Онлайн чтение книги Волчица и Пергамент Spice and Wolf New Theory: Parchment and Wolf
3 - 1

Он проснулся от того, что его кто-то тормошил, этому вторил крик Миюри:

- Братик! Вставай!

"В чём дело?", - подумал он и, открыв глаза, понял, что он ещё на корабле, затерянный в кромешной тьме, хотя корабль уже должен был достичь порта. Он не ждал, что во время плавания может произойти что-то значительное, и был несколько растерян. Затем ему показалось, что корабль проваливается. Палуба на мгновение ушла из-под ног, вызвав в его голове мысль о каком-то сильном воздействии на них, вслед за этим палуба со всем неистовством снова рванулась вверх.

- Держись! - закричали люди в трюме, когда корабль снова провалился. Палуба страшно накренилась, отправив все деревянные ящики и мешки с грузом кувыркаться по кораблю. К счастью, большая часть ящиков была пуста, но прямой удар всё равно мог серьёзно покалечить.

Коул не смог удержаться на ногах не из-за качки, он был сильно встревожен и растерян. Он инстинктивно придерживал Миюри за плечи и искал безопасное место. Какое-то место, куда можно добраться в надежде не оказаться подобно крысам в ловушке в трюме с летающим по нему грузом.

Сопротивляясь сильной качке, в кромешной темноте, они смогли добраться до лестницы, там Коул подтолкнул Миюри вперёд. Девочка-сорванец, выросшая в горах, уверенно поднялась по ней. Это Коулу, книжному червю Писания, требовалась её помощь, но когда им удалось выбраться наружу, ветер и дождь уложили-таки обоих на палубу плашмя.

- Крепче подтягивай!

- Нам нужно ещё одного на штурвал! Не отпускай! Если нас снесёт к западу, мы окажемся в открытом море!

На палубе царила неразбериха.

Корабль, видимо, сбился с пути, попав в бурю. Угольно-чёрные тучи закрывали небо. Беспрестанные молнии высвечивали призрачный мир, в такой миг Коул мог видеть каждую складку в зловещих тучах над головой.

Они, оцепенев, держались у входа в трюм, пока кто-то, цепляясь за парусную рею, не повернулся к ним и что-то не прокричал. Но его заглушило громом, не удалось понять ни слова. Следом за громом большая волна ударила в корабль. Она понеслась по палубе и, чуть не сломав Коулу колени, сбила его с ног. Масса воды не отличается от камня. Он ничего не мог ей противопоставить, и их с Миюри прибило к парусной рее. Сильный удар в спину - и снова он не чувствовал своего веса, увлечённый новым потоком, его прижало лицом к палубе. Он всё не мог понять, что происходит.

Волна схлынула, Коул начал откашливаться, и тут ему закричали на ухо:

- Брат! Вставай!

Он открыл глаза, промокшая Миюри держала обеими руками его за правую руку.

- Хватай верёвку! - крикнул кто-то.

Миюри поспешно оглянулась на крик. А Коул потянулся и достал левой рукой до верёвки, висевшей недалеко от него. Девушка подтянулась к его правой руке и, зажав её под мышкой, вцепилась в его одежду всеми силами своего маленького тела.

Нос корабля резко ушёл в воду, и на палубу обрушился новый поток солёной воды. Коул даже не ощутил холода. Гром, последовавший за ослепительной молнией, боролся с рёвом воды, перекатывавшейся через палубу. Лишь тогда до Коула стала доходить обстановка. Они затерялись среди шторма, в мощи которого корабль казался сделанным чуть ли не из листьев.

- Ты в порядке? - проверил Коул девушку, вцепившуюся в него и похожую на мокрого котёнка.

Она, кашляя, кивнула.

- Я должна попросить тебя кое о чём... Не падай больше в море! Я не хочу снова за тобой прыгать!

Он улыбнулся её острому язычку, затем поцеловал её в отмытый морской волной лоб.

- С вами всё в порядке, преподобный Коул и госпожа Миюри? - послышался голос человека, ловко пробравшегося к ним несмотря на сильный нырок корабля. Это был торговец из компании Дива, круглый, как бочка, Йосеф.

- Да, милостью Божьей.

Пока Коул отвечал, Йосеф закрыл их собой, как-то защитив от следующей волны.

- Здесь опасно! Надо вернуться вниз! - сказал он, как только вода отступила.

Тем временем моряки отчаянно пытались изменить курс корабля. Коул хотел спросить, могут ли они чем-нибудь помочь, но Йосеф опередил его:

- Спуститесь вниз, помогите остальным из палубной команды убрать воду из затопленных трюмов! Затем вылейте воду из всех балластных бочек и плотно свяжите их вместе верёвкой! Если внизу откроется течь, много пустых бочек дадут дополнительную плавучесть! А если придётся, просто держись за них и молись!

К счастью, для них было много дел.

- Мы сделаем всё, что можем, чтобы корабль не унесло в открытое море! Когда поднимется следующая волна, давай, беги!

Корабль снова нырнул. Вспышка молнии осветила неровный гребень волны, нависшей над ними. Затем они ощутили, как их с огромной силой подняло над палубой и швырнуло обратно. И уже поднималась следующая волна.

- Сейчас!

Не вытирая лица, Коул бросился через палубу, Миюри следовала за ним, обнимая его руку. У входа она упёрлась рукой в край палубы и спрыгнула вниз, не используя лестницу. Коул даже не пытался повторить такое. Он стал спускаться по ступеням, но на середине пути волна ударила сзади и сбросила его вниз.

- Ты был бы беспомощен без меня! - поддразнила его Миюри, но, возможно, она была права.

Коул справлялся до сих пор только потому, что она была рядом на каждом шагу. Он взял её руку и поднялся, затем они бросились исполнять поручение Йосефа.

Каждый раз, когда корабль кренился, груз летал по трюму, как стадо овец без пастуха. Хотя Миюри часто называла Коула бесполезным и слабым, он прекрасно справлялся с тяжёлой работой в купальне. И сейчас ему удавалось держаться на ногах самому и при этом удерживать бочки на месте, что позволяло Миюри вышибать пробки. Затем они предоставили бочки воле качки, благодаря которой они постепенно опустели. После чего они в этом беспорядке удерживали уже опустевшие бочки на месте, используя всё, что попадётся, и связывали их по три вместе какой-то верёвкой, найденной Миюри.

Рядом с ними палубная команда и пассажиры собирали воду в вёдра и выплёскивали её в проёмы в бортах. Казалось, что больше воды поступало на корабль, чем удалялось, но судно уже бы утонуло, если они ничего не делали. Никто не жаловался.

Покончив с бочками, Миюри и Коул тоже занялись водой в трюме. Вёдра казались не очень тяжёлыми, но Коул очень быстро понял, что дело это не простое. Было практически невозможно передавать морякам палубной команды свинцовой тяжести вёдра, не проливая воды, когда корабль мотает во все стороны. После четвёртой неудачи его сбросило на самое днище, где он оказался по колено в воде. Он стал собирать её ведрами. Но как раз он лучше других и подходил для этого при его высоком росте и опыте работы в купальне. Он принимал спускаемые ему вёдра, зачерпывал воду и возвращал обратно. Вёдра забирала у него Миюри, иногда он мог её увидеть при вспышке молнии.

Они работали слаженно, когда она брала у него полное ведро, он принимал пустое. Коул не сбился ни разу, пока по дну корабля продолжала течь вода. Лишь тонкий слой дерева отделял его от перехода в иной мир, но ему не было страшно.

Трудно сказать, сколько это продолжалось. Коул не думал о том, чем занимался, его руки действовали сами. Вдруг опущенное им ведро с грохотом стукнулось о дно. Он пришёл в себя и понял, что вода отступила. Корабль ещё раскачивался, но уже не казалось, что небо вот-вот поменяется местами с морем. Бури в горах были такими же сильными, но казалось, что море изменилось по какой-то причуде. И худшее они уже пережили. Размышляя над этим, Коул заметил, что даже небольшие толчки корабля сбивали его с ног, его руки и плечи задеревенели. Он собрался с силами и начал с трудом подниматься по лестнице.

