Онлайн чтение книги Цикл историй: Первый сезон monogatari series: first season
Феникс Цукихи - 005

Это напомнило мне, что у меня есть хорошие новости.

Возрадуйтесь.

Некоторые из наиболее увлечённых фанатов могут быть разочарованы, но подавляющее большинство остальных людей, я уверен, сочтут это событие положительным.

Ханекава коснулась этого во время нашего разговора... но вот Хитаги Сендзëгахара.

Третьегодка и моя одноклассница в средней школе Наоэцу, школе, в которой мы с Ханекавой учимся, и моя так называемая девушка, она перевернула всё с ног на голову.

Да, радостной новостью, которой я должен поделиться, является то, что женщина, известная такими фразами, как «Сделай кувырок и притворись мёртвым, пёсик» или даже «Сделай кувырок, притворившись мёртвым, пёсик» ─ второе пришествие Тигра Джита Сингха, свирепого тигра ─ возрождение.

Из непослушной девочки она превратилась в хорошую девочку.

Как я могу не чувствовать себя счастливым, даже если это делает меня счастливым дураком?

Само собой разумеется, что грандиозный банкет был устроен в кругу друзей, но я оставлю это до другого раза, чтобы побаловать вас рассказами об этих шумных торжествах, а пока расскажу о самом возрождении.

События, приведшие к этому, были следующими:

Вы всё знаете о порочном характере Сендзëгахары, или, возможно, я должен сказать, о почти потусторонней наглости и деспотизме, которым она себя баловала. Вряд ли стоит упоминать об этом в данный момент. Но её яд не был распутным качеством, которое она проявляла с рождения. На самом деле у её злобности была вполне веская причина.

Она была эмоционально травмирована.

В таком изложении это может показаться банальным, но для неё это было очень важно.

Нет ничего более насущного в этом мире, чем банальные вещи.

Возможно, у всех нас есть шрамы, связанные с нашим рождением или воспитанием, но главная причина, по которой ось Сендзëгахары сломалась таким образом, на мой взгляд, заключалась в том, что она слишком старалась.

Чрезмерное усердие может быть грехом, за которое вы будете наказаны.

Краб.

Она его встретила ─ столкнулась с крабом.

Встретив еë и ограбив, он ушёл.

В конце концов, я могу лишь смутно представить, какой должна была быть для неё старшая школа ─ очень смутно.

Несмотря на то, что мы были одноклассниками в первый и второй годы…

Этих двух лет было бы более чем достаточно, чтобы еë сердце закрылось. Да что там два года, хватило бы и одного дня.

Отвергая любого, кто к ней приближался.

Рассматривая великодушие как агрессию.

Никому не открывала своё сердце.

Никого не впускала в своё сердце.

Не заводила друзей, почти не разговаривала с одноклассниками, учителям которые обращались к ней, она отвечала холодно и коротко: «Я не знаю».

Замкнутая.

Недоверчивая.

Отчуждённая.

В качестве шутки её за спиной называли принцессой-затворницей ─ но для тех, кто знал правду, это прозвище звучало ужасно иронично.

Открыв её секрет совершенно случайно, я обнаружил, что благодаря этому я стал посредником между ней и Ошино. В результате, к лучшему или худшему, мы, по крайней мере, смогли решить её проблему со странностью.

Но что с того?

Даже с устранённой странностью, даже освобождённой от краба.

Хоть она и освободилась от суматохи и рассталась со своими бедами...

В то время как она открыла своё сердце и впустила людей…

Это не означало, что её разбитое сердце было исцелено.

Её раны со временем заживут. Шрамы тоже могли со временем исчезнуть, но это не стирало того факта, что они были. Старые раны все ещё могут быть свежими воспоминаниями.

Её манеры, её внешность, вся покрытая шипами, как кактус, обидчивая с головы до ног, всё это не могло легко вернуться в нормальное состояние ─ или, скорее, это была её новая нормальность.

Обидчивость стала её кредо.

Яд и злоба, замкнутость, недоверие и отчуждённость, и даже её враждебный характер были её настоящей личностью — неприятная ситуация..

Пелена может упасть с глаз, но та, что покрывала Сендзëгахару, этого не сделает.

Даже после того, как она начала встречаться со мной, и даже после того, как она помирилась с Камбару, её личность не претерпела никаких существенных или фундаментальных изменений.

Тем не менее, показывая своё истинное лицо только мне и Камбару, она продолжала вести себя в школе как застенчивый котёнок ─ но после того, как проблема с крабом была решена, возможно, её мотивация играть эту роль начала ослабевать, и её «истинная личность» стала известна нашему специалисту по кошкам Ханекаве Цубасе.

С тех пор, без моего ведома, Сендзëгахара была подвергнута программе реабилитации личности Ханекавы (предположительно, улучшенная версия той, которую испытывали на мне с апреля, от одной мысли об этом у меня волосы встают дыбом), но при всём уважении к Ханекаве, это возрождение, о котором я говорю, не имело к этому никакого отношения.

Дейшу Кайки.

Коллега Ошино, так сказать, и при том конкурент.

Мошенник.

Воссоединение Сендзëгахары с ним сыграло большую роль.

На самом деле, это единственная причина, правда.

Это всё, что было нужно..

Кайки был бесполезным мошенником и ужасной занозой, но случайная встреча с человеком, который обманул её семью, послужила прекрасной шоковой терапией несколько лет спустя.

Это не было ни удачей, ни чудом. По собственным словам Сендзëгахары Хитаги, благодаря матчу-реваншу с Дейшу Кайки, она всё уладила..

Должно быть, в тот раз она вывела из себя весь яд.

Детоксикация.

Яд, гноившийся в её организме в течении двух лет, был нейтрализован.

Вероятно, мне нет необходимости говорить это, но на всякий случай я хочу недвусмысленно заявить, что это было не благодаря Кайки ─ он не заслуживает ни капли благодарности.

Он ни черта не сделал.

Если позаимствовать фразу у Ошино, Сендзëгахара спасла себя сама. Не благодаря Кайки.

Конечно, и не благодаря Арараги Коëми или Ханекаве Цубасе. Эту триумфальную реабилитацию Сендзëгахара Хитаги вырвала у отвратительного мошенника исключительно своей собственной волей и действиями.

И, таким образом, она стала милой и ласковой — полностью дере в цундере, так сказать.

Карен этим утром и в подмётки ей не годилась.

Меня, со своей стороны, на самом деле удивило, что Гахара-сан включила режим без пренебрежения.

Если я вам скажу, что это даже повлияло на её способность обучать меня для экзаменов в универ, и что мы с Ханекавой после серьёзных размышлений освободили её перед каникулами (следовательно, Сендзëгахара в настоящее время была в гостях у семьи своего отца), возможно, вы бы получите представление о том, насколько она стала ласковой.

Это представление будет неправильным, или, лучше будет сказать, неполным.

Её сладость превосходила эти аспекты.

Звонить мне без причины (раньше она порой заносила меня в чёрный список), отправлять сообщения с эмодзи (раньше она отправляла мне спам) и давать мне милые имена, как домашним животным (вместо того, чтобы давать унизительные прозвища) было только началом.

Она больше не срывала цветы.

Она больше не давила насекомых.

Она не начинала разговоры с нытья.

Она произнесла откровенные слова похвалы там, где они были уместны.

Она зареклась использовать канцелярские принадлежности не по прямому назначению.

И это не ограничивалось канцелярскими принадлежностями, так что использование картофелечистки, чтобы снять с меня кожу, если я вдруг скажу что-нибудь отдалённо негативное о её готовке, тоже ушло в прошлое.

Так же как и её угрозы произвести ампутацию, если её голые ноги когда-либо будут засвидетельствованы (имея в виду, конечно, ноги свидетеля). Более охотно обнажая свою кожу, она стала носить более короткие юбки (чуть выше колен) и более лёгкую одежду, которая вполне подходила для середины лета.

Даже её невыразительная железная маска исчезла, её некогда монотонная и механическая речь стала отличаться определённой интонацией, и, больше всего, она стала часто смеяться. Приятно смеяться.

Другими словами, она стала обычной девушкой.

Это был такой резкий сдвиг в личности, что я подумал, не занял ли кто-нибудь её место, пока я не видел.

Это также не было вежливым притворством.

Не замкнутая принцесса, не застенчивая кошечка, а нормальная, милая старшеклассница, действующая согласно своему возраста.

