Онлайн чтение книги Может быть, я и тупица I May Be a Dummy
Может Быть, я и Тупица Глава 45

Глава 45.

Юань Си обеспокоенно сказал: «Дон Зай, он...»

«Он просто хочет спать!»

Ай Руй был недалеко, он тоже подплыл и тщательно проверил Юаньси на наличие каких-либо травм. Когда Юаньси увидел рану на плече Ай Руя, его лицо напряглось, и он с сочувствием сказал: «Дядя Ай Руй! Как вы?»

Ай Руй потрепал Юаньси по волосам, слабо улыбнулся: «Не волнуйся, не волнуйся, скоро станет лучше!»

«Дядя Ай Руй, у детеныша Дон Зая уже есть свой шаблон пробуждения!» - Ай Руй перевел взгляд на детеныша и увидел русалочку в объятиях Хань Чжаня, узор у него на лбу был четко обозначен. Ай Руй на мгновение опешил, затем нахмурился: «Я подозревал, что маленький зимний детеныш был разбужен давно! Русалочка, которая только что пела, - это он? Или ты? Я не знал, что он проснулся давным-давно!» - последние слова Ай Руя были обращены к Хань Чжану.

Хань Чжань поднял руку, чтобы закрыть русалочку от взгляда Ай Руя, его глаза были мрачными: «Нет, но давно знал это!»

Ай Руй усмехнулся, словно не веря: «У Зимнего Детеныша особый рисунок. Я знаю, что ты хочешь защитить его, но Лей Чже и Цзяли, они знают?»

«Они знают!»

Ай Руй вспомнил, что Зимний Детеныш начал просыпаться, когда он разбил свой панцирь примерно в три месяца, во время морского шторма. Шаблон не появлялся раньше, потому, что он еще не пробудился полностью, что показывает, что период его пробуждения очень долгий.

Лэй Чжэ и Цзяли хорошо защищали Зимнего Детеныша, однако Хань Чжань и Ири, поначалу были тоже подозрительны, но, ни больше одна посторонняя русалка не знала об этом.

Увидев это, Ай Руй беспомощно покачал головой и втайне отругал себя за беспокойство. Поскольку Лэй Чжэ и Цзяли отдали Детеныша Дон Зая Хань Чжану, чтобы он позаботился о нем, тогда Ай Руи займется своими делами.

Но он все равно напомнил: «Как только зимний детеныш проснется, его энергия истощится, и он будет без сознания! Ты должен дать ему отдохнуть!»

Хань Чжань посмотрел в сторону мелководного моря, где повсюду в воде плавали трупы мозазавра и плезиозавра. Хань Чжань заметил, что близлежащие морские звери вот-вот придут в движение, и если с ними вовремя не разобраться, они привлекут насекомых.

Лонг вернулся, чтобы проверить потери, большинство русалок были ранены, но, к счастью, ни одна русалка не погибла. Он подошел, чтобы спросить Хань Чжаня, что делать дальше.

Хань Чжань Чунлун кивнул в ответ: «Ты с остальными убираешь трупы!»

Предвидя, что клан драконов больше не появится сегодня вечером, Ири зажал рану на своей руке и сказал: «Хорошо, группа маленьких русалок все еще на острове, я пойду и заберу их!»

Юаньси оглянулся на маленький каменный дом, лежащий наискось на дне. Крыша была прокушена драконом, внутри царил беспорядок. Юаньси был немного растерян, ему, казалось, что ему некуда было идти.

Ай Руй невольно оглянулся и увидел беспомощную русалочку, с жалостью смотревшую на развалины, и сердце Ай Руя слегка дрогнуло. Ай Руй зашипел и вздохнул, ему грустно видеть такую русалочку. Он махнул Юаньси: «Сяо Юаньси, я могу взять тебя, и мы найдем Соту и остальных?»

Юань Си неохотно оглянулся на своего отца: «Папа?»

Лицо Лонхуя было бледным: «Береги себя!»

Юань Си был слегка поражен, он послушно кивнул: «Папа, не обижайся!»

После того, как отец и сын расстались, Лонхуй и остальные русалки стали оттаскивать трупы Моссанглонга и бросать их на глубину, на самое дно моря.

Морской зверь, спрятанный в море, открыл свою большую пасть в бассейне с кровью, поймал брошенный сверху труп и съел его, до этого он уже проглотил двоих или троих, до отказа заполняя свой желудок. Если вы внимательно прислушаетесь, вы услышите, как раздается жуткий жующий звук.

С другой стороны, Ай Руй и остальные бросились на остров, они увидели Тин Лана, стоящего перед мозазавром за деревьями. Ай Руй подплыл и присоединился к Тин Лану, вместе они очень быстро отогнали мозазавра.

Увидев, что снаружи, наконец, безопасно, Донкуй положил Соту себе на спину, выбежал и прокричал: «Дядя Тинглан, Соту ранен, подойди и посмотри, его хвост сильно поврежден, уууу!»