Как раз в этот момент кто-то по лестнице спускался, и голову Коула накрыло чем-то вроде намокшего меха. Он сразу узнал Миюри по длине волос.

- Брат, ты как?

Она перепрыгнула через него, приземлилась на дно корабля и стала отряхиваться, начиная с хвоста, избавляясь от воды. Казалось, от одного её вида истраченные силы вернулись к нему.

- Я... в порядке. До... - Коул протянул ей руку, которую только что не мог поднять, и она тут же ухватилась за неё, - ...до тех пор, пока ты в безопасности.

Миюри улыбнулась. Коул собрал всё достоинство старшего брата и заставил себя встать.

- Тогда ладно, давай вернёмся наверх. Здесь мы лишь простудимся.

Хотя вычерпывать остававшуюся на дне воду было уже бессмысленно, дно корабля ещё покрывал слой холодной морской воды. Они быстро замёрзнут, сидя внизу. Миюри уже спрятала уши и хвост и помогла неуверенно шевелившемуся Коулу подняться по лестнице и вернуться в верхнюю часть трюма. Закат сиял через проёмы в деревянном борту и резал своим блеском глаза.

Усталая команда вперемешку с пассажирами вповалку лежала на палубе, как рыба, вытащенная на берег. Йосеф, как подобает капитану, молча всех пересчитывал, иногда перешагивая через лежащих. Завидев Коула и Миюри, он широко улыбнулся, с радостью удостоверившись в их безопасности. Теперь он знал, что никого не смыло за борт.

Сильные ветры снесли их далеко от курса, но, по всей видимости, они вскоре смогут добраться до ближайшего порта.

- Это просто бедствие, - сказал Коул, прислонившись к стене и выливая воду из обуви. Куда больше он выжал из плаща. Миюри сидела рядом, её мокрые волосы блестели в свете заката.

- Это не бедствие. Это приключение.

Её слова могли сделать даже самые жестокие обстоятельства фоном увлекательного путешествия. Лицо Коула смягчилось от сияния её оптимизма, его напряжение значительно рассеялось.

- Надо дать глазам немного отдохнуть.

- Хорошо.

Миюри постелила его выжатый плащ и, как ни в чём не бывало, скользнула под него. Устраиваясь, она отодвинула волосы, прилипшие к его щеке, и беззастенчиво поцеловала эту щеку. Она совершила преступление, прекрасно зная, что у него не хватит сил отчитать её за это.

- Спокойной ночи, - сказал Коул, оставив своё раздражение при себе, поправил плащ, укрывавший Миюри, и заснул сам.

Буря снесла судно к западу от намеченного пути, и ближайшим к ним стал порт с названием Десарев. Коул не знал этого, сон в мрачном трюме лишь ещё больше утомил его, он чувствовал себя почти больным. Зато Миюри, восстановившая силы намного раньше, поднялась на палубу послушать разговоры моряков.

- Брат, брат, они говорили про действительно большой город.

- В самом деле? Да... кажется, мы сошли с курса, - простонал Коул, взглянув в карту моря, включавшую островное королевство Уинфилд, а также портовые города вдоль побережья большой земли по ту сторону пролива. Название Десарев было выведено у северной оконечности королевства.

- Это Атиф, куда мы собирались добраться? - также глядя в карту, спросила Миюри.

Но они должны были следовать не в портовый город Атиф, а в порт Раусборн в королевстве Уинфилд.

- Не сказала ли эта блондинка нам двигаться сюда? Ведь туда нам не нужно, так? - уточнила Миюри, глядя на него спокойно.

"Этой блондинкой" она называла Хайленд, достойную аристократку, унаследовавшую кровь королевской семьи Уинфилд. Она была незаурядной личностью, пылкой в своей вере, смелой и мудрой, а ещё лидером, рождённым вести за собой людей. Но Миюри была настроена к ней очень критически, подозревая, что уважение Коула к Хайленд на самом деле было чем-то другим. Хайленд и вправду была обходительной и красивой женщиной. Более того, она, безусловно, обладала обаянием утончённости, чего не было у Миюри.

- Нам надо именно туда. Скорее всего, она указала это место, потому что там что-то происходит.

Коул с Миюри доверили письмо с подробным описанием событий на северных островах быстрому кораблю, который должен был добраться неделей раньше их судна. Ответное сообщение застало их ещё в Цезоне. Получив его, они покинули острова.

- Хммм. Ладно, неважно. Меня волнует одно - отправиться в какое-то новое место.

В деревне Ньоххира, глубоко в горах, Миюри всегда приставала к гостям купальни с вопросом, откуда они приехали, и заставляла их рисовать карту. Раз так, вряд ли ей будет скучно в этом путешествии.

- Кстати, а где тот город, в котором ты был когда-то, брат?

- Ну, это было намного южнее Раусборна...

Пока они гуляли по карте, их корабль добрался до порта Десарев.

Они могли судить, насколько оживлён порт ещё из трюма - по крикам морских птиц. Миюри умоляла Коула выйти на палубу, восклицая, что этот город намного живее Атифа. Он считался крупным торговым портом даже по меркам королевства. По крайней мере, здесь они смогут насладиться горячей едой и не ночевать в сыром трюме.

Коул и Миюри следили с палубы за медленным продвижением их судна вглубь гавани. Там они увидели, что многие корабли были мокрыми, закатный свет ярко сверкал на их поверхностях. Были также корабли с изломанными реями, с порванными парусами, их команды сидели, сутулясь на палубе. Коул понял, что большинство из них ранее укрылись в Десареве от бури или были прибиты ею сюда. Оказалось, что корабль Йосефа, перевёзший их с островов, считавшихся оплотом пиратов, почитавших Чёрную Мать, выдержал бурю куда лучше многих. Когда Коул сказал это, ему ответили, что моряки с севера чувствуют шторм издалека и первыми избегают его.

Королевство Уинфилд уже три года противостояло Церкви. В этих водах со дня на день ожидалась война. Назвать этих северных моряков своими союзниками было бы нежданным благословением для Уинфилда. Коул подумал, что это стало возможным благодаря Миюри, и повернулся к ней. Тут он кое-что заметил. Она смотрела на гавань, сжимая до боли его руку. Он был удивлён - она проникла в его мысли?

- Что-то случилось?

- Пахнет овцами! - ответила Миюри, чуть не плача, широко раскрыв глаза. Её живот отозвался громким урчанием.

Он не мог сердиться на её раскрепощённость. Возможно, именно это и значило жить полной жизнью. Коул сжал её руку в ответ, вдыхая полной грудью воздух порта, полного людей и кораблей, и сказал:

- Надеюсь, у нас будет возможность вкусно поесть.

Миюри посмотрела на него и улыбнулась тёплой, подобной вечернему солнцу, улыбкой.

В портовом городе Десарев сразу бросался в глаза огромный мыс, напоминавший белую птицу, поднимающую голову. Город был построен так, что, казалось, его защищают крылья, распростёртые от основания мыса. На вершине мыса стояли колокольня и большой собор, простиравшийся вглубь вершины. Наверху колокольни постоянно горел огонь. Моряки, попавшие в беду, цеплялись за огонь, горевший над Десаревым, как за последнюю надежду.

Сверх того, бухта была очень глубокой, почти бездонной, а значит, даже большие суда могли к ней причаливать. Активность самого порта во много раз превосходила то, что видели Коул и Миюри в Атифе. Через него проходил основной поток мяса и шерсти овец, как и других товаров, произведённых в северной части королевства, включая их знаменитую горючую смесь, добываемую из торфа, обильного в этих местах. Взамен с юга везли вино, пшеницу, ткани и ещё многое другое. Количество выпивки, проходившей через порт, впечатляло особенно, повсюду стояли штабеля бочек, отмеченных эмблемами перегонных цехов.

Трудно было представить Десарев безжизненным при столь красноречивом присутствии выпивки и баранины. К тому же здесь и ветер был не таким резким, как на северных островах, и погода более умеренной, давая жителям подходящие условия выпить и приятно провести время на свежем воздухе.

Когда солнце начало садиться, люди на улице стали, кажется, вести себя ещё живее.

- Миюри, держись поближе ко мне, - сказал Коул.

