Онлайн чтение книги Ненавистная наложница императора The Hated Male Concubine
1 - 2

Как бы то ни было, в чем смысл всего этого? Его характера – который не соответствовал его красоте – было достаточно, чтобы заставить сбежать от него любого, поначалу потерявшего голову от его прекрасного лица. Вот почему Аджин могла понять причину, по которой Император был очень резок с ее господином.

Чем дольше длилось молчание господина, тем больше волновалась Аджин. И прежде удовлетворение прихотей господина было похожим на попытки достать звезду с небосклона, и, видя, что сегодня даже его капризы не выглядели здорово, она могла только нервничать. Нервничать потому, что не знала, что случится, если господину не понравится то, как она его приоденет.

Пока Аджин могла только задерживать дыхание, не смея даже предположить, какие шикарные одежды попросит господин на этот раз, господин же, глубоко ушедший в свои мысли на долгое время, начал медленно открывать рот:

– Мне действительно нужно приодеться?

– …Простите?

– Не будет ли странным для того, чье тело еще не до конца восстановилось, носить изысканную одежду?... Просто помоги мне выглядеть опрятно и изящно.

– …Простите?

Одним из первых, чему учила Аджин всех придворных дам, приходящих в дворец Чонган, было правило – никогда не задавать вопросы Его Величеству в ответ. Когда бы ни приходили придворные леди, Аджин всегда брала инициативу и знакомила их с правилами снова и снова. А сейчас, она пребывала в глубоком шоке от того, что сама допустила ошибку – ответила вопросом на вопрос господина – дважды за столь короткое время.

Аджин уже было собиралась встать на колени и низко склонить голову, осознав свою ошибку, как Хваун заговорил:

– Мне не нужен яркий и безвкусный наряд, так что пожа… одень меня во что-то, что не заставит выглядеть неучтиво перед лицом Его Величества.

Аджин побледнела еще больше от его приказа, подобно которым Хваун ранее никогда не давал, а Хваун не нашел в себе сил взглянуть ей в лицо в данный момент. Он понял, что его манера говорить – точь-в-точь такая, как когда он был гвардейцем, хотя он старался быть осторожным – превратилась сейчас в проблему, хотя большей проблемой сейчас представлялся визит Императора.

Он придумал себе оправдание – сказал, что не может вспомнить ничего из предшествующих событий из-за шока от падения в воду, и это сработало благодаря доктору, который подтвердил, что что-то такое вполне могло произойти. Но даже так он не мог успокоить себя.

– К слову…

Аджин, находящаяся в прострации от неожиданного приказа господина, быстро вновь склонила голову, когда Хваун продолжил говорить. Смотря на свое лицо в отражении карманного зеркала со смешанными чувствами, Хваун проговорил:

– Гвардеец, что спас меня…

– А?

– Он в самом деле мертв?

Губы Хвауна незаметно для него затряслись, пока он произносил эту фразу. Любой мог посчитать сложной задачей сохранить самообладание, когда, проснувшись, обнаруживаешь, что поменялся телами с другим человеком, и уж тем более слышать, что его собственное тело мертво.

С самого начала он понимал, что его жизнь не будет легкой: он потерял обоих родителей в детстве и рос сиротой. Однако он никогда не думал, что он может так бессмысленно умереть.

Между прочим, разве он, в конце концов, не стал гвардейцем императорской семьи как он и рисовал в своем воображении? Несмотря на то, что это была низшая должность гвардейца – охранять дворец наложника, куда почти не ступала нога Императора – дворец был местом, о котором Хаун, рожденный и воспитанный как слуга, не мог даже мечтать.

«Даже если это была должность, что я еле получил. Даже если я в итоге получил, то что хотел и о чем мечтал. Я не могу поверить, что моя жизнь могла оборваться такой пустой смертью.»

Аджин ответила Хвауну более напряженным тоном, и лицо того омрачилось:

– …Да. Я слышала, он умер мгновенно, ударившись головой о камень.

– …

– Э-это довольно благородная смерть для такого человека! Как я слышала, он оказался сиротой без родственников, но смог попасть во дворец после сдачи экзамена, который специально был утвержден для проведения без ограничений по статусу в прошлый день рождения Его Величества. Этот ничтожный человек умер, спасая Ваше Высочество, который несравненно драгоценнее его. Скорее, он должен быть благодарен Вашему Высочеству. Поэтому не беспокойтесь о нем, Ваше Высочество.

– Почему ты говоришь!...

Хваун, слушавший слова Аджин с широко открытыми глазами, так как они были ужасно нелепыми, внезапно повысил голос. Даже если это и была случайность, кто-то погиб. Он был тем, кто погиб, спасая их господина от смерти. Его удивление от того, как она могла сказать что-то настолько беспощадное, заставило его переволноваться и в конечном счете повысить голос.

– Ваше Высочество?...

Таким образом, Хвауну пришлось закрыть свой рот, потому что эти слова были не тем, на что бы ему стоило злиться.

– Нет, ничего. Думаю, я все еще немного под впечатлением от того, что случилось вчера.

– А…

– Прости, что без причины поднял голос.

Хваун медленно вдохнул, выдавливая из себя слова извинения Аджин, в это же время успокаивая свой разум.

