Онлайн чтение книги Волчица и Пергамент Spice and Wolf New Theory: Parchment and Wolf
3 - 3

Поговорив с людьми, Коул вернулся к Миюри, они вместе позавтракали и отправились в город. Миюри хотела пройтись по улицам, а Коул - проветрить голову после вчерашнего и снова обдумать ситуацию с ясной головой. Ещё он хотел кое-что спросить у своей спутницы. Вчера вечером он понял: надо что-то решать с Иленией, потому что её мечта была связана с проблемой Миюри.

- Разве плохо, если бы мы действительно захотели создать свою собственную страну? - спросил он.

Коул хотел, чтобы во всем мире распространялась праведная вера в Бога, но если бы счастье Миюри было под вопросом, он, вероятно, выбрал бы её после всего сказанного и сделанного. Если бы это он ей сказал, её уши и хвост встали бы торчком и зажглись бы ненужные фантазии. Поэтому об этом он умолчал несмотря на свои ощущения. Он был уверен, что молился за её счастье не меньше её отца, Лоуренса.

- Хмм...

Миюри смотрела вдаль, обдумывая вопрос и грызя рыбьи хребты, посыпанные мукой и обжаренные в масле. Их она купила в лавке по дороге.

- Было бы чудесно, если бы нашлась одна такая, - ответила она после короткого колебания, затем пнула ногой камешек и посмотрела на Коула. - Но это на самом деле, на самом деле очень далеко, верно? Так что я не знаю.

Слишком безучастно для девушки, любившей приключения.

- Ведь даже если ты пойдёшь со мной, это не значит, что все, кого я знаю, тоже придут, верно?

Начало прозвучало как шутка, но завершение выдало её истинные чувства.

- Это меня огорчает. Оно заставило бы меня захотеть вернуться домой, в Ньоххиру.

В её жизни было время, когда она захотела уйти из деревни, но скиталицей она быть не желала. Ему могло показаться, что она вполне удовлетворилась, побродив по свету по зову сердца, и готова вернуться домой. Но планы Илении были полной противоположностью.

- Мне близки чувства Илении. Мне бы хотелось иметь такое место.

Она прекратила есть и опустила глаза. И вдруг показалась очень слабой для девушки, которая никогда не боялась противостоять чему угодно. Мечтательница, что вовсе не означало, что она постоянно витала в облаках. Скорее, она намного лучше разбиралась в окружающем их мире и понимала, насколько может взбудоражить мечта Илении. Причины, по которым Миюри поддержала эту мечту, не были простыми. Конечно, её влекло к приключениям. Ещё она искренне сочувствовала девушке-овце. Или ощущала определённое родство с ней, возможно, это и было главной причиной.

- Потому... ммм... если честно, я не могу заставлять тебя, и если ты беспокоишься обо мне, не думай об этом слишком много, хорошо?

Она подняла голову и посмотрела на него немного смущённо. Возможно, стыдясь проявления своих чувств после рассказа о Медведе-Лунобивце.

- Нас ожидает встреча с ним, и с ним даже мама не сможет сравниться, верно? Ненавижу это признавать, но, думаю, мне стоит послушать тебя.

Миюри была озорной и всегда себялюбивой, и Коул часто вздыхал, втайне желая ей побыстрее повзрослеть, но встречаясь с её взрослыми решениями, всякий раз чувствовал себя немного грустно. Сейчас ему стало немного досадно от её себялюбивого замечания. Однако когда Миюри вернулась к еде, частичка юности вернулась на её лицо.

- Ты удивлён, что я столько знаю? - спросила она, лукаво наклонив голову.

Разрыв между внешностью этой девочки-подростка и тем, что творилось в её голове, был просто невероятен. Глядя на рыбью кость, прилипшую к её губе, он мог лишь устало улыбнуться ей.

- Ты умная девушка.

- Я не буду возражать, если ты влюбишься в меня, ты знаешь.

Миюри прищурилась и с вызовом улыбнулась ему. Он усмехнулся и похлопал её по голове, заставив её густо покраснеть.

- Ладно, я это так чувствую. Я не знаю, однако, что думает Иления, - и она, бросив в рот остатки жареного хребта, вытерла руки и беспечным движением подбородка указала на угол улицы. - Поэтому, почему бы не спросить её саму?

Он обернулся и увидел недалеко впереди Илению с сумкой, набитой шерстью, под мышкой. Она разговаривала с другим торговцем. Десарев - город большй, но торговать было удобно лишь в ограниченном числе мест. Дружеский разговор Илении и торговца завершился рукопожатием. Торговец прикрепил кусочек ткани к сумке и что-то написал на нём углём. Иления, похоже, удачно завершила переговоры. Конечно, она выглядела, как обычный торговец, не как богиня-овца и не как носительница будоражащей мечты.

Затем, не колеблясь ни мгновенья, Иления повернулась на каблуках и направилась прямо к ним. Она знала о них задолго до того, как он её заметил.

- Кажется, твои дела идут неплохо, - поприветствовал её Коул.

Иления оглянулась назад и саркастически улыбнулась.

- На самом деле - нет. С ним тяжело. Всегда запрашивает несусветные цены.

Любой умелый торговец скажет что-то подобное. Получив удовольствие от такого ответа, Коул перешёл прямо к делу.

- Кстати, не будешь возражать, если мы займём немного твоего времени?

Глаза Илении блеснули.

- Это по поводу моей просьбы к тебе?

- Да.

Тревожная улыбка мелькнула на её лице.

- Скорее, мне надо просить об этом. Конечно, у меня есть время.

«Я вижу», - подумал Коул.

- Это займёт какое-то время, почему бы нам не пройти на базар к лоткам лавок?

Это он предложил ради Миюри. Голодная волчица с готовностью поддалась искушению. И они втроём отправились на рынок.

Как обычно, там было полно людей. Каждый пятачок занимали столики и стулья, люди, занимавшие там места, ели и пили. Но когда Иления окликнула хозяина одной из лавок, он принёс столик и скамью и установил их позади лавки, из чего Коул смог сам увидеть, насколько влиятельна Иления среди торговцев. И так как выпивать так рано было немыслимо, Коул сходил заказать подогретое козье молоко с мёдом и имбирём - то, что в основном пьют в более холодных регионах, а Иления выбрала на рынке кое-что из еды.

- Каштаны? - спросила Миюри, с любопытством рассматривая груду больших, скользких на вид, блестящих чёрных плодов, сложенных на дощечке перед её носом. - От них пахнет спиртом.

