Онлайн чтение книги Цикл историй: Первый сезон monogatari series: first season
Феникс Цукихи - 011

— А вот и я! Сегодня была такая веселуха, давай я тебе расскажу! В моём захватывающим дух существовании хватало невзгод и испытаний, но даже для меня сегодняшний день можно назвать памятным. Сомневаюсь, что подобное удовольствие ещё когда-либо повторится в моей жизни. Меня теперь уже ничем не удивить… А? Святые угодники! Что это, чёрт возьми, такое?! Где вход в наш дом?! Он исчез! Я никогда в жизни так не удивлялась!

На часах было примерно 17:00, Карен вернулась немного раньше, чем я предполагал, но её реакция на состояние нашего дома была даже лучше, чем я ожидал.

— И куда мне теперь вставлять ключи, а, нии-тян?! Вскрывать полиэтиленовую упаковку — это всё, на что они теперь годятся!

— Ну…

Порой глупость Карен бывает настоящим глотком свежего воздуха. Её мозг похож на пчелиный улей. Она стала бы идеальным подопытным для любого, кто хотел бы изучить, как люди могут быть такими рассеянными.

— Я подумал, что ты вернёшься домой несколько позже, — сказал я. — В конце концов, мама с папой тоже сегодня вернутся поздно, так что ты могла бы и немного задержаться.

— Ах, нет, не могла. В конце концов, я слишком нервничала рядом с Камбару-сенсей. Если бы я осталась там ещё хоть немного, то моя голова могла взорваться, поэтому я решила уйти пораньше. Я и двух слов связать не могла. Ты можешь в это поверить? Я была полной размазнёй.

— Хотелось бы на это посмотреть.

— Но она в самом деле крутая, не правда ли? Или лучше сказать «классная»? А может «великолепная»? Или «исключительная»? В любом случае, она лучшая.

— Ну, должен признать, что она и правда очень крутая. Думаю, что даже мне стоит поучиться её искренности и непредвзятости.

— Правда, было кое-что странное. Камбару-сенсей периодически щипала себя за щёку. Может это у неё такой способ держать себя в тонусе? Она делала так всякий раз, когда моё лицо приближалось к её лицу, или когда наши тела соприкасались.

— ……

Вероятно, она это делала для того, чтобы держать себя в руках. Отважная борьба со своими же собственными порочными импульсами ─ со своим внутренним порочным демоном.

— Мы играли в стритбол в парке. И ты знаешь, на площадке Камбару-сенсей была просто неудержима, но когда дело дошло до игры в «камень-ножницы-бумагу», она была ужасна. Мне даже не пришлось прибегать к своему проверенному методу. Я и так выигрывала почти в каждом раунде.

— Что есть, то есть. Она ужасна в любой игре, в которой победа хоть немного зависит от удачи.

Причём ей не просто не везло в играх, скорее, ей по жизни не везло.

По какой-то причине судьба совершенно не вознаградила её за усердие и труд — поэтому-то она и попала в ту историю с загадыванием желания обезьяньей лапе.

В любом случае, казалось, что скрыть сексуальные пристрастия Камбару от Карен было правильным выбором. Моя сестра настолько простая, что если бы я ей об этом рассказал, она бы могла запросто предложить свою девственность многоуважаемой Камбару-сенсей.

Но, как бы то ни было, из услышанного я могу сделать вывод, что Камбару вела себя с Карен довольно прилично — я могу вздохнуть с облегчением.

Надо будет потом поблагодарить Камбару.

И в качестве благодарности я завтра очень тщательно приберусь в её комнате.

— Но что важнее, нии-тян, что здесь произошло?! По нашему дому стреляли из пушки?! Организация выследила нас и нанесла удар?!

— ……

Организация? У Карен определённо было бестолковое воображение. Что она такого насмотрелась, что навело её на такие мысли? Аниме и фильмов явно было недостаточно, чтобы объяснить это.

— Эй, Карен, не говори, что это «важнее», ты же мне рассказывала о Камбару. Только подумай, как бы она расстроилась, если бы услышала это.

— И правда. Обсуждать Камбару-сенсей гораздо важнее, чем нашу жалкую входную дверь. Ладно, тогда слушай дальше. После стритбола мы стали играть в догонялки на спортивной площадке для лазания…Эй, подожди-ка! То, что наш дом наполовину разрушен, очевидно, на данный момент куда важнее!

Карен с большим удовольствием отыгрывала роль цуккоми.

И это, конечно, прекрасно, но вот как она с Камбару играет в догонялки на брусьях — это невообразимое зрелище… Я хочу услышать подробности.

— Да, пожалуй, — кивнул я.

После того, как Кагенуи и Ононоки ушли, я остался там, где и был, у нашего парадного входа, поскольку разрушения тоже никуда не делись. Несколько соседей пришли, чтобы выразить своё беспокойство, но мне удалось достаточно успешно от них отделаться — большое везение, что свидетелей не было.

