Онлайн чтение книги Цикл историй: Первый сезон monogatari series: first season
Пчела Карен - 010

Когда я пришёл в себя, меня держали в плену.

В развалинах вечерней школы, на четвёртом этаже. Со скованными за спиной руками.

После разговора с Сендзёгахарой я выяснил, что пробыл без сознания не очень долго — не более пары часов. Это означало, что я пришёл в себя поздно вечером двадцать девятого июля, вернее, ночью тридцатого.

Хмм.

Мои воспоминания, возможно, были прерваны, но я мог собрать воедино остальное — это, должно быть, было, когда Сендзёгахара ударила меня.

Двадцать ударов. Двадцать, господи!

Держу пари, что первый удар уже вырубил меня.

Поскольку Сендзёгахара не обладала никакими навыками рукопашного боя, вполне вероятно, что она использовала какой-то тупой инструмент. Всё, что я мог сказать, это то, что она ударила без раздумий — слова «сомнение», вероятно, не существовало в её словаре.

Ну, это была женщина, которой пришлось пройти через ад, чтобы защитить себя, и у неё, должно быть, было больше проблем, чтобы затащить меня сюда, чем вырубить ... или я так думал, как будто это было чьё-то ещё дело.

— Ну, по крайней мере, я вспомнил, как меня похитили, — Сендзёгахара стояла передо мной как ни в чём не бывало, поэтому я спросил её, — Это все ещё не ответ на вопрос: почему похищение?

— А? О чём ты говоришь?

— ТЫ думаешь, что сможешь кого-то одурачить таким ответом?!

Вообще никого! Что за чушь?

Однако мои крики не были услышаны. Сендзёгахара просто начала разворачивать пакет с пелёнками. Я почувствовал, как кровь застыла у меня в жилах.

Однако, учитывая то, что я помнил, я мог бы заполнить пробелы.

— Этот парень, Кайки… — спросил я, внимательно наблюдая за любым признаком изменения в вечно пустом выражении лица Сендзёгахары. — Ты ведь знаешь его, не так ли?

— Кстати, Арараги, не хочешь ли чаю? Тебе не понравился чёрный чай с названием, которое звучит как фестиваль в Кансае?

— Если ты пытаешься отвлечь меня, то хотя бы постарайся! У тебя даже нет ни чашки, ни чайника, ни горячей воды, ни чая!

И это Дарджилинг! Фестиваль — это Данджири, черт возьми!

И выдавай по одной шутке за раз, а не по три!

— Я думала, ты купишься, — возразила она, — это же ты.

— Неужели ты думаешь, что я настолько глуп?

— Достаточно глуп, чтобы думать, что «невзначай» — это такой сорт чая.

— Знаешь, даже насмешки имеют свои пределы!

— На самом деле это не о глупости, а о том, чтобы быть болваном, — сказала Сендзёгахара. Выражение её лица не изменилось. — Я была бы признательна, если бы ты не спрашивал почему.

— Если так будет лучше, то не буду. Но я не думаю, что так будет лучше. В конце концов, ты посчитала, что должна зайти настолько далеко, — чтобы защитить, Сендзёгахара похитила меня. — Если так, то это должно быть что-то очень серьёзное.

— Ты уверен? Даже если у меня нет причины, пока у меня есть оправдание, похищение своего парня похоже на то, что я бы вполне могла сделать...

— ……

Это так. Я понял это ещё тогда, когда говорил. Но если я соглашусь с ней сейчас, то ничего не добьюсь.

— Кайки Дейшу — сказала Сендзёгахара, отводя взгляд. — Так зовут этого человека. Кайки — не очень распространённое имя, и поскольку ты сказал, что он кажется зловещим, я уверена, что это должен быть он ... если кто-то и подходит под это описание более точно, то я его не знаю.

— ……

— Да, точно так же, как ты ничего не знаешь.

Эй. Ей что, пришлось прервать свою речь, чтобы лишний раз уязвить меня? Она действительно не умеет читать атмосферу.

Какая страшная женщина.

— Не могу поверить, что он вернулся в город, — продолжала Сендзёгахара. — Как странно и непостижимо ... мне кажется, я даже не рассматривала такую возможность.

— Но кто он? Для тебя непривычно испытывать такое отвращение к кому-то.

— Неужели? Есть ли на этой планете кто-нибудь, к кому я не испытываю отвращения?

— Если ты и дальше будешь неправильно понимать, что я имею в виду, этот разговор ни к чему не приведёт.

— Всё кесарево — моё.

— Это же просто воровство!

— Именно. И Кайки является мошенником.

Если подумать...

Ядовитый язык Сендзёгахары не просто не изменился, но стал ещё более ядовитым, чем обычно. Что происходит? Верно… ей было трудно понимать эту тему в лоб. Должно быть, ей приходится обсуждать что-то, чего не может вынести.