- Их сварили в одном из местных крепких напитков на выбор и в мёде. Давай, возьми один, если никогда раньше не пробовала.

Солнечно улыбнувшись, Миюри быстро схватила каштан и отправила в рот.

- Ммм! - пропела она с лицом, полным счастья.

- Я рада, что они тебе понравились.

Уговорив Миюри, Иления перешла к главному.

- И к нашему вопросу.

- Я хочу услышать, зачем это тебе надо.

- Зачем надо? - Иления наклонила голову и показалась вдруг ровесницей Миюри.

- Почему тебя так тянет к земле за краем моря?

В разговоре на корабле она упоминала кое-что, что можно было принять за причины. Однако они прозвучали поверхностно и не отличались особой последовательностью. Настороженность у Коула вызывало и то, что за всеми несуразностями её истории он не мог ощутить её истинных мотивов. Замысел оказался столь дерзким, что даже Миюри не канючила: «сделаем это, сделаем обязательно, сделаем немедленно», как это можно было от неё ожидать. Для Илении готовность действовать означала наличие у неё более веских причин.

- Ты уже выглядишь вполне успешной в мире даже без этого долгого пути.

Похоже, у неё было много знакомых в городе, а ведь, как сказала Миюри, уехать в далёкую страну означало оставить всех знакомых в прошлом. Возможно, ему так трудно проглотить её рассказ, потому что он не видел того, что стоило такой потери.

- Ты про то, что я неплохо лажу с горожанами?

- У тебя даже может быть много близких друзей.

Он бы сдался, если бы она ответила: «Ради великой цели не-людей». Но Иления не выглядела героической личностью.

- Это... может и так... - слегка кивнула она. Потом мягко посмотрела большими круглыми глазами не на Коула, а на Миюри.

- Миюри, сколько тебе лет?

Та сразу поняла смысл такого вопроса.

- Моя мама прожила несколько веков, но я нет.

Она хотела сказать, что ей столько лет, на сколько она выглядит, и Иления тут же поняла это. Боги живут долго. И они не люди.

- В этом суть моей причины. Всех моих друзей, всех, кого я любила, и всех, кто меня любил, проглотит течение времени. Конечно, я ещё не столь взрослая, но всё же.

Девушка говорила, смущаясь то ли того, что она старше, чем выглядит, то ли того, что слишком молода как не-человек. В любом случае, Миюри молчала и смотрела на Илению с искренним сочувствием.

- И как же сильно я иногда ненавижу это.

- Ненавидишь?.. - переспросил Коул.

Иления кивнула и стала смотреть на свои руки.

- Я горжусь созданной мной репутацией хорошего торговца. Достаточное количество торговых домов связано со мной.

Он об этом уже слышал.

- Может, потому что у меня есть здравый смысл, или потому что я овца, но мне нравится думать, что это благодаря тому, что я честно и искренне работала изо всех сил.

Если так, её мечты, рубившие на корню всё то, что она достигла усердной работой, казались особенно странными. Было ли что-то, что ей не нравилось в успешности её работы? Он следил за тем, как она тщательно подбирала слова перед тем, как поднять голову. Не сила читалась в её лице, а какая-то слабость, казалось, она вот-вот заплачет.

- Я не жажду богатства. Мне нужно заработать лишь столько, чтобы прокормить себя. Но на деле я работаю больше. И я ненавижу это.

Словно пытаясь отбросить что-то, прицепившееся к ней, Иления тряхнула головой. Она посмотрела на Коула с невероятно грустной улыбкой.

- Я работаю лишь для того, чтобы принадлежать к стаду, именуемому торговцами. Но в конце дня я остаюсь одна. Хотя я могу отвлечься от одиночества среди людей, оно не уходит. Я не старею, поэтому мне приходится время от времени менять место, где я действую. Переполненная чувствами, я меняла свои берега бесчисленное число раз. И начинала всё с начала в стране, где меня никто не знает. Но...

Иления сделала паузу, чтобы отдышаться, высказав столько слов.

- ...наша страна была бы другой.

Казалось, она исповедуется в грехах. Её взгляд безжизненно опустился, и она замолчала, опять глядя на свои руки.

Миюри, сидевшая рядом с Коулом, смотрела то на него, то на Илению, и её глаза были наполнены слезами.

Иления была овцой, она должна была жить в стаде. Хорошо вписываться в мир людей и жить счастливо - это две совершенно разные задачи. Слова утешения дали бы обратный результат, к тому же Коул был из людей, представлявших большую часть этого мира. Через несколько мгновений он, наконец, заговорил:

- Ты знаешь историю барана по имени Хаскинс?

Хаскинс был воплощением барана с золотой шерстью, он жил в королевстве Уинфилд и с некоторых пор стал главным мифом королевства. Этот баран добрался до земли великого монастыря и сам стал пастухом, чтобы собрать родичей-овец и создать для них дом.

Иления вытерла глаза, подняла голову и улыбнулась.

- Конечно. Но мы по-разному мыслим. Я думаю, что то, что делает Хаскинс, прекрасно, но есть некоторые слова, которые я просто не могу забыть.

Она говорила, будто отрекалась от своей веры.

- Не ищи места, куда бежать. Найди место, куда ты сможешь отправиться с надеждой. Тогда, независимо от того, чем ты будешь заниматься, торговлей или нет, ты сможешь жить в полную силу.

Иления на мгновение смолкла.

- Это слова человека, который не только знал, кто я на самом деле, но и научил меня торговать шерстью, слова торговца, которого я уважаю больше всех.

Коул просто молча смотрел на её лицо, ставшее вдруг по-особому прекрасным. Возможно, это было проявление любви. Когда они разузнавали о ней, один торговец упомянул, что она любила своего работодателя. Она встретила замечательного человека.

- Существа, подобные нам, постоянно ищут побега в современный мир. Мы затаиваем дыхание, меняем форму и отказываемся от многого. Желая спасения, я, в первую очередь, хочу показать нашему народу возможности, которые совершенно несовместимы с тем, чего добился Хаскинс.

Коул был ошеломлён её словами. Миюри, широко раскрыв глаза, даже дрожала лёгкой дрожью. Перед ними на другой стороне стола сидела сильная овца с копытами, твёрдо стоявшими на земле.

- Конечно, мне есть, о чём заботиться, и трудности перепадали, и очень мало таких, как ты, кто может выслушать мою историю. Мы с Хаскинсом расстались на весьма невесёлой ноте. Он сказал мне, даже если новая земля существует, что ты будешь делать, встретив там Медведя-Лунобивца?