Большое везение.

Не очень подходящее выражение, учитывая ситуацию. Так же, как и три охотника на вампиров, Кагенуи, вероятно, просто выполнила свою основную работу и позаботилась об отсутствии свидетелей прежде, чем осуществила свой план.

Даже если её не волновало время или место, я уверен, что своя логика у неё всё же была.

Вероятно, они не считали применение силы преступлением. Разрушив частный дом, они с гордостью говорили о справедливости.

В любом случае, независимо от того, насколько низким был уровень преступности в нашем провинциальном городке, я вряд ли мог уйти, пока наша входная дверь была открыта для всего мира. Я ждал, как верный пёс Хатико, возвращения Арараги Карен.

Кроме того, мне нужно было кое о чём подумать.

Я устал ждать, но это не значит, что мне было нечего делать со своим временем.

— Что здесь произошло? — спросила Карен.

— На самом деле, появился отряд из организации.

— Я так и знала! Это были они, эти сукины дети! Нацелились на мою семью, вот же говнюки!

— Так ты думаешь, что знаешь, кто это сделал...

— Мой гнев на пределе! Я вся на пределе, я готова бежать прямо сейчас! Прямо к солнцу!

Очевидно, что бестолковым было не только воображение моей сестры, бестолковым был весь её образ жизни.

Надеюсь, вскоре её характер станет поспокойнее.

В ином случае она может вскоре распрощаться с жизнью.

Она могла бы присоединиться к Шинобу и отправиться побеждать солнце.

— Мммммм. Знаешь, вот я произнесла «говнюки», а подумала о говядине! Так сразу есть захотелось!

— …У тебя сейчас в голове сквозняк что ли?

— Решено! Сегодня на ужин у нас будет одэн!

— Даже вывод нелогичный...

В плане запоминания вещей Карен была обладательницей по-настоящему птичьих мозгов.

—И да! — крикнула она. — Я почти уверена, что ничего не знаю ни о какой организации!

— Ещё бы.

— Нии-тян! Просто ответь честно!

Карен выглядела сердитой, её волосы встали дыбом. Но если она хотела серьёзного ответа, может быть, стоило спрашивать хоть немного серьёзно.

Она была так взвинчена, что серьёзным разговором и не пахло.

— Хм... на самом деле я не знаю точно. Я сделал перерыв, чтобы сбегать в «Мистер Донат», а когда вернулся, всё было уже так, — конечно, я совершенно не собирался отвечать ей серьёзно. — Я полагаю, что самосвал или что-то в этом роде, вероятно, врезался в дом…

— О, прямо «бей и беги». Я бы даже сказала, что это какой-то радикальный вариант принципа «бей и беги». Кто бы мог подумать, что такие вещи происходят на самом деле…

Карен, казалось, купилась на мою историю без всяких подозрений. Она была слишком доверчива.

Конечно, дом был в таком состоянии, что другого разумного объяснения, казалось, найти было невозможно, но видеть, как легко она мне поверила, было немного разочаровывающе. Хоть я и сам не видел ничего плохого в том, чтобы лгать своим сёстрам, но когда это было так легко, я не мог не чувствовать себя немного виноватым.

— Карен. Ты удивительно умная и очень милая.

— Что? Правда? Ой, прекрати!

Карен в смущении начала поворачиваться из стороны в сторону. Так. Чувство вины исчезло. Хотя, полагаю, я только что снова солгал.

— Хм, теперь ясно. Так вот почему ты сидишь здесь и наблюдаешь, нии-тян. Хорошая работа. Но держу пари, ты сегодня вообще не учился.

— Ты права.

В таких обстоятельствах я едва ли мог заниматься учёбой.

Но если мыслить в масштабах жизни, то я думаю, что сегодняшний день был довольно серьёзным уроком.

— Тогда решено, нии-тян. Позволь мне сменить тебя на этом посту. Теперь моя очередь. Пока мама и папа не вернутся домой, я буду служить Цербером у врат ада. Или даже Декамастером, адским сторожевым псом!

— Тебе действительно нравятся Дека Рейнджеры, не так ли?

— Чепуха.

— В голове у тебя чепуха.

— Нет, если честно, то я действительно хотела бы присоединиться к Огненному Отряду. Хотя, если судить по манере делать стойку на руках, то я скорее была бы Зелёным рейнджером.

— Где же тогда твои блестящие идеи?

Согласно задумке авторов, стойка на руках является позой для размышлений.

Боже мой, какой возрастной диапазон они пытались охватить этим шоу?

Я не думаю, что их послание к чему-то привело.

— Давай, нии-тян, иди в свою комнату и хоть немного позанимайся. Говорят, что если ты берёшь один выходной, то тебе нужно три дня, чтобы наверстать упущенное. Конечно, это правило работает для тренировки мышц.

— Не говори мне о мышцах.