Ни рискованная, ни эксцентричная, ни странно замкнутая, ни агрессивная, нормально реагирующая на нормальные события, она была обычной старшеклассницей.

Ещё в младших классах она была асом лёгкой атлетики, уважаемой и популярной, и если представить, что она такой и была, и что Ханекава и Камбару провели свои школьные годы рядом с такой прекрасной личностью, мне даже обидно. Вы обманщики, я так, так разочарован в вас, но, по их словам...

«Это выходит за рамки того, какой она была в то время».

Сендзëгахара была настолько приторно-сладкой, что даже Камбару, которая почитала её как богиню и полностью принимала даже её самые едкие замечания, была немного озадачена.

Я не знаю, я не уверен, что слово «цундере» всё ещё её описывало.

Может быть, цундора?

Этот жанр и так слишком нишевый, так почему же Сендзëгахара так стремительно его развивает?

……

Цундора… это звучит так, как какая-то болезнь, и в некотором смысле ощущается так же. В конце концов, это касается лично меня, и поэтому настораживает. И поэтому я беспокоился, что всё это может сильно затянуться. На самом деле, то, что еë реабилитация и добродушие были одним большим розыгрышем, было для меня более простой для принятия идеей.

Но если это было так, то она зашла в своей шутке слишком далеко.

Даже для гадкого пранка.

Мысль о том, что она может оказаться злоумышленницей, не просто заставляет меня волноваться. Она меня пугает.

В конце концов, в рамках своего приторно-сладкого наступления Сендзëгахара подстригла свои прямые черные волосы, которые она отращивала целую вечность.

Из того, что я слышал, она носила такую причёску с начальной школы, как Карен, хотя, конечно, в отличие от конского хвоста моей сестры, Сендзëгахара не обрезала свои волосы импульсивно, она же не идиотка.

Она приняла решение, записалась на стрижку и отправилась в парикмахерскую. Заплатив соответствующую сумму, она вышла из неё с короткими волосами.

Она даже избавилась от своей прямой чёлки, поменяв её на длинную и похожую на пилу.

Ханекава Цубаса, Камбару Суруга, а теперь Сендзëгахара Хитаги ─ не осталось ни одной из сестёр Наоэцу с высокой прямой чёлкой.

Это было просто грустно. То, что я больше не могу называть Сендзëгахару последним рубежом обороны», наполняет меня сожалением.

Поскольку Камбару решила отращивать волосы (кстати, её волосы теперь свисали двумя пучками, то есть, я хотел сказать, маленькими косичками, что дразняще контрастировало с её мальчишеской речью), волосы Сендзëгахары были даже короче, чем у Камбару.

Поскольку некоторые девушки стригут волосы от душевной боли, почему бы другим девушкам не делать этого из любви? Это был собственный взгляд Сендзëгахары. Первое, должно быть, было отсылкой к Ханекаве, которая сменила причёску после культурного фестиваля. Она тоже таким образом порвала с прошлым. Она всегда была чересчур серьëзной, но с тех пор стала относиться ко всему проще, ослабив свои драконовские меры против самой себя.

Я думаю, вы могли бы сказать, что Ханекава тоже стала нормальной девушкой. Возможно, точно так же, как Ханекава была моим образцом для подражания, она была образцом и для Сендзёгахары.

Обычная.

Для людей, которые вели образ жизни Ханекавы или Сендзёгахары, будь то долгое или короткое время, это слово ровным словом ничего не значит.

Потому что это была слишком возвышенная мечта. Сказать, что они жаждали этого — ничего не сказать.

Вот почему.

В любом случае, моя вторая половинка, настаивающая на том, что она собиралась постричься из любви, не чувствовала себя так уж плохо (на самом деле, любая риторика о том, что это было просто грустно или что я был полон сожаления, является делом вкуса, лично мне скорее нравится, когда девушки меняют свои причёски), но я не могу не предположить, что это был действительно еë способ найти выход.

Переломный момент в причёске, не новая установка, а сброс старых.

Особенно из-за того, что длинные волосы с прямой чёлкой (такую стрижку называют «принцессой», звучит красиво, но старомодно, да и подобный кукольный стиль редок в наши дни) были выбраны для Сендзёгахары ещё в далёком детстве, её ушедшей матерью, которая сказала, что на её дочери такая причёска хорошо смотрится.

Мне и раньше приходило в голову, что, несмотря на еë взрослую внешность, еë причёска была довольно детской, и на самом деле это был пережиток еë детских дней.

С определённой точки зрения, стиль был не просто сентиментальным вопросом, но, пусть я и слегка преувеличу, вопросом идентичности. Может показаться глупым отращивать так много волос — но на что ещё Сендзëгахаре было положиться?

Она не думала об этом в средней школе и практически забыла в старших классах.

Для неë это означало больше, чем обновление стиля или желание попробовать что-то другое, это был именно поворотный момент.

Не забыть об этом, не нести это как бремя, но принять, и оставить это в прошлом.

В этом смысле Сендзëгахара Хитаги не изменилась и не начала с чистого листа, не вернулась и не искупила свою вину, не говоря уже о том, чтобы стать чрезмерно доброй.

Она преодолела комплекс.

Ей удалось повзрослеть, вот что мы должны сказать.

………

Может быть, вместе со своей едкость она потеряла значительную долю очарования как персонаж, но взамен она приобрела большую глубину как личность, вот и всё.

Это в той же степени относится и к Ханекаве. Когда тебя бесконечно просят поддерживать такую экстремальную личность, это можно назвать лишь кошмаром и ничем иным. Нужно быть гибким и расти так, как это сделали они.

Это не значит, что они никогда не умрут и не состарятся.

На практике, если вы, конечно, не Кайки Дейшу ─ никто не сказал бы, что взросление Сендзëгахары сделало еë скучной, как женщину.

Для начала, мне бы не хотелось делиться мнением кого-то, чья фамилия пишется так, словно при её написании опечатались.

Говоря об этом, Ханекава однажды отметила, что Сендзëгахара казалась красивее и более простой, чем в средней школе, но недавно она добавила: «Эта Сендзëгахара пока лучшая».

Да.

Я знал, что этот день настанет.

Я мечтал об этом дне..

Я верил в тот день.

Поздравляю, Сендзëгахара Хитаги.

И себя тоже поздравляю.

Даже отложив в сторону моë личное облегчение от того, что я больше не был в смертельной опасности, когда я осознал всë это, я был просто рад, как человек, близкий к Сендзëгахаре, и я также почувствовал вдохновение по-настоящему жить.

Не то чтобы я был мёртв или что-то в этом роде.

Однако комплекс, касающийся связи Арараги Коёми со странностями, всё ещё существовал. Он не был преодолён ни на мизинец.

Это слишком серьёзный вопрос, чтобы поднимать его в такой светской беседе, так что давайте пока отложим его в сторону и вернёмся к нашей истории.

После этого я (все ещё верхом на её плечах) благополучно довёл Карен к дому Камбару и представил обе стороны у ворот.

— Карен, познакомься с Камбару Суругой, ученицей старшей школы Наоэцу. Будь осторожна, она извращенка. Это Арараги Карен, она учится в последнем классе Второй средней школы Цуганоки. Будь осторожна, она идиотка.

После долгих волнений я сдался и решил пойти честным путём.

Не нужно лгать, и ложь не вскроется. Нет смысла завышать ожидания.

Я не хотел, чтобы они слишком долго привыкали друг к другу, поэтому опустил многие детали.

Я решил сжечь все мосты за собой..

— Э-хе.

— Э-хе.

………

Почему они покраснели в унисон?

Я не делал им комплиментов!

Это было что-то вроде отступления или шутки, но, представив их и поверив, что Камбару на самом деле не будет пытаться воздействовать на мою младшую сестру (любой потере самообладания будут противостоять боевые навыки Карен), я решил, что с меня хватит, и решил пойти домой. В этот же момент Камбару пригласила Карен зайти в дом, но я быстро предотвратил этот варварский поступок резким ударом ноги в спину Камбару.

Я беспокоился не о целомудрии Карен, а о добром имени Камбару.

Я не приходил прибираться с конца июля, а следующий визит был запланирован на пятнадцатое число, другими словами, на завтра, а это означало, что беспорядок в комнате Камбару находился в апофеозе. Так что, как видите, это была всего лишь забота.

— Как ты смеешь так себя вести с Камбару-сенсей?!

