Онлайн чтение книги Цикл историй: Первый сезон monogatari series: first season
Феникс Цукихи - 001

Раскрыв истинную природу Арараги Цукихи, я, наконец, достигну конечной точки в нашей истории. Как бы она ни была умна, история моей маленькой младшей сестры положит конец этому эпизоду обо мне и друзьях, с которыми я так сблизился. Это не значит, что наша жизнь заканчивается с этой историей, или что мир заканчивается вместе с нами. Когда всё будет сказано и сделано, наши жизни будут спасены... Кроме того, независимо от того, сулит ли конец наших жизней, или нашего мира, какое-либо спасение, нам следует думать об этом почаще. Жаждать конца, который никогда не наступит, желать остановиться и быть неспособным. Разве люди не испытывают и не переносят такой ад на обычной или экстраординарной основе постоянно?

Возьмём, к примеру, меня. Арараги Коёми.

Во время весенних каникул на меня напал вампир — легендарный вампир, железнокровный, теплокровный, хладнокровный вампир, королева и убийца странностей. Моя кровь иссякла, моя жизнь и бытие иссякли, моё физическое тело иссякло, мой разум и психика иссякли, а после — не осталось ничего.

Поправка. Осталось чудовище. Тот, что прежде был мной, был отделён от меня, и остался лишь монстр. Как бы я ни прятался, я не мог скрыться, как бы я ни бежал, я не мог сбежать, и умереть, как мне нравится, я не мог умереть — это было начало двух недель в аду.

По правде говоря, даже сейчас я не могу сказать, что эти две недели ада полностью закончились. Конечно, даже без упоминания моих собственных необычных обстоятельств, в первую очередь, есть что-то нереальное в таком слове, как «конец».

В людях, которые решают покончить с собой, нет недостатка, но в широком смысле даже этот поступок нельзя по-настоящему назвать концом. Когда пыль оседает, даже самоубийство становится новой отправной точкой, источником новых событий.

Даже если справедливость искоренит зло…

Просто родится новое зло.

Зло может быть искоренено, но оно не может быть уничтожено; на самом деле, вполне возможно, что новое зло, которое возникает на месте старого, некогда выступало на стороне справедливости.

Теперь, если бы моя другая сестра, Карен, услышала, как я это говорю, она была бы не слишком счастлива. На самом деле, являюсь ли я ей родным братом или нет, она, вероятно, сделает моё лицо недовольным с помощью своего ботинка. Она бы так и сделала, крича, что не она бьёт меня, а сама справедливость, что течёт по её венам.

Но в конце концов она научится. Даже если я никогда ей об этом не скажу. В этом нет ничего сложного.

Даже выросшая в мирной, беззаботной стране и имеющая самое обыкновенное образование, она бы в конце концов узнала, что правосудие — это не более чем установка, которую можно изменить с помощью какого-то нового правосудия.

Всё является вступлением ко всему.

Революционер не может стать поселенцем.

Люди поворачиваются спиной, обещания нарушаются без угрызений совести, долги остаются полностью неоплаченными, а слабые едва ли защищены.

Таковы правила.

Правила этого мира.

Как бы громко мои две сестры, мои гордость и радость, ни провозглашали справедливость, концепция справедливости коренится в борьбе со злом, в том, чтобы быть враждебными злу, поэтому это неизбежно.

У зла тоже есть свои причины. У зла тоже есть семья.

Столкнувшись с этой реальностью, немногие могли бы упорствовать в своей праведности без тени сомнения, и вам было бы трудно назвать этих немногих справедливыми.

В конечном счёте, справедливость и зло не являются бинарными противоположностями.

Это не дуализм и не гуманизм.

Начав идти по этому пути, мы никогда не начинаем и никогда не заканчиваем.

Мы лишь томимся, вот как это происходит.

Даже если предположить, что человек может быть справедливым, это возможно только на неподвижных изображениях и памятных снимках, а не на видеозаписях. В конце концов, с течением времени смысл и значение теряются. Первоначальный замысел отрицается.

Конечно, не всё плохо — всё, сказанное мной, подразумевает также существование такого зла, которое способно превратиться в справедливость. Ещё есть место для покаяния и для перемен.

Вместо упрямого пессимизма, вероятно, лучше всего принять эту надежду — точно так же, как после прохождения через ад, я нашёл Ханекаву Цубасу и Сендзёгахару Хитаги, неизвестно, откуда может прийти спасение.

Оно может прийти откуда угодно. Мы могли бы сформулировать это так: Нет ничего конечного, значит спасение существует.

Это может показаться вам не более, чем лицемерием, но я не вижу в этом ничего плохого. На самом деле, можно даже сказать, что это ясное и настоящее представление данной заключительной истории, изобилующей фальшью.

Ну, в любом случае, я не хочу вдобавок ко всему этому быть ещё и излишне напыщенным.

Тогда давайте не будем говорить о справедливости и зле или о добре и лицемерии.

О концах и началах.

О жизни и смерти.

Зачем строить из себя непонятно что?

У нас тут не диссертация. Мы не станем обсуждать благородные темы.

История, которую я собираюсь рассказать, — это просто история моей сестры.

Арараги Цукихи. Одна из Огненный Сестёр.

Моя младшая младшая сестра, моя младшая из младших сестрёнка.

Учится во втором классе средней школы, родилась в апреле, четырнадцать лет, группа крови В, склонна к истерии, хитра, подвержена перепадам настроения.

И к тому же бессмертна.

История о простой подделке.