— На самом деле, очень важно правильно отдыхать после тренировки. Это называется суперкомпенсацией.

— Почему ты всё ещё говоришь со мной о мышцах?

Лучше бы она поскорее поумнела. Как такая идиотка, вроде неё, собирается вообще выжить в этом мире? Иногда я задаюсь вопросом, не считает ли она, что её дурная голова — это всего лишь инструмент, которым можно нанести удар?

— Хмм? Подожди, а как насчёт Цукихи? Она ходила с тобой в «Мистер Донат»?

— Нет, — отдав Карен коробку пончиков, которую я принёс домой в подарок, я покачал головой, добавив таким образом ещё один слой ко лжи.

Одна сплошная ложь.

— Судя по всему, Цукихи была на втором этаже, когда это случилось, — сказал я. — Она дежурила, пока я не вернулся. Но я думаю, что она испытала сильный шок, находясь так близко к месту происшествия — она в постели наверху.

— Ах, — Карен подняла глаза с обеспокоенным выражением на лице — не то чтобы она могла видеть сквозь потолок или что-то в этом роде. — Цукихи бывает довольно чувствительной и ранимой.

— Я уверен, что ты хочешь поговорить с ней, но она спит довольно крепко, так что не буди её некоторое время.

— Да-да!

— Тогда ладно.

Наконец я встал.

Карен вернулась раньше, чем я ожидал, но для меня это была только хорошая новость. Чем быстрее мы покончим с этим, тем лучше.

Я начал подниматься по лестнице, но снова обернулся.

— Карен.

Она уже плюхнулась на то место, где я сидел.

Она повернулась ко мне лицом.

— Хмм? Что такое?

— Ты была бы готова умереть ради меня?

— Конечно. А что?

……

Ответ вполне ожидаемый, но то, как быстро она ответила…

Она действительно была похожа на Камбару.

Вот честно, если бы она не была моей сестрой, я бы влюбился в неё.

ЕСЛИ.

— В таком случае, ради Цукихи ты тоже была бы готова умереть?

— Конечно, — ответила она. — Я бы сделала это с улыбкой.

И она действительно улыбнулась.

Улыбка была ослепительной — это заставило меня подумать, что даже если бы ей прямо сейчас отрубили голову, она бы ни о чем не жалела.

— Цукихи — моя сестра. Конечно, я бы так и сделала.

— Да, само собой… — я глубоко кивнул. — Я бы тоже умер ради вас обеих. Снова и снова, если потребуется. Подобно бессмертному Дракуле, я готов умирать, пока у меня остаются силы.

Сказав эти слова через плечо, я ушёл и снова поднялся по лестнице на второй этаж — но не к своей комнате. Я пошёл прямо в комнату своих сестёр — прямо к Цукихи.

Я не потрудился постучать и просто открыл дверь.

Цукихи лежала на верхней койке и тихо спала, даже не похрапывая.

Спала спокойным и мирным сном.

Настолько тихо, насколько мог, я поднялся по лестнице и посмотрел на её лицо.

Спокойный сон. Глубокий, как смерть.

Но она не была мертва.

Арараги Цукихи была жива.

— ……

После того, как Ононоки оторвала ей туловище, тело Цукихи восстановилось, как будто ничего этого не произошло, однако с тех пор она оставалась без сознания. Подобно птице, которую спугнули, она пока не собиралась возвращаться.

Хоть это и было непросто, но мне пришлось взвалить её бессознательное тело себе на спину и отнести в её комнату. Не мог же я оставить её там с обнажённым торсом.

Причём трудно было было не столько нести её, сколько переодеть из рваной одежды. Я никогда раньше не переодевал человека, находящегося без сознания, но это было намного сложнее, чем я ожидал. Конечно, это была простая юката, что несколько упрощало дело, нежели одевать её в западную одежду.

В конце концов я закончил тем, что запахнул юкату слева направо (если смотреть с моей стороны), как это делают на похоронах. В сложившихся обстоятельствах это казалось весьма ироничным.

Боже, сколько же с ней проблем.

Не сестра, а сущее наказание.

— Бессмертная, да? Не вампир, а феникс.

Я навалился всем весом на перила койки и вгляделся в спящее лицо Цукихи.

Прямо сейчас она казалась мне совершенно человечной. Трудно было поверить в то, что она была подделкой.

— Это даже не смешно. Вроде такая уморительная шутка, а я совсем не нахожу её смешной. Я ведь все эти годы называл вас с Карен подделками.

Но это была правда. Я своими глазами видел сверхъестественные способности Цукихи к исцелению ─ был свидетелем настоящей «суперкомпенсации».

Быть убитым и не умереть ─ бессмертие.

Конечно, если уж говорить о бессмертии, то у меня самого был в этом опыт — это длилось всего две недели, но я превратился в существо, которое могло быть убитым, но не умереть. Глядя на всё это с другой стороны, если бы не этот опыт, я, вероятно, даже сейчас не поверил бы, что Цукихи была странностью. Для меня это было бы так же нелепо, как идея добывать огонь из колодца.

