Онлайн чтение книги Ненавистная наложница императора The Hated Male Concubine
1 - 32

Получив огорошивающий ответ, Аджин посмотрела на Хвауна широко распахнутыми глазами. Он оправил рукав, задранный, чтобы наложить мазь, и сказал еще:

– Аджин, ты и остальные дети дворца Чонган очень невинны и добры. Вы, ребята, заботитесь обо мне, невзирая на мои скромные усилия, и, беря во внимание, как я измывался над вами раньше…

– Э-это…

– Поэтому я очень благодарен вам.

Признание Хвауна заставило Аджин снова заморгать. Чувствуя, что может позорно разреветься, как в прошлый раз, если он продолжит, Аджин шмыгнула и споро попыталась сменить тему, припомнив то, о чем любопытно было бы узнать.

– Говоря об этом, Ваше Высочество…

– Мм?

– Так, Ваше Высочество, Вы… я хочу спросить, Вы сейчас…

– Почему ты стесняешься?

Хваун обратил взгляд на Аджин и ненавязчиво поинтересовался у нее, пытаясь дать ей расслабиться, но это, наоборот, заставило ее язык онеметь. Она немного надула губы, но снова осторожно подняла тему.

– Ваше Высочество, возможно, Вы… больше не любите Его Величество так, как в прошлом?

На этот раз уже Хваун удивился и потерял дар речи. Крайне неожиданный вопрос поставил его мысли в тупик, будто кто-то бабахнул в огромный колокол рядом с его ухом. Между тем Аджин продолжила говорить с понурым видом:

– Я имею в виду, что Вы не ищете больше Его Величества… не расстраиваетесь, когда он не приходит… даже не останавливаете его, когда он уходит…

– А…

– Конечно, я прекрасно знаю, что Вы стараетесь не раздражать Его Величество… Даже так я думаю, есть ли значительные перемены в Вашем сердце…

Люди готовы измениться после серьезных событий, а возвращение с того света, вероятно, самое значимое событие, которое может испытать человек. Поэтому теперь Аджин понимала, что случай в пруду заставил Хвауна измениться так сильно.

И это внезапно заинтересовало Аджин. Возможно, это происшествие – самое сильное событие, что настолько изменило Хвауна – также повлияло на его чувства к Императору. Она думала, может ли быть причиной перемен в Хвауне за одну ночь то, что он не имел более зависимости от Императора как в прошлом.

Аджин полагала, что, если другие не догадываются, она должна доподлинно знать чувства своего господина. Она должна была точно понимать, какими бы они ни были. Аджин была той, кто прислуживал Хвауну ближе всех, и только имея хорошее знание Хвауна, она могла быть на его стороне, помогать ему и защищать его.

– Я…

Однако Хваун не мог дать немедленный ответ на вопрос Аджин. Он не отмолчался намеренно, а просто не мог. Он сам не знал, как выразить свое сердце.

Что его чувства не изменились, хоть он и стал другим человеком; что с самого начала чувства Ён Хвауна и чувства Хауна не были одинаковы. Если он не скажет ей о том, что с ним произошло, то не будет способен внятно объясниться. Если чувства прошлого Хвауна носили романтический характер, нынешний же Хваун думал, что не знает их природу к Императору сейчас.

Хваун почитал этого человека и преклонялся перед ним. Он желал и стремился к его вниманию. Он имел то желание, которого у него никогда не было – еще немного приблизиться к Императору, и он также добровольно отказался от прошлой жизни и кинул себя в совершенно другой мир. В таком случае можно было бы назвать эти чувства романтическими?

В то же время Хваун не смел и мечтать быть избранным этим человеком. Он не хотел единственно обладать им, как настоящий Хваун. Он не желал, чтобы Император видел лишь его одного и даже не злился, если тот пренебрегал им. В таком случае можно было бы назвать эти чувства романтическими?

Хаун в прошлой жизни был словно лягушка, что квакала в крошечном колодце до сего момента, оттого он был, несомненно, непривычен к своим новым эмоциям.

После продолжительного молчания Хваун наконец-то заговорил:

– …Я не хочу думать о посторонних вещах. Сейчас я только желаю приложить все возможные усилия, чтобы исполнить желания Его Величества.

Хваун напрягся, если бы у Аджин возник еще один вопрос на этот ответ, но она, выслушав его слова, неожиданно кивнула, плотно сжав губы, с решительным выражением на лице.

– Хорошо. Я поняла, Ваше Высочество. Я приму это. Сейчас, прошу, отдохните.

К счастью, Аджин, кажется, не собиралась больше расспрашивать о чувствах Хвауна. Она, когда Хваун лег в кровать, тщательно закутала его в одеяло. Глядя на Аджин, Хваун подумал, что насколько же она почувствует себя преданной, если узнает, что тот, кому она так любезно служит, окажется не ее господином, а тем «неприкасаемым», чей статус даже ниже ее. От такой мысли ему сразу стало грустно.

Аджин, вместо того чтобы задуть стоящую рядом с его кроватью свечу, сказала:

– То, что вы сказали недавно…

– А?

