Онлайн чтение книги Волчица и Пергамент Spice and Wolf New Theory: Parchment and Wolf
4 - 4

Учитывая, кем была Шарон, Коул отдавал себе отчёт, что, если он и Миюри придут со своим предложением прямо к ней, их лишь прогонят. Кроме того, у неё было много людей, и проявление хотя бы намёка на трусость в её положении может быть ими расценено как предательство. Однако ситуация бы изменилась, если бы собор выказал готовность к переговорам. И хотя отношение Кларка к собору было таким же, как у Шарон, именно он мог состыковать стороны.

- Но... как представлю, что так будет и дальше... - пробормотал Коул, проползая с Миюри на четвереньках под покровом темноты.

Не зная намерений Ив и торговцев, они должны были спешить, однако намерение отправиться к Кларку оказалось сопряжённым с одной проблемой. Выяснилось, что за поместьем, которое снимала Хайленд, следили какие-то люди. Вероятно, они работали на Ив. Если бы стало известно о посещении Кларка, торговцы могли догадаться о намерениях Коула и постараться помешать встрече, возможно, даже подвергнуть опасности кого-то из её участников. Коул предложил сбежать, спрятавшись в одной из торговых повозок, привозивших припасы в имение. Но Миюри категорически отвергла предложение, и то, что они сделали вместо этого, привело их к такой ситуации. Они сейчас поползли по тому, что осталось от сточной системы Раусборна после долгих лет её истории.

- Миюри... Знаешь, куда ты направляешься?

Они уже миновали бесчисленное число ответвлений и поворотов этих кривых путей, чувство направления Коула уже давно сбилось. Слабый отблеск солнечного света иногда проникал сверху, позволяя ему разглядеть пушистый, серебристый хвост Миюри, двигавшейся первой. Он знал, конечно, что она, выпустив на волю уши и хвост, использовала свои способности волчицы, чтобы выдерживать направление, но всё же не мог избавиться от беспокойства.

- Почти на месте, - ответила Миюри.

Вскоре она внезапно остановилась, и он ткнулся носом в её пушистый хвост.

- Где-то здесь... Что не так, брат?

Коул чихнул и ответил:

- Ничего.

- Уммм... О, так в этом месте есть доска. Уфф, - сказала Миюри, поднимая доску над собой, словно собираясь куда-то её нести, а потом просто отложила в сторону.

Высунула голову наружу и, оглядевшись, дала Коулу знак следовать за собой.

- Мы на месте, брат.

Девушка легко выпрыгнула на солнечный свет, Коул, последовав за ней, высунул голову из дыры и увидел домашний садик, настолько переполненный яркими красками, что он чуть не ослеп, глядя на них.

- Это невероятно. Посмотри на все эти их цветы в такое время года.

- Думаю, я бы заблудилась, если бы не их запах, - сообщила Миюри, отряхивая колени и расстегивая дорожный плащ.

Коул вылез вслед за ней и оглянулся на темноту, из которой они выбрались. Остаток старой эпохи, созданный задолго до того, как город так разросся, тогда по этим водным путям, речная вода направлялась в огромные сады аристократов. Когда эти обширные участки продали под усадьбы, востребованные в ходе развития города, засыпать эти пути показалось слишком накладным, и их не тронули. Свидетельство былой жизни знати. А может, их оставили на случай беспокойных времён, эти пути, прикрытые досками, соединили меж собой усадьбы. И похоже, все они время от времени очищались, Коулу по пути не встретилось ни паутинки.

- Как ты узнала про этот лаз?

Не Хайленд, а Миюри предложила этот путь, чтобы пробраться к Кларку. Вероятно, Хайленд и не знала о нём. Миюри ногой вернула доску на место и притопнула сверху, пристраивая к месту, потом пожала плечами.

- Это потому что всегда слышишь о подземных ходах, когда рассказывают о больших городах. А во дворе была такая каменная дорожка, которая почему-то упёрлась в здание, и я подумала, что она может быть этим самым. И когда я сменила испачканную соком одежду на свою, я расспросила одного из людей в поместье.

Коул заметил, что она присоединилась к ним с задержкой, вот, значит, почему. Она была просто переполнена любопытства, когда они вышли в город, но помимо этого она действительно видела мир, совершенно отличающийся от того, который видел он.

- Я не думала, что это пригодится так быстро. А, ещё я слышала, что мама и папа тоже как-то воспользовались чем-то в этом роде. Это тоже заставило меня обратить внимание.

Когда она это сказала, Коул ощутил, что и сам когда-то слышал об этом от Лоуренса или Хоро.

- Наши приключения будут столь же великими, как и их!

Он не был уверен, в чём она собиралась посоперничать с родителями, но её помощь была неоценимой.

- Не похоже, чтобы кто-то сейчас жил в этом поместье, но нам лучше уйти, пока нас не нашли.

- Да, кто-то должен приходить, чтобы ухаживать за садом и вещами, - ответила Миюри, двигая ушами, чтобы проверить звуки вокруг. - Ммм... сюда.

Она двинулась в сторону солнца, не к большой дороге, по которой ездили повозки, а внутрь жилых кварталов. Коул пошёл следом. Они прошли по саду большой усадьбы, впрочем, она была попроще той, что снимала Хайленд. Ворота, врезанные в деревянный забор, закрывались лишь на простой засов. Миюри прижалась ухом к воротам, стараясь что-то расслышать снаружи, затем отодвинула засов и открыла ворота. Показался небольшой переулок, очень похожий на тот, которым Шарон провела их в приют.

- Здесь было бы интересно поиграть, - ровным голосом сказала Миюри.

Он понял почему. Аллея, извиваясь, катилась под гору вдоль то ли неокрашенной части чьего-то дома, то ли общественной купальни, такое двойственное ощущение не покидало их вдоль всей аллеи. Такой путь не найти, если придерживаться только главных улиц.

- Веди.

- Поняла.

Миюри была в плаще поверх своей обычной одежды, её волчьи уши гордо подёргивались под капюшоном. Роскошная одежда, взятая у Хайленд, ей тоже шла, но самому Коулу больше нравился её "модный" наряд.

Сейчас было странное время суток, полдень остался позади, вечер наступит нескоро, и переулок был тих и пуст. Миюри уверенно бежала по нему, Коул видел мелькание серебристого хвоста под плащом, в нагрудном кармане у него лежало письмо Хайленд с подробным описанием их намерения отвергнуть план Ив и предложением заключить мир между королевством и Церковью. В дополнение к письму они хотели убедить Кларка стать посредником между Шарон и собором.

Коулу сейчас было не ко времени скромничать со званием Предрассветного кардинала. Он оставался бы таким смиренным, каким хотел, но в мире были люди, желавшие использовать его имя, и люди, признававшие его странную власть. Если он собирался позволить кому-то использовать себя, а потом выбросить, он должен, по крайней мере, сделать так, чтобы это послужило цели, в которую сам верил.

- Брат, - остановилась Миюри, обернувшись, будто она прочла его решимость.

Перед ними оказалось знакомое здание. Детский приют, принадлежащий Шарон. Коул беспокоился, что Кларка может не оказаться в приюте, но его беспокойство было напрасным. Стоило ему несколько раз стукнуть в дверь, и лицо Кларка появилось в окне.

- Надо же... - услышали они, когда дверь открылась.

Кларк мельком глянул на пространство позади них.

- Только вы двое?

- Мы здесь в связи с тем, что должно быть скрыто от госпожи Шарон.

Лицо Кларка напряглось, он понял, что они пришли не просто так.

- Ладно, входите.

Он впустил их и закрыл за ними дверь.

- Ты не против поговорить с нами?

- Нет... не против. Весь наш шумливый народец сейчас занят в мастерской по соседству.

Нет работы - нет ужина. Коул вспомнил, как он когда-то жил в подобном месте. Он заметил, что руки Кларка испачканы чернилами, пока детей не было, он переписывал.

- Давайте, заходите. Сейчас у нас ещё много солнца и потому тепло.

Они пошли по коридору, в одной из комнат по пути маленькие девочки плели нить из пряжи. Совсем маленькие дети, которым было ещё рано работать, от нечего делать дремали. Само по себе это зрелище казалось мирным, но кто знает, просуществует ли этот приют, пока эти дети не повзрослеют достаточно, чтобы быть в состоянии самим о себе позаботиться. Печально осознавать, что у них нет родных, на которых им можно было бы положиться, если дело сложится плохо.

Они пришли в комнату, где стояли стулья и стол, и где Кларк, видимо, занимался своей работой, полагаясь на солнечный свет. Из комнаты был выход во двор.

- Садитесь, пожалуйста.

Коул с Миюри сели рядом на шаткие стулья. Кларк беспокойно сказал:

- Могу предложить вам только остывшей кипячёной воды...

- Я не против, - ответил Коул и сразу перешёл к делу. - Вообще-то мы пришли поговорить с тобой о соборе.

Глаза не успевшего сесть Кларка на мгновение расширились. Затем его напряжение спало, и он вздохнул, будто ему в голову пришла мысль.

- То, как ты подошёл к теме, и то, что надо что-то скрывать от госпожи Шарон, подсказывает мне, что тема эта не будет миролюбивой, - Кларк выглянул в открытое окно во двор, затем сложил руки перед собой, будто мальчик, которого отругали. - Я хотел бы знать, могу ли я чем-нибудь помочь...

- Наша цель - примирить собор с госпожой Шарон и сборщиками налогов. Я надеялся, что ты сможешь передать сообщение священнику в соборе.

При всей своей власти Хайленд всё же не могла открыть дверь собора. Церковники бы не открыли даже внешних ворот, если бы там неосторожно появился знаменосец церковной реформы Предрассветный кардинал.

Но если с ними поговорит Кларк, возможно, Коул сможет донести до них то, что хотел. Так предполагалось, но ответ Кларка был краток:

- Это невозможно.

- Ты имеешь в виду передать сообщение? Или...

- Всё.

Несмотря на краткие, откровенные ответы Кларка, в том, как он глядел в пол, чувствовалась его слабость. Когда Коул понял это противоречие, Кларк закрыл глаза и сказал:

- У меня тоже есть требование.

Он повернулся и посмотрел прямо на Коула, а потом ошеломил его своими словами:

- Я должен попросить вас покинуть этот город.

