Онлайн чтение книги Цикл историй: Первый сезон monogatari series: first season
Пчела Карен - 016

Я наблюдал за Ханекавой, пока она не скрылась из виду. Затем я повернулся и пошёл назад по нашему маршруту и направился прямо в комнату сестёр — Цукихи уже заснула, измученная. Ей было всего четырнадцать, возраст, в котором все ещё было трудно не спать всю ночь — она, вероятно, заставляла себя бодрствовать. В любом случае, я расспросил её обо всём, что она могла мне рассказать. Сейчас она могла отдохнуть.

Карен, с другой стороны, спала, хотя и прерывисто, почти всё время, начиная с того момента, как меня выпустили из плена, и до того, как я вернулся домой. Между тем из-за высокой температуры она наверняка страдала.

Не желая беспокоить Цукихи, я перенёс Карен в свою комнату. Я нёс её на руках, как принцессу, и положил на кровать.

— Ах, Коёми, ты делаешь из этого слишком большую проблему. Вот почему я не хотела тебе говорить. Все должны были держать рот на замке. Это просто небольшая лихорадка, что тут такого?

— Молчи. Просто будь хорошим пациентом и делай, как я говорю. Ты голодна? Как насчёт консервированных персиков?

— Никакого аппетита.

— Ясно… Хочешь, я распущу тебе волосы?

— Приготовь мне ванну. Я вся вспотела.

— А как же твои волосы?…

— Делай, что хочешь.

Карен слегка приподняла голову и наклонила ко мне свой конский хвост. Может показаться, что она просто ленилась, но правда была в том, что даже такое маленькое движение, вероятно, причиняло ей боль.

Когда я только взял её на руки, я уже почувствовал… её тело словно горело.

Адское пламя. Огненная пчела.

Карен перестала вести себя грубо, вероятно, потому, что не могла скрывать своё тяжёлое состояние. Не то чтобы она оставила последние запасы упрямства.

— О ванне не может быть и речи, — сказал я, кладя ленту на кровать, — но я могу обтереть тебя, если хочешь.

— Да… Пожалуйста. Не то чтобы я в восторге.

Хотя её речь и была ясной, казалось, что разговор даётся ей с трудом — возможно, её тело не реагировало должным образом на её команды.

Или на её упрямство, в зависимости от обстоятельств.

— Цукихи недавно обтирала меня, но я уже насквозь промокла… Хотя, наверное, это было вчера.

— Наверное, так оно и есть. Ну, раздевайся, — сказал я, оставив Карен в своей комнате, а сам спустился в ванную. Я намочил полотенце и пошёл на кухню, чтобы разогреть его в микроволновке. Я решил, что будет лучше, если полотенце будет немного тёплым.

Когда я вернулся в свою комнату, Карен всё ещё была в кофте.

— Эй, я же велел тебе раздеться.

— Мне очень жаль.…

— А?

— Я слишком устала. Ты можешь снять её сам? Потом оботри меня и одень.

— Ах ты ж...

Она просто не умела быть милой.

Откуда, чёрт возьми, взялся образ «младшей сестры» в манге и аниме? Я предполагаю, что в конечном счёте всё субъективно — кто угодно может быть милым, если вы готовы видеть это таким образом. Может быть, на упрямство Карен тоже был спрос.

Что же касается меня, то здесь я скорее пас. Но я мог и побыть милым, если уж она заболела.

Я сделал, как сказала Карен, снял с неё кофту и закатал футболку, которую она носила под ней. Хотя её тело не было закалено до такого же аскетического уровня, как у Камбару (я никогда не думал, что буду использовать слово «аскет» в сочетании с Камбару), но явно было в хорошей форме. Я начал осторожно обтирать её.

— Нгх, — простонала Карен. — Мой собственный брат / видит меня без одежды / как же неловко.

— Почему ты говоришь на хайку?

— Чтобы скрыть, как мне неловко.

