказать, что запланирована была оплата только обучения Тайши.

— Я поняла, к чему ты ведёшь. — Юкиносита перевела взгляд на Кавасаки с полным пониманием и даже некоторой симпатией. — Действительно, не только за младшего брата надо платить.

Верно, школа Соуба заточена под подготовку учеников к поступлению в университет. Большинство ребят надеются поступить, и многие действительно поступают. В результате многие начинают думать о вступительных экзаменах уже на втором году в старшей школе и даже всерьёз рассматривают вопрос насчёт летних курсов.

Когда пытаешься поступить в университет, деньги нужны на каждом шагу.

— Всё как Тайши и говорил. Его сестра была прилежной и доброй. Собственно, такой она и осталась, — подвёл я итог.

Плечи Кавасаки поникли.

— Сестра… Я пошёл на подготовительные курсы, и…

— …Вот потому я и говорила, что не надо тебе это знать. — Кавасаки утешающе потрепала брата по голове.

Ох, прямо как завершение доброй сказки. Я имею в виду хороший конец. И жили они долго и счастливо. Мне так казалось, но потом Кавасаки поджала губы.

— Но я всё равно не могу бросить работу. Я собираюсь поступить в университет. И не хочу обременять этим родителей, Тайши. — Её голос был суров.

Она явно всё для себя решила, и её стальная воля заставила Тайши снова замолчать.

— Ум-м, можно мне кое-что сказать? — нарушил повисшую тишину беззаботный голос.

Это была Комачи. Кавасаки раздражённо повернулась к ней. И грубо и воинственно поинтересовалась:

— Что?

Но та спокойно парировала её гнев широкой улыбкой:

— Да вот. Наши родители тоже вечно на работе. И когда я была маленькой, я приходила домой, и там никого не было. Я говорила «я дома», но никто мне не отвечал.

— Если бы мне в пустом доме кто-то ответил, я бы испугался, — заметил я. — К чему этот трёп?

— И верно. Братик, захлопни пасть.

Она безапелляционно оборвала меня. Я пожал плечами, прикусил язык и развесил уши.

— Однажды мне совсем опротивело приходить в пустой дом, и я решила сбежать. И вернули меня не родители, а братик. С тех пор он всегда приходил домой раньше меня. Я очень ему за это благодарна.

Лучший брат в мире — да, это я, всё верно. От столь душевной истории (которую я совершенно не помню) у меня аж слёзы на глаза навернулись. Хотя тогда я и не думал о Комачи, у меня просто не было друзей, с которыми можно было бы поиграть. И я хотел посмотреть шестичасовое аниме по Токио ТВ.

Кавасаки повернулась и посмотрела на меня с каким-то появившимся уважением в глазах. У Юигахамы повлажнели глаза. Лишь Юкиносита слегка вздёрнула подбородок:

— Хикигая приходил рано просто потому, что у него никогда не было друзей, мне кажется.

— Эй, а тебе-то откуда знать? Ты что, Юкипедия?

— Ну да, я в курсе, — невозмутимо согласилась Комачи. — Но я подумала, что если я так скажу, это поднимет мои очки Комачи.

Юигахама не выдержала. — Ты и правда сестра Хикки, — мрачно пробормотала она.

— Эй, что ты имеешь в виду?.. — она говорит, что я такой же милый? Тогда не могу не согласиться.

— Ну и к чему это всё было? — раздражённо спросила Кавасаки.

Честно говоря, я едва не намочил штаны, но Комачи со своей обычной бодрой улыбкой посмотрела ей прямо в глаза, и не думая пугаться.

— Хоть мой братик и безнадёжен, он действительно старается не делать ничего, что обеспокоило бы меня, вот что я имела в виду. Он выручает меня даже в мелочах, и я очень этому рада, — она усмехнулась. — О, мои очки Комачи снова выросли.

— Последнее было совершенно лишним.

— Быть того не можешь, ты смущаешься. О, опять очки выросли.

— Да хватит уже.

Чёрт подери, если постоянно приходится иметь дело с той, кто несёт такую чушь, чего удивляться, что я не верю ни единому слову созданий, именуемых женщинами. Я посмотрел на Комачи как на занозу в заднице. Она обиженно надулась. Я не сдавался. Тогда сдалась она и снова повернулась к Кавасаки:

— По сути, как ты не хочешь быть обузой своей семье, Саки, так и Тайши не хочет создавать тебе проблем, понимаешь? Как младшая в семье, я была бы счастлива, если бы ты это поняла.

Тишина.

Кавасаки молчала. И я тоже.

…Чёрт возьми, я понятия не имел, что делать с возникшими у меня чувствами. И не мог поверить, что Комачи именно так обо мне думает. Я не понял этого, потому что она никогда не создавала проблем.