Конечно, Коул предполагал, что Кларк может отказаться передать сообщение. Но ему и присниться не могло услышать подобное.

- Пожалуйста, не спрашивайте больше ничего и уходите. И, пожалуйста, не ввязывайтесь в проблемы Шарон и Церкви.

Кларк был полноправным священником, получившим приход от Церкви. Предрассветный кардинал, давивший на Церковь, чтобы её реформировать, был в каком-то смысле его врагом. И всё же они пришли с просьбой к Кларку, потому что он родился в тех же обстоятельствах, что и Шарон, и он помогал в её приюте. Мало того, он шёл против воли Церкви, переписывая Священное Писание на общем языке, составленное Коулом, и разносил копии по часовням всего города. Трудно было подумать, что его волнение при первой встрече было наигранным. И потому слишком удивительно услышать от такого человека требование отступиться и покинуть город. Коул не знал, что на это сказать. Да и сам Кларк, закусивший губу, казался озадаченным словами, вылетевшими из его рта, его глаза бегали по сторонам.

Опять странное несоответствие. Кларк произносил резкие слова, но вёл себя как слабый маленький ягнёнок. Коул услышал вздох сидевшей рядом Миюри, она будто сетовала на то, что теперь у неё есть два кротких старших брата.

- Мой брат на стороне Шарон. Но мы всё-таки должны уйти?

Кларк выглядел так, будто его ранили. Он молча кивнул в ответ.

Взглянув в его лицо, Коул вдруг заметил, что требование уйти не соответствовало чувствам священника.

- Собор угрожает тебе?

Сомнительно, чтобы собор знал о присутствии Предрассветного кардинала в городе, но не было бы неуместным дать священнику строгий наказ никогда не слушать тех, кто встал на сторону Королевства. В приюте было много детей, которых можно использовать как заложников.

Кларк покачал головой.

-Нет. Они по-прежнему, затаив дыхание, прячутся за каменными стенами. Они молятся, чтобы всё прошло само собой.

Несмотря на печаль в его лице, слова священника были остры, как шипы. Словно его гнев был вызван длительным раздражением.

- Тогда почему? - снова спросил Коул.

Кларк медленно покачал головой и глубоко вдохнул, собираясь с силами.

- Как ты думаешь, почему Шарон взяла меня сюда?

Какая-то враждебность мелькнула во взгляде Кларка на Коула.

- Потому что... ты просто такой же, как госпожа Шарон...

- Да. Но это ещё не всё. Ты знаешь, какая она, Шарон. Она так молода, и, несмотря на то, что она женщина, она собрала всех людей, которых выбросила Церковь, организовала их, проявив настоящую гениальность, что в итоге и сделало её заместителем главы гильдии сборщиков налогов. По этой причине она не стала бы брать сюда кого-то вроде меня.

Он выплёвывал слова, принижавшие самого себя, это казалось проявлением отчаяния.

Коул невольно повернулся посмотреть на Миюри, та вернула недоумённый взгляд.

- Шарон думала, что может использовать меня, и оставила на меня ведение этого приюта. Когда поступления от прихода иссякли, я действительно остался ни с чем, так что этой работой я и жил. Это стало и каким-то искуплением, я мог бы хоть что-то сделать с грязью Церкви, - Кларк торопился высказать всё, скопившееся у него внутри, затем он на миг прервался, чтобы глубоко вздохнуть. - Шарон взяла меня сюда вовсе не потому, что чувствовала близость ко мне из-за сходства происхождения, а потому, что ей нужно было моё положение. Прямо как ты, - его лицо предательски дрогнуло. - Сначала Шарон надеялась помириться с собором. И именно поэтому она взяла меня сюда, как связующее звено, только для этого.

Коул был и удивлён, и обнадёжен, узнав, что Шарон думает о примирении.

- В таком случае это ещё одна причина помочь, не так ли? Я...

- Нет, это бесполезно, - оборвал его Кларк.

- Бесполезно?

- Да. Ты знаешь, почему у Шарон такая тьма в глазах?.. Сначала она надеялась на свою... нет, на нашего отца.

Внезапно раздался плач ребёнка из коридора позади них. Но всё скоро стихло, вероятно, девочки, прявшие нить, успокоили его. Кларк устало продолжил.

- Шарон с остальными не всегда были такими непримиримыми. Сначала, когда её щедро наделили правами на сбор налогов, она поняла, что для бродяг это прекрасная возможность восстановить свою жизнь, поэтому она походила вокруг, вызволяя людей из подобных обстоятельств, и создала гильдию, в которой они могли бы помогать друг другу. Вовсе не ради кровавой мести.

Одна сторона Шарон горела ненавистью, собираясь любой ценой вытащить священников из собора и повесить вдоль дороги, а другая сторона с добротой смотрела на детей приюта. По какой-то причине она раскололась на эти две стороны.

- Но, работая сборщиком налогов в городе, она узнала, что несколько из этих "дядей" служили в соборе. Она использовала сбор налогов в качестве предлога, чтобы попытаться поговорить с ними. Ворота собора были закрыты, высокопоставленные священники скрывались внутри уже тогда, но она рассчитывала, что они примут сборщика налогов, поддержанного королевской властью.

Так же рассуждала и Иления.

- Но никто из высокопоставленных священников, включая архиепископа, не ответил. Сделав это, они должны будут признать свои грехи.

Рот Кларка иронически скривился, Коул знал, что тот чувствовал. Если священники не признавали существование чего-то, то оно и не существовало. Именно так Церковь накопила столь много зла.

- Но, если бы всё ограничилось этим, не думаю, что Шарон с остальными стали бы такими, какие они есть.

Кларк опустил плечи и отвернулся. Вечерние оттенки стали наползать на солнечный свет, освещавший профиль мужчины, рывшемся в прошлом.

- Что случилось? - подтолкнул его Коул.

Кларк закрыл глаза, не поворачиваясь к нему.

- Ты случился, твоё высокопреосвященство.

Теперь он повернулся к Коулу, его тон и взгляд разительно отличались от их первой встречи, они были полны гнева.

- Ты зажёг маяк реформы в Атифе, это стало причиной всего. Священники, оставшиеся в королевстве, были сбиты с толку и запросили инструкции в папском отделении на большой земле. Ответ не предполагал уступок ради договорённости. А затем, после суматохи в Атифе, стало известно, что северные острова, которые можно было рассматривать как союзников Церкви, так и как еретиков, начинают сотрудничать с королевством. Известие о том, как архиепископ, которого папское отделение отправило туда, был атакован и позорно изгнан, облетело весь город.

Архиепископ был тем самым, кто приплыл на корабле Альянса Рувик и пытался привлечь Осень и островитян на свою сторону деньгами. Раусборн был портовым городом, поэтому новость, вероятно, дошла сюда по рассказам моряков.

- К тому времени состояние беспокойства охватило город, в который приезжает много иностранных торговцев. Церковь не позволит королевству взять верх над собой при таких событиях. Ходят слухи, что они рано или поздно начнут войну.

Власть предержащие должны защищать свою власть. А Коул и Хайленд стремились реформировать Церковь, ставя её влияние под угрозу.

- Шарон и её люди ещё надеялись. Если ситуация станет настолько отчаянной, что война будет клониться к поражению Церкви, их "дяди", скорее всего, сбегут на большую землю, чтобы не попасть в плен. На этот случай, в конце концов, они могли бы хотя бы выслушать своих детей.

Люди ожидали доброй воли от других, потому что обладали добротой сами. Шарон казалась такой по природе и не могла пройти мимо других людей, попавших в беду. Вот почему она надеялась на лучшее.

- И их предали?

Кларк грустно улыбнулся, беспокойно сложил руки вместе и снова развёл.

- Архиепископ и его приближённые решили сделать торговцев своими союзниками вместо того, чтобы всего лишь поговорить с Шарон и её сборщиками налогов.

Коул вспомнил случившееся в порту, там не чувствовалось никакого сближения сторон.

- Королевство усиливается с каждым днём благодаря всему, что ты сделал, и сборщики налогов, которых собор прогнал, пришли к выводу, что они уже должны суметь проломить защиту Церкви, так они считают и сейчас. Ты понимаешь, как Шарон была потрясена, когда собор перетянул гильдию торговцев на свою сторону, чтобы противостоять её людям? Хотя их "дяди" уже видели на горизонте надвигающуюся войну, они всё равно отказались брать на себя основной удар атаки.

Со своим обвиняющим взглядом Кларк не напоминал глупого ягнёнка, невинного в капризах мира, он винил и самого себя. Очевидно, что Шарон, услышав ответ архиепископа, пришла сюда в приют, и Кларк увидел, как она страдает. И, возможно, это заставило его осознать свою слабость.

Коул знал и то, что молитвы совершенно бессильны в настоящих проблемах.

Но Кларк продолжал говорить, у него оставалось невысказанным что-то ещё.

- Но... но Шарон и я были разочарованы в них, ведь на самом деле они не плохие люди.

Они не были плохими людьми? Коул ощутил себя сбитым с толку. Досадливая улыбка исказила лицо Кларка.

- Священники знают, что я забочусь о детях в детском приюте, который содержит Шарон. Может, это и большой город, но ты ничего не сможешь скрыть. Но они не стали меня упрекать в этом, напротив, они через людей даже делали пожертвования для поддержания работы приюта. Шарон, вероятно, тоже имеет смутное представление об этом.

Рассудок Коула приходил во всё большее замешательство. Архиепископ и священники жертвовали этому приюту? Даже отказавшись разговаривать, отвергнув самостоятельную борьбу и даже заполучив на свою сторону гильдию торговцев, чем заставили мобилизоваться сборщиков налогов?

- Трудно найти настоящих плохих людей, - пробурчала Миюри.

Кларк раскрыл глаза шире, затем медленно кивнул.

- Верно. По мере ужесточения позиции Шарон и остальных, я выслушивал соображения высокопоставленных священников и архиепископов и не знал, что сказать. Они взяли торговцев на свою сторону не по той причине, что думали, что Шарон и её друзья будут мешать.

Коул увидел, что Миюри в досаде пожимает плечами, и вмешался, хотя не собирался.