Он смотрел в спину Йосефа, следуя за ним, и потянулся назад взять, как обычно, её за руку, но обнаружил, что её нет. Он взволнованно крикнул Йосефу, чтобы тот остановился, и стал озираться по сторонам, вскоре фигурка Миюри обнаружилась перед лавкой, где продавали баранину, поджаренную на прутьях. Зачарованная аппетитным запахом шипящего жира и приятным ароматом дыма, она, казалось, была готова воткнуться головой прямо в готовившееся мясо.

На почти бесплодных северных островах было мало овец и коз. Свиней не было совсем, как и кур. Коул и Миюри пару раз угощались обитателями моря, которых иногда ловили островитяне, но мясо было водянистым, отдавало кровью и вообще было не очень приятным на вкус. А Уинфилд славился бараниной по всему миру. Даже Коул, старавшийся есть мясо как можно реже, почувствовал, что его рот наполнился слюной при виде прутиков с бараниной, при виде которых так легко представлялось, как брызнет сочный жир, когда зубы вопьются в кусочек.

Миюри оглянулась на него раньше, чем он успел её окликнуть, устоять перед этим взглядом было немыслимо.

- Хаш, горячо! Афф!

- Эй, давай не торопись.

Конечно, она пропустила его слова мимо ушей. Она набила рот горячущим мясом, на её глазах выступили слёзы. Впрочем, это могли быть и слёзы радости. Во всяком случае, губы Коула медленно разошлись в улыбке от такого умиротворяющего зрелища. Он был благодарен за возможность вкусить такой хорошей еды по милости Бога. Ещё ему надо будет потом зайти в большой собор, чтобы поблагодарить за них обоих, вызволенных из шторма без единой царапины. Йосеф с удовольствием наблюдал за переменами на их лицах.

- Эй, пора в путь, вы двое, - чуть грубовато поторопил он их спустя некоторое время и направился на угол главной улицы, где рядами стояли самые великолепные здания города. Они пришли к торговому дому компании Дива, на которую работал Йосеф. Здесь они собирались остаться на ночь.

Зона погрузки, выходившая на улицу, вполне могла вместить небольшую усадьбу. Вечер становился ночью, и почти все большие деревянные двери были закрыты, хотя через щели Коул видел многих ещё работавших торговцев. Рядом с погрузочной площадкой размещался главный вход, великолепный, как, впрочем, и все остальные. На стене висела вывеска компании Дива, подсвеченная горящими по её сторонам факелами. Миюри, лишь недавно покинувшая деревню горных горячих источников Ньоххира, просто онемела, потрясённо разглядывая торговый дом. Его вид был настолько впечатляющ, что Коул слегка забеспокоился, разрешат ли двум путешественникам в их нынешнем виде остаться здесь. Их одежда, конечно, ещё не высохла, и от неё пахло солёной морской водой.

- Эй, брат, как думаешь, они заставят нас пройти через конюшню?

Йозеф вошёл в здание в приподнятом настроении, и Коул подумал, что, если их провожатый объяснит причину их нынешнего состояния, такого удастся избежать, и всё же было от чего поволноваться. Ожидая с Миюри перед входом, Коул стал лучше понимать проходящих мимо торговцев и ремесленников.

Стоя на холодном ветру, Миюри чихнула, и Коул предложил ей свой плащ. В этот момент дверь распахнулась, за ней показался благородного вида молодой человек с волнистыми светло-рыжеватыми волосами.

- Так-так-так, друзья! Вы наконец-то здесь!

Этот человек был не из тех торговцев, что путешествуют с места на место, и не из тех, что возится с весами. Этот человек был живым образцом того, кто управляет большой компанией и одним своим словом двигает людьми. Он снял яркие выбеленные перчатки и горячо пожал Коулу руку.

- Меня зовут Эдвин Слай. Я хозяин этого торгового дома!

- О-очень вежливо с вашей стороны. Я Тот Коул. А это...

- Я Миюри. Спасибо, что встречаете нас.

Она вдруг стала необычайно вежливой, вероятно, ожидая горячей еды и мягкой кровати. Слай пожал руку и ей и немедленно пригласил внутрь. Йозефу нужно было раздобыть денег, чтобы приобрести всё необходимое для починки корабля, поэтому, обменявшись несколькими словами со Слаем, он ушёл к месту погрузки.

Попав внутрь, Коул и Миюри с удивлением оглянулись на рыцарские доспехи и большие гобелены, украшавшие каменный вход. Обстановка здесь отличалась от той, что они увидели в торговом доме в Атифе, она оставляла впечатление особняка аристократа. Служанки в одинаковых одеждах, стоявшие по обе стороны зала, одинаковым движением склонили головы, будто исполняли фигуру какого-то танца. Коулу хватило одного взгляда, чтобы увидеть, насколько хозяева состоятельны.

Пройдя от входа по коридору, они попали в зал, который, видимо, был связан с местом погрузки. Здесь они встретили привычную обстановку торгового помещения: мальчишки-посыльные бегали туда-сюда со свитками пергамента в руках, а почтенные торговцы рядами сидели за столами и писали перьями.

- Для начала переоденьтесь. Вы выглядите просто ужасно.

Щёки Коула вспыхнули от неожиданного замечания Слая, их появление действительно резко контрастировало с респектабельным видом молодого хозяина торгового дома.

Меж тем Слай подозвал человека, работавшего под гобеленом, изображавшим овец, и деликатно показал на Коула и Миюри.

- Пожалуйста, подбери обоим одежду.

Работник коротко взглянул на них и открыл шкаф, доверху набитый рулонами ткани. Словно здесь собрали по куску всех тканей мира.

- Хорошо, теперь я отведу вас в вашу комнату.

Пройдя через зал, они вышли к лестнице с тщательно отполированными латунными перилами, пол здесь был не каменный, как в зале, а деревянный. Свечи в канделябрах на стенах испускали сладкий аромат пчелиного воска.

Когда Коул мальчишкой побывал в королевстве, оно переживало сокращение продаж шерсти другим странам, и положение в стране было удручающим. Сейчас всё явно стало иначе.

- Во всяком случае, преподобный Коул, для тебя попасть сюда означает, что Бог очень изящно всё устроил. Как только недовольные из земель близ Десарева услышат об этом, они придут все вместе! - говорил Слай, поднимаясь впереди них по лестнице.

- Ты действительно так думаешь? - с горькой улыбкой ответил Коул, Слай остановился и, повернувшись, с самым серьёзным видом кивнул в ответ.

- Последнее место, где огромные корабли Альянса Рувик останавливаются для пополнения припасов, отправляясь на север, - это гавань Десарева. От нас пытались это скрыть, но у нас нет сомнений, что на корабле присутствовали высокопоставленные священнослужители. Всё это очень беспокоит нас - что им надо на севере?

Речь шла о том самом корабле, что Церковь, противостоявшая королевству, послала на север убедить северных пиратов поддержать её. Корабль вёз горы золота и собирался купить обнищавших островитян как рабов, чтобы использовать их как заложников.

- Каждая компания приказала своим людям отправиться на север и разузнать. Там-то многие из них и стали свидетелями чуда. Этот высокомерный торговый альянс и архиепископ с юга навлекли на себя гнев Чёрной Матери. Каков итог! - Слай поднял обе руки в воздух, как ребёнок, и улыбнулся, потом так быстро развернулся на каблуках, что они пискнули, и продолжил движение. - Когда посланные люди узнали больше обо всём, мы обнаружили, что там был не только монах, поддерживающий острова, вместе с ним был ещё и один священник. Но никто не знал, кто это мог быть. Затем господин Йосеф сказал мне, что этим человеком был ты, преподобный Коул.

Человек выглядел внешне, как аристократ, но манерой идти он напоминал торговца. Он так и шёл беспокойными широкими шагами, пока не остановился перед дверью.

- Кроме того, ты ведь тот самый, кто переводил Священное Писание на обычный язык вместе с наследницей королевского рода Хайленд, и тот, кто разгромил жадных священников в Атифе и даже зажёг первый огонь, пробудивший людей для истинной веры! История об этом уже распространилась по всему королевству!

