Онлайн чтение книги Жизнь с моей сводной сестрой Days with my Step Sister
3 - 4

Когда я проснулся в своей постели, я начал думать о вчерашнем разговоре с Аясэ.

— Или, может, получилось?

Голос, который я направил к потолку, отразился мне будто эхом. Я повернул голову и посмотрел на время. Сейчас было около полудня, но мне всё равно хотелось спать, так как всю эту ночь я не мог нормально сомкнуть глаз, размышляя об разговоре с жестокой и твердолобой… Да, именно такой Аясэ была по моим ощущениям — жестокой и твердолобой, однако я хорошо знал, что порой любой твёрдый материал был хрупок. За те два месяца, что я жил с ней, мне удалось значительно лучше понимать её. Наверное, Аясэ разделяет со мной те же мысли, думая про меня точно также, поскольку весь этот месяц мы работаем в одном и том же книжном магазине…

Как правило, детей обычно баловали свои родители, и взамен родители ничего от них не требовали. Когда же Аясэ была ребёнком, она ничем не отличалась от обычных детей: она тоже просила свою маму Акико-сан купить ей мороженое или сводить её в бассейн. Если говорить простым языком, то она привыкла получать, и у ребёнка такое мировоззрение было в порядке вещей, однако, начиная с последних классов начальной школы, Аясэ перестала быть ребёнком. Из-за проблем, которые возникли в её семье, она просто не могла позволить себе, чтобы мама продолжала её баловать как ни в чём не бывало. Поскольку мир устроен по принципу «давать и брать», Аясэ придерживалась позиции «давать»; видимо, так она хотела загладить свою вину перед своей матерью, так как она находилась на позиции берущего. По крайней мере, так считала сама Аясэ, потому что всё её детство в некотором смысле своего слова перестало быть красочным. Она всеми способами хотела побыстрее стать независимой от её внимания, чтобы облегчить её нелёгкое бремя, полагая, что своим эгоизмом делает только хуже, однако всё это было полнейшей глупостью. Ирония всей этой ситуации состояла в том, когда Акико-сан рассказала мне, что хотела бы видеть только эгоистичную Аясэ.

«Хотела бы, чтобы она продолжала оставаться эгоисткой». Вспомнив её слова, я почувствовал, будто на мою грудь давит тяжёлый груз. Хоть они обе любят друг друга всем сердцем, но и в то же время хотят совершенно разных вещей: мама хотела, чтобы дочь продолжала быть избалованным ребёнком, когда как сама дочь желала побыстрее стать взрослой. В таком случае осчастливить обе стороны практически невозможно, поскольку обе их позиции полностью противоречат друг другу.

Наверное, если бы сейчас Аясэ была здесь, они бы обе могли поговорить друг с другом и поделиться своими мыслями, тем самым придя к компромиссу, однако сама Аясэ полностью закопала в себе все чувства, пытаясь на них подняться как можно выше. Она смотрела на своё детство, как долг перед матерью, и потому она винила себя за то, что была эгоистичным ребёнком. Аясэ просто не могла выкроить себе хоть немного свободного времени, чтобы разделить его вместе с друзьями, но она просто не может найти себе предлога, чтобы принять приглашение Нарасаки пойти вместе с ней в бассейн.

«У меня нет времени, чтобы пойти в бассейн. Его просто нет». Как обычно, когда Аясэ произносила эти слова, выражение её лица в этот момент было равнодушным, но с таким тоном голоса можно было бы выступать в каком-нибудь театре. Вспоминая это вновь, я до сих пор не мог подобрать нужных слов, чтобы что-нибудь ей сказать, но почему-то я просто промолчал. Если бы я тогда поступил как главный герой из какой-нибудь истории, то благодаря своему красноречию мне бы удалось уговорить Аясэ, чтобы она пересмотрела своё решение? Нет, уж точно бы я не смог её переубедить, потому что нельзя найти спасения в книгах. Если мне нужно помочь ей, то мне нужно продумать свой план как следует.