- По-постой, пожалуйста. Я не понял, что ты говоришь. Как я слышал, собор привлёк торговцев на свою сторону и теперь, имея преимущество, собирался начать войну с королевством. И не только это. Но ты говоришь о том, что является планом священников, и что они отказались от прямого противостояния с госпожой Шарон и сборщиками. И всё же...

Отказ от противостояния с Шарон и сборщиками налогов? Коул ощутил мучительную дурноту, словно он стоял среди болота и не знал, куда поставить ногу.

На лице Кларка мелькнула добрая улыбка, словно выразив его понимание замешательства Коула.

- Это сбивает с толку, да? То же было и со мной. Но выслушивая их, я понял, откуда всё идёт. Священники не все злые, но, конечно, они и не все добрые, - сказал он и, чуть помолчав, продолжил объяснение. - Архиепископ и его люди должны показать папскому управлению, что они противостоят королевству, чтобы не утратить позицию. При этом они боятся, что из-за этого возникнет настоящая война, и им придётся скрестить мечи с Шарон и сборщиками налогов. Хотя королевство и усилилось, сила церковной организации огромна. Священники думали, что если им придётся в итоге вступить в войну, они, без сомнения, победят, даже если это кому-то не нравится. Как думаешь, что произойдёт тогда? Священники, оказавшиеся победителями, будут должны жечь на кострах еретиков, обнаживших клыки на Церковь.

И кто будет первым? Шарон и сборщики налогов.

- Ни один родитель не может повесить или предать огню своих детей. Они не плохие сами по себе. Они жертвуют этому детскому приюту, значит, что они не забыли о своей вине. В чём они виноваты, так это в нежелании что-либо делать и в приверженности своим позициям. В итоге они превратились в жалких растерянных ягнят, не желающих что-то предпринимать, и, к несчастью для них, они умны. У них есть сила. Поэтому они организовали торговцев и разработали план, чтобы поставить королевство в невыгодное положение, и стали молиться, чтобы королевство пошло на соглашение.

Зачем? Это очевидно.

- Так им не придётся воевать с королевством, брат.

Они так хотели выиграть войну, не сжигая Шарон и остальных на кострах. Если бы они могли привести королевство к соглашению, создав себе выгодную во всех отношениях позицию, они могли бы победить, не сражаясь, о такой возможности и сказала Миюри. Большую часть войны составляли манёвры, попытки перехитрить противника, заставить его думать, что сражение не принесёт результата. Потому мысль привлечь торговцев на свою сторону была удачной. Церковники защищали себя от внешних угроз и сохраняли Шарон с остальными в безопасности.

- Но когда Шарон и сборщики узнали обо всём, это для них означало утрату надежды. Они знали, что не смогут ни выделить истинно злых священников, ни ожидать, что те покаются в случае примирения. Сборщики растерялись, неспособные забыть свой гнев к тем самым людям, которые ввергли их в беду, но в то же время неспособные и противостоять им, и эта утрата надежды легко породила ненависть.

Шарон сказала, что единственный способ исправить их - это раздавить всех сразу.

Что значило именно то, что она сказала.

Уклончивая позиция церковников наверняка выводила из себя Шарон и сборщиков. В конце концов, священники продолжали не замечать своих прошлых грехов, прикрываясь красивыми словами.

Однако, услышав всё это, Коул ощутил гнев не к себялюбию священников, а к Ив с торговцами. Если священники с их искалеченной совестью и малодушием ещё пытались избежать войны со сборщиками налогов, то Ив и торговцы посмеивались над ними и пытались их использовать. Торговцы смотрели в то будущее, в котором, война уже началась, они даже подумывали начать её самим. Они не знали, что собирался делать архиепископ? Вряд ли. Они пытались превратить кровь и слёзы в деньги.

У него мелькнула мысль рассказать об этом Кларку. Если сказать, что торговцы использовали намерения священников, то он мог бы передать сообщение.

И что тогда? Единственное, что он мог себе представить - священники порвут с торговцами и будут пребывать в настороженности, не в силах никому доверять. Он бы этим мог лишь немного потешить своё чувство справедливости. Для торговцев такое станет неудобной ситуацией, но можно ли этим воспользоваться с пользой? Можно ли не дать Ив действовать? Даже если примирение невозможно, может, удалось бы хотя бы создать условия для разговора с архиепископом. В противном случае...

- Брат? - окликнула его Миюри, возвращая к действительности.

- П-прости... Есть, над чем подумать...

Миюри неглубоко вздохнула и повернулась к Кларку.

- Хорошо, но почему?

- А?

- Что из всего этого заставляет тебя желать ухода моего брата? Может, примирение невозможно, но он, безо всякого сомнения, на стороне... стороне Шарон.

Она была права. Или, может, она таким образом хотела попросить его не добавлять ещё больше сумятицы в события.

Предрассветный кардинал был большой величиной для общества. Однако, будучи просто большим и двигаясь недостаточно быстро, он был бы подобен быку в посудной лавке. Что бы он ни пытался сделать, он лишь добавил бы беспорядка.

Кларк поднял голову и устало улыбнулся.

- Разве ты не понимаешь? Потому что я не могу отречься от стана священников. Я виноват в тех же грехах.

Его начавшая таять улыбка родилась только после крика сердца. Казалось, сердце Миюри разрывалось, когда она увидела Кларка таким. Это взрослое выражение на её лице так отличалось от того, которое хорошо знал Коул.

- Она тебе нравится? - спросила Миюри.

Кларк сглотнул, закрыл глаза и стиснул зубы.

- Да... Вот почему я не имею права отречься от других священников и архиепископа. Я священник, но меня влечёт к Шарон, и потому я согласился управлять детским приютом. В то же время... - погасшие глаза Кларка повернулись к Коулу. - Я не могу смириться с мыслью, что ты станешь её союзником вместо меня. Мне жаль. Это не что иное, как ревность...

Нет такого явления, как "невинный священник". В Священном Писании даже сказано, что люди сразу рождаются в грехе, и потому каждый должен неуклонно молиться Богу о своём спасении. Кларк не был святым, он был обычным, добрым молодым человеком. Его беспокоило, что он серьёзно думал о Шарон, но вместе с тем вера его была истинной. Кларк закрыл глаза и опустил голову.

Коул обнаружил, что тянется к нему, но Миюри перехватила его руку, затем посмотрела на него и покачала головой.

- Пойдём, брат.

Проницательные глаза Миюри говорили ему, что им не стоит ждать помощи от Кларка, и что всё, что они могут сказать, только навредит ему. Коул опустил руку, и облегчение отобразилось на её лице. Будто он опустил оружие. Ничего не будет сделано, если они останутся здесь. Но всё же Коул не мог оставить человека, сердце которого перемалывали огромные мельничные жернова. Он всё не мог тронуться с места, и лишь когда Миюри потянула его, он, наконец, шагнул, будто вырывая из пола вросшие в него ноги.

- Если бы только мы с Шарон были братом и сестрой, как вы вдвоём.

Миюри застыла на месте, её плечи напряглись. Она пыталась каким-то образом изменить братское отношение Коула к себе, перестать быть для него лишь младшей сестрой. Ей, возможно, захотелось тут же поправить Кларка, но она могла подумать, что ещё недостаточно большая для этого. Смолчав, она снова пошла, уже не оглядываясь, и Коулу пришло на ум, что её от её фигурки исходит ужасное ожесточение.

- Миюри? - невольно позвал он, идя с ней по коридору.

Миюри закрыла глаза, медленно вдохнула и сказала:

- Я не собираюсь всегда быть твоей младшей сестрой.

Она посмотрела на него, от её обычного капризного выражения на лице ему стало легче.

- Я надеюсь, что ты не всегда будешь малышкой младшей сестрой.

Миюри надула щеки от гнева, и девочка с шерстью, проходившая по коридору из одной комнаты в другую, остановилась и уставилась на них.

Их никто не провожал, они вышли из приюта, отголоском ушедшей зимы над яркими цветами пронёсся холодный ветерок, и, словно вторя ему, Коул невольно вздохнул. Он окончательно испортил отношения между священниками собора и Шарон вкупе со сборщиками налогов. Кларк, бывший их последней надеждой в объединении сторон, больше не мог упрекать священников из-за своей привязанности к Шарон.

Но их визит всё же не был совсем бесплодным.

- И вот ещё, брат?

- Что?

Миюри потянула его за рукав, и он посмотрел на неё.

- Ты понял весь смысл разговора? - спросила она, не отрывая глаз от его лица. - Этот твой провал научил нас чему-то очень важному.

Он не думал, что визит к Кларку был его провалом, но был готов признать, что такое определение было не так недалеко от истины.

- Ты о госпоже Ив?

Миюри сжала губы и чуть приподняла бровь.

- Ха... Похоже, ты немного повзрослел.

Он не был уверен в своих чувствах, услышав подобное от девушки, которой когда-то менял пелёнки, но она хорошо проявила себя в "Золотом папоротнике", и спорить он не стал.

- Эта злая лиса сказала, что на самом деле не собирается устраивать войну с людьми Церкви, но она обманула нас! Она ужасна!

Миюри проклинала её, сама будучи достаточно вредной, возможно, ей не нравилось их определённое сходство.

- Госпожа Ив пытается начать войну, независимо от того, что чувствует архиепископ и священники. Торговцы объясняли, что пытаются сделать так, чтобы ни одна из сторон не выиграла, хотя...

Он не был уверен, смогут ли торговцы действительно осуществить что-то подобное, и легко мог представить, как Шарон и другие сборщики налогов будут признаны ответственными за начало войны. Важнее всего, что никто не был бы счастлив в случае войны, одна лишь Ив сидела бы в самом глубоком и тёмном месте, под многими слоями тканей, сидела и изящно потягивала вино.

Но они нашли её в том месте и проникли в сердце её замысла.

- Миюри.

Она, шедшая впереди, остановилась и обернулась.

- Да-а-а? - нарочно протянула она, изображая ребёнка.

Её красные глаза стали щенячьими, и она знала, что может позволить себе немного поиграть.

- Я не могу оставить без внимания замысел госпожи Ив, и кто-то должен спасти госпожу Шарон.

Уголки губ Миюри поползли вверх в ухмылке. Показались уши и хвост, и она даже не удосужилась проверить, нет ли кого-то вокруг.

- Я хочу, чтобы ты остался таким потрясным старшим братом, какой ты есть. Конечно, - она без смущения прильнула к его руке, - при условии, что я твой меч и твой щит.

