Онлайн чтение книги Ненавистная наложница императора The Hated Male Concubine
1 - 22

Глядя в ночное небо, Хваун осознал, что все события, пронесшиеся рядом с ним словно шторм, были такими нереальными.

«Я очнусь ото сна, ведь так? Все эти невообразимые события просто сон, да?». Когда он открывал глаза, уснув с такими мыслями, он каждый раз начинал день снова в качестве Ён Хвауна. Эта жизнь, жизнь Ён Хвауна, окончательно стала принадлежать Хауну.

Было бы ложью сказать, что он не был напуган и спокоен. Разве легко для человека взять и начать проживать жизнь другого, который проводил время в совершенно ином мире, отличном от того, к которому он привык? Хваун временами чувствовал тяжесть на сердце, так как был не уверен во всем, и каждый миг жизни ему приходилось бороться с чувством вины от обмана всех.

– …Интересно, Его Величество также любуется луной?».

Неизбежно его мысли повернули к одному человеку. Император был единственным, который сделал так, что эта неизвестность и беспокойство, страх и одиночество обрели для Хвауна значение.

Единственный, кто заставил Хвауна, строящего свою простую жизнь и наслаждающемуся ею, захотеть иметь больше и поступить на службу во дворец; единственный, кто побудил его найти утешение лишь рядом с ним, несмотря на жизнь в презрении, пренебрежении и всеобщей ненависти.

Для Хауна и для Хвауна;

Император всегда был их причиной поступков и их целью.

– Эта луна прекрасна… как было бы здорово, если бы Его Величество также увидел ее…

– Насколько я слышала, Его Величество остался во дворце Анчжон до поздней ночи, чтобы доделать дела.

Когда Хваун заговорил об Императоре, Аджин быстро выдала новости, которые добыла для своего господина. Так как господин Аджин с некоторых пор перестал принуждать ее вынюхивать о местонахождении Императора, это превратилось в то, что она стала узнавать об этом для него по своему желанию.

Аджин, которая молча рассматривала обеспокоенное выражение, проявившееся на лице Хвауна, когда он услышал, что Император работает допоздна, осторожно поинтересовалась:

– Ваше Высочество… может мы приготовим немного закусок и отправим их во дворец Анчжон?

– Закусок?

Хваун широко раскрыл глаза и уставился на Аджин. Она подумала, что ее господин выглядит в этой позе очаровательно, но быстро остановила полет своей мысли и продолжила:

– Да, Ваше Высочество. Когда Его Величество работает допоздна, в каждом дворце принято позаботиться о перекусе для него. Так что вы тоже-

– …Нет. Не утруждайся.

Однако до того, как Аджин смогла закончить предложение, Хваун в мгновение стер блеск в глазах и покачал головой. В это время его взгляд упал на кончики его ног.

– Он наверняка устал от государственных дел и, если он увидит посланные мной закуски, думаешь, ему станет лучше? Вероятнее, что он разозлится.

– Выше Высочество…

– Императрица и остальные возьмут это на себя, так что мне нет нужды делать так.

Тон голоса Хвауна постепенно становился мрачнее, несмотря на это знание, несмотря на мысли, что это действие было естественно.

Когда он был гвардейцем во дворце Чонган, Хваун видел, как Император проходил мимо него с уставшим выражением на лице. Хваун не мог знать, насколько тяжело было заботиться о людях и править страной в качестве императора, но, когда он украдкой увидел изнурение на лице Императора и его опущенные плечи, он ощутил жалость и безысходность.

Тогда он неосознанно позавидовал статусу, который позволял выслушивать тревоги Императора, стоя рядом с ним, и заботиться о его здоровье, так что он осудил и приказал успокоиться своему бесстыжему сердцу. Однако, хотя сейчас он и был в статусе наложницы, когда мог с гордостью заботиться об Императоре, он не мог сделать этого и размышлял об этой иронии судьбы.

– Ва-Ваше Высочество…

Аджин, стоявшая рядом с ним, окликнула его снова, однако Хваун продолжил смотреть в землю и лишь покачал головой.

– Я не неправ. Быть подальше от внимания Императора – мой способ помочь ему.

– Э-это не так… Ваше Высочество…

В этот момент он почувствовал какую-то странность в голосе Аджин. Он дрожал, как будто она волновалась и была испугана. Эта внезапная перемена в служанке заставила Хвауна поднять голову и взглянуть на нее. Когда он сделал это…

В отдалении Хваун увидел мужчину, стоявшего у входа в сад дворца Чонган.

Мужчину, одетого в черное драконье допо*, которое не могло быть скрыто темнотой ночи. Существование которого на небесах и на земле было единственным. Императора, который царствовал над всем народом, и единственного Императора для Хвауна, Сон Иханя.

Он в одиночестве стоял под луной и тихо смотрел на Хвауна. Как если бы он был околдован, Хваун медленно поднялся.