Взорвавшись от ярости, как я мог бы, если бы кто-то оскорбил Ханекаву, Карен ударила меня коленом, прежде чем я успел приземлиться.

Вот это взрывная скорость.

Посадка была жёсткой.

С сразу вскочил на ноги, предположив, что оставаться лежать распластавшись на земле будет небезопасно, если последует следующая атака. И я встал как раз вовремя, чтобы увидеть, как Камбару бросается ругать Карен.

— Как ты смеешь так себя вести с Арараги-сэмпаем?!

Э-э, значит, мой удар в полете нанёс абсолютно нулевой урон… За что в таком случаем меня ударили коленом?

Хмм. Мы присутствуем при возникновении некоего странного любовного треугольника

Или я должен сказать, трёхстороннего противостояния?

Как насчёт «не любовного треугольника»?

Во всяком случае, когда я направлялся домой один, не держась ни на руках, ни на чьих-либо плечах, наконец...

Появилась Хачикудзи Маëй.

Примерно на полпути между моим домом и домом Камбару ─ на углу улицы, чуть дальше почтового ящика, где Кагенуи спрашивала у меня дорогу.

Я заметил пятиклассницу с косичками и рюкзаком. Хачикудзи.

Появляется Хачикудзи Маëй.

Она, в свою очередь, ещё не заметила меня.

«……»

Я замолчал. А затем сделал долгий, медленный выдох.

Сейчас, сейчас… Я уверен, вы все ожидаете, что я устрою большую сцену, подбегу и наброшусь на неё. Маленькая девочка, стоящая там беззащитно, как оленёнок, который не знает, что такое опасность ─ Держу пари, вы думаете, что я собираюсь обнять её сзади и потереться щеками о её лицо или что-то в этом роде.

Да ладно вам.

Хорошо. Я признаю, что было время, когда я бы так и сделал.

Это правда.

Но это было так давно. Всё осталось в прошлом, как говорится.

Тогда я ещё не до конца сформировался, как личность. Я ещё не повзрослел. Это эпизоды из ушедшей эпохи, когда я был эмоционально незрелым мальчишкой.

Как бы мне ни хотелось сейчас вызвать из памяти некоторые из этих воспоминаний, я, честно говоря, почти ничего из этого уже и не помню.

Поймите, я не очень жалую тех людей, которые любят доставать из памяти любую мелочь и припоминать о делах давно минувших дней.

Разве это говорит о моей незрелости?

Если вы будете вспоминать разные истории о тех временах, когда я был ребёнком при каждой нашей встрече, возможно, однажды я начну избегать вас. Кому бы вообще понравилось, если бы, скажем, ваша воспитательница из детского сада стала бы вспоминать подобные вещи в присутствии вашей девушки, а потом они бы начали это обсуждать? А ведь вы уже давно чувствуете себя взрослым!

Я теперь взрослый, ясно? Те дни прошли.

С биологической точки зрения, Арараги Коëми в прошлом и Арараги Коëми в настоящем — практически разные люди. В конце концов, клетки в моем теле постоянно заменяются новыми.

Никто не остаётся неизменным вечно.

То время в моей жизни было весёлым, пока оно длилось, но каждый должен в какой-то момент окончить детский сад.

Да, это случилось, не так ли?

И это единственная мысль, к которой должна приводить последовательность воспоминаний.

Вот что значит жить.

Грустно это или нет, но ничего не поделаешь.

Потому что нет жизни без роста, не так ли?

Сендзëгахара Хитаги выросла.

Ханекава Цубаса выросла.

Теперь мне тоже пришлось это сделать. Разве я уже не сказал этого?

Комплексы нужны для того, чтобы их преодолевать.

Включая лоликон.

Ещё в начальной школе во время учебной тревоги нас учили, что во время эвакуации запрещено ПБД (Паника, Болтовня и Давка), но я не понял, что всё это значит, и расшифровывал это неправильно (Прекрасные Беззащитные Девочки). Но сейчас это не более, чем приятное воспоминание.

Да, наши интересы и вкусы никогда не стоят на месте, они постоянно изменяются.

Ни один ребёнок не будет вечно играть с роботами-трансформерами или куклами Барби.

Двигаться вперёд— это почти обязанность.

Во-первых, кого в наши дни волнуют школьницы с хвостиками?

Хвостики? Младшеклассницы?

Немного старомодно, не находите?

Я, к примеру, потерял всякий интерес к этой девочке, Хачикудзи Маëй. Конечно, в зависимости от вашей точки зрения, возможно, давным-давно было время, когда она мне действительно нравилась. Но даже если оно и было, по большому счету, это прошлое ушло так давно, что осталось где-то в прошлой эпохе, как сказали бы французы.

В настоящее время меня интересует только, Сыма Цянь, ну вы знаете. Великий историк.

Все верно, теперь Сыма Цянь — мой новый уровень моэ..

Ага.

Что ж…

Ну и ну.

Ну, хорошо, хорошо, хорошо, тем не менее, именно потому, что я потерял интерес к Хачикудзи, возможно, теперь не было причин игнорировать её.

Я не настолько заботлив по отношению к ней, чтобы игнорировать.

На самом деле, если бы я действительно игнорировал её, разве люди не сделали бы диковинное, неуместное предположение, что я пытаюсь загладить старую вину?

Можно сказать, что игнорирование кого-то было двусмысленным комплиментом.

Учитывая обстоятельства дела.

Учитывая обстоятельства дела, хорошо?

Может быть, разумнее всего было бы небрежно её окликнуть, чётко обозначив тем самым, что Хачикудзи ничего для меня не значит, как вы могли бы прийти на встречу выпускников, просто чтобы продемонстрировать, что вы ни на чем не зациклились.

Вы должны уважать прошлое таким, каким оно было. Рост и перемены были важны, но да, то, что возвращало тебя назад, было настоящими эмоциями, и поддерживать связь с ними не так уж плохо.

Ностальгия.

Кто не листал фотоальбом? Просматривали старые воспоминания?

Люди говорят об извлечении уроков из прошлого. Иногда именно так и делаешь новый шаг в жизни.

Если смотреть только вперёд, то будущего всё равно увидеть не сможешь.

Можно сказать, что настоящий духовный рост происходит не от пренебрежения прошлым, а от его оценки.

Вот оно. Я не мог спорить с таким выводом. Зачем сопротивляться или испытывать какие-либо опасения? Если я в ближайшее время не вернусь домой и не начну учиться, Ханекава отругает меня, но это не значит, что я не могу уделить минутку Хачикудзи.

«Сейчас».

Больше никаких предварительных церемоний. Пришло время для начала драмы.

Я тоже начал терять терпение, уверяю вас.

Как будто для того, чтобы компенсировать время, которое я потратил на эти предварительные приготовления, я помчался вперед, как воющий ветер.

Я не мог преодолеть скорость света, но я мог преодолеть максимально разрешённую скорость на дороге..

Хорошо!

Я крепко её обниму!

Я буду тереться о неё своими щеками!

Трогать и ласкать её!

Любить её, сколько душе угодно!

Сегодня тот день, когда я обнимаю Хачикудзи!

— Хачикудзииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииии… гххх!!

Как раз в тот момент, когда я собирался вонзить в неё когти, мои ноги обо что-то споткнулись, и я шлёпнулся на асфальт, как гнилое яблоко на тёрку.

*Злик, злик, злик*

Моя кожа издавала удивительные звуки

Или, скорее, моя плоть.

— А-А?! Арараги-сан?!

Обернувшись на шум, Хачикудзи вскрикнула от удивления.

Я никогда не видел её такой удивлённой.

И она заметила меня…

Теперь я не собирался схватить её. Или потереться о неё щеками.

Прикоснуться или приласкать её.

Любить её или обнимать её.

О, какое отчаяние… Чтобы моя великая удача, столкнувшись с Хачикудзи, закончилась так бесславно!

Говорят, что удачу нужно ухватить за прядь волос, и это как никогда подходило к нынешней ситуации. Проклятье. Что это вообще должна быть за странная стрижка?

Возможно, когда-то это считалось высокой модой.

Раздавленный больше своим разочарованием, чем болью от содранной кожи, я некоторое время не мог встать.

Моя одежда была в лохмотьях, чтобы соответствовать моему телу и душе, но мне было всё равно.

Это была моя душевная боль, которая поглотила меня.

Это было больно.

О, я чувствовал себя таким одиноким, что это причиняло боль.

Потом я заметил кое-что ещё.