Она мрачно улыбнулась Коулу, а тот удивился, как её не обескуражил такой вопрос сородича-барана, тем более легендарного Хаскинса. К тому же, это ему было ещё и интересно.

- И что ты будешь делать?

- Решу на месте, когда доберёмся, - уверенно ответила Иления.

Это можно назвать и безрассудством. Но события легенды о Медведе-Лунобивце произошли так давно, а причины битвы до сих пор неизвестны. Так что отсутствие плана на этот случай в какой-то мере можно считать неизбежным. Однако его поразили смелость и решимость её слов. Это не было проявлением небрежности, она пришла к неизбежности этого после долгих раздумий. У неё была сила, какой не было у обладавших клыками и когтями и питавшихся мясом. Именно сейчас Коул ощутил истинность названия "агнцы" для верующих. Подобно овцам, они медленно движутся вперёд, шаг за шагом, преодолевая любые штормы или трудности.

- И что ты думаешь о моей слезливой истории? - вдруг дружелюбно поинтересовалась Иления.

Он словно вдруг проснулся, однако для него было немыслимо принять всё то, о чём она говорила за полную чушь. С другой стороны, сама Иления знала, насколько глупыми выглядят её мечты. Несмотря на это, она, противореча себе, желала идти вперёд, и он уловил это.

- Было бы чрезмерно просить помочь мне во всём. Но я надеялась, что ты лишь поможешь мне продвинуться вперёд хотя бы на один шаг.

Она будет настаивать, даже если он откажет. И от этого его стремление помочь усилилось.

- Конечно, я не стану торопить тебя. Твоя поездка имеет свои цели, участие в сборе налогов может вовлечь тебя в какой-то неприятный политический конфликт, - Иления встала со стула и положила на стол несколько медных монет. - Мне надо вернуться к работе. Если мы продолжим разговор, я могу и впрямь состряпать тебе целую историю.

Несмотря на её озорную улыбку, их разговор явно шёл к тому. Она была сильной девушкой, возможно, слабость, которую она показала во время своего рассказа, была ей невыносима. Коул посмотрел вслед исчезавшей сильной девушке-овце и некоторое время сидел неподвижно. К действительности его вернул щипок за щеку.

- Брат, ты болван, - заявила надувшаяся Миюри. - Не дави на неё.

Обычно она не так реагировала, когда он смотрел на женщин. Возможно, она действительно волновалась, когда ущипнула его.

- Я не такой податливый, как ты думаешь.

Её лицо тут же приняло обычное выражение, обозначавшее, казалось: "Я уверена, что нет". Затем она наклонилась к нему и, ухватившись за одежду, тихо сказала:

- Мне хочется хоть немного помочь ей.

«Не ищи места, куда бежать. Найди место, куда ты сможешь отправиться с надеждой». Коул покинул Ньоххиру, потому что думал, что может изменить мир, потому что верил, что может бороться против такой могущественной организации, как Церковь. Был ли у него детально продуманный план достижения победы? Конечно, нет.

Не отвечая Миюри, он потянулся к последнему каштану и положил его в рот. Невероятно сладкий вкус с лёгким ароматом дымка заполнил, казалось, всё его существо.

Поговорив с Иленией, они вернулись в торговый дом и встретили людей, ожидавших перед входом. Сначала Коул решил, что они пришли помолиться, но люди оказались матросами с корабля Йосефа. Лица у них были бледными, но понять, что они хотят, он не смог. Лишь узнал, что его ждут на корабле, поэтому он последовал за ними. Причал был полон людей, зато на самой палубе - ни души. Он стал гадать, что могло всё это значить, в этот момент его заметил Йосеф, казалось, в лице Коула он увидел само спасение.

- О, преподобный Коул!

- Господин Йосеф, что происходит?

Капитан прижал руку к груди, усмиряя волнение, затем указал на корабль.

- Владыка Осень.

Коул глотнул. Не только потому, что на самом деле появился Осень, но и потому, теперь он знал причину возбуждения Йосефа и его людей. Им должно быть интересно, почему и как пришёл монах, способный поспорить с самим папой умением внушать благоговение своим присутствием. Коулу было не по себе от того, он не мог раскрывать подробностей, но, сопровождаемый уговорами Йосефа, он поспешно поднялся на корабль. Словно в клетку с диким зверем, и это было недалеко от истины. Он открыл дверь в каюту капитана, и увидел там Осень, одетого в лохмотья.

- Тебе что-то нужно?

Монах обошёлся без приветствий и претензий. Коул невольно представил себе, как несчастно он выглядел.

- Хм... надеюсь, ты не против, - невольно высказался он по поводу своего прихода.

Осень должен был действовать незаметно, но так как он не мог найти Коула на суше, ему пришлось найти знакомый корабль и попросить команду привести его. Вся команда была с островов и была поголовно потрясена.

- О чём речь? Ты тот, кто позвал меня.

- Это правда...

Команда должна была многое предположить при виде внезапно появившегося Осени, который должен был пребывать на севере.

- Это чудо Чёрной Матери, - ответил он им с некоторым раздражением.

Для островитян их вера сходилась на нём, они должны были считать, что большая часть чудес была её чудесами, и верить, что она покровительствует Осени. Важно было не разубеждать их.

- Да, конечно, но... Мои извинения, я хотел поговорить с тобой об этом наедине.

- М-м.

Трудно было судить, о чём думал монах за своими длинными волосами, закрывавшими чуть не всё его лицо. Он задумчиво погладил бороду, но тут его мысли были прерваны неуместным звуком, который издал живот Миюри. Осень удивлённо моргнул.

-Ты хочешь меня съесть?

- Н-нет!

Был почти полдень, она съела лишь несколько каштанов, и они не собирались что-то купить, чтобы перекусить. А рядом с Осенью стояла тарелка, возможно, предложенная Йосефом или кем-то из команды.

- Ешь, сколько хочешь. Я сам не против куснуть разок-другой.

Осень потянулся за куском хлеба, и Миюри, взглянув на Коула, не мешкая взяла кусок и себе.

- Ну и? Я полагаю, вы здесь из-за давешней бури, но почему вы позвали меня? Хотите, чтобы я отвёз вас в Раусборн на моей спине?

Осень деликатно отщипнул хлеба, Миюри откусила сразу большой кусок.