Я бы решил, что мои глаза обманули меня.

Вампир.

Феникс.

Однако, была одна большая разница между моим бессмертием и бессмертием Цукихи. Моё было приобретённым, в то время как у Цукихи было врождённым. Она родилась бессмертной.

Шинобу явно не считала вампиров низшими по рангу странностями, однако, по её словам, по крайней мере, с точки зрения бессмертия — феникс был намного выше. Лучший в своём классе, когда дело доходило до того, чтобы не умереть.

В её словах был смысл. Если подумать, то существует множество способов убить вампира — солнечный свет, деревянные колья, чеснок, кресты и так далее. Если принять во внимание, что в случае с фениксом на ум сразу не приходило никаких слабых мест, всё, что Шинобу сказала, когда ехала в передней корзине моего велосипеда, имело смысл, но я всё ещё не мог вспомнить ни одной легенды о том, чтобы кто-то смог убить феникса.

Конечно, это могла быть просто моя неосведомлённость. На самом деле, вероятно, так оно и было, учитывая тот факт, что Кагенуи и Ононоки всё-таки напали. Этот дуэт оммёдзи должен был иметь какую-то стратегию для уничтожения Арараги Цукихи, Угасающей птицы.

Любезная замена входной двери в наш дом на вентиляционное отверстие с помощью «Unlimited Rulebook» Ононоки, должно быть, стала результатом пробной попытки — проверкой бессмертия Цукихи и своего рода визитной карточкой.

Как ни странно, это было только начало. В конце концов, они были экспертами по бессмертным странностям — они наверняка знали, как убить феникса.

— Все происходит так быстро, что я не знаю, какой путь мне выбрать… Ещё сегодня утром я веселился, позволяя Карен нести меня на плечах. А теперь… Чёрт, я даже не уверен, о чём мне следует беспокоиться больше всего, — пробормотал я, слегка касаясь пальцами подбородка Цукихи.

Должно быть, это прозвучало жалко.

Я и правда был жалким.

Даже не уверен, о чём мне следует беспокоиться? Насколько же глупым я стал?

О чём тут было беспокоиться? Не было никакой необходимости беспокоиться.

Угасающая птица. Кукушка.

Птица предзнаменования — странность.

Оборотной стороной было то, что эта птица был просто странностью — странностью, не имеющей своей собственной воли. В конце концов, странности были не более чем феноменами.

Даже когда они проявлялись, даже когда становились реальными, они были феноменами.

Временными явлениями.

Воля и сознание Арараги Цукихи принадлежали исключительно Арараги Цукихи, и каждая частичка Арараги Цукихи считала себя человеком. Естественно, если бы она так не считала, то была бы неполноценной подделкой.

Другими словами.

Арараги Цукихи понятия не имела, что она была странностью.

Она родилась как истинная Арараги Цукихи.

Воспитанная как истинная Арараги Цукихи.

Она жила как истинная Арараги Цукихи.

Она умрёт как истинная Арараги Цукихи.

Фальшивая Арараги Цукихи… которая была абсолютно идентична настоящей Арараги Цукихи.

— Хм...

Итак, чем же она отличалась от настоящей?

Точно такая же во всех отношениях, но всё равно подделка — это было что-то сродни синтетическому бриллианту? Нечто с точно такой же атомной структурой, как у оригинала, но с совершенно иной ценностью, как небо и земля, ночь и день…

Однажды Ханекава, ну кто же ещё, рассказала мне о «зловещей долине».

Вроде как это было во время урока рисования. Идея заключается в том, что когда изображение человека очень близко к оригиналу, то это может вызвать крайнюю неприязнь вместо комфорта.

К примеру, страх, испытываемый при виде манекена. Или при виде робота, который очень похож на человека.

Когда что-то нечеловеческое принимает форму чего-то человеческого, то чем ближе оно к оригиналу, и чем изысканнее подделка, тем глубже чувство изначального неприятия у зрителя. Эта зависимость и есть то, что называют «зловещей долиной».

Блин, сколько же существует всяких специфических терминов.

Если Ханекава знает только то, что знает, в таком случае, я не знаю даже того, что я знаю.

Я даже ничего не знал о своей собственной сестре.

После того, как я подвергся нападению Шинобу, окунулся с головой в ад и превратился в вампира, всё, чего я хотел — это снова стать человеком.

Я рисковал своей жизнью ради этого. Я поставил свою жизнь на кон.

Но в самый ответственный момент я потерял всю решительность. Вместо этого я стал несовершенной подделкой — наполовину вампиром, наполовину человеком. Однако, в случае с Цукихи, у неё даже не было первоначальной человеческой формы, в которую она могла бы вернуться.

Арараги Цукихи изначально относилась к категории странностей. Как человек, она была подделкой с самого начала.

