Онлайн чтение книги Как и ожидалось, моя школьная романтическая жизнь не удалась My Youth Romantic Comedy Is Wrong as Expected
8 - 28

Том 8 - Глава 8

Был поздний вечер. Я сидел за домашним компьютером и проверял те фейковые аккаунты, что были на моём попечении.

Я возился с ними почти три дня. И большую часть этого времени потратил на твиты.

Но, как и следовало ожидать, далеко не все в школе пользовались Твиттером. И не все, кто им пользовался, интересовались выборами в школьный совет. Были дохлые аккаунты, было много тех, кто просто нас игнорировал. Было время, когда поток ретвитов начал слабеть. Тогда в качестве экстренной меры мы создали второй аккаунт поддержки Хаямы.

Охватить всю тысячу с лишним учеников, конечно, было нереально, но с помощью нового аккаунта мы всё же добрались до намеченных цифр. Будь славен наш добрый спаситель Хаяма.

Теперь я наконец могу поговорить с Ирохой Ишшики, что поможет мне подготовиться к разговору с Юкиноситой и Юигахамой.

Осталось ещё несколько штрихов.

Я оставил компьютер и потянулся за мобильником.

Интересно, есть ли у меня его номер? Я посмотрел свой список контактов и, конечно же, искомого абонента не обнаружил.

— А-а-а…

Вот интересно. Я не записал его, потому что не собирался никогда звонить? Или просто стёр?.. Совершенно не помню.

А, он может оказаться в истории вызовов.

Осенённый, я полез в историю. Почти всю её занимали разговоры с Комачи, но когда я домотал до времени школьного фестиваля, там обнаружился незнакомый номер. А-а, точно, я же один раз ему звонил, да?..

Надо воспеть хвалу моему смартфону, что он умеет хранить историю, которую не так просто стереть. Пусть даже он у меня главным образом работает будильником.

Я нажал вызов по этому номеру.

Не успел даже отзвучать первый гудок, как там сняли трубку.

— Внимаю.

Только один человек может так отвечать по телефону.

— Заимокуза, это ты?

— Конечно. Чего ты жаждешь? Ибо ныне я поглощён игрой на телефоне и грежу, дабы беседа окончилась поскорее.

А-а, так вот почему он так быстро отреагировал. Фух, а я уж было перепугался, что он ждёт моего звонка. Впрочем, я тоже тянуть резину не хочу. Разберёмся по-быстрому.

— Извини. У меня к тебе дело насчёт твиттерных аккаунтов.

— Фу-му?

Не могу понять, это значит «да» или «нет». Впрочем, оно и неважно. Я быстро изложил ему свою просьбу.

В ней не было ничего сложного. Просто поменять некоторые настройки.

Для великого компьютерного гуру это пустяк, он мне не откажет. Но ответил Заимокуза весьма невнятно:

— Ну да, такие настройки можно изменить в любой момент, но…

— Значит, разберись с аккаунтами, которые ты ведёшь. Своими я займусь сам.

— Да не проблема, но… Хачиман, ты уверен?

Такое тактичное отношение ко мне – большая редкость для Заимокузы. Но ответил я ему так хладнокровно, как только мог.

— А что?

— …Сей метод не заслуживает похвалы… Держишь курс в опасные ты воды… — серьёзным тоном заговорил он после нескольких секунд молчания. Несмотря на дурацкие слова, в дыхании, слышащемся в телефоне, ощущалась искренность.

Пока я размышлял, что же ему ответить, из мобильника раздался очень громкий голос:

— Постой. Не восприми превратно. Не в беспокойстве за тебя я пребываю, но опасаюсь, дабы ноша ответственности не возлегла на мои плечи, а за ней не воспоследовала бы и кара. Но ежели что, я всенепременнейше призову тебя разделить со мной сию участь.

— А ты забавный говнюк, да? — невольно рассмеялся я. То ли он всерьёз это сказал, толи пытался обиняками намекнуть, его не так-то просто понять.

— Не волнуйся. Об истинной природе этих аккаунтов кроме нас никто не знает. А если кто и узнает, за ними всё равно никто не стоит. Никто и не пострадает.

— Может и так…

В его голосе по-прежнему звучало сомнение, и я решил его немного приободрить:

— Знаешь, Заимокуза… Пока ты сам не создашь себе проблем, их и не будет.

— …Ну и скотина же ты, Хачиман, — сообщил он мне серьёзным тоном.

— Слышать этого от тебя не хочу. Ладно, я на тебя рассчитываю.

— Хмф. Видать, выбора у меня нет. И всё-таки ещё раз прошу не сваливать всё на меня! Серьёзно!

— Да понял я, понял… Пока.

Я дал отбой, не дожидаясь ответа. Он что, под конец уже визжал, да?..

Но боится Заимокуза зря. Как бы всё ни повернулось, ничего сваливать на него я не буду.

Я обновил страничку в браузере и убедился, что он уже внёс изменения.

Осталось теперь всё это распечатать.

А пока принтер трудится, можно и отдохнуть. Я повалился на диван и уставился в потолок.

× × ×

Наступило утро пятницы. Дня решающей схватки.

Хотя выборы ещё не сегодня. Их вообще быть не должно. Сегодняшний день должен их отменить. Поэтому точнее будет сказать не день решающей схватки, а день окончательного решения.

Но спокойно я мог об этом рассуждать только до третьего урока. На четвёртом сохранять спокойствие уже не удавалось.

Потому что после него меня ждала рискованная игра.

Весь четвёртый урок и только я мог думать, как мне повысить шанс на успех. Нет, думать – не очень подходящее слово. Я раз за разом крутил в голове игры слов и логические головоломки, стараясь сбросить напряжение.