- Мы встретили овцу, - сказала она с набитым ртом, и Осень повернулся к ней и посмотрел своими глубокими светло-голубыми глазами из-под длинных косм, нависавших со лба.

- Овцу?

- Она работает в торговом доме из далёкой южной страны и торгует шерстью здесь, в королевстве. Мы встретили её, она - воплощение овцы. Мы говорили с ней только сейчас.

- М-м.

- Да, именно такую овцу мы встретили. Она сказала, что на том краю моря есть медведь.

В её красных глазах на мгновение снова вспыхнул опасный огонь.

- Медведь... на краю моря. Понятно.

Он положил хлеб, к которому лишь притронулся, на тарелку, и его борода колыхнулась от тяжёлого вздоха.

- Теперь понятно, что она вам сказала. И потому вы меня позвали.

- Ты должен знать эту историю. Про то, что...

- Новый мир за краем моря и Медведь-Лунобивец, охраняющий его. Но почему овца говорит об этом?

- Она хочет построить страну только для не-людей в новом мире, - ответил Коул.

Во время разговора с Иленией это звучало так правдоподобно, но сейчас, говоря это кому-то ещё, он снова услышал, насколько смешно это звучит. Глаза Осени смотрели так же, как тогда, когда Коул не мог принять жестокую действительность северных островов и витал в своих идеях. Ты снова увлёкся подобными фантазиями.

Но Осень лишь закрыл глаза и пожал плечами.

- Я тоже слышал слухи от птиц, прилетавших на север. Есть те, кто с нетерпением обыскивает дальние уголки морей. Я вижу, что это был план овцы.

Перелётная птица посреди моря сидит на спине огромного кита и болтает с ним. Просто сказка какая-то, а когда Коул представил, как Иления слушает птицу, рассказывающую о землях, лежащих за морем, его сердце сжалось. Овца не может летать птицей, плавать рыбой и бежать быстро, как волк. И всё же она идёт шаг за шагом к своей необычной мечте.

- Однако если легенды верны, медведь не будет рад вновь пришедшим. Что она собирается с этим сделать?

- Она сказала, что решит, когда доберётся.

Это было невероятно убедительно в устах Илении, но сказал это он, оно вдруг прозвучало столь же невероятно глупо.

Осень, конечно, что-то подумал и посмотрел на Миюри. Между ними произошёл быстрый обмен без слов, в итоге он просто пожал плечами.

- Я мало что могу сказать о существовании новой земли. Перелётные птицы тоже. Но что знаю, скажу. Море простирается к западу отсюда до огромного океана бесконечной глубины, там бесплодный мир кромешной тьмы. С другой стороны...

Осень на мгновенье смолк, чтобы потом сказать:

- Это правда, что Медведь-Лунобивец направился на запад.

Миюри задержала дыхание, Коул тоже был поражён. Иления была права?

- На дне океана остались чёткие следы. Они столь велики, что мне понадобилось сто лет, чтобы понять, что это следы. Какое-то время я думал, что это появилось ещё при зарождении земли, - рассказывал Осень, глядя куда-то вдаль.

Коулу нелегко было вообразить такое. А Миюри, кажется, смогла, она крепко сжала свой кусок хлеба и широко раскрыла глаза. Однако её чувство породило не то, что она приблизилась на шаг к возможности отомстить, скорее, огромные следы на дне моря пробудило её страсть к приключениям. Коул почувствовал облегчение.

- Я никогда не видел животных больше себя, но если это были его ноги, я понимаю, как он мог закончить эпоху.

- Ты... ты не отправился по следам? - собравшись духом, Миюри выдавила из себя вопрос.

Осень моргнул и медленно ответил:

- У меня не было причин.

Вполне естественный ответ.

- Значит, ты бы сказал "нет", если бы я попросила тебя сделать это сейчас, верно?

Она сглотнула, действительно близкая к тому, чтобы попросить.

- Тому есть несколько причин, а самая большая - даже я не знаю, вернусь ли.

Осень проплыл в одну ночь то, на что им на корабле потребовалось три дня. И вряд ли он плыл на пределе сил. И после этого он не знал, сможет ли вернуться.

Осень вздохнул, зная, что она не успокоится, пока он не объяснит.

- В океане есть течения. Чтобы двигаться на запад, надо сначала отправиться на юг, а затем отдаться сильному течению, идущему на запад. Течение само принесёт вас.

- Что в этом плохого?

- Течения подобны холмам. Спустившись с холма, ты вернёшься, только если вновь поднимешься на него. В том месте трудно даже просто отдохнуть, там под тобой бездна, безвозвратно поглощающая свет. Там не за что держаться. Даже гребя против течения, будешь двигаться по нему. Пройдя два шага, вернёшься уже на три, и никогда не вернёшься.

Если это сказал он, оно должно было быть правдой. Но кое-что показалось Коулу странным.

- Если так, то история о корабле, вернувшемся из нового мира, - это ложь?

Осень нахмурился.

- Я не могу этого сказать. Потому что к северу отсюда есть поток, который течёт с запада.

Миюри наклонила голову, но Коулу при виде круглого куска хлеба с сыром пришла в голову мысль. Если бы на самом деле был край моря, течения стекли бы с края в конце концов, а раз они не кончаются...

- Оно идёт по кругу.

Величественное течение неутомимо обходит вокруг гигантского озера, именуемого морем. Если так, то нельзя уйти и никогда не вернуться.

- Но я не знаю, идёт ли оно по кругу. Возможно, что только в одной небольшой части моря течение течёт на восток. Есть несколько таких мест благодаря строению дна океана. Ты просишь старика отправиться в такое опасное путешествие?

Своими словами Осень упредил вопрос Миюри, прежде чем она смогла его задать. Он закрыл рот, словно понимая, что сказал слишком много. Следом он закрыл и глаза, погрузившись не в простое молчание, а, скорее, в глубокое созерцание. Наконец, Осень снова заговорил.

- Но люди не такие, как я. Возможно, они могли использовать ветер.

- Ветер... Способ, позволяющий кораблю двигаться против ветра.

Осень был воплощением кита, душой веры, поддерживавшей северные острова, а ещё предводителем пиратов, управлявших торговлей на северных морях.

- Да. Ветер дует независимо от течений, и бывают времена года, когда он всегда дует в одном направлении. Они смогут вернуться, если хорошо используют ветер. У людей есть знания и умения. Они преодолели то, что нам не под силу, и теперь они главные в этом мире. Я бы не мог сделать такой корабль, - заключил он, оглядывая каюту, в его глазах было искреннее уважение. - Наша сила - ничто перед этими умениями. Больные и юные могут просто спать на этом корабле и всё равно пересечь океан. Это настоящее чудо. Молитва - ничто после этого.