Среди боли, которая терзала всё моё существо, было другое ощущение на моей коже, что-то, что не было совсем болью.

Это была моя лодыжка.

Маленькая рука крепко сжимала мою лодыжку, носок и все остальное.

Я уловил лишь мимолётный взгляд, но маленькая рука, такая бледная, что не походила на японскую, тут же погрузилась в землю... нет, не в землю.

Она погрузилась в тень.

Моя тень.

Моя тень.

— Эй, Шинобу! Ты это сделала?!

Я начал думать, что приклеился к земле и, возможно, никогда больше не встану, что Ползучий Хаос был не кем иным, как мной, но, охваченный гневом, я вскочил на ноги и бешено топнул по собственной тени, как будто танцевал твист.

Не то чтобы это причинило бы какой-то вред Шинобу, но мне нужно было как-то выплеснуть эмоции.

— Чёрт! Ты! Ты! Как ты смеешь? Как ты смеешь вставать у меня на пути? На пути к моей самой большой цели в жизни! Больше никакой крови для тебя, златоглазая блондинка! Нужно было просто бросить тебя умирать!

Я не мог отказаться от причудливых выходок, которые любой посторонний нашёл бы совершенно загадочными и непонятными. Между тем, от моей тени не последовало никакой реакции ─ я выглядел как полный псих.

Чёрт.

Она собиралась прикинуться дурочкой.

Вот же опрометчивый придурок.

— У-ммм, — раздался голос позади меня, — Кикирара-сан?

Это была Хачикудзи.

Как редко она обращалась ко мне со спины, а не наоборот. Очевидно, она не пыталась обнять меня. Во всяком случае, она, казалось, держалась на расстоянии.

— От него осталось так мало, что я даже не уверен, что ты неправильно произносишь моё имя, — ответил я, — Но всё равно не надо обращаться ко мне так, будто я маленькая коллекционная фигурка Twin Stars. Я буду продолжать говорить тебе это, пока ты не запомнишь, что меня зовут Арараги.

Сказав это, я обернулся. Прервав свой бессильный твист.

— Кроме того, когда я упал и ты удивилась, ты произнесла моё имя идеально.

— Извини, язык прикусила.

— Нет, это было нарочно.

— Немного смутилась. Э-хе!

— Воу, слишком мило!

Теперь настала моя очередь удивляться.

Что это было? Она изменила свой обычный порядок.

Пока я стоял там, не в силах ответить на еë неожиданную реплику...

— Ха. Арараги-сан, вы всë ещё ужасно импровизируете.

Она повернулась на каблуках и пошла прочь.

П-Подожди!

Она не могла так сверкнуть улыбкой и просто уйти от меня!

Чëрт возьми, в последнее время она слишком высоко подняла планку для наших диалогов.

Чего же она от меня ожидала?

Каким парнем она хотела, чтобы я был?

Вероятно, нужен был кто-то такого калибра, как Ханекава, чтобы придумать правильную реакцию на это.

Хачикудзи могла бы попытаться уйти, но у неë была походка школьницы младших классов. Я сразу же догнал её.

Я подумал о том, чтобы дёрнуть её за хвостики, но это было бы похоже на издевательство, поэтому я решил не делать этого. Однажды она даже разозлилась на меня из-за этого.

Хмм. Если подумать, из всех людей, которых я знал, она была единственной, кто не изменил свою причёску с начала сюжета. Как я уже говорил ранее, Сендзëгахара теперь носила смелую короткую стрижку, а после и Камбару распустила свои волосы на две пряди. В эти дни Сенгоку часто убирала свою чересчур длинную чёлку назад с помощью ленты, а Ханекава избавилась не только от своих косичек, но и от очков.

Карен также под влиянием момента подстригла свой конский хвост сегодня утром, и это напомнило мне, что в начале августа Цукихи тоже сменила причёску, впрочем, она так часто её меняет, что я не придал этому особого значения.

Что ж, к смене имиджа Цукихи вернёмся позже.

Что касается меня, то я отращивал волосы с весенних каникул, в то время как у Шинобу не было причёски в обычном смысле этого слова.

В этом отношении Хачикудзи Маëй тоже выделялась.

Хотя… это отсутствие изменений ─ этот застой ─ не был для неё чем-то хорошим.

На самом деле, это было в некотором роде трагично.

Быть всегда одной и той же, в прошлом, настоящем и будущем.

Неспособная к изменению или трансформации, вечно неизменная.

Улитка.

Улитка, закручивающаяся в спираль, как вихрь.

— Эй, Хачикудзи, хочешь прокатиться на моих плечах?

— Прошу прощения?

— Да ладно, это совершенно нормально. Старшеклассник, который катает своего школьного знакомого на своих плечах.

— Это было бы весело только для тебя — поморщилась Хачикудзи.

Моя попытка поддержать и утешить провалилась. Я не думаю, что даже это чувство дошло до неё. Во всяком случае, её это возмутило.

— Сейчас такие времена, — предупредила она, — пожалуйста, будь осторожнее с тем, что ты говоришь. Ты действительно начинаешь выглядеть каким-то сексуальным маньяком в своих отношениях со мной.

— Правда, ходят слухи, что моя любовь приближается к преступным масштабам. Ты не можешь их винить. В своём самом сильном проявлении любовь некогда ставила на колени целые королевства. Но в отличие от государственных деятелей прошлого, я бы никогда не возложил вину на губительную красоту. Я бы взял всю ответственность на себя, и мне бы все позавидовали!

— Ахаха. Как же это раздражает.

Хачикудзи весело рассмеялась надо мной.

Что ж, по крайней мере, я заставил её рассмеяться.

Я думаю, что она не нуждалась в моей поддержке или утешении в связи с её обстоятельствами. Это было не моё дело и, возможно, только озадачивало её.

Блин, и как так получается, что характер моего персонажа всегда так уместен… Та чушь, что я недавно нёс про Сыму Цянь, вернулась, чтобы укусить меня.

— В любом случае, господин Чарабуки ...

— Тьфу, Хачикудзи. Пожалуйста, не произноси моё имя неправильно, как будто я овощной ингредиент, сваренный на медленном огне в соевом соусе для истинных ценителей. Меня зовут Арараги.

— Извини, немного смутилась. Э-хе!

— Ты пропустила реплику!

Почему я получил сокращённую версию?

И всё же, когда она так улыбалась, было трудно не дать ей ускользнуть.

— Хм, — задумалась она, — если бы я хотела, чтобы это было связано с едой, может быть, мне следовало сказать «Аояги».

— Ты очень строга к себе...

Не то чтобы она была снисходительна ко мне.

— Как бы то ни было, Арараги-сан, ты сегодня выглядишь довольно беззаботным, слоняясь по городу в середине дня. Ты бросил готовиться к экзаменам?

— Слоняясь по городу...

— Ты устал пытаться произвести впечатление на Ханекаву-сан, притворяясь серьёзным?

— Это клевета!

— Что ж, раз ты так быстро бросаешь начато, хотя бы Ханекава-сан не будет долго обманутой твоим враньём. Дай угадаю, она заметила, как ты пялился на её лифчик во время подготовки к вступительным экзаменам? В конце концов, половина твоей мотивации связана с её грудью.

— За кого ты меня принимаешь?!

— Другая половина обязана моему сексуальному телу, если уж говорить об этом.

— Какую именно часть твоего тела можно назвать сексуальной? Я бы назвал его скорее коренастым, как кусок сочной говядины.

Она было развито достаточно хорошо для ученицы начальной школы, но только для ученицы начальной школы.

И да.

Ханекава все ещё продолжала носить свою школьную форму даже вне школы, несмотря на то, что её имидж изменился.

Даже её повседневная одежда оставалась для меня загадкой, не говоря уж о её лифчике. Нет, правда, что она вообще носила?

……

В первую очередь…

Я даже не знаю. У неё вообще была другая одежда? Ситуация в её семье была сложной, но не могло же всё быть настолько плохо...

Хмм. Немного таинственной темноты?

— Эм, Арараги-сан, я хотела бы немного поговорить с тобой о серьёзных вещах, — сказала Хачикудзи с серьёзным, надутым видом.

Я почуял подвох. Подобные серьёзные фразы ни разу не приводили к серьёзным разговорам.

— Люди, не придерживающиеся своего уникального стиля в одежде и причёске вряд ли будут полезны, — проворчала она, — для аниме-адаптации.