Время ужасно тянулось. Я то и дело поглядывал на часы, высчитывая оставшиеся минуты.

Но в конце концов закончился и этот урок. Я вылетел из класса одновременно со звонком. Убедившись лишь, что не забыл приготовленную вчера папочку.

Моей целью был класс 10-С. Класс, в котором учится Ироха Ишшики.

Понятия не имею, куда она может податься на большой перемене. Равно как и где она предпочитает перекусывать. Вот почему единственным вариантом перехватить её было появиться у её класса сразу после звонка.

Я ещё раз прокрутил в голове несколько сценариев, как я её зову или как прошу кого-то её позвать. Всё должно пройти нормально. Я же перед зеркалом тренировался, никаких проблем быть не должно… наверно… Что-то я нервничаю…

Но не успев даже углубиться в переживания, я быстро оказался возле класса 10-С.

Осторожно заглянул внутрь через открытую дверь. Даже такая простая вещь заставила меня ощущать себя весьма подозрительным типом. Первогодки косились на меня, словно ребята из старших классов здесь вообще не появляются… Надо бы побыстрее закруглиться, пока на меня не настучали!

Ишшики пристраивалась перекусить с подружками в задней части класса, возле окна… Кажется, придётся просить кого-то её позвать. Ничего, ничего, я же тренировался… Хачиман, ты можешь! (голосом Тоцуки) Да, я могу.

Неподалёку от входа торчали трое парнишек-очкариков. Я обратился к ним:

— Э-э… Минутки не найдётся?

Я пытался говорить спокойно, но получился какой-то странный, низкий голос.

— Д-да… — ответил один из них. Двое остальных, перешёптываясь, встали рядом. Что ж, вполне разумно с их стороны. Ладно, попрём напролом.

— Можешь позвать Ишшики?

— А-а… — без всякого энтузиазма ответил парнишка, немного поколебался, но всё же отправился за Ишшики. Та быстро повернулась ко мне, но в следующее мгновение в неё на лице мелькнула гримаса разочарования. Что ж, извини, что это всего лишь я.

Впрочем, подбежала она ко мне довольно весело. И даже улыбнулась как положено:

— Семпай, в чём дело-о?

— Помощь твоя нужна. Это насчёт выборов в школьный совет.

Ишшики недовольно повела плечами:

— А-а… Может, после уроков? Есть же хочется…

Я был уверен, что она попробует отказаться, и заранее подготовился. Потому выпучил свои тухлые глаза и ответил самым мрачным голосом:

— Никак нельзя.

— Никак… — простонала она скрестив руки на груди. Но в конце концов, похоже, решилась.

— Ла-а-а-адно. Подожди, я сейчас.

Она прыгнула к своей парте, быстро сгребла бенто и подлетела ко мне.

— Ну, так что надо?

— Можешь пройти со мной в библиотеку? Надо некоторые бумаги заполнить.

— Ха-а… Ну, придётся, наверно.

В этот момент на её лице появилось очень недовольное выражение.

× × ×

На большой перемене в библиотеке стояла мёртвая тишина. Потому что сюда мало кто ходит в такое время. Особенно осенью, когда тут довольно холодно.

Эти тишину нарушил негромкий вздох. Источник которого сидел прямо передо мной.

— Ха-а…

Ишшики ещё раз демонстративно вздохнула и уставилась на меня:

— Семпа-а-а-ай, а без меня никак?

— Ну, понимаешь, ты же не хочешь становиться президентом… А больше просить мне некого, так что пока есть время, мало-помалу…

Ишшики недовольно надулась. Ну ты и нахалка…

— …Ну ладно. Но переписывать всё это та-а-а-ак тяжело…

Ну да, я попросил Ишшики транскрибировать и переписать фамилии с распечаток ретвитов на бланки голосов утвердителей. Геморрой ещё тот…

Транскрибировать фамилии – работа несложная, но скучная. Это я точно знаю, потому что и сам вместе с ней тем же занимаюсь.

Эту скуку Ишшики пыталась отогнать пустым трёпом. А может, ей было просто неловко оставаться со мной наедине, и она болтала, чтобы не упустить ситуацию из-под контроля. Вряд ли разговор со мной доставляет ей удовольствие.

Что ж, за таким трёпом и скорость работы падает. Неплохая тенденция.

— А, кстати, девица, с которой ты тогда болтался, это подружка Хаямы?

— Понятия не имею.

— Ну-у, мне-то можно сказать, а?

— Когда всё закончим.

— Впрочем, не такой уж это уровень, чтобы стать большой проблемой. Всё должно получиться…

Страшноватые словечки она бросает… Будь сейчас перед ней Хаяма, она бы так себя не вела. Девушки зачастую держат себя открыто с парнями, которые им совершенно безразличны. Просто чтобы подразнить. (источник: я) А ещё девушки зачастую держатся с парнями настороже, и парням кажется, что к ним питают чувство. Но на самом деле это чувство – ненависть. (источник: я)

Ишшики продолжала болтать, борясь со скукой:

— Семпай, а ты, значит, дружишь с Хаямой?

— Ничего это не значит. Просто совпадение. Меня попросили его сопровождать, вот и всё.

— Семпай, а давай тогда вместе потусуемся. И Хаяму пригласим.

— Делать мне больше нечего…

Сколько раз мной уже пользовались как поводом куда-то пойти? Так я скоро окажусь на одном уровне с морской капустой и полосатым тунцом.

Впрочем, это удобный момент, чтобы наконец перевести разговор на Хаяму. Так мне проще будет.

— Кстати, насчёт Хаямы… что ты о нём думаешь?

