Онлайн чтение книги Жизнь с моей сводной сестрой Days with my Step Sister
3 - 7

— Я проспал…

Как давно этого не было?

Наконец проснувшись, я понял, что время было далеко за полдень; я проспал летние курсы. Этот момент оставлял во мне неприятное послевкусие потому, что мой старик оплачивал их, и во мне появилось такое чувство, словно я предал его доверие.

Этой ночью я не мог уснуть. Вчера во время ужина с Аясэ, когда мы оба вернулись домой, мы просидели в глухом молчании. Даже когда я лёг в постель, все события прошедшего дня продолжали мелькать у меня даже за закрытыми глазами, от чего эта ночь у меня выдалась крайне беспокойной. Господи, да что со мной не так?

У меня пересохло в горле, и я решил что-нибудь себе налить. Когда я понял, что у меня на голове бардак, я подумал поправить их рукой, потому что идти в ванную мне было лень. Войдя в гостиную, я услышал радостный, восторженный женский голос:

— О, Юта. Доброе утро.

— А, Акико-сан?.. И отец здесь?

— Утра, соня, — как я понял, мой старик в это время читал что-то вроде газеты на своём планшете. Когда он заметил меня, то всего лишь помахал мне ладонью.

Мой старик сидел за столом прямо напротив Акико-сан, а перед ними стояли две чашки с остывшим кофе. По телевизору, который был включён, показывали какую-то популярную зарубежную дораму. У меня просто в голове не укладывалось, что это утро было настолько умиротворённым, каким я его даже представить себе не мог.

— Юта? 

— Ах, да, простите. Доброе утро.

Когда Акико-сан обеспокоенно посмотрела на меня, я даже забыл ответить ей.

Будто пытаясь убежать от проблем, я направился к холодильнику на кухне и взял оттуда ячменный чай. Налив его себе в кружку, я выпил его залпом, словно нашёл одну единственную каплю посреди жаркой пустыни. Температура в помещении и холодный напиток были такими прохладными, что моё тело наполнилось спокойствием; это помогло мне наконец прогнать остатки сна.

— Почему вы дома?

— Я поговорил с Акико, и мы договорились взять отгул в пятницу, понедельник и во вторник.

— А-а-а, понятно. Значит, вы оба устали?

— На самом деле я бы не отказался бы взять ещё больше дней, но, как намекнул мне мой начальник, он бы точно не обрадовался моему решению.

— Прости за мой эгоизм, Таити. Я просто подумала, что было бы хорошо собраться вчетвером.

— Вчетвером…

— Мне Саки говорила, что вы оба сегодня свободны, верно?

Именно так. По идее, вчерашний день должен был быть у нас с Аясэ рабочим. Если бы вышло так, что мне пришлось работать в пятницу в книжном магазине, то этот бы день точно меня выжал до последней капли, и, беря во внимание то, что сама Аясэ здорово расслабилась в бассейне вместе с остальными ребятами, я не хотел бы допустить того, чтобы она изнуряла себя ещё больше.

— Получается, что сегодня ты прогулял свои летние курсы? Ха-ха-ха…

— Тогда почему ты меня не разбудил?

— У тебя и так хорошие оценки, так что неплохо было бы тебе немного отдохнуть.

— И вовсе я не устал…

— Хи-хи… Надеюсь, что ты не держишь на меня обиду.

Не только моему старику было всё равно на это, но и Акико-сан, которая даже не захотела возразить ему.

— Я приготовлю тебе завтрак, — сказала она вместо этого и ушла на кухню.

Услышав, как на сковороде зашипело подсолнечное масло, Акико-сан повернулась ко мне со словами:

— Спасибо, Юта.

— А?

— За то, что сводил Саки в бассейн.

— А-а-а… Не я её пригласил, а её подруга.

— Но если бы ты не убедил её, то она бы точно не пошла, верно?

— …Наверное.

— Вот за это я хотела поблагодарить тебя. Как же хорошо иметь брата, на которого можно положиться.

Услышав от неё «брат», я замер. Я совершенно не почувствовал какого-либо упрёка в свою сторону, но её слова прозвучали так, словно она осуждала меня за те чувства, которые я испытываю к её дочери.

— До выпуска со старшей школы у вас осталось ещё два года… Два года, после которых ребёнок оставит родителей, и покинет дом. Немного печально думать о том, что совсем скоро это родительское счастье вот-вот скоро должно закончиться, — Акико-сан завершила свою речь беспокойной улыбкой, которая заставила меня сглотнуть.

«Вчетвером»… — вспоминал я её слова. Если так подумать, то в этом слове не было ничего примечательного, но я хорошо понимал, насколько оно было важно для Акико-сан, и то же самое мог сказать про своего старика: они оба пережили не лучшие времена с другими любимыми людьми, с которыми они точно не могли бы стать счастливыми. Теперь, когда они оба поженились, даже такие обычные дни, как этот, для них были словно самое драгоценное сокровище. Если бы они узнали, что я испытываю романтические чувства к Аясэ и что теперь вижу в ней девушку, как бы они отреагировали? После всего того, что они пережили в прошлом, они вместе доплыли до маленького островка счастья посреди бескрайнего океана горести. Неужели теперь я имею полное право разрушить их мир своим эгоизмом, который был подкреплён моими романтическими чувствами? «Нет, уж точно из этого ничего хорошего не вышло бы», — дал я себе ответ.