Сам Коул чувствовал, что лишь по чистому совпадению он оказался в нужном месте в нужное время во время этих событий. Не говоря уже о том, что произошедшее на северных островах почти полностью было заслугой Миюри. Он невольно съёжился. Но Слай, увидев, что Коул испытывает трудности с раскрытием деталей, счёл это проявлением добродетельного смирения.

- Преподобный Коул, ты действительно замечательный человек. Для королевства, непрерывно и несправедливо страдающего от тирании папы, ты - живая легенда. Когда менестрели поют о тебе в тавернах, они называют тебя другим именем!

- Другим именем?

Слай резко открыл дверь и ответил:

- Предрассветный Кардинал! Ты - тот, кто принесёт нам рассвет нашей веры!

«Только не это», - Коул бы рассмеялся, но обстановка в комнате, куда привёл их Слай, была нешуточной.

- Пожалуйста, воспользуйся этими комнатами. Они лучшие в доме!

Коул был поражён, что им выделили место на втором этаже пяти- или шестиэтажного здания. Обычно чем выше в здании комнаты, тем проще они обставляются. Дым очагов и печей также собирался наверху, оставляя жителям верхних этажей возможность ощутить себя коптящейся рыбой. Номера на втором этаже обычно предназначались хозяевам или почётным гостям.

В комнате, в которую они вошли, имелся отличный камин, так что они не зависели от того, насколько прогревалось всё здание.

Коул с удивлением посмотрел на кровать с балдахином, и даже Миюри, обычно обожавшая роскошь, застыла с неуверенной улыбкой. На стене висел широкий гобелен, изображавший ангела с весами в одной руке и мечом в другой, такого же они видели в Атифе. Сила монеты была представлена весьма зримо.

- Пожалуйста, не стесняйтесь заказывать всё, что вам нравится, прежде чем отправиться в Раусборн. Мы, не мешкая, согреем вам воды для купания, а пока она греется, вы можете насладиться неспешной прогулкой по городу. Тот шторм ушёл, воздух очистился, а огни в городе похожи на сверкающие драгоценности. После вашей ванны мы приготовим ужин. Вас должно было утомить долгое путешествие, поэтому мы доставим ужин сюда. У вас есть какие-то пожелания?

Слова ручьём лились изо рта Слая. Коул среди этой роскоши чувствовал себя шутом в храме и всё не мог прийти в себя от изумления.

- Э-э, мм, что ж... я полагаю, что-нибудь тёплое подойдёт.

- Нет нужды в такой сдержанности! Но, конечно, мы не хотели бы вмешиваться в воздержание святого Агнца Божьего. Мы подготовим для тебя что-нибудь скромное.

Тут Миюри с силой потянула Коула за рукав. Ясно было без слов - мясо. Один-два прутика её не удовлетворили. А рыбой на островах она наелась, кажется, на всю жизнь. Он бы хотел придерживаться своей скромной еды, но если сейчас принудить к воздержанию её, ответом может стать целый поток слёз и прямо сейчас.

- Я очень прошу прощения, но нет ли возможности приготовить мясо ягнёнка или что-то подобное для девочки?

- О! Конечно! Для неё приготовят самое лучшее - с воодушевлением заверил Слай, но Коул немного нервничал, опасаясь, что им могут зажарить целого ягнёнка. - Отлично, а теперь, пожалуйста, будьте как дома.

Слай притронулся к груди Коула, поклонился и вышел, закрыв дверь. Коул сразу почувствовал себя спокойнее.

«Но всё же - Предрассветный Кардинал? Просто смешно.»

- Это не конюшня, но лошадям здесь места бы хватило, - поделилась впечатлением Миюри, обходя комнату и разглядывая всё, потом она открыла дверь в следующую комнату. - Это слишком много для нас.

Всё в их сумках пропиталось морской водой, но если подсушить, вероятно, всё удастся спасти.

- Но ты слышал это, брат? - добавила она с улыбкой, ткнув пальчиком в лежащую на стуле у стены подушку, набитую шерстью и расшитой золотой нитью. - Он назвал тебя Предрассветным Кардиналом. Это большая возможность для тебя.

- Было бы достаточно смешно, если бы я всерьёз это воспринял.

- О-о-о, в самом деле? Думаю, иметь другое имя здорово, это как в приключенческой истории. А когда они назовут тебя "Ваше Высокопреосвященство", даже тебе придётся встать прямо, каким бы жалким ты бы ни был.

В иерархии Церкви кардиналы по важности идут сразу после папы. У каждого были подходящие им титулы и имена. Назваться именем, не соответствующим истинной ценности, казалось Коулу абсурдом. Он вздохнул с лёгким раздражением.

В этот момент в дверь постучали. Вошло несколько мальчиков-посыльных с большой лоханью и служанок, принесших деревянные вёдра с горячей водой. Они пронесли всё в следующую комнату. За ними появились служанки, которые протянули верёвку от стены до стены и повесили на неё одежду наподобие занавеси.

- Пожалуйста, дайте нам знать, если понадобится ещё воды. Ваша новая одежда будет здесь, - сказала выходившая последней служанка, она последний раз поклонилась и закрыла дверь.

Это было куда роскошнее, чем просил Коул, он не мог им чем-нибудь помочь и чувствовал себя должником. Миюри же, не дождавшись их ухода, быстро сняла с себя одежду и, забравшись в лохань, вылила ведро воды себе на голову. Коул несколько раздражённо собрал её разбросанную одежду.

- Я снова чувствую себя живой! - раздался её беззаботный голос из-за занавеси.

Устраивать купание на северных островах, где было мало дров, было вещью немыслимой. Для Миюри, родившейся и выросшей в купальне и привыкшей нырять в горячую ванну, это было особенно тягостно. Поэтому Коул улыбнулся, услышав её возбуждённое плескание. Тут ему бросилась в глаза маленькая ёмкость для мытья ног. Там лежало мыло. Он-то предполагал воспользоваться для мытья пеплом из очага и испытал чувство благодарности.

- Миюри, здесь есть мыло.

- Что, правда?!

И она отодвинула занавесь, совершенно не стесняясь наготы. В такие моменты Коул обычно отворачивался, но сейчас он был слишком утомлён, а ей было уж слишком всё равно, поэтому он лишь ограничился замечанием.

- Миюри, тебе, честно говоря, нужно быть немного скромнее...

Но она даже не услышала его слов.

- Эй, ты можешь вымыть мне волосы? - спросила она, дёргая его за рукав.

- Ты бы лучше сделала это сама.

- Но я должна отмыть свой хвост. Если мне придётся мыть его после волос, вода может остыть.

Коул ощутил недовольство из-за столь сомнительного объяснения Миюри, но тут она вдруг улыбнулась ему.

- Я думала, ты вымоешь мне волосы хотя бы в награду за хорошую работу на северных островах.

Там на островах она спасла ему жизнь. Теперь он не мог ей отказать.

- Вот, честное слово...

- Хи-хи-хи! - захихикала Миюри и вернулась в лохань.

Коул закатал рукава, опустил мыло в воду и, как только пошла пена, принялся за её волосы.

Эти некогда блестящие волосы походили сейчас на грубую волчью шерсть, наверное, их слишком долго трепал морской ветер. Он подумал, что уже давно не видел её с гребнем в руках. Возможно, слишком больно расчёсывать такие растрёпанные и спутанные ветром волосы.

Мыло пенилось под его руками, тщательно отмывающими ей волосы в благодарность за подвиги на севере, меж тем Миюри замысловато свернулась, добираясь до хвоста. Увидев это, Коул наклонился к ней.

- Не было бы проще мне заняться твоим хвостом, а тебе - волосами?

Миюри нащупала хвост, подтянула поближе и принялась усердно мыть, но, услышав его предложение, остановилась и посмотрела на него через плечо. Затем поспешно отвела взгляд.

- Нет. Мне будет неловко.

Коул думал, что Миюри похоронила свою стыдливость где-то глубоко в горах, но, похоже, ошибался. И при этом он не совсем понимал, как она определяет, что нормально, а что неловко.

- Я могу заняться твоими ушами?