В действительности, не было ничего дурного в словах девушки. Сирота, бывший еще и слугой, подобно Хауну, не мог снискать хорошего отношения вне резиденции. Но тогда что же насчет этого места, имперского дворца? Он был гвардейцем лишь на словах. Он, слуга, попавший во дворец лишь благодаря милости Императора, отличался от тех гвардейцев, что были детьми высокопоставленных чиновников.

Он служил в должности, которая не терпела возражений, даже если старший прикажет ему умереть, и, как и говорила Аджин, не существовало слов, что могли бы назвать его смерть при спасении Наложника Ёна кроме как благословением, о котором он не смел даже мечтать.

«Потому что у меня нет даже родственников, которые бы забрали мое тело, они наверняка погрузят его в старую телегу и затем похоронят где-нибудь в горах.»

Когда он опять собрался вздохнуть, что почти вошло у него в привычку, так как его запутавшийся разум вновь испытал потрясение при этих мыслях, Хваун отмер и тут же вновь оказался шокирован, увидев Аджин, преклонившую колени прямо перед ним и трясущуюся от страха. Аджин плакала и трясла головой:

– Ваше-Ваше Высочество…Я…Я…Я совершила тяжкий грех…Пожалуйста, простите меня, Ваше Высочество.

– По-почему ты внезапно…! Нет, что ты делаешь? Вставай!

– Нет…нет, Ваше Высочество. Как эта ничтожная слуга посмела услышать извинения Вашего Высочества…Эта рабыня – единственная, кто виновата…Я одна виновата…

Хваун был так удивлен поступком Аджин, что не мог заговорить, а Аджин все сидела на полу, ударяясь об него лбом и умоляя. Он молча слушал, что лепетала Аджин и размышлял. Как оказалось, проблема заключалась в том, что Хваун не так давно на полном серьезе попросил прощения у Аджин.

Только тогда он осознал свою оплошность. Что за господин будет просить прощения у своих служанок? Даже если господин действительно сделал что-то не так, будет сложно найти в этом мире того, кто извинится перед нижестоящим.

Тем более, что это же был Ён Хваун. Тот, кто считал жизнь своих слуг подобной сорной траве, что растет у дороги.

Хваун снова схватился за голову и попытался разговаривать спокойным голосом:

– Ничего. А теперь поднимись…

– Ваше Высочество…

– Я не просил прощения за то, что обвинил тебя. Поэтому не плачь.

Однако, несмотря на усилия Хвауна, Аждин волновалась все больше от мягкого голоса, пытающегося ее успокоить.

Кем был ее господин – Ён Хвауном?

Что до него, то он был тем, кто мог привлечь к ответственности придворных дам за проваленное задание: увезти птиц подальше и жестоко их избить, приговаривая при этом “что вы будете делать, если окажется, что Его Величество не хочет видеть меня, потому что моя кожа потускнела из-за недостатка сна, а причина этого – щебетание этих птиц, что будит меня так рано?”

Он был человеком с жестоким характером, который обвинял слуг вокруг него из-за того, что Император не посещал его резиденцию. Извинения, исходящие из уст такого человека, были не более, чем выражением “Я изрублю тебя на кусочки прямо сейчас”.

Конечно, Аджин не знала, какой проступок совершила. Тем более, разве она не жестоко отзывалась о невинном гвардейце, который умер так несправедливо, особенно когда сама не имела подобных мыслей, и все только, чтобы соответствовать господину?

Аджин знала очень хорошо, что те вещи не имели никакого значения для господина? Если он хотел, то мог избить простую служанку – только за то, что та дышит.

Итак, таков был Ён Хваун. И подобный человек же говорил с Аджин максимально мягким тоном, которая все еще отчаянно трясла головой.

– Сейчас ты также волнуешься, потому что я внезапно стал таким…

– …

– Разве я не вернулся с того света? Для тебя будет нелегко привыкнуть сразу, но я надеюсь, что ты поймешь – сейчас я не тот, что был раньше.

Тогда Аджин впервые осознала, что ее господин был способен говорить настолько нежным голосом. С самого первого дня, как она прислуживала Хвауну в родительском доме и до этого мига – ее господин всегда был грубым, так что Аджин уже и забыла, что он – обладатель очень мелодичного голоса. Конечно, только когда стоял перед Императором, Хваун говорил мягко, но даже тогда для Аджин он был отталкивающим.

А сейчас Хваун говорил с Аджин очень спокойно и нежно, его голос был как у мягкого по характеру человека.

– Прекрати плакать и приготовься. Не ты ли говорила, что скоро придет Его Величество?

– Ах..! Да, Ваше Высочество. Да!

Аджин бессознательно протянула руки и поднялась, держа в своих руках протянутый ей носовой платок. Когда Наложник Ён упал в пруд и потерял сознание, она втайне надеялась, что он не проснется еще долгое время, боясь того, что он мог с ними сделать. Но господин, расстроивший ее тем, что очнулся в тот же день, продолжал вести себя как абсолютно другой человек, чем путал мысли и чувства девушки.

– С-сперва, позвольте взглянуть на волосы, Ваше Высочество.

«Но мог ли характер одного человека измениться столь легко? Сейчас, даже если он сам не свой из-за шока, что почти что убил его, я уверена, он придет в себя через несколько дней. Я не могу расслабляться только из-за этих добрых слов,» – Аджин решила не терять бдительности и начала осторожно расчесывать волосы Хвауна. – «Во всяком случае ясно, что ситуация может стать еще хуже, если явится Его Величество.»