— Арараги, помнишь, как вы с мистером Ошино решили ту проблему, с которой я имела дело?

— Ага.

На самом деле, «решить» — это не совсем то, что мы сделали, но если она использовала это слово, то хорошо. Я бы только поправил её в другом пункте: на самом деле не я и не Ошино решили проблему, а сама Сендзёгахара.

— Я же говорила тебе, не так ли? Прежде чем ты познакомил меня с мистером Ошино, я познакомилась с пятью мошенниками.

«Я слышала эти слова от пятерых человек».

«Все они оказались мошенниками».

«Вы тоже один из них, Мистер Ошино?»

Когда она впервые встретила Ошино, она сказала это ему в лицо.

Пять афер.

— Кайки был одним из них — первым.

— ……

Теперь я понял. Неудивительно, что Кайки напомнил мне Ошино и Палача.

Сендзёгахара имела дело с крабом.

Её проблема была странностью.

Ошино Меме и Палач занимали разные должности и позиции, а также, Ошино занимался странностями всех мастей, в то время как Палач был экспертом только по вампирам, но они оба были экспертами в этой области.

Судя по всему, Кайки — Дейшу Кайки — тоже. Настоящим ли он был специалистом или фальшивым.

— Он фальшивый, — язвительно заявила Сендзёгахара. — Однако он первоклассный мошенник. Этот человек принёс трагедию всей моей семье. Он добился своего, обманом выманил у нас деньги и исчез, так ничего и не добившись.

Я вспомнил этого человека, зловещего в своём костюме, словно одетого в траур. Кайки ─ Кайки Дейшу.

— С тех пор, как он стал первым, у меня появились надежда, — поделилась Сендзёгахара. — То, что он разбил, сокрушил мою душу, но это тривиально.

— А что за ... нетривиальная часть?

— Я, — ответила она без колебаний, — Не хочу, чтобы ты имел с ним дело, вот и все.

— ……

— Я отказываюсь быть ограбленной, снова расстаться с чем-то дорогим мне. Вот почему… — она сделала торжественную паузу. — Именно поэтому я буду защищать тебя, Арараги.

Она говорила так, словно давала обещание самой себе. Я потерял дар речи. Не то чтобы она меня убедила, да я и не понимал, что она говорит. Мне показалось, что её аргумент пропустил несколько шагов, или, возможно, не хватало информации.

Как бы то ни было, Сендзёгахара давным-давно отпустила нечто драгоценное, и этот опыт тяготил её. Тяжело.

Это давило на неё и причиняло боль.

Она, не знавшая колебаний и, следовательно, сожалений, вероятно, видела в этом единственное пятно на своей истории. И именно поэтому она действовала со всей серьёзностью ради меня. Это казалось несомненным.

— Этот парень, Кайки...такая большая проблема? — спросил я её. — Почему ты не хочешь, чтобы я был рядом с ним?

— Так и есть. Он слишком большой раздражитель для тебя, Мистер Справедливость”.

— Мистер Справедливость...

Что это должно было означать? Как будто я был с огненными сёстрами.

— По крайней мере, — сказала Сендзёгахара, — пока я не узнаю, что задумал Кайки ... почему он вернулся в город ... будь хорошим мальчиком и оставайся здесь. На самом деле, даже если он приехал без всякой причины, пока он не уедет, я хочу, чтобы ты оставался на месте.

— А что, если Кайки переедет в наш город?

— В таком случае… — очевидно, такая возможность не приходила ей в голову, и она остановилась, чтобы подумать, прежде чем заявить:

Разговоры о том, чтобы переборщить.

— Мисс Гахара…

— Или, — продолжала она очень ровным голосом, — Я убью его.

— … Бросаться такими словами не годиться.

— Ты прав.… Как насчёт такого: «Я выпишу ему билет в один конец»?

— Билет?! — остроумная фраза ситуацию не исправила! Всё равно так нельзя! — В любом случае, что за парень этот Кайки?

Разговор переходил к насилию, поэтому я, будучи связанным, попытался получить немного больше информации, когда...

Когда раздался рингтон моего телефона, в кармане моих джинсов. Это было входящее сообщение.

— Могу я посмотреть, кто это?

Сендзёгахара помолчала, а потом, не отвечая, потянулась к моим брюкам и начал шарить в кармане.

— Ч-Ого! Не слишком ли много ты там шаришься?! Что ты там хочешь ещё найти?!

— Он глубоко запрятан, так что мне трудно его вытащить.

— У меня не такие уж глубокие карманы!

— Верно, они такие же пустые, как и твоя жизнь.

— Неужели ты даже не можешь достать мой телефон, не оскорбив меня?!

Однако, оскорбив меня, она всё-таки вытащила его.

Она поднесла экран к моему лицу.