Заострённые волчьи уши, унаследованные от матери, были плотно прижаты к голове, чтобы пена не попала внутрь.

- Само собой, но только так, чтобы вода в них не попала!

- Конечно.

Ополаскивая её волосы из ведра, он прикрывал ей уши рукой, чтобы не намочить внутри. Он смыл пену, и её потускневшие пепельные волосы восстановили прежний блеск. Будто она сбросила старую кожу. Отмывая её голову, Коул вдруг ощутил, что именно сейчас они, наконец, вернулись с севера.

Пред ним предстала та мучительная действительность, из-за которой он усомнился в самом себе. События заставили его с болью осознать, как бессилен он и жалок. Упав в тёмное, холодное море, больше не способный двигаться, уже утопая, он пережил то, что люди переживают в свои последние мгновения перед самым концом. Что важнее, он сам встретился с ужасом, охватывающим людей в момент приближения смерти их самого любимого, драгоценного человека.

И в такой вот миг пришло чудесное спасение.

Он вспомнил всё это и осознал, что его сердце переполнялось чувствами последние дни.

- Миюри, - произнёс он имя, и девушка, энергично оттиравшая мех на хвосте, оглянулась на него через плечо.

- Хмм?

- Спасибо тебе... за всё, что ты сделала на севере.

Именно там Коул действительно оскорбил её. Он не мог решить, должен ли он извиниться или нет, разница была бы невелика.

Когда он поблагодарил её, она бесстрастно посмотрела на него, а потом хихикнула.

- Всё в порядке, я лишь заставлю тебя расплатиться со мной.

«Расплатиться с тобой?» - хотел спросить Коул, но она уже забрала у него ведро и неожиданно вылила воду ему на голову. Его начавшая высыхать одежда снова промокла.

- Поэтому прямо сейчас ты должен залезть ко мне в лохань.

Вода, намывшая ему волосы на глаза, продолжала стекать с макушки, но и сквозь волосы и воду Коул разглядел злорадную ухмылку Миюри и её показавшиеся клыки.

- Я прыгнула за тобой, когда ты среди ночи упал в чёрное, мрачное море. Потому тебе ничего не будет, если ты прыгнешь для меня в маленькую лохань с замечательной тёплой водой, верно?

Он хотел сказать, что это совсем разные вещи, но когда Миюри подвинулась в лохани и повторила «Верно же?», улыбаясь и помахивая хвостом, его слова куда-то делись, не успев толком выстроиться. Ни тени стойкого священника, каким он хотел стать, не осталось внутри него.

- Ну же, давай, а то вода остынет!

Довольная, что он не выказал сопротивления, Миюри потянулась к нему и стала стаскивать с него одежду, не проявляя ни девичьей застенчивости, ни скромности. Зато были бьющая через край доброжелательность вкупе с неприятием любого компромисса.

- Хорошо, теперь садись и веди себя хорошо.

Коул подчинился и сел в лохань. Миюри, хихикая, будто при виде чего-то забавного, вымыла ему волосы. Он ненавидел себя за охватившее его чувство уюта. Она мыла его волосы, а он обнимал колени и, раздражённо вздохнув, стал думать, как он мог стать Предрассветным Кардиналом.

Когда Миюри вымыла волосы Коулу, они обсудили этот вопрос и то, что смогли, наконец, смыть с себя грязь своего долгого путешествия. Переодевшись в свежую, совершенно сухую одежду, Коул ощутил себя столь живым, будто родился заново.

Вскоре поспел и их горячий ужин, оказавшийся куда обильнее, чем он даже мог надеяться. Он ожидал, что еда будет впечатляющей, но количество её оказалось совершенно невероятным, а качество - ещё невероятней. Ягнёнок, которого Миюри с нетерпением ждала, получился настолько нежным, что мясо едва не падало само с костей от одного прикосновения. Порции были столь щедрыми, что она взяла только один кусок. Их исхудавшие тела быстро вернули своё благодаря обильному жиру.

Белый хлеб из чистой пшеницы. Кусок масла размером с кирпич. Свиная колбаса, набитая так, что лопнула, когда её поджаривали. Куриный суп. И даже десерт: целая корзина была заполнена изюмом и яблоками.

Миюри не терпелось набить полный рот каждым из лакомств. Но она побывала на самом пороге смерти на северных островах. Потом провела несколько дней в лихорадке, а, выздоровев, много бегала в волчьей форме, вынюхивая новые месторождения. Ещё она сегодня вёдрами выливала воду в сильный шторм на море, а на закуску немного позабавилась во время купания. Немудрено, что потянувшись за третьим куском хлеба, она вдруг застыла, будто кто-то перерезал нить, на которой она до сих пор держалась - и действительно хорошо держалась. Её голова клонилась набок, сон быстро брал своё, в то время как её ненасытность заставляла руки цепко удерживать еду. Коулу захотелось чуть ли не похвалить её за это.

Но если её лицо упадёт в суп, долгожданное купание пойдёт насмарку.

Миюри немного поартачилась, когда он стал осторожно извлекать хлеб из её рук, но когда он обхватил руками её пахшую мылом голову, она вся рухнула прямо на него. Вздохнув, Коул поднял эту принцессу со стула, к подобному он привык, и отнёс на кровать, набитую шерстью, там она схватила его за рукав, не желая, чтобы он её покинул.

- Я никуда не собираюсь. Мне просто надо сказать им, что они могут убрать оставшуюся еду. Я скоро вернусь.

Свежевымытые, мягкие волоски на её волчьих ушах колыхались от его шёпота. Он погладил её по голове, натянул одеяло, скрывая уши и хвост, затем позвал дежурившую в коридоре служанку убрать еду. Ему было не по себе от того, сколько еды осталось нетронутым, но служанка озаботилась не этим, она положила хлеб в сумку, подошла к нему и спросила:

- Могу ли я попросить тебя благословить этот хлеб?

- Благословить? Но...

Он сдержал удивление, заметив её полный муки взгляд.

- Уже несколько лет, как священники покинули этот город. Пожалуйста, будь милосерден, пожалей нас.

Три года назад, когда королевство столкнулось с Церковью, папа запретил здесь все религиозные отправления, то есть, священникам запрещалось свершать любые духовные действия. Детей не крестили, молодых не венчали, умерших не отпевали. Но у людей случаются времена, когда им нужно уцепиться за что-то, чтобы просто продолжать жить. Одни нуждались в поддержке, когда кто-то из семьи заболеет и не сможет подняться с постели, другие боялись за безопасность любимого человека, отправившегося работать в далёкую землю. Помощь была необходима при проблемах, которыми нельзя было поделиться ни с кем, кроме Бога, как и совет при принятии важных решений.

Как бы Коул не относился к этому, им дали столько еды не без умысла. Оставшуюся еду, приготовленную для важных гостей, обычно делили между слугами, и если её благословит священник, она получит особую силу. Станет лекарством для больных, поддержит встревоженных. Слай произвёл ужином впечатление, но сделал это не только ради гостей.

Считая себя обязанным за постой, Коул помолился Богу во благословление всей еды. Потом о счастье и здоровье служанок, ещё попросил Всевышнего забрать их тоску. И даже за безопасные роды у одной из родственниц девушек. Он не мог заставить себя сказать о такой тонкости, как то, что он официально не рукоположен. Хотя откровенно опасался обвинения в ереси за служение без должного статуса.

Здесь и сейчас перед ним были люди, ищущие спасения. Коул подумал, что если в меру притворяться, то он мог бы, а значит, должен помочь. Когда он закончил, все девушки от сердца называли его кардиналом. Их слёзы на лицах только укрепили его веру. Прежде на северных островах он узнал, что одна молитва ничего не решает, теперь же он думал, что, пока есть те, кто жаждет молитвы, она сохранит свою значимость.

И снова Коул удостоверился, что просто так распустить Церковь нельзя. Ещё до противостояния папы и Уинфилда, как бы смутно городская церковь ни знала бы о нуждах людей, она несла исцеление их душам.