Не очень определённо спросил я. Слишком уж неловко юному и невинному Хачиману Хикигая произносить слово «нравится». Ишшики открыла рот и нервно опустила голову, словно мой вопрос получился реально жутковатым:

— А? Т-ты чего это? Клинья подбиваешь? Извини, не выйдет. У меня уже есть любимый человек.

Самым естественным тоном. Мгновенное убийство… Ты что, Рамен-мэн [1]? Я же вообще ещё ничего не сказал…

— Да ну тебя… Я просто спросил, что ты о нём думаешь.

 — М-м, что я о нём думаю, да? Мне кажется, он вполне мне подходит.

— А-а, ну да, подходит, хех…

— Да, вот думаю, неплохо бы с ним позаигр… Ну, там, за руки подержаться, понимаешь?

Она ведь хотела сказать «позаигрывать», да?.. Хитрая шлюха…

Но я сумел спросить, что хотел.

И теперь со всей уверенностью могу начинать переговоры с Ирохой Ишшики.

До сего момента я не мог понять, что же она за человек. Не только потому, что мы знакомы совсем недолго, но в первую очередь потому, что мы живём в совершенно разном окружении. И кроме того, я не мог понять её суть.

Но теперь не представляет особого труда собрать всю головоломку, все части у меня уже есть. Отчасти из предыдущих разговоров с ней, отчасти из собственного опыта.

В ней есть коварство, она умело пользуется своей юностью и невинностью. Этим она напоминает мою младшую сестру, Комачи. Правда, без той красоты и обаяния. А значит, Ироха Ишшики – это не слишком милая Комачи.

Раз уж речь пошла о внешности и коварстве, нельзя не вспомнить Харуно Юкиноситу. Хотя до Харуно она далеко не дотягивает. А значит, Ирохи Ишшики – ухудшенный вариант Харуно.

Аура мягкости. Этим она напоминает Мегури, но по сути они совершенно разные. А значит, Ироха Ишшики – фальшивая Мегури.

Желанием, чтобы ей потакали, она сильно смахивает на Сагами. Но, в отличие от той, куда лучше умеет претворять его в жизнь. А значит, Ироха Ишшики – усиленный вариант Сагами.

А ещё она придумала себе образ и старательно его поддерживает, прямо как Каори Оримото. А значит, Ироха Ишшики – Оримото другого типа.

Держа в уме все эти модели поведения, я могу просчитать стремления Ирохи Ишшики и разработать меры противодействия.

Не скажу, что у неё переизбыток гордости. Она запросто может подольститься к кому-то, когда нужно, и вести себя так, чтобы её любили. Но при этом постарается не повредить своему образу и не продешевить. Если подвести итог, получается, что в первую очередь она хочет защитить свой образ.

Вот почему ей не нравится сама идея голосования доверия. Она боится, что оно может повредить созданному образу. Куда надёжнее иметь серьёзного противника.

Ход её мыслей похож на ход мыслей менеджера в какой-нибудь корпорации с закостеневшими традициями.

А значит, с ней вполне можно вести деловые переговоры.

Пока я молчал, Ишшики снова заговорила льстивым голосом, словно опять заскучав:

— Слу-у-у-ушай, семпа-а-а-ай, а зачем мы всё это делаем? Даже вручную всё переписываем…

— Ну, может, затем, а может, и низачем…

— Как-то очень уж туманно…

Ишшики посмотрела на меня влажными глазами.

— Понимаешь, даже если ты всё это сделаешь, все равно победит или Юкиносита, или Юигахама. В этом плане работа бесполезна… Что бы ты ни делала, Ишшики, тебе их не победить.

— Э-э, а не грубовато ли? Впрочем, оно и неважно, даже если проиграю.

Ишшики перевела всё в шутку и засмеялась. Я же ответил честно и на полном серьёзе:

— Не беспокойся. Ты ни за что не выиграешь. Я обещаю.

Брови Ишшики на мгновение дрогнули.

— Я-я знаю. Но-о было бы как-то странно, если бы я выиграла.

Я покачал головой и продолжил, не выдавая интереса:

— Речь за Юкиноситу готовит Хаяма.

— А-а, понятно.

— А у Юигахамы есть Миура.

— А-а, Миура…

Судя по её голосу, всё идёт как надо. Я знал, что с Миурой она на ножах, и рассчитывал, что спокойной она не останется.

— Юигахама отлично ладит с Хаямой. А Юкиносите он друг детства.

— Ну да… Что? Друг детства?

Судя по столь бурной реакции, Ишшики этого не знала.

— Они не из тех, кто проигрывает, это с первого взгляда видно. Так что тебе против них ничего не светит.

— Ну да, конечно… — вздохнула Ишшики. Собственно, и я так думаю.

Уверен, девушки лучше этих двоих не найти. Хоть всё обыщи.

Заметив, что Ишшики становится всё более молчаливой, я усилил нажим:

— Знаешь, Ишшики, я уверен, что даже те, кто подписался за тебя как утвердители, не стали бы за тебя голосовать.

— Ха…

— Наверно, они сейчас смеются над тобой. И будут хохотать ещё сильнее, когда ты проиграешь.

— …

На сей раз Ишшики промолчала. Я же продолжал, не обращая на это внимания:

— Это тебя реально бесит, верно?

Единственным ответом мне стал резкий хруст грифеля механического карандаша.

— На тебя им, наверно, наплевать, что бы ты им ни говорила. Они просто хотели сыграть с тобой шутку, подразнить да посмеяться.

Рука Ишшики остановилась. Её взгляд был прикован к зажатому в ней карандашу.

— Думаю, неплохо было бы им отплатить…

— …Ха-а, ну да, было бы неплохо, если бы мы могли.

Она опять вздохнула. Я ответил совершенно честно:

— Мы можем.