Осень, предводитель островитян, одетый в одежду монаха, улыбнулся за своей бородой. Коул невольно подумал, насколько неряшливо тот выглядел. Осень перевёл взгляд вдаль.

- Умение... Да, умение. Но могло ли оно?.. - бормотал он бессвязно.

Коул заметил, что сбоку Осень напоминает одну известную картину. На ней был изображён монах, который, занимаясь делами, ощутил Божий свет в окне. Глаза Осени были широко открыты, как у того монаха, когда он поднимался со стула, чтобы посмотреть в окно.

Тот, кто пошёл на такие отчаянные попытки объединить северные острова, наконец, заговорил:

- Овца собирается убить медведя. Это её единственный выбор, если она хочет жить на земле, где он обитает.

«Невозможно», - чуть не вырвалось у Коула, и Осень посмотрел на него.

- Чудеса часто являются близкими спутниками невозможного.

И он добавил, что человеческие умения сами по себе могут творить чудеса.

Иления была способна сливаться с миром людей. Она могла обращать работу мира людей в свою силу. И как же она рассказывала о своих мечтах! Должно быть, здесь и заключён источник её странной убедительности. С какой уверенностью она заявила, что решит, когда доберётся. Это могло означать, что она не возражала против возможностей мира и в то же время была готова и обойтись без них. Её смущала собственная слабость как овцы. Было почти заметно, какую боль ей доставляет зависимость от стада и оторванность от него. Но она не сдавалась. У неё хватило смелости противостоять большому.

- Скажем, не свойственно овцам охотиться на медведя. Ты позвал меня ради моего совета, потому что сам не совсем в это веришь, но и не обращать внимания тоже не можешь, верно?

Это было именно так. Осень легко вздохнул и опустил взгляд на пальцы скрещённых ног.

- Даже я, живущий в океане, сдался бы при виде грандиозности путешествия на западный край моря. Особенно, если пришлось бы столкнуться с медведем. Я не готов советовать помочь ей.

Его слова были неожиданными, и Коул всмотрелся в его лицо.

- Почему бы вам двоим не позаботиться о ней, пока она на земле?

И такое Коул не ожидал услышать от Осени. Пока он пребывал в растерянности, лицо, почти закрытое бородой, ожесточилось.

- Возможно, она в тупике, как и я.

Его суровое выражение могло скрывать смущение. Осень объединил людей северных островов, но сам отошёл от них. И знал неустойчивость своего положения. Он тоже не был человеком, и хотя они с Иленией происходили из разных родов, он должен был считать её одной из своих. Или, возможно, он оценил её мужество, с которым она готовилась противостоять легенде.

- На этом всё? Я плыл всю ночь и устал.

Казалось, такого, как он, слово "усталость" касаться не могло, но Коулу пришлось поверить ему. В любом случае он услышал достаточно из того, что хотел услышать.

- Большое спасибо, - и он подтолкнул Миюри.

Они встали. К тому же команде на корабле предстояла гора работы по подготовке к отплытию. Было бы некрасиво удержать каюту за собой.

- Я ещё побуду в городе. Обратись, если тебе что-нибудь понадобится.

У них был сильный союзник. Он снова поблагодарил Осень и вышел из каюты капитана. Казалось, Йосеф, не допущенный к разговору, немного ревновал, но Коул не мог ему ничего рассказать. Он просто поблагодарил капитана, прошёл с Миюри по пристани и покинул порт.

- Что ты собираешься делать, брат? - спросила она, глядя ему в лицо.

Вопрос не столько в том, что он собирался делать, сколько в том, что он хотел сделать. В беседе они не нашли подтверждения некоторым наиболее необычным подробностям истории Илении. Не подлежали сомнению ни её сила, ни то, что был предел тому, чего можно достичь в одиночку. Тут уже нельзя рассматривать ситуацию как простую возможность протянуть кому-то руку помощи.

Он глубоко вздохнул и сам посмотрел на Миюри.

- Прямо сейчас я не могу поддержать плавание на запад за море.

Её лицо внезапно покраснело.

- Но... мы поможем Илении, верно?

Она назвала её не овцой, а по имени.

- По крайней мере, сбор налогов соответствует моим принципам.

Миюри понимала, конечно, что это была не единственная причина. Она довольно приблизилась к нему и переплела свои и его пальцы.

- Мне нравится это в тебе.

Коул пожал плечами в ответ, и её улыбка стала шире.

Однако мир, о котором говорила Иления, оказывался совсем не тем, который Коул представлял себе. Может быть, их ждала иная действительность, которую он не хотел видеть там впереди.

- Да защитит нас Господь, - пробормотал он, и Миюри с улыбкой посмотрела на него.

- Я здесь, с тобой, тебе не о чем беспокоиться.

После короткой паузы он ответил улыбкой, а не наставлением. Она совсем не боялась Бога, и это даже несколько впечатляло его.

После разговора с Осенью, они пошли к Илении.

Коул поверил не всему, что она говорила, например, сомневался насчёт намерений королевства. Тем не менее, он понимал, что её план был больше чем просто идея, в нём было учтено немало мелочей. Представляя, как она будет противостоять кому-то столь большому, он даже вздрагивал. И он помнил, что сказал Осень: "Возможно, она в тупике, как и я". Если он не мог предложить помощь попавшему в беду, в чём смысл веры?

- Она сказала, что там знак - корабль, верно?

В любом городе люди, занимавшиеся одной работой, собирались вместе, поэтому, расспросив в лавках, они добрались до нужной улицы. Там было несколько беспорядочно, очень оживлённо и кипело энергией. Люди шли мимо друг друга и не смотрели на окружающих не из-за невоспитанности, они часто просто не говорили на одном языке или их мысли были заняты подготовкой к предстоящему пути. В любом случае, от этого места исходило особое ощущение. Немного похожее на место, где собираются бездомные кошки.

- Нашла! - Миюри указала на позеленевший медный знак с изображением корабля, свисавший с карниза соседнего здания. Нос корабля на знаке хорошо вписывался в его круглую форму.

Они открыли дверь, сверху лениво звякнул колокольчик. Таверна процветала, несмотря на раннее время почти все места были заняты. В других тавернах города все поворачивали головы, рассматривая вошедших с ног до головы, но здесь никто не обратил на них внимания. Они проскользнули между столами и обратились к хозяину, просматривавшему книгу учёта.