Пока я размышлял над тем, что мне делать, на прикроватной тумбе зазвенел будильник, оповещая, что мне пора бы уже вставать. Выключив его, я медленно поднялся и вышел из своей комнаты. Когда я зашёл в ванную, время было между завтраком и обедом. Я не знал, что мне делать; приготовить себе завтрак или дождаться обеда? Обычно Аясэ просыпалась перед будильником моего старика, но сегодня, похоже, она продолжала спать, так и не проснувшись. Я пришёл к такому умозаключению, когда посмотрел на обеденный стол. Такие моменты, когда моему старику приходится полагаться только на свои кулинарные навыки, — не редкость. Когда же на носу у Аясэ были семестровые экзамены, наши родители категорически были против того, чтобы она ещё готовила им завтрак.

Поддавшись воспоминаниям, мой желудок от этого сыт не будет. Может, сегодня мне обойтись простыми тостами? И как только я подумал об этом, дверь в гостиную внезапно открылась.

— …Ой.

— Доброе утро, Аясэ.

— …Доброе.

Сейчас она выглядела крайне измождённо, если судить по её едва открытым глазам. Та отчуждённость, которую она показывала даже дома, от неё словно и следа не осталось, и даже одежда, в которой она спала, была помятой. Глядя сейчас на её состояние, скорее всего, её показатели атаки и защиты резко упали.

— Ты что, не выспалась?

— Спала я… Просто легла в шесть часов.

Назвать это сном язык не повернётся. Наверное, когда она засыпала, на улице начало светать.

— И почему ты встала? До вечера у нас нет никаких дел.

— Ничего… Сколько сейчас времени? — спросила она, повернув голову к настенным часам. Когда она увидела время, её глаза будто из орбит вылезли. — Что?.. Уже час дня? Боже. Отчим что-нибудь ел?

Когда она сказала это, то посмотрела на стол. Само собой, он был пустой.

— Не переживай. Похоже, он приготовил себе тосты.

Если судить по тарелке с крошками в раковине, то я был прав (у него, видимо, оставалось совсем немного времени, потому он положил её в раковину, а не в посудомоечную машину). Так как он бы не стал есть простой поджаренный хлеб без ничего, он положил масло или джем обратно в холодильник. Ну, в этом не было ничего удивительного, поскольку до переезда сюда Аясэ и Акико-сан наш завтрак был именно таким, и потому мне казалось странным, когда Аясэ чувствовала себя виноватой.

Я попытался успокоить её, однако она, казалось, просто не хотела слушать меня.

— Никогда я так поздно не ложилась.

— Может, ты просто устала? Ничего, лучше приляг и доспи.

— Но… Всё равно прости! Асамура, ты ведь тоже ничего не ел? Сейчас я что-нибудь приготовлю.

Если я просто скажу ей «спасибо», то добавлю ей лишние хлопоты. Когда я увидел под её глазами мешки, я не стал этого игнорировать.

— Аясэ! — и я произнёс её имя так громко, чтобы она меня точно услышала.

— Д… Да?

— Я хочу, чтобы ты меня выслушала.

— З-зачем?

— Послушай; когда ты переехала сюда, помнишь, что ты сказала мне?

Аясэ посмотрела на меня с открытым ртом. Наверное, она тоже вспомнила.

— …О такой «адаптации» ты имел в виду? О простой помощи?

Я кивнул, не ответив ей словами.

Сейчас мы только раскрыли перед собой свои искренние чувства, чтобы нам было гораздо проще привыкнуть и подстроиться друг под друга. И на этом я не закончил.

— Ты, Аясэ, сейчас очень сильно хочешь спать, в этом я уверен. Можешь возражать мне сколько угодно раз, но посмотри на себя в зеркало. Я не хочу, чтобы ты готовила завтрак в таком состоянии, потому что боюсь, что ты можешь навредить себе. Просто садись за стол и жди, пока я приготовлю нам завтрак.

— Урк… Но я ведь говорила, что буду готовить.

— Принцип — есть принцип, но сейчас у нас другие обстоятельства. Сегодня ты будешь его только есть, а не готовить.

— Н-но…

— Если бы с тобой всё было хорошо, то сейчас бы я так не распинался. Ты ведь сама сказала мне, что никогда так поздно не ложилась.

