Онлайн чтение книги ТЕРЗАТЬ REND
3 - 1

Какие эмоции испытывают такие люди, как я?

На самом деле, разные.

Многие изображали нас как бесчувственную шелуху. Опять же, это неправда. Мы не были полностью лишены эмоций — я была уверена, что это не так, — но мы переживаем это иначе, чем обычные люди. Именно по этой причине я назвала некоторые из своих эмоций ‘аппроксимации’.*

(П.П.Аппроксима́ция (от лат. proxima — ближайшая) или приближе́ние — научный метод, состоящий в замене одних объектов другими, в каком-то смысле близкими к исходным, но более простыми)

Я также не могла долго удерживать определенную эмоцию, как и не могла держать обиду. Возьмем, к примеру, Миру. Я больше не злилась на нее, хотя она пыталась убить меня. В то время, да. Больше нет. Я думаю, что нормальные люди будут вечно злиться на своего потенциального убийцу или могут также простить их. Со мной такого не было.

На эмоциональном уровне мне просто было все равно.

Однако это не означало, что я отпускала ее с крючка. Ее все еще нужно было наказать, и я собиралась подстроить ее смерть соответствующим образом, как того требовало правило №4. Что-то ироничное ... что-то смешное…

Это просто Правила. Такие дела.

Это была не месть.

Никогда.

Я могла бы немного повеселиться на стороне.

Эмоции или их приближение не имели никакого отношения к применению Правил. То же самое с законом. Именно поэтому на глазах леди Джастис была повязка. Беспристрастность и тому подобное, бла-бла-бла.

Отсюда возникает вопрос: как леди Джастис могла видеть весы правосудия, если у нее были завязаны глаза?

Возвращаясь к теме, я не была уверена, как объяснить эту разницу в эмоциях между такими, как я, и нормальными людьми. Как слепой от рождения может объяснить зрячему человеку, как он видит мир? Я бы предположила, что они просто увидели черное, но я была уверена, что это не так. Более странный взгляд: если бы мы могли разговаривать с обезьянами, могли бы мы рассказать или понять их опыт наличия пятой конечности в виде их мощных хвостов? Может ли креветка-богомол объяснить нам цвета, которые она может видеть, но мы никогда не сможем визуализировать? Можем ли мы понять, как они видели мир?

Возможно, более подходящей и понятной аналогией был бы мой опыт, когда я посещала занятия по дзюдо в старших классах. У нас были факультативные занятия по физкультуре, и мы могли свободно выбирать то, что хотели, из широкого ассортимента колледжа — фанатские колледжи, верно? Я вспомнила, что примерно в то время на студента напали, когда он возвращался домой с ночной вечеринки, так что моя группа приближенных друзей захотела взять уроки самообороны, и меня потащили с собой.

В дзюдо был такой прием подачи, который мы просто назвали "куриное крылышко" — я забыла его японское название. По сути, это был фиксатор согнутой руки, используемый для оказания давления на локоть или плечо. Я же, не могла понять, как выполнить этот приём. Почему? Потому что я не чувствовала боли, когда это движение было сделано со мной.

Оказалось, что у меня очень гибкий плечевой сустав. В прошлом я несколько раз вывихивала плечо и могла втянуть его обратно без особого дискомфорта.

Эмоции для меня были как тот прием дзюдо. Я никогда не могла испытывать их так же, как обычные люди, поэтому я никогда не могла относиться к ним. Например, когда я использовала этот прием на противнице, я просто не могла понять, почему она чувствует боль, потому что этот прием не сработал на мне. Насколько я знала, она просто притворялась. Вероятно, именно поэтому таким людям, как я, было легко проявлять жестокость, как физически, так и эмоционально. Мы просто не могли понять страдания, которые причинили.

Фух. Глубокие размышления сразу после обеда.

Мне напомнила эта история с дзюдо, потому что Дин продолжала говорить мне, чтобы я посещал с ней уроки самообороны, как будто знание приемов борьбы поможет против агентов Адумбрэ или BID. Я думаю, некоторым людям просто понравились их защитные костюмы. То же самое на юридическом факультете, многие студенты распечатывали или копировали стопки заметок и раскрашивали страницы маркерами, хотя это было бесполезно, кроме как для создания впечатления подготовки к экзаменам.