- Иления Жизель? О, Жизель Чёрная Овечка, да? Она только что вернулась. Её комната на третьем этаже, в самом конце, - ответил хозяин, не отрываясь от книги.

Коул на мгновение опешил, услышав про "Чёрную овечку", но тут же вспомнил её волосы, наверняка напоминавшие шерсть овцы. Он подумал, не оставить ли ей просто послание, но в личной встрече договориваться проще. Коул поблагодарил хозяина и повёл Миюри наверх. Из нескольких открытых дверей доносились весёлые звуки непринуждённой болтовни и музыкальных инструментов.

Комната Илении была последней, они сразу это поняли, по горам отрезов ткани и мотков шерсти, выглядывавших из коробок и мешков, сложенных у двери, которые украшали бараньи рога, прикреплённые над нею. Миюри, вспомнив, что ела баранину уже после встречи с Иленией, в испуге посмотрела на это украшение.

- Возможно, это её оберег.

Она потянулась к двери, собираясь постучать, но дверь вдруг сама стронулась с места.

- Прошу прощения за новое беспокойство, - через окошечко в двери на них смотрела Иления. - Могу я на этот раз ждать от тебя чего-то хорошего?

Она улыбнулась своей шутке и открыла дверь. При виде комнаты у гостей перехватило дыхание. Там было так много всего, что с трудом нашлось место, куда встать. Повсюду стояли войлочные и плетёные сумки, набитые шерстью.

- Простите за беспорядок. Может, выйдем на улицу?

- Нет, всё в порядке.

Коулу показалось, будто он стоит в доме из овечьей шерсти.

- Так много разных видов, - пробормотала Миюри, рассматривая комнату с отвисшей челюстью, Иления довольно улыбнулась.

- Здесь шерсть всех видов овец, которых разводят в королевстве.

Действительно, шерсть была разного цвета и длины. Ошарашено озираясь, Коул заметил в углу кучу мягкой, чёрной, как смоль, шерсти. Даже такому неопытному, вроде него, было видно, что шерсть красиво блестит и выглядит очень тёплой.

- Этот вид просто замечательный.

Он погладил торчащие кудряшки, но Миюри вдруг ударила его по руке. Коул удивлённо посмотрел на неё и наткнулся на строгий взгляд. Иления, совершенно пунцовая, сжалась в углу комнаты, словно пытаясь исчезнуть.

- А-а, это...

«Это была шерсть Илении».

- О-о, нет, я рада, что тебе она понравилась... - она заставила себя улыбнуться, прочистила горло и заговорила неожиданно серьёзным тоном. - В любом случае, она бесплатная, и я, кажется, не могу избавиться от неё.

- Ладно, к делу, - сказал Коул.

Миюри громко вздохнула и заметила, что кое в чём он ничего даже не понимает. Ничто не могло бы сравниться с подобным, подумал Коул, восстанавливая самообладание.

- Хорошо, ну, мы кое-что сами разузнали.

Иления выпрямилась. Он заметил, что по бокам головы у неё появились прекрасные рога. Миюри в свою очередь показала уши и хвост. Это было что-то вроде приветствия, словно приятели-торговцы снимали свои шляпы, или аристократы снимали перчатки в присутствии других аристократов.

- Мы даже слышали, что ты прислушиваешься к рассказам перелётной птицы.

Он сказал достаточно, чтобы она поняла, как они пытались собрать доказательства её истории.

- С учётом всего...

Её волосы вздыбились в ожидании.

- Да. Мы поможем тебе.

Слёзы закапали из её глаз. Увидев это, Коул заволновался и поспешил дополнить свой ответ, не желая, чтобы она ожидала слишком многого.

- Но во многом я ещё не уверен. Так что сейчас я помогу лишь с налогом.

- Нет... Нет. Этого более чем достаточно, - Иления вытерла глаза, подняла голову и решительно улыбнулась. - Я очень вам благодарна. Я думаю... это по воле Божьей я встретила вас двоих.

Она не была человеком и не верила в Бога, о котором говорили люди. Вероятно, это был лишь способ выразить признательность, а может, она не нашла подходящих слов. Потом она, по-видимому, совершенно искренне с благодарностью схватила руки Миюри. Они встретили лицом историю Илении и теперь сами входили в неё.

- Хорошо, брат, пора сделать что-то полезное! - заявила Миюри, надо полагать, груз с её сердца был снят.

Он больше не имел права действовать так постыдно, как на северных островах. Решив что-то сделать, он должен идти до конца.

- Ладно, когда приступим?

Иления поспешно вытерла глаза и дала практичный ответ:

- В любой момент.

Чем скорее, тем лучше.

- Что ж, госпожа Иления, торговец шерстью, тогда мне кое-что понадобится.

- Говори.

Она подняла подбородок, и её пушистые чёрные волосы мягко качнулись.

Подобно тому, как слова и поведение человека отражают его личность, одежда тоже служила своего рода языком. Коул не владел языком торговцев или ремесленников, но он был уверен в области веры.

Они втроём вновь стояли в комнате Илении, девушки неопределённо улыбались.

- Ну, надо же... Какая ты строгая на вид.

- Странно. А ты выглядишь, как честная, но не вполне надёжная молодая хозяйка торгового дома.

Судя по всему, они входили в тот образ, который Коул хотел создать. Сам он был одет в плащ из грубой шерсти, подобранный для него Иленией. Пошит плащ был очень просто, нить его ткани скручена неправильно, поэтому шерсть топорщилась и саднила кожу. Тяжёлая, плохо согревающая одежда. Монах, живущий в пустыне, предающийся самобичеванию и жаждущий строгих испытаний для своей души, вероятно, как раз и наденет что-то подобное. Ему пришлось надеть плащ прямо на тело и терпеть невыносимые муки, способные свести с ума, ему казалось, что это уже слишком. Вот, если бы носить просто как плащ, поверх другой одежды...

- Думаю, твой дух не позволит тебе выглядеть совершенно несчастным. Это просто безумие, ты ведёшь себя как упрямый, безрассудный юноша, - возмущалась Миюри, хоть и была вдвое младше, она выговаривала ему, словно знала, о чём говорит.

Кстати, её наряд был полной противоположностью - мягкая тёплая шерстяная одежда цвета топлёного молока. Надев капюшон на голову и улыбку на лицо, она становилась безупречно благородной, безропотной, смиренной монахиней.