— …Угу.

— На твоём бы месте я бы перестал возражать и не вынуждал себя делать то, что ты делала на протяжении последних месяцев. А теперь просто садись за стол и жди… Или можешь вернуться в свою комнату и немного поспать.

Когда я сказал это, я выдвинул стул из-за стола и предложил Аясэ сесть на него.

— Я не хочу спать…

— Это я уже слышал, поэтому не выспавшейся Аясэ разрешается сесть на этот стул. Присаживайся.

— …Хорошо.

Казалось, что она наконец-то смирилась со своей участью. Наверное, я впервые вижу, чтобы непоколебимое упрямство начало разрушаться.

— Поджарить тебе тост?

Она кивнула, и я положил в тостер один ломтик хлеба для неё, а другой — для себя. Я достал из холодильника масло и джем и поставил их напротив Аясэ, также не забыв про нож для масла и ложку. Кстати, в холодильнике я заметил остатки ветчины.

— Тебе на сковороде пожарить ветчину? Если я правильно помню, то ты обычно так делала.

— Я такую люблю, да.

— До хрустящей корочки?

— …Я такую люблю, да.

— Я тебя понял. Тебе очень так нравится.

Когда мы друг друга поняли, я включил индукционную конфорку, достал сковороду и налил на неё немного растительного масла. Из-за того, что я услышал, как зашкварчала ветчина на сковороде, понял, насколько сейчас я был голодным. И почему такой звук всегда разыгрывает мой аппетит? Когда тосты обжарились до золотисто-хрустящей корочки, я переложил их на тарелку и поставил её на обеденный стол. Когда ветчина начала немного подгорать, я приправил её перцем, как обычно это делала Аясэ, и переложил её на другую тарелку, также поставив её на стол. Может, нужно было приправлять заранее, перед тем как что-либо жарить? Я этого не знал, но не стал об этом сильно заморачиваться, поскольку в мою голову сейчас пришла прекрасная идея. Я открыл холодильник и достал оттуда пакет молока.

— Тебе разогреть молока?

— Горячее молоко в такую жару?..

— Я подумал, что будет намного комфортнее уснуть под работающим кондиционером с чем-то горячим в желудке. Если ты, конечно же, собираешься ещё поспать, — ответил я Аясэ, которая молча смотрела на меня.

— …Тогда не откажусь

— Принял.

Я налил молока в чашку и поставил её в микроволновку. Я же ограничился простым ячменным чаем, которые также достал из холодильника и поставил на стол. Когда я сел на стул, сложил руки в молитве.

— Ну, спасибо за еду. Впрочем, для разнообразия немного овощей бы не помешало.

— Ничего… Спасибо за еду, — пробормотала Аясэ. Она намазала тост маслом и положила на него поджаренную ветчину. Я поступил точно так же.

Некоторое время мы просто наслаждались завтраком, не обронив друг другу и слова, и наша трапеза, состоящая из одного тоста с ветчиной, завершилась в мгновение ока. Аясэ взяла в руку чашку с разогретым молоком и начала его пить. Я посмотрел на свою уже пустующую чашку с ячменным чаем и подумал налить себе ещё, и пока я собирался это сделать, услышал протяжный зевок Аясэ. Она поставила чашку на стол с характерным звоном.

— Я тут подумала… — сказала она, после того как выпила всё молоко залпом. Наверное, для неё это было как обычай, словно найдя в этой чашке с молоком уверенность. — Я не против пойти в бассейн.

Когда я потянулся за ячменным чаем, моя рука остановилась. 

— Ты всё-таки решила?

— Сегодня. Перед тем как лечь спать, я была категорически против этой идеи… Нет, вовсе я не была против, просто я не знала, что мне делать.

— До шести утра?

— До шести утра.

— И теперь ты решила?

Аясэ кивнула.

— Когда я проснулась утром… я подумала, что всё же я смогу пойти, однако не решалась сказать этого.