Плечи Ишшики вздрогнули. Заметив это, я заговорил медленно и серьёзно:

— Они действуют так, потому что хотят смотреть на тебя сверху вниз, хотят, чтобы тебе было неуютно. Всё, что тебе нужно, это отплатить той же монетой. Добиться такого результата, чтобы они разозлились до невозможности.

Если. Если её ненавидит половина девчонок. И если Ироха Ишшики действительно влюблена в Хаято Хаяму.

На это я и должен давить. На женскую гордость Ирохи Ишшики.

— Юкиносита, поддерживаемая Хаямой, и Юигахама, поддерживаемая Миурой. Неужели ты не хочешь их победить?

Ишшики вскинула голову.

Но тут же снова нацепила на лицо деловую улыбку:

— Но мне ведь не победить, так? Ну, и если я выиграю, это само по себе проблема.

Ироха Ишшики умна. Она знает себе цену и ведёт себя так, чтобы и остальные признали её. А значит, будет лукавить.

К тому же, она поняла разницу между собой и Юкиноситой с Юигахамой. Но если я сброшу эти оковы, она не станет убегать от них.

— Как думаешь, что мы сейчас пишем?

— Списки утвердителей, так?

— Да… Списки утвердителей Ирохи Ишшики.

— Ха? А-а… Э-э?

Не надо повторять два раза.

Я потянул из папки пачку листков.

На них были ретвиты, распечатанные из «аккаунта поддержки Ирохи Ишшики». Я выкладывал перед Ишшики один лист за другим.

— М-м, но у меня уже есть утвердители…

— Правила требуют собрать не менее тридцати. Но верхнего предела нет, собирай, сколько хочешь.

Ишшики взяла распечатку и уставилась на неё. Тогда я добавил:

— Чуть более четырёх сотен. Столько людей поддерживают Ироху Ишшики.

— …

Что она молчит, пересчитывает, что ли? Ну то есть, пытается сообразить, что это значит? Наконец Ишшики что-то сообразила и отбросила листок.

— Х-хоть ты так и говоришь, я не могу! Я-я имею в виду, не знаю даже, как речь готовить.

— У тебя осталась бумажка, на которой Юкиносита писала тебе платформу? — поинтересовался я. Ишшики смутилась:

— А? Ну да, наверно.

— Отлично, ей и воспользуемся.

Ишшики задумчиво помычала:

— Разве я тогда не становлюсь марионеткой?

— Нет, не становишься.

Ишшики с сомнением качнула головой. На моё лицо сама собой наползла неприятная широкая усмешка.

— Потому что ты не будешь делать то, что там написано. Если ты не слушаешь чужих указаний, значит, ты не марионетка. Никто не будет требовать выполнения этой платформы и тем более чего-то от неё ожидать.

— Это же ещё хуже… — ошарашенно пробормотала она. Но тут же улыбнулась. — …Знаешь, даже если я стану президентом, не думаю, что у меня получится. Нет у меня никакой уверенности в себе. Да ещё и клуб…

Вполне естественное беспокойство.

Если она беспечно решит стать президентом школьного совета и провалится, это повредит её образу. Она взвешивает риски и колеблется.

А значит, надо показать, как можно недостатки превратить в достоинства.

— Конечно, работать сразу на двух постах не очень просто… Но и отдача будет велика. Как думаешь, какая?

— А?.. Ну, что-то вроде полученного опыта или записи в характеристику… Но знаешь, семпай, ты сейчас прямо как учитель говоришь.

Ишшики равнодушно посмотрела на меня. Явно намекая, что скучные нотации её не интересуют.

Вот только зря она меня недооценивает.

— …Ничего подобного. Отдача будет «Я такая замечательная, что одновременно и клубом занимаюсь, и президентом школьного совета работаю!».

Я старался произнести это таким восхищёнными тоном, каким только мог. Но Ишшики лишь пробормотала «ого»… И что это значит? Титул слишком длинный, что ли?

Но следующие мои слова, произнесённые уже обычным голосом, вызвали таки у Ишшики нужную реакцию.

— Ты первогодка, тебе многое простят, даже если будешь ошибаться. Хотя разница в способностях между первым и вторым годом совсем не так велика.

Ишшики быстро глянула на меня. И когда наши взгляды встретились, я подтолкнул её ещё раз:

— А раз ты будешь заниматься и тем, и другим, всегда сможешь свалить из совета, сославшись на клуб. И наоборот… Такого преимущества нет ни у кого другого.

— Но сложные-то дела сложными и останутся… как-то так.

Ишшики нервно пожала плечами. Реакция самая положительная.

Как она и говорила, став президентом сейчас, она окажется марионеткой. Нет, даже хуже. Вряд ли у неё самой что-то получится. Но именно потому она и подходит на этот пост. Ей нужны будут помощь и поддержка, и она сможет просить об этом самых разных людей, включая Хаяму. И сможет тем самым заслужить хорошее к себе отношение. Однозначный плюс для неё. И если я ей сейчас прямо всё объясню, так оно и будет.

— В таких случаях можешь просить совета у Хаямы. А если хочешь, то и помощи. Он весь год будет о тебе заботиться. Можно будет поговорить с ним, перекусывая после клуба. Можешь даже попросить проводить тебя домой, — вывалил я всё на одном дыхании. Ишшики ошеломлённо заморгала:

— …Семпай, ты что, в самом деле умный?

— Типа того.

Зато злой и характер не сахар.

Ишшики вдруг вздохнула:

— Ну… Раз меня столько людей поддерживают, ничего не попишешь. И предложение твоё очень уж заманчивое… Не люблю, когда одноклассницы мне в спину хихикают…

Она продемонстрировала на редкость злую ухмылку:

— Мы в одной лодке, семпай.