***

– Мой господин, разве вы беспокоитесь о Его Высочестве Наложнике Ёне?

Поздно ночью. Движения державшего стакан Ён Джувона при словах, внезапно сказанных его женой, тихо разливающей чай, на миг остановились. Жена Ён Джувона, Вон Сукджин, не дожидаясь его ответа, продолжила:

– Я слышала, он вернулся из мира мертвых после того, как утонул… Как вы могли ни разу не узнать о нем, когда ходили во дворец?

– Так как больше новостей нет, это значит, что он в порядке. Что еще мне нужно было спросить?

– Мой господин.

– Его Высочество Наложник Ён больше не наш сын, а человек Его Величества. Его Величество позаботиться о нем, поэтому вам, моя жена, стоит прекратить беспокоиться о нем.

Услышав это, его жена приподняла кончики своих губ в насмешке над собой.

– Когда в последний раз Его Величество относился к этому ребенку как к наложнику?

– Следи за словами, жена!

Эти откровенные слова, произнесенные его женой, заставили Ён Джувона повысить голос и уставиться на нее с бешенством во взгляде. Сукджин, которая обычно держала рот на замке, также вскинула голову и посмотрела прямо на Джувона, вместо тог, чтобы перестать болтать, как если бы достигла предела терпения на сегодня.

– Мой господин, ты, должно быть, удовлетворен теми слухами, что злобный Наложник Ён изводился, несмотря на попытку вернуть сердце Его Величества, бросившись в пруд, но не имеет значения, насколько он плох, он наш ребенок. Не то что бы я не могу понять, почему Его Величество не любит этого ребенка, но как могли вы, его единственный отец, сделать то же самое?

– …Почему ты говоришь так? Ты думаешь, я буду рад, что мой сын прошелся по краю смерти?

Джувон не скрывал своих неприятных чувств и ответил жене, но она, оставаясь себе верна, показно рассмеялась на его ответ.

– Мой господин, люди судачат о том, что Наложник Ён, которого ненавидит Император, закрыл путь к блестящему будущему семьи Ён.

– …

– Если бы их сын когда-либо получил милость Императора, не было бы никого во всей Империи, кто осмелился бы пойти против семьи Ён, но из-за того, что господин Ён оказался честолюбив и отправил своего слишком молодого сына ко двору, все рухнуло. Вот что говорят люди.

Это не было ложью и не было преувеличением. Если бы Наложник Ён заполучил милость Императора, отец и сын могли бы оказывать наибольшее влияние на него, поэтому не было бы никого под этим небом, кто бы осмелился действовать против семьи Ён, и даже Император бы относился к их семье с осторожностью.

Однако сын разрушил все. Вместо того, чтобы получить благосклонность Императора, он едва держался в императорском дворце, используя имя своего отца. Следовательно, некоторые даже шептались, что статус преуспевающего господина Ёна пошатнулся из-за его сына, которого он подтолкнул своей собственной рукой.

Сукджин продолжала выговаривать с холодным выражением на лице:

– Мой господин, я – единственная, кто знает Вас лучше, чем кто-либо другой. И Вы хорошо осведомлены о характере Хвауна. И Вы говорите, что не знали, что все может повернуться вот так, если Хваун попадет во дворец в качестве наложника?

– …

– Если бы Хваун не оказался во дворце, эту позицию заняла бы наша младшая, Сонвун.

Это было правдой. По приказу Вдовствующей Императрицы, которая в то время беспокоилась о малом количестве наложниц, все дети заслуженных отставных придворных были выбраны, чтобы попасть во дворец. На самом деле, во дворце должна была оказаться Ён Сонвун, младшая дочь семьи Ён.

Однако когда Хваун пожелал это место, Джувон лично просил Императора и получал его одобрение. Из-за этого вместо Сонвун, Хваун был тем, кто попал во дворец в качестве наложницы.

– Если бы Сонвун прислуживала Его Величеству как было условлено, она бы заполучила его милость и вскоре бы забеременела, так как она женщина.

– Вот, что ты хотела сказать, жена?

– Так мог ли бы мой господин управиться с чрезмерной милостью Его Величества? Вы – тот человек, который во всем этом мире ценит лишь Императора. Что я говорю, так это: смогли ли бы Вы добиться такого положения, которое может представлять угрозу для Его Величества? 

– Это было решение Хвауна попасть во дворец. И это всецело вина этого ребенка, что он вел себя ужасно и заставил отдалиться Его Величество. Ты хочешь обвинить во всем этом меня?

Ён Джувон произнес все это, холодно смотря на Сукджин. Однако она спокойно восприняла этот взгляд и начала говорить со смесью жалости и уступки, пополам отразившемся на ее лице.

* Допо – разновидность одежды по, или верхнего одеяния в ханбоке, впервые появившееся в середине эпохи Чосон (16 век). Представляет собой длинное пальто с V-образным вырезом и широкими рукавами. Оно было достаточно длинным, чтобы доходить до лодыжки его владельца.