Выслушав Аясэ, я почувствовал, словно из-под моих ног уходит земля. Такое ощущение, что я был сейчас медузой, которая распласталась по всей поверхности стула. В конце концов, мне как-то удалось взять себя в руки, поняв, что Аясэ всё же решила пойти в бассейн, хоть для принятия этого решения она потратила одну бессонную ночь. Когда я задумался над этим, что сейчас произошло, я понял, что в реальности не нужно быть таким красноречивым, чтобы благодаря словам можно было сдвинуть «неподвижную гору», а просто обойтись обычным разговором, точно таким же, каким он был у меня вчера с Аясэ. Когда-то в одной книге я вычитал, что небольшой толчок в спину может придать уверенности человеку.

— Но есть одна проблема.

— Какая?

— И это очень важная проблема, которая касается и тебя, Асамура.

— Ты не умеешь плавать? Не думаю, что я также не умею плавать.

— Нет, я умею плавать. Понятно?

— Как скажешь.

Я подумал, что причина могла быть совершенно в другом, и, вместо того чтобы беспокоиться за неё, я настроился на серьёзный разговор.

— На назначенный с Нарасакой день у меня стоит смена, потому я и не планировала идти в бассейн. Асамура, у тебя она, наверное, тоже стоит на тот же день.

— А на какой, собственно, день у нас запланирован бассейн?

— Послезавтра, на 27-ое.

— Ого… Серьёзно?

— Ага, серьёзнее некуда.

Завтра 26-го числа у нас был выходной, а послезавтра, 27-го, у нас стоит смена. Это было плохо. Хоть мне и удалось уговорить Аясэ согласиться пойти в бассейн, однако получилось так, что мы оба будем вынуждены проигнорировать приглашение Нарасаки. Немного подумав, я предложил Аясэ несколько вариантов, чтобы исправить ситуацию.

— Раз уж ты решила пойти в бассейн, значит нам нужно сделать так, чтобы тот день был свободным.

— И как ты планируешь это сделать?

— Ну, такое часто случается, и не думаю, что у нас ничего не получится.

— Часто случается…

— Да. Мы просто можем поменяться сменами с коллегами. Удобно, не находишь? — я сказал так, чтобы показать ей свою уверенность, хоть я прекрасно понимал, что реализовать этот план будет довольно сложно, даже несмотря на её первоначальную простоту.

Солнце понемногу приближалось к горизонту, и дневная жара, которая плавила и испепеляла всё на земле, начала сбавлять свою силу. Если говорить о времени, то в Сибуе было около четырёх часов дня. Запах раскалённого асфальта под ногами пробивал мои ноздри, когда я шёл вместе с Аясэ в книжный магазин. Мы решили прийти пораньше, чтобы поговорить с нашим менеджером и договориться с ним, чтобы он перенёс наши смены на день раньше. Чтобы подстроиться под нас обоих, мне пришлось идти вместе с ней в одном темпе, даже с учётом того, что я толкал свой велосипед. Конечное же, ни мне, ни Аясэ не нравилось такое положение дел, однако сейчас у нас были проблемы поважнее моего велосипеда в руках. Впрочем, я бы никогда не подумал, что мы пойдём на работу вместе именно по такой причине.

— Облака собираются. Слава богу, — Аясэ посмотрела на небо, бормоча себе под нос.

Как она и сказала, уже половину неба заволокло облаками, но, даже если так, до сих пор было видно голубое небо, а темнее вовсе не становилось, однако на своей коже я уже начинал чувствовать, как падает температура воздуха. Благодаря этому мне стало намного легче дышать. Аясэ перестала обмахивать себя ладонью, когда поправляла сумку на своём плече. Для неё эта сумка была великовата, поскольку она клала в неё свою рабочую униформу, которую каждый раз брала с собой домой.

Сегодня Аясэ была одета не так, как обычно: она была одета в яркий топ с рукавами и воротником, которые практически не оголяли кожу. Вокруг воротника, словно мужской галстук, была завязана ленточка. Если описывать её внешний вид словами Аясэ, то у неё не было очень много физического урона, так как вместо этого она прокачала защиту до максимума. Когда я смотрел на неё, у меня сложилось такое впечатление, что мы собрались на какие-то важные переговоры, но единственная проблема состояла в том, что она не сняла серьги. Для неё это было как жало пчелы, которое предупреждало каждого, кто проявит к ней свою неосторожность. К слову, мне кажется, что в такой одежде ей было значительно жарковато.