— Бессмертная птица, летящая в огонь… Когда-то я думал так про себя, но на самом деле это ты, Цукихи.

Фальшивая семья — фальшивая сестра. Даже не осознавая этого, просто существуя, Цукихи обманывала нас всё это время…

— Ум...

Я поцеловал Цукихи в её спящие губы.

— Какого чёрта ты делаешь?!

Её глаза распахнулись.

Прямо как Спящая красавица из сказки… которая сразу же оттолкнула принца (то есть меня) так сильно, как только могла, и отправила его в полёт с верхней койки, здесь реальность расходится со сказкой.

Цукихи вздрогнула и начала отчаянно вытирать губы, чуть не плача.

— Я... я не могу в это поверить! Я... Это ложь! Мой первый поцелуй! Поцелуй, который я берегла для Росокудзавы!

— Хех... та же реакция, что и у Карен.

— Та же… Подожди! Ты имеешь в виду… Ты сделал то же самое с Карен?!

С этим мучительным криком Цукихи уставилась на меня сверху вниз, на пол, куда она меня сбросила, своими полными слёз глазами.

В её глазах, помимо слёз, читались измученность и ярость.

— Нет, я знала, что в последнее время отношения между Карен и Мидзудори были немного прохладными, но даже подумать не могла, по какой причине!

— Какая разница? Настоящий сюрприз заключается в том, что вы с Карен отреагировали одинаково.

— Это то, что тебя волнует?! Что это за старший брат, который разрушает личную жизнь своих сестёр подобными трюками! Кого волнует, что наши реакции одинаковы ─ мы сёстры, конечно, мы бы отреагировали одинаково!

— Ну да… — конечно. Потому что они — сёстры. — Ха-ха… Ахахаха!

Я не смог сдержаться. Я разразился громким смехом, сам того не желая…

Не теряя ни секунды, Цукихи прорычала.

— Что тут смешного?! Что это за человек, который крадёт первые поцелуи своих младших сестёр, а потом смеётся над этим?! Да даже у хомяка больше принципов, чем у тебя! Это же точно не было случайностью, не так ли?! Ты явно целился прямо в мои губы! Держу пари, на Карен ты тоже напал во сне!!

— Нет, не угадала. Тебя я поцеловал во сне, но Карен я поцеловал, когда она была слишком больна, чтобы сопротивляться.

— Это ужасно! Слушайте, соседи, у нас здесь настоящий дегенерат! Мерзкий негодяй, который сексуально издевается над собственной семьёй!

— Да ладно, не заводись. Я все объясню Росокудзаве и Мидзудори.

— Ох, слава богу. Теперь я могу быть спокойна. Как только мой брат всё объяснит, я больше никогда не увижу своего парня!

— Хахахаха.

— Мне кажется, я задала тебе вопрос, что здесь смешного?! Неужели наше разбитое сердце тебя так веселит?! Это приводит тебя в восторг?!

— Нет, на самом деле я просто думал о том, что я ничего не почувствовал, когда поцеловал тебя.

— А?

— Это не сделало меня счастливым, не заставило моё сердце трепетать в груди, или что-то в этом роде, — это было всё, что мне нужно было знать. Я оторвал свою задницу от пола и медленно встал. — Ты действительно моя младшая сестра.

— Хм?

Цукихи подозрительно уставилась на меня. Казалось, она понятия не имела, о чём я говорю — произошедшее у нашей входной двери, должно быть, полностью стёрлось из её памяти. Я думаю, это имело смысл, поскольку её мозг тоже был взорван — как удобно.

Такое лучше забыть.

Не только о белокурой лоли. Чем меньше она будет знать об этих двух других сомнительных личностях, тем лучше.

Или о том, кем она была на самом деле.

Фальшивая или настоящая, она всё ещё была моей младшей сестрой.

В этом не было ничего сверхъестественного.

— Цукихи, я когда-нибудь говорил тебе, что было время, когда я не был твоим старшим братом?

— …? Что ты имеешь в виду?

— Было время, когда я также не был старшим братом Карен. В течение первых трёх лет после моего рождения я был единственным ребёнком, и ещё целый год были только мы с Карен. Мне пришлось ждать четыре года, чтобы стать твоим старшим братом.

— Ну… ладно.

Цукихи казалась смущённой.

Этого и следовало ожидать.

Даже при самых благоприятных обстоятельствах это не совсем тот разговор, который обычно ведут едва проснувшись — а если брать в расчёт то, каким именно образом была разбужена Цукихи, просить её переварить всё сказанное мною было просьбой о невозможном.

Но я продолжал, несмотря ни на что. Я говорил всё это только потому, что хотел снять с себя груз.

— Однако дело в том, Цукихи, что Арараги Цукихи всегда была моей младшей сестрой, с момента её рождения. Как и Карен тоже всю жизнь ею была. Не было ни единого момента, когда бы это было не так.