— …Ну, где-то так, наверно, — пробормотал Тайши, запинаясь. И отвернулся, покраснев.

Кавасаки нежно потрепала его по голове. И мягко улыбнулась, совсем не похоже на себя обычную.

Тем не менее, проблема ещё не решена. Единственное, что получилось, это что Кавасаки и Тайши снова нашли общий язык. Эмоциональное удовлетворение ещё не означает, что всё замечательно. Это не устраняет реальные проблемы и не делает их незначимыми. В конце концов, без денег всё равно не обойтись.

Деньги — весьма серьёзная проблема для старшеклассников. Те суммы, что можно заработать на подработке, ничто в масштабах реального мира. Если посчитать, сколько нужно так подрабатывать, чтобы заработать те миллионы иен, которые стоит обучение в частном университете, это сразу вгоняет в депрессию.

Если бы мы дали ей эти миллионы, мы бы выглядели очень круто. Но таких денег у нас нет, да и не вписывается это в принципы работы клуба помощников. Как однажды сказала Юкиносита, дай человеку рыбу, и он будет сыт сегодня. Научи его ловить рыбу, и он будет сыт всю жизнь.

И я решил поделиться одним из тактических приёмов моей схемы «как быстро разбогатеть»:

— Кавасаки. Ты знаешь, что такое стипендия?

× × ×

В половине шестого утра воздух оставался неприятно холоден. Я сдавленно зевнул и посмотрел вслед двум удаляющимся фигурам.

Они не сближались и не удалялись друг от друга. Если кто-то из них вдруг вырывался вперёд, он тут же сбавлял шаг, чтобы второй его нагнал. И время от времени их плечи вздрагивали от радостного смеха.

Юкиносита тоже посмотрела на них сквозь утренний туман. — Это и значит быть братьями и сёстрами, да?.. — прозвучал лёгкий вздох.

— Может быть. Зависит от самих людей. Еще их можно назвать самыми близкими чужаками.

На самом деле порой я так злюсь, что мне действительно хочется отдубасить свою сестрёнку. И тогда я чувствую, что сам на себя не похож. Но всё же случается, что на меня накатывают любовь и привязанность. Быть не в силах выразить это и всегда чувствовать стену между вами — вот что значит быть братьями и сёстрами.

Вот почему, как ни странно, уместно называть их самыми близкими чужаками. Они самые близкие для вас люди, но они чужаки. Они чужаки, но они самые близкие для вас люди.

— Самые близкие чужаки… понятно. Я очень хорошо это понимаю. — Юкиносита кивнула и опустила голову.

— Юкинон? — озадаченная Юигахама всмотрелась в её лицо.

Но Юкиносита снова вскинула голову и одарила Юигахаму улыбкой:

— Что ж, и нам пора. Через три часа в школу.

— А, ладно. — Юигахама не слишком разделяла позицию Юкиноситы на этот счёт, но кивнула и поправила сумку на плече.

Я разблокировал свой велосипед.

— Угу. Комачи, подъём.

Комачи сидела на парапете перед Макдональдсом и клевала носом. Я слегка потрепал её по щеке. Она неразборчиво что-то пробормотала и сонно открыла глаза. Поднялась, доплелась до велосипеда, словно зомби, и плюхнулась на багажник.

В обычный день сейчас бы она ещё спала. Ничего страшного. Дорога ровная, поеду медленно. Я сел на велосипед.

— Я домой. Славно сегодня потрудились.

— Ага, завтра увидимся. Нет, стоп. Сегодня увидимся, в школе. — Юигахама слегка махнула рукой, не поднимая её от груди.

Юкиносита какое-то время молчала, безучастно глядя на нас с Комачи, но когда я поставил ногу на педаль, негромко заговорила:

— Я бы не советовала вам ехать вдвоём… ты можешь снова попасть в аварию.

— Ага, пока, — ответил я и нажал на педали. Лишённый сна мозг отказывался работать нормально, сосредоточив практически всё внимание на дороге и встречных машинах. И потому я так небрежно отреагировал на слова Юкиноситы.

Лишь где-то в глубине мелькнуло смутное удивление, откуда она вообще знает об аварии.

Я медленно и осторожно двигался по прямой к перекрёстку с Четырнадцатым шоссе. Ветер, обычно бьющий в лицо, когда едешь в школу, сегодня дул нам в спину. Остановившись на светофоре, я учуял аппетитный запах из булочной неподалёку.

Живот голодно заурчал.

— …Комачи. Как насчёт зайти за хлебом по дороге домой?

— Че! Братик, ты дурак! Ты всегда проходишь мимо булочной, делая вид, что её не видишь. Ты просто проголодался!

Она ткнула меня в спину. Я развернулся к булочной и нажал на педали.

Комачи вздохнула. — Братик, ты действительно безнадёжен. Если бы я знала, что ты выкинешь этот трюк, никогда бы не сказала о тебе всё то хорошее, что сказала.