— Тебе не жарко? Как ты?

— Сейчас стало облачно, так что всё хорошо.

— Ты поспала?

— Да. Ещё два часа.

Я чувствую, что такого обычного разговора для нас было маловато, однако со стороны мне казалось, что я обращаюсь с ней как с ребёнком, чего категорически не хотел допускать. Пока я размышлял над этим, наш разговор уже закончился, и поэтому мы шли рядом друг с другом, больше не проронив и слова. Находясь в постоянном шуме автомобилей, которые стояли в пробке, и громкая рекламная музыка, играющая с экранов, я осознал, что Сибую не даром называют живым районом. Будто бы ожидая смены обстановки, Аясэ решила со мной заговорить.

— Прости за вчерашнее.

— За историю с бассейном?

— В том числе и с бассейном, но есть ещё одна причина. Когда ты пришёл в книжный магазин вместе с Ёмиури, я нагрубила ей.

— А-а-а…

Наверное, она говорит про тот разговор, который показался мне странным. Тогда Аясэ сказала Ёмиури, что ей, как сестре, было приятно узнать, что я пришёл вместе с ней в книжный магазине, однако сама Ёмиури посмеялась над таким замечанием, как над какой-то безобидной шуткой. В тот момент я словно перестал узнавать привычную мне Аясэ. Если по улице идут парень с девушкой вместе, то можно подумать, что они встречаются друг с другом, и такое предвзятое отношение к ним может запросто появится в головах у посторонних людей, однако сама Аясэ, напротив, не стала бы этого утверждать.

— Ничего общего с тем нашим обещанием нет. Ничего, потому что я и так это понимала, — Аясэ произнесла это с таким тоном голоса, чтобы убедить саму себя, но потом она продолжила, будто не веря в сказанное. — Если вы встречаетесь, то я бы хотела, чтобы ты рассказал мне об этом раньше.

— Хорошо. Но что на тебя нашло?

— Я не знаю… Давай забудем об этом.

Мне показалось это странным, будто бы она уже всё для себя решила, но не хотела об этом говорить мне. Сперва она затронула мои отношения с Ёмиури, и теперь она даже перестала смотреть мне в глаза. Моё сердце забилось ещё быстрее, будто я был в предвкушении чего-то грандиозного, поскольку оба этих замечания показались мне довольно интригующими. «Чего ты ждёшь? Возьми себя в руки, Юта Асамура». Мне как-то удалось успокоить бешено-колотящее сердце, которое собиралось вот-вот выпрыгнуть из моей груди. Я продолжал внимательно ожидать, что же Аясэ скажет мне дальше.

— Когда я начала работать вместе с ней, я поняла, какой она замечательный человек.

— Да, ты права.

— Она добрая, остроумная, да и к тому же красивая. Она умная и знает практически всё, и благодаря её юмору общение с ней не становится таким натянутым.

— И всё же она довольно ленивая. Да и к тому же у неё грязный язык.

— Такой недостаток ты бы принял за милость… Ну, впрочем, не думаю, что мне стоило говорить такое, поскольку знаю её совсем ничего, чего не скажешь про тебя.

Она улыбнулась, понимая, что весь наш разговор был завязан вокруг Ёмиури. Мне хотелось спросить её, почему она была на ней так сосредоточена.

— Я думаю, что обращение к ней как к «старшей сестре» вполне оправдано. Всё же мне не стоило приплетать тебя, когда я говорила только про неё, — Аясэ без отлагательств объяснила мне вчерашнюю ситуацию своими глазами. Слушая её, мне показалось это странным, будто бы она заранее подготовила этот текст и по памяти начала говорить о том, о чём хотела со мной поговорить.