Просто какая-то загадка.

Я невольно подумал, что такая её улыбка куда милее.

× × ×

Я медленно шёл по коридору спецкорпуса. Прошло всего-то несколько дней, но ностальгия наваливалась с невиданной силой.

Шорох складываемых в сумку учебников, гомон учеников, крики спортивных клубов за окном, звуки репетиции духового оркестра… В какой-то момент всё это стало вызывать её.

Остановившись перед дверью клуба помощников, я взялся за ручку. Кажется, не заперто. Наверно, девушки там. Я набрал в грудь воздуха и вошёл.

В комнате витал слабый аромат чёрного чая.

Юкиносита с Юигахамой сидели на своих обычных места. Но обе молчали.

Обычно читавшая книгу Юкиносита сейчас просто сидела и молчала Обычно игравшаяся с мобильником Юигахама сейчас тоже просто сидела и опасливо на неё посматривала.

Оно и понятно.

Слух, что Юкиносита и Юигахама выдвигают свои кандидатуры на пост президента школьного совета, разлетелся уже по всей школе. Я сам видел, как об этом болтают в Твиттере.

Юкиносита, конечно же, тоже в курсе насчёт выдвижения Юигахамы. И теперь Юигахама не знает, что ей сказать.

Но сегодня всё это должно закончиться. Даже не сегодня, а прямо сейчас.

— Простите, что задержался, — сказал я, выдвигая стул и усаживаясь на своё обычное место.

Юкиносита мрачно посмотрела на меня:

— Редчайший случай, чтобы ты сам нас позвал.

— Да нет, я просто подумал, что надо попробовать найти окончательное решение.

Она немного удивлённо взглянула на меня, а затем опустила глаза. И медленно повторила, словно размышляя:

— Окончательное решение?..

— Да.

Я глянул на Юигахаму. Она молча смотрела на меня, ожидая продолжения.

— Может, наши персональные методы и различаются, но как клуб, мы должны прийти к одному решению. Особенно когда есть только одна попытка, как сейчас.

Выборы в школьный совет проводятся лишь один раз. Метод проб и ошибок здесь недопустим. Попытка будет только одна. А значит, лучше прийти к общему решению.

— Вы, я так понимаю, передумывать не собираетесь?

Я понимал, каким будет ответ, но хотел удостовериться окончательно.

Юкиносита с суровым блеском в глазах посмотрела на меня и ответила без всякой паузы:

— Я – нет. Это лучшее решение.

Её ровный голос словно пронзил меня насквозь.

Его сила заставила меня поперхнуться. В комнате воцарилась тишина.

Эту тишину нарушил другой негромкий голос, полный эмоций:

— …Я тоже.

Юигахама уставилась на стол, не глядя на нас. Её поза словно излучала решимость. Юкиносита прикусила губу:

— Юигахама, тебе совсем не нужно идти на выборы…

— Я пойду. И не собираюсь проигрывать.

В её голосе звучало упрямство без малейших намёков на капитуляцию. Я не мог разобрать выражения её опущенного лица.

Юкиносита заговорила с ней негромким, но напряжённым голосом. Она словно смотрела на что-то очень грустное. Эта печаль была видна даже сквозь прищур глаз.

— Почему ты тоже…

— …Потому что если Юкинон уйдёт, мы всё потеряем… Я не хочу этого… — ответила Юигахама дрожащим голосом. Юкиносита медленно ответила:

— Я ведь уже говорила. Такого не будет. Тебе совсем не обязательно идти на выборы.

— Но…!…

Юигахама вскинула голову, намереваясь возразить. Но встретившись взглядом с Юкиноситой, растеряла все слова.

Эстафету подхватил я:

— На самом деле участвовать в выборах совсем не нужно… И не только Юигахаме, но и тебе, Юкиносита.

— …Что ты имеешь в виду?

Юкиносита посмотрела на меня, остро прищурившись:

— Кажется, я уже отвергла твоё предложение.

Верно. Моё предложение она безоговорочно отвергла. Я был слишком тщеславен, думая, что так могу чего-то добиться. Хаяма потом объяснил мне, что люди примут решение, основываясь на том, каким они меня видят. Вне зависимости от моих намерений. Впрочем, нашлись и те, кто заметил, что это ещё не всё.

— …Угу. Вот почему я сейчас говорю о другом. То предложение… я от него отказался.

Именно так, мой новый вариант действий сильно отличается. Он более рискованный и требует гораздо больше усилий. И выполнения определённых условий.

— …

Юкиносита замолчала, немного смущённая. Наверно, размышляла, что для меня так вдруг отступать очень нехарактерно.

— Так почему нам не обязательно участвовать? — робко спросила Юигахама. Она смотрела на меня, опасаясь продолжения. Но ответ мой был совершенно нормальным. И совсем простым:

— Ишшики решила бороться за пост президента. Её просьба отменяется.

Юкиносита с Юигахамой выглядели ошарашенными. Юкиносита с подозрением спросила:

— Почему это вдруг?..

— Совсем не вдруг. Просто мы исходили из неправильной предпосылки.

Ошибался не только я, но и они.

Если человек чего-то не хочет, можно помочь ему отказаться. Это первый путь.

Но есть и второй. Сделать так, чтобы он захотел. И тогда проблема исчезнет сама собой.

— Не то, чтобы Ишшики не хотела стать президентом школьного совета. Она не хотела становиться неполноценным президентом, выбранным голосованием доверия, когда победитель ясен заранее.

Те, кто не слушает остальных, сами придумывают истории своего успеха. Есть те, кто не согласится с такой историей, если она не в точности соответствует их ожиданиям.

Точно так же есть и те, кто будет стараться сохранить тщательно созданный образ.