— Говорит девушка, которая после душа танцует по всему дому в полуголом виде.

— Это не танцы.… Я занималась аэробикой.

— Ну, ты можешь потанцевать сама во время эндинга.

— Если я и буду танцевать, то не только ради эндинга.… Я буду танцевать все тридцать минут.

— Как-то слишком эксцентрично...

Самое смешное, что я был совершенно спокоен, видя свою сестру голой. Это подействовало на меня даже меньше, чем когда Шинобу была голой.

Я думаю, когда ваши гены так схожи, реакция мозга просто отключается подсознательно… Если бы так не было, то братья и сёстры, вероятно, не смогли бы жить под одной крышей.

— Нгх, — снова простонала Карен. Ну и плакса.

— Я вытираю тебе спину. Перекатывайся.

— Не могу, это слишком тяжело. Переверни меня.

— Тск… — закончив с её спиной, я раздел её ниже пояса и обтёр ноги. Очевидно, я пропустил всё то, что было скрыто под её трусиками. Либо Цукихи, либо моей маме придётся позаботиться об этом.

— Чёрт, — пробормотала Карен. — Не могу поверить, что я так облажалась.

— А?

— Даже я знаю, что быть сильным важнее, чем быть правым, ты не должен был говорить мне об этом... — выдохнула Карен, пока я обтирал её. — Но я же не могу просто щёлкнуть пальцами и внезапно стать сильной.

Не знаю, было ли это из-за горячего полотенца, но я начинал чувствовать себя массажистом.

— Что я должна делать? Игнорировать всю несправедливость, которую вижу, пока не стану сильнее? Справедливость течёт в моих жилах, и я не могу оставаться в стороне, пока творится зло.

— С моей точки зрения кажется, что ты просто хочешь навести шуму.

— Да, с твоей точки зрения это всё лишь выдумка... Но, — сказала Карен, жалобно закусив губу, — Этот парень не играет по правилам.

— ……

Под «этим парнем» она подразумевала Дейшу Кайки. Зловещий человек в костюме, одетый словно в траур.

— Это бессмыслица... Как кто-то может просто взять и сделать меня больной? Это странно, это неправильно. Как в какой-нибудь мелодраме.

— В мелодраме?

Я не был уверен, что она имела в виду. Я продолжал обтирать её стопы пока говорил.

— В любом случае, я что-нибудь придумаю. Забудь обо всём этом и просто отдохни. Остальное предоставь мне.

— Я не могу просто отдохнуть. Правда в том, что мне очень больно.

— Ну что ж, тогда отдыхай сложно. В любом случае, беспокоиться не о чем. Ты у меня будешь как новенькая в мгновение ока.

— Как? Лекарство не действует.

— ……

Я все ещё не рассказал ей о странностях. Очевидно, Ханекава преуспела даже в этом.

Всё было так, как я обсуждал с Хачикудзи, Сэнгоку и Камбару. Лучше не говорить об этом без необходимости… о странностях или о Шинобу.

Или Дейшу Кайки.

Если это можно было уладить, не вовлекая Карен и Цукихи в дальнейшие дела, то лучше было не вовлекать их. Конечно, они были ответственны за то, что произошло. Но они были невиновны. Только не в моём воображении.

Они всё ещё были детьми.

Они были подделками.

— С твоей точки зрения, всё это выдумка, — прервала наш разговор Карен. Может быть, она говорила не со мной, и это было больше похоже на лихорадку. — И всё же…Кайки.

— Хм?

— Дейшу Кайки. Ты ведь слышал от Цукихи, не так ли? Почему он продвигает эту мумбо-юмбо оккультную чепуху — эти амулеты — среди учеников средней школы?