Мой телефон зажужжал. Я проверила его и застонала. Дин переслала мне несколько постеров с уроками смешанных единоборств, которые мы могли бы взять. Она также сказала мне, что собирается заплатить за нас обоих. “Давай просто подождем, пока все это пройдет”, - написала я ей.

“Тогда ладно. Может быть, на следующей неделе или около того”, - ответила она. “Обещай, что возьмем их со мной”.

Я закатила глаза, печатая: “Я обещаю”.

“Где ты? Ты уже пообедала?”

“Я только что закончила есть у Дженни, Мам”, - сказала я ей, написав "мама" с заглавной буквы и добавив пару смайликов в конце.

“Просто волнуюсь”, - было ее сообщение. “Где ты сейчас? Ты мне не ответила.”

“Такая властная”, - добавила я с другим смайликом, чтобы показать, что я шучу. “Я пью горячее какао во время учебы в кафе в квартале от Дженни”.

Ее сообщения были неустанными, проверяла меня, говорила мне пойти к ней домой. Ее последнее сообщение было таким: “Эринд, возвращайся в Крестхорн и дождись окончания моего урока, чтобы мы могли пойти домой вместе. Так безопаснее.

По какой-то причине сейчас она была раздражающе параноидальной. Чудачка. Вчера она была хандрой и безутешной, почти не разговаривала, беспокоилась о чем-то, о чем не хотела мне рассказывать. Я немного забеспокоилась, что она могла понять, что я была монстром, которого она спасла на арене. Могла ли она заглянуть в мое возможное будущее с нашей связью и заметить, как я превращаюсь обратно в человека?

Не думаю. Если бы она узнала мой секрет, то уже столкнулась бы со мной лицом к лицу. По крайней мере, это было то, чего я ожидала от ее личности. Однако однажды я ошиблась на ее счет; я не ожидала, что она примет искусственное Ядро, но она приняла.

Возможно, я снова ошибаюсь, но мои инстинкты подсказывали мне, что ее проблемы не связаны с моей тайной.

Скорее всего, она была морально истощена тяжестью всего, через что ей пришлось пройти.

После того, что произошло в прошлую субботу, город объявил приказ "всем оставаться дома" на воскресенье и понедельник. Прибыла национальная гвардия. Прибыло подкрепление из BID. Прибыли группы экстренного реагирования из других городов. Прибыли экскаваторы и другая тяжелая техника. Это была большая спасательная операция. Однако многих людей, включая полицейских и агентов тендера, участвовавших в рейде, спасти было уже невозможно.

Весь город был в состоянии паники.

Потери были слишком велики для нормальной операции торгов, поэтому люди начали предполагать, что они сражались с чем-то не таким обычным даже по стандартам Адумбрэ. Новостные агентства, возможно, по указанию BID, поспешили развеять опасения общественности, раскрутив историю о том, что "ничего серьезного" — просто преступная организация, занимающаяся незаконной торговлей частями Адумбрэ.

В этом городе нет настоящих живых Адумбрэ, ничего из того, что они сказали. К сожалению, как сообщили нам в новостях, преступники также контрабандой провозили тяжелое вооружение и взрывчатку, которые детонировали во время боя. Это и стало причиной мощного взрыва.

Я могла понять, почему они не хотели обнародовать правдивую историю ночных событий.

Мы смотрели, как все это происходило по телевизору в прошлое воскресенье. ‘Мы’ — это Дин и я. Ее сестра решила остаться у своего парня, так что дом был в нашем распоряжении и мы могли свободно все обсудить. В конце концов мы смогли связаться с остальными и подтвердили, что все по-прежнему целы и невредимы. Беспокойство Дин уменьшилось — меня уже начинало раздражать притворяться, что я заботилась о безопасности группы, разговаривая с ней. Мы решили, что все будем сидеть тихо и оставаться в безопасности:

Не связывайся друг с другом.

Не веди себя подозрительно.

Продолжай жить своей жизнью.

Береги себя.

Помни, мы ничего ни о чем не знаем.

В прошлое воскресенье с Дин все было в порядке. Но вчера с ней было что-то странное. Я спросила ее, что случилось, будучи хорошим другом, но я не слишком давила, потому что я слишком устала, чтобы притворяться, что мне все равно. Вероятно, это было что-то глупое, например, ее совесть беспокоила всех погибших людей; она все равно ничего не смогла бы сделать, чтобы спасти их.