— Опять ты про аниме!

— Ведь тогда нельзя будет повторно использовать старые кадры!

— А с чего ты взяла, что их повторное использование вообще необходимо?! У нас не настолько маленький бюджет!

— Боже мой. Единственная часть, которую они теперь смогут переработать, — это моя сцена превращения.

Ага, как-будто такая существует.

С каких это пор она стала девочкой волшебницей?

— Ну, это правда, — признал я, — одежда, причёска и прочие аксессуары у аниме-персонажей обычно не меняются. Иногда даже можно увидеть, как они ложатся спать со своей обычной причёской.

— Это отчасти для удобства студии, но, очевидно, и для удобства зрителей.

— Да?

— Если изменить дизайн персонажей, то, честно говоря, ты уже не сможешь сказать, кто есть кто.

— ……

Чушь собачья, хотел я сказать.

Впрочем, для непосвящённых все дизайны Gundam предположительно выглядят одинаково. Или, к примеру, все девушки выглядят одинаково ─ вы такое тоже часто можете услышать.

— Боже мой, — вздохнула Хачикудзи. — Из-за того, что все вокруг постоянно дурачатся, мне то и дело приходится говорить серьёзные вещи. Пожалуйста, задумайся над этим как-нибудь. А ведь в аниме есть ещё второй, третий сезон. Если персонаж, которого никто не узнает, начнёт вдруг скакать по экрану, люди просто переключат канал на что-нибудь другое.

— Нет. Ни второго, ни третьего сезона. Первый всегда самый лучший. (Думаю у нас сейчас все-таки первый сезон)

Не люблю строить планы на очень далёкую перспективу.

К тому же, «переключат канал»? Сейчас так ещё говорят?

Может у неё дома ещё и дисковый телефон имеется?

— Полагаю, что в таком случае Седзёгахара — главный нарушитель спокойствия, — отметил я. — И дело даже не в том, что она недавно подстриглась. Она и раньше то убирала волосы, то распускала, то укладывала всевозможными способами.

— Это будет трудно воспроизвести в аниме.

— Ага.

— А как ты вообще считаешь, для начала, можно ли экранизировать такого персонажа, как она?

— Э-э-э...

Я не смог ответить сразу.

Её успешная реабилитация сделала ещё более очевидным, насколько сумасшедшей была Гахара-сан. Однако без неё эта история не имела бы особого смысла.

— Хорошо, тогда как насчёт этого, — предложила Хачикудзи. — В аниме-версии я могла бы сыграть героиню для тебя.

— Многообещающе. Серьёзно?

— Почему нет? Пора забыть эту женщину, которая героиня только по названию.

— Не будь так сурова к тем, кто только что начал с чистого листа!

— Это моя точка зрения. Перерождение превратило её в совершенно неинтересного персонажа. Разве я не права?

— Ты говоришь, как Кайки!!

— Ки-хи. Я бы даже начала бы носить бюстгальтер, понимаешь? Я бы точно так и сделала.

— А что, разве есть какой-то спрос на тебя в бюстгальтере?

— Может быть, топик?

— Топик... Даже если отложить в сторону вопрос спроса на такой контент, ношение чего-то столь провокационного в моём присутствии не закончится для тебя ничем хорошим.

— Я бы разделась, если это необходимо!

— Ты тоже слишком опасна для экранизации.

Какая опасная младшеклассница.

Я умоляю, прояви хоть немного умеренности, прежде чем спонсоры начнут уходить.

— И ты, Брут?! Прямо в мою плоскую грудь!

— Извини, Хачикудзи, я не могу заставить себя смеяться над этим. Помни, ты девушка. Держись подальше от непристойных шуток.

— У тебя пропал весь запал при одном упоминании о моей плоской груди?!

— Ну, Хачикудзи. Ты же знаешь, я люблю тебя, но это не потому, что лоли без сисек в моем вкусе.

Люди неправильно понимают меня. На самом деле я предпочитаю грудастые, дерзкие тела.

— Я уделяю тебе время только потому, — объяснил я, — что у тебя большая грудь для твоего возраста. Просто я возлагаю большие надежды на будущее твоей груди, которое, впрочем, настолько же призрачно, насколько и твоя нынешняя грудь..

— Это сейчас вообще говорил человек?

— Впрочем, ты знаешь, Хачикудзи. В то время, как я встречаюсь с Сендзëгахарой и влюблён в Ханекаву, я не могу представить себя женатым на ком-то, кроме тебя.

— Тот самый драгоценный момент, когда мне сделают предложение, никак не связан с тобой, Арараги-сан. Не пытайся его отнять.

«На самом деле, было бы лучше, если бы ты вообще не делал предложение младшеклассницам», — упрекнула Хачикудзи, качая головой.

Укхх.

Она игнорировала меня.

Как я могу передать ей всю страсть, что переполняет мою грудь? Может быть, стоит непосредственно коснуться её груди? Или немного помассажировать, чтобы увеличить проводимость?

— О-о, — пробормотала она, — у меня плохое предчувствие.

— Будь бдительна, Хачикудзи. Я целую вечность изучал твою грудь, ожидая малейшей возможности прикоснуться.

— Мне казалось, ты сказал, что тебе не нравится плоская грудь? А теперь оказывается, что ты успел составить карту всех моих возвышенностей и потаённых уголков.

— Предположим, что каждый мужчина в этой стране охотится за твоей почти несуществующей грудью.

— Я никогда не смогу выйти наружу...

«На самом деле, эта страна обречена», — отметила Хачикудзи.

Да уж.

Не знаю уж насчёт судьбы всей страны, но вот мой персональный рейтинг благосклонности, вероятно, обречён.

Остались ли в нём хоть какие-то процентные пункты? А что делать, если мы проведём опрос?

— Раз уж мы это затронули, — посетовала Хачикудзи, — Камбару-сан, Сенгоку-сан и Шинобу-сан также довольно проблематичны с точки зрения стандартов вещания.

— Да...

Это был тихая Сенгоку, которая могла бы создать огромную проблему.

Она была на территории храма в школьном купальнике.

Прямо как во время какой-то развратной фотосессии!

Когда я закончил обдумывать всё это, я пришёл к выводу, что все персонажи были просто ужасны. Среди нас не было ни одного порядочного человека.

— Останется одна Ханекава, — предсказал я.

— Говоря о ней, разве её биография не слишком мрачная и тёмная?

— Да… даже скорее не тёмная, а чёрная

Неужели в этой истории были только люди с тёмным прошлым, чёрными сердцами и мрачным либидо?

— Что касается Ханекавы, — заметил я, — то есть ещë и проблема с кошкой.

— Ах, Чёрная Тояма-сан.

— Ты имеешь в виду Чёрную Ханекаву.

Мало того, что это звучало совершенно по-другому, «Чёрная Тояма» — это вообще зарегистрированный бренд. Но если вы не живёте в префектуре Тояма и не являетесь поклонником рамена, то можете лишь почесать затылок от этой надуманной отсылки.

— Ах, кстати об этом, — сказала Хачикудзи, — На днях я видела дизайн аниме-версии твоего персонажа.

— Что?

— Они сделали тебя красавчиком. Что касается моего дизайна, то я нахожу его разочаровывающим и скучным, но ты должен быть рад. Похоже, на этот раз тебе повезло.

— Хм...

Я не был уверен, как ответить.

Я же этого не видел.

Сделали меня красавчиком...

— Ты знаешь, — продолжала она, — не так, как Сенгоку в те дни, но твои волосы закрывают твой левый глаз. Такая, знаешь, бунтарская атмосфера.

— Бунтарская? А-а, точно, моя характеристика ведь была именно такой в самом начале...

«Крутой циник».

Теперь вы этого уже никогда не узнаете.

Я чувствую, что довольно быстро отошёл от этого своего образа. Наверное, как только начал проводить время с Хачикудзи.

Соблазнительница из начальной школы.

— Без сомнения, твоё прозвище будет Китаро, — заявила она.

— Без сомнения...

Нет, наша история и правда имела отношение к ёкаи. Я был свидетелем всего этого. Когда Ханекава стала девушкой-кошкой. И Сендзëгахара…

……

Тогда она будет Юмеко-тян?

Мы в этом уверены?

— Оно тебе идеально подходит, как будто сшито на заказ, — заметила Хачикудзи. — Я имею в виду тот твой жилет с тигровыми полосками.

— Нет у меня такого жилета!

Кем бы я вообще был в таком случае?