— ……

— Да. Ради денег. — Дейшу Кайки, мошенник, фальшивый специалист. Карен презрительно выплюнула эти слова. — Он внушает людям злобу и беспокойство, а затем пользуется ситуацией, чтобы обманом выманить у них деньги. В обмен ни на что. Десять тысяч, двадцать. Вот что он сказал. Он берет такие деньги у учеников средней школы. Я думала, ему будет стыдно, когда я обвиню его в этом, но знаешь, что он сказал? Он даже не стеснялся этого. Потому что детей легче обмануть.

— Легче обмануть…

— Подруга Цукихи, эта девушка Сэнгоку? Она была очень сдержанна, но у меня сложилось впечатление, что ты ей очень помог. Но ей повезло. Есть и другие дети, которые обратились к Кайки за помощью, не зная, что он был источником слухов, и были арестованы за кражу в магазине, пытаясь украсть деньги, которые он просил. Разве можно такое простить? Смог бы ты посмотреть в глаза одному из этих детей и сказать: «Извини, я не могу тебе помочь, я ещё недостаточно силён»?

Карен произнесла это так, словно один из этих детей стоял прямо перед ней. Как будто именно здесь она должна была встать во весь рост и пройти испытание.

— Кайки сказал, что деньги — это всё. Это звучит так, как сказал бы какой-нибудь злодей из манги. Я никогда не думала, что услышу такую фразу в реальной жизни. Я имею в виду, что деньги важны, но есть много других важных вещей. Например, любовь!

Ух ты! Мы в чём-то сошлись.

Мы с сестрой действительно кое в чём сошлись.

Я продолжил говорить:

— Деньги — это ещё не всё. Это почти всё!

— ……

Впрочем ладно, полагаю, мы всё-таки не сошлись.

— Коёми, — сказала Карен. — Мы с Цукихи делаем то, во что верим. Мы не собираемся учиться на горьком опыте или что-то в этом роде. Если что-то подобное случится снова, мы поступим так же, никаких вопросов.

— ……

— Может быть, я и проиграла с точки зрения результата, но я не проиграла духом. В следующий раз я выиграю. Я не сдамся, пока не выиграю. И даже если я не собираюсь побеждать, я все равно не сдамся. Дело ведь… не в результате, верно?

— Ты хочешь сказать, что, может быть, и проиграла матч, но завоевала наши сердца? Это не похоже на кодекс воина.

— Это не совсем так... Я бы сказала, что это далеко не так.

— То есть, это совершенно не так.

— Ты можешь проиграть матч и потерять сердца людей, но если ты не проиграешь себе, тогда ты действительно не проиграл. Вот, это мой кодекс воина.

— Хорошо… Но пока ты следуешь этому девизу, люди вокруг тебя будут страдать. Вот почему… — Если бы не её самочувствие, я бы использовал её собственные слова против неё. — Вот почему ... ты никогда не повзрослеешь.…

— Я уже повзрослела… Только посмотри на мои сиськи.

— И что я должен увидеть? Они и вполовину не такие большие, как у Ханекавы.

— Что? Неужели у неё и правда...

Да-да, у неё именно такие.

В одежде она выглядела гораздо стройнее, чем была на самом деле.

— Ханекава очень хороша, — сказал я. — Не думаю, что мне нужно тебе это говорить.

— ……

— Честно говоря, лично мне не очень нравится, что вы с Ханекавой подружились...Но это хорошая возможность. Ты могла бы многому у неё научиться. С тех пор как я встретил Ханекаву, я изменился. Если ты не хочешь, чтобы я вырос без тебя, тебе тоже лучше начать взрослеть.

— Я никогда этого не говорила.… Неужели Цукихи?

— Её мнение — это ваше мнение. Она стратег.

— Угх. Правда.

Карен начала извиваться и стонать.

— Не двигайся, — приказал я, — Тебя трудно обтирать.

— Хватит уже, я чувствую себя гораздо лучше.

— Я зашёл так далеко, что уже нет смысла стесняться.

— Что ж, тогда не вини меня, если ты тоже заболеешь.