Услышав это, Тин Лан посмотрел на Соту, он лежал на спине Донкуя и увидел глубокую рану на хвосте рыбы. Его сердце сжалось, ведь Соту был его первым детенышем, и он, естественно, придавал этому большое значение. Он не ожидал, что Соту только что отлученный от дома, столкнется с внезапной атакой группы драконов и будет серьезно ранен. Тин Лан немного винил себя, если бы он выпустил Соту позже, может этого не произошло?

Увидев печальное выражение на лице своего отца, Соту немедленно приказал Донкуи замолчать и обратился к отцу: «Папа, не волнуйся, я в порядке!»

Донкуй: «.хмммххххххххх!»

Маленькие русалки вернулись на остров, все еще немного потрясенные.

Соту не захотел возвращаться с Тин Лан. Он улыбнулся и сказал: «Папа, возвращайся и будь осторожен!»

Глаза Тин Лана увлажнились. Он отплыл на определенное расстояние. В конце концов, он не мог не повернуть голову. Он смотрел сквозь флуоресцентные водоросли и увидел надвигающуюся тень в Хайчэне, и он не мог не испытывать гордости. Его детеныш, наконец, вырос!

В углу комнаты были сложены яркие ночные жемчужины. Дон Зай лежал на ложе из ракушек, и дыхание его Брата все еще ощущалось в морской воде. Дон Зай почувствовал от этого огромное облегчение и заснул.

Хань Чжань некоторое время, молча, наблюдал, затем развернулся и поплыл прочь.

В тусклом глубоком море было совершенно темно, и он не мог разглядеть своих пальцев. Запах клана дракона Хань Чжань преследовал его всю дорогу до трещины в каньоне. Там было несколько одиноких мозазавров, зализывающих свои раны, они почувствовали дыхание русалки и насторожились, издавая «ворчащий» угрожающий звук из своего горла.

Посередине сидел мозазавр с огромной головой и телом. Если он правильно угадал, этот мозазавр был их главным драконом. Хань Чжань отбросил свой хвост рыбы и бросился в группу драконов.

Главный дракон был так зол, что открыл пасть и зарычал.

Рана на плече снова открылась, но Хань Чжань, казалось, не чувствовал никакой боли, его брови были наполнены злыми духами, глаза были мрачными, а пальцы рассекли живот Цанлуна.

Дон Зай почувствовал, как его тело дрейфует, и он оказался в незнакомом месте.

Добросердечный старик сказал: «Дитя мое, где твои родители?»

Дон Зай укусил его за палец: «Си Зай один, без родителей!».

«Какой жалкий малыш!» - старик наклонился и прикоснулся рукой к его волосам: «Как насчет того, чтобы пойти со мной?»

Дон Заю подсознание сказало, что у старика не было никаких злых намерений, Дон Зай неуверенно встал на свои короткие ноги, споткнулся, но последовал за стариком. Старик от души рассмеялся и крепко обнял маленького Дон Зая: «Как тебя зовут?»

Лицо Дон Зая было растерянным: «Детеныш, Зай не знает!»

Утреннее солнце медленно поднимается над уровнем моря, золотое солнце освещает побережье, сердечный смех старика и шум волн сливаются воедино: «Сегодня зимнее солнцестояние, тогда назовем тебя «Зимнее утро»! Тебе нравится это имя?»

Дон Зай кивнул и радостно сказал: «Мне нравится!»

Дом старика очень теплый, с цветами и травой, рыбами и птицами, как в маленьком зоопарке. После усыновления маленького зимнего детеныша старик больше всего любил сажать себе на колени и учить его читать.

Сяо Дон Зай не выносил его вспыльчивости во время обучения, и уже в середине занятий его голубые глаза часто смотрели прямо на аквариум. Старик заметил это, он улыбнулся и спросил: «Сяо Дон Зай любит рыбу?»

Дон Зай улыбнулся и прищурил глаза: «Мне они нравятся!»

Старик подвел его к аквариуму, взял с полочки корм для рыб и научил его, как кормить рыбу. Но Зимний детеныш просто опустил свою маленькую ручку в аквариум, чтобы самому поймать рыбу, его маленькие руки такие ловкие, что могут схватить ее, всего одним движением, он с радостью сжал ее в руке и уже начал запихивать ее прямо себе в рот.

Старик поспешно вырвал рыбу у своего детеныша из рук. Увидев невинное выражение лица Дон Зая, он был неспособен бить или ругать его, старик был так зол, что просто поднял Сяо Дон Зая высоко над своей головой и наказал ему хорошенько подумать об этом плохом поступке.

Дон Зай нисколько не испугался притворно холодного лица старика, он мило улыбнулся: «Дедушка, не сердись, Зай Зай наловит дедушке много рыбы, чтобы поесть!» Старик забеспокоился, что его драгоценная рыбка жестоко пострадает от рук детеныша, и не решался больше подпускать маленького зимнего детеныша близко к аквариуму.