- Я слышал, как менестрели поют обо мне как о Предрассветном Кардинале, я думаю, что он-то надел бы что-то подобное, если бы действительно существовал.

В этом Коул разбирался, перед его внутренним взором промелькнуло всё, что он знал. Хотя он и воспринял это звание как шутку, когда Слай впервые упомянул о нём, судя по отношению к нему людей из торгового дома, слухи о нём имели немалый вес. И поэтому он решил использовать слухи о себе настолько полно, насколько сможет.

- Я не думаю, что нас могут выгнать, когда ты так одет.

- Какой бы ни была причина, мне в первую очередь кажется странным, что падре вёл себя так жестоко, - раздражённо сказал Коул.

Но Иления лишь улыбнулась. Эта способность явно помогала ей в работе.

- Ну, пойдём?

Если он в этом выйдет в город, пойдут разговоры, способные вызвать проблемы, поэтому он быстро переоделся в прежнюю одежду, и они вышли.

При обсуждении плана Иления упомянула, что имевшееся у неё разрешение на сбор налогов обошлось в пятьдесят золотых румионов, самых известных в мире золотых монет. Семья может прожить без излишеств целый месяц на один золотой румион. У торговца шерстью Илении должно было быть немало денег.

С другой стороны, у собора не могло не оказаться совершенно никаких денег в обычных обстоятельствах. Но на третий год после прекращения поступления доходов, причём в соборе не знали, как долго это продлится, заплатить налог может оказаться весьма непросто.

- Крупные торговые дома, всё время заключающие сделки на огромные деньги, могут использовать своё влияние на власти для сбора налогов. Но они здесь в городе всякие имеются. И, без сомнения, заработают на налогах ненависть собора. Если учесть ту малую вероятности, что Церковь возьмёт верх над королевством, им не стоит рисковать. Это может быть главной причиной, почему налоги собираются не так хорошо.

- Но разве это не составит неудобства для... - начав говорить, он вдруг понял.

- Верно, потому что я чужак. Моё неудобство кончится, когда уйду в другое место.

Миюри наступила ему на ногу. Однако, хотя он и чувствовал, что вопрос прозвучит грубо, кое-что было для него важным.

- Но каждый раз, оказываясь на новом месте, ты должна начинать заново и свою торговлю?

Он слышал, что Иления торговала по запросам нескольких торговых домов. Раз так, то после смены места ей приходилось создавать доверие с нуля. Он не мог представить, сколько это требовало усилий.

- На поверхности - да, но тот, кто даёт мне эту работу, знает, кто я на самом деле. Вот так я и получаю возможность работать.

Чтобы не-люди жили среди людей, они должны быть наделены либо изобретательностью, либо понимающим партнёром. Илении, конечно, хватало изобретательности, но для неё второе стало важнее.

- Ты встретила замечательного человека.

Иления улыбнулась, как молодая девушка. Эта улыбка, вероятно, была причиной того, что Миюри, с самого начала рычавшая на Хайленд, не сделала то же самое с Иленией, улыбка которой напоминала о влюбленности девушки.

- Вообще-то, я бы не была так уверена в этом.

- А?

- Этот человек из тех, кто рискнёт чем угодно ради денег, и я уверена, что на самом деле ему не важно, овца я или нет, потому что обученная торговать шерстью я просто принесла бы много денег.

Были на самом деле подобные продавцы. Хотя безрассудный человек, женившийся на воплощении огромной волчицы, именуемой Мудрой Волчицей Хоро, тоже был странствующим торговцем.

- Но, конечно, именно благодаря такому, мне и удалось как-то выживать в мире людей. И это разрешение мне досталось тоже не без помощи. Сколько ни благодари - будет мало. Но... - Иления смутилась и запнулась. - В последнее время, когда мы встречаемся, я слышу лишь ворчание по поводу того, как я выгляжу...

Молодость за деньги не купишь. Её слова создавали впечатление, будто она с нежностью говорила о любимом.

- Из того, о чём я мечтаю, есть одно - заработать столько денег, чтобы сделать этого человека снова молодым.

Глядя на её профиль, Коул ощутил исходящую от неё серьёзность. Одной из причин, по которым Илении хотелось сбежать из человеческого мира, была неизбежность расставания с теми, кто дорог. Но она отринула жалость к себе и выбрала надежду.

Дойдя до подножья мыса, они посмотрели на собор - там их ждало первое испытание.

- Пошли, - азартно призвала Иления, и Коул широко шагнул вперёд.

Когда они поднялись по длинной лестнице на вершину, Коул зашёл за одно из зданий на пустой площади.

Сверху множество кораблей в порту и вблизи него казалось игрушечными корабликами, пущенными плавать по луже. Белые точки морских птиц роились вокруг них, должно быть, на этих кораблях ловили рыбу.

- Священники здесь живут прямо в соборе? - поинтересовался Коул.

- Я слышала, раньше они жили в красивых особняках в городе, - ответила Иления, доставая из нагрудного кармана свёрнутый пергамент, - но как только раздор между королевством и Церковью усилился, они начали скрываться в соборе.

- Потому что... они почувствовали угрозу в городе?

- Возможно, так, но, может быть, они больше боялись, что городской совет захватит собор в их отсутствие.

Он вспомнил ярость, с которой священник выгонял Илению, и понял, что это происходит от того вида страха, который испытывает раненый зверь.

- Священник следит и за светом маяка?

- Думаю, что так, а раньше был смотритель. Пока отправление религиозных обрядов запрещено, за светом маяка не следят. В городе те, кто ругает Церковь, говорят, что, поддерживая огонь, люди из собора молятся, чтобы папская армия спасла их.

Такие слухи несут облегчением тем, кто подвергался прямому преследованию.

- Но они, вероятно, хотят быть действительно уверены, что горожане не проникнут внутрь, и поддерживают огонь маяка, чтобы задобрить город.

Двери собора в любом городе всегда открыты, чтобы люди, попавшие в беду, могли искать там помощь. Но эти двери были плотно запечатаны недоверием.

- Передний вход должен быть заперт, так что пойдём к заднему входу.

Они обогнули собор и увидели там несколько морских птиц, возможно, укрывавшихся за зданием от ветра. Птицы не улетели при их приближении, но не потому, что животные поняли друг друга.

- Они привыкли к людям из-за порта. Они нападают на меня иногда, когда я ем.

Как в знак понимания морские птицы пронзительно крикнули.

Затем Коул и девушки прошли под обветшавшим, потёртым окном и, пройдя до самого угла, увидели, наконец, заднюю дверь. Простая железная дверца со смотровым окошком.