Отпустив последнюю служанку, в своём изнеможении он всё же ощущал уверенность в том, что исправление Церкви - правильный путь. Но сперва надо поспать... Он позволил себе, наконец, зевнуть. Вера не могла справиться с усталостью тела. Он смочил горевшее горло глотком сладкого вина и задул свечу. Видя свет факелов на главной улице, проникавший сквозь щели в окне, Коул мог судить об оживлённости ночной жизни города Десарев. При этом свете он добрался до кровати, ни на что не наткнувшись. Он тихо проскользнул под одно одеяло с Миюри, стараясь не разбудить её. Однако она тут же схватила его за рубаху на груди и подтянулась к его лицу.

- Ты... закончил с?.. - пробормотала она с закрытыми глазами, будто во сне.

Тон у неё был не столь сладким и милым, как если бы она старалась изо всех сил не заснуть, пока её старший брат не мог лечь, - скорее, несколько сердитым от того, что молитвенное бдение было слишком шумным. Как бы то ни было, он не удержался от улыбки.

- Да. Давай хорошо выспимся.

- Мм...

Коул не мог сказать, ответила ли она или просто выдохнула во сне. Лоб её разгладился, руки расслабились. Он словно в первый раз в жизни увидел такое спокойное выражение на её лице. И это детское спящее лицо было, тем не менее, невероятно знакомым.

- Будь счастлива, куда бы ты ни направилась, - помолился он, вкладывая в эту молитву больше всего чувств из всех произнесённых ныне молитв.

Волчьи уши Миюри слегка подёргивались, пока она крутилась, погружаясь в сон. Потом Коул закрыл глаза и мгновенно уснул.

Его беседы со служанками перед сном оказались лишь началом. Коула пробудил восход солнца, и он направился умыться к колодцу во дворе. Открыв дверь, он увидел трёх служанок, ожидавших его у умывальника. Конечно, он умылся не раньше, чем выслушал проблемы каждой и попросил для них Божьей защиты, а напоследок благословил.

Приходили слуги - приготовить дрова, достать огарки из канделябров или приготовить завтрак, - каждый делился с Коулом своими неприятностями. Тут даже соня Миюри неохотно открыла глаза, потому что не могла вынести этот шум. Видя, как люди всё приходят и приходят, она поняла, что не сможет больше уснуть, и начала понемногу злиться.

После завтрака пришли ещё четверо: торговец тканями и его портные, которые должны были привести в порядок одежду гостей. Миюри всегда приставала к Коулу с «Брат, это хорошо на меня смотрится?» или «А как это?». Но на сей раз торговец и портные со своими тканями, нитками и иголками опередили её. У трёх из них были дочери, собравшиеся под венец, а пожилые родители четвёртого плохо себя чувствовали.

«Пусть Бог направит и защитит их».

Потом принесли свежее постельное бельё, слуги начали убирать комнату, и Миюри, захватив одеяло и подушку, удалилась в заднюю комнату.

В конце концов, причин посетить место, где остановились Коул и Миюри, было немного. Коул наивно думал, что люди скоро перестанут приходить без подходящей причины, но один умник принёс копию Священного Писания. Вслед за ним торговцы со слугами принесли перья, перочинные ножи, чернильницы, песок для сушки чернил, пергамент и всё, что они только могли выдумать из места погрузки на первом этаже. Конечно, каждый принёс обсудить и свои проблемы.

Дела шли не очень хорошо, мучили проблемы в семье, сын ушёл в море, ожидалось рождение ребёнка. Даже зубная боль или боль в спине становились поводом. Служанки, выросшие вместе, даже рассказали, что петухи перестали кукарекать, и поведали о появлении зловещих облаков на западе, а также о чёрном коте, трижды за день перешедшем им дорогу.

Так много людей приходило, каждый с собственными проблемами, что Коул не помнил, под какими предлогами они приходили, на самом деле в поисках помощи от Бога. В каждом городе была церковь со священниками и их помощниками, в больших молитвенных домах сидели епископы с отрядами священнослужителей, работавшим на них. Все они заботились о бедах горожан. Вред от их исхода был необычайным. Вера никогда не была бесполезной, а организация, ведающая этой верой, была необходима.

Коулу, слуге Бога, было о чём подумать, но Миюри, незаинтересованную в происходящем, расстраивало, что она обделена его вниманием. Должно быть, она от ярости скрипела зубами в соседней комнате. Сам же Коул был счастлив оказаться полезным людям, всё приходившим на смену уходившим, он не занимался подобным раньше и вскоре ощутил непривычную усталость. Но он встретился с теми, кто пришёл к нему со всей душой. Когда он уже почти не понимал собственные слова, людской наплыв прервался. И лишь потому, что Слай пришёл в их комнату.

- Мне жаль, что все в компании так тебя облепили.

Его лицо извинялось, но, конечно, Коул не думал, что хозяин станет кого-то отговаривать.

- Всё хорошо... Эта комната достаточно велика для этого.

Слай, должно быть, дал им самые большие комнаты, прекрасно зная, что произойдёт. Он усмехнулся, поняв смысл слов Коула, но затем помрачнел.

- Уже три года молчат церковные колокола. Священники один за другим перебрались за море, на большую землю. У нас есть не только церковь на мысе, но и три большие часовни. Все стоят заколоченные. Часовни в зданиях гильдий и компаний тоже давно опустели.

Коул ещё в Ньоххире услышал об этих событиях в королевстве. Но слышать чей-то рассказ и видеть своими глазами не одно и то же. Подобно тому, как большинство не понимают ужаса болезни, пока она к ним не придёт. Всё же у него были некоторые вопросы.

- Что стало с оставшимся духовенством? Я не могу представить, что все они перебрались на большую землю, верно?

Плечи Слая напряглись.

- Вокруг бродят шпионы папы. Знаешь, что происходит, когда ты преступаешь приказы папы и молишься за людей? Я не думаю, что кто-то будет восстановлен, если не будет держать интересы папы на первом месте. Высшие слои общества совместно затаивают дыхание, но низшие не могут жить без священства.

- А что насчёт пожертвований людей?

Спросив, Коул понял, что уже знает ответ. Нельзя спорить одному. Слай кивнул.

- Горожане, жертвующие духовенству, выглядят предателями королевства и одновременно агентами Церкви. Есть люди, которые хорошо отнесутся к тем, кто им поможет, будь они из Церкви или нет, лишь бы выступали посредниками Бога. Но верные власти горожане воздерживаются от пожертвований.

Благословение веры исчезло из города.

- Преподобный Коул, то, что ты начал в Атифе, стало действительно хорошей новостью, которую мы, жители этого королевства, так долго ждали. Это бесконечное противостояние между Царством и Церковью, наконец, переходит к следующему шагу. Все ждали, что что-нибудь случится, независимо от того, как выпали кости. Конечно... - продолжал Слай. - Я хочу, чтобы королевство победило, раз мы тоже отошли от тирании Церкви.

Независимо от результата, войны всегда оказываются самыми опустошительными для невинных.

- Я был бы рад помочь, если смогу быть полезным. Именно поэтому я покинул свою деревню.

Коул был чужаком на этой земле. Более того, он не был настоящим священником. И всё же люди верили, что над ним простёрлась Божья милость. Его положение казалось весьма хорошим.

- Очень, очень тебе признателен. Я благодарю Бога, пославшего тебя сюда.

По сигналу Слая им принесли обед. Миюри появилась из другой комнаты, привлечённая запахом. Сначала она выглядела довольно сердитой, но её настроение сразу улучшилось, когда она увидела еду на столе. Коул мог только вздыхать по поводу её себялюбия.

- Кстати, я слышал от господина Йосефа, что вы брат и сестра и путешествуете вместе?

Миюри, держа хлеб в правой руке и нож с нанизанной свиной колбасой в левой, взглянула на Слая, затем на Коула. Но сразу потеряла к вопросу интерес и откусила от куска хлеба, как бы говоря, что заботиться о вопросах, стоящих перед Коулом, - забота самого Коула. Он ответил Слаю, одновременно раздумывая, как потом выговорить Миюри за это поведение.

- Мы не связаны кровным родством. Перед отъездом я работал в одной купальне, а она - дочь её хозяев. Я смотрел за ней и наставлял, но она по-прежнему неуправляема, как ты можешь видеть... Она всегда говорила, что хочет уехать из деревни, и спряталась среди вещей, когда получила такую возможность.