Когда днем он никуда не спешил, старик включал старое радио и учил его петь колыбельную. В тот момент, когда Сяо Дон Зай открыл рот и запел, чистый певучий звук его голоса был похож на звук природы. Старик вздохнул, его голос был так прекрасен, как будто его поцеловал ангел. Он был прирожденным музыкантом.

Время тянулось очень медленно, и пока старик не скончался, зимний детеныш был очень счастливым. Картина постепенно размывается, как причудливый сон, пыльное воспоминание однажды откроется до самого конца!

Когда он проснулся, на лице Дон Зая была улыбка, и ему, казалось, приснился очень счастливый сон. Старшего брата в комнате не было. Дон Зай огляделся. Он встал с кровати из ракушек и, пошатываясь, вышел за дверь. Прежде чем он смог ясно видеть, он упал в объятия своего брата. Его низкий голос был наполнен тяжелой сонливостью и хриплым пробуждением. Он не спал и оставался у двери всю ночь, только на рассвете он немного поспал: «Зай проснулся?»

Дон Зай удивленно сказал: «Брат!»

Дон Зай радостно завилял своим маленьким хвостиком, не обращая внимания на то, что его маленький хвостовой плавник касался раны на руке Хань Чжаня. Хань Чжань слегка нахмурил брови, и просто спокойно поменял другую руку и обнял русалочку.

Русалочке наконец-то стало скучно, и она выплыла из объятий Хань Чжаня и раскрыла свои маленькие ладони, чтобы обнять Хань Чжаня, но увидев открытую рану на его плече, она чуть не заплакала от горя, ее глаза затуманились: «Брат, ты ранен?»

Хань Чжань поднял руку и провел холодными пальцами по уголкам глаз Дон Зая, его глаза были влажными: «Скоро все будет хорошо, Зай-Зай, не плачь!»

Дон Зай сказал очень громко: «Зай Зай не плачет!»

Сравнивая безжизненный облик русалочки прошлой ночью, и, видя живую русалочку сейчас, сердце Хань Чжаня смягчилось и неудержимо забилось, и его пальцы коснулись маленького хвостового плавника зимнего детеныша. К счастью, его русалочка не попала в пасть дракона. Это было не потому, что он был достаточно силен, чтобы защитить ее, а в место этого, русалочка сама защитила его от драконов.

«Брат, отдохни хорошенько!» - Дон Зай схватил Хань Чжаня за руку и потащил его в хижину. Его мизинец указал на каменную кровать, его тон был твердым: «Брат, иди спать!»

Хань Чжань взглянул на русалочку, которая собиралась присматривать за ним, он честно лежал на каменной кровати, и то закрывал глаза, то снова открывал: «Брат не может спать!»

Дон Зай смущенно нахмурился: «Тогда, Зай Зай, споет колыбельную брату!»

Хань Чжань слегка поднял глаза, выражая свои сомнения: «Что такое колыбельная?»

Дон Зай наклонил голову и подумал: «Песня для спящих детенышей!»

Он не помнил, откуда он услышал слова, казалось, что после пробуждения ото сна у него в голове было много всего. Например, теперь он может петь много колыбельных?!

Дон Зай подплыл к Хань Чжану и сел, осторожно, не касаясь раны на плече Хань Чжана. Он поднял рыбий хвост и тихонько замурлыкал песенку.

Пальцы Хань Чжаня опустились, постукивая по краю кровати. Мелодия немного странная, но очень приятная и гипнотическая. Нахлынула сонливость, сознание Хань Чжаня постепенно затуманилось.

Дон Зай приблизил свое маленькое личико, и хотя его старший брат не мог этого видеть, он бессовестно рассматривал лицо своего старшего брата.

Брат такой красивый!

Высокий нос выделялся резкими линиями, а его плотно сжатые тонкие губы выдавали некоторую холодность. В это время его длинные ресницы были опущены, а глаза плотно закрыты, он тихо спал, немного похожий на русалку из сказки.

Когда появилось слово «русалка», Дон Зай был немного смущен. Их племя русалок всегда было свирепым и воинственным. Если они действительно кровожадны, им даже придется отказаться от этого названия. Как кто-то может хвалить их как «русалок»?

Внезапно Дон Зай наклонился вперед и неуверенно сказал: «Брат?»

Хань Чжань не ответил.

Дон Зай вздохнул с облегчением. Он коснулся длинной рваной раны на руке брата и страдальчески сморщил лицо. Он опустил голову, его маленький рот надулся, и он поцеловал жуткую рану. Дон Зай вздохнул: «Брат, не торопись, поспи! Хорошо!»

Брат не видел этого, просто ресницы Хань Чжаня несколько раз дрогнули во сне.