В своей голове я вспоминал лицо моей родной матери. Пока мой старик работал день и ночь, чтобы заработать нам денег, она всякий раз садилась ему на шею, и, разведясь с отцом, она нашла себе другого мужчину. Раньше я представлял её обезьяной, которая совершенно не умела понимать другую сторону, и за это я её очень сильно презирал. Дело не в том, что мне было жалко моего старика, а просто потому, что он не заслуживал к себе такого обращения; он не сделал ничего плохого, чтобы это могло оправдать её эгоистичные желания и требования.

Если бы меня спросили, могу ли я закопать в себе эти чувства, то я бы солгал, сказав, что смогу, однако полностью забыть про них уж точно не получится… И было ли это правдой, что их попросту можно забыть? Или могу я просто отказаться от своих чувств? Точно ли у меня получится отказаться от такой прекрасной и очаровательной девушки?

Кстати, а где сама Аясэ? Она всё ещё в своей комнате?

— Думаю, она скоро должна вернуться.

— Она ушла? Необычно.

— Ага, прошло столько месяцев… О, легка на помине.

Я тоже услышал звук открывающейся двери и шаги в коридоре.

— Месяцев?.. О чём это…

«Вы говорите»… — хотел я сказать, но остановился. В конце концов, вместо ответа передо мной появилось то, отчего у меня полностью отпало желание продолжать спрашивать Акико-сан.

— Я вернулась, мама, отец, — голос, который был не свойствен её натуре, разлетелся по гостиной.

Конечно же, это была Саки Аясэ, и никто другая… По крайней мере, теперь уже с совершенно другим тоном голоса. Я не могу с уверенностью заявить, точно ли это была Аясэ, которую я хорошо знал до этого преображения.

— С возвращением, Саки. Божечки, как ты здорово изменилась…

— Саки! О-о-о, ты похорошела.

Оба наших родителя в один голос подхватили ту же радость в голосе, с которым Аясэ поприветствовала наших родителей, и они были полностью правы в том, что она кардинально изменилась.

Символ вооружения Саки Аясэ — её длинные золотистые волосы, которые сияли под лучами солнца, как пшеница, — был укорочен. Концы её волос, которые днём ранее были ниже плеч, теперь находились чуть выше. Благодаря такой стрижке её серёжки можно было увидеть без каких-либо проблем; они были как клыки у змеи — одновременно опасные и в то же время манящие. Я вспомнил, что мы оба были знакомы всего три месяца и что за такой промежуток времени было бы волне естественно наблюдать за преображением другого человека, которого ты знаешь; за это время можно было бы увидеть, как растут волосы, как меняется форма тела или даже как макияж претерпевает некоторые изменения, но сейчас для меня простая стрижка оказала совершенно неизгладимые впечатления.  Во всех историях, которые я читал, такое важное изменение во внешности считалось результатом огромного потрясения в жизни человека, и вот так просто я не мог этого не заметить. «Но почему именно сейчас?» — возник вопрос у меня в голове. Я вполне уверен, что за этим событием нет никакого особого скрытого смысла, но, даже несмотря на это, я чувствовал, что здесь точно должно быть нечто особенное. У меня полностью отказывалась работать голова от того, что я был потрясён этими изменениями.

В конце концов, из всего того, что мне удалось выдавить из себя, — это обычную фразу, которую я проговариваю ежедневно.

— С… возвращением, Аясэ.

— Я дома, брат.

Не мешкая, она тут же обратилась ко мне «брат».

— Саки? Ты только что…

— Саки!..

Восторженные голоса моих родителей для меня словно звучали где-то вдалеке, откуда я едва ли мог их услышать. За это время, что мы живём вместе, как семья, и из-за того, что мы до сих пор сохраняли между собой некоторую дистанцию, больше всего они были обеспокоены именно этой дистанцией. Они думали, что теперь мы начали полагаться друг на друга даже с такой дистанцией, но это одно единственное слово, которое вырвалось из губ Аясэ, заставило их передумать и понять, что теперь мы стали намного ближе друг к другу.

Почему она подстриглась? Почему она обратилась ко мне «брат»? Я могу без конца задавать такие вопросы, связанные с внезапными переменами Аясэ, и не ждать, чтобы на них кто-либо ответил. Поскольку я не понимал причины её перемен, я мог строить только предположения, что она подстриглась именно из-за меня. Это была какая-то насмешка судьбы: мне было бы намного удобнее просто рассказать ей о своих истинных чувствах, как мы делали это раньше, но сейчас по какой-то непонятной мне причине я чувствовал, что она начинает понимать их, и сейчас мне нужно было какое-то время, чтобы привыкнуть к этому осознанию. Чтобы стать для неё настоящим старшим братом, на которого она могла бы полагаться ещё больше, мне нужно будет подавить в себе все эти чувства, которые, я надеюсь, она не смогла понять, и мне определённо нужно найти способ, чтобы она никак не могла о них даже догадаться.

Пока я подавлял в себе очарование ввиду её преображения, вместе с этим я закалял свою стойкость и непробиваемость до максимума.