Им надо действовать вместе, словно они составляли единое целое. Они ещё не определили, как будут дополнять возможности друг друга.

- Если я вдруг почувствую, что теряю почву под ногами, я буду помнить, что у меня есть ты, и я могу устоять.

Уши и хвост Миюри дрогнули, и она спросила:

- И что ты собираешься делать?

- Мы пойдём угрожать... Кхм. Просить госпожу Ив сотрудничать с нами. Дерзким именем Предрассветного кардинала.

- О-го? Ты, наконец, сказал это, - её улыбка стала немного хищной. - Мы идём охотиться на лису, брат!

Но на эту улыбку он мог положиться.

Они быстро выяснили, где остановилась Ив в Раусборне. Рыцари, бывшие охраной Хайленд, поймали людей, наблюдавших за поместьем, и получили эти сведения от них. Но у Ив, по-видимому, и не было особых намерений скрывать свою резиденцию, её соглядатаи раскрыли место сразу, им оказалось одно из тех зданий Раусборна, которые называют общественными.

Хайленд узнала в городском совете, что Ив выполнила все надлежащие действия, чтобы использовать это место для торговли на время своего пребывания в городе. Похоже, Ив продумывала всё, но делала лишь то, что было правильно делать. Коул рассказал Хайленд, что узнал от Кларка и как глубока лисья нора Ив, которую наследница определила как настоящего врага.

Коул и Миюри подъехали к тому месту, где поселилась Ив, и спешились. Ещё три превосходные лошади привезли на себе саму Хайленд и её рыцарей, два других охранника пришли пешком.

- Сообщи, если что-нибудь случится. Я оставлю своих рыцарей поблизости, - сказала Хайленд. - Желаю вам удачи.

Он не стал говорить ей, что это слишком. Ив уравновешивала весы не для простой торговли в огромном городе Раусборн, а для невероятных размеров контрабанды, которая повлияет на выживание всего королевства. Жизнь человека - просто пыль перед таким количеством золота. Ему хотелось думать, что он в безопасности, потому что возможность его использования придавала ему ценности, но Ив была слишком коварна.

Оставив за собой обеспокоенную Хайленд и её людей, Коул и Миюри пошли одни.

- Миюри?

- Да, - тихо отозвалась она. - Так необычно. Толпы людей не так далеко, даже чувствуется их лёгкий запах. Но здесь как другой город.

Странно тихое место в оживлённом Раусборне, эта часть города когда-то процветала, но была заброшена на протяжении веков. Говорили, что когда-то давно причал на этой стороне реки служил оживлённым рынком.

- Это больше напоминает склады крупных компаний и ремесленных гильдий.

Дома использовались и сейчас, но они были архаичными, массивными и имели мрачный вид. Иногда попадались гружёные повозки, но в целом было безлюдно.

Раусборн был построен на устье реки, но порт в этом месте, похоже, давно затянуло грязью и песком, корабли больше сюда не могли заходить. Значительную часть берега смыло, осталась узкая полоска земли, что заставило перенести торговые склады, и всё место быстро обезлюдило. Вместе с тем былое процветание оставило после себя великолепные здания, слишком дорогие, чтобы их снимать на короткое время, удешевление их аренды казалось настолько же невозможным, насколько невозможным представлялось всё здесь снести и застроить дешёвыми жилыми домами.

Когда люди ушли, здесь всё опустело, однажды покинув место, люди уже не вернулись. Потому дома здесь использовались либо как склады благодаря своей массивности, либо как вторые дома богачей, которые могли здесь отдохнуть от шумной суеты.

Наконец они добрались до здания. Ив снимала ныне не используемый общественный склад, принадлежащий городу, вероятно, когда-то здесь разгружали и взвешивали различные виды пшеницы.

- Она одевается так роскошно, но живёт в таком месте, - отметила Миюри.

Само здание было четырёхэтажным, выстроенным из камня до второго этажа, оставшиеся два были из потемневшего дерева. Весь первый этаж представлял собой погрузочную площадку с большой деревянной дверью, похожей на пасть кита. В обе стороны от пасти убегали на второй этаж каменные лестницы. Нигде не было ярких украшений, всё было обустроено исключительно практично. И теперь навевающее уныние опустевшее здание казалось менее простым и более мрачным.

- Но это очень похоже на неё, - сказал Коул.

- Похоже?

- Посмотри на ту медную табличку.

Табличка, окислившаяся и позеленевшая, висела на стене первого этажа здания.

- Хм-м? Умм... "Дорога мешков"?

- Это название улицы, на которой стоит здание. Это доказательство того, что здание было местным центром, отсюда распоряжались жизненно важным для города товаром - пшеницей, содержание улицы тоже было на попечении центра.

Часто живущие вдоль дороги отвечали за её содержание, а присвоение ей названия свидетельствует о её влиянии на территорию. Потеряв свою значимость, здание сохранило историческую важность. То, что Ив остановилась в таком месте, а не сняла кричаще роскошную резиденцию, было очень похоже на торговца, добившегося всего самостоятельно, и почему-то это наполнило Коула удовлетворением.

- Я думаю, что именно здесь её предательство обретает истинный блеск.

- Я примерно поняла. А ещё - их глаз следит за нами.

- Что?

Взгляд Миюри поднялся на второй этаж, в этот момент дверь открылась, и появился охранник, которого они видели в "Золотом папоротнике".

- Хозяйка ждёт вас, - провозгласил он, глядя на них сверху с высоты большой лестницы.

Коул был уверен, что Ив либо знала об их приходе, либо не возражала против того, с чем они могли прийти. Или, может, лицедействовала, чтобы заставить своих гостей так думать. Ив была драгоценным камнем, цвет которого менялся в зависимости от направления взгляда. Если бы он не будет тщательно думать, он может из охотника превратиться в жертву.

- Идём, Миюри.

- Мне нужно достать мешочек с пшеницей.

Он не думал, что Миюри сказала это всерьёз, но она и впрямь вытащила мешочек с пшеницей, обычно висевший на шее у неё под одеждой. Кровь от крови Хоро, мудрой волчицы, она могла использовать силу пшеницы, чтобы принять свою волчью форму. Сколько бы ни было у Ив могучих охранников, Миюри, несомненно, никогда не уступит им, но это произойдёт лишь в том случае, если её дурень-брат окажется в заложниках.

«Будь осторожен», сказал он себе.

Они поднялись по ступенькам, вошли в открытую дверь, а два охранника, стоявшие за дверью, пристально наблюдали за ними.

- Разрешите.

Охранники промолчали, один просто закрыл за гостями дверь, другой пошёл вперёд указывать путь. Они даже не проверили, есть ли у визитёров оружие. Старый склад для пшеницы, снятый Ив, был полон вещами, которые вряд ли можно было ожидать. Но, пожалуй, эти вещи собрались с течением времени, а не принадлежали Ив. Всей мрачности этого места противостояли наряды охранников крикливых цветов. Впрочем, здесь было хорошо убрано и совсем не пыльно, узкий коридор неплохо продувался, вместо затхлости и пыли в воздухе чувствовался слабый солёный запах устья реки.

Охранник молча поднялся по лестнице на следующий этаж. Отсюда было видно всё - от склада на первом этаже до потолка над четвёртым. Большие столбы в открытом зале служили, видимо, не опорами, а механическим подъёмником, но только в прошлом, сейчас его остатки свисали с них, подобно плющу.

Добравшись до четвёртого этажа, они наткнулись прямо у лестницы на стол, за которым сидел с пером в руке тот массивный слуга. Ровные вертикальные ряды маленьких, букв, так не соответствовавших его огромному росту, заполняли пергамент. Этого языка Коул не знал, он даже прочесть ничего не мог.

- Хозяйка внутри, - лишь сказал этот великан и вернулся к своему письму.

- Хозяйка, - фыркнула Миюри, похоже, выведенная из себя его расслабленным видом.

Охранник постучал в дверь, и тихий голос сказал:

- Входите.

Дверь открылась, приятно обдав их прохладным воздухом. Комната за дверью была похожа на кабинет, но Ив не было видно.

- Госпожа Ив?

- Брат, - потянула его за рукав Миюри.

Коул посмотрел, куда она указывала, и увидел сбоку ещё одну комнату, точнее, балкон, обращённый к реке. Он был залит голубизной, отражённой от поверхности моря, отсюда вдалеке был виден оживлённый порт Раусборна, здесь же царило спокойствие, напоминая видение из прекрасного сна. Ив была на балконе. Она сидела в большом кресле, рядом с ней стояли чаша с напитком и тарелка с вяленым мясом. Девушка с зонтиком, занимавшая место позади хозяйки, улыбнулась вошедшим.

- Вы пришли дать мне ответ на то, о чём мы говорили в "Золотом папоротнике"? - заговорила Ив. - Разве это не прекрасный вид? Давным-давно огромные корабли подплывали прямо к этому самому зданию. Рассказывают, двадцать человек работали с тем подъёмником, поднимая ёмкости с пшеницей, которая потом проходила на первый этаж по трубе, высыпаясь из неё водопадом.

Ив говорила с какой-то радостью, ни разу не взглянув в их сторону.

- Мы обнаружили твою хитрость, госпожа Ив.

Ив скрестила ноги и подняла правую руку. Девушка с зонтиком поклонилась и, изящно двигаясь, миновала их и вышла в коридор.

- Ты использовала родительскую любовь архиепископа и священников против них, чтобы осуществить задуманную тобой контрабанду, верно?

Морская птица визгливо прокричала, пролетая мимо. Эти птицы были решительны на кораблях и в порту, но казались потерянными на этой стороне реки.

- Родительская любовь, так, да?

- Меня не впечатлил твой обман и мне он не понравился.

Ив, казалось, понравился этот ответ, она расплела ноги и встала.

- Кто тебе это сказал? Собор никому не открывает свои двери... и я сомневаюсь, что найдутся священники, которые помогут тебе, связавшемуся с Хайленд.

Коул заметил, что поза Миюри изменилась. Глаза Ив, тёмные из-за света, бившего ей в спину, походили на глаза зверя, следящего за своей добычей в лесу.

- Я Предрассветный кардинал.

Глаза Ив округлились от его сухих слов, она улыбнулась, как от щекотки.