— Ха…

А? Если я тоже заболею? Моя рука замерла на полпути. У меня появилась идея.

— Одну секунду, — сказал я, откладывая почти холодное полотенце и выходя в коридор.

Цукихи спала, и, вероятно, пройдёт ещё немного времени, прежде чем мои родители проснутся. Но на всякий случай я направился в ванную на первом этаже и запер за собой дверь.

— Шинобу, — позвал я свою тень.

— Что ещё?

Она не появилась. Это был просто её голос, но это было прекрасно. Это было всё, что мне нужно.

— Мне уже почти пора спать. Может я и утратила свою сущность, но я все ещё существо ночи. И я по-прежнему ненавижу, когда меня будят.

— Хорошо, тогда позволь мне спросить тебя только об одном. — это была идея, которую слова Карен вложили в мою голову. — Болезнь моей сестры ... есть ли способ передать её мне?

— Хм?

— Я назвал это болезнью, но это же яд странности, в первую очередь. И он был введён в неё умышленно. В таком случае, нельзя ли передать этот яд ещё раз, от неё ко мне?

— Ты хочешь взять на себя её болезнь? Хмм…

Шинобу, казалось, обдумывала этот вопрос ... в моей тени.

Возможно, она думала о том, что сказал ей Ошино, даже если больше не могла копаться в своих мыслях.

— Ну… твоя сущность все ещё частично вампирская. Вряд ли раздражение такого существа, как Огненная Пчела, сильно повысит твою температуру.

— Правда?

Вампиры находились совершенно на ином уровне по сравнению с другими странностями, у них фактически не было естественных врагов, разве что кроме кошки Ханекавы. На самом деле, даже кошка оказалась грозным противником только благодаря своей хозяйке, то есть Ханекаве.

Независимо от того, каким типом странности была Огненная Пчела, она в принципе не могла сравниться с мощью вампира. Укус пчелы едва ли мог навредить демону.

— В таком случае, — сказала Шинобу, — поглощение боли от Огненной пчелы — отличная идея. Если я не могу съесть яд, почему бы не принять его? Твоя идея заслуживает внимания. Но так как мы не знаем, каким способом Кайки отравил твою сестру, нам придётся полагаться на собственный метод передачи яда.

— Ты хочешь сказать, что знаешь способ?

— Знаю. И всё же...честно говоря, я не рекомендую этого делать. Ну, не то чтобы не рекомендую… Но эта мысль мне неприятна.

— Ты хочешь сказать, что это рискованно. Я понимаю.

— Нет, не рискованно, точно… Возможно, это не более чем городская легенда. Полагаю, что этот сопляк говорил о чём-то совершенно ином, когда упомянул об этом.

— Это на тебя не похоже. Но я сделаю это, что бы это ни было, если только это не будет чем-то странным, вроде высасывания её крови.

— Вроде высасывания её крови… Хм, ну, как знать. Я не знаю, сочтёшь ли ты это приемлемым.

— Я понятия не имею, о чём ты, но я уверен, что найду это приемлемым. Если мы ничего не предпримем, Пчела может убить её, верно? И даже если не убьёт её, если есть какой-то способ облегчить её страдания, мы должны попытаться, что бы это ни было.

— Верно, — согласилась Шинобу. Однако она все ещё колебалась. Мне пришлось изводить её до тех пор, пока она не сказала: «Хорошо, поступай, как знаешь», и, наконец, поделилась своим методом.

Я вернулся в свою комнату.

— Коёми… Если ты собирался в туалет или ещё куда-нибудь, то мог бы хотя бы сначала одеть меня, — сказала Карен, как только я вошёл в комнату.

— Карен-тян, — позвал я её, игнорируя её (вполне обоснованную) жалобу.

Ввиду обстоятельств, я торопился и случайно произнес её имя. Ну да ладно. Я продолжил:

— Сейчас мы поцелуемся.