Миюри, не переставая есть, наступила Коулу на ногу под столом.

- Однако она научила меня многому с тех пор, как мы путешествуем вместе, и за это я благодарен.

Она на миг застыла и повернулась к нему. Коул с улыбкой посмотрел на неё, и девушка тут же, надувшись, отвернулась. Но своей ноги убирать не стала.

- Отношения, в которых вы так много можете получить друг от друга, - это нечто замечательное, - сказал с довольным видом Слай и вытер рот. - Кстати, я хотел поговорить о дальнейшем. Как хозяин этого торгового дома, я обязан заботиться о душевном спокойствии тех, кто здесь работает, но в то же время я должен думать о гостях, которые остановились у нас.

Коул заинтересовался неожиданным поворотом беседы, а Слай меж тем продолжил.

- Если ты останешься в этой комнате, люди будут приходить к тебе в любое время, поэтому, если захочешь выйти на улицу освежить голову, просто скажи. Если выйдешь в одежде священника, могут возникнуть неприятности, поэтому мы подготовим тебе одежду ремесленника.

- Искренне благодарю тебя за всё, что ты делаешь.

- Это мне в радость. Благодаря тебе всем в торговом доме, кажется, стало легче. Возможно даже, что такое хорошее настроение даст нам преимущество перед соперничающими с нами компаниями.

Коул не мог сказать, насколько серьёзно это было сказано, но было очевидно, что их хозяин старался соблюсти свои интересы наилучшим образом.

- Ну, раз ты так говоришь.

- Так что же? Как только мы закончим ужинать, и я покину эту комнату, её тут же наполнят работники компании.

- Эээм... - нерешительно протянул Коул, и Миюри, сидевшая рядом, нетерпеливо потянула его за рукав, явно желая выйти в город. - Прости. У меня есть дело к господину Йосефу, так что мы можем одолжить одежду и отважиться на вылазку?

- Конечно. Пожалуйста, подожди самую малость.

Слай хлопнул в ладоши, вызывая слуг, тихо ожидавших прямо за дверями. Слуги торжественно кивнули, выслушав распоряжение, тут сразу же вмешалась Миюри, пожелавшая увидеть свою одежду. И, кажется, Слай с удовольствием воспринял столь себялюбивое пожелание. Коул, напротив, был несколько раздражён, но он помнил, сколько она вытерпела на северных островах, где слышны были лишь волны, бьющиеся о берег, да безотрадный ветер. Немного подумав, он решил, что ничего не сможет с этим поделать. Он видел, что она испытывает такое удовольствие, что её уши и хвост угрожали обнаружить себя, и ему сразу захотелось, чтобы она сама вышла и увидела город. И тут же её глаза уставились на него.

- Что-то случилось?

Её красновато-янтарные глаза пристально смотрели ему в лицо, в них светился глубокий ум, унаследованный от мамы.

- Ты ведь хочешь отправить меня в город одну, не так ли?

Он ещё не понимал истинных намерений Бога, а Миюри уже видела его насквозь.

- Конечно, но я не допущу этого, мне следует так поступить?

Он её тоже неплохо знал.

- Верно! - улыбнулась она и переплела пальцы своей и его рук.

Хотя Коул иногда чувствовал, что она излишне на него давит, он всегда был счастлив её взгляду, обращённому на него.

«Потому что я не знаю, что бы делала, если бы захотела что-то купить, а тебя бы там не было!»- примерно так он её понял, потом улыбнулся и вздохнул, Миюри в ответ хихикнула.

Ни один не сможет сказать по одному лишь взгляду, кем является человек в душе. Даже в Писании, когда Бог с ангелом приняли человеческий облик, люди их не признали. Святые всегда высмеивались остальными. В итоге людей вечно оценивают по одёжке. Хотя это, в общем, всем известно, но кое-что Коула не устраивало.

- Что бы на тебе ни было надето, брат... Ничего из этого на самом деле тебе не подойдёт.

Она не могла продолжать дразнить его, её лицо было искренне озадаченным.

- Меж тем, ты - вылитый мальчишка-посыльный из мастерской.

Одежду Миюри составляли рубашка с узкими рукавами и толстые шерстяные штаны, перепоясанные ремнём для инструментов. Перевязав волосы сзади, она сразу превратилась в этакого длинноволосого подмастерья. Коул надел подобную одежду, но даже торговец, подготовивший им одежду, лишь неопределённо усмехнулся.

- Почему бы тебе не одеться просто как торговцу? Я бы не усомнился, скажи мне кто-то, что ты молодой городской владелец лавки.

Самому Коулу это казалось не очень достоверным, он подумал, что ручка и чернила подошли бы ему лучше всего.

Переодевшись, они вышли в город. Миюри сейчас не бегала от лавки к лавке, выклянчивая у лотков. Может, за это можно было поблагодарить недавний обед, но, скорее, на сей раз любопытство взяло верх над аппетитом. Её глаза разгорелись, когда они проходили через кварталы ремесленников.

- Брат!! Смотри! Какой огромный горшок! Сколько можно было бы съесть из такого!

- Этот горшок на самом деле служит для перегонки пшеницы в спирт...

- Эй, брат, посмотри туда, они продают какие-то странные копья!

- Это не копья. На эти вертела насаживают свиней и ягнят, чтобы запечь в очаге. Ручка загнута крюком, чтобы держать и крутить, пока не приготовится мясо...

- Ух, здорово! Это магазин мехов? Но носить шкуру такой толщины не будет слишком холодно зимой?

- Мы видели такое в Атифе, помнишь? Это не носят. На этом пишут, они ещё будут растягивать эту шкуру, пока сушат...

- Эй, эй, брат, посмотри на это!

Миюри упорно не обращала внимания на его объяснения по этой дороге от прилавка к прилавку. Однако, к его удивлению, всякий раз увидев что-то, о чём он ей уже говорил, она вспоминала все его пояснения. Миюри выглядела девочкой, беззаботно бегающей по городу, но она поглощала всё на свете с невероятной жаждой к жизни.

Когда кварталы ремесленников сменились жилыми, Миюри внезапно замолчала и остановилась, уставившись куда-то в пространство. Затем, почти не сознавая этого, схватила Коула за руку. Когда бы её любопытство ни заходило слишком далеко в одном направлении, она всегда притихала. И теперь молча следила за женщинами, которые пряли нити из шерсти, сидя с детьми под карнизами домов в Десареве.

Большинство ремесленных работ выполнялось в лавках, но здесь инструменты были распределены по всей улице. Через открытые окна и двери фасадов можно было увидеть людей, работавших внутри. Трудно определить границу между жилым и рабочим пространством. Они видели, как кто-то укладывал вещи на доску, привязанную к верёвке, чтобы спустить их на землю, кто-то, наоборот, поднимал с улицы в дом. Кто-то даже передавал вещи или материалы из одного дома в другой с помощью большой лопаты для хлеба - что-то фантастическое виделось в этом действе. Коул вспомнил увиденную им в южной стране пьесу, которую разыгрывали, используя весь город в качестве сцены.

- Ого... - невольно пробормотала Миюри, наблюдая за всем.

Посреди улицы на большой простыне громоздилась целая гора шерсти. Маленькие девочки рылись в ней, выбирая мусор. Позади них девочки постарше суетились с чем-то вроде граблей в руках, стараясь выровнять ворс. Вдоль домов были приспособлены полочки для сушки, девушки тянулись к ним, подвешивая мотки шерсти, к нижней части мотков привязывали груз. По мере сушки и растягивания шерсть перевешивали на полочки повыше. Тянясь к полочкам, девушки чуть старше Миюри шумно переговаривались во время работы.

Коул и Миюри с трудом пробирались через оживлённую улицу, пока не достигли одного из водных протоков, окружавших город. Там собрались люди, подобных которым они раньше не видели, люди поднимали на верёвке, пропущенной через шкив, молот и отпускали, чтобы давая молоту бить по шерсти, погружённой в воду. Это была валяльная часть процесса. Рядом стояли бочки с шерстью. Работники добавляли понемногу воду, пепел и какие-то снадобья в бочки, смешивали всё, а затем промывали, помешивая шестами. В конце шерсть, тяжёлую от воды, давали детям, которые её выжимали и передавали другим детям, раскладывавшим её для сушки. Юноши постарше носили шерсть в больших льняных мешках от одной части процесса к другой.