– Что я странная, потому что поверила Вам так быстро…

– А… хм.

В темноте ласковый взгляд лег на Хвауна.

– Его Величество навестили Вас лишь недавно, а я… я была с Вами с самого момента пробуждения, Ваше Высочество.

– …

– Я – та, которая видела, как сильно вы изменились… Вот почему я верю Вам.

Слушая этот полный доброты голос, Хваун задумался. Что, возможно, тот секрет, что он скрывает, будет раскрыт в один день. Что в действительности, то, что он был не Ён Хвауном, а Хауном, всплывет наружу.

– Если бы кто-то еще был к Вам так близко, как я, он бы точно не смог не поверить Вам, Ваше Высочество. Даже если бы этим человеком оказался Его Величество Император.

Он думал, смог ли бы оправдать доверие Аджин, равно как и доверие всех девушек дворца Чонган, что они отдали ему.

Он думал, мог ли бы он получить столько же сердец, сколько было у Императора.

Мысли, кажущиеся невозможными, подкрадывались в темноте и тревожили его душу. Хваун мог лишь улыбнуться Аджин.

***

Странная атмосфера вилась вокруг дворца Императрицы, где собрались наложницы, чтобы совершить утреннее приветствие. Как и во всех недавних случаях, все было из-за Наложника Ёна.

Вообще одеяние наложников-мужчин было свободнее, чем у наложниц-женщин. Получилось так, потому что предыдущий император пересмотрел стандарты одежды, чтобы его слабый здоровьем любовник не ощущал себя неудобно или стесненно из-за них.

Мужчины-наложники этой страны, если хотели, могли носить штаны открыто, которые спереди и сзади прикрывались чем-то наподобие юбки, что позволяло им передвигаться свободно*. Предыдущий престолодержец также изменил правила украшения головы, поэтому мужчины-наложники заимели возможность избежать болей от тяжелых заколок.

Все эти нововведения были сделаны ради одного единственного человека.

Но со временем стало почти невозможно увидеть такой наряд, потому что единственный мужчина-наложник, Наложник Ён, любил носить те же платья, что и другие наложницы, а не измененное мужское одеяние.

Однако, без напоминаний со стороны, Наложник Ён сейчас сидел в одежде наложника-мужчины, не надеваемом им в прошлом. В последние дни он всегда поступал как-то по-иному, и то, в каком виде он в данный момент предстал перед ними, оказалось достаточно, чтобы удивить всех еще раз.

Он был в белых штанах, украшенных легкой строчкой серебряных нитей, блестящих при каждом его движении, и плотно обхватывающих обе его лодыжки, а также в небесно-голубом верхнем платье, переливающимся разными цветами, что создавало особую атмосферу вокруг него, которую никто не ощущал раньше.

Хотя в императорском дворце было множество мужчин помимо императора, тут был лишь один человек с подобной аурой. На первый взгляд он выглядел как красивый господин в хороших одеждах, но в то же время он выглядел как наложник, обласканный милостью Императора. Поэтому другие наложницы поворачивали головы ему вслед и украдкой кидали взгляды на Наложника Ёна с момента, как он вошел во дворец Императрицы.

– Наложник Ён.

Той, кто позвала Наложника, вернувшегося на место после этого полного неопределенности утреннего приветствия, оказалась Императрица. Услышав неожиданный оклик, Хваун с напряжением на лице подошел снова и сказал: «Да, Ваше Величество». Императрица проговорила чистым и участливым тоном:

– Ты выглядишь здоровее, облачившись вот так. Тебе идет.

Глаза Хвауна широко распахнулись. Пару мгновений он не мог поверить в услышанное. Все потому, что слова только что были первыми хорошими словами из уст человека не из дворца Чонган, сказанными с момента, как Хаун стал Ён Хвауном.

Удивился не только Хваун. Наложницы Сук и Чжон, уже отошедшие довольно далеко, также посмотрели на Императрицу с вопросом в глазах. Тем не менее, Императрица только кивнула Хвауну со спокойным лицом, поблагодарившим ее:

– Спасибо, Ваше Величество.

Хваун, едва успевший остановиться, когда кончики его губ собрались поползти вверх против его воли, позже, когда покинул дворец Императрицы, посмотрел Аджин в глаза и разулыбался, уже не сдерживаясь.

– Ее Величество Императрица сказала, что я выгляжу хорошо, да?

– Да, Ваше Высочество! Я четко это слышала!

Когда Аджин ответила ему также с улыбкой, лицо Хвауна засияло еще ярче. Это было практически похвалой, и, хотя они не несли много смысла, он был обрадован, слыша теплые слова от Императрицы, что была самым трудно понимаемым человеком наравне с Императором.

И тогда же один человек встал перед Хвауном и Аджин, идущими с улыбкой на губах.

– Наложник Ён. Вижу, ты в очень хорошем настроении.

_______________________

Прим. пер.: корейский мужской ханбок, в жизни описанный наряд выглядит как-то так (один из видов):