— ……

— Поцелуй со мной не считается. Это всего лишь часть сложных отношений братьев и сестёр, ясно? Только подумай, сколько раз я обещал жениться на тебе и Карен, когда мы были ещё маленькими детьми.

«К тому же, это было бы многожёнством», — отметил я.

Цукихи надулась, недовольная тем, что я затронул древнюю историю.

— Какое вообще значение имеет то, что происходило в далёком прошлом? Ты думаешь, что сможешь так легко запудрить мне мозги? — сказала она, отводя глаза, после чего пробормотала, — Ты меня платиново бесишь, дурак…

Если я правильно помню, это означало, что я не так уж и сильно её бешу.

Не то чтобы меня это волновало.

— Хахаха, — я снова рассмеялся, сказав Цукихи, что ей следует ещё немного поспать, и вышел из комнаты сестёр.

Вероятно, она даже не знала, почему заснула так рано вечером. Возможно, мой повелительный тон оказал на неё влияние, поскольку она кивнула с несвойственной ей покорностью.

Затем я вернулся к входной двери.

Полагаю, Карен пересмотрела свою роль, пока я был наверху, потому что она больше не сидела в дверях. Вместо этого она стояла по стойке смирно, как какой-то мифический привратник.

Какой же своенравной она иногда бывает.

От ворот до входной двери — вход в наш дом целиком был в руинах. И теперь там находилась какая-то сумасшедшая, стоявшая на страже. Что здесь произошло?

Что случилось с нашей семьёй?

— Привет, Карен. Я ненадолго уйду.

— Мрр! Брат ты или нет, но никто не пройдёт!

— Ты превращаешься в странного персонажа, знаешь ли...

— Если ты хочешь пройти, тебе придётся пройти сквозь меня!

— Я могу пройти сквозь тебя?

Что это значит? Что будет считаться «прохождением» сквозь неё?

Похоже, она явно использовала не те слова.

Кроме того, если бы я ещё сильнее повредил дверной проём, наш дом мог бы перестать быть полуразрушенным и просто рухнуть.

— Ах, прости-прости. Просто это был самый подходящий момент, чтобы продемонстрировать то, чему я у тебя научилась на днях, — сказала Карен, как будто только что что-то вспомнила.

Она воспользовалась ступенькой перед входной дверью, чтобы наклониться в довольно сложное на вид положение перевёрнутого мостика, поддерживая свой вес на шее.

— Если ты хочешь пройти, тебе придётся сначала победить меня!

— Бхахахахаха!

Кхм... извини.

Почему-то этот прикол каждый раз заставляет меня взрываться смехом.

— Угх...

Я протянул руку и потрогал грудь Карен, которая в такой позе выразительно выделялась.

Эй, перестань так часто трогать грудь своих младших сестёр!

— Гакк!

Судя по её реакции, я нанёс ей критический урон.

Она кубарем влетела в прихожую, словно её ударило током. Сделав полный круг, она встала на ноги с бесстрашной улыбкой.

— Хм. Ты победил меня, молодец! Ты прошёл первое испытание!

— Эта сценка ещё не закончена?

— Второй страж врат будет не так прост… Да, точно! Приготовься удивляться, потому что это наш старший брат!

— У меня нет старшего брата. Только две младшие сестры, — сказал я, протискиваясь мимо Карен и надевая ботинки.

— Ну! Давай, подыграй мне, Коёми. Ты должен был сказать: «Э-этого не может быть! Мой брат умер пять лет назад, защищая меня!» Я выполняю свою часть работы, присматривая за входом, как ты и велел, окей?

— Я не помню, чтобы просил тебя следить за входом, отыгрывая роль какого-то персонажа сёнэн-манги. Просто следи за людьми, которые выходят и входят.

— Входят и выходят, да? Хммм. Выйти и войти? Выйти и войти, так ты сказал? Но как они могут выйти до того, как войдут? Если они не войдут, они не смогут выйти!

— ……

Она действовала мне на нервы, но так как я не знал, что на это ответить, я просто проигнорировал её. Если бы Ханекава была здесь, я уверен, что у неё бы нашёлся хороший ответ.

— В общем, я пошёл, так что пропусти меня.

— Хе-хе. Я могу пропустить тебя, но когда ты вернёшься, ты уверен, что сможешь войти?

— Тебе же лучше будет меня впустить.

У неё вообще что на плечах, голова или арбуз?

— Подожди, а ты куда уходишь-то? — спросила она меня. — Я думала, ты должен был заниматься? Молодой человек, у вас экзамены на носу!

— С каких это пор ты мною командуешь? В любом случае, ммм… Мне нужно пойти купить учебное пособие.

— Ха. Что ж, тогда счастливого пути.

Карен снова приняла очередную порцию моей лжи без малейшего подозрения.

Неудивительно, что её обманул Кайки… Это выходило далеко за рамки простого доверия к старшему брату.

Может быть, я всё это время ошибался. Может быть, Карен была даже более предана мне, чем Камбару.