- Ты прав. У тебя есть твоё влияние, твоя мудрость. Хорошо, просто замечательно, - Ив улыбнулась и глубоко вздохнула. - Ну, и зачем ты пришёл сюда?

На её затенённом лице выделялись лишь глаза и губы, усиливая сходство Ив со зверем, бродящим в тёмному лесу. Её неприкрытая враждебность словно сделала её ещё выше. Ив прошла через столько всего, что Коул едва ли мог бы даже представить. Он не думал, что победит. Но в то же время был уверен, что справедливость на его стороне.

- Я обвиню тебя при всём народе.

- О?

- Именем Предрассветного кардинала я при людях обвиню тебя и торговцев в преследовании собора.

Ив прикрыла рот, её губы пока ещё были изогнуты улыбкой. Коул счёл это предложением продолжить и глубоко вздохнул.

- Из своих странствий я знаю, что люди не ненавидят Церковь и не считают её ненужной. Как ты думаешь, что произойдёт, если я от имени Предрассветного кардинала обвиню этих жадных торговцев перед всеми людьми в попытке разбогатеть на контрабанде путём обмана собора? Люди, несомненно, встанут на сторону собора. И если королевство хочет избежать внезапного усиления противостояния и войны с Церковью, его правители подсчитают свои возможности и вместе с Церковью выступят, чтобы наказать торговцев, действующих противозаконно.

Если это произойдёт, то Ив и торговцы не разбогатеют от контрабанды, они, скорее, могут в итоге оказаться на виселице в качестве итога своего совместного заговора. Конечно, не этого хотел Коул, после своей угрозы он ей хотел предложить вот что:

«Я хочу, чтобы ты посоветовала собору поговорить с Шарон и другими сборщиками налогов. Кроме того, ты получишь пергамент у гильдии торговцев, который ослабит напряжение в отношениях со сборщиками налогов. Тогда пройдут тёмные тучи войны, и Шарон и её сборщики смогут, так или иначе, договориться со священниками.»

Конечно, для Ив, стремившейся к войне, это означало бы понести потери, но это куда лучше смертного приговора в результате обвинения в подготовке контрабанды.

Ростки планов Ив увяли, как только Коул услышал историю Кларка. Коул ждал, что она объявит отступление.

- Прекрасно.

Он выиграл. Это чувство наполнило его грудь, теперь надо было договориться об условиях переговоров.

- Если ты хочешь обвинить нас - прекрасно, - продолжила Ив.

Всё поплыло у него перед глазами, мысли стали путаться. Будто он сделал шаг, а там оказалась пропасть.

- Я не возражаю, - она вздохнула, - я боялась и думать, что же ты мне скажешь.

Ив повернулась, взяла стеклянную чашу со стола на балконе и отпила из неё. Коул стоял, застыв на месте, не понимая, что это значит.

- Госпожа... Ив?

- Да? - переспросила она, будто интересуясь. - Разве кто-то нападает на тебя, пользуясь твоим замешательством?

Коул ожидал, что кое-кто вытащит свой кинжал и втянет его в кровавую ссору. Он совершенно не мог предугадать её нынешнее поведение.

- Я... мм...

- Ты собираешься обвинить меня, верно? Вперёд.

Он бы понял, если бы она просила его не делать этого. Почему она так спокойна? Страх заполз в его душу - что-то было им упущено. Он попытался найти слабое место в её позиции. Стояло ли что-то за её спокойствием, или оно было наигранным? Коул посмотрел на Миюри, прежде убеждённую, что Ив не собиралась позволить им уйти живыми, но сейчас его спутница тоже выглядела озадаченной.

- О, я понимаю. Ты думал, что, когда ты разрушишь мои планы, я выйду из себя, буду рыдать и скрежетать зубами. И тогда ты воспользуешься этой возможностью, чтобы заключить сделку - верно?

Это было настолько очевидно, у Коула окоченели и тело, и разум.

- Мне не нужно выходить из себя. У меня есть другие способы разбогатеть, - Ив пожала плечами, вынула изо рта кусок вяленого мяса, который она сжимала в зубах, и выбросила за балкон. - И обвинение превосходно. С таким же успехом я могу рассказать тебе обо всех хитрых делах Аруго и других торговцев, обо всём, что они проворачивали за их время пребывания в городе. Чем быстрее ты их осудишь, тем лучше. Это будет тебе нетрудно, нет?

О чём вообще говорила Ив? В чём он ошибся, оценивая её? Коул по-прежнему был нем, и она подарила ему искреннюю, добрую улыбку.

- Хех. Всё тот же озадаченный взгляд, как и в детстве.

Он сделал лишь полшага назад, но этого хватило, чтобы вернуться в детство. В этом сражении он смог лишь нерешительно пробормотать:

- Почему? Почему ты?..

Холодная улыбка, тронувшая её губы, казалась ещё и немного грустной.

- Ты спрашиваешь, почему я выгляжу такой спокойной после обвинения? Или почему я собираюсь предать Аруго и остальных?

Молчание Коула означало желание узнать и то и это.

- Меня устраивает обвинение, потому что у меня есть люди, которые мне помогут. И не я предам Аруго. С ними будут иметь дело те, кто стоит над ними.

Её объяснение лишь добавило тумана. Ив вздохнула, раздосадованная непонятливостью Коула, и заговорила тоном учителя, объясняющего нерадивому ученику:

- Мы затевали обширную контрабанду между королевством и южными землями. Никоим образом нельзя было бы сладить дела только силами отделений Раусборна. Разумеется, придётся разговаривать с важными людьми компаний в их странах. Но люди, сидящие на тех стульях в главных отделениях, - настоящие торговцы. Они удостоверятся, что им не грозят опасные разговоры о контрабанде.

У него возникло ужасное чувство при словах «настоящие торговцы». Настоящие духи зла, внедрившиеся в сокровенность святилища.

Мягкие волосы Ив колыхал прохладный солёный бриз.

- Эти настоящие торговцы попросили меня выполнить второе соглашение, если наш первоначальный замысел контрабанды провалится. И это будут меры против Аруго и всех остальных. По сути, это будет зачистка торговцев, которые плохо себя ведут в удалённом городе и которыми трудно управлять из родной страны. Ты недавно столкнулся с подобным случаем, нет?

Она говорила о Десареве. Там торговец из Дивы распродавал сокровища собора без какого-либо разрешения и ведома компании, набивая свои карманы. Ясно, что такие действия не получили одобрения у высшего руководства, включая самого Хильде.

Однако крайне затруднительно уследить за событиями, происходящими в городе далеко за морем, и время от времени такое происходило. И потому этим отличались именно крупные компании, ведущие значительную торговлю с другими странами.

- Не придётся слишком много возиться, чтобы позаботиться о подчинённых, создающих трудности. И борьба между двумя великими силами, такими как королевство и Церковь, создаёт прекрасные возможности. Это как... мельница. Чем она больше, тем легче спрятать многое в зерне и перемолоть вместе с ним.

Ив провела руку по кругу, словно повернула жернов ручной мельницы. Но то, что она перемалывала в порошок, было не пшеницей или виноградом, а несъедобными, явно невкусными торговцами. Ив походила на рогатого дьявола, мучившего души в аду.

- Контрабанда выгодна, но опасна. С другой стороны, избавившись от наглых подручных, не станешь богатым, зато обезопасишь своё будущее настоящего торговца. Понимаешь, бывшие подручные, когда-то имевшие власть в далёкой стране, обязательно подберут оружие и одолеют своих бывших хозяев.

Торговцы хорошо разбирались в путях мира и сомневались даже в своих подручных. Впрочем, даже Хайленд настороженно относилась к наследнику Клевенду как к источнику раздоров. Почти всё в мире сопровождается таким озлоблением.

- И поэтому настоящие торговцы используют меня, как им нравится, я, по сути, их порученец. Но, конечно, вместо того чтобы раздавать фальшивые, успокаивающие улыбки, я могу занять лучшее положение, когда любой договор может пойти хорошо и принести мне большую выгоду.

Никак она не могла бы быть порученцем. Горечь наполнила рот Коула при улыбке Ив, он недооценил то, насколько ужасной она была. Чем сильнее свет, тем глубже, мрачнее тень.

- Что ж, я уверена, ты изрядно поломал голову, чтобы придумать угрожать мне обвинением в контрабанде, так что же ты хотел со мной сделать?

Ив заговорила, как типичный законник, словно она хотела проверить его ответ.

- Я не могу себе представить, что ты потребуешь денег в обмен на отказ разоблачать меня. Ты борешься за справедливость и веру... - её взгляд остановился на Коуле, заставив его вздрогнуть. - Ты услышал о соборе, и, судя по тебе, я чувствую, ты потребовал от нас прекратить наши злые дела из-за твоего чувства справедливости, но это было бы слишком. Ты, вероятно, хочешь, чтобы я стала посредником между собором, совершенно недоступным, и сборщиками налогов. Что-то в этом роде. В конце концов, тайное примирение ещё возможно. Люди из собора хотят сохранить в тайне свои родственные отношения со сборщиками налогов, и, поскольку все сборщики - бродяги, сомневаюсь, что их будет заботить открытое признание. Верно. Я полагаю, твоя позиция такова.

Мотивы Хайленд, Шарон и Коула были ясны. Очевидно, что Ив знала и о положении Шарон. Мало того, они хорошо себя вели. Вот почему, если бы Коул нашёл время подумать о каждой детали, он без особого труда пришёл бы к такому выводу. Но то, что Ив вышла на это в один миг, поистине ужасало. Она была лесным зверем, настигшим его с такой лёгкостью, словно он стоял на месте, как бы он ни бежал.

- Что ж, это всё, что у тебя на руках? - Ив хлопнула в ладоши. - Я перехожу в атаку на тебя, Предрассветный кардинал.

Волчица, преследующая его, разверзла пасть.