Неужели это были её настоящие чувства? Мне удалось удержать этот вопрос за зубами. Из-за того, что она довольно подробно рассказала мне про свои ощущения от того разговора, она извиняюще махнула мне рукой. Если я начну сомневаться хоть в одном её сказанном слове, то я бы разрушил все наши тесные отношения, которые мы построили вместе, поэтому мне ничего не оставалось сделать, кроме как кивнуть ей головой, просто приняв её ответ за чистую монету.

— Ладно, всё хорошо. Я больше не хочу слышать твоих извинений.

— Да, хорошо.

Хватит с меня. Пускай этот разговор забудется раз и навсегда, как страшный сон. По крайней мере, такие отношения не вредят ни мне, ни Аясэ, но по какой-то причине, которую я не мог никак объяснить, в моём горле остался какой-то ком, который не давал мне нормально и спокойно дышать.

Когда мы приблизились к железнодорожной станции Сибуя, количество людей вокруг нас увеличилось в несколько раз. Вокруг нас были мужчины в строгих костюмах и женщины, которые цокали каблуками по асфальту. Помимо них, можно было увидеть и студентов. Когда я ставил на стоянку свой велосипед, я кое-что понял, и громко цокнул языком, чем привлёк внимание Аясэ.

— Что случилось?

— Скажи мне, Аясэ…

— Что?

— Если мы вместе пойдём домой, на кой чёрт я взял с собой велосипед?

Почему я просто не мог оставить его дома?

— А? — Аясэ посмотрела на меня так, будто я ляпнул что-то странное. — Потому что это логично, разве нет?

— Нет, не совсем. Видимо, я взял его по привычке.

— Ну, такое часто случается… Пх…

— Привычки — страшные вещи.

— Оставлю на твоё усмотрение.

Она посмотрела на меня, так и не убрав улыбку с лица. Неужели она была рада моей глупости? Ну… если вспомнить, какой она была напряжённой в течение последних дней, то я бы предпочёл, чтобы она продолжала улыбаться, даже когда объектом её улыбки была моя глупость. Так или иначе, когда я припарковал свой велосипед, я подошёл к Аясэ, которая ожидала меня. Мы вместе вошли в служебное помещение книжного магазина и встретились со своими старшими коллегами. Спросив у них, где сейчас находится менеджер, они ответили мне, что сейчас он находится в своём кабинете. Открыв дверь, он сидел за столами, которые были сдвинуты вместе, образуя круг.

— О… Асамура и Асамура… Ой, то есть Аясэ. Добрый вечер.

Я не стал обращать внимание на его оговорку, так как после брака наших родителей по бумагам фамилия Аясэ значилась как «Асамура». Наши родители не стали заключать гражданский брак, однако Акико-сан всё же решила взять фамилию моего старика. Так как в школе Аясэ было бы крайне проблематично иметь ту же фамилию, что и у меня, они решили, что в школе она продолжит быть «Аясэ». Наша семья не была особенной в это неспокойное время, когда остальные люди не желают изменять на своих почтовых ящиках или электронных письмах фамилии, взятые в браке своего мужа, и потому они продолжают жить с теми же фамилиями, с которыми появились на свет. Впрочем, она бы могла спокойно написать в графе имя и фамилия «Саки Асамура», когда подавала заявление на работу в книжном магазине, но она не хотела, чтобы старшие коллеги узнали, что на самом деле она приходится мне сестрой, боясь, что они будут относиться к ней подобающе. Так как я до сих пор продолжаю обращаться к ней «Аясэ», наши коллеги даже не догадываются об этом.

— Здравствуйте, менеджер. Мы бы хотели вас побеспокоить…

— Хм?

Поняв, что мы пришли сюда не просто, чтобы поздороваться с ним, он поднял голову. Хоть ему и было едва за тридцать лет, он смог подняться до должности управляющего магазина, что только говорило о его мастерстве.  

— Да, что случилось?

— Извините, что тревожим вас… У нас двоих, у меня и у Аясэ, завтра 26-го числа выходной, а послезавтра 27-го числа — смена. Мы бы хотели попросить вас, чтобы вы перенесли эту смену на день раньше. Получится?

— Перенести смену?.. Не ожидал этого услышать. Что-то случилось?

