Онлайн чтение книги Детектив уже мертв The Detective Is Already Dead
◆ Воспоминания годичной давности на двоих

Следующий день,

— Отличное утро.

Мы на втором этаже автобуса, смотрим на улицы, и я сказал это Нацунаги, которая сидела рядом со мной.

Нацунаги и я немедленно начали расследовать «Медузу», начиная со вчерашнего дня… мы порасспрашивали и получили подсказки, так что мы в автобусе, который едет в одно место. Конечно, мы были не совсем в настроении осматривать достопримечательности, но экзотический городской пейзаж чужой страны был очень живописным. Я думал, что разделю такую сцену с Нацунаги…

— …

Нацунаги просто безучастно смотрела вперед, выглядя равнодушной.

— Это платье тебе идет.

Я подумал, что, возможно, сделал что-то не так, поэтому сделал ей комплимент, чтобы подбодрить ее.

Я не был уверен, что это была за одежда, но черный слитный наряд немного отличался от обычного образа Нацунаги, и казалось, что будут отличные фото из за границы.

— Кимизука, если есть шанс на миллион, что у тебя когда-нибудь появится девушка, ты, вероятно, потратишь две секунды на спор и две секунды на расставание.

— С началом не соглашусь, есть ли шанс один на миллион, что у меня будет девушка.

Видимо, меня не игнорировали. Нацунаги наконец обратила свое внимание на меня.

— Ты уже какое-то время вялая. Что-то не так? Бессонница?

— Ох, это правда, твои разговоры во сне мешали мне спать.

— …Ничего не помню.

Минусы сна на одной кровати каким-то образом проявили свою плохую сторону.

Я надеялся, что не сказал неосознанно, что-то связанное с Сиестой.

— Не знаю, что это было, но ты всё время унижался и извинялся перед Юи-тян.

— Это в сто раз хуже, чем я думал.

В конце концов, я поссорился с Сайкавой перед тем, как уехал из Японии… Я реально хотел помириться с ней.

— А еще.

Затем Нацунаги сказала с кривой улыбкой.

— Мне приснилась она прошлой ночью.

«Девушка», о которой говорила Нацунаги, вероятно, была Хель, ее альтер-эго.

— Может быть, это потому, что вчера, я увидела «Библию», я вспомнила прошлое.

Да, Нацунаги тоже мечтает.

Однажды она рассказала мне, что разговаривала с Сиестой, девушкой в ее сердце, во сне. У них определенно был другой мир, в который никто не мог войти.

— И о чем вы с Хель говорили?

— …Кажется, она чем-то рассержена.

Нацунаги явно надула щеки.

Ах. В таком случае, какой был смысл в том разговоре перед зеркалом? Я думал, они помирились тогда.

— Она сказала мне не брать всё на себя.

Нацунаги раздраженно вздохнула и повторила слова Хель.

— Она сказала, что будет нести ответственность за свои грехи.

…Ну, она как всегда упряма. Может быть, это результат того, что она испытала сильные эмоции Нацунаги. Хель решила, что она признается в своих грехах - убийствах невинных. Это ее упрямство, вероятно, было долгом перед ее госпожой.

— Ну, я не сказала да. По сути, у нас был спор и драка.

— Прямо как с Сиестой, да?

Казалось, три головы сторожевого пса до сих пор грызут друг друга.

— Тем не менее, я никогда не думал, что снова вернусь в эту страну.

Я посмотрел на пейзаж и вспомнил, что когда-то бывал в этом городе с Сиестой. Прошел почти год с тех пор, как я был здесь, но, прожив здесь несколько месяцев, образы остались свежи в моей памяти. Знаки и огни на обочине показались мне ностальгическими.

— Я тоже давно не была здесь.

Выражение лица Нацунаги рядом со мной внезапно расслабилось.

— Разве мы не ходили здесь бок-о-бок год назад?

Нацунаги пробормотала, словно вспоминала далекое прошлое.

Да, мы с Сиестой были здесь не одни год назад. Сзади была Алисия… или, точнее, Нацунаги, которая превратилась в Алисию благодаря силе “семени”, и она тогда работала вместе с нами.

— Просто чтобы убедиться… тогда ты была только Алисией внешне, а на самом деле Нацунаги, верно?

— Да. Это была действительно я. Но конечно же, я сама поняла это только недавно.

Нацунаги показала слабую-горькую улыбку.

Это правда, что год назад местоимение первого лица девушки, с которой я работал, было не «ваташи» Алисии или «боку» Хель, а «ваташи»[1] Нацунаги. Она была похожа на Алисию с волосами персикового цвета, но внутри она была собой - Нагисой Нацунаги.