Очевидно, я не мог прочитать сообщение, не нажимая на кнопки, но отправитель и тема сообщения уже были на экране, и это было всё, что мне нужно было увидеть.

«От: Младшая Сестра / Тема: Помоги!»

Чок.

В этот самый момент наручники — цепь на наручниках — просто сорвались.

Затем, без дальнейших церемоний, я встал.

— Арараги…

Даже Сендзёгахара выглядела удивлённой; даже тогда её умственное самообладание было безупречным, и она ни капельки не запаниковала, просто пристально посмотрела на меня, когда я стоял там.

— Куда это ты собрался? — спросила она меня.

— Только что кое-что произошло. Я больше не могу играть. Я иду домой.

— И ты думаешь, я тебе позволю?

— Я ухожу. Это мой дом.

И моя семья.

— Да будет тебе известно, — сказала Сендзёгахара, — я не такая трусливая, чтобы отступить только потому, что столкнулась с вампиром, и я не настолько добра, чтобы отступить только потому, что ты мой парень.

— Я это знаю. За это я и люблю тебя.

— Хех, — хихикнула Сендзёгахара, как будто ей действительно было весело. Как будто она не могла быть счастливее от того, что у неё есть кто-то, на кого можно выплеснуть свои эмоции. — Если ты хочешь пройти, тебе придётся сначала победить меня...ты думаешь, что способен на это?

— Способен и сделаю это. Эта фраза не работает против меня, если мой оппонент не стоит на мостике. Ты сказала, что хочешь защитить меня. Я ценю это, но у меня тоже есть вещи, которые я хочу защитить.

Ты не единственная, кто потерял что-то ценное.

— Ты думаешь, что небольшая речь может убедить меня? — бросила вызов Сендзёгахара.

— Я не думаю, что мне нужно тебя убеждать.

— Неужели? Не принимай меня за разумную женщину.

— Тогда в кого же ты влюбилась? — сказал я, возвращая ей пристальный взгляд. — Ты бы гордилась тем, что любишь парня, который сейчас сидит на заднице?

— Ох… Как же круто… — пробормотала Сендзёгахара, еле слышно.

Эй, не возвращайся вдруг к нормальной жизни. Ты заставляешь меня краснеть.

— Будь я мужчиной, то точно бы влюбилась...

— Может лучше будешь любить меня, оставаясь женщиной?!

— Я и так тебя люблю.

— А, ну что ж…

Мы оба погрузились в неловкое молчание среди всего этого напряжения, но на этот раз мой телефон, который Сендзёгахара всё ещё сжимала в руке, зазвонил, чтобы сигнализировать не о сообщении, а о входящем звонке.

— Алло? Мы заняты, — ответила Сендзёгахара, возможно, раздражённая этим звуком и не спросив сначала моего разрешения. Её голос был бесстрастен, и она не сводила с меня глаз.

Я ожидал, что она немедленно повесит трубку, но вместо этого она замерла. Ну, не то чтобы её лицо могло быть ещё более застывшим. Но почему-то она казалась потрясённой.

Сендзёгахара, которая ни капельки не запаниковала, когда я встал, несмотря на свои ограничения, почувствовала потрясение?

— Н-нет, — её голос тоже был слабым.

Я не был достаточно близко, чтобы подслушать, но сказал ли ей что-то другой человек? И вообще, кто это был? Я предполагал, что это Цукихи.

— Я...я не хотела. Это недоразумение. Я никогда этого не говорила. Да, угу, это правда. — Ты права. Подожди, тебе не нужно. Мы так не договаривались. Нет, пожалуйста, дай мне немного времени. Поняла. Я сделаю все так, как ты говоришь.… Это нормально?

Она повесила трубку.

Закрыв глаза, словно в знак покорности судьбе, она швырнула в меня телефон — как будто вымещала на мне что-то. Смутившись, я вгляделся в её лицо, но, как будто сам мой взгляд раздражал, она сказала:

Я понятия не имею, что произошло. Я действительно не имел ни малейшего понятия, но одно было ясно. Она отошла в сторону и открыла мне дверь.

— Можно? Ты уверена?

— Можешь. И-и ещё, Арараги, гм, как бы это, м-м …

С горечью или неохотой, словно она собиралась что-то сказать против своей воли, Сендзёгахара, обычно говорившая таким ровным и бесстрастным тоном, пробормотала эти слова.

— Я ... я ... …Я пр...прошу прощения!

Тот, кто звонил, должно быть, настоял на том, чтобы она извинилась передо мной. Требование настолько неприятное, что, выполнив его, Сендзёгахара прикусила нижнюю губу и задрожала от унижения.

………

Эй, если это так мучительно, не беспокойся из-за меня…

— Гм...Мисс Гахара? Не могла бы ты сказать, кто звонил, если ты не против?

Её ответ был лаконичен.

— Ханекава.