Ишшики просто не хотела, чтобы такие предопределённые выборы причинили вред её образу. Вот почему нам надо было всего лишь превратить этот вред в пользу.

— Вот почему, если убрать все эти условия, она станет президентом школьного совета.

Смущённо слушавшая меня Юигахама задала вопрос:

— Н-но если мы не будем участвовать в выборах, разве они не превратятся снова в голосование доверия?

— Конечно, превратятся. Но и в голосовании доверия есть смысл, так что всё нормально. Если оно не повредит образу Ирохи Ишшики, это совсем другой коленкор.

Девушки слишком уж убеждёнными не выглядели и взглядами понукали меня продолжать.

Но куда быстрее будет показать, чем рассказать. Я полез в свою сумку.

— Вот почему я занялся поиском этого смысла.

И вытащил папку. С тем же, что я показывал Ишшики. С распечатанным списком тех, кто ретвитнул посты с фейковых аккаунтов.

— Что это? — спросила Юигахама, рассматривая один из листков.

— Аккаунт поддержки в Твиттере. Ну, там был не только аккаунт Ишшики, были и аккаунты поддержки других кандидатов.

Просто поразительно, как непринуждённо я это сказал, учитывая, что сам же всё это и провернул. Впрочем, среди моих слов не было ни одного лживого.

Юкиносита посмотрела на распечатки и в замешательстве пробормотала:

— Сбор утвердителей в интернете…

— Это ещё не всё. Большинство ретвитов относились именно к Ишшики.

— То есть, по сути получились предварительные выборы…

Я кивнул.

Происходило всё в Твиттере, но слухи могут дойти и до реала. Тот факт, что есть и другие кандидаты, влияет на предварительные выборы, заставляя людей задуматься, что  именно они поддерживают того или иного. Это хорошо. Даже если всё прошло не слишком гладко, пока этого достаточно, чтобы удовлетворить эго Ишшики и заставить её действовать, всё замечательно.

Юкиносита быстро просмотрела все страницы, одну за другой. И глубоко вздохнула:

— Понятно, вот оно что… Вот почему, когда я заговаривала с ребятами насчёт подписей, они так вяло реагировали…

Быть может, те, с кем она разговаривала, сами и не ретвитили. Но сама цепь ретвитов в поддержку вполне могла повлиять на их мысли.

Оказавшись перед необходимостью сделать один выбор из многих, они начинали колебаться.

Даже если, передаваясь от одного к другому, эти колебания станут утихать, суммарная потеря времени будет огромной. Примерно как всего один сломавшийся на трассе автомобиль может вызвать большую пробку.

Зашуршала бумага.

Юкиносита так стиснула лист, что он смялся. Потом передала его мне и спросила:

— …Твоих рук дело?

— Наверно, какой-то доброволец постарался. Хотя не знаю, кто именно.

— …Понятно.

Больше ни о чём она не спрашивала.

Наверно, поняла всю бесполезность вопросов. Я ничего не скажу, а в персональной информации аккаунтов нет никаких деталей.

— Как их тут много, а? — изумлённо пробормотала Юигахама.

— Да, очень много. Около четырёх сотен, — ответил я, глядя на распечатку «акакунта поддержки Ирохи Ишшики».

Аккаунты поддержки Хаямы, Миуры, Эбины, Ишшики, Тоцуки, Сагами, Тобе и вторично добавленный аккаунт Хаямы. Суммарное число ретвитов по всем восьми аккаунтам превышало четыре сотни. И большинство из них набрал Хаяма. Если считать, что один пост собирал два десятка ретвитов, примерно столько и получается.

Верно. Четыре сотни – это по всем восьми аккаунтам.

Столько набрала не Ишшики.

В школе Соубу нет столько сидящих в Твиттере, чтобы Ироха Ишшики получила такую поддержку.

Поэтому тут кроется одна ложь.

Логин на английском сменить нельзя, но вот японское имя в профиле – запросто.

И прошлым вечером японские имена всех восьми аккаунтов были изменены на «акакунт поддержки Ирохи Ишшики».

Их сменил стоящий за каждым из аккаунтов владелец, сколько бы их ни было и существовали ли они вообще.

Если смотреть внимательно, конечно, можно заметить разные логины. Но их создавали на английском, вроде «kaicyou» или «ouen» [2], и ни с кем конкретно они не ассоциировались. Поэтому объяснять их можно было как угодно.

Юкиносита с Юигахамой смотрели на распечатки.

Если присмотреться повнимательнее, можно заметить, что все аккаунты – дубликаты. Конечно, там есть до чёрта псевдонимов.

Всё это лишь самый обычный блеф.

Но если сейчас прокатит, всё хорошо.

Юигахама положила распечатку на стол и молча полезла за мобильником.

У меня по спине пробежал холодок. Она что, полезет в интернет проверять?

Но её рука остановилась, словно капитулируя. Юигахама лишь тронула экран и вернула мобильник на его законное место.

Логины аккаунтов остались такими, какими и были. Если проверить сейчас, содержимое аккаунтов должно быть таким же, как и на распечатках.

Но манёвр рискованный, потому что у аккаунтов есть фолловеры.

Зато у Твиттера есть такая особенность: пока ты ничего не пишешь, в ленте твоих фолловеров ничего не появляется.

Сегодня мы ничего не постили, и смена имён в профиле должна была оставаться незамеченной. А ленты продолжают обновляться. И потому посты с фейковых аккаунтов должны постепенно опуститься в самый низ и там пропасть без следа.

Конечно, некоторые из фолловеров могли заметить смену имён.

Но если мне удастся обманывать этих двоих до конца сегодняшнего дня, потом можно будет просто удалить аккаунты. И всё исчезнет.