“Ты должна слушать свой класс”, - сказала я ей.

“Я слишком раздражаю?” она ответила. “Я просто волнуюсь”.

“Волнуешься? О чем?” Я сделала паузу, думая о том, что могло бы заставить ее замолчать. “Не о чем беспокоиться. BID здесь. Мы в безопасности”. И отправить.

“Просто будь осторожна”. В конце концов она ответила, получив подсказку, следить за сообщениями, которые нам отправляли.

“Да, я знаю. Я же здесь учусь”. Я вздохнула. Хорошо, я буду внимательна. “Скажи мне позже, когда ты покинешь Крестхорн. Я пойду на Подиум, и мы сможем встретиться там. Куплю что-нибудь. Там, теперь она будет чувствовать, что оберегает меня, встречаясь со мной позже.

Я училась в кафе? Ни за что. Я ненавидела учиться в людных местах. Я даже не занималась в университетской библиотеке, потому что там было так много гребных людей. Не имело значения, что в библиотеке было тихо; проблема заключалась в том, что там были люди. Я не могла сосредоточиться на учебе, если бы мне все время приходилось держать лицо поднятым.

Дин убьет меня, если узнает, где я.

На самом деле я шла рядом с кратером.

Преступники всегда возвращаются на место преступления — убеждение настолько распространённое, что оно стало основным сюжетом криминальных сериалов или фильмов. Это было похоже на то, когда кто-то публикует фотографию в социальных сетях, а потом проверяет, понравилась ли она кому-то или прокомментировала ее. Но я этого не делаю. Я едва поддерживала свои аккаунты в социальных сетях из-за Правила № 16. Более серьезные причины для возвращения на место преступления могут быть связаны с сексуальными отклонениями. Преступник мог отделаться от этого или что—то в этом роде - это все еще проистекало из необходимости проверить работу своих рук и реакцию людей на нее.

Ну что ж…Я собиралась на место преступления, но это не обязательно было моим преступлением.

И я не могла приблизиться к кратеру, потому что город был оцеплен в радиусе нескольких кварталов от центра взрыва.

Тем не менее, я символически возвращалась на место преступления.

Я была удивлена, увидев множество людей, болтающихся у полицейской блокады главной дороги, ведущей в карантинную часть города. У большинства из них, насколько я могла судить, были предприятия, расположенные в закрытой зоне, которые пытались пробиться, чтобы проверить, что случилось с их имуществом. Другие были просто любопытными идиотами, которые хотели увидеть место битвы, возможно, стремились найти части тела Адумбрэ. Небольшая группа, по-видимому, была родственниками людей, пропавших без вести под обломками, и бдительно ждала любых хороших новостей.

Многие из них были в масках, медицинских. На самом деле, я также заметила, что несколько учеников на моих занятиях по Криминалу и Конституции сегодня были в масках. Они думали, что последствия взрыва были опасными или что-то в этом роде? Я могла бы высмеять их, за излишнюю паранойю, но я не была уверена, что воздух безопасен. Множество нечеловеческих существ было помещено в огромную яму для барбекю. Кто знал, были ли загрязняющие вещества в дыме?

Некоторые люди устанавливают прилавки, продают маски и другие вещи. Я подошла поближе, чтобы посмотреть, и весело хихикнула. Там была куча футболок с надписью “Я пережил вторжение Адумбрэ”. На других футболках изображены более популярные Корбринги*, например, прекрасная Надзирательница Кэтрин, у которой было много поклонников мужского пола по всему миру.

(П.П. Корибринги и Корбринги - одно и тоже, просто корбринги звучит...лучше?)

Я должна была аплодировать этим людям за то, что они были подкованы в бизнесе.

Кричали и маршировали. Группа разгневанных протестующих, человек в пару десятков или около того, приблизилась к полицейскому кордону. Они не собирались пытаться прорвать кордон, они просто хотели получить репортаж из медиа-фургона, который стоял неподалёку.

“Арестуйте мэра!” - гласил один из плакатов. “Мэр - идиот!” Прочла я другую.

“Это правда?” Я задала вопрос вслух.

“Не думайте, что мэр один”, - сказал мужчина рядом со мной. “Он гребаный мошенник, но не Адумбрэ, который хотел бы его отвратительное тело. Чертова продажность”.