— Эм-м-м…

В такой ситуации не стоило лгать, иначе бы мы просто лишились работы, и потому нам нужно всего лишь сказать, что на тот день у нас были назначены планы, не говоря про сами детали, даже если нас спросят. Поэтому я просто сказал:

— По правде говоря, мой друг внезапно пригласил нас кое-куда…

Менеджер давно знает, что я с Аясэ хожу в одну и ту же школу, поэтому сказал ему, что нас обоих пригласила общая подруга. На самом деле я не мог сказать, что она является моей подругой, однако всё же именно такие чувства я испытываю, когда общаюсь с ней. Эту мысль довершила за меня Аясэ.

— Вчера она вернулась из отпуска, — сказала она.

Это уже была правда. Это также являлось одной из причин, почему Нарасака не могла со мной никак связаться, поскольку я прекрасно осознавал, что она не стала бы общаться с таким парнем, как я, вместо того чтобы наслаждаться отпуском. Это если исходить из слов Аясэ. По правде говоря, когда я сказал «внезапно», то я не врал, так как Аясэ уже давно знала о готовящейся встрече, а я — нет. По этой причине я сказал так, как считал нужным, а Аясэ просто давала нашему менеджеру более развёрнутый ответ. В конце концов, у нас каким-то образом получилось скрыть от него правду, хотя такой метод ведения переговоров с менеджером книжного магазина, в котором я работал, не казался мне приятным, но благодаря искренности наших ответов мне было спокойно.

— Я понимаю, что это моя эгоистичная просьба, но всё же мы сможем с кем-нибудь поменяться сменами? — я поклонился перед менеджером, а Аясэ, увидев это, последовала моему примеру.

— Хм, дайте мне время… — ответил нам менеджер, и принялся что-то искать в своём компьютере. Наверное, сейчас он смотрит график смен всех рабочих. — Вас двое…

Я поднял голову и посмотрел на выражение лица Аясэ, и увидел, как сейчас она волнуется из-за этого разговора. И всё же каков будет ответ менеджера? Если он отвергнет нашу просьбу, тогда нам стоит подготовить более правдивый ответ, который бы нам точно помог разрешить проблему, связанную с бассейном. Очевидно, что мы не можем так просто отказаться от рабочего дня, так как я просто не желаю портить свои отношения с менеджером, на которого работаю, чтобы потребовать от него перенести наши смены на день раньше.

— 27-ое число, получается, это четверг… — сказал менеджер. Затем он потянулся к телефону и начал набирать номер.

Наверное, сейчас он хочет поговорить с одним нашей коллегой, который вполне может согласиться поменяться с нами. Обменявшись с ним парой фраз, он завершил разговор. Затем он сделал ещё один звонок и так же завершил с ним разговор.

— Они говорят, что не против поменяться с вами. Для них это обычное дело поменяться с кем-то сменами.

— Правда?!

— И раз уж вы поменялись… — ответил нам менеджер с ухмылкой на лице, — надеюсь, что завтра вы поработаете как следует.

Идеальный пример кнута и пряника. Ну, всё-таки старшеклассник никак не может возразить словам взрослого человека, так как, скорее всего, менеджер понимал, почему мы на самом деле хотели поменяться сменами. Впрочем, это уже было неважно, потому что тот день, на которой у нас была смена, сместилась на день раньше. Для меня с Аясэ это была победа. Конечно же, мы оба поблагодарили менеджера, что он вошёл в наше положение.

— Да, мы выложимся на полную!

— Д-да, и я тоже!

Сказав так, мы оба опустили свои головы ещё ниже, чем раньше, и вышли из кабинета. Аясэ сделала глубокий вдох и выдохнула.

— Слава богу.

— Рада, что всё обошлось?

— Никогда я за свою жизнь не нервничала.

— Прозвучало слишком смело.

Переодевшись в униформу, мы приступили к работе, и сегодняшний наш рабочий план состоял в том, чтобы разложить по полкам новоприбывшую партию книг. Толкая вперёд тележку, мы обошли около дюжины полок.

— Аясэ, положи их вон туда. Это новый номер научного издания.