И ботинок на радиоуправлении у меня не было! И да, кстати, мои волосы в присутствии монстров не вставали подобно антенне!

— Арараги-сан, тебе нужно быть более верным этой концепции. Не будь таким упрямым.

— Настоящий я должен адаптировать свой дизайн к какому-то аниме?!

— Это всем известный закон: «Когда начинается адаптация, оригинал страдает».

— Какой страшный закон!

— Ну, я полагаю, что страдает не столько оригинал, сколько сам создатель.

— Ещё страшнее!

— Эй, Коëми!

— Ты говоришь совсем как он!

При помощи текста, однако, я не могу передать вам, что это было за впечатление. Она была чрезмерно дружелюбна, что б вы знали.

— Невозможно, — заметила она, — произвести плохое впечатление на его отца.

— Это правда… В любом случае, мне нравится Китаро и всё такое, но я не уверен, как я отношусь к тому, что это моё прозвище.

— Неужели?

— Как бы то ни было, оставим в стороне тот факт, что они сделали моего персонажа красавчиком. Рост, что насчёт моего роста? Что они с ним сделали?

— Мм. Они остались верны оригиналу.

— Нкк...

Хорошо.

Тогда ладно.

Я знал, что настанет однажды тот день, когда мой рост (или его отсутствие) будет выставлен на всеобщее обозрение… Говорят, что нужно знать, когда нужно сдаться, но я был подавлен.

Вздох.

Может быть, мне следует провести остаток своих дней, катаясь на плечах Карен.

Когда дело доходило до преодоления комплексов, отклонения — это одно, но я не понимал, как я когда-нибудь смогу преодолеть то, что я чувствовал по поводу своего роста.

Я мог бы просто перестать так сильно беспокоиться об этом, я знаю.

— Поскольку ты мне не чужой, Арараги-сан, я пыталась уговорить их увеличить твой рост до двух метров, но безуспешно. Правда есть правда, сказали они мне.

— Теперь меня больше беспокоит, что у тебя есть право голоса в том, каким должно быть аниме.

Она что, была продюсером, или как?

Хачикудзи Профи?

— Ну, моя единственная настоящая забота, — призналась она, — это то, какой танец мы будем исполнять в эндинге.

— Ты действительно зациклилась на этом.

— Обычно я могла бы согласиться на что-то вроде брейк-данса, но что, если мы действительно выйдем за рамки и станцуем ава-одори?

— Как авангардно… — Традиционные, и при этом крутые движения. Но мы, вероятно, уже сделали более чем достаточно мета-отсылок. Прямо сейчас мы уже испытываем терпение некоторых читателей.

— Ахаха! Это заложено в моем характере. Мне разрешено делать мета-отсылки.

— Полагаю. — нет, она правда была похожа на продюсера. Я завидовал ей, но не мог оставить всё как есть. Что делать с этой девушкой? — Знаешь, ты изрекла кое-какие довольно дурные предчувствия, но ты всё ещё болтаешься по городу без дела. На самом деле, теперь я встречаюсь с тобой всё чаще. С начала августа у меня такое чувство, что я повсюду натыкаюсь на тебя.

— Да, ты прав. Я специально создала такую фот побочную сюжетную линию, но вот теперь сама не знаю, что с ней делать.

— Прямо как дешёвый газетный сериал на последнем издыхании...

Тогда зачем вообще был её создавать? Может хватит уже всех запутывать?

— Ну, я пыталась договориться с начальником отдела, — поделилась она. — Если затягивать оригинал ради экранизации, то ничего хорошего из этого не выйдет. Вообще ничего хорошего, к тому же в этом просто нет необходимости. Для аниме всегда найдётся время, даже если оригинал уже закончился.

— Ты говоришь так, будто заказываешь десерт.

— Но они не послушали меня. Моё мнение осталось без внимания. Я словно между молотом и наковальней. Говорю тебе, телевизионный бизнес — это тяжёлая работа.

— Значит, ты позволила им объединиться против Хачикудзи Профи.

— Либо ты шагаешь в ногу со всеми, либо шагаешь домой. Единственный оставшийся вариант — выпустить ещё один сиквел… от другого издателя.

— От другого издателя?!

— Видишь ли, оригинал страдает.

— Нет, это не так! Этого ещё не произошло!

— Как насчёт серии «●●●»?

— Эй, зачем ты скрыла название?! Так все подумают, что там что-то неприличное!

— Как насчёт серии «Фудзими Фантазия»?

— Ради всего святого, верни цензуру обратно!

— Кстати, Пылераги-сан...

— Хотя у меня действительно есть планы завтра навести порядок в комнате Камбару, не говори так, будто я какой-то любитель уборки, который просто любит убираться и последовательно выбирает метод, который не требует влаги. Меня зовут Арараги.

— Извини, язык прикусила.

— Нет, это было нарочно...

— Пвикуфила. Ам!

— Это что сейчас было, любовный кусь?!

Да! На этот раз мне удалось поспеть за импровизацией!

Я был не из тех, кого можно вечно дурить!

Ты вырос, Арараги Коёми!

— А теперь сменим тему, — продолжила Хачикудзи, не прерываясь на то, чтобы похвалить меня. Похоже, что мой продюсер верил исключительно в метод кнута. — Ты знаком с городской легендой о «Роллс-ройсе»?

— Хм? Роллс-Ройс… Ты имеешь в виду автомобиль?

— Да. Хм, судя по твоей реакции, ты никогда о ней не слышал?

— Нет. Ну, насколько мне известно, нет.

— Ах. Я не удивлена. Держу пари, единственная городская легенда, которую ты знаешь, — это легенда о человеке с топором.

— Ты думаешь, я настолько жалок?

Городские легенды. Уличные слухи. Вечно циркулирующие сплетни.

Конечно, я и близко не был так хорошо осведомлён о таких вещах, как Ошино.

— Не притворяйся, Арараги-сан. Если будешь строить из себя умника, потом только пожалеешь. Не стоит рассуждать о теории игр, подобно всезнайке, когда сам слышал лишь о дилемме заключённого, это глупо.

— Я ещё знаю теорему о рациональных свиньях!

И то лишь потому, что Ханекава однажды заговорила об этом. Я уже забыл подробности. Всё, что я помнил, это то, как я разволновался, когда чопорная Ханекава-сан произнесла: «Свинья… Свинья… Большая свинья… Маленький поросёнок… Свинья ест… Свинья хочет есть… Свинья хочет есть и нажимает на рычаг».

Какое неудачное воспоминание однако.

— Роллс-ройс ломается посреди пустынной дороги, — отступила Хачикудзи и начала рассказывать мне так называемую городскую легенду. — Не имея никакого решения в поле зрения и теряясь в догадках, водитель решает позвонить производителю для ремонта. Неожиданно, несмотря на то, что мы находимся посреди пустыни, самолёт вскоре доставляет совершенно новый Роллс-Ройс той же модели.

— Ух ты, это потрясающе.

— Нет, потрясающая часть ещё впереди. Водитель благополучно добирается домой, но после долгого ожидания от производителя не приходит счёт за оказанные услуги. Поскольку это роскошный автомобиль, он хочет уточнить стоимость, теряет терпение и снова звонит производителю. Но компания говорит, что не знает, о чём он говорит.

— Не знает? После доставки чёртового Роллс-Ройса по воздуху? Или новую машину прислала какая-то другая компания?

— Естественно, у водителя возникает тот же вопрос. В замешательстве он начинает объяснять: «Но на днях, когда мой Роллс-Ройс сломался в пустыне...»

Представитель резко прерывает:

— Роллс-ройсы не ломаются, сэр.

— Как круто!

Вау.

Поддержка клиентов у дорогих компаний была на другом уровне!

— Нет, Арараги-сан. Это просто городская легенда.

— О...точно. — она же сказала мне об этом в самом начале, но я слишком увлёкся этой историей. — И? Это было довольно интересно и всё такое, но зачем вспоминать об этом сейчас?

— Причин нет. Я подумала, что это послужит хорошим поводом для светской беседы.

— Ты… Не заводи пустых разговоров только для того, чтобы найти лишний повод неправильно произнести моё имя! — а может ей просто захотелось поговорить о Роллс-Ройсах. Ей, как настоящему Харлею, захотелось обсудить сознательных автопроизводителей.

— Ну, если ты не любишь вести светскую беседу, тогда как насчёт загадки, Доараги-сан?