“Он нянчится с этими незаконными торговцами в городе”, - вмешалась женщина, вероятно, его жена.

“Блядь’ они торгуют частями Адумбрэ прямо здесь. Мэр играет в этом определенную роль, поверьте мне на слово ”.

“Теперь мы даже не знаем, стоит ли еще наш магазин из-за него”.

Возможно, вчера что-то случилось. Я не знала об этом, потому что я продолжала переключать канал всякий раз, когда Дин хотела посмотреть новости. Раздражало видеть ее озабоченное лицо каждый раз, когда всплывало что-то, связанное с нашей миссией. Но я замалчивала некоторые статьи о расследовании в отношении нашего мэра, когда просматривала свой телефон во время обеда.

Репортер новостей, сопровождаемый оператором, вышел из фургона TV5 и бросился освещать протест.

“Извините”, - сказала я недовольной паре и прошла между ними. Они не возражали против меня и присоединились к протестующим в скандировании. Я убедилась, что не попала в поле зрения камеры.

Хотя было здорово видеть результаты того, что произошло в ту роковую субботнюю ночь, я не была уверена, чего я хотела здесь. Может быть, в глубине души я все еще искала следы Ванессы?

Но она уже была мертва.

Это не было похоже на то, что я была каким-то злым злодеем в фильме и бросила ее, не убедившись, что она мертва. Я видела, как горело ее тело. То глазное яблоко, которое я видела — или мне кажется, что я видела — пару дней назад, было просто галлюцинацией, мой разум пошатнулся после пробуждения из страны грез Призрачной Эринд.

Гаража Роба поблизости не было, так что я не могла его проверить. И я была не настолько глупа, чтобы показать там свое лицо.

Я стояла неподвижно. Размышляла. Наверное, мне было просто грустно или что-то похожее на грусть. Хотя мы знали друг друга совсем недолго, я считала Ванессу другом. Очень странное поведение, я знаю. Некоторые серийные убийцы хранили части тел своих жертв, потому что считали их своими друзьями и даже разговаривали с ними. Я не была как они, когда разговаривала с браслетом Ванессы, но я как-то скучала по ней.

“Я виноват”. Мужчина, несущий кучу листовок, врезался в меня.

Я сделала несколько шагов назад, даже если у него не было ни силы, ни веса, чтобы вывести меня из равновесия. “Все в порядке”, - сказала я, поправляя очки. Они были новыми. Я потеряла пару, которую носила, убегая из туннелей — возможно, они выскользнули из моих карманов.

“Извините, мисс”, - сказал он, наклоняясь, чтобы поднять упавшие листовки.

Я помогла ему. “Что все это значит?” - Спросила я, глядя на записи на бумаге. “Молитвенное поклонение леди Изольде из...”

“Из города-Летающей крепости!” Его лицо засияло от волнения. “Верховный Надзиратель Изольда проснулась! Хвала Материнскому Ядру! Это во всех новостях! Просто подумайте об этом, хорошо? Просто подумайте. Мы получаем эту катастрофу, а затем есть новости о пробуждении Верховного Надзирателя ...”

“Эмм, вот ваши листовки”, - сказала я. Это была религиозная группа, поклоняющаяся одному из Высших Надзирателей. Я вспомнила, что они были более распространены, когда я была ребенком, до того, как все Высшие Надзиратели решили поспать, потому что мир стал относительно мирным.

Поклоняться божеству религии с древних времен или поклоняться реальному богоподобному существу, обитающему на этой земле? Было легко понять, почему многие люди соскочили с корабля и основали новые религии.

“Ты можешь оставить себе одну”, - сказал он. “Вот еще брошюра. Я предполагаю, что вы еще не слышали о ее пробуждении, потому что все наши новости здесь об этом ...

“Спасибо за это”, - прервала я его. “Я должна идти...”

“Мы только начинаем собрания. Субботние вечера в 8:30”

Послышался крик женщины. А позже последовал сильный грохот. И снова крики.

“Что за?”

Раздалась стрельба. Неземной вопль. Многие люди убегают.

Проблемы?

Пришло время мне преобразиться и спасти положение!

Это шутка.

Я последовала за убегающей толпой.

Записка автора:

Как и в первой главе двух других арок, мы начинаем эту главу с монолога Эринд, которая почти разрушает четвертую стену. В будущем у нас этого больше не будет.