— Не-е, ты меня вообще не хвалишь. В конце концов, это ты у нас хороший ребёнок. И историю выдумала мастерски.

— Ну ладно, да. — она перестала тыкать в меня кулаком. И немного помолчала. — Но знаешь, насчёт благодарности я не врала.

Затем крепко обхватила меня руками и уткнулась головой в спину.

— Твои очки Комачи снова выросли?

— Хмф, раскусил, — но руки не разжала.

Приятный утренний бриз потихоньку остужал наши тела, стоило им разомкнуться. От тёплого прикосновения Комачи меня тянуло в сон. Подозреваю, что мы и сегодня опоздаем. Придя домой с таким чувством, я бы наверняка свернулся и заснул. Не так уж и плохо иногда опаздывать, когда так ладишь с сестрой.

— Но знаешь, я рада за тебя, — донёсся сзади голос Комачи. — Ты всё-таки с ней встретился.

— А? Это ты о ком?

Наверно, сейчас у меня на лице было написано полное непонимание. Но не подозревающая об этом Комачи продолжала беззаботно болтать.

— О девушке с конфетами, помнишь? Надо было сразу сказать, как мы встретились. Но всё равно, поздравляю, братик. Ценой всего лишь сломанной кости познакомился с милашкой Юи.

— Угу, наверно… — Я машинально крутил педали, не чувствуя ног.

Наверно, потому нога и сорвалась.

Всё тело резко встряхнуло. Голень пронзила острая боль. — Ай!

— О-ох… чего это ты вдруг? Впервые вижу, как кто-то промахивается по педали.

Скулёж Комачи доносился до меня словно откуда-то издалека.

Я не мог поверить её словам. Так девушка с конфетами — это Юигахама?

Для кого другого девушка с конфетами могла ассоциироваться с человеком, раздающим сладости во время фестиваля, может, с дружбой, но не делами любовными. А для меня она была напрямую связана с моей судьбой.

В первый же свой день в старшей школе я попал в аварию. Недалеко от школы какая-то девчонка выгуливала собачку, та сорвалась с поводка и выскочила на дорогу. А там мчался какой-то дорогущий лимузин. Я спас собаку ценой сломанной ноги. И три недели в больнице предопределили мою судьбу одиночки.

Именно хозяйку собаки и имела в виду Комачи, говоря о девушке с конфетами.

— Братик, что такое? — Комачи озабоченно вглядывалась в меня, но мне удалось лишь выдавить слабую улыбку. Просто задумался, мол, вот и всё.

А затем мои губы сами искривились в усмешке, в которой смешались разочарование и насмешка над собой.

— Ничего. Давай просто купим хлеба и домой. — Я снова нажал на педали, пытаясь вернуться в прежний ритм.

Но, как ни странно, тщетно. Педаль снова врезала мне по голени.

Примечания

[1] Японское онлайн сообщество для художников. Подробнее на Википедии

[2] Отсылка к старой манге про гонки «Bakusō Kyōdai Let’s & Go!!»

[3] Отсылка к «Dragon Ball Z»

[4] Букв. «искорени зло немедленно», девиз Синсэнгуми

[5] традиционный японский танец, исполняемый во время празднования Обон. Подробнее на Википедии

[6] Женщина-демон, нападающая на детей

[7] Коллекционные карточки для девочек

[8] Упомянутый жест см. здесь

[9] Снежные домики типа иглу, используются как алтари для молитв водным богам

[10] Таких в романах принято изображать крутыми ребятами с золотым сердцем

[11] Крупнейший ретейлер в Японии

[12] Тематический японский парк

[13] Цитата из «Ghost in the Shell»

[14] Отсылка к «Shinsei Motemote Oukoku»

[15] Манга Мори Каору, автора «Victorian Romance Emma», тоже про горничных

[16] самая большая ярмарка комиксов. Подробнее на Википедии

[17] Фото см. тут

[18] Привидение, которым родители детей пугают, «Не доешь, Моттайнай заберёт». Моттайнай, кстати, переводится как «не дай пропасть зря»

[19] Главный деловой район Чибы, построенный на отвоёванной у моря территории

[20] Сеть магазинов недорогой одежды в Японии

[21] французский бренд минеральной воды класса премиум. Подробнее на Википедии

[22] марка шампанского премиум-класса. Подробнее на Википедии

[23] практически любой узнаваемый персонаж олицетворяющий собой некий коллектив. Подробнее на Википедии

[24] Упоминаются самые знаменитые американцы в истории Японии. Командор Перри приложил руку к открытию японских портов для западных кораблей, Таунсенд Харрис — первый генеральный консул США в Японии, Эрнест Масон Сатоу — ключевая дипломатическая фигура начала девятнадцатого века.