— Хорошо, Асамура, — сказала она, взяв несколько книг из картонной коробки, лежащей на тележке, поскольку не хотела тратить силы ещё и на неё, и прошла чуть вдаль к следующей полке.

Когда она раскладывала их, спустя какое-то время я подошёл к ней вместе с тележкой. Затем я помог ей разложить оставшуюся часть книг того же издания.

— Так мы сэкономим кучу времени.

— Асамура, ты не перестаёшь меня удивлять. Ты знаешь, где и какая книга лежит на полке, и это очень здорово.

— Однако всего я запомнить не могу.

Большинство книг, которые недавно прибыли к нам, относились к моему любимому жанру, поэтому мне хватило просто пробежаться по книгам в коробке, чтобы быстро построить маршрут, по которому бы нам обоим было бы намного проще выполнить текущий план. На самом деле это была чистая удача, а не моя феноменальная память. В итоге нам-таки удалось опустошить всю коробку всего за пятнадцать минут, если не меньше.

— Итак, а теперь давай передохнём.

— Ага.

Поскольку в комнате отдыха находились только мы вдвоём, она вела себя со мной абсолютно точно так же, как и дома. Опустошив свою чашку с чаем, она встала, чтобы налить себе ещё. Когда она сделала глубокий вдох и выдохнула, сказала:

— Асамура, я так заметила, что ты много с кем знаком, однако их ты своими друзьями не считаешь.

— Меня не заботит количество друзей.

— Разве тебя это не волнует? Ты ведь не хочешь завести себе как можно больше друзей?

— Я понимаю, что ты хочешь мне сказать, но это меня совершенно не волнует.

— Понятно.

— Их количество меня вовсе не интересует.

Дело не в том, что я их просто не хотел заводить, а просто не хочу заниматься их поисками.

— Говоря начистоту, я бы никогда не подумала, что у тебя получится поменяться сменами с нашими старшими… Нет, совсем не так: я просто боялась даже сказать об этом, потому что думала, что у нас ничего не выйдет.

— Я уже привык к такому, потому что мне не раз приходилось меняться с ними сменами.

— Разве это не значит, что у тебя гораздо больше опыта в общении с людьми, чем у меня?

Я даже не думал об этом.

— …Наверное, можно и так сказать.

— Как только мы зашли в служебное помещение, ты безостановочно сразу же спросил у старшего, где сейчас находится менеджер, и когда мы начали рассказывать ему причины, ты был настолько решителен и уверен в себе, что говорил именно то, что нужно было сказать… Тогда я подумала, что у тебя совершенно нет никаких проблем в общении с людьми.

— Ты просто переоцениваешь меня, Аясэ.

У меня нет опыта в общении с людьми, каким меня тогда представила Аясэ не только в кабинете менеджера, но и со своими старшими коллегами. Я просто работаю здесь достаточно давно, и потому не нахожу в этом ничего особенного.

— На самом деле гораздо проще договориться с коллегами по работе, когда они требует к себе серьёзного уважения. Поэтому ты, наверное, подумала, что это здорово иметь навыки общения с людьми.

— Я так не могу.

— Можешь. Как только ты привыкнешь к работе, у тебя всё начнёт получаться. Кроме того, у тебя же со мной в первый раз получилось заговорить. Я думаю, что у людей, у которых нет общего свода правил, не выйдет никакого общения, но всё же… я не настолько хорошо разбираюсь в людях и полностью уверен в том, что у тебя получается гораздо лучше меня.

— Это не…

«Правда», — закончил я её обрывистую фразу у себя в голове.

Наверное, я бы никогда не сказал ей этого вслух, но причина, по которой она хорошо влилась в мою семью, заключается в том, что она с самого начала установила со мной одно правило. Если честно, то я не могу сказать, насколько сильно я сейчас волновался по поводу приглашения Нарасаки, поскольку помимо меня, её и Аясэ с нами будут ещё старшеклассники из одной и той же школы. По правде говоря, я не думаю, что у меня получится так же обыденно поговорить с Нарасакой, как с Аясэ, но чего я не могу предугадать больше всего — так это поведения других старшеклассников из нашей школы. И всё-таки назначенный день уже находился прямо у наших ног.