- Ты можешь официально обвинить нас в контрабанде или не обвинять. Если ты этого не сделаешь, мы перейдём сразу к разговору о деньгах. Возможно, ты уже заподозрил это, но мы внедрили людей в гильдию сборщиков налогов, чтобы заставить их напасть на собор и дать церкви повод начать войну. Кроме того, мы заключим контрабандную сделку с королевством, которому потребуется обеспечение поставки товаров. Принцессе Хайленд это может не понравиться, но король не будет против, - Ив на миг отступила на шаг, словно только что играючи удачно куснула его за ногу. - Если ты обвинишь нас, я, конечно, не буду против. Как только я увижу, как Аруго с остальными сожгут на кострах за заговор против Церкви, я вернусь на юг и подниму бокал с настоящими торговцами. Конечно, если Церковь начнёт следить за возможностью контрабанды после этого, никто не сможет помочь королевству. Если Церковь воспрепятствует моей торговле, то иного само собой не стоило бы ожидать. Когда это произойдёт, Церковь, безусловно, получит преимущество в войне. Тебе...

И волчица по имени Ив Болан впилась своими клыками ему в глотку.

- ...придётся сражаться в этой битве одному.

Сила угроз состоит в том, что они загоняют жертву в угол. Но обвинение Ив в контрабанде не остановило бы её, она просто перешла бы к другим способам зарабатывания денег. В угол загнали Коула.

- Хорошо, делай свой выбор. Я позволю тебе выбрать. Ты сбежал из ошейника, который я чуть не надела на тебя в "Золотом папоротнике".

Ив отвела взгляд от Коула и остановила его на Миюри, вид которой не оставлял сомнений во враждебном настрое, а рот кривился от разочарования. Должно быть, она поняла силу рассуждений Ив.

- Я понимаю, выбор трудный. Я должна извиниться за это. Вот почему я очень тщательно продумываю все свои замыслы заранее, чтобы они для меня не кончились подобными трудностями. И с должной уверенностью... - взгляд Ив снова обратился к Коулу. - Вот, ты. Ты очень внимательно продумал всё, что пытаешься сделать?

У него не было умения спорить, как и представления, какой путь следует выбрать. Ни один из двух представленных Ив вариантов не подходил. Оба были плохими - выбор всего лишь меньшего из двух зол. И каждый, несомненно, оказал бы большое влияние на королевство в будущем.

Пока он стоял, словно вросший в пол, Ив на шаг приблизилась к нему. Это было сделано так естественно и так невинно, что даже Миюри не успела шевельнуться. Когда он осознал её движение, Ив уже обняла его.

- Почему бы тебе не оставить всё это мне, Коул? - сказала она тихо и вкрадчиво, почти прошептала, даже могло показаться, она умоляет его. - Ты не подходишь для всего этого настолько, что мне почти больно на тебя смотреть. Но это не принижение твоих достоинств. Это разница между золотом и драгоценными камнями, тебе больно, потому что ты пытаешься вступить в битву, для которой ты не подходишь.

Миюри сказала, что, если Коул будет похож на Руварда, он больше не будет ей старшим братом.

Ив прошептала ему на ухо, как любящая мать:

- Ты можешь просто выбрать позволить мне поддержать тебя. Богословы тоже давно поддерживаются нами, торговцами, на своём пути к Богу.

Затем Ив так же внезапно, как обняла, отпустила его и отстранилась. Потом озорно улыбнулась Миюри, что, очевидно, означало, что девушка-волчица следила за ней настолько внимательно, насколько была способна.

- Я подожду два дня. Можешь беспокоиться обо всём этом, сколько захочешь. Беспокойство поможет укрепить характер.

Коул не мог сказать, лицедействовала ли Ив. Всё её поведение казалось ему её нежной улыбкой, предназначенной для него.

- Ладно, этот разговор окончен, - сказала она, ударив чашей о кувшин, и тут же появилась девушка с зонтиком. - Наши гости уходят.

Девушка почтительно поклонилась и без слов подала сигнал охраннику. Коул, конечно, сомневался, что его настойчивость сейчас могла что-то дать. Ив была непостижимой.

- Брат.

Миюри, в отличие от Кларка, не отказалась от своего последнего выбора. Она была вполне готова обнажить зубы и заставить Ив повиноваться своей настоящей силе. Вероятно, можно было бы разбросать охранников, но всей власти в мире не хватило бы убедить Ив согласиться с их предложением. Её натура была не столь нежной, чтобы испугаться клыков, а у Коула и Миюри не хватило бы духа пытать её.

Коул повернулся к Миюри и покачал головой, та с сожалением выпустила из руки мешочек с пшеницей. Коулу осталось лишь взять её за руку и покинуть комнату, противопоставляя в голове произошедшее у Кларка и здесь и думая о перемене ролей.

Ив больше ничего не сказала.

Они вышли из здания, бывшего когда-то местом погрузки и взвешивания пшеницы, Коул шёл, спотыкаясь, словно не очнулся от дурного сна.

Хайленд и её сопровождение, подъехав на лошадях, сразу заметили, что переговоры не увенчались успехом. Но не могли в точности знать, насколько всё пошло не так.

- Она, что, демон из Писания? - пробормотала Хайленд с лошади, хватаясь за поводья и глядя в сторону дома Ив.

Хотя оставалось ещё два дня, Коул знал, что и за месяц мало что изменится. Он всё ломал голову и мучился изучением каждого варианта, между которыми он выбирал. Он бы не удивился, назови кто-нибудь предложение Ив освободить его от этой муки проявлением её любезности к нему.

Они вернулись в поместье Хайленд и обсудили, что можно сделатьдля исправления положения. Но самое большее, до чего они додумались, - не существует никакого пути избежать двух вариантов, предложенных Коулу, а раз никак не удавалось найти управу на Ив, они могли лишь постараться не портить ей лишний раз настроение.

Красный оттенок начал захватывать небо, горожане потянулись домой, облегчённо вздыхая, когда Хайленд снова села на лошадь.

- Позволь, прежде всего, сказать, что ты здесь не виноват.

- Если бы я боролся один, я бы даже не заметил, что здесь присутствует чей-то заговор, меня бы попросту понесло бы, как лист по мутному ручью.

Позади наследницы слуги передали зажжённые факелы рыцарям, сопровождавшим её также верхом.

- Ты проследил их схемы до самых основ. Это наша территория с этого момента. Теперь решение за нами, властителями этой земли, мы станем решать, осуществится ли этот план, по которому двоим или троим придётся умереть. В крайнем случае, мы выберем прошлое - с наименьшим кровопролитием.

До того, как Церковь распространила своё учение, люди могли лишь унижаться и умолять перед неистовством природы или чумы.

Хайленд оседлала лошадь, чтобы сообщить королю об этих горьких вариантах, составлявших проблему самому королевству. Это было не просто её решение как начальника, для Коула у неё тоже нашлись причины. Хотя он обычно сопровождал её как заинтересованная сторона, она велела ему остаться. А на его попытку возразить сказала:

- Ты - самое ценное у меня, если бы ты был рядом со мной, когда я принесу плохие новости королю, твоя ценность только бы снизилась.

Слова, конечно, были продиктованы рассудком, Коул не думал, что она лжёт, но он понимал и то, что Хайленд хотела оградить его от такого трудного решения.

- Ганс, позаботься о доме, пока нас нет.

- Будет сделано.

- Теперь, вы, сопровождение. Мы поедем ночью впервые за долгое время. Я не хочу от вас слышать, что вы успели заржаветь здесь в городе, - весёлым голосом сказала Хайленд и, ударив шпорами, пустила лошадь галопом.

Всадники скрылись из виду, но Коул всё не мог двинуться с места, продолжая смотреть им вслед, тогда Ганс, отвечавший теперь за дом, обратился к нему:

- Пожалуйста, вернись в свою комнату. В это время года ночью ещё довольно холодно.

Коулу хотелось провести у ворот всю ночь в ожидании возвращения Хайленд, но это было бессмысленно. К тому же, останься он на улице, Миюри тоже бы не ушла от ворот. В итоге все зашли в дом. Коул напоследок посмотрел на закрытые ворота и вздохнул.

- Вы что-то будете есть?

Коул чуть не ответил «нет», но он был не один.

- Просто что-то перекусить. Не мог бы ты принести это в нашу комнату?

- Безусловно.

Вероятно, Гансу было бы очень тяжело обслуживать их в столовой, к тому же Коул сомневался, что сможет проглотить хотя бы кусок, находясь с Миюри в таком большом зале. Они могли бы отдохнуть в своей комнате, и никто бы не узнал, если бы в итоге он отдал всю свою еду Миюри.

Такие его мысли по дороге в комнату перебила Миюри.

- Брат?

- Что... - откликнулся он, заходя в комнату.

Он сел на угол кровати, Миюри пристроилась рядом.

- Я никогда не проигрывала в схватках в Ньоххире, - вдруг сказала она. - Но я точно не считаю себя самой сильной из моих тамошних партнёров.

Знать со всего мира, включая коронованных особ, приезжала в Ньоххиру в сопровождении надёжной охраны для защиты в долгом путешествии. А в купальне был кое-кто, способный победить целую армию подобных охранников. Но Коул сразу понял, что хотел сказать Миюри.

- Думать, что всё будет идти хорошо - это как молиться о том, чтобы стать богом, не так ли? - добавила она.

Маму Миюри, Хоро, когда-то называли богиней и поэтому почитали. Но даже она не могла противостоять течению времени и признала перед ним своё бессилие. И это было одной из причин, почему она казалась намного старше дочери, хотя выглядела почти так же, если не считать цвета волос и шерсти. Коул подумал, что Миюри ещё не осознавала этого - к лучшему ли это или к худшему.

- Я никогда не думал, что придёт день, когда ты скажешь мне держаться скромнее... Я очень счастливый старший брат, - ответил Коул, устало улыбнувшись.

У Миюри зашевелились уши и хвост, будто она собиралась заплакать, потом она бросилась к нему, врезавшись головой ему в грудь.

- Мы не можем взять верх «над этим». Что же она такое?

Она потёрла лицо о его плечо, но не для того, чтобы утереть слёзы, она пыталась стереть запах Ив.

- Понимаешь, - сказала Миюри, замерев, - я даже не знаю, друг она или враг. Даже если она замышляет что-то настолько злое.

«Она невероятно проницательная девушка», подумал Коул.

- Госпожа Ив... воспринимай её как ветер или дождь. Мы ничего не можем с ней поделать, и, хотя она может приносить беду, она может и помогать нам.

Для Ив всё было равным перед лицом золота. У неё не было других намерений, она была беспристрастной и жестокой.

- Что будет с курицей и её друзьями? - спросила Миюри.