— Позволь мне побороть желание указать, что я был прав, и ты явно просто ищешь лишний повод неправильно произнести моё имя, и вместо этого попросить вас не произносить его так, как будто я талисман Чуничи Дрэгонс! Меня зовут Арараги!

— Я не оговорилась. Доараги-сан.

— Ты говоришь так уверенно! — я снова поражён! Так уверенно, что прямо хочется прогнуться!

— Единственный человек, который думает, что тебя зовут Арараги, — это ты. Все остальные думают, что ты Доараги-сан.

— Хм. Правда что ли?

— Не думай, что тебе принадлежит твоё имя только потому, что это твоё имя. Девяносто девять из ста человек скажут, что ты Доараги, так что не будь дураком и не настаивай, что тебя зовут Арараги.

— Э-э, ммм...

После того, как она это произнесла, я начал сомневаться в себе.

Странно, неужели я все это время неправильно произносил своё имя? Разве Арараги не было ...

— Ты очень популярен в Нагое, — заверила меня Хачикудзи.

— Чувствую себя местным айдолом...

— Если бы я неправильно произнесла твоё имя как Аяраги, ты был бы очень популярен в префектуре Ямагути.

— Не очень значительная смена места, но, по крайней мере, звучит более похоже, но Хачикудзи, как насчёт загадки? Если ты не просто хочешь поиздеваться над моим именем, то переходи уже к делу.

— Хм? О, э-э...

— Ты явно пытаешься что-то придумать на ходу.

— А, вот и хороший вариант. — Бэм, она ударила себя кулаком по ладони. — Хм, возможно, ты её уже знаешь. Она была в «Крепком орешке 3».

«Крепкий орешек 3». Да, я смотрел, так что, наверное, знаю. Злодей задаёт всевозможные подлые загадки полицейскому, который является главным героем, верно?

— Я не уверен, правильно ли я всё помню, но я думаю, что так оно и есть.

— Представь, что собака зашла в лес. Как далеко эта собака может уйти в лес?

— ……

Погоди, разве это было в фильме? Честно говоря, я не видел этого шедевра с тех пор, как его показывали по телевизору, когда я учился в средней школе, так что я я уже не очень хорошо всё помню.

— О, я забыла тебе сказать, — извинилась Хачикудзи. — Эта загадка появляется только в книге.

— Тогда откуда я могу знать?! Ты думаешь, я читал книгу, написанную по фильму десятилетней давности?!

Эта загадка вообще прошла мимо зрителей! Большинство людей в Японии даже не знали, что первые два фильма «Крепкий орешек» были основаны на романах!

— О, но это может испортить людям настроение, — предостерегла Хачикудзи. — Любой, кто не хочет знать ответ, должен пропустить несколько страниц вперёд.

— Как заботливо с твоей стороны… — ну, если эту книгу всё ещё можно было бы найти в продаже, конечно. — В любом случае, у тебя странные увлечения! Что ж, прекрасно. И каков же ответ?

— Не будь таким нетерпеливым. Попробуй немного подумать самостоятельно.

— Правда в том, что я не силен в загадках. Я не очень остроумен.

— Я бы так не сказала… Но ладно, в таком случае, время вышло. Ответ в том, что собака может пройти только половину леса.

— Хм. Почему?

— Потому что за оставшуюся половину она будет уже выходить из леса.

— А-ха!

Это был довольно аккуратный ответ. Можно даже сказать, остроумный.

Я позволил себе почувствовать себя впечатлённым. Да, старые фильмы могли нас кое-чему научить, так культура передавалась от одного поколения к другому.

— Ладно, это было довольно интересно и всё такое, Хачикудзи, но зачем поднимать эту тему сейчас?

— Пожалуйста, не повторяйся. Когда ты так делаешь, ты вынуждаешь меня сделать это снова. — если ты хочешь повторить коронную шутку, то нужно хотя бы соблюдать золотое правило «трёх раз», — Я обещаю сделать так, что это будет выглядеть замечательной прелюдией к настоящей светской беседе, так что не мог бы ты позволить мне эту вольность хотя бы на этот раз?

— Каким образом эта загадка может быть прелюдией к светской беседе?

— Давай посмотрим. Вот, как насчёт этого. На своём жизненном пути ты живёшь лишь ради первой половины, а вторую половину ты движешься к смерти... это имеет смысл, не так ли?

— Вроде как… — однако преподносить это как жизненный урок было так фальшиво. Она начинала говорить как один знакомый мошенник. — Но это не относится к бессмертным существам, таким как вампиры.

— Верно. Для бессмертных нет ни начала, ни конца.

«И они, очевидно, не попадают в аварии» — закончила Хачикудзи.

Правда. Продолжать жить и продолжать умирать — синонимы, это определяло бессмертие. Никаких аварий, никаких перемен, само собой разумеется, никаких гарантий.

— И всё же, — сказала Хачикудзи, — Если я не скажу немного ерунды, то прелюдия будет слишком уж ненавязчивая, и это может испортить вторую половину беседы.

— Какая неприятная прелюдия...

Если бы она собиралась быть такой внимательной, то могла бы по-другому срежиссировать сцену. Дилетантка. При всей еë продуманности, кто бы мог подумать, что Роллс-ройс в пустыне и собака, бродящая по лесу, к чему-то должны вести?

— Ну же, Арараги-сан, почему я единственная, кому есть что сказать? Теперь твоя очередь. Заведи, пожалуйста, какой-нибудь интересный разговор.

— Боже, отстань от меня. У меня закончились забавные мелочи.

— Чтоооо? — Хачикудзи выглядела недовольной. — Не будь таким занудой. Просвети меня. Что-нибудь связанное с математикой, твоей сильной стороной, отлично подойдёт.

— Я попробовал провернуть это со своей сестрой сегодня утром и потерпел неудачу.

— Ах, не говори больше ничего. — Угрюмое выражение лица Хачикудзи сменилось самодовольным. — Поскольку ты будешь привлекать больше внимания благодаря аниме, ты отдалишься от всего этого безудержного подшучивания. По сути, ты продал самого себя.

— Что за отвратительный способ выразить это!

— Эй, а почему нет, в конце-то концов? Если это то, чего ты хочешь, тогда, во что бы то ни стало, продолжай. Извини, что встаю у тебя на пути. Вот, я отвалю, так почему бы тебе не продолжить сюжет? Раз эти глупые шутки ни к чему не ведут, то с ними нужно покончить, да? Продолжай, практикуйся в своём столь возвышенном ремесле и создавай свой благородный, трогательный шедевр, если тебе это так важно.

— Что я такого сказал, чтобы заслужить всё это?!

Я подвергался такой словесной порке только потому, что не мог придумать хорошую математическую историю, которой можно было бы поделиться?

Хм, знания ─ это так важно. Может быть, мне следовало обсудить квадратные корни.

— Но Хачикудзи, попытка быть умным может привести к обратным результатам. Ты же не хочешь окончательно запутаться, правда?

— Признаю, в твоих словах есть смысл. Но если светская беседа и загадки не обсуждаются, хммм. Ладно, как насчёт этого?

Хачикудзи внезапно выпрямилась. Она выглядела серьёзной, улыбка исчезла с её лица. С уязвимым, одиноким и в то же время удовлетворённым видом она кивнула.

— Арараги-сан. Я пришла сюда сегодня, чтобы попрощаться.

— Не заставляй меня плакать!

Одна эта фраза чуть не заставила меня рефлекторно заорать, словно маленький молоточек, ударивший по моим нервным окончаниям!

— Ты знаешь, Арараги-сан… Мне всегда это в тебе нравилось.

— Нет, мои слёзные каналы! Они переполнены!

— Правда в том, что я должна была вернуться в свой город давным-давно. Я так беспокоилась о тебе, что в итоге осталась так надолго… Но сейчас всё в порядке. Теперь с тобой всё будет хорошо.

— Нет! Ты хочешь сказать, что все это было ради меня?!

— Пожалуйста, найди счастье с Сендзëгахарой-сан. И не будь такой обузой для Ханекавы-сан, хорошо? И… время от времени, не мог бы ты, пожалуйста, думать обо мне? Не забывай, что ты когда-то знал маленькую девочку по имени Хачикудзи Маёй ─ твою хорошую подругу.

— С таким же успехом ты могла бы убить меня!!

Теперь я уже не плакал, я рыдал всем своим сердцем.

Забудь об этом!