Какая страшная мысль.

— Карен?

— Да?

— Мы говорили об этом раньше, но что, по-твоему, такое справедливость?

— Быть справедливым. Что ещё?

— Ясно. Тогда кто же враг справедливости?

— Хмм? Зло, естественно. Как тот зловещий мешок с дерьмом, с которым мы пересекались на днях.

— Да, ты права, — она была права. На прямой ответ Карен я ответил кивком. — Но такие очевидные злодеи, как Кайки, составляют меньшинство. Трудно быть настолько уверенным в своих злодеяниях. Большинство людей не могут быть негодяями без какой-то эстетики или обоснования. В конечном итоге люди просто придумывают свои собственные представления о том, что такое справедливость.

Кайки Дейшу был исключением из исключений.

Подделка среди подделок.

Хотя он и высказывал свои взгляды, он ни разу не попытался утвердить их законность. Действительно, он совершенно не стеснялся, когда дело доходило до того, чтобы облачиться в мантию зла.

Какими бы именами его ни называли Карен и Сендзёгахара, он ни разу не попытался высказать мысль, что тебе некого винить в том, что ты простак.

— Итак, посмотри на это шире — враг справедливости — это другая справедливость.

— ……

— Война — отличный пример. Справедливость Огненных сестёр тоже является врагом справедливости с чьей-то точки зрения. Пока мы настаиваем на нашей собственной справедливости, неизвестно, когда и по какой причине мы сами станем врагами справедливости.

Мир не был построен на таких простых бинарных оппозициях — он был более сложным. Куда более странным.

Я учился этому на весенних каникулах, на Золотой неделе, учился, пока мне это не надоело.

Но я продолжал учиться. Это был урок длиною в жизнь.

— Карен. Порой бывает трудно определить подходящий момент, чтобы назвать кого-либо «мошенником», не правда ли? Я знаю, ты ненавидишь мошенников, и я не собираюсь их защищать. Но если так подумать, быть сильным — это всё равно, что «обманывать» слабых, а быть слабым — всё равно что «обманывать» сильных. Сила может быть тождественна слабости. А быть справедливым — всё равно что «обманывать» зло. В таком случае, только само зло не обманывает.

Сила может быть оружием. Слабость тоже может быть оружием.

Что касается справедливости, то это было смертоносное оружие.

И только зло, предполагаемая полярная противоположность справедливости — смело выходит на бой с пустыми руками.

— Все методы верной победы по сути являются обманом. Будь то камень-ножницы-бумага или что-то ещё. Только зло, которому суждено проиграть, не обманывает.

Если справедливость всегда торжествует, то зло всегда проигрывает.

Зло никогда не торжествует. Именно поэтому…

— Прости, Коёми. Я действительно этого не понимаю, — перебила Карен.

Наверное, это было слишком для неё ─ может быть, она была слишком юна для таких разговоров.

Но если она собиралась добиваться справедливости, то в какой-то момент ей предстояло столкнуться с этим препятствием, и скорее раньше, чем позже.

Я решил выразить это более простыми словами, чтобы она поняла.

— Просто живя, каждый в какой-то момент становится чьим-то врагом. Это всё, что я имел в виду.

— Если это правда… — на этот раз мои слова, казалось, попали в цель ─ но Карен ответила собственным вопросом с выражением неуверенности на лице. — Что в таком случае делать?

— Хм?

— В случае, когда ты становишься врагом справедливости. Когда ты не делаешь ничего плохого и думаешь, что на самом деле прав, но всё равно оказываешься врагом справедливости, что тогда делать?

— Если ты сможешь сама ответить на этот вопрос — ты защитник справедливости.

Хотя я не знал ответа и лишь пожал плечами.

Может быть, мои нравоучения вообще ничего не изменили. Может быть, я просто вымещал на ней злость своими расспросами.

Ханекава как-то сказала мне об этом. Это было во время Золотой недели.

«Арараги-кун… Ты можешь стать звездой, но ты никогда не сможешь стать героем».

Это было жестоко, но она была права.

То, что говорила Ханекава — всегда было правильно.

Я не был защитником справедливости.

Я не был на стороне людей, и я не был на стороне странностей.

Я был только на стороне своих сестёр.

Обычный старший брат, каких пруд пруди.

— Хорошо, тогда я пошёл. Охраняй это место. Никого не впускай.

— Положись на меня! Я Арараги Карен, приказы моего брата непререкаемы! — Карен откинула голову назад и ударила себя кулаком в грудь. — Ибо именно мой брат внушил мне ненависть ко злу, которая горит в моем сердце, мой брат, который привил мне любовь к справедливости!

— Какая неприятная ответственность…

Я не знал, как ответить, поэтому просто горько улыбнулся.

Я явно не влиял на неё.

Ни на неё, ни на Цукихи.

— Ах… Я чуть не забыл. Если Цукихи проснётся, пока меня не будет, не выпускай её. Можешь применить удушающий приём, если понадобится.