Коул ощутил себя единственным бессильным существом на этой земле.

- Если мы сможем сообщить собору о контрабанде, они получат возможность переговорить со священниками в соборе. У тех больше не будет союзников в городе, и они могут начать искать, чем бы улучшить ситуацию, но это похоже на попытку схватиться за соломинку. Но если это произойдёт, они могут выслушать нас.

- Да.

- Но я не знаю, заставит ли это их искренне раскаяться в своих прошлых действиях и поладить с Шарон и другими сборщиками.

Скорее, те, кто лучше знает этот мир, могут притвориться, что согласны примириться и раскаяться, а затем тайно предать и вырезать их. Коул не знал, примет ли Шарон их раскаяние за обман или поверит в искренность.

- А ты помнишь, что сказала госпожа Ив? При таком выборе вероятность вступления королевства в войну без какой-либо помощи торговцев возрастает. Королевство не пойдёт на такую опасную ставку ради Шарон и остальных, если возможность примирения призрачна.

Всё же, если бы Ив не продумала свои действия на случай раскрытия её замысла контрабанды, то она использовала бы это в качестве угрозы. В конце концов, они прекратили старательно разбирать мотивы Ив.

- В этом случае мы бы просто предпочли умолчать о контрабанде, но... в нынешней ситуации это означает войну. Люди из собора должны будут бежать из страны, чтобы не дать королевству взять заложников.

Шарон и сборщики сохранят разрешение на сбор налогов, но цель их гнева исчезнет. Их просто оставят в стороне, возможно, со временем они угодят в ловушку своей ненависти.

Миюри молчала, либо размышляя над объяснением, бессчетное число раз приведённым в обсуждениях с Хайленд, либо не желая верить в то, свидетелем чего она становилась. Беспокойно шевельнувшись, она спросила:

- А как же ты, брат?..

Он посмотрел на неё, но взор Миюри был устремлён вперёд и вниз.

- Я?.. Что ж, мои возможности сделать что-то ограниче... - начал, было, он.

Миюри покачала головой.

- Не это. Я имею в виду в более широком смысле, - она, наконец, посмотрела на него. - Потому что я подумала, как много лис окажется на пути, который ты избрал.

В отличие от него, она умела смотреть на ситуацию в целом, от начала до конца. Вероятно, она была куда ближе, чем он, к правде в понимании громадности мира и высоты неба.

- Я подумала, как много неприятных особ вроде неё попытается использовать тебя. Эта лиса беспристрастна в плохом смысле, но это означает и то, что есть действительно злые люди, которые несправедливы в плохом смысле.

Когда Коул представил Ив, полную злобы, он понял, что она хотела сказать.

- Даже если ты попытаешься действовать, скрывая своё звание, достаточно ли ты уверен, что не используешь его, когда у этой блондинки возникнут проблемы?

Истинное назначение разума Миюри заключалось не в остроумных ответах или спорах ради спора, как и не во влиянии на настрой людей для своей выгоды. Так она могла останавливаться в чаще тёмного леса и обдумывать то, что не укладывалось в возможности предвидения нормального человека.

- Пастуший пёс видит то, что не дано видеть овцам... - пробормотал он, и глаза Миюри расширились от гнева.

- Брат, ты дурень! Я волчица!

- О, прости. В одном месте Священного Писания говорится об этом. Пожалуйста, не сердись на меня.

Продолжая хмуриться, Миюри сердито отвернулась.

Он был слишком мягок. И никогда не продумывал свои действия, и ситуации, подобные нынешней, это показывали.

-Ты тоже не думаешь, что я подхожу для этого, так?

Сильные и слабые стороны. Миюри нахмурилась сильнее и пожала плечами.

- То, что ты не подходишь для этого, конечно, правда, но я всё ещё могу представить, как ты притворяешься, будто это не беспокоит тебя, и делаешь бравое лицо, даже если мы вернёмся в Ньоххиру.

Клыки Миюри стали лишь острее за время их странствий.

- И... я хочу, чтобы ты сражался с Церковью, брат.

- Что?

Это было неожиданным.

- Они куски дерьма. Я не хочу видеть, как ты проигрываешь таким людям и в разочаровании возвращаешься домой.

- Ты не должна говорить это слово.

Она врезалась головой ему в плечо, словно в знак протеста.

Но он-то искренне полагал, что Миюри попытается заставить его сдаться.

- Я просто не могу простить им курицу. Потому что это словно...

Её красные глаза обратились к нему, и он вздрогнул. Она молчала, её глаза стали наливаться слезами.

- Это словно ты бросил бы меня, разве не так?

При виде её, готовой расплакаться, ему стало стыдно за то, что не понимал её. Миюри не только сочувствовала Шарон, но и видела себя на её месте. Наконец, он увидел, почему на самом деле она хочет, чтобы он сражался с Церковью.

Он мечтал стать священником. Но покуда он противостоял Церкви, это точно не могло осуществиться, а в результате этих событий, возможно, он даже не сможет снова вернуться к какой-либо работе, связанной с верой. И тогда худшие опасения Миюри не сбудутся. Было бесполезно объяснять ей, что вступить с ней в близкие отношения, а потом прогнать, - это не то же самое, что отойти от мирских дел, приняв сан священника. Для неё и то, и другое означало быть отвергнутой.

Но он не был уверен, что ещё ему следовало бы сказать, у него просто не было слов.

- Поэтому... - заговорила Миюри, возвращая его к действительности, она на миг прервалась и обвила его ногу своей, будто собираясь схитрить. - Я думаю, ты должен пойти вместе с плохой лисой.

- С госпожой Ив?

- Ага. Может, она и безумная, хитрая сверхзлодейка не хуже мамы, но я думаю, мы должны положиться на неё, пока она на нашей стороне. Она даст тебе силу, отличную от моей, силу, похожую на густую чёрную тучу.

Некоторые люди называли эту чёрную тучу «силой», некоторые - «интриганством».

- Так что, если ты честно скажешь, что хочешь сокрушить Церковь, она взвесит все сокровища, которые от этого получит, и будет, облизываясь, упорно действовать во имя всей этой прибыли.

- На самом деле я не хочу сокрушать Церковь, хотя...

Он понимал, что Ив действительно сможет использвать свой разум, чтобы это произошло.

- Что ж, это не может принести покой твоему разуму. Я, в самом деле, не думаю, что она может придумать что-то, что подойдёт твоему хрупкому сердцу, - сказала Миюри, на её лице было написано: «Я единственная могу сделать это».

Он чувствовал нечто непонятное - она была во всём права, но что-то было не так.

- Но, может, сказанное курицей не было правдой, - добавила Миюри и продолжила уже другим тоном. - Я думаю, разрушить Церковь быстрее, чем её исправить. Ты можешь потом выстроить заново и наполнить чем-то новым.

Она никогда не прислушивалась к учению Бога, ей это просто не было интересно. С другой стороны, она могла почувствовать яростное отвращение к тому, что происходило внутри Церкви, узнав больше о ней в действительности.

- Вот. Почему бы тебе не перестать пытаться заставить себя сражаться и не создать всё, что ты хочешь?

Конечно, он не мог просто сказать "да" и создать это всё из ничего, однако то, что сказала Миюри, не было чем-то невероятным.

- Я не говорю сейчас идти вместе со злой лисой, я говорю о блондинке. Я думаю, что может получиться хорошо, в конце концов.

- О наследнице Хайленд?

- Да. Она что-то говорила об отдельном монастыре, верно? Разве ты не можешь просто создать какое-то там заведение или что-то в этом роде по своему усмотрению?

Какую незаинтересованность Миюри бы ни проявляла, она всегда вслушивалась и могла вспомнить всё.

- Люди, пережившие то же, что и курица, тоже могут радоваться жизни, разве нет? Так же и тебе не придётся расставаться со своими мечтами, и тогда блондинка сможет построить тебе такое место в благодарность за всё, что ты сделал до сих пор.

Коула взволновала её идея, возникшая словно ниоткуда, но он молчал не потому, что был удивлён. Если он и был удивлён чем-то, так тем, что не мог найти возражений на всё, что только что сказала Миюри.

- Старые бородатые типы, приезжавшие в купальню, сказали мне, что монастыри - это тихие места с простой, лёгкой жизнью, верно? В таком месте ты сможешь читать, сколько хочешь, и думать о сложных вещах, и я могу подремать рядышком. Вдали от суматохи мира, среди высоких стен, защищающих от злых лис и холодных ветров. Я не думаю, что это совсем плохо.

Он почти не поверил ей, когда она спросила, не воплотить ли им такую идиллическую и нежную фантазию в жизнь. Хайленд была аристократкой из королевской семьи, она, скорее всего, владела обширными землями в королевстве. Вспомнив всю проделанную ими работу, Коул подумал, что она вряд ли отказала бы в такой просьбе. Тогда в собственном монастыре они смогли оградить себя от Церкви, он мог свободно идти своим путём веры под покровительством Хайленд.

- Честно говоря, я даже не думал о такой возможности...

- Я так и думала. Тебя влекут самые странные вещи, ты всегда пытаетесь проложить свой путь по самой сложной дороге.

Трудности - это испытания, посланные Богом, и вера - это их преодоление. Он не думал, что эта мысль будет воспринята Миюри, если он её озвучит, и даже если она на полном серьёзе спросит «В самом деле?» - он не сможет доказать её справедливость.

Миюри, сидя рядом со своим глупым братом, нашла кусочек луга, полного такой сочной травы.

- Я не хочу мешать твоей мечте и ненавижу возможность вернуться домой с пустыми руками после такого большого приключения, у меня было бы ощущение, что мы проиграли.

Так вдруг они заговорили о монастыре, в котором могли бы мирно жить.

Монастыри, пребывавшие в ведении Церкви, были так заняты борьбой за выгоду и власть при назначениях в зависимых от них епархиях, вмешательством вышестоящих монастырей, внутренним соперничеством и прочей суетой, что им было просто не продохнуть. Ничего этого не было в отдельном монастыре. Быть под защитой Хайленд, выполнять номинальную "работу" каждый день, что-то вроде ведения огорода, - было не столь ужасающе недосягаемым или фантастическим.

Коул широким шагом покинул Ньоххиру ради великих замыслов и, если в итоге он достиг бы этого, многие люди посмотрели бы на него широко раскрытыми от удивления глазами и благословили бы его. Это всё равно как благоприятный прилив.