— Но я не знаю. Возможно, Алисия, когда ей было двенадцать или тринадцать, сделала меня немного увереннее в словах и поступках. Я сама не уверена.

Нацунаги вспомнила себя, год назад.

— Ну, она действительно выглядела немного молодо. Твой нынешний умственный возраст такой же юный, Нацунаги.

— Вау, да ты и сам вел себя перед Сиестой, как ребенок.

— Не помню, ничего на ум не приходит.

— Однажды я попрошу Сиесту рассказать мне всё.

…Кажется, у Нацунаги была еще одна странная мотивация оживить детектива.

— Эй, посмотри, это не та ювелирка, в которую мы ходили раньше?

Нацунаги указала пальцем. Пока автобус проезжал мимо, там был ювелирный магазин со стеклянной вывеской. Это было то место, где мы с ней однажды побывали, когда искали «Сапфировый глаз» около года назад.

— Я помню, что мы ничего не покупали, потому что у нас не было денег.

— Да, мы всё так же бедны, как и сейчас, не так ли?

Было бы неплохо уговорить Нацунаги открыть детективную контору и заработать немного деньжат.

— Ну, кольцо, которое ты купил для меня в том киоске, было довольно миленьким.

Нацунаги посмотрела на меня, с счастьем в глазах.

— …Я забыл об этом.

— А потом ты надел мне кольцо со словами: «Отныне и навсегда? Пожалуйста, продолжай заботиться обо мне ~»

— Ты заставила меня сказать это, а теперь забудь!

— Не~буду.

Пока мы болтали и разговаривали о таких бессмысленных вещах, автобус вскоре подъехал к месту, остановке. Еще через несколько минут ходьбы мы прибыли к…

— Это она, не так ли?

- пробормотала Нацунаги, глядя на белую больницу.

Это один из результатов нашего расследования вчерашнего инцидента – здесь госпитализирована жертва нападения «Медузы».

— Давай пошли.

Мы вошли в госпиталь, запрыгнули в лифт и прошли в заранее осмотренную нами палату.

— Но этот инцидент, кажется, не так обобщен, как ожидалось.

- сказала Нацунаги, по-видимому, вспоминая вчерашнее расследование.

На самом деле, мы расспросили несколько человек на улице, и ни один человек из двадцати не ответил, что знает о «Медузе» или чем-то подобном.

— Ага. Нас бы здесь не было, если бы не новости из прессы.

Всё не прошло бы так гладко, если бы Нацунаги не сказала вчера, что дела идут в никуда.

— Я уверена, что папарацци уже получили информацию. Всё, что нам нужно сделать, это подслушать!

— Не говори так открыто. Знаешь, подслушивание – это не то, чем можно гордиться.

— Что ж, у нас всё получилось довольно гладко, благодаря твоей способности, Кимизука.

— …Ага. На самом деле, она идеально подходит для тайных операций.

Сила невидимости от “семени” Хамелеона означала, что я мог стать невидимым. Легче подслушивать людей, чем выкручивать руки ребенку.

— А теперь будем надеяться, что ты не зайдешь слишком далеко, и не войдешь в женскую раздевалку, Кимизука.

— Не придумывай таких реалистичных вещей. Остановись. Не похоже, что ты серьезно была бы против.

Пока мы болтали, лифт прибыл на нужный этаж. Мы подошли к больничной палате, решились и вошли.

И прямо перед нами,

— Так это жертва «Медузы»?

В палате находился мужчина лет сорока.

Мы тихо подошли к нему.

Он лежит на кровати, не ровно дышит и время от времени моргает, не в силах ни говорить, ни пошевелить пальцем. Его действительно можно было бы назвать окаменевшим.

— Вегетативное состояние, да.

Согласно тому, что я слышал, мужчина был госпитализирован неделю назад. Это совпало с появлением «Медузы», описанной в «Библии»… может быть, это неизвестное чудовище использовало какую-то силу, чтобы превратить его в камень? Кто, где и с какой целью – как раз тогда, когда я об этом подумал.

— Эй, Кимизука.

- сказала Нацунаги, глядя на лицо мужчины, лежащего на кровати.

— Разве мы раньше не встречали этого парня?

Ведь, казалось, в этом мире не было простых статистов[2].

[1] Watashi (яп.私 - я/мне/меня), Boku (яп.僕 - я/мне/меня) но с «Boku» есть уточнение. «Boku» используется по большей части мужчинами, но тут наверное был акцент на том что у Нацунаги несколько личностей, и они, по разному к себе обращаются потому что «watashi» и «boku» означает - Я как личность/единица (человек), и/или Хель считает себя бойцом без какой-либо личности-эмоций, ведь только она к себе обращается как «boku» (якобы как хладнокровный убийца).

[2] Статист - второстепенный персонаж в опере.