Иления остановилась у входа, глубоко вздохнула и постучала в дверь открытой ладонью.

- Падре! Падре! Мы здесь от городского совета Десарева!

Она кричала во весь голос и всё стучала в дверь, птицы, потревоженные шумом, разлетелись, а девушка-овца продолжала звать.

- Падре! Советом было сделано уведомление по королевскому указу! Если вы не откроете эту дверь, это будет считаться мятежом против города!

Это были зловещие слова, но оправданные. Вскоре открылось смотровое окошко.

- Падре, как вы знаете, городской совет выпустил уведомление о сборе налогов.

Серые глаза по другую сторону окна светились ненавистью.

- Ты снова тут? До тебя ещё не дошло? Эти налоги ничего не значат. С каких это пор королевство управляет Богом?

- Я здесь не для того, чтобы лишить вас богатств, собранных вами на небесах. Я просто хочу вернуть королю монеты с его изображением.

Так часто говорили, когда требовали возврата займов и взыскивали налоги, священника этими словами не пронять.

- Налоги безо всякого повода незаконны, это равносильно обычному грабежу. Бог, несомненно, накажет короля за его высокомерие.

- Если вы так думаете, то почему бы не заплатить налоги один раз? Если это действительно незаконно, тогда Бог непременно явит вам истину.

Глаза священника расширились и неотрывно смотрели на неё. В споре Иления была явно сильнее, но железная дверь, разделявшая их, не позволяла ей просто войти и забрать деньги на налог.

- Замолчи! - и священник положил руку на оконце, собираясь закрыть его.

- Подождите, - вмешался Коул.

Крышка оконца замерла. Священник, наконец, понял, что Иления пришла не одна.

- Чт... что такое? - он, кажется, собирался закричать, но, увидев одежду Коула, издал что-то вроде хныканья.

Слай говорил, что большинство священников королевства бежало с острова. Лицо священника странным образом напряглось, возможно, он изо всех сил пытался сдержать облегчение, увидев священнослужителя среди врагов. Коул специально выбрал такую одежду, чтобы прибавить себе достоинства и пробудить у священника чувство товарищества.

- Я услышал, что происходит в этом городе, от этой Илении Жизели. Я Тот Коул. Я пришёл посмотреть, есть ли что-нибудь, чем я могу помочь.

Глаза священника метнулись к Коулу, он как будто вздрогнул и снова перевёл взгляд на Илению.

- Это человек из портового города Атиф. Я уверена, что вы слышали слухи, падре.

Священник ахнул. Истории об Атифе как месте, откуда началось обновление Церкви, должны были дойти и сюда. Рассказывали, что многие люди из церквей и монастырей, накопившие немалые богатства, собирались к Хайленд за посредничеством. Если бы священник виновен, он не станет с готовностью приветствовать человека из Аифа.

- Н... нет... Предрассветный Кардинал?

Кажется, другое имя Кола действительно широко распространилось. Чувствуя странную усталость от осознания этого факта, он ответил:

- Господь знает, кто я есть. Однако я хочу, чтобы ты взглянул на это.

Он достал из кармана письмо Хайленд. Им их вызвали в Раусборн, на нём были подпись и печать Хайленд. Она всегда оставляла им идеально начертанные буквы, чтобы использовать в такие моменты, когда что-то случалось.

Развернув письмо, Коул сказал:

- После встречи с отшельником владыкой Осенью на северных островах мы направлялись в Раусборн, но из-за шторма задержались здесь. Я усматриваю в этом какой-то смысл.

Священник пристально смотрел на письмо, развёрнутое перед ним, и было неясно, слушал он или нет. Тот, кто управляет собором в Уинфилде, точно должен знать особое значение имени Хайленд.

- Я молюсь, чтобы спокойствие пришло в этот город как можно скорее. Это были долгие три года, и души людей оставались это время без утешения.

Это относилось не только к горожанам, но и к этому священнику. Любой мог впасть в уныние, затворившись в соборе, в любой момент опасаясь вторжения или солдат, посланных советом, или взбудораженных горожан.

- Как чужак в этом городе я мог бы быть полезен обеим сторонам, что думаешь?

Он пришёл вовсе не поджигать собор. Возможно, это дошло до священника, а, может, он опасался потерять лицо, отказав кому-то, похожему на священника, заслуживавшему благородное расположение. Священник медленно закрыл глаза и отошёл от окна. Послышался лязг отодвигаемого засова.

- Пожалуйста, входите. У меня нет намерений прогонять служителя Бога.

Железная дверь открылась. Кивнув, вошёл Коул, за ним - Миюри, но Илению священник не пустил. Она посмотрела из-за спины священника на Коула, но тот по вчерашним событиям понимал, что ей не доверяют.

- Госпожа Иления, я послушаю, что он скажет.

Она собиралась возразить, но вместо этого послушно кивнула.

- Очень хорошо.

Священник закрыл и запер дверь. Стало темно, в нос ударил запах плесени. Коул видел, как в солнечном луче, пробившемся в щель, танцуют пылинки. Миюри с её острым волчьим нюхом чихнула.

- Идите сюда.

В каменной стене через равные промежутки были ниши, в которых висели канделябры в виде двух ангелов, державших в руках места для установки свечей, но самих свечей не было. В тишине собора крики птиц казались даже громче, чем снаружи.

- Пожалуйста, сюда. В это время дня здесь самое тёплое место.

Их привели в комнату с длинным столом. В стену рядом с ними было встроено много витражей, а другие стены украшали большие гобелены с многочисленными ангелами. Для столовой это было слишком. Возможно, именно здесь священники и хозяева собора должны были управлять делами собора и проводить собрания.

Строго говоря, Коул мог отметить роскошь убранства, но вместе с тем всё здесь выглядело заброшенным.

- Хотите что-то выпить? У нас, правда, не так много...

- Нет, спасибо.

Священник, стоя в свете витражей, выглядел совершенно измождённым. Осень тоже выглядел не лучшим образом, а после плавания казался особенно измотанным, но, казалось, что священник был лишён внутренней опоры. Коул не удивился бы, если, убрав одежду священника, он под ней не нашёл бы вообще ничего.

- Итак... - пожилой священник опустился на стул и положил руки на колени. - Что будет со мной, я имею в виду этот собор?

Угрожающая манера поведения, проявленная перед Иленией, растворилась без следа. Мужчина вдруг закрыл лицо руками и разрыдался.