Эти фейковые аккаунты были созданы по двум причинам.

Первая – добавить Ирохе Ишшики мотивации.

Вторая – придержать Юкиноситу. Они затормозили её сбор подписей, и одновременно показали, что Ироха Ишшики может выиграть. А если Юкиносита откажется от участия в выборах, откажется и Юигахама.

— Понятно… Более четырёхсот, значит… — пробормотала Юкиносита и вздохнула, глядя на лист.

В школе учатся тысяча двести человек. То есть, с учётом трёх кандидатов, для победы как раз надо набрать более четырёх сотен голосов.

Это и доказывает, что Ироха Ишшики может выиграть выборы.

Кажется, я всё уже объяснил. Я собрал распечатки, выровнял стопку и убрал обратно в сумку.

— Все преграды, мешающие Ишшики стать президентом школьного совета, убраны. Вот почему… — я посмотрел на Юкиноситу с Юигахамой и с расстановкой закончил. — Вам нет нужды участвовать в выборах.

Потребовалось немало времени, чтобы я смог наконец сказать эти простые слова. Но таково было моё решение. Никто не пострадает, никого не обвинят в преступлении, никто не будет осуждён. Все нападки, вся боль исчезнут вместе с данными этих фейковых аккаунтов.

Юигахама вдруг вздохнула:

— Здорово… Значит, всё разрешилось…

Она расслабилась, будто сбрасывая усталость, и наконец улыбнулась.

Я покрутил шеей, чувствуя, как уходит напряжение из моих плеч.

И в этот момент мой взгляд кое на что наткнулся.

На одного человека.

Юкино Юкиносита молчала.

Она не издавала ни единого звука, словно искусно выполненная фарфоровая кукла. Её глаза смахивали на стекло или драгоценный камень, взгляд был донельзя холоден.

Должно быть, это и есть настоящая Юкиносита. Всегда спокойная, всегда собранная, всегда молчаливая и, можно сказать, прекрасная.

Но сейчас это выглядело как нечто мимолётное, готовое исчезнуть от первого же прикосновения.

— …Ясно, — вздохнула она и подняла голову. Но взгляд её не был направлен ни на меня, ни на Юигахаму.

— Значит… Проблемы больше нет, и мне не нужно баллотироваться…

Она смотрела куда-то вдаль, за окно.

— Надо полагать…

Я посмотрел туда же, куда и она, но там не было ничего необычного. Ровно то же, что и всегда. Тусклое солнце и прозрачное небо. Ну, ещё листья, одиноко опадающие с дрожащих веток.

— …Да, — коротко ответив, Юкиносита отвернулась от окна и закрыла глаза, словно засыпая. — Я-то думала, что всё предельно понятно…

Она не обращалась ни к кому из нас. Вот почему её голос прозвучал без ответа.

Эти слова заставили заколотиться моё сердце.

Но они слишком напоминали тоску по чему-то и сожаление, что что-то кончилось. И это не давало мне переспросить.

Юкиносита тихо поднялась.

— …Пойду сообщу обо всём госпоже Хирацуке и Мегури.

— А, мы тоже пойдём.

Юигахама с шумом вскочила, но Юкиносита, мягко улыбнувшись, остановила её:

— Одного человека вполне достаточно… Если объяснение затянется и я задержусь, можете идти домой. Ключ я сдам.

И с этими словами она вышла из комнаты.

Её отношение и обращённая к Юигахаме улыбка не изменились.

Но почему я пытаюсь заглянуть за них, словно они стали другими?

Моё сердце снова заколотилось. Слова Юкиноситы продолжали звучать в моих ушах.

И в этот момент на меня впервые обрушился вопрос.

А что, если…

Что если её настоящие намерения были иными?

Хоть и поздно, но эта мысль пришла мне в голову.

Юкиносита в деталях знала правила проведения выборов. Я думал, что это просто демонстрация её всезнания и премудрости.

Она сказала, что сама не против. Я думал, что это проявление того же, что на школьном фестивале. Когда она сопротивлялась старшей сестре и концентрировалась на одной задаче.

Но что если…

Что если это были её настоящие намерения?

Что если я отвёл взгляд, пряча их под горой слов?

Что если я дал рациональное объяснение её поведению и принял желаемое за действительное?

Есть люди, которые не будут действовать, пока не разберутся в сути проблемы, не найдут причину.

Если кроме определённости присутствует ещё и неопределённость, это не даст им взяться за дело.

Я прекрасно это знаю. Логично предположить, что есть и другие такие же.

Но несмотря ни на что, я всё же отбросил эту возможность.

Честно, я не понимаю.

Не то, чтобы я не мог ничего сказать. Я просто не понимал, что говорю.

Именно так.

На меня навалилось сомнение, не ошибся ли я.

× × ×

В комнату врывались лучи заходящего солнца.

Мы ждали возвращения Юкиноситы. Но кажется, как она и сказала, объяснения затягивались. Хотя не возьмусь судить, правда это или нет.

Сейчас в комнате были лишь мы с Юигахамой.

Я держал в руках открытую книгу, но читать не мог. Юигахама уставилась на экран своего мобильника, но её пальцы не шевелились.

Мельком глянув на висящие на стене часы, я убедился, что скоро пора по домам.

Отворачиваясь от часов, я вдруг натолкнулся на взгляд Юигахамы. Кажется, мы посмотрели на них одновременно. Юигахама неожиданно заговорила:

— Юкинон задерживается…

— …Угу, — коротко ответил я и снова уставился на книгу.

Но поняв всю бесполезность этого, закрыл её.

Меня несколько беспокоило чувство, что я должен что-то сказать. Так что я почесал в затылке и подал голос:

— …Э-э, извини за всё, что было.