- Это похоже на муравейник, - вздохнула восхищённая Миюри.

Коул отметил про себя точность её наблюдения.

- Сам символ усердия.

- Не начинай меня учить, - она жестом лицедейки зажала уши руками, словно желала показать, чтобы её оставили в покое.

- Не буду. Ты очень много работала на севере.

Миюри некоторое время смотрела на него с сомнением, но, поняв, что он сказал всерьёз, вдруг улыбнулась и прильнула к его руке.

- Но все действительно работают вместе. Они даже, кажется, делают это весело, - задумчиво проговорил Коул среди непрекращающегося шума.

- Разве в Ньоххире не так же увлечённо, как здесь? - неожиданно спросила Миюри.

Прошло довольно много времени с их отъезда из Ньоххиры, возможно, она соскучилась по дому.

- По увлечённости примерно то же самое, но Ньоххира - это не что иное, как череда праздников.

А это место так захватывало благодаря работающим людям. Не только здесь, но и по всему городу, будь то под навесом или в людных переулках, люди работали с шерстью. И каждый человек искренне радовался своей работе.

Коул тоже отнюдь не ненавидел работать, но он не вполне понимал эту увлечённость работавших горожан, заставившая его подумать о таком различии.

Они прошли ещё немного, наблюдая за всем вокруг, когда Миюри вдруг заговорила:

- О, кстати, разве ты не говорил, что тебе есть чем заняться, брат?

- Верно. Мы должны пойти к господину Йосефу... - ответил он и посмотрел на Миюри.

- Хм-м? Что не так? - она бесстрастно посмотрела в ответ.

Он не мог сдержать улыбку, расплывшуюся по его лицу.

- Я рад, что ты подумала о том, что мне надо сделать, и не стала требовать больше времени для себя.

Она моргнула и ответила странным выражением.

- Я имею в виду, если ты не выполнишь своё поручение, то будешь злиться, когда я попрошу еды, и скажешь мне подождать, пока ты не закончишь. А я намерена скоро проголодаться.

Коул усомнился, безопасно ли считать это правильным её развитием. Но у него и в самом деле было дело, и они повернули к порту Десарева.

Если город был весьма оживлён, то порт просто кипел. Вскоре он услышал, как кто-то объяснял, что вчера было не так много людей из-за пролившегося дождя. Их толкали со всех сторон, и Коул крепко держал Миюри за руку, пока им, наконец, не удалось добраться до корабля Йосефа.

Команда должна была загрузить новые товарами или припасы, в общем, она была невероятно занята, люди постоянно приходили и уходили, напоминая муравьёв. Коул не решался попросить кого-нибудь позвать Йосефа, чтобы не привлекать к себе внимание, сам же капитан, свесившись верхней половиной за борт, пристально что-то там разглядывал. Потом поднял голову и заметил их обоих.

- Преподобный Коул! - выпрямившись, позвал Йосеф. Затем что-то приказал человеку рядом с ним и быстро спустился по трапу, направляясь к ним.

- Что это? Что-то случилось в торговом доме? - спросил он очень серьёзно. Он сам привёл их туда, и любые неприятности, с которыми они бы столкнулись, были бы на его совести. Он был человеком с сильным чувством долга.

- О, нет, всё хорошо. Они очень хорошо к нам относятся, - поспешил успокоить капитана Коул, прежде чем приступить к главному делу. - Я хотел спросить, когда мы могли бы отплыть в Раусборн.

Если их отплытие задерживалось, он бы предпочёл отправиться на другом корабле. Он даже подумывал отправиться сушей на лошадях, хотя чувствовал, что это будет невежливо по отношению к Йосефу.

- Понятно. Что ж, самое раннее, мы можем отплыть через три дня, но если будут какие-либо проблемы, самый быстрый ремонт может занять где-то от недели до десяти дней.

Йосеф виновато оглянулся на корабль. Миюри тоже посмотрела вниз, где на опущенной с борта верёвке висел человек, проверяя состояние борта.

- Другие корабли тоже застряли на какое-то время. Буря прошла, но ветры подальше от берега всё ещё крепкие и, как я слышал, течения тоже довольно сильные. И на лошади я бы не советовал ехать. По карте может показаться, что это небольшая прогулка по горам, но в это время года ещё лежит снег. Морем намного, намного быстрее.

И Коул, хоть и несколько раздосадованный, ничего не мог с этим поделать.

- Десарев - хороший город. Употребите время на отдых получше, это поможет подготовиться к следующему делу.

Давить на Йосефа было бессмысленно, да и Хайленд не торопила их в письме.

- Конечно. Возможно, это тоже по воле Божьей.

Йосеф облегчённо улыбнулся, потом снова заговорил.

- О, да, так будет правильно. И кстати, кто-то уже приходил и искал тебя, преподобный Коул.

- Что?

В Уинфилде было всего несколько человек, с которыми он познакомился ещё в Ньоххире, но вряд ли кто-либо из них знал об его пребывании в Десареве. В ответ на его удивление Йосеф лишь пожал плечами.

- Твоё имя не было названо. Речь шла лишь о том, был ли священник, участвовавший в событиях на севере, на этом корабле, возможно, это был кто-то, кто быстро пронюхал про тебя. Наши гости и команда уж точно держат рты на замке.

Слай упоминал об этом, но Коул не думал, что такое действительно произойдёт.

- Не похоже, чтобы речь шла о ком-то, тебе знакомом, и я ушёл от вопроса, но я рад, что ты появился в этой одежде. Если люди здесь узнают, кто ты, возможны какие-нибудь затруднения.

Коул посмотрел на свой наряд, Миюри, стоя рядом, также придирчиво его осмотрела. По крайней мере, он не выглядел как священник.

- Во славе есть сила, и есть немало тех, кто пытается её использовать.

- Спасибо за предупреждение.

- Да, само собой.

Коул ещё многого не знал о мире, он счёл за лучшее последовать совету Йосефа. В то же время мысль об его использовании кем-то не казалась ему чем-то из настоящей жизни. Как его могли использовать в первую очередь? Он был бы рад разъяснить каждому богословские труды. Им стоило только попросить.

- В любом случае я зайду вечерком в торговый дом, так почему бы нам не выпить вместе с достопочтенным Слаем? Знаешь, они гонят лучший спирт - это как на мой вкус.

Пока Йосеф беседовал с ними, позади него выстроились люди, ожидая своего капитана. Коулу было неприятно отвлекать его от работы.

- Да, не возражаю, - ответил Коул, и они с Миюри пошли обратно.

Когда они проходили через порт на встречу с Йосефом, пробиться через толпу было непросто. Теперь он уже уловил поток людей, и стало куда проще. Миюри так беспокойно оглядывалась, что Коулу пришлось спросить:

- Ты заметила что-то необычное?

Она, вздрогнув от неожиданности, слегка приподняла брови.

- Я просто проверяю, не увяжутся ли за тобой какие-нибудь плохие типы.

Вообще-то это он здесь был взрослым мужчиной, ему и пристало защищать молодую девушку. Тем не менее, он не нашёлся с ответом беспокоившейся Миюри.

- Тут опасно, держись рядом со мной. Хорошо, брат?

В такие моменты Коул не мог сказать, кто кого ведёт. Но он больше не ощущал себя раздражённым, а её нахальной.

- Рассчитываю на тебя.

На лице Миюри вдруг появилась улыбка во все её зубы.

- Предоставь это мне!

Она пребывала в таком приподнятом настроении, что казалось, её уши и хвост могут объявиться в любой момент, но вдруг она встала посреди толпы, глядя куда-то вверх. Коул проследил за взглядом девушки, гадая, не сошёл ли ангел с небес.

- Эй, брат, я хочу туда!

Она указала вытянутой рукой на большой собор на мысе, огонь этого собора всегда освещал путь потерявшимся в море кораблям и поддерживал пламя веры людям.