— Есть, так точно, сэр!

Почему она приняла мой ужасный приказ задушить свою сестру? Карен была не столько сторонницей абсолютного послушания, сколько из тех, кто просто шёл вперед и делал что-то по инерции.

Жуть просто.

Бросив на неё последний косой взгляд, я поднял подножку своего велосипеда, оседлал его и начал крутить педали. Разумеется, я направился в противоположную от книжного магазина сторону.

Я направлялся к тому разрушенному зданию вечерней школы, которое было мне так хорошо знакомо, хотя его название я узнал только сегодня — вечерняя школа Эйко.

Это было то место, где Ошино Меме когда-то обустроил себе базу.

А теперь это сделала ещё и оммёдзи.

Специалист по бессмертным странностям.

Там обосновались Кагенуи Ёдзуру и Ононоки Ёцуги.

— Господин мой, ты уходишь?

Теперь, когда я заметил ─ ещё до того, как я заметил, Шинобу ехала в передней корзине моего велосипеда в обратном положении.

Пока я ждал возвращения Карен домой, солнце село ─ другими словами, настал час странностей, когда луна ярко и беззастенчиво сияла в небе.

Это был час Шинобу.

С наступление ночи её глаза открывались, она не теряла бдительности вне зависимости от того бодрствовала ли она днём или же спала крепким сном. Это было свидетельством того факта, что она монстр, а не человек. Даже с учётом её сломанного графика она не собиралась спать всю ночь напролёт.

Поэтому её глаза ─ эти её золотые радужки сверкали, более полные жизни, чем когда-либо.

Неживые, но всё ещё полные жизни.

— Да, ухожу.

— Куда? Зачем?

— К ним. Чтобы сражаться.

— Ради чего?

— Ради сестры.

— И что это даст тебе?

— Ничего не даст. Только отнимет немного времени, вот и всё.

Это была наша обыкновенная пустая болтовня. И мне всё равно, сколько аниме или лайв-экшн адаптаций они собираются сделать, они никогда не сделают из меня серьёзного персонажа.

Даже если ситуация кажется сомнительной и неделимой ─ что ж, я просто продолжаю делить на семь.

— Вот как, — Шинобу кивнула. Она почему-то выглядела удовлетворённой. — Если ты решишь сражаться, я могу кое-чем помочь — в конце концов, если ты погибнешь, я тоже должна разделить эту участь. Тогда у меня нет выбора. Ради моей собственной безопасности я должна присоединиться к тебе в твоей битве.

— …Ты собираешься помочь мне?

— Но не пойми меня неправильно, я всё это делаю без удовольствия. Я нахожу это отвратительным, но у меня нет выбора. Меня не волнует, что станет с твоей маленькой родственницей. Я помогаю тебе исключительно из корыстных побуждений — чтобы защитить себя.

— Эта твоя манера цундере, как же порой раздражает, — сказал я со смешком. — Ха, я думал, ты хотела умереть? Что случилось с той вампиршей-самоубийцей?

— Хм. То был мой первоначальный характер, он уже изменился. К тому же сейчас я не такая молчаливая, какой была в переходный период. Теперь я обычный маскот, любящий пончики.

В её голосе даже не было самоуничижения. Был сарказм, легкомыслие, даже оптимизм, если уж на то пошло.

— Цукихи, верно?

— Хм?

— Имя твоей младшей родственницы.

— А… Не могу поверить, что ты это запомнила. Ты же никогда не запоминаешь человеческих имён.

— Ну, после того, как я услышала его такое огромное количество раз… Впрочем, я бы всё равно вряд ли отличила бы её от других людей. Хм… Прекрасное имя.

— Прекрасное имя? Почему?

— Цуки означает «луна». Это меня радует. Солнце — мой враг, в то время как луна предлагает много благ. Возможно, это отличная возможность отплатить за все блага.

«Считай это моей отговоркой», — сказала она, пафосно откинув назад голову.

Я наехал на камень как раз в тот момент, когда она это сделала, чуть не потеряв равновесие.

— Ясно. Спасибо тебе.

— В благодарности нет нужды.

— В таком случае, позволь мне в следующий раз купить тебе больше пончиков. Возможно, я не смогу купить тебе по одному каждого вида, но, думаю, мои финансы позволят мне купить целый поднос.

— В этом нет необходимости. Я делаю это только ради себя самой — следовательно, я не ищу никакого вознаграждения.

“Но если это просто любезность, тогда я приму её», — добавила Шинобу с напористой, злой усмешкой.

Жуткая улыбка.

Она улыбнулась так, словно была врагом справедливости.

— Кроме того, у меня есть и свои мотивы поступить таким образом.

— Хм? Обида? — спросил я.

— Именно. Как эта соплячка посмела меня, легендарного вампира, назвать старухой? Я хочу показать ей, с кем она имеет дело.