— А? П-почему ты извиняешься?

Юигахама оцепенела, словно испугавшись.

— Ну, понимаешь, ты же готовилась, да? Платформу готовила, речь…

— А-а, ты об этом…

Она расслабилась:

— Всё уже нормально.

И успокаивающе улыбнулась.

На сердце стало немного легче. Если не брать в расчёт её общительность и популярность, она плохо подходила для такой роли, но всё равно напряжённо готовилась. И пустить все её усилия псу под хвост было немного неприятно. Я слегка вздохнул.

— Хикки тоже много чего сделал, верно? Вон, смотри, волосы совсем растрепались.

Юигахама быстро поднялась.

— Давай поправлю.

— Да не надо, ёлки-палки.

— Ладно, ладно, — пробормотала она, не обращая внимания на мои слова, и быстро подошла ко мне со спины.

Её тёплые руки мягко прошлись по моим волосам. Я попытался стряхнуть их, но она не поддалась.

— Хикки тоже очень старался.

— Да нет…

Её руки, касающиеся моих волос, остановились, а на затылок что-то мягко надавило, словно меня обнимают. От неожиданности я застыл.

Если я шевельнусь, наш контакт излишне усилится. И это будет очень плохо. Я сидел, стараясь оставаться абсолютно неподвижным, и услышал негромкий голос:

— Ты защитил важнейшее для меня место.

Эти очень мягкие слова заставили меня закрыть глаза. А слабое тепло, что я ощущал, побудило навострить уши.

Юигахама слегка вздохнула:

— Знаешь… Я ведь поняла. Поняла, что мне, наверно, не выиграть у Юкиноситы. И даже если вдруг выиграю, я не смогу больше появляться в клубе.

Она говорила застенчиво, но на полном серьёзе. Вот почему я молча её слушал.

— Вот почему, — продолжила она, — это всё благодаря Хикки.

Но как бы ни были добры её слова, я не мог их принять.

— …Ничего подобного.

Я не пытался что-то сделать. Я даже не знал, что можно сделать. Но были те, кто всё мне объяснили. Именно они и заслужили эти добрые слова.

— Волосы уже в порядке, да?

Я как мог мягко отвёл её руки. Юигахама ещё немного постояла у меня за спиной, потом слегка улыбнулась, подтянула стул и села рядом.

Смотреть ей в лицо я не мог и потому безучастно отвернулся.

— Хикки здорово постарался! — неожиданно крикнула она во весь голос.

— С чего это ты вдруг?

Я рефлекторно повернулся к ней, она кивнула. И так же громко повторила:

— Хикки здорово постарался!

— Хватит. Я в самом деле ничего не сделал.

И правда, я всего-то запостил кое-что в Твиттере и поговорил с Ишшики. По сути, ничего существенного. Мне даже кажется, что я только мешал всем.

Должно быть, отзвуки этих размышлений отразились в моём голосе. Юигахама слегка кивнула и чуть улыбнулась:

— …Да, пожалуй. Ты не сделал ничего, что видели бы остальные.

Я кивнул. Но Юигахама покачала головой:

— Но если бы это можно было увидеть, думаю, там было бы много неприглядного. Даже если ты захочешь изменить свои методы, ты не сможешь.

Она словно бы поняла, что я сделал. Или догадалась, что кроется за этими аккаунтами? В любом случае, такой метод похвальным не назовёшь. Особенно если учесть, что я всё скрыл.

Но если никто ничего не видит и не знает, всё нормально.

— Если ты не видишь, значит, и не узнаешь, что я сделал.

А потому покончим с этим делом. Похороним его навсегда.

Вот что я на самом деле пытался сказать.

Но Юигахама продолжала, не отводя глаз:

— Но даже если никто не видит и не ругает, не будет ли думать об этом сам Хикки?

— Нет, это…

— …Чувство вины никуда от тебя не денется, — оборвала она меня на полуслове.

Да, верно. Никуда оно не денется.

Конечно же, я в чём-то ошибся. И теперь мне придётся жить с чувством тревоги.

Что бы я ни делал, чувство вины обязательно вернётся.

— Я… ничего не могла сделать, но… Я всё равно начинаю задумываться, хорошо ли это. А Хикки должен задумываться ещё больше, — мягко сказала Юигахама и грустно улыбнулась. Она всё равно заботилась обо мне.

Вот почему эта доброта больно ранит. Хотя мне кажется, что я не хотел никакой боли. Но даже такие простые желания не сбываются.

— …Мы ведь не ошиблись, да?

Я не мог ответить на этот её вопрос. Хотя и знал ответ.

Просто сидел и молчал. А Юигахама с чувством продолжила:

— Теперь мы сможем вернуть всё так, как было всегда?

— …Не знаю, — честно ответил я.

Сказанные Юкиноситой слова по-прежнему никуда не исчезали.

Считать, что тебя понимают – приятная иллюзия. Но если поддаться ей, она станет настоящей трясиной. Насколько приятнее будет влезть в неё до упора?

Взаимопонимание – очень страшная иллюзия.

Я даже не знаю, сколько отчаяния испытает тот, кто очнётся от неё.

Малейший дискомфорт – и сомнение ощетинивается шипами, заставляя всё идти насмарку.

Я должен был это заметить.

Я хочу не просто дружить с кем-то.

Я хочу чего-то настоящего. И ничто другое мне не нужно.

Когда тебя слышат без слов, понимают без действий, прощают, даже если что-то случится.

Глупая и далёкая от реальности, но прекрасная иллюзия.

Мы с ней оба жаждем такого настоящего.

----------------------------------------------------

Примечания

[1] Отсылка к «Kinnikuman»

[2] «Председатель» и «поддержка»