Пусть эта небольшая прелюдия останется незаконченной!

Иначе, даже если бы существовало миллион меня, я бы умер миллионом рыдающих смертей.

Пусть она продолжает свою пустую болтовню лишь в качестве повода лишний раз неправильно произнести моё имя!

— Эй, Хачикудзи, теперь, когда дело дошло до этого, почему бы тебе просто не пожить в моей тени с Шинобу? Таким образом, ты больше никогда не заблудишься.

— Жизнь лицом к лицу с ней звучит довольно неприятно...

Затем...

И затем.

Как всегда, как всегда, это было прямо посреди такого вялого, бессмысленного подшучивания с Хачикудзи, посреди глупой, весёлой беседы, которая могла бы продолжаться ещё тысячу страниц новеллы...

Подобно восьми трубам, возвещающим конец «комедийной разрядки», ворвался другой голос, словно нашёл лазейку.

— Здравствуй, братишка-демон. Ты знаешь, как добраться туда, куда я направляюсь? Скажи мне, если да, — сказал я с крутым лицом.

Говоривший не стоял на почтовом ящике и не говорил на кансайском диалекте, но я сразу почувствовал, что ребёнок, который выглядел примерно ровесником Хачикудзи, был кем-то похожим на ту даму, Кагенуи, из недавнего прошлого.

— Предположительно, это вечерняя школа Эйко, ныне закрытая. Не могло ли так случиться, что ты знаешь туда дорогу, братишка-демон? — сказал я с крутым лицом.

— ......

Несмотря на последние слова, лицо говорившего оставалось бесстрастным. Это было плоское, неживое и неорганическое выражение, которое напомнило мне о том, какой была Сэндзёгахара раньше.

И, несмотря на выбор мужского рода, этот ребёнок был одет в оранжевую блузку на завязках в паре с милой многоярусной юбкой.

Девушка, которая говорила о себе в мужском роде!

Значит, они действительно существуют!

Я думал, что это изобретение из аниме!

Как только я узнал в ней искомый образ, её сочетание цветных колготок и туфель наполнило моё сердце радостью.

Рядом со мной Хачикудзи пробормотала: «Видя, как ты ёрзаешь на каблуках при виде маленькой девочки, трудно поверить в твоё утверждение, что ты не лоликонщик...»

Замолчи!

Хм? А?

Когда дело дошло до застенчивости, Хачикудзи дала бы фору даже Сенгоку и Сендзëгахаре.. Тот факт, что она всё ещё стояла рядом со мной вместо того, чтобы убежать после того, как с ней заговорил незнакомец, был довольно уникальным.

Знала ли Хачикудзи эту девушку? Нет, это очень маловероятно.

— Меня зовут Ононоки Ёцуги, — продолжая, представилась девочка.

Делать это без всякого повода было ещё одной общей чертой, которую она разделяла с Кагенуи.

Может быть, они всё-таки были вместе…А ведь и правда, разве та леди не упоминала что-то о маленькой девочке перед тем, как попрощаться?

Ононоки?

Это было странное имя… И звучало оно довольно мужественно. «Оно» из её фамилии означало «топор», и это звучало дерзко, свирепо, подобно человеку с топором в руках.

С другой стороны, Хачикудзи может неправильно произнести моё имя таким образом.

— Ононоки, да?

— Сказал я с крутым взглядом.

— ......

Какая надоедливая коронная фраза...

Эта пауза была слишком долгой, чтобы таким образом заканчивать предложение.

И вообще, где этот крутой взгляд-то?

Это всё создавало довольно странной впечатление.

— Понятно. Я Арараги Коёми.

— Приятно познакомиться, братишка-демон, — сказал я с крутым взглядом.

— Э-э, опять то же самое.

Она не понимает этого, не так ли?

И почему она обращалась ко мне так, словно я персонаж из какого-то детского сериала?

В отличие от разговора с Кагенуи, я не сидел на плечах сестры или что-то в этом роде, так зачем называть меня так?

Я был почти уверен, что «братишка-демон» не было одним из моих прозвищ.

Если только Ононоки не была свидетелем моей неудачной попытки сексуального домогательства к Хачикудзи, согласно нашей старой доброй традиции?

— Давай посмотрим, вечерняя школа Эйко…

Я объяснял, как туда добраться, совсем недавно, так что мне почти не нужно было думать.

И это плохо. Если бы я не вспомнил, я мог бы снова позвонить Ханекаве.

Ëдзуру и Ëцуги.

Их имена звучали похоже. Может быть, она и Кагенуи были сёстрами в отпуске где-то поблизости, они расстались и договорились встретиться в заброшенном здании?

Это казалось довольно невероятным.

В отличие от их имён, у них попросту были разные фамилии, и они совсем не походили друг на друга. Кроме того, наш город не был популярным местом отдыха, да и какие туристы выберут школьные руины в качестве места встречи?

Сама Кагенуи говорила что-то о создании базы.

В любом случае.

Я не собираюсь совать свой нос в чужие дела.

Мне просто нужно было ответить на её вопрос.

Когда Кагенуи остановила меня, это привело к счастливой случайности, а именно к незапланированному обмену мнениями с Ханекавой, но прямо сейчас я весело болтал с Хачикудзи. Может быть, это прозвучит грубо, но я бы хотел, чтобы Ононоки продолжила свой путь.

Кроме того.

По её пустому лицу было трудно сказать, действительно ли она попала в беду. Она не стояла на почтовом ящике или что-то в этом роде, и у меня не было причин дважды задумываться о том, чтобы помочь ей.

Я мог бы отмахнуться от её странной фразы как от простой детской попытки выделиться.

Не то чтобы я думал, что у неё это получается, но вряд ли в мои обязанности входило давать подобные советы.

На самом деле, мне даже не нужно было выяснять, действительно ли она и Кагенуи были вместе.

К слову о том, буду ли глубоко сожалеть, что я не выяснил их отношения, пока у меня была такая возможность — нет, это маловероятно.

— Хм, понятно. Ты меня сильно выручил, спасибо, братишка-демон. Ты тоже, сестрёнка-улитка, ─ сказал я с крутым взглядом.

Очевидно, поняв сложные указания с первой попытки, как и Кагенуи, Ононоки тихо произнесла эти слова в ответ на моё объяснение. Затем она довольно холодно повернулась к нам спиной. Её слова благодарности сопровождались глубоким поклоном головы, но прозвучали небрежно, и она едва попрощалась.

Однако она почему-то не показалась мне неприятной.

Как бы это сказать ... То, чего ей, казалось, не хватало, было не просто манерами. Это было скорее нечто большее — мораль.

Она не была незнакома с чувствами, скорее, со средствами их передачи — такое у меня сложилось впечатление.

В этом смысле она действительно напоминала старую Сендзёгахару. В случае Сендзёгахары эти черты были приобретены, но у меня возникло ощущение, что личность Ононоки была врожденной.

Сказать по правде.

Она не казалась человеком… или даже живым существом.

Словно кусок железа, наполненный личностью.

Или, может быть, даже клинок, который был человеком — маленькой девочкой.

Погодите.

— Хм? — Вопрос всплыл у меня в голове только теперь, когда Ононоки ушла.

— Хачикудзи… Разве она не называла тебя «сестрёнкой-улиткой»?

— Хм? Ах, да, она это сказала. — Хачикудзи кивнула, так что я не просто ослышался. — В чём дело? Не будь таким мелочным, Арараги-сан. Разве ты до сих пор не понял, что ревность никуда не ведёт? Как бы я ни была благодарна тебе за неподражаемую любовь, которую ты изливаешь на это моё тщедушное, то есть нежное тело, разве у маленькой девочки моего возраста, разговаривающей со мной, есть причина хмуриться?

— Ну, я действительно нахожу это непростительным… Но я не это имел в виду.

Хмм. Это было странно, не так ли?

Кагенуи ─ Ëдзуру Кагенуи ─ тоже назвала меня «демоном» и добавила что-то о Карен.

Что-то насчёт то ли пчёл, то ли шершней.

— ...Демон. Демон?

Демон.

Кровососущий демон ─ вампир.

Я не мог удержаться, чтобы не взглянуть вниз на тень, отбрасываемую летним солнцем, Как обычно, как всегда, ответа не последовало.

— Арараги-сан, однако, насколько я могу судить, эта девушка выглядела действительно сильной. Возможно, она даже ровня моему учителю.

— За исключением того, что у тебя нет учителя.