Он зажёг маяк реформ в Атифе, создал королевству союзников в лице Осени и его пиратов на северных островах и разобрался с тайной продажей соборных сокровищ в Десареве. Здесь, в этом городе, великая пропасть по имени Ив медленно приближалась к нему. Для королевства его подвиги можно было счесть превышающими человеческие возможности. А заменить Бога Коул не мог и не хотел. Вместо этого он должен был гордиться тем, как далеко он зашёл.

- Я подумаю об этом.

В его голосе Миюри ощутила оптимизм, а не его обычное благодушие. Её хвост вытянулся стрункой.

- П-правда?!

Её удивление вызвало у Коула кривую улыбку.

- Ты это предложила, разве нет?

- Да, но...

Похоже, сама Миюри считала своё предложение всего лишь фантазией о слишком удобной жизни. Её хвост скользнул по кровати, словно её разочаровала лёгкость, с которой он всё принял. Коул улыбнулся, а потом сказал:

- Ну, что ж, монастырь - это место молитвы, поэтому я сомневаюсь, что тебе найдётся место подремать там. И лишь истинным верующим будет позволено войти.

- Что?! - громко прорычала она и стукнула его по плечу. - Ты всегда такой мелочный, брат!

- Я не мелочный. Есть монастыри-семинарии, но... ты не верующая, так?

- Я искренне верую, что однажды ты сделаешь меня своей невестой!

- Верующие в такие еретические учения не могут войти в святой монастырь.

- Брат, ты болван!

Обменявшись выпадами, они оба вздохнули. Они не тонули в холодном море во тьме ночи и не горели в ловушке запертого помещения. Но их сердца тонули во мгле, что была куда хуже всего этого.

Миюри куснула его плечо, вероятно, не желая признавать положение дел. Она лелеяла мечту о жизни в отдельном монастыре, такую приятную, нежную мечту, потому что не хотела видеть того, что стояло сейчас перед ней.

- Попросить принести нам поесть? - проговорил Коул.

Скорее всего, они не смогут стереть это чувство. Умная Миюри ответила тут же:

- Мне побольше мяса!

Он не мог сдержать улыбки.

- Не ешь слишком много.

- Ла-а-адно.

Это был их обычный трёп. Но сейчас так было легче всего.

Его неопределённое беспокойство было, возможно, благоговением перед просторами мира. Никто не мог сдвинуть гору. Даже Ив, бывшая для них настоящим стихийным бедствием, конечно, не была всемогущей.

Поздней ночью они заползли под одеяло. Приплыв на корабле в этот город из Десарева, они угодили под мельничные жернова событий, не давших им передохнуть ни на миг. Они столкнулись лицом к лицу с мечтами и желаниями Шарон, собора и Ив. Когда Коул, наконец, смог позволить себе расслабиться, он понял, насколько устал. Должно быть, усталость проявилась на его лице, поскольку Миюри, обычно забиравшаяся в кровать первой и засыпавшая раньше, чем потушат свечи, на этот раз задержалась отходом ко сну и некоторое время расчёсывала свои волосы.

Но ему надо было многое обдумать. К чему бы ни пришёл король, выслушав Хайленд, Коул должен был следить на событиями в Раусборне, и поскольку его все кому не лень весь день назначали первопричиной всей этой неразберихи, он особенно хотел любым возможным способом сыграть свою роль в разрешении ситуации. Однако он не имел представления, что ему под силу сделать. И не слишком беспокоился, сколь мрачным он выглядел в силу полной своей растерянности.

Засыпая, Коул мог быть уверен лишь в том, что его сны будут кошмарами. Его так волновало, что за кошмар к нему придёт, что даже ощутил разочарование, услышав, как его зовёт знакомый голос.

«Брат, брат!» - отчаянно звала его во сне Миюри.

«Этого мало, чтобы разбудить меня» - усмехнулся он в дрёме и повернулся на другой бок.

- Брат!

Шлёп! И его щеку обожгла пощёчина.

- Да вставай уже, ну?!

Его начали трясти за плечи, пришлось открывать слипавшиеся глаза. Один взгляд на неё - он сразу собрался.

- Что такое?

Миюри вскочила с кровати и бросилась к окну.

- Несколько лошадей только что прискакали в усадьбу, судя по звуку, они спешили.

- Лошадей?.. Подожди, лошадей?!

Имя Хайленд сразу пришло на ум, но, если бы она была там, Миюри сказала бы - «блондинка».

- Её там нет, - подтвердила она его догадку. - Но рыцари, что были с ней, есть.

- Только рыцари? Только не говори, что на них напали разбойники...

Коул откинул одеяло, слез с кровати и тоже посмотрел в окно. Да, за железными воротами стояло четыре лошади, их дыхание было ещё тяжёлым, над ними клубились облачка пара. Но в свете факела он увидел, что у двух лошадей с сёдел свешивались вымпелы с королевским гербом. Этих лошадей, кажется, не было с Хайленд, когда она уезжала.

- Они вошли?

- Да. Они очень громко позвали этого бородатого старика.

- Господина Ганса. Что-то должно было случиться. Нам надо... - говорил Коул, поворачиваясь к двери, и, словно откликаясь на его движение, в дверь громко постучали.

- Предрассветный кардинал!

Судя по громкости голоса и весомости ударов, это был не Ганс. Вероятно, рыцарь.

- Входи, - ответил Коул, открывая дверь.

Там действительно стоял рыцарь. Высокий, крепкого сложения, позволявшего ему носить тяжёлые доспехи. От его коротко остриженных тёмно-каштановых волос поднимался пар, свидетельствовавший, что он мчался на лошади так быстро, как мог. Его грудь работала, как кузнечные меха, и он выглядел так, словно упало небо.

- Сообщение от наследницы Хайленд! Король издал королевский указ по Раусборну, не дожидаясь наших вестей! По пути мы встретили королевских гонцов, и я здесь, чтобы передать тебе, что сказала наследница Хайленд, твоё высокопреосвященство!

Узнав прошлое Шарон, лживость собора и заговор Ив, Коул встретил в этом городе достаточно сюрпризов, чтобы хватило на всю жизнь. Он думал, что ничто больше его не удивит, но мир всё ещё оставался намного больше, чем он думал.

- В сообщении сказано, что король арестует мятежных сборщиков налогов, чтобы избежать войны с Церковью!

Коул проглотил ком в горле.

- Следовательно, сказано в сообщении, это приведёт к мирным переговорам с Церковью, а также защитит её от сборщиков налогов с помощью военной силы!

Сам король отступал. Это можно было понять, но при этом он, вероятно, не мог забывать про наследника Клевенда. Он не мог сражаться и с Церковью и с наследником Клевендом одновременно. Его трудно было винить за это решение, оно, вероятно, было неизбежным для поддержания устойчивости в стране.

Но что-то Коула не могло отпустить.

- Значит, король признал сборщиков налогов мятежниками?

Сборщики налогов были бродягами. Как бы их не использовали, некому было бы их оплакивать. Счесть их неуправляемой толпой и показать, что они королевству являются помехой, означает использовать сборщиков как инструмент для успокоения ситуации. И он мог легко представить себе, как именно их используют.

- Наследница Хайленд скачет к королю сообщить о том, что происходит в городе. Она сказала передать тебе вот что! - рыцарь приглушил голос и, глядя Коулу прямо в глаза, закончил. - Спаси сборщиков налогов.

Их отвергли собственные отцы, и их должно было отвергнуть королевство, которое должно было их поддержать. Говорят, последняя собака всегда останется последней собакой. Но Шарон и остальные сборщики не были собаками. Они своей отвагой стремились к возможности восстановить свои права и уладить своё прошлое собственными силами.

- Я отправлюсь в городской совет помочь им числом! - рыцарь вновь возвысил голос и поднял глаза к небу, но при словах «помочь им числом» бросил взгляд на Коула. - Ты должен сделать всё возможное, чтобы понять ситуацию в городе, пока не вернётся наследница Хайленд, твоё высокопреосвященство!

Из четырёх лошадей, остановленных во дворе, две, похоже, принадлежали королевским гонцам, которые не знали позиции и чувств Хайленд, поэтому рыцари могли делать вид, что "помогают числом", но при этом собирались препятствовать гонцам как можно больше. Однако король посылал и свою армию.

- Когда войска короля будут здесь?

- По сообщению они окружат город на рассвете!

Уже скоро. Если это была мера предосторожности против наследника Клевенда, тогда королю не понравилось бы, если бы тот узнал о происходившем и противостоял бы этому, поэтому король должен был сделать всё в тайне.

- Понятно... Благодарю за службу.

- Есть! Пожалуйста, прости меня! - почти крикнул рыцарь и, повернувшись на каблуках, бросился бежать по коридору.

Ганс стоял и ждал чуть на расстоянии, но как опытный дворецкий, он не проявил никаких признаков беспокойства.

- Будете ли вы выходить? Что бы вы хотели надеть?

Коул подумал, что переодеваться им некогда, но Миюри уже отвечала:

- Дай нам те красивые вещи.

Коул повернулся посмотреть на Миюри, он знал, что трудно забыть вкус роскоши, но был поражён, что ей именно сейчас это так приспичило.

- Ты будешь ходить, одетый как священник? Твои друзья подойдут и нанесут тебе удар в спину, - спокойно сказала она.

- Очень хорошо.

Ганс хлопнул в ладоши, и спустя мгновение появились служанки, ожидавшие в соседней комнате.

- Ух ты.

- Я приму это как похвалу, - без смущения ответил Ганс, глядя на Миюри, уголки его губ поднялись в улыбке.

Коул был впечатлён тоже, но его поразило и неожиданное добродушие Ганса, и способность Миюри на самом деле поладить с кем угодно.

- Переоденься, брат. Мы подумаем, что делать, пока ты этим занят.

Миюри распоряжалась с самостоятельностью взрослого, когда выходила с кем-то на охоту на оленей в горах Ньоххиры. Когда перед ней вставала необходимость действовать, она могла сохранять спокойствие.

- Ты права. Давай подумаем.

Они не могли действовать необдуманно. У них было мало времени и ещё меньше того, что они могли сделать.

- Давай подумаем, - повторил он